Ветряной холм – Особый контракт. Том 2

– Жена прокурора Хона… Связана с нашей группой.

– …Что?! – голос детектива дрогнул.

– Именно из-за этого, – голос До Уна стал ниже, – информация о повышении просочилась наружу.

Джан медленно сел, как будто только сейчас понял всю глубину происходящего.

Он смотрел на До Уна с выражением, в котором смешались недоверие и осознание.

Глава 36

До Ун закончил все дела уже глубокой ночью.

Сэ Вон не ответила на его звонок – вероятно, легла пораньше, чтобы отдохнуть перед завтрашними съёмками.

Он не стал тревожить её и вернулся в свою резиденцию. Но как только переступил порог, тут же пожалел. Дом встретил его гнетущей тишиной. Всё здесь напоминало пустую гробницу.

Чтобы хоть немного успокоить душу, До Ун открыл шкаф и достал бутылку виски, которую хранил на особый случай.

Налив себе в стакан, он вдохнул терпкий аромат и подошёл к окну. Сегодня он не сумел решить сразу две важные проблемы. Попивая виски, До Ун медленно прокручивал в голове недавние события.

Первая – разговор с председателем Гоном.

До Ун предложил ему приехать в гости – формально с целью обсуждения дел. Но истинной его целью было другое: устроить совместный ужин с Сэ Вон. Познакомить её с председателем. Начать путь к признанию.

Проблема заключалась в чрезвычайно плотном графике председателя Гона. Несмотря на то, что До Ун немного поторопился, он не мог изменить расписание председателя Гона по своему усмотрению. Председатель не давал никаких обещаний и сказал, что приедет, когда у него будет время.

Для До Уна это был слишком слабый ответ.

Вторая проблема – прокурор Хон.

Тот уехал в отпуск, отключив телефон. Даже сотрудники офиса не знали, куда именно он отправился.

Оставалось только ждать. До конца отпуска – ещё несколько дней, но До Уна не отпускало тяжёлое предчувствие.

Он допил виски.

С сожалением налил ещё. Открыл телефон и нашёл фотографию Сэ Вон – ту самую, где она была в ханбоке, снятую во дворце Кёнбоккун.

Улыбка невольно тронула его губы.

Он легко чокнулся бокалом с экраном телефона, как бы предлагая ей тост.

*Дзынь*

До Ун почувствовал, как на сердце у него немного отлегло.

В то же время Сэ Вон всю ночь провела с широко открытыми глазами и не смогла уснуть.

Она лишь притворилась, что легла пораньше, – знала, что не выдержит, если До Ун приедет.

Но ночь без него оказалась особенно одинокой.

Слёзы не прекращались. Она пыталась спрятаться под одеяло, закрыть глаза, но даже одна мысль о До Уне снова вызывала рыдания.

Боясь, что утром проснётся с опухшими глазами, она прикусила губу и пыталась успокоиться.

– Думай пока только о съёмках… – пробормотала она себе.

Но как только мысли переходили к съёмкам, тут же всплывала тревога.

До Ун просил сказать, что у неё есть жених. Это действительно могло упростить разговор с Гон Тэ.

Но…

Со хи.

Сэ Вон чувствовала: если она скажет такое при Со Хи – это будет настоящей декларацией войны.

– Ах…

После множества головокружительных мыслей ей, наконец, пришло в голову лицо До Уна. Сэ Вон отчаянно хотелось увидеть его улыбающееся лицо. Она даже подумывала рассказать обо всем До Уну честно. Однако…

Слова Со Хи продолжали будоражить её разум.

– Допустим, я не думаю, что это случится, но даже если оппа женится на тебе – он потеряет всё.

Размышления об этих словах снова вызвали у нее слезы.

На следующее утро Сэ Вон вышла из дома очень рано, передав заботу о матери сиделке, которую заранее нашла. Она всё ещё не была уверена, стоит ли говорить о помолвке.

Но, к счастью – или к сожалению – этого разговора так и не состоялось.

Потому что Гон Тэ внезапно произнёс сенсационную фразу:

– Я собираюсь в армию, – сказал он, улыбаясь беззаботно.

– Что?! – Сэ Вон не поверила своим ушам.

Конечно, она понимала, что когда-нибудь это произойдет. Избегание призыва на военную службу абсолютно не соответствовало характеру Гон Тэ. Но теперь, когда это происходило по-настоящему, её охватил страх.

– Почему…

Он ведь еще молод. У него впереди – целая жизнь, карьера, путь, успех.

* * *

Она и сама не поняла, как сорвалось с губ:

– Почему именно сейчас?..

И тут же осознала – вопрос был лишним.

– Я вернусь. Начну всё заново, – сказал он.

Хотя слухи о личной жизни Гон Тэ постепенно затихли, его популярность тоже шла на спад. Это, без сомнения, беспокоило его: ведь он так и не успел утвердиться как настоящий актёр.

– Сонбэ… – Сэ Вон позвала его, движимая внезапной жалостью, но прекрасно понимала, что ничем не может помочь.

– Приезжай ко мне на встречи, приходи с До Ён, – сказал Гон Тэ с лёгкой улыбкой.

Сэ Вон не смогла ответить той же улыбкой.

– Сегодня у нас концепция «последнего путешествия Гон Тэ» перед армией, – раздался голос продюсера Юн.

Юн, заметив потухшее выражение лица Сэ Вон, будто бы намеренно старалась говорить весело, чтобы немного разрядить обстановку.

– Сэ Вон, давай работать с улыбкой. Тогда ему будет легче уехать.

Сэ Вон кивнула, заставив себя улыбнуться. И правда – в этих словах было что-то важное.

Согласно сценарию, перед уходом в армию Гон Тэ в последний раз навещал родной город. Сэ Вон сопровождала его – они прошлись по школьным коридорам, заглянули в знакомые кафе.

Конечно, ни о какой помолвке или «женихе» речи быть не могло. Сегодня Сэ Вон смотрела на Гон Тэ не иначе как младшая сестра на старшего брата, которого провожает в армию. Именно это ощущение объединяло её с бесчисленными фанатами, что будут смотреть трансляцию.

– Я обязательно приеду к тебе на встречу.

Только к самому концу съёмок Сэ Вон в полной мере осознала: Гон Тэ действительно уходит.

Он тепло улыбнулся – и от этой искренней, привычной улыбки ей стало ещё грустнее.

Он оставался до конца таким же, каким всегда был: честным, выдержанным – настоящий Ко Гон Тэ. И именно это произвело на Сэ Вон сильнейшее впечатление.

«Раз уж этого нельзя избежать – нужно принять это и быть сильной», – подумала она.

– Я приеду завтра.

Звонок застал врасплох.

Новость была приятной, но всё же неожиданной. До Ун спешно внес её в свой перегруженный график.

– Хорошо? – переспросил председатель Гон, когда не дождался немедленного ответа.

– Да… А примерно во сколько?

– К обеду.

– Хорошо.

Звонок прервался так же внезапно, как начался.

До Ун, некоторое время задумчиво глядя в экран телефона, будто бы очнулся и сразу набрал другой номер. Почти сразу в офис вошёл руководитель Чхве.

– Завтра отец будет здесь к обеду.

После ещё одного короткого звонка До Ун отдал распоряжение.

На лице руководителя Чхве промелькнуло замешательство – казалось, он уже стремительно прокручивал в уме возможные сценарии встречи.

Сэ Вон не ответила на вызов – скорее всего, съёмки ещё не закончились.

До Ун встал, всё ещё держа в руках телефон.

– Пожалуйста, постарайтесь распланировать завтрашний день так, чтобы мы успели съездить на объект, пообедать с ним перед отъездом, а потом…

Его слова неожиданно оборвались.

Руководитель Чхве обернулся – взгляд До Уна был устремлён на дверь кабинета.

На пороге стоял прокурор Хон.

Он молчал, не сводя глаз с бумажного стаканчика, в котором остывал зелёный чай.

Неожиданный визит. Прокурор, отправившийся в отпуск, выглядел встревоженным.

– Прошу прощения… – заговорил До Ун, ощущая, что Хон может просидеть в этом молчании бесконечно.

Прокурор, словно очнувшись, поднял глаза.

– Ах… я, наверное, не вовремя…

Он колебался, как будто всё ещё не решался начать разговор.

– …В прошлый раз Сэ Вон рассказала мне странную историю… – наконец произнёс он, не отрывая взгляда от чашки.

– Я… я просто сказал ей присматривать за моей семьёй. Сказал – и всё. Но потом… – Прокурор Хон замялся. – Нет, возможно, уже тогда у меня было странное предчувствие, будто что-то не так.

Он выглядел растерянным, словно сам не до конца понимал, где началась эта история. До Ун слушал молча, не прерывая.

Вдруг Хон резко поднял взгляд и спросил:

– Вы всё знали?

До Ун на мгновение замер, затем медленно кивнул.

– Вот как… – пробормотал прокурор, и в его голосе прозвучала странная смесь смирения и усталости.

До Уну стало любопытно: что именно удалось выяснить Хону? С какими мыслями тот пришёл? Но задать вопрос он не успел.

– Впрочем… – начал прокурор, будто предугадывая его намерение. – Мне нужно сказать вам нечто важное. Надеюсь, вы пойдёте навстречу.

При слове «сотрудничество» глаза До Уна сузились – как реакция на скрытую угрозу.

Прокурор продолжил говорить:

– Мне стало известно, что они встречались в гольф-клубе. С исполнительным директором.

Шло расследование: детектив Джан пытался установить связь между женой прокурора и вторым братом До Уна.

До Ун был слегка ошеломлён тем, как легко вскрылась эта информация. Однако сделал вид, будто давно был в курсе, и лишь кивнул.

– …Значит, вы знали, – произнёс прокурор, изучая его лицо.

И сразу, не давая передышки:

– Тогда я Вам скажу прямо.

Лицо прокурора стало мрачным, голос – предельно серьёзным:

– Я собираюсь подать в суд на исполнительного директора Гона. Как на соучастника мошенничества.

До Ун невольно нахмурился, думая, что ослышался.

– Причина проста. Чтобы избежать наказания, мы должны возместить ущерб. Но у нас с женой таких денег нет.

– Подождите. Вы хотите сказать… Что директор Гон должен оплатить ущерб?

Вопрос прозвучал почти абсурдно, и выражение лица До Уна соответствовало этому. Однако прокурор даже не моргнул.

– Да.

– Но…

Как бы его брат ни раздражал, До Уну пришлось признать очевидное: мошенничество – это всё, в чём была замешана жена Хона. А для Гона это, скорее всего, было обычной забавой.

– …Я знаю, что вы подумаете. Но другого выхода нет.

Прокурор Хон был подавлен. Те прегрешения, что он раскрыл, оказались куда сложнее, чем он мог вынести один.

– Разумеется, директор Гон не захочет платить.

Он замолчал на миг, затем, сглотнув, заговорил вновь:

– Пожалуйста. Убедите его сделать это.

– Что?., – удивлённо переспросил До Ун.

Прокурор слегка склонил голову в его сторону:

– Исполнительный директор сам не захочет попадать в судебный процесс. И, если быть точным, он несёт определённую ответственность. Даже если не знал, зачем там оказался, он всё равно был там.

До Ун резко встал. Его глаза сузились.

– Послушайте, прокурор…

Но Хон, словно не замечая напряжения, продолжил настойчиво:

– Как только он заплатит – у нас будет рычаг давления на него.

До Ун нахмурился: он не сразу понял, к чему тот ведёт.

– Иск будет отозван. Всё снова станет тихо, как будто ничего не было. Но у нас – у вас и у меня – останется его слабость.

– Что вы имеете в виду?..

– В любом случае, если он выплатит деньги – это будет своего рода признанием вины.

Это была тщательно выстроенная ловушка. Медленно, по шагам, прокурор Хон подводил До Уна к нужному решению.

Заметив, как на долю секунды дрогнули глаза До Уна, он понял – момент настал, и нужно действовать решительно.

– Я дам показания, когда это потребуется, – тихо сказал прокурор Хон.

– Ах… – До Ун не смог сдержать вздоха. Слова прозвучали с такой тяжестью, будто были вырваны из самых глубин.

– Зачем вы это делаете? – спросил он, всматриваясь в лицо собеседника.

Лицо прокурора на миг омрачилось. В глазах мелькнуло что-то неуловимое – вина, возможно, или сожаление.

– …Я почувствовал, что это моя вина. То, что моя жена оказалась в таком положении, – произнёс он сдержанно.

И в этот момент в его голосе не было ни высокомерия, ни попытки оправдаться. Просто признание. Простое и человеческое.

– Я хочу быть хорошим братом для Сэ Вон. И прожить свою жизнь, думая о своих поступках. Пожалуйста… Простите меня хотя бы раз.

До Ун не сразу понял, за что именно просит прощения Хон. Но внутри стало тяжело – как будто что-то невидимое сдавило грудь.

Он попытался понять: действительно ли этот человек, некогда надменный и хладнокровный, говорит искренне? В памяти всплыли слова Сэ Вон, сказанные давно, но неожиданно обретшие смысл.

С надеждой, почти шёпотом, он спросил:

– Вы действительно… Любите свою жену?

Прокурор Хон опустил голову. Лицо стало серьёзным, почти суровым.

– …Да. Пожалуйста, помогите мне.

До Ун едва заметно вздрогнул. Эти слова – просьба о помощи – звучали так, будто Хон извинялся не только перед ним, но и перед самим собой.

Он выглядел готовым опуститься на колени, если потребуется.

До Ун посмотрел на него – с тревогой, с сомнением, но уже не с отвращением. Что-то изменилось. В них обоих.

Глава 37

Предложение прокурора Хона, безусловно, было заманчивым. Всё зависело от одного – удастся ли убедить исполнительного директора Гона. Если да, то в руках До Уна окажется его слабое место – рычаг, который может пригодиться в будущем.

Однако протянуть руку в ответ и принять предложение он не мог. Идея, озвученная прокурором, напоминала опасную игру на грани – ставки слишком высоки, а проигрыш может оказаться фатальным.

– Сначала мне нужно встретиться с отцом… – сказал он, словно самому себе.

Будущая встреча между председателем Гоном и Сэ Вон имела решающее значение. Именно она должна была задать вектор его дальнейших действий.

– …Мне нужно время подумать, – произнёс он, глядя в сторону.

Прокурор Хон молча кивнул, будто изначально не надеялся на немедленный ответ.

– Я и не ожидал услышать сегодня что-то определённое, – добавил он спокойным тоном, что удивило До Уна.

Но, сделав паузу, прокурор заговорил вновь, на этот раз – с куда большей серьёзностью:

– Мне нужна информация о жертвах.

Он имел в виду директора Хана, с которым, как было известно До Уну, встречался руководитель Чхве. Об этом он действительно мог рассказать.

– Хорошо, – сказал До Ун и, поднявшись с кресла, вновь вызвал Чхве.

– А если… директор Хан откажется подавать иск? – озвучил он своё беспокойство.

– Он этого не сделает, если не поймёт, что это его единственный шанс вернуть деньги, – ответил Хон с твёрдостью, в которой ощущалась уверенность, граничащая с упрямством.

До Ун кивнул – логика была безупречной.

Получив необходимое, прокурор Хон покинул кабинет. До Ун, едва за ним закрылась дверь, тут же набрал номер Сэ Вон – безуспешно. Звонок остался без ответа.

Не теряя ни минуты, он покинул офис. Бросив на ходу указания персоналу, занятому подготовкой к важной встрече с председателем Гоном, он напомнил о предстоящем ужине и исчез так стремительно, что за ним потянулся лёгкий вихрь. Руководитель Чхве проводил его тревожным взглядом.

По пути он снова попытался дозвониться Сэ Вон, но телефон уже был выключен. Насколько До Уну было известно, съёмки должны были завершиться до ужина – в это время сиделка уходила, и Сэ Вон не могла оставить госпожу Кан одну.

Он прибавил газу. В случае задержки на съёмочной площадке, госпожа Кан могла остаться без присмотра.

В мгновение ока До Ун подъехал к дому.

Дом возник перед ним в считанные минуты. Знакомый щелчок замка, тяжёлая дверь – и тишина.

– …

Никаких признаков жизни, только датчики движения, мигающие в полумраке, пока дверь медленно закрывалась за его спиной.

– Я приехал, – окликнул он в пространство. Тишина была ему ответом.

Он раздвинул шторы в гостиной, впуская в дом рассеянный дневной свет. Всё было на своих местах: аккуратная кухня, опрятная столовая.

Он прислушался у двери спальни госпожи Кан, пытаясь уловить хотя бы дыхание – ничего. С затаённым беспокойством он нажал на ручку. Дверь отворилась с лёгким щелчком.

Пусто.

Холод пронзил его затылок. Он поспешил к выходу. Туфли госпожи Кан пропали.

В голове замелькали новости – истории о людях с деменцией, которые уходили из дома… и больше не возвращались.

Он взлетел по лестнице, чтобы осмотреть чердак, но по пути заглянул в маленькую комнату.

Что-то показалось ему странным. Незначительная деталь, тонкий диссонанс, лёгкий сдвиг. Он огляделся. Комната была в идеальном порядке. Но…

Только спустя пару мгновений он осознал, что именно его тревожит. Сэ Вон… исчезла.

Он поднялся наверх, проверил чердак, вышел на крышу. Но всё было напрасно.

Никаких следов. Ни одной вещи.

Ничего, что бы принадлежало Сэ Вон.

– Наверное… они взяли вещи с собой на съёмочную площадку, – попытался убедить себя До Ун, заглушая растущее в груди тревожное предчувствие.

Он поспешно покинул дом.

Продюсер Ким покачал головой.

– Съёмки во дворе Сэ Вон сейчас в самом разгаре, – сказал он. – Но по графику у неё сегодня съёмок не было. Она вообще не появлялась.

До Ун замер.

– Тогда…

До Ун задумался всего на секунду, прежде чем попросить у продюсера Кима контактные данные Юн. Тот, немного смутившись, всё же не стал медлить – сам набрал продюсера Юн и протянул трубку До Уну.

– Госпожа Хон Сэ Вон? – отозвался на том конце голос. – У неё совсем недавно закончились съёмки.

Эти слова будто ударили в грудь. До Ун на мгновение онемел.

В этот момент к продюсеру Киму подошёл молодой сценарист и протянул конверт.

– Это письмо пришло сегодня утром. Может, как-то связано?

Это были результаты медицинского обследования, которые должны были прийти по почте. До Ун ухватился за конверт, как за последнюю надежду.

Он вежливо попрощался, натянув на лицо улыбку, и вышел со съёмочной площадки. Но под маской спокойствия бурлили мысли.

«Не может быть».

Он ехал домой, пытаясь избавиться от липкого чувства тревоги.

«Сэ Вон… о чём ты только думаешь?..»

Он снова позвонил. Ответом был автоответчик:

– Нажмите 1, чтобы записать голосовое сообщение или оставьте номер телефона…

До Ун хотел что-то сказать, оставить хоть пару слов… но пальцы соскользнули, и звонок оборвался.

Он выдохнул.

Вскоре машина вновь остановилась перед новым домом. В руках – конверт, на душе – тяжесть. Внутри всё по-прежнему было тихо.

Открывая дверь, он вдруг заметил почтовый ящик. В новом доме вряд ли уже приходила почта, но… всё же он открыл его.

Как и ожидалось, почтовый ящик оказался пуст. Он уже собирался закрыть ящик, когда на дне заметил что-то белое – едва различимый клочок бумаги. Потянулся и вытащил.

Визитная карточка.

«Чхве Со Хи».

Увидев имя, До Ун замер. Несколько секунд он просто смотрел на неё, пока пазл не начал складываться в голове.

«Она приходила…»

Слишком много было объяснений – и ни одно не внушало ничего хорошего. Запугала? Уговаривала? Намекала? Прямо говорила?

До Ун сжал губы, глядя на серое море вдали.

Теперь всё стало ясно. Исчезновение Сэ Вон… – он должен был сказать ей первым. Со Хи, скорее всего, преувеличила или даже наврала, будто переговоры о браке с До Уном идут полным ходом.

Сэ Вон, наверное, была в шоке. Слёзы. Обида. Одинокая ночь.

В груди что-то болезненно сжалось. До Ун злился – на себя. За то, что не был рядом. За то, что вернулся в резиденцию, не почувствовав, как хрупко и зыбко стало всё между ними.

Но теперь было не до упреков самого себя.

Он вышел, сел в машину и завёл двигатель. Надо было найти её. Сейчас.

Тем временем в офисе руководитель Чхве стоял у окна, с телефоном у уха. Его лицо оставалось серьёзным, но в движении плеч сквозила неуверенность.

До Ун сел на диван, наблюдая за ним. Сердце стучало.

– …Хорошо, спасибо.

На всякий случай они связались с До Ён.

– Кажется… – голос у Чхве был неуверенным. – Они поругались перед тем, как она вернулась в Сеул. Это был последний раз, когда я её видел.

– А?.. – До Ун приподнял брови.

Он вспомнил – мельком, не придавая тогда значения. До Ён выходила из ворот, выглядя явно сердитой. Он подумал, что это просто усталость…

«Но если они действительно поссорились…»

– Тогда куда она могла пойти… – пробормотал он, закрыв глаза.

Внутри было пусто. Только мысли метались, как листья в осеннем ветре.

Он вглядывался в темноту воспоминаний, пока наконец в сознании не всплыл один образ. Один человек. Один шанс.

– Неужели…

У руководителя Чхве, похоже, возникли те же мысли, что и у До Уна – их взгляды встретились, в них сквозило молчаливое беспокойство. Не говоря ни слова, До Ун достал телефон и набрал номер.

– Да, директор. – В голосе прокурора Хона звучала привычная вежливость.

До Ун сразу перешёл к делу:

– Неужели…

Прокурор, казалось, не уловил напряжения в его голосе.

– Вы уже решили?

Но вопрос, не имеющий ничего общего с Сэ Вон, лишь усилил тревогу.

– Нет. – До Ун помедлил, – а госпожа Хон Сэ Вон с вами?

– Что? – голос прокурора заметно изменился. – Я вообще ничего от неё не слышал. Что-то случилось?

До Ун лишь покачал головой, хотя собеседник этого не видел. Он и сам пока не мог сказать, что именно случилось.

– …Понял.

Он собирался уже завершить разговор, когда прокурор Хон внезапно снова заговорил:

– Подожди… А как же моя мать?

До Ун на мгновение забыл – госпожа Кан была и его матерью.

– …Она была вместе с госпожой Хон Сэ Вон, – проговорил он глухо.

Наступила пауза. Потом прокурор Хон ответил:

– Я… Найду их.

До Ун почувствовал, что у него появилась надежда. Но следующее замечание застало его врасплох:

– Я попробую связаться с её подругой.

– …Если вы говорите о Ким До Ён, я уже говорил с ней.

– Я найду их, – теперь голос прокурора звучал почти отчаянно.

До Ун почувствовал себя неловко. Он вроде бы и был ему благодарен, но всё происходящее оставляло неприятный осадок. И всё же выбора не было – он сам оказался в ловушке обстоятельств. До обеда следующего дня он не мог уехать.

Некоторое время они оба молчали, но первым заговорил прокурор Хон:

– Думаю, нужно действовать быстро. Я свяжусь с вами.

Он повесил трубку, не дожидаясь ответа.

До Ун обратился к руководителю Чхве, на лице которого было обеспокоенное выражение, как будто спрашивая, что случилось.

– Он сказал, что поищет их…

Чхве нахмурился.

– С учётом характера госпожи Хон, если они поссорились, она бы точно не пошла к До Ён.

– Согласен, – кивнул До Ун. – Тогда… Думаю, мне придётся отследить её движения по банковскому счёту. Пожалуйста, свяжитесь с детективом Джаном.

До приезда председателя Гона ещё оставалось время. Возможно, если начать поиски сейчас, удастся найти Сэ Вон до рассвета.

До Ун снова набрал её номер. Автоответчик.

– Нажмите 1, чтобы записать голосовое сообщение…

На этот раз он нажал кнопку 1.

*Бииип*

До Ун прочистил горло, услышав этот звук.

– Хон Сэ Вон…

Одно только её имя вызывало в нём боль. Он подошёл к окну, словно ища в темноте хоть какую-то опору.

– Я… Много думал об этом. Хотел всё рассказать тебе… Когда соберусь с мыслями…

Слова застряли. Он почувствовал, что начинает оправдываться – а этого он не хотел.

В комнате воцарилась тишина. Только за окном мерцал огонёк в темноте.

Наконец, он сказал самое важное:

– …Я скучаю по тебе.

Он закончил запись, надеясь, что его голос, его чувство, пробьётся сквозь эту тишину.

В темноте всё ещё горел свет. Где-то, возможно, Сэ Вон дрожала от холода. Или плакала, прячась от всего мира.

До Ун не знал.

Но он знал, что будет искать её. Пока не найдёт.

Глава 38

До Ён, сосредоточенно корпевшая над домашним заданием в гостиной, наконец откинулась на спинку стула и тяжело вздохнула:

– Фух…

Из ванной доносились беспрерывные рыдания. Они продолжались уже больше получаса.

С раздраженным стуком положив карандаш на стол, До Ён встала и направилась к двери ванной.

– Выходи, Хон Сэ Вон.

– …

Её голос прозвучал холодно и отчётливо, заставив всхлипы смолкнуть на секунду.

– Перестань уже и выходи. Ты слишком громкая… Мне не сосредоточиться.

Сказав это, До Ён пошла на кухню. Открыв кран, она налила воду в чайник, решив, что горячий чай, возможно, поможет Сэ Вон прийти в себя.

Вода закипела, но за дверью по-прежнему было тихо. Лишь спустя несколько минут, когда чай уже настаивался, дверь ванной наконец скрипнула.

– Кхм, кхм.

Сэ Вон вышла, не встречаясь с ней взглядом. Голос предательски дрожал, хотя она пыталась держаться. Глаза опухли, нос красный, волосы чуть влажные у висков. Она села за стол, не сказав ни слова.