Ворона невеста

Я обернулась назад. Высокий мужчина, одетый в чёрную одежду, осторожно, шаг за шагом, подходил к нам. Присмотревшись внимательнее, увидела, что незнакомец был очень бледным, с рыжеватыми волосами, а сам он облачён в рясу священника. Мне ведь не почудилось? А сзади него стоял кудрявый юноша в зелёных шортах и футболке, заляпанной грязью.

– Господи, кто вы и почему так пугаете? – воскликнула я, прижимая подругу к себе. Она постепенно начала приходить в себя. Арина медленно моргала и переводила затуманенный взгляд с меня и на незнакомцев.

– Извините, бога ради! – взмолился священник, пытаясь наклонить голову юноши в знак. Но тот лишь нахально улыбнулся, обнажая ряд белоснежных зубов.

– Уже и пошутить нельзя, – закатил глаза кучерявый, тряхнув светлыми волосами. – Купальник зачётный у блондинки.

– Илья! А ну-ка быстро извинись.

– Голос у вас точно жуткий! И у вашего сообщника! – парировала я. Мы с Ариной до сих пор были рядом с берегом, и клянусь, если пойдёт что-то не так, то дотащу её вплавь обратно к машине.

Погода тем временем начала стремительно меняться. Злой ветер нагнал свинцовые тучи. Солнце скрылось и стало ещё мрачнее, хотя погода обещала быть приятной. Сверкнула молния. Казалось, ещё мгновение и пойдёт сильный ливень. По коже побежали мурашки, только на этот раз не от страха.

– Меня зовут отец Михаил, и я присматриваю за этим храмом. Зелёный Спас на Оке сейчас на реконструкции. А это никакой не сообщник, а мой брат и помощник Илья, – скромно улыбнулся мужчина. В его серых глазах виднелось искреннее раскаяние. Не то, что в брате. – А вас как зовут? Вы не замёрзли? Может, принести вам что-нибудь из одежды?

Я впала в лёгкий ступор. Рябина в это время уже полностью пришла в себя и невнятно пробубнила согласие, а затем встала. Видимо, она не чувствовала подвоха так, как я.

– Приятно познакомиться! Меня зовут Арина, а это Катя. Мы вот отдыхаем у родственников в Старых Костюшках, – улыбнулась подруга, заправив за ухо выбившуюся прядку. Её щеки покраснели. – Да и мы бы не отказались что-нибудь накинуть сверху.

– Что ты выкладываешь всё сразу? – шепнула я, отведя её в сторону на небольшое расстояние. К счастью, раскат грома заглушил мои слова. – Совсем что ли?

Арина лишь отмахнулась и потащила меня к новоиспечённым знакомым. Надеюсь на то, что священник не допустит ничего дурного. Когда мы подошли поближе, то увидели, что светловолосый юноша пошёл к храму. Отец Михаил повернулся в сторону, чтобы не смотреть на нас слишком открыто. Зато Рябина не сводила с него глаз, внимательно изучала. Тут на его добродушное круглое лицо и нос картошкой упал лучик света, что пробрался сквозь тучи и листву. Казалось, священнику не больше тридцати лет. Интересно, что его заставило перебраться в такую глубинку?

– Так вы говорите, что храм реставрируют? И давно его построили? – игриво склонила голову Арина, как она всегда делает, чтобы кому-то понравиться. Новый объект для воздыхания? Ещё и к священнику? Рябина неисправима.

– Да, работы по восстановлению только начали, но уже есть прогресс. Хотя бы купол не обваливается. Конечно, до начала проведения служб ещё далеко, но, надеюсь, к Великой Пасхе поспеем, – торопливо произнёс священнослужитель, поправляя короткие волосы. Он всё также старался не смотреть в нашу сторону и всё поглаживал большой крест на груди. – А сам храм был построен ещё четыре века назад, но после пожара в 1871 году храм сильно пострадал.

Будто в подтверждение его слов в небе снова раздался гром. Я навострила уши и повернулась к отцу Михаилу:

– А что именно случилось тогда? Засуха или намеренный поджог?

– Ни в архивах Белёвской епархии, ни Тульской митрополии не осталось упоминаний о том дне. Но местные верят, что это дело рук колдуна, – задумчиво ответил священник. – А вот и Илья с одеждой.

И в самом деле, со стороны старой церкви появился юноша. В руках он нёс толстовку и клетчатую рубашку, а потом отдал нам с Ариной. Я накинула на себя рубашку, стало гораздо теплее. Настороженность ушла, уступив место неловкости. Переступая с ноги на ногу, я поняла, что пора и честь знать. Подруга, конечно, хотела ещё поговорить с новыми знакомыми, особенно на тему прошлого и истории. Мне же было до одури неловко, да и некомфортно. Так что несмотря на предложение священника довести нас на машине на тот берег, сказала, что скоро мы поплывём обратно.

Порыв ветра донёс запах смолы и можжевельника. Такой смутно знакомый запах, где же я его чувствовала? И тут тёплые капли дождя забарабанили по сухой земле, поднимая вверх пыль. Погода будто насмехалась над моими планами. Арина театрально развела руки в сторону и ответила, что выбора у нас всё равно нет. Мне не оставалось ничего другого, кроме как согласиться. Тем более, что недавно в соцсетях появились новости, как от молнии на пляже погибли сразу шесть человек.

Отец Михаил предложил последовать за ним, чтобы как можно скорее доехать до пункта назначения. Машина священника была припаркована буквально в нескольких метрах от храма. Укрытый тенью осины коричневый «форд» сливался с окружающей местностью. Отец Михаил галантно открыл нам с Рябиной дверь (от чего Арина совсем растаяла), а сам с братом сел вперёд. Я беглым взглядом окинула салон машины, и сразу заметила прикреплённые к бардачку иконки святых. У дедушки точно такие же есть.

Когда мы сели в машину, то я еле подавила нервный смешок. Сама ситуация казалась до абсурдности странной, будто начало какого-то старого анекдота из советского сборника – ехали как-то вместе студентки-ветеринары, одну из которых преследует чёрный ворон, а другая говорит несвязный бред в лесу, заботливый священник из глуши и его грубиян-братец. Компания что надо, да.

– Скажите, отец Михаил, а вы как священник верите в это? Ну, в мистику, колдунов всяких. – выпалила Арина, как только машина тронулась с небольшого холма, на котором стояла церковь. – Мне казалось, что вы всячески отрицаете магию и сверхъестественное. Но, знаете, в Старых Костюшках так и чувствуется флёр волшебства!

Рябина как истинная поклонница мистики и карт Таро не могла не задать этот вопрос. Раньше мы с ней часто смотрели фильмы про паранормальное, призраков, магию и всё такое. Только я переросла этот период, а Арина нет. Может, таким образом ей хотелось верить в чудо? Отец Михаил едва слышно вздохнул и устремил взгляд в зеркало заднего вида, где висели чётки с крестом. Подумав несколько мгновений, он произнёс:

– Конечно, я могу сейчас прочитать вам целую лекцию на счёт отношения Церкви к магии. Да, и Ветхий, и Новый Завет категорически отрицают и порицают колдовство. Но разве будет эта тема интересна молодым девушкам? Вот и я думаю, что нет. Могу сказать, что культура России напрямую связана как с языческими обрядами и верованиями, так и с православием. И колдовство как культурный и исторический элемент имеет место быть. К примеру, знали ли вы, что почти все известные народные сказки были записаны священнослужителями как истории, которые им поведали простые люди?

– Ого, не знала, – искренне удивилась я, повернувшись в сторону священнослужителя. – Честно, я думала, что сказки обычно писатели записывали или сказители.

– Это распространённое мнение, однако в процентном соотношении служители церкви сохранили больше сказок и мифов, чем писатели, – довольно сощурился отец Михаил. Он уверенно управлял машиной и избегал многочисленные ямки и бугры. – Творцы скорее отшлифовали истории, сделали их ярче, интереснее.

Мы с Ариной ушли в свои мысли, и разговор дальше не клеился. Благо уже совсем скоро пересекли мост через Оку и подъехали к моему «опелю». Хоть нас и не было от силы час или два, доля волнения за Гюнтера присутствовала. От всей души поблагодарив молодых людей, мы попрощались со священнослужителем и его братом. Ещё они сказали, что всегда будут рады нашей компании, да и любой помощи в восстановлении церкви. Я же в свою очередь пообещала, что поможем, чем сможем. В конце концов, сомнения оказались напрасными, отец Михаил и Илья оказались неплохими людьми.

Дождь уже прекратился, когда мы с Рябиной вернулись в Старые Костюшки. По дороге мы с голоду заточили две ромовые бабы и запили квасом. На мои вопросы о том, что произошло с подругой, я так и не получила ответов. Арина не помнила, что она говорила, когда была без сознания. Признаться честно, как вспоминаю, так страшно становится. Надеюсь, такого больше не произойдёт.

Вот и показался дом бабушки и дедушки. Пёстрые курочки мерно вышагивали вдоль забора, пощипывали свежую траву, а серьёзные наседки следили, чтобы малыши-цыплята не уходили слишком далеко на своих крохотных жёлтых лапках. Мурка, вальяжно лежавшая на скамейке возле дома, при виде машины спрыгнула и подняла пушистый хвост к верху. Встречает нас.

Джейкоб радостно начал ластиться ко мне. Я погрузила ладонь в густую шерсть и погладила его. Порой удивляюсь, как такой суровый волкособ может быть таким очаровательным. Из раскрытой двери дома слышались гневные крики бабушки:

– Агния! Ну сколько можно, я тебе сколько раз говорила, а? Выметать сор из дома нельзя, эту пыль сжигать в печи надо.

– Ба, ты мне уже все мозги вынесла! Опять приметы твои деревенские? Как же вы все мне надоели! – раздался недовольный возглас сестры. Послышался грохот с громким топотом. Агния выскочила из дома и пнула дверной косяк летней кухни. Её длинные бордовые волосы развивались на ветру будто у фурии, а глаза вспыхнули тёмным пламенем. Она промчалась мимо нас с Ариной, оставляя за собой пряный шлейф маминых духов с ароматом вишни и табака. Опять будет шататься по улице до самого утра, пубертатная язва!

Я начала мысленно считать про себя от одного до десяти и обратно, чтобы не притащить обратно сестру за волосы и не заставить извиниться перед бабушкой. Подруга ободряюще похлопала меня по плечу.

Бабушка нервно намывала стол тряпкой. Ещё немного, и она бы протёрла в нём дыру. Войдя на летнюю кухню, я поведала ей о том, что папоротник мы собрать забыли. И кратко пересказала события на реке, умолчав о словах Арины около церкви. Бабушка озадаченно посмотрела на меня и сказала:

– Что-то в тебе меняется, внучка. Не могу понять пока, что именно.

–Уже первые мимические морщинки появляются, да? – засмеялась я. – Это учёба так влияет!

– Нет, Кать, я тоже это чувствую. Чуйка никогда не подводит, – подала голос Арина и закрыла глаза. – Какой-то холод идёт от тебя.

– Ну вы спелись уже, как погляжу. Ладно, не будем об этом, может, чая выпьем?

Все молча согласились. Бабушка принесла заварной чайник с ароматными травами и поставила на деревянную доску. Арина принесла расписные в горошек чашки с блюдечками, а я нарезала свежий батон и открыла банку варенья с абрикосами. После речки хотелось есть, и я вгрызлась в ватрушку, которую принесла тётя Люда. Мы болтали об учёбе, экзаменах и интересных случаях на практике в академии. Бабушка иногда увлечённо расспрашивала об одногруппниках. Она всё надеется, что я найду свою любовь. Как бы ни так! После расставания с Артёмом более года назад об отношениях думать не хотелось.

Вдруг раздался плеск воды и звон посуды. Так повторилось несколько раз. Я недоумённо посмотрела на Арину и на бабушку, затем спросила:

– Вы слышите? Вода, что ли, на кухне потекла?

– Ах, это домовой посуду моет. Помогает мне иногда по хозяйству, – подмигнула бабушка и отхлебнула чай. – В Старых Костюшках это обычное дело, забыла, Катюш?

Глава 5

Сон II

Арина мирно сопела под боком. По ощущениям уже было глубоко за полночь. Я не заметила, как провалилась в сон, а за окном промелькнул тёмный силуэт.

***

Смеркалось. В слюдяном оконце можно было увидать последние лучи заходящего солнца. Лето уж кончалось и дни становились короче. Прочные брусья, между которыми был плотно забит мох, укрывали избу от любой погоды. Знойным летом тут было прохладно, а студёной зимой всё наше семейство Говоровых грелось подле большой русской печи.

Более всего в доме мне по нраву был бабий кут. Сюда заходила только я, бабушка Груша да мачеха Зинаида. Вечером здесь и подавно никого не было, только изредка можно застать дедушку домового за его делами. В небольшом уголке за печью стоял ткацкий станок, жернова, крынки с молоком и различная кухонная утварь. Юркнув мышкой за занавесь, я принялась лазать по мешкам да кувшинам, чтобы чем-нибудь себя занять. Может, размолоть зерно? Завтра пирогов с щавелем напеку. Спустя некоторое время наконец-то сыскала нужный мешок с пшеницей. Уже совсем скоро зёрнышки мирно поскрипывали под каменными жерновами и превращались в муку. А на сердце меж тем не спокойно было.

Слова милого моего соколика ранили и не выходили из головы. Ох, Яромир, от чего осерчал ты? Не разумею. Неужто подумал, что свататься за другого пойду? Так не бывать тому! Уж лучше сгинуть, чем за нелюбимого под венец пойти. И отчего сам не сватается? Боится, что батюшка не согласится?

Я убрала муку и взяла зеркальце с ручкой. Тоскливо взглянула на переливающееся отражение и чуть не отшвырнула его в сторону. Вот так диво! По ту сторону зеркальца на меня с испугом взирала простоволосая девушка. На вид чуть старше меня. Её торчащие в разные стороны прядки отливали медью. Она хлопала зелёными глазами, а из-под носа выглядывало колечко, как у молодого бычка. Незнакомка была стройна и белокожа, словно на солнце и не бывала. Не то, что я. Мы с удивлением разинули рты, силясь что-либо сказать.

– Кто ты? – только я произнесла слова вслух, так она сей же час вторила мне. Казалось, даже наши губы двигались в одно мгновенье. Голоса соединялись в единый неразборчивый гул.

– Отвечай! – воскликнула я, и испуганно оглянулась – нет ли рядом докучливой мачехи или любопытного братца Егора?

– Отвечай! – крикнула девушка и обернулась назад. Ну точно подражает, плутовка!

– Как ты попала в зеркальце? Как тебя зовут?

Не успела я договорить, как неожиданно в оконце позади что-то попало. Раздался треск, а зеркало выпало из рук и разбилось. Я кинулась собирать осколки, разлетевшиеся в разные стороны. Нужно шустрее убраться, а то Зинаидв отругает и заставит хлев с поросятами чистить.

– Чур меня! – ахнула я и перекрестилась. Что за девушка в зеркальце и как она там очутилась? Почудилось, наверное. Когда с осколками было покончено, то подошла к окну и увидела, что слюда треснула. По мелким трещинкам стекала кровь вперемешку с перьями. Неужто птичка влетела? Не к добру это всё.

Неожиданно громко хлопнула входная дверь, и раздался голос батюшки. Он о чём-то держал разговор с женщиной. Я юркнула к печи, чтобы лучше слышать говорящих. Хоть бабушка и отчитывает меня за изрядное любопытство, поделать ничего не могу. Затаив дыхание, отодвинула занавеску и ахнула. Батюшка сел на скамью с главной свахой Старых Костюшек!

Глафира Никитична (именно так звали сваху) едва заметно изучала каждый уголок нашего дома. Она, казалось, знала всё и про всех. Крупная женщина в почтенном возрасте с пёстрой шалью была одета в нарядный сарафан, подпоясанный кушаком. Носы её обуви повёрнуты к двери – старая примета, что скоро невеста покинет отчий дом. Внимательные глаза лукаво сощурились, когда она посмотрела в мою сторону. Батюшка сдвинул густые брови на переносице и сложил руки на груди.

– Ну, Николай, девица-то у вас вон какая выросла! Волосы белы, глаза словно небо, щёки румяны, да бока круты! Пора уж и сватьёв принимать, а то Соня ваша в девках засиделась. Семнадцать годков уж исполнилось.

– Полно вам, Глафира Никитична, Софьюшка ещё юна для замужества, пусть порадуется свободной жизни. А жениха в случае чего быстро сыщем, – хохотнул батюшка и облокотился к стенке. – Да и помощница она славная, жаль будет в чужую семью отдавать рано. Мало ли, плохо обращаться с дочуркой будут.

– Смотри, Николай, как бы девицу твою не попортили, а то ошивается с ней один хлопец мрачный. Неместный. Как зовут и чьих будет – то никто не ведает, – зловеще прошептала сваха, озираясь по сторонам, а сама подвинулась к отцу ближе. – Ходит всё по лесам и травы будто баба собирает. Поговаривают, что колдун он.

В груди заныло. Я старалась не выдать своего испуга, прячась за занавесками и дрожа словно осиновый лист. Почему сваха наговаривает на Яромира?

– Не ходит Софьюшка ни с каким хлопцем. Не наговаривайте на неё, Глафира Никитична. С дочерью я буду держать разговор, не позволю ей себя опорочить, – голос батюшки стал холоднее февральского ветра.

– Так я же без злого умысла. Повадились ко мне Немировы ещё две седьмицы назад. Ждана своего хотят на Софье женить, – улыбнулась женщина, поглаживая расшитый кушак. – Он к ней и так, и эдак, да только дочь твоя всё в лес смотрит, и на ухаживания кузнеца не отвечает. Погубит её колдун, помяни мои слова.

Только не Ждан! Излюбленный сыночек старой пары, который считает, что ему позволено всё. Этот мерзавец живёт на другом конце деревни, постоянно пристаёт ко мне, щипает, да норовит зажать у тёмного места или затащить на сеновал. Как завижу его рыжие волосы и сутулую походку, так от меня и след простывает. Не по душе он мне. Моё сердце навеки принадлежит только любимому соколику. Вот бы он поскорее пришёл свататься. И не колдун Яромир, а самый настоящий кудесник! Он показывал, как призвать дождь или вылечить рожу на ноге. Касатик мой понимает язык птиц и зверей, а растения подсказывают ему, какие цветки помогут хворь вылечить, а какие раны затянуть. Что это, если не дар Божий?

Батюшка меж тем молча слушал сваху, а лицо его напрягалось всё сильнее. Глафира Никитична продолжала восхвалять ненавистного Ждана и его семейку:

– Соглашайся, Николай. Девица будет в добротной семье, считай, под боком. Ремесло у жениха почётное, нищими они не останутся. Нужно лишь твоё согласие.

– Так-то оно так, Глафира Никитична, но только не спокойно мне.

– А ты вот вспомни, как говорят у нас в народе: «Одна лишь сваха за чужую душу божится!». С колдуном бесчестным пропадёт она! Сердцем чую, погубит то знакомство её. А коли согласишься со мной, так я для твоей дочери всё чин по чину устрою, будет как у Христа за пазухой, – голос женщины сразу повеселел. – Устроим смотрины – ты разумеешь, что к чему, тогда и решишь. Зря что ли Соня ленту в волосы вплела?

Внутри всё похолодело. Нет, только не смотрины со Жданом! Бесы попутали меня эту ленту в косу вплести. Слёзы отчаяния неукротимою рекою хлынули из глаз. Дрожащими руками я вцепилась в волосы и начала вырывать яркую ленту. У Глафиры Никитичны все смотрины заканчивались пышными свадьбами.

Сейчас или никогда. Я опрометью выбежала из бабьего кута, а в руках была зажата вырванная вместе с волосами лента. Бросила её под ноги свахи, и слова ядом полились из меня:

– Не пойду за Ждана! Не бывать тому. Я другого люблю!

Глафира Никитична схватилась за сердце и принялась охать и ахать, а ошарашенный батюшка встал со скамьи и с силой схватил меня за руку:

– Ты что удумала, Соня? Ишь, что творишь – с колдуном якшаешься. Не позорь меня!

Я попыталась вырваться из крепкой хватки, но безуспешно – отец гораздо сильнее меня. Тут из сеней вышла мачеха, а за ней следом младший братец. По всей видимости, только из бани пришли. Её разъярённое лицо говорило само за себя. Она спала и видела, как бы избавиться от меня. Зинаида, откинув назад пышную русую косу, ледяным тоном произнесла:

– Прости дуру нерадивую, упустила я её воспитание. Мы согласны, Глафира Никитична. Смотрины завтра пройдут.

Глава 6

Глава V. Ночные похождения

Сквозь пелену сна до меня доносились звуки скрежета, и я проснулась. Будто кто-то водил ногтями по школьной доске или ломал пенопласт. Грудь сдавливало. Сложно дышать. Я распахнула глаза и широко открыла в рот в попытках сделать глубокий вдох. Тщетно. Вокруг лишь темнота.

Глаза потихоньку привыкали к ночному натюрморту комнаты. Рассеянный лунный свет падал сквозь занавески, окрашивая маленькую спальню в серебристый цвет. Я слышала беспокойное дыхание Кати под боком, та тихо постанывала, будто ей снился дурной сон. Сквозь тонкую простыню чувствовался жар её тела. Тяжесть на груди тем временем не исчезала, а напротив, становилась всё сильней.

Моргнув несколько раз, я всмотрелась вперёд внимательнее и ахнула. Но с моих губ сорвался лишь глухой писк. Прямо на моей груди сидело нечто. Небольшая сгорбленная фигура нависала надо мной, а волосы или шерсть торчали в разные стороны. До меня донёсся запах сажи и костра.

Я попыталась столкнуть существо или хотя бы закричать, но не могла произнести и слова. Шею обвили маленькие шершавые руки. Короткие пальцы сжали горло, а в кожу впились острые ногти. Лёгкие начало жечь от нехватки кислорода. Я начала задыхаться. Меня пробил ледяной холод, а всё тело сковало ужасом. Нечто посмотрело в сторону окна, и я увидела сморщенное лицо старичка с глазками-пуговками, что торчали из-под густой бороды. Домовой!

Он тихим, писклявым голосом произнес:

– Он пришёл! Хозяин леса! Бегите, пока не поздно.

Наконец домовой спрыгнул и растворился в ночной мгле. Совершенно бесшумно. Оцепенение прошло, а сердце готово было выпрыгнуть из груди. Что за чертовщина происходит в доме? Трясущимися руками я начала толкать Катю. Подруга недовольно пробубнила что-то невнятное и уткнулась лицом в подушку. В ответ я щипнула её за оголённое плечо.

– Катя, блин! Вставай, здесь какая-то х-хрень творится! – откашливаясь и потирая шею, прошипела я. – М-меня тут чуть не придушили!

Белобокова спросонья повернулась ко мне и, недоумённо моргая, приподнялась на локтях. Подруга едва разлепила губы и спросила сонным голосом:

– Что? Ты о чём вообще?

– На меня домовой напал! Как сдавил ш-шею и не отпускал, – воскликнула я. Голос осип и говорить было больно.

Глаза Кати округлились, и она прижала меня к себе. Почувствовав человеческое тепло и успокаивающие объятия, слёзы побежали по щекам. Образовавшийся в груди комок тревоги ослабевал вместе с каждой пролитой каплей. Вскоре я успокоилась и шмыгнула носом в последний раз.

– Будем надеяться, что это просто дурной сон, – сказала подруга и потянулась к телефону. – Вот, чёрт, уже половина второго, а эта дрянь так и не вернулась домой!

– Попробуй позвонить Агнии.

– Абонент не абонент! – услышав голос автоответчика, воскликнула Катя. – Пойдёшь со мной её искать?

– Куда я денусь?

Мы взяли с собой телефоны, обулись и я накинула на себя какую-то тёплую кофту поверх ночной рубашки. Белобокова же сказала, что её греет злость. Должно быть в наших импровизированных образах мы выглядели комично.

Пройдя несколько улиц, направились в сторону леса. Вдруг раздался шорох.

– Вы ищите девушку с красноватыми волосами? – неожиданно раздался мужской голос позади нас.

Мы подпрыгнули от испуга и обернулись. По коже пробежали мурашки. Я плотнее укуталась в накинутый наспех вязаный кардиган. Перед нами возвышался высокий молодой человек мрачной наружности, на вид наш ровесник. Волнистые пряди выше плеч заправлены за уши. На фоне чёрной одежды его светлая кожа казалась единственным белым пятном той глубокой ночью. На плечах повязан свитер. Заострённые черты лица совместно с длинным носом придавали внешности хищности. Будто бы он был воплощением лесной охотницы – совы.

Большие тёмные глаза внимательно сощурились, изучая нас. Его взгляд не отрывался от Кати. На худом лице появилась тень улыбки, от которой стало жутко.

– Что вы сказали? – удивлённо спросила Белобокова, закусив нижнюю губу. Обычно всегда встревоженная и недоверчивая Катя смотрела на незнакомца широко распахнув глаза.

– Вы звали Агнию. Я как раз видел компанию подростков, с ними шла девушка с красными волосами, – низким голосом произнёс парень, взъерошив непослушные чёрные волосы. Он задумчиво наклонил голову в бок, а затем резко выпрямил руку, указывая в сторону. – Они направлялись в глубь леса, в ту сторону.

Я повернулась в указываемую сторону. Как ни смотри, а идти глубокой ночью в непроглядную чащу казалось делом рисковым. Тем более, когда рядом этот подозрительный тип. Несмотря на то, что это у нас Катя любительница детективов, на сей раз я проявила бдительность. Окинув незнакомца пристальным взглядом-сенсором, требовательно произнесла:

– А вы кто вообще? Я вас раньше тут не видела. Ходите-бродите один. Подростков высматриваете?

– Арина! Ты что такое говоришь? – ахнула Катя, неожиданно для всех заслонила собой юношу. Подруга начала трястись от холода. Она слишком торопилась и не взяла накидку. – Я уверена, нам хотят помочь. Да и лицо знакомое. Мне кажется, или мы играли в детстве вместе? Как вас зовут?

Молодой человек испуганно заморгал и сжал руки в кулак. Клянусь, приложи он больше силы, и из ладоней просочилась бы кровь. Подумав мгновение, он вымучено ответил:

– Да-да, мы играли вместе давным-давно. Меня называют Яном, может, помните?