Тёмные века – эпоха пророков. Книга вторая. Воин с равнины

Обычно Маноло помещал сюда подростков или совсем маленьких детей, но на тот момент один из левитаторов внезапно умер, а должной замены ему не нашлось. Пришлось вылавливать на равнине первого попавшегося мага.

Он усыпил левитатора прежде, чем тот успел освободить очередной аккумулятор магической энергии. Вернув всех на место и отключив сознание каждого, он оставил виновника беспокойства лежать на полу. Замена для него уже была готова. Завтра, если он достаточно быстро наиграется с девушкой-хамелеоном, она займёт его место. Если нет, что ж без этого экземпляра город легко справится ещё пару месяцев.

Последний раз окинув взглядом зал управления, Маноло поднял в воздух бездыханное тело левитатора и вышел с ним в коридор. От тела он избавился по дороге, через один из люков в полу, открывающихся на дне города.

Это событие занимало его ещё какое-то время. Маноло заинтриговало, насколько сильным оказалось сознание мага, что даже погружённый в сон он умудрился сопротивляться его препаратам и магии. Существовала конечно вероятность, что здесь не обошлось без помощи шпионов его братьев. Возможно это был отвлекающий манёвр, чтобы незаметно устроить ему засаду во дворце и Маноло стоило бы к ней подготовиться… Но подумав об этом, правитель сразу потерял всякий интерес к произошедшему. Удары ножом, стрелы, яды, – всё это он испытал много сотен лет назад. Ничего кроме боли или недомогания они не приносили. Интерес к интригам и тайным войнам, о котором говорил Троло у него так и не появился.

Во дворце было тихо. Значит, левитатор действовал один. Что ж, значит замену надо будет подыскать среди подростков города или наведаться в один из городов равнины. Девушка-хамелеон могла не подойти не только в силу своего возраста, но и самого сознания. Маноло вообще удивлялся тому, как сильно отличается психика у мужчин и женщин. Посадив её в комнату управления, он рисковал в тот же день обрушить город на равнину.

Правитель слабо ухмыльнулся. Ему многое надоело в этой жизни, но только не правление собственным городом-царством. Не хотелось бы потерять его так глупо, поставив в цепочку заранее негодный элемент.

Солнце клонилось к закату, на сегодня у него было запланировано ещё два дела. Первое из которых уже приближалось по секретному коридору внутри дворца.

Советников у Маноло было трое, но они исполняли его волю и следили за общим порядком в городе. Тогда как он черпал информацию из первых рук, и уже основываясь на ней принимал решения. Поэтому своих информаторов он находил на самых грязных улицах города, где выживали сильные и умные экземпляры.

Один из них как раз вошёл в его кабинет и неловко остановился на пороге. Почёсывая в нерешительности плечо, он бросал опасливые взгляды по сторонам, стараясь не встречаться взглядом с Маноло.

У каждого из его информаторов был специальный медальон, который помогал людям проникать во дворец на подобные встречи. Но условием была лишь очень важная информация. Если она таковой не являлась, человек мог потерять свою ценность в тот же миг. Вылавливая загнанных в угол людей в подворотнях города, Маноло первым делом предупреждал их об этом. На своей памяти он ещё ни разу никого не убил, хотя порой информация была действительно бесполезной. Никакой награды он за это не предлагал. Людям просто нравилось быть полезными для правителя, надеясь, что когда с ними случится беда, он им поможет. Все понимали, что их беды ничуть не волнуют Маноло, и всё же надежда была хуже любой заразы, раз зародившись в человеке, её было уже ничем не истребить.

– Говори, раз пришёл, – глядя в окно на заходящее солнце, раздражённо сказал правитель. Его всегда выводили из себя нерешительность или деланное жеманство.

– Правитель, у меня проблема.

Кажется, Луфус ни разу не начинал их разговор другой фразой. Маноло с самого начала заметил, что этот паренёк куда умнее, чем пытается казаться. И, пожалуй, единственный, кому правитель хоть как-то, но помогал.

– Новая стража, которая патрулирует рынок, обирает всех и каждого. Они, конечно, не действуют открыто, но мне ясно дали понять, что если я им не заплачу, вы позаботитесь о том, чтобы моя лавка сгорела этой же ночью.

Маноло размышлял. Он никогда никому не верил на слово. Продолжая в задумчивости смотреть в окно, он следил за тем, как последний лучик солнца скрылся за горизонтом и на город опустились сумерки.

– Этой ночью, говоришь? – оборачиваясь к молодому человеку, переспросил правитель. – То есть через час или два они должны появиться возле твоей лавки?

– По крайней мере так они мне сказали.

Луфус открыто смотрел на Милроя, так что не было причин заподозрить его в обмане. Что ж, он как раз размышлял о том, чтобы прогуляться по ночному городу.

– Хорошо.

Быстрым шагом он пересёк комнату и кивком головы приказал информатору следовать за ним. Лавка Луфуса находилась недалеко от края площади, так что они доберутся туда за пять-семь минут. Маноло помнил в лицо и по имени не только большинство жителей своего города, но и все постройки с точностью до дома. Это часто помогало ему при строительстве новых зданий или планировании изменений условий жизни жителей Созовайна.

Он так и не поддался урокам Троло о примитивности людей. Маноло, конечно, не воспринимал их как равных, но и не держал жителей города за скот, понимая, что чем лучше люди будут жить в его городе, тем больше благ он сможет получить для себя. Когда у человека появляется досуг, он начинает творить и развиваться. Люди же в городе его брата только и знали, что влачить жалкое существование, погрязнув в борьбе за кусок хлеба и интригах.

Видимо поэтому торговля с городами равнины у него шла несравненно лучше, чем у других братьев. Вырывая еду и вещи силой, его брат многое упускал, тогда как попавшие в Созовайн люди старались сбыть наиболее привлекательный товар за большие деньги. Жажда наживы всегда была сильнее страха возможной потери.

Усилием воли возвращая себя от своих мыслей к реальности, Маноло заметил, что они добрались до рыночной площади. В последнее время правитель всё чаще предавался воспоминаниям отключаясь от внешнего мира и это начинало его беспокоить. Но сейчас у него не было времени задуматься об этом, поэтому не теряя времени, оба вошли внутрь лавки и принялись ждать.

Пока ещё было время, Маноло крепко задумался, как ему поступить. Если Луфус окажется прав и охранники действительно использовали имя правителя для наживы, то завтра торговец приобретёт определённую власть над своими соседями. Видимо на это он и рассчитывал, начав разговор с того, что проблемы у него, а не у зарвавшейся охраны. Этого следовало избежать.

Нельзя было показать, что правитель кому-либо покровительствует в городе. Стражу следовало наказать по-другому. Собственно, он давно не проводил публичных казней, а сейчас представился такой удобный случай. Вот только стражники всё не шли, и это начинало раздражать Маноло. Как бы он себя не сдерживал, но он всегда был человеком действия, и вынужденное ожидание частенько выводило его из себя.

Луфус же, казалось, был абсолютно спокоен.

Мысленно Маноло улыбнулся. Он уже не раз встречал подобное выражение лица. Человек попытался его перехитрить – поистине жизнь не устаёт преподносить ему сюрпризы. Оставалось только разгадать, в чём заключался замысел торгаша, поиск власти над соседями-торгашами или его просто купили, чтобы выманить правителя из дворца.

Послышались тяжёлые шаги стражи. Их нельзя было ни с чем спутать. Маноло выдохнул. Больше всего на свете он не терпел предательства. Луфус всего лишь хотел урвать для себя кусочек власти, а не продал его одному из братьев или шпионам с равнины. За это он оставит его в живых. Что же касалось его уловки…

Стражников оказалось трое. И вели они себя чересчур заносчиво.

– Луфус открывай, мы знаем, что ты здесь! – стуча по запертой двери лавки, громко закричал стражник. – Отпирай или я выломаю эту дверь!

– Ты не против, если я отвечу за тебя? – заметив, как побледнел Луфус, обратился к нему Маноло.

Видимо до его информатора только сейчас дошло, что всё может обернуться не в его пользу. Ведь правитель мог передумать и не помогать ему. Так что парень только облегчённо кивнул и ретировался вглубь лавки.

Маноло открыл дверь и вышел.

– Что вы хотите от моего друга? – самым невинным тоном, поинтересовался он у стражи.

– А ты кто такой? – немного удивлённый появлением незнакомца, парировал охранник.

Сегодня правитель применил к своему облику магию, так что даже Луфус бы его сейчас не узнал.

– Я друг Луфуса. Теперь, когда я ответил на ваш вопрос, может быть вы ответите на мой? – он сделал едва уловимый нажим на последнем слове. – Что вам от него нужно?

– Дела правительственной стражи тебя не касаются, – стараясь отодвинуть Маноло в сторону, прорычал стражник. – Прочь с дороги, иначе я продырявлю тебя.

– Но за что? Правитель Маноло гарантировал нам безопасность в своём городе. За что вы хотите меня убить?

– Ты что, парень? Совсем дурак? – хватая правителя за горло и сдавливая его железной хваткой, разъярился воин. – Ты видишь где-нибудь здесь Маноло? А?! То-то! Сейчас для тебя закон я.

Отшвырнув обмякшего Маноло к своим друзьям, которые быстро подхватили его под руки, приставив нож к горлу, первый стражник сделал шаг внутрь лавки.

– Обыщите его ребята, пока я не разобрался с этой крысой Луфусом.

Однако он так и застыл с занесённой для шага ногой, услышав позади себя хохот. И чем громче он становился, тем сильнее росло в блюстителе порядка беспокойство. Двое других стражников недоумённо переглядывались между собой. Один из них попытался ударить Маноло по лицу, но тут же закричал от боли, с удивлением глядя на сломанную руку. Через секунду он замолчал. Никто из нападавших на правителя стражников не мог издать ни звука. Их рты открывались в беззвучном крике, глаза вылезали из глазниц, а руки судорожно теребили шеи. Немые мучения продолжались ещё секунду, после чего стражники исчезли с площади, не оставив после себя ни следа. Маноло разместил их по камерам, так и оставив без голосов. Завтра он решит, когда лучше назначить день казни, а сейчас он слишком устал, чтобы дольше оставаться на рыночной площади. Он перенёсся в свои покои, прежде чем Луфус вышел из своей лавки.

Маноло не доставляло удовольствия мучить или убивать людей. Это было слишком легко, и часто походило на забой беззащитных животных. На долю секунды он испытал прилив удовлетворения от того, что вычистил свой город от очередной грязи, но чувство радости быстро прошло. За столько лет грань между плохим и хорошим истончилась для него до невидимой нити, которую он уже не мог для себя разглядеть. Чувство, что он поступает правильно было для него ориентиром. Но с тем же чувством, он сегодня избавился от левитатора. Сбросить его тело на равнину, пока левитатор спал было правильно, и вместе с тем…

Маноло махнул на это рукой. Время душевных терзаний прошло три или четыре тысячи лет назад. С тех пор оно иногда посещало его и тут же в страхе отступало. У правителя были куда более приятные дела, нежели бесполезное самокопание. Сделал что-то, значит сделал. Что теперь об этом страдать.

За окном давно стемнело. Выйдя на балкон своей спальни, Маноло посмотрел на звёздное небо. У него ещё оставалось несколько свободных минут, чтобы поразмышлять перед сном. Как таковой сон ему был не нужен, но Маноло всегда планировал завершать свой день засыпая в кровати. Распорядок дня уравновешивал его желания и потребности, не давая ему скатиться в однообразие.

Маноло так и подмывало вызвать к себе пленницу хамелеона сегодня, но в последний момент он передумал. Завтра, значит завтра. Тем более, что сегодняшний день был полон событий. А завтра, если на горизонте замаячит новый город, возможно он отложит знакомство с травницей-магом ещё на день-другой. Правитель чувствовал, как в груди зарождается чувство ожидания чего-то интересного. Иногда можно было чуть потянуть, чтобы сполна ощутить удовольствие от редкой диковины. Возможно его ожидания не оправдаются, но сам процесс ожидания доставлял ему удовольствие.

Раздевшись, Маноло лёг в постель и заложил руки за голову. Его окружала тишина и спокойствие. Глядя через прозрачный потолок на звёздное небо, Маноло размышлял о своей судьбе. Каждый день он отчаянно старался придумать для себя занятие, чтобы день прошёл не зря. Жить одним днём – многие понимали эту фразу превратно. Для правителя это было смыслом существования. В один день он вкладывал всё, что только мог, не откладывая дела на потом, если их можно было сделать сейчас.

Ещё когда он был молод, Маноло часто пренебрежительно относился ко всему, что его окружало. Занятый собой и удовлетворением своих желаний, он не замечал, как пролетает время. Череда женщин, охот и прочих развлечений, превратились в повседневную серость. Тогда же он понял, что есть два вида счастья, сиюминутное, а потому мимолётное и труднодостижимое, но вечное. И чаще всего оказывалось, что дорога к цели, сама по себе, была важнее результата. Волшебство заключалось в упорстве и стремлении к желаемой цели, а не в возможности создать из воздуха алмаз.

Создавая для себя ежедневные цели, правитель чувствовал, что ради чего-то живёт. Прожить несколько тысяч лет и не растерять вкуса к жизни – это, пожалуй, было его главным преимуществом перед братьями. Большая их часть забаррикадировалась в своих городах, сплетая вокруг себя паутину однообразных пороков.

Маноло с содроганием подумал о том, что мог бы стать одним из них.

Перевернувшись на бок, он постарался думать о чём-нибудь другом, но перед глазами продолжала всплывать засаленная физиономия Соло, когда они виделись в последний раз.

Пришлось переворачиваться на другой бок ещё раз. Наконец, Маноло удалось изгнать из памяти образ брата, и он свободно вздохнул.

«На сегодня хватит, – чувствуя, как сон оплетает его приятным забытьем, вяло размышлял Маноло. – Завтра будет новый день и тогда я уже решу, что делать дальше».

В отличие от правителя город не спал. После того, как тот уже крепко заснул, Созовайн ожил своей, независимой от распорядка дня правителя, жизнью. Город вмещал в себя порядка десяти тысяч человек. У каждого из них была своя жизнь и своё место в городе, определённое ему правителем, либо полученное под влиянием событий.

Сложнее всего было выжить семье с ребёнком. Люди тут же теряли мобильность и попадали в зависимость от урожая или удачной торговли. Покинуть город мог любой, но стоило это порой слишком дорого. Маноло редко опускался до того, чтобы выслушивать просьбы горожан, чаще всего это были либо военные десантники, либо охрана. А они не скупились на обещания и цену свободы. Чаще всего охранники обманом получали у людей деньги, и не спешили выполнять свою часть сделки, прекрасно понимая, что жаловаться к правителю люди не пойдут.

Умерших от голода хоронили ночью. Их тела выносили из домов и сбрасывали в подземные люки, откуда они падали на равнину. Пустынные хищники завершали работу солдат.

Как бы Маноло этого не хотел, но он не знал и сотой части того, что творилось в его городе. Да ему и не было особенно интересно. Разве что первые две-три сотни лет. Ключевые моменты, поддерживающие жизнь он контролировал и следил за ними, но не видел смысла следить за каждым жителем в отдельности, предопределяя, что тому есть и когда ложиться спать. Живые существа неподвластны жёсткому контролю. Они всегда стараются его избежать. Поэтому Маноло влиял на окружение людей, которое предопределяло их поведение. Хотя бы в общих чертах.

Глава 2

Милрой и не подозревал, что путешествие через бесплодные земли будет настолько тяжёлым.

У себя в лесу, на высоте трёх километров над равниной, он всегда мог отыскать воду и ягоды, а воздух был чистым и свежим. Здесь же, в сердце пустыни не было ничего, кроме пыли и твёрдой как камень земли. От долгой ходьбы он протёр дыру в подошве правого ботинка и начинал прихрамывать. Сухой воздух раздирал саднящее горло, а висящий у него за спиной Кука тяжелел с каждым днём.

Еноту стало тяжело идти, едва они спустились с гор. Так что большую часть пути, молодому магу приходилось тащить друга у себя на спине. Он бы предположил, что Кука притворяется, но когда енот показал ему кровоточащие лапки, Милрою пришлось смириться и позволить другу взгромоздиться себе на спину.

Были, конечно, и плюсы. Дорогу можно было разглядеть на много километров вперёд. В долине ему бы не позволили это сделать деревья. Но хорошая видимость была, пожалуй, единственным преимуществом равнины.

– Не знаю как ты, – тяжело дыша, молодой маг шёл низко наклонив голову, сводя плюсы равнины к нулю. – Но я уже чертовски вымотался.

Кука что-то невнятно проскулил и похлопал мага по плечу лапкой. На одежде осталось небольшое пятнышко крови. Енот каждый день честно пытался идти на своих четырёх, но его лапки не были приспособлены к жёсткой почве и острым камням.

– Знаешь, я всерьёз начинаю задумываться о том, чтобы просто сесть и дождаться, когда мимо нас пролетит треклятый город.

Опустившись на землю после трёхчасового перехода, Милрой изо всех сил старался не лечь на неё. Стоило ему расслабиться и он уже не поднимется до завтрашнего утра. Один раз он уже прошёл через это и сильно обгорел на солнце. С того момента прошло больше двух недель, но кожа на его лице по-прежнему местами шелушилась и отходила слоями.

Путешествие оказалось отнюдь не прогулкой, а ведь это было только начало. Впереди, насколько хватало глаз, не было ничего, кроме каменной почвы и песка. Милрой пользовался каждой свободной минутой, чтобы разглядеть хоть какие-то признаки жизни. Тщетно. Только горизонт размывало жарким маревом, делая зыбкой границу между небом и землёй.

Обернувшись назад, он с тоской посмотрел на ставшие тонкой, серой полоской, горы, за которыми лежала Лунная долина. Он не думал о ней, как о доме. Дом, это место где тебя ждут. А образ дракона, засевшего в своей пещере, никак не ассоциировался у него с уютом и теплой компанией. Но там, по крайней мере, он знал, что готовит ему завтрашний день. Был уверен в своих силах и в том, что справится с любой проблемой. Здесь же, среди песков и палящего солнца, приходилось рассчитывать только на физическую выносливость. Посреди пустыни даже магия была бесполезна.

Поэтому Милрой мог только представить, как тяжело было Куке, с его толстым мехом и не менее толстыми боками, которые он нагулял за время их недолгой разлуки в Долине. Енот так и не давал ему никаких мысленных образов, где он провёл то время, хотя Милрой иногда улавливал мимолётные воспоминания енота. Во время привалов или долгими вечерами, Кука мыслями возвращался в недалёкое прошлое. В эти минуты их обоих наполняло чувство радости и уюта, которые испытывал в тот момент енот.

А ведь Кука всё это бросил ради того, чтобы сопровождать друга в пути. Милрою в эти минуты становилось не по себе.

Так и сейчас ему захотелось сплюнуть, но Милрой сдержался. Влага здесь была дороже всего. Даже еда значила сейчас для мага не так много, как вода. Он благодарил проведение за то, что додумался набрать полные мехи воды, когда был ещё в горах.

Сейчас у него осталось ровно половина из тех запасов, а впереди не было ни малейшего признака на озеро или пруд, поэтому приходилось жёстко экономить воду, хотя жажда из-за израсходованных магических сил, доводила его до помешательства. Но если бы не магия, он наверное погиб бы ещё прошлой ночью.

Вчера, после заката, друзья как обычно расположились на ночлег. В сумерках Милрой не заметил, как к ним подобралась свора диких животных. Толком разглядеть их ему не удалось. Только острые зубы мелькали в неясном свете звёзд, на фоне чёрных теней.

Кука прижимался упитанным задом к его ноге и угрожающе рычал. Довольно смело, оскалить зубы на врага в шесть раз превосходящего его по размерам, но деваться им было некуда.

Первые пару минут Милрой отгонял хищников резкими выпадами и взмахами меча. Но рано или поздно он бы выдохся, а хищники не спеша наступали со всех сторон, неумолимо сокращая расстояние. Легко уклоняясь на шаг назад от неуклюжих выпадов мага, они неизменно делали два шага вперёд. Здраво рассудив, что отбиваться от них мечом бесполезно, молодой маг создал вокруг себя огненное кольцо. Огонь отпугнул ночных тварей и охранял Милроя с Кукой до рассвета.

Перед рассветом, убедившись, что хищники ушли, Милрою удалось вздремнуть пару тройку часов, после чего, взвалив Куку себе на плечи, он двинулся в путь.

Тяжело. Это простое слово не могло передать, как тяжело давался Милрою каждый пройденный шаг. Разве что: «Очень тяжело». Снова не то. Не хватало ощущения от лопнувших на ногах мозолей, ноющих плеч и рук от, хоть и полегчавшего, и всё же довольно увесистого Куки. А так же постоянного голода. Они подъели свои запасы два дня назад как раз перед нападением ночных хищников и с тех пор питались случайными растениями и ящерицами. Благо ландшафт начал меняться, уступив место серой земле и слабой травяной поросли.

Где-то впереди маячили неясные силуэты то ли гор, то ли построек. По ночам Милрой видел далёкие вспышки света, предполагая, что это молнии. Возможно в тех землях влажность была выше.

Путешествие продолжалось уже больше месяца, но оно отнюдь не радовало Милроя. Он торопился скорее вырваться из-под власти дракона, чтобы почувствовать себя свободным, и сейчас достигнув цели, пожинал плоды своей скромной победы. Кроме боли в мышцах и голода, свобода пока ничем другим не отличалась от его прежнего существования. Разве что мысли в голове всё чаще путались, но молодой маг решил, что это от голода.

Кука сильно похудел, и похоже это пошло ему только на пользу. С каждым днём он проходил всё большее расстояние на своих лапах, выискивая в кустах жуков и личинок, неизменно предлагая их Милрою. Сначала молодой маг отказывался от принесённых другом даров, но когда при виде упитанной, извивающейся в лапках енота личинки, он подумал о ней, как о куске вкусного мяса, начал есть и жуков.

На вкус они были отвратительные. Каждого жука приходилось глотать почти не прожёвывая и задерживая дыхание. Раз или два Милроя едва не стошнило. На четвёртый день такой диеты, он неожиданно для себя обнаружил, что вкус жуков стал менее отвратительным. Ещё неделя и он привыкнет к этой диете. Оставалось только удивляться, как быстро человек ко всему привыкает. Даже пустынный пейзаж, иногда прерывающийся рваными пятнами скудной растительности, стал для него привычным.

Они с Кукой продолжали каждую ночь дежурить посменно, на случай возвращения зубастых тварей. После первой стычки, они больше не появлялись, но друзья решили не рисковать. Стоит беспечно отнестись к какой-нибудь мелочи, и неприятный сюрприз был уже не за горами.

Долгими ночами, когда енот мирно дремал прижавшись спиной к Милрою, молодой маг много думал. В течении дня, когда приходилось решать ежедневные вопросы выживания, было не до размышлений, в ночной же тишине, когда мир замирал, можно было подумать о будущем и о прошлом. В основном Милрой вспоминал уроки Лунной долины, недовольно морщась, стоило ему заново пережить неприятный момент. С каждым воспоминанием у него укреплялось чувство, что из приятного в его прошлом были только те моменты, когда они с Кукой оставались вдвоём. Даже в деревне, когда он ещё жил в семье дяди и тёти. Так получилось, что самое лучшее из Долины он взял с собой.

Милрой положил руку на тёплый бок друга. Еноту снились сны. Неясные, одному Куке ведомые, сны. Молодой маг улыбнулся. Приятно было осознавать, что у него хватило ума спрятать друга от хищных лап дракона. Окажись он на равнине один, всё могло повернуться куда как хуже.

Первый небольшой островок деревьев, растущих возле водоёма, они нашли спустя полтора месяца, после того как впервые ступили на бесплодную землю равнины. К тому времени друзья больше походили на тени. Оба серовато-бурого оттенка от солнечного загара и впитавшегося в кожу песка. Пустыня оставила от них одни кожу да кости. Пойманные жуки и ящерицы поддерживали в них жизнь, но это всё, на что они годились.

Пошатываясь, Милрой опустился на колени перед водоёмом и медленно погрузил в воду ладони. Приятный холод растёкся по всему телу, давая отдых и прохладу под палящим солнцем равнины. Выпив немного из источника, молодой маг всполоснул мехи с водой и наполнил их до отказа. Он огляделся, надеясь найти хоть что-то, в чём можно было нести воду. Последнюю неделю они с Кукой обходились без воды, высасывая её из полузасохших растений и мелких животных, и он не хотел повторения этого опыта. Но вокруг были только камни и трава, покрытая толстым слоем песка, так что казалась чуть зеленее обычного.

Когда друзья утолили жажду, они решили остановиться в оазисе на пару дней, чтобы отдохнуть и набраться сил. Кроме того, Милрою предстояло решить, как действовать дальше. В Долине он бы просто коснулся земли и уже через минуту мог до метра определить местоположения деревни или города. Здесь же он опасался пользоваться магией.