Король и трон

Рыцарь ногой перевернул Жирного с живота на спину и водрузил свой сапог на его грудную клетку, надавливая на лёгкие.

– Прости, но я ужасно не люблю стукачей! Иронично, что поделать. Но такая уж у меня работа, приходится иметь с вами дело.

Чернобор достал свой огромный меч из ножен, лязг металла разрезал воздух. Рыцарь медленно вонзал клинок прямо в шею Жирному, смакуя каждый сантиметр мяса, которое разрезало острое лезвие. Словно голодный работяга, только что вернувшийся с ночной смены. А в холодильнике лишь краковская колбаска и кусок чёрного хлеба. Этот работяга разрезает колбасу, смакуя каждый кусок, представляя, как он будет поглощать его. Чернобор и вправду изголодался развлечениям на работе. Ведь в последнее время всё реже выпадала возможность вот так взять и как следует допросить кого-нибудь с особым пристрастием. И всё чаще вокруг свидетели, родственники, друзья. А тут лишь лес. Тишь да гладь, обстоятельства сложились как нельзя кстати.

– Это для того, чтобы тебя потом не мучила совесть за то, что сдал жандарма первым.

Чернобор говорил свои слова спокойным голосом. Остальные рабочие были в ужасе. Пусть они и не были с Жирным хорошими друзьями, но когда твоего коллегу хладнокровно убивают у тебя на глазах, это всегда шокирует и даже выбивает из колеи. А иногда даже протрезвляет.

– Ну, рыжий, может ты хочешь меня обрадовать чем-нибудь? – Чернобор перекинул свой взгляд «ищейки» на рыжего парня.

– Пожалуйста, не нужно, – прохрипел снизу побитый Старый. Кровь с его рассечённой челюсти капала прямо на землю. – Мы всё расскажем…

Чернобор схватил старика за бороду и грубо потащил к ближайшей сосне. Рыцарь держал батрака за волосы, а головой бил о дерево, усиливая амплитуду и силу с каждым ударом. Сосна неистово сотрясалась, с каждым ударом теряя с десяток шишек.

– Сколько! Раз! Я! Говорил! – Чернобор наносил по одному удару за каждое слово. – Я не с тобой разговариваю!

Закончив высказывать своё недовольство, чёрный рыцарь откинул в сторону безжизненное окровавленное тело Старого. Его лицо к тому времени было настолько обезображено, что даже родственники не узнали бы угольщика на процедуре опознания. Чернобор повернулся к двум оставшимся батракам. От шока Рыжий застыл на месте не в силах пошевелить даже кончиком пальца. Тихий ужас вцепился в его лицо. Немой готов был разрыдаться при виде трупов своих коллег-углежогов. Он бы закричал от тоски и душевной боли, если бы вообще умел кричать. Немой сорвался с места и попытался убежать в лес. Чернобор молниеносным движением руки снял арбалет со своего пояса, направил в сторону уносящего ноги Немого и выпустил болт точно в его ногу. Тот неуклюже опрокинулся на землю, словно мешок с картошкой, издав оглушительный грохот при падении. Раненый рабочий плакал и держался за свою ногу, которую насквозь пробил арбалетный болт, застряв где-то в середине бедренной кости. Чернобор молча медленным шагом двигался в сторону Рыжего. Углежога, кажется, не беспокоило приближение чёрного рыцаря. Возможно, он понимал, что сбежать не выйдет и стоически принимал свою участь, а, возможно, просто не мог найти в себе хоть немного воли на попытку бегства.

– Я же говорил – тебе стоило рассказать мне всё, что ты знаешь.

С этими словами рыцарь схватил Рыжего за волосы и потащил в сторону реки. Парень практически не сопротивлялся, а дёргался и вырывался, скорее, для вида, чтобы не умереть безвольным слабаком, нежели пытаясь получить от своих «конвульсий» реальную практическую пользу.

– Я спрошу тебя в последний раз: ты видел жандарма? – спросил Чернобор, держа голову Рыжего над бурным стремительным потоком холодной реки.

– Да, видел… – смиренно промолвил углежог.

Чёрный рыцарь опустил голову парня в течение реки, не давая ему подняться. Очень скоро вода начала заполнять рот, глотку и лёгкие Рыжего. Чернобор поднял его над водой, но не отпускал, продолжая держать за волосы.

– Это правильный ответ, парень! – Издевательски прокричал рыцарь, имитируя звук открытия кассы на слове «Бинго», – вот теперь, кажется, мы достигли взаимопонимания! Ты так не думаешь? Когда он тут был?

Не дожидаясь ответа, Чернобор вновь погрузил голову Рыжего в воду. На этот раз он держал её дольше. Отпустил подышать его рыцарь только тогда, когда конечности в конвульсиях начали трястись. Изо рта парня лилась вода, словно водопад. Он пытался прокашляться, хватал воздух ртом в попытках отдышаться.

– Вчера под утро, когда светало! Славко проезжал на лошади, с ним была женщина, его жена…

– Хороший углежог! Можешь ведь, стоит тебя лишь правильно «попросить», – язвил рыцарь. – Куда он направился?

Чернобор в очередной раз засунул Рыжего в воду, но не смог достать обратно человека, способного дать ответ на его вопрос. Парень слишком быстро наглотался воды, рыцарь достал из речки уже труп. Конечно, можно было откачать его, такая мысль непременно посетила голову чёрного рыцаря. Но он испытывал явную неприязнь к Рыжему. А посему решил не спасать его жизнь. По мнению Чернобора, парень был сам виновен в этом. Он давал ему шанс, и не один.

Рыцарь насвистывал мелодию, которую он вспомнил из своего детства, и плёлся в сторону леса. Его грузная фигура нависла над Немым, затмевая собой солнечный свет.

– Куда уехал жандарм? – с этими словами рыцарь швырнул углежогу пергамент и кусок угля, подобранный им чуть ранее.

Немой продолжал плакать, но рисовал карту для рыцаря, выводя дрожащей рукой каракули углём на бумаге. Крестиком он пометил предполагаемое местонахождение жандарма. Когда он закончил, Чернобор вытащил из ноги последнего живого угольщика свой арбалетный болт и залил рану спиртом. Немой скулил, словно пёс, дрожа от боли и ужаса. Сегодня утром он и предположить не мог, что этот солнечный сентябрьский день так закончится. Чернобор извлёк продолговатую колбу из своего кожаного пояса. На стекле наклейка в виде слезы. Рыцарь прижал колбу к щеке Немого, собирая стекающие по лицу слёзы. Углежог почувствовал, что всё хорошее, что есть в его жизни – покинуло его тело вместе со слезами. Рыцарь встал, закрыл наполненную на треть пробирку пробкой и собирался уйти, но, не пройдя и пяти метров, развернулся и вновь обратился к бедному угольщику:

– И, да, чуть не забыл сказать, – Чернобор сделал паузу с самодовольной ухмылкой, – здесь у вас произошёл несчастный случай. На вас напал кабан. Выбежал из леса и давай вас всех убивать, мерзавец! Если ты хоть кому-то расскажешь иную версию – я вернусь и вырву тебе язык. Впрочем, ты и так им не особенно эффективно пользуешься.

Вечерело. Солнце садилось за горизонт, последние закатные лучи фильтровались стволами и кронами сосен. Чернобор следовал по пути, начертанном на карте, но не слишком торопился. Он прекрасно понимал, что не успеет закончить дело до наступления ночи, но преступник никуда от него не денется; а посему и спешить смысла нет. Вскоре перед взором рыцаря предстала та самая пещера, отмеченная на карте крестом. Очевидно, что жандарм уже не раз тут бывал, каменное убежище выглядело весьма обжитым, практически как второй дом. Подобные ему часто находят себе уединённое убежище и пытаются переждать момент, но ничего из этого не выходит, как правило. Расчищенный широкий проход был обработан от мха, покрывавшего все ближайшие каменья. Рядом со входом в землю вбит кол для лошади, но кобыла к нему не привязана. «Должно быть, отпустил её в лес, чтобы не привлекать внимание к пещере» – подумал Чернобор. Чёрный рыцарь спрыгнул со своего коня и привязал поводья к колу. Из дорожной сумки на своём скакуне он достал факел и несколько пустых стеклянных склянок с зельями. Рыцарь вскрыл зубами пробку одной из них с надписью «Тёмное зрение». Он поморщился, почувствовав зловонный смрад, тянущийся от этой жидкости сомнительного цвета. Недолго думая, Чернобор опустошил до дна всю банку за несколько глотков и выкинул пустую склянку в лес. Голова рыцаря кружилась, дыхание учащалось. Зрачки сузились и заполонили глаза так, что казалось, будто они перестали быть круглыми, вытянувшись, словно спички. Чернобор заглянул в тёмную, до сего момента, пещеру, теперь он мог идеально различить в темноте каждый камешек, словно её освещало с десяток факелов. «Так-то лучше» – проговорил рыцарь про себя. Он шагнул в пещеру и двигался медленно, украдкой, тихой поступью погружаясь всё глубже во тьму. Рыцарь держал одну руку на рукояти своего меча, а второй вёл по извилистой каменной стене, пытаясь привыкнуть к ощущениям и новой перспективе своего зрения, полученной действием эликсира. Невообразимо представить, как такой грузный рыцарь, полностью закованный в тяжёлые латы, как Чернобор, мог так бесшумно двигаться. Я бы даже использовал словосочетание «скользить в пространстве». Он крался тише кошки, внимательно прислушиваясь к каждому шороху, который могли уловить его всё ещё человеческие уши. Наконец, рыцарь приблизился к кострищу, возле которого сидела женщина и варила что-то в котелке. Чернобор издалека обратился к ней, привлекая внимание:

– Где он, на охоте?

Женщина вздрогнула и обернулась. Увидев силуэт чёрного рыцаря, она судорожно попыталась найти хоть какое-нибудь оружие под рукой, но не найдя ничего лучше палки, подобрала её. Она вскочила со своего места и направила палку в сторону Чернобора, словно меч.

– Не подходи ко мне! – прокричала женщина.

Чернобор отпустил рукоять меча и выставил обе руки открытыми ладонями вперёд, в сторону женщины.

– Спокойно, спокойно! Нам необязательно проливать кровь сегодня. Мы можем спокойно поговорить. Верно?

– Нам не о чем говорить, – прошипела девушка, трясущейся рукой направляя палку в сторону рыцаря. – Ты – монстр, чудовище!

– Твой муж – чудовище! – не выдержав, прокричал Чернобор, пытаясь привести женщину в чувства, – а я пытаюсь его остановить! И спасти людей от него! Он обратился и убил четырнадцать человек, пятеро из них были детьми!

Слеза пробегает по щеке женщины. Её губы трясутся. Она и сама понимала, что дело гиблое. Просто не хотела сгущать краски. Будто это возможно в данной ситуации.

– Ликантропия лечится, как и любая болезнь, – её голос дрожит, – мы уедем, мы… мы никогда больше не вернёмся, я обещаю.

– Это чушь! – Кричит громче обычного Чернобор. – Брехня! Сказки, которыми вас пичкают чародеи! Я тоже их слышал – эти рассказы. О том, что оборотнями становятся хорошие люди, которые сделали слишком много всего плохого. И их нежное человеческое сердце не выдерживает, их душа черствеет и звереет, видоизменяя сущность человека. И вот – ты уже оборотень. Но это сказки! Ликантропия – это всего лишь обычное проклятье. Я могу помочь ему, остановить проклятье!

Женщина срывается на откровенный плачь, истерика накрывает её с головой. Её трясёт пуще прежнего. Чернобор внимательно наблюдает за каждым её движением.

– Я не верю тебе!

– Если бы я хотел, мог бы подойти к тебе незаметно со спины и придушить, ты бы даже не заметила меня. А затем я бы прирезал твоего благоверного, как барана. Подумай, женщина, для чего мне убеждать тебя?

Женщина задумалась и молчала несколько десятков секунд. Наконец, она откинула палку в сторону и упала на колени, рыдая, обхватив лицо руками. Чернобор мгновенно сблизился с ней, накидывая на её плечи свой плащ чёрного цвета.

– Расскажи мне всё, что ты знаешь. Соберись, каждая деталь важна.

Жена жандарма рассказала Чернобору всё, что пришло ей в голову в этот момент. А это, очевидно, далеко не всё, что она знала. О том, как её муж уже несколько раз превращался по ночам, но всё ограничивалось парочкой убитых соседских гусей. О том, как его назначили в ночную смену в ту роковую ночь, разгонять пьяниц в «Гнилой свёкле». О том, как он вернулся домой в крови, и они сбежали, сюда, в пещеру. Чернобор внимательно слушал показания, отмечая для себя интересные моменты. Забавно, ведь это был уже не первый подобный случай в его карьере. Да и не только в его карьере. Чёрный орден частенько сталкивался с ликантропией у сотрудников жандармерии. По правде сказать, чаще всего этой болезнью страдали именно сотрудники государственных органов. «Подвальщики» объединили в шутку этих опасных тварей в особый подвид – «оборотней в погонах». Это название казалось страшно остроумным Чернобору, он даже жалел, что не он его первым придумал и озвучил.

Приближаясь ко входу в пещеру, оборотень издалека учуял запах лошади. Его волчье сердце сжалось при виде чёрного чешуйчатого доспеха на скакуне. Забыв о трупе оленя, которого он так долго нёс в зубах, жандарм поспешил в пещеру. Ему нужно было срочно увидеть свою жену и проверить – в целостности ли она. Оборотень за несколько мгновений преодолел длинный извилистый лабиринт пещеры и выскочил прямиком к кострищу. Заметив Чернобора, он принял боевую стойку и зарычал. Слюна капала из его пасти, острые клыки готовы были пробить толстый латный доспех рыцаря в любую секунду. Он лаял на него, словно бешеный пёс. Огромная шерстяная туша в два раза превосходила по размеру чёрного рыцаря. И, наверняка, раз в пять по физической силе.

Женщина поднялась с холодного пола пещеры и выскочила между рыцарем и своим мужем – оборотнем. Она выставила руки вперёд, пытаясь сдержать зверя внутри него.

– Славко, послушай, этот человек может нам помочь! – отчаянно пыталась она достучаться до его разума.

Волчара пытался сдержать свой бешеный животный оскал. Его гортанный рёв сторясал стены пещеры. Женщина подошла к оборотню и нежно провела рукой по его шерстяной морде. На секунду ей показалось, что она заметила в глазах жандарма крупицу разума, крупицу человечности. Зрачки оборотня сузились, теряя животное бельмо, к его глазам вернулся родной голубой цвет. Слеза скатилась по щеке жандарма и капнула на холодный пол пещеры.

Тишину разрезал резкий звук выстрела арбалета. Серебряный болт пронзил грудь оборотня и откинул его огромную тушу на несколько метров от жены. Он рычал, раздираемый агонией боли. Серебро моментально начало действовать, обездвиживая волка и причиняя его телу чудовищные страдания. Словно яд, постоянно держащий его на грани, между жизнью и смертью. Подобную боль могут испытать только рожающие женщины и мужчины с температурой тела тридцать семь градусов во время болезни.

– Ты же обещал! – Кричала в истерике женщина. – Ты говорил, что его можно спасти!..

Она подбежала к Чернобору и наносила безуспешные удары руками по его латам. Это была абсолютно бесполезно и смотрелось скорее комично, словно муха пыталась своими крошечными лапками нанести травму слону. Резким движением руки рыцарь дал пощёчину женщине, и та навзничь упала на землю, по её рассечённой брови стекала тоненькой струйкой алая кровь.

– Я и спасаю его! От него самого, это единственный вариант.

Чернобор подошёл к оборотню и наступил своим тяжёлым сапогом на его когтистую лапу. Конечность беспомощно разжала кулак, поддаваясь сильному нажатию на неё. Рыцарь достал из ножен свой меч и занёс его над головой жандарма. Мощным и резким ударом он разрубил его шею. Немыслимый хруст сотрясал стены пещеры. Будто только что треснул пополам ствол очень древнего дерева, кроны которого раскинулись настолько высоко, что разрезали облака. Голова оборотня отлетела в сторону и покатилась по холодному полу, а из шеи мощным потоком брызнула кровь, пачкая сапоги чёрного рыцаря. Жена жандарма рыдала лёжа на земле, она закричала, увидев это хладнокровное убийство. Чернобор достал уже знакомую колбу с наклейкой-слезой. Он открыл её и поднёс к щеке женщины. Слёзы лились таким сильным потоком, что колба заполнилась до краёв за считанные секунды.

«Нужно побыстрее залить колбу в источник. Свежие страдания самые качественные» – подумал рыцарь и закрыл склянку, убирая её в карман. Он поднял женщину и потащил её за волосы наружу, к своей лошади. По дороге, проходя мимо мёртвого тела оборотня, рыцарь подобрал его волчью голову, обезображенную предсмертной агонией. Чернобор выволок женщину из пещеры, связал ей руки за спиной и закинул её на лошадь, словно мешок со свёклой. Голову её мужа он повесил рядом, на болтавшийся сбоку коня мясной крюк. Рыцарь с бесконтрольным удовольствием представлял, как этот замечательный трофей, обработанный таксидермистом, будет великолепно смотреться в его спальне над камином – между мордой скального тролля и головой молодого василиска. Жена жандарма не переставая рыдала, её симпатичное лицо исказила до неузнаваемости гримаса боли, отчаянья и предательства. Она с ненавистью смотрела на чёрного рыцаря, в её взгляде не осталось ни грусти, ни печали, только бесконтрольная злость.

– Зачем?! Почему ты заставил меня поверить, что хочешь нам помочь?

– Всем известно, женщина, – спокойным голосом объяснял ей Чернобор, – что мясо овцы, которая не знает, что её убьют, в разы мягче.

– Ты должен был убить меня на месте… Пристрелить из своего долбаного арбалета, как только увидел в пещере. Или придушить, чтобы не тратить болты…

– У меня есть идея получше: ты будешь отмечена в деле, как соучастница. Ты помогла оборотню сбежать, покрывала его. Тебя ждёт Ле Форт.

Лицо женщины впервые с момента начала разговора выдало проблеск страха. Она знала, что это значит и куда её повезут. Ле Форт – это название одной из самых старых охраняемых тюрем, она находится рядом со Столицей королевства. Её строили иностранные архитекторы, из их родного языка и происходит данное необычное название. В переводе оно означает «крепкий». Условия содержания в тюрьме до крайней степени жестокие, ведь в ней отбывают свой срок самые опасные головорезы и ублюдки со всего королевства. Никому ещё не удавалось совершить побег из неё. Это было попросту невозможно: магия не работала в пределах Ле Форта. Любой, кто попадал сюда, навеки терял надежду. Сердца даже самых храбрых людей черствели от ежедневного созерцания плесневелых стен, через которые их больше никогда не осчастливит даже маленький лучик солнца.

Глава 3. Самый главный хоббит

– Нет, нет, это совершенно не подходит! Неужели вы не видите, что это не тот цвет! Бездари, олухи! Кто вас до работы-то такой допустил? Это вам не утренник организовывать, а день города! Фестиваль свёклы! Там сам Король выступать будет! А у нас за неделю до празднования флаги не свекольного, а фиолетового оттенка!!!

Лицо молодого на вид хоббита багровело с каждый выкрикнутым словом всё сильнее. Дрожащими руками он нервно поправлял свой выглаженный галстук свекольного цвета, затягивая его всё сильнее вокруг пухленькой шеи. Достав из кармана пиджака зелёный платок, он начал махать им, словно веером, пытаясь хоть немного остудить жар своих щёк. Хоббит налил в стакан воду из изысканного стеклянного штофа ручной работы, а затем аккуратно закрыл горлышко стеклянной крышечкой. Он выпил стакан воды залпом, а затем резким движением метнул ёмкость прямо в бедного портного, который и без того готов был упасть в обморок от того нагоняя, который ему только что устроили. К счастью, портной до того, как стать портным, был профессиональным игроком в вышибалы, ещё в школьной спортивной команде, а потому успел уклониться от летящего снаряда, вовремя пригнувшись. Стакан с визгом разбился о деревянную входную дверь кабинета. Бесчисленное множество мелких осколков разлетелось по полу.

– Так что же мне, п… переделать? – дрожащим голосом спросил портной, – а это выкинуть?

– Я те дам выкинуть! – угрожающе показал свой маленький кулачок портному хоббит, – флаги, считай, казённые! Деньги уплочены! Отнеси декораторам и молись, окаянный, чтобы никто ничего не заметил! А то я живо всем расскажу, кто такую красоту сшил! Свободен! Пшёл с глаз моих!

Портной исполнил поклон и пулей выскочил из кабинета, прихватив с собой кулёк с флагами. Хоббит налил ещё воды в новый стакан, коих было припрятано с полдюжины в столе важного дельца, и вновь мгновенно опустошил его. Только сейчас его лицо перестало багроветь и приобрело привычный болезненно-белый оттенок. В кабинет зашла молодая женщина в строгом костюме и светлыми волосами, собранным в пучок. Не успела она открыть рот, как хоббит тут же перебил ход её мыслей:

– Галя, приберись тут! Я из-за этого портного стакан разбил, чёрт бы его побрал!

С этими словами хоббит прихватил со стола свой портфель, поправил галстук и вышел из кабинета. Походка его была уверенной и ровной, насколько вообще она могла быть уверенной и ровной у хоббита. По правде сказать, наш молодой коротыш был скорее исключением из правил. Всем известно, что по своей природе хоббиты существа мирные и дружелюбные, порой даже чересчур. От этого они частенько страдают. Потому как боятся навредить другим и самим себе даже больше, чем они любят вторые завтраки. А это уж очень весомая единица измерения, вы поверьте. Нашего же героя зовут Ростислав, что служило поводом для частых издёвок над ним ещё в школе. В первую очередь, из-за его роста, разумеется. В наше время не часто можно встретить хоббита в Присвеклавице, а дети порой бывают крайне жестокими. Ростислав был не самым обычным хоббитом, нет… Он занимал крайне важную должность. Должность самого главного министра проверок. Работая не покладая рук, а точнее ручек, в столичной ратуше королевского управления с ранней юности, наш хоббит дослужился до вполне себе приличной должности. Многие даже бы назвали эту должность уважаемой и респектабельной. А начинал-то он с самых низов. Возглавлял профсоюз хоббитов Присвеклавицы. Да это и ясно, почему именно он – значит самый амбициозный был среди всех хоббитов. Сам Ростислав полагал, что всему виной, точнее причиной, такой его неуёмной притязательности были гены. Сам он не знал своего отца, да и не видовал его в своей жизни, но мать его уверяла, что тот был самым высоким хоббитом на земле. А может и во всей вселенной. Почти как человек. А уж у людей-то амбиции посерьёзней будут, очевидно. Однако, сам Ростислав уродился ростом скорее в мать – самый преобыкновеннейший хоббит. Среднестатистический, можно сказать.

Выйдя из здания столичной ратуши, Ростислав сел в свою личную повозку и командовал кучеру отправиться в ресторан, где полурослика ожидала важная деловая встреча. Личная повозка была неизменным и очень важным атрибутом каждого министра, коих в Присвеклавице существовало достаточно ощутимое множество. Ещё бы, кому захочется испачкать свой чудесный дорогой костюм, перемещаясь по столице в общественных каретах? А костюмы-то Ростислав ещё как любил. В них он выглядел куда солиднее. Может быть, даже немного повыше. В его гардеробной было отведено отдельное почётное место для таких изысков. К слову, сегодня наш коротыш выбрал зелёный костюм в едва заметную клеточку. Он безупречно сидел на нём, как влитой. Ещё бы, ведь его шил портной. Конечно, не тот, на которого сегодня утром кричал Ростислав. То был замечательный портной из-за границы. Хоббит заказал у него костюм во время своей последней поездки в отпуск, коллеги-важные министры дали Ростиславу визитку, и тот непременно поспешил зайти в чудесное ателье в Маунтгарде. Поэтому, можно сказать, что костюм был, действительно, влитым.

Остановившись у ресторана «Золотой тунец», кучер припарковал повозку рядом с другими «важными повозками». Это место было известно тем, что обедать в нём позволить себе могли только самые важные министры всего королевства. А также некоторые чёрные рыцари, высокопоставленные жандармы и владельцы крупнейших свекольных полей. Из-за всей этой утренней суматохи с флагами Ростислав пропустил свой бранч, это уже никуда не годилось. Он уверенными маленькими шагами проследовал в главный зал. Двери перед ним распахнул швейцар. Чтобы вы понимали истинную роскошь это места, отмечу, что в «Золотом тунце» швейцар был прямиком из Швейцарии, что бы это ни значило, ведь в этом мире и страны-то такой не было. Заметив своего старого приятеля – жандарма-генерала Шрайнера, хоббит поспешил присоединиться к его трапезе.

– Доброго здоровья, генерал Шрайнер. Чем же сегодня угощают в «Золотом тунце»?

– Ох, ну бросьте, мой маленький друг, – генерал отвечал, улыбаясь и поглощая словно термит уже четвёртую хлебную палочку, – к чему эти формальности? Зовите меня просто Шрайнером. Я же не стану называть вас господином самым главным министром проверок?

После своих слов генерал рассмеялся и, кажется, совсем искренне. Его так позабавила собственная остроумность, что он чуть было не подавился хлебной палочкой. Шрайнер выглядел как типичный генерал-жандарм. Немного неопрятный, очень жирный и вечно голодный. Местами его считали даже слишком простым человеком. Впрочем, простой – не тождественно бесхитростному. И, конечно же, генерал Шрайнер завсегдатай таких заведений, как «Золотой тунец».

– А угощают, как обычно: чем угодно, кроме свёклы, разумеется, – после непродолжительной паузы отметил генерал.

По неизвестной причине, именно свёкла была самым ненавистным продуктом у местных «аристократов», проводивших своё время в ресторанах, вроде этого. Примечательно в этом сразу несколько фактов. Во-первых, многие из тех, кто относился в Присвеклавице к людям «первого сорта» никогда и не пробовали свёклу. Впрочем, это не мешало им ненавидеть этот корнеплод. Во-вторых, та часть людей, которая её пробовала, охотно уплетала её в детстве и юности, а значит выработала своеобразную «непереносимость» совсем недавно. В-третьих, большая часть добываемой королевством свёклы шла на экспорт в соседние страны. Третий факт никак не связан с предыдущими. Я щедро делюсь им с вами для вашего всестороннего развития. Согласитесь, неплохо было бы блеснуть подобными статистическими данными в диалоге с кем-нибудь особенным. Держу пари, собеседник будет поражён вашей эрудицией. Пользуйтесь, на здоровье.