Ворона невеста

– Конечно, помню! Мы ещё с Любой и Гришей в «казаки-разбойники» гоняли. Ой, да можно на «ты»! Одного года считай, – просияла Катя и толкнула парня в бок. – А мне казалось, что у тебя глаза светлее были, да и волосы русые. Ну да ладно, жизнь никого не щадит, да? Ариш, ты только не обижай моего друга детства.

– Ага, как же. Сразу бы сказали, – пробурчала я. Но на сердце спокойнее не стало. – Ян, а что же ты тут делаешь? На звёзды любуешься?

– Можно и так сказать, – едва слышно прошептал новый знакомый, уперев взгляд под ноги.

– И что же? – не унималась я. – Потерял что-то?

– Да, самое важное. Но уже нашёл, – мягко улыбнулся Ян.

– Ну, пошлите в тот лес. Нужно сестру отыскать, – бодро сказала Катя.

Внезапно юноша повернулся к Кате, снял свой свитер и отдал ей. Белобокова покраснела как маков цвет, но с удовольствием согласилась одеться потеплее.

Мы направились по указанному маршруту. Ночью у страха глаза велики, и дорога выглядит особенно жутко. Кажется, что за каждой тенью растения кто-то или что-то скрывается. Одно дело быть дома, когда жутковато дойти до туалета, и чтобы не умереть от остановки сердца включаешь все светильники на ходу. Здесь же, в богом забытой деревне детские страшилки про бабайку или чудище под кроватью не кажутся такими уж смешными.

Порыв ветра пробежался по поляне. Осины медленно покачивались, шелестя упругими листьями. Свет луны прочертил узкую дорожку в самую глубину опушки, будто бы указывая нам путь. Молодой человек шёл впереди, уверенно раздвигая перед собой колючие кусты и молодые деревья. Его волосы развивались в такт движений.

Вдруг раздалось карканье ворон, и стая птиц пролетела прямо над нашими головами.

– Господи! Напавший ночью домовой, пропавший ребёнок, так ещё и жуткие вороны, б-р-р! – пискнула я, прижимаясь к Кате. – Я не доживу до утра.

– Арин, я уверена, что тебе это приснилось. Такое бывает при сонном параличе, например, – отозвалась подруга, едва поспевая за Яном. Тот пробирался сквозь заросли быстро и аккуратно, будто знал лес как свой дом.

– Домовой напал? – удивлённо спросил юноша, подавая в очередной раз руку Белобоковой. Отвечаю, она прямо млела от его прикосновений. Безрассудное доверие Кати настораживало меня.

– Да! – воскликнула я, и кратко пересказала ему недавние события в доме. Про свой дикий испуг и слёзы решила утаить.

Ян некоторое время молча шёл вперёд, а потом произнёс:

– Думаю, он хотел тебя предупредить о чём-то. Домовые обычно не разговаривают, только если беда какая на пороге дома.

Услышав ответ друга детства, моя подруга начала ворчать про деревенские суеверия и пошутила, что я пересмотрела сериалы про сверхъестественное. Мне же было вовсе не до смеха. Живот предательски заурчал, как бывает во время срабатывания моей чуйки. Ну отлично, ещё несчастья не хватало! Может, обратиться к отцу Михаилу? Думаю, он точно знает, что делать с домовыми.

Мы уже приближались к окраине деревни. На улице – никого. Видимо, местное население не ведёт ночной образ жизни. Помимо молодёжи приезжей, конечно. За нашими спинами медленно отдалялись деревянные домики. Приближался перекрёсток, который, судя по указателю, в одну сторону ведёт в Новые Костюшки, а на лесопилку в другую. Ян направился в сторону лесопилки, а мы за ним, как вдруг, не дойдя до перепутья к нам на встречу вышла худая бабка в обносках, а за привязь она вела тощую чёрную корову. Бедное животное было покрыто струпьями, по её истощённому состоянию можно было анатомию КРС изучать!

– Эй, постойте! У вас корова сейчас упадёт! Может, вам помочь? – воскликнула Катя и направилась к бабке. При взгляде на старуху у меня сердце в пятки ушло. Иссушённая, как и её скотина, она казалась прозрачной под лунным светом. Подуй ветер и её снесёт вместе с животным.

Только бабка начала медленно поворачивать голову в нашу сторону, как Ян шикнул на нас, сгрёб Катю в охапку и побежал в глубь прилегающей лесополосы. Я помчалась за ними, проклиная себя за то, что пошла искать сестру подруги в первых попавшихся шлёпках. Молодой человек крикнул, продолжая вести нас в лес:

– Только не смотрите ей в глаза!

– Что за бред? – засмеялась Белобокова, отказываясь идти дальше.

– Она какая-то мутная! А корове её уже ничем не помочь, – запыхавшись, произнесла я. – Как бы не заразной её скотинка была.

– В том-то и дело, Арин, мы могли бы ей помочь. Может у бабули денег нет на лечение единственной кормилицы?

– Забей лучше, Кать, – устало проговорила я. – Мы за Агнией идём, а не спасать безнадёжно больных животных.

– Ну, да. Жизнь и безопасность сестры сейчас в приоритете, – опечаленно произнесла подруга.

Мы направились дальше, и краем глаза я заметила, что бабка с коровой направилась в Старые Костюшки. И стало не по себе.

***

Пройдя без малого минут двадцать сквозь луга, поля и посадки, мы дошли до дремучего ельника. От чего-то от этого места мурашки пошли по коже. Видимо, мы и вправду были на верном пути. Ян учтиво помог пробраться сквозь ветви ели. Такое ощущение, что идти стало легче. Тут стала слышна приглушённая музыка и смех. Мы решили выключить фонарики на наших телефонах, чтобы не спугнуть подростков. Подкрасться таким образом было ощутимо легче и незаметней. Вспоминаю себя с Катей в возрасте Агнии и понимаю, что мы были прямо-таки домоседками.

Звуки подростковой тусовки становились громче. Мы вышли на залитую светом фар просеку. Возле деревьев стояло несколько битых мопедов. Небольшой клочок лесной земли был захламлён бутылками, упаковками от чипсов и пачками сигарет. Дотлевал костёр, за которым по всей видимости никто не следил. Рядом на бревнах сидели три девчонки лет пятнадцати-шестнадцати, а также лежали лопаты и парафиновые свечи. В темноте кустов слышалось копошение и отборная ругань мальчишек. У Кати аж уши покраснели от набора слов.

На худом лице Яна заиграли желваки, а тонкие губы скривились в хищной ухмылке. Его глаза в отблесках костра блеснули ярким пламенем. Я испуганно сглотнула и дёрнула подругу за рукав свитера.

– Что-то мне это всё совсем не нравится, – едва слышно прошептала я. – Чёрт знает, что они тут делают.

– Не похоже на посиделки у костра, – гневно ответила Катя. – Вызвать бы полицию, да связь тут не ловит. Глушилки поставили.

Ян приложил палец к губам, мол, молчите, а сам неслышным шагом направился ближе к источнику света. Девочки около потухающего костра, по всей видимости, уснули. Незамеченными мы пробрались к кустам и обомлели. На старой сосне висела табличка: «Внимание! Запретная зона! Скотомогильник». Мы с ужасом переглянулись с Белобоковой и вместе прокричали:

– Вот чёрт!

Если эти идиоты додумались копать скотомогильники, то они трупы! Места захоронений трупов животных не зря находятся в труднодоступных местах. Многие инфекции опасны не только для братьев наших меньших, но и для людей. Откопай они труп свиньи, которая пала от африканской чуму свиней, и вся популяция местных диких кабанов поляжет. И свиньи в хозяйствах.

Мы с Катей рванули в кусты, наплевав на элементарные правила биологической опасности. Времени нет, пока там Агния и другие подростки. Ян преградил нам путь и сказал, что сам проверит. Подруга покорно согласилась, а я посветила телефоном в том направлении, куда направился молодой человек. Увиденное повергло нас в шок.

Двое мальчишек того же возраста, что и девчонки, спорили с Агнией. У каждого в руках с перчатками по лопате. Рядом виднелись небольшие вырытые ямы и торчащие кости с рогами. По всей видимости, принадлежали коровам и быкам. Не дай бог сибиреязвенный скотомогильник!

Ошарашенная Белобокова с застывшими слезами на глазах протиснулась сквозь не пускающего её Яна. Видя упрямство девушки, юноша что-то тихо прошептал и дал ей пройти.

– Дура! И придурки! Вы что творите? Это смертельно опасно! – закричала Катя, покрываясь багровыми пятнами гнева. – Ушли отсюда быстро.

Ребята, опустив головы, понуро направились к костру. Тут девчонки оклемались и испуганно смотрели на нас. Агния выглядела самой недовольной.

– Снимайте перчатки и в огонь их. К лопатам не прикасаться, – более спокойно, но всё-таки с ледяным тоном произнесла я. – Вы трогали кости?

– Нет, – пробубнил черноволосый парнишка с усеянным прыщами лицом.

– Какого лешего вы вообще пошли к скотомогильнику? – спросила Катя, взглядом проводя экзекуцию сестры. – Твоя идея?

– Не твоё дело, – гордо задрав голову, проворчала Агния. – Ты не поймёшь.

– Мы ритуал хотели провести, – виновато промычал пухлый мальчик в очках с кудряшками. Его торчащий из футболки живот выглядывал наружу.

– Вы совсем что ли? Какой ритуал? Причём тут кости больных животных? – воскликнула я. – Вы могли умереть!

– В дневнике колдуна, который мы нашли ещё тем летом, был написан ритуал. Мы хотели призвать лесного беса. Он исполняет желания, – подала голос девочка на бревне. – Вам не понять этого.

– И что же это за желание? Новый ноутбук или что вам там интересно? – ехидно ответила я.

– Нет, – тихо произнёс мальчик в очках. – Я просто хотел, чтобы моя мама выздоровела. У неё лейкемия.

Мне сразу стало совестно, но заметив огонь решимости в глазах у Кати, я сказала:

– Мне очень жаль, но таким образом ты маме не поможешь.

– А вот и нет! – вдруг взвизгнула Агния, тряхнув бордовыми волосами. – Тот колдун был очень сильным, может, у нас получится.

Катя схватила сестру за длинные волосы и отвесила ей звонкую пощёчину. Никогда не видела настолько разочарованную подругу, как сейчас. Она прошипела:

– Мало того, что ты веришь в эту чушь, так ты ещё и ребят подвергла опасности. Ничтожество.

Слова Белобоковой-старшей эхом разнеслись по просеке. Всем стало неловко. По щекам Агнии полились злые слёзы, а губы задрожали от едва сдерживаемых эмоций. Она крикнула:

– Ненавижу тебя!

– Ненавидь сколько влезет, но я не позволю тебе гробить жизнь себе и окружающим.

Повисла тишина. И наконец я хлопнула в ладоши и сказала, что пора идти обратно. Мы направились в деревню, ведя подростков впереди себя. Не хватало, чтобы они ещё ушли куда-то. Как дойдём до дома, так позвоним на местную ветстанцию. Выясним тогда что и как.

Начало светать. С первыми лучами восходящего солнца пропели петухи. Стоп. Где же Ян? А нашего знакомого и след простыл, и только чёрный вязанный свитер напоминал о ночной встрече.

Глава 7

Глава VI

Катя

События ночи слились в единый калейдоскоп бреда. Мы вернулись из леса уже как час назад. Арина проследила, чтобы подростки вымыли руки и ноги мылом, а позже обработала им открытые участки кожи дедушкиной самогонкой. То был единственный доступный способ асептики. Конечно, штамм сибирской язвы выпивкой не уничтожить, но от чего-то менее серьёзного уберечься можно.

Глаза слипались. Безумно хотелось спать. Сейчас, лёжа на пуховой перине в попытках уснуть, я чувствовала, как тело то и дело нервно дёргалось. Ноги сводило от долгой ходьбы, а в голове кружились образы подростков, вырытого скотомогильника и старухи с больной коровой. Но их всех затмевала одна фигура. Тот человек не выходил из мыслей, и это он – Ян.

Друг детства, которого я давно потеряла, вновь появился в моей жизни. Ворвался тёмной дымкой в ночи, а затем бесследно исчез. Что он делал один ночью в деревне? И откуда знал точно, куда направилась компания с сестрой? Может с девушкой какой приехал? Между прочим, вырос он очень даже симпатичным.

Я больно ущипнула себя за бедро, отгоняя ненужные мысли. Идиотка, твоя сестра была на грани жизни, смерти и зооноза, а ты думаешь о каком-то парне! Видимо, одиночество после длительных отношений нет-нет, а напоминает о себе.

Везёт же Рябине, она после ночных злоключений спит спокойно, будто и не было ничего. Её светлая макушка торчит под простынёй, а сама подруга мирно посапывает.

Провалялась так ещё час. Сон всё равно не шёл. Рука привычно потянулась к телефону, чтобы как-то скоротать время. Нужно ещё узнать номер ветстанции местной или даже позвонить в ветеринарный комитет. Они быстро разберутся с открытым скотомогильником. Хоть интернет не особо ловил из-за глушилок, но попытка не пытка. Смотрю на экран смартфона – даже «ешки» нет. Связь отсутствует напрочь. Вот же чёрт!

Пойду пока постираю свитер, спать всё равно не хочется. Верну Яну чистую одежду. С этими мыслями я направилась на улицу. Так как шерсть стирать в машинке нежелательно, то я, вспоминая детство в деревне, достала тазик, насыпала порошка с водой и стала енотом-полоскуном на некоторое время. Как закончила со стиркой, то повесила свитер на бельевую верёвку и направилась обратно в комнату.

Скоро уже бабушка с дедушкой проснутся, а я всё хожу туда-сюда. Раздосадованная я устало плюхаюсь на подушку, и сон наконец-то принял в свои объятия.

***

Проснулась я от того, что луч солнца пронзал тонкую тюль комнаты и светил прямо в глаз. Недовольно сощурилась и потянулась к пледу, чтобы укрыться. Тут из зала донёсся дедушкин звонкий голос:

– Соня, давай, вставай! Уже начало первого.

Я подскочила, услышав знакомое имя. Где же его слышала?

– Катя, ну ты прямо соня-засоня, поднимайся! Иначе так усю жизнь проспишь, – не замолкал дедушка. – Мы уже обедать собираемся, а ты усё пузыри пускаешь.

Крикнув сиплым голосом, что скоро подойду, я огляделась по сторонам. Окно снова было открыто настежь, а на подоконнике вновь лежали колокольчики и иссиня-чёрное перо. Я подошла к находке и брезгливо, стараясь не касаться, сбросила перо на улицу, а цветы оставила. Прижав ярко-синие, почти фиолетовые колокольчики к груди, вдохнула их аромат. К удивлению, почувствовала уже известные мне нотки можжевельника и смолы. Поставила цветы в вазу с водой, не пропадать же растениям.

Когда с утренним туалетом было покончено, я направилась на летнюю кухню. Оттуда доносилась меланхоличная игра гитары совместно со звуком кипящего чайника. На удивление задумчивая Арина развлекала бабушку и её подружку, что живёт через дом от неё – тётю Нину Замятину. Поздоровавшись со всеми, я села за стол и мой взгляд устремился на бабушкину соседку.

Пожилая женщина с удивительно добрыми глазами была одета в безукоризненно чистую футболку-поло и светлые брюки. Глядя на её хрупкую, немного сгорбленную фигурку, сложно представить, что она родила пять детей. Сеть морщинок, покрывшая её лицо, указывала на солидный возраст, но тем не менее придавала ей очарование. Тётя Нина прислонила руку к лицу, и то и дело опускала глаза вниз и тихо вздыхала. Казалось, она вспоминала о делах давно минувших дней.

– Катенька, кто рано встаёт, тому бог подаёт – точно не про тебя, да? – театрально развела руками бабушка. Честное слово, порой высокопарная манера общаться в какой-то степени перешла Агнии от неё. – Все пышки уже остыли, а холодные не такие вкусные. Может, тебе их подогреть?

– И тебе доброе утро, ба! – зевнула я. – Не, спасибо, я не голодна.

– От тебя скоро кожа да кости останутся, погляди на себя!

Меня передёрнуло от слов бабушки. Хоть я и очень люблю её, но любые комментарии по поводу моего тела бесят. Я нервно одёрнула большую футболку вниз, будто в попытке укрыться. Сколько бы я не весила, всё равно буду казаться себе толстой. Что в пятьдесят килограмм, что в семьдесят пять. Наверное, борьба с телом не закончится никогда.

Арина резко прекратила игру на гитаре и подняла уставший, но полный поддержки взгляд. Она одна из немногих знала о моём непринятии себя. Решив, что лучше навести кофе, чем есть жирные пышки, я уже через минуту потягивала терпкий напиток. Я взяла телефон в руки, и заметив, что связь так и не появилась, обратилась к бабушке:

– Ба, а у тебя связь ловит? А то ни интернета, ни мобильной связи.

– Нет, а что случилось? – удивилась бабушка, подавая своей подруге новую чашку чая. – У нас здесь почти ни у кого не ловит.

– Да тут такое дело, даже не знаю, как сказать, – замялась я и перевела взгляд на Арину. Подруга была наготове, чтобы в случае чего поддержать. – Ты знала, что в лесу около деревни есть старый скотомогильник? Так вот, его подростки нашли и решили раскопать.

– Господи! Это же очень опасно, —побледнела бабушка и ахнула. Кружка в её руках задрожала. – Знать о нём знаю, но о точном расположении не ведаю.

– Тёть Маш, там не просто подростки были, но ещё и ваша младшая внучка, – отозвалась Рябина. – Мы их нашли ночью, но, к счастью, к костям они не притрагивались. Якобы ритуал хотели провести и всё колдуна какого-то упоминали. Как привели ребят обратно, то мы с Катей осмотрели их и чем смогли обработали.

– Нам нужно узнать номер ветстанции или в комитет позвонить. Это же серьёзно. Мало ли, сибирская язва или ещё что? – договорила я, серьёзно взглянув в глаза бабушки. – На крайний случай можем доехать до Суворова и там поискать.

– Телефон то я точно не знаю, только если у местных хозяйств поспрашивать, – хмыкнула бабушка и призадумалась на несколько мгновений. – Ой, стой, сегодня дедушкин друг – Вовчик едет в город, через него и передадим как раз. А то до города часа полтора ехать, и вот чтобы вас не гонять, так и поступим, хорошо? Связь там должна быть.

Вариант, конечно, неплохой, но зерно сомнения всё равно поселилось в голове. С одной стороны, ехать далеко не хочется, но и доверия незнакомому дядьке нет. Мало ли, что-то не то скажет или забудет.

– А от чего хоть животные пали? Не знаете? – спросила Арина, но тут её лицо исказила гримаса боли. Сощурившись, она приложила руки к вискам и опёрлась на стол. Снова мигрень, похоже.

Тётя Нина, до этого прибывавшая своих мыслях, поджала губы и откашлялась:

– Давно ещё, во времена нашей с Марусей молодости, а было это лет пятьдесят назад, в Старых Костюшках начал скот помирать. Страшной та болезнь была, но что удивительно, никто из местных жителей не пострадал. Выкашивала и коров, и свиней, и кур. У животных кожа темнела, из глаз кровь текла, поднималась температура. А потом умирали в страшных муках. Чего только не делали тогда – и сами справиться пытались, и ветеринаров вызывали, про нас даже статью в газете напечатали, мол, неизвестная зараза в глухой деревне. Чтобы скотина не мучалась, её на убой отправляли. В деревне почти не осталось животных. Скопилось много туш. Вот и закопали в лесу по-быстрому. Где само захоронение мало кто знал, и то, если только из старшего поколения.

Повисла пауза. Мы недоумённо переглянулись с Ариной. Никто из нас не припомнит таких клинических признаков сразу, да и на парах по эпизоотологии и вирусологии такого не было. Кровоизлияние из глаз обычно происходит из-за травм или при патологии сосудистой оболочки. Потемнение кожи в целом редкое явление, это же не просто пигментация? Не может всё тело покрыться одной сплошной гематомой? Что-то странное тут происходило.

Мурашки пошли по коже от рассказа тёти Нины. Мне всегда было жаль животных. Во многом они лучше людей. Животные не обманут, не предадут. Они всегда честны и невероятно милы. В их глазах я видела гораздо больше добра и тепла, чем от людей. Именно желание сохранять жизнь животным и побудило меня стать ветврачом. И если в начале обучения мне было искренне жаль зверей, я боялась ввести инъекцию или взять анализ во время практики, то сейчас жалость сменилась решительностью. Лучше уж потерпеть небольшую боль, но выжить, а не пускать всё на самотёк.

– И как же всё прекратилось? Всех животных забили? – сощурила глаза Рябина.

– Не совсем. Мы смогли сохранить часть скота, – загадочно улыбнулась соседка бабушки и повернулась в сторону окна. – Мы очистили деревню.

– Девочки, у меня даже не спрашивайте, я тогда в институте была, – отмахнулась бабушка, а затем попыталась перевести тему. – Ой, Гена что-то запропастился! Может, сходите, поищите дедушку?

– Что? – вырвалось у меня. На слова бабушки даже внимания не обратила. – Чем же? Хлором всё засыпали?

– Нет, дочка, не в том направлении мыслишь, – произнесла тётя Нина и важно подбоченилась. – Мир гораздо сложнее, чем ты думаешь, не всё может заметить человеческий глаз. То была Скотья смерть. Она испокон веков существует в деревнях и каждый раз по-разному протекает. И единственное избавление от неё – провести очищение. Мы …

– И вы туда же? Да сколько можно в мистику верить?! – воскликнула я, перебив соседку. – Чуть что, так сразу ритуалы, шепотки какие-то и поговорки на все случаи жизни! Надоело уже. Вы не понимаете, в том скотомогильнике могла быть опасная инфекция! А вы тут всей деревни танцы с бубнами устраиваете. Арина, поехали в город, я не хочу этот бред слушать!

Сонная подруга поднялась со стула и направилась за мной на улицу. Кипящая ярость клокотала в груди. Как же раздражает, что люди до сих верят в эти сказки и вместо того, чтобы прибегнуть к науке – верят во всякую чушь. Так ещё и животных не лечат. Надеются, что так пройдёт. А потом жалуются, что запустили болезнь, и условного Бобика уже не спасти. Видела такое в клинике и не раз.

Я схватила ключи от машины и села в Гюнтера. Арина села рядом, и мы поехали к выезду из деревни. Руки трясло от негодования, а на глазах скопились слёзы злости. Рябинина лишь молча сидела рядом. Знала, что со мной сейчас бесполезно разговаривать, нужно остыть.

– Ты не выберешься отсюда! – раздался шёпот в машине.

Недоумённо повернувшись к подруге, я спросила:

– Это ты сейчас произнесла?

– Что? О чём ты, Кать? – удивлённо спросила Арина.

– Ну, вот только что. О том, что я не выберусь отсюда. Решила тоже поиздеваться надо мной?

– Я ничего не говорила, лучше следи за дорогой! – надулась Рябина, демонстративно отвернувшись в сторону. Как оказалось позднее, её слова были пророческими.

Частные домики стали отдаляться, мы проехали магазин продуктов, откуда вышла покурить недовольная Люба в синем переднике. Машина уже направлялась к перекрёстку, чтобы вёл в город, как внезапно стая ворон, появившаяся из ниоткуда, бросилась в лобовое стекло. Мы испуганно закричали. Чёрные птицы, взмахивая крыльями, облепили машину. Птицы синхронно начали стучать в стёкла и громко каркать. На проявляющихся трещинах виднелась алые брызги. В тёмном месиве ворон ничего не было видно. Машина не сбавляла скорость, и я инстинктивно вырулила машину на обочину, но перед нами показался ствол ели. Визг тормозов и скрежет металла! Голова ударилась об руль. А дальше лишь мрак.

***

В нос ударил металлический запах, прошибающий насквозь. Я подняла голову и увидела лежащую без сознания Арину на пассажирском сидении. Протянула руку к её носу – дышит, значит жива.

Солнце уже садилось. Машина улетела в кювет, так и не доехав до главной дороги. Передний бампер впечатался в дерево. Из капота шёл дым. Я попыталась высвободиться из ремня безопасности и убрать надувшуюся подушку безопасности, но правую руку пронзил острый спазм. Начала сжимать и разжимать пальцы, оценивая вероятность перелома. Шевелятся, жить можно. Как только я разобралась с ремнём и подушкой, то вновь потянулась к подруге. Нужно её вытащить. Неожиданно позади раздался знакомый голос:

– Катя, ты в порядке?

Сбоку от машины показалась высокая фигура в чёрных джинсах и свободной футболке такого же цвета. Лучи заходящего солнца оставляли за его спиной длинную, казалось бесконечную тень на дороге. Я узнала его по глазам цвета гречишного мёда и по непослушным завиткам волос. Улыбка, что сразу же появилась на моём лице померкла, стоило увидеть, что он прижимает к груди свитер, который я повесила сушиться ещё утром. А его бледные руки были покрыты кровью.