Айви. Возрожденная из пепла

Сверяюсь с часами и обвожу взглядом пляж. Почти пол-одиннадцатого. Решаю дать ей еще пять минут, на случай, если она из тех, кто всегда опаздывает.

Потираю лоб: и почему я так одержим ею? Прямо сейчас мне не нужны отношения. Особенно с тем, кто выглядит настолько потерянным. Но все же в ней есть что-то особенное. И я не могу отрицать, что между нами будто сразу возникла какая-то связь.

– Алоха, мистер Бриггз, – говорит сотрудник отеля. – Сегодня без гитары?

Смеюсь и качаю головой: вчера я играл здесь несколько часов, и некоторые работники пришли на пляж после смены, чтобы послушать.

– Может быть, потом, мистер..?

– Туа. Называйте меня Туа. Вы очень хороши в этом.

– Спасибо, а вы тоже на чем-то играете?

– На укулеле.

– Может, как-нибудь сыграем дуэтом?

– Было бы здорово, – улыбается он.

– Вы могли бы научить меня гавайским песням.

– Это я запросто! Но сейчас мне нужно возвращаться к работе. Да и вообще, трое – это уже толпа, – он кивает куда-то за мое плечо.

Обернувшись, я вижу позади меня Айви с пляжным полотенцем и сумкой в руках.

– Я не знала, что надеть, поэтому взяла с собой сменную одежду. – Она поднимает сумку.

Сначала я широко улыбаюсь, но потом осознаю, что на ней надето, и пытаюсь не пялиться на нее слишком откровенно. Айви в прозрачном парео, едва прикрывающем ярко-голубое бикини. И, – боже, – я понимаю, что ей придется снять накидку для катания на тюбингах, и не уверен, смогу ли я вообще смотреть на что-то другое, пока мы будем кататься.

Я сглатываю и пытаюсь найти слова.

– Это хорошо, что ты в купальнике. Ты наверняка там намокнешь. Эм… то есть я тоже промокну. В смысле, мы все промокнем… – Господи боже! Почему я несу такую чушь? – Думаю, нам еще понадобится специальная обувь, но ее должны выдать. – Встаю, забираю у нее сумку и перекидываю ее через плечо. – Я так рад, что ты пришла.

– Я чуть было не передумала, – признается она.

– Почему?

Она пожимает плечами, и в ее глазах я читаю, что она не хочет, чтобы я давил. Поэтому я не настаиваю на ответе. Конечно, она оказалась здесь, в самом красивом месте на земле, не случайно. Но она не готова открыться мне.

– Пойдем, – говорю я, – нас ждет катание на тюбинге.

Мы направляемся к парковке около отеля, в котором я остановился, и Айви смеется, когда мы проходим мимо.

– Как тут вообще можно найти свою машину?

Парковка заполнена десятками джипов. Когда я нахожу нужный, указываю на ярко-желтую наклейку с танцовщицей хула [1] на заднем стекле.

– Вчера я тоже чуть не сел в чужую, так что купил вот это в сувенирном магазине.

Она смеется, рассматривая дурацкую наклейку.

– Отличная идея. Жаль, я не додумалась. Постоянно теряю свою машину.

Прежде чем сесть самому, я открываю перед ней дверь.

– Ты уже изучила остров? Всякие интересные места, рестораны? Мне пригодился бы совет, куда тут можно сходить нормально поесть.

– Я не особо куда-то хожу, – она выглядит смущенной, – пару раз я была на местном рынке. У меня апартаменты с кухней, я готовлю себе там.

– А что насчет других мест? – спрашиваю я, надевая солнечные очки, чтобы выехать с парковки.

Она качает головой:

– Только полет на вертолете. Это был первый раз, когда я куда-то выбралась. Но я часто гуляю по пляжу.

– Подожди, ты здесь неделю, и это был первый раз, когда ты видела хоть что-то, кроме нашего пляжа Поипу?

Она кивает, снова ничего не объясняя.

Мне любопытно, что могло заставить ее провести целую неделю в номере, находясь в таком месте, как это. Похоже на то, что у нее случилось что-то серьезное. Когда-то некоторые из моих друзей сталкивались с тяжелыми испытаниями. Такими, которые несколько лет не позволяли им жить счастливо. Я начинаю думать, что с Айви может быть что-то похожее. Она будто бы застряла в колее, из которой не может выбраться. Может быть, ей просто нужен небольшой толчок? Сам не знаю почему, но я чувствую, что должен помочь ей. Все больше и больше мне начинает казаться, что наша встреча с Айви несет какой-то более глубокий смысл.

Мой телефон звонит. Я улыбаюсь, взглянув на экран и увидев фото.

– Ты не против, если я отвечу? – спрашиваю я Айви. – Это моя лучшая подруга.

– Давай, – пожимает плечами Айви.

Включаю громкую связь:

– Привет, Пенни! Как дела?

– Рада услышать твой голос, Басс. Уже нашел красотку, с которой будешь заниматься серфингом?

Айви хихикает и прикрывает рот.

– Аспен, я сейчас за рулем, а ты на громкой связи. И пожалуйста, не выставляй меня каким-то ловеласом перед девушкой, которая сидит рядом со мной.

Из телефона звучит смех.

– В следующий раз сразу предупреждай, что я на громкой. Привет, девушка, которая сидит рядом с Бассом. Я – Аспен Эндрюс.

– Э-э-э, привет. – Айви снова выглядит смущенной. – Я – Айви Грин.

– Мы с Айви встретились вчера на вертолетной экскурсии. Она тоже из Нью-Йорка.

– О, супер! – восторженно восклицает Аспен.

Произносит она это так, будто Аспен уже решила, что Айви – Та Самая Девушка.

Аспен уже много месяцев пытается найти мне пару, несмотря на то что теперь живет в Канзас-Сити с женихом, профессиональным бейсболистом. Но она все еще хочет найти мне кого-то через наших общих друзей в Нью-Йорке.

– Тогда не буду тебя задерживать, – говорит она. – Я просто хотела поделиться хорошими новостями.

– Какими новостями?

– Мы с Сойером выбрали дату.

– Так это же здорово, Пенни! Когда?

– Второе января. Мы хотим успеть съездить в медовый месяц до того, как начнется весенний семестр. И мы решили, что свадьба будет в Нью-Йорке. Там же все наши друзья, кроме Денвера. Но он обещает, что получит разрешение на выезд из Миссури. Ни за что не стану выходить замуж, если его не будет на свадьбе! Если он не сможет приехать, я просто отменю свадьбу.

– Я отмечу это в своем календаре, чтоб мне точно не поставили смену.

– Лучше бы тебе не работать в этот день! Ты же мой шафер!

Я украдкой смотрю на Айви, которая слышит наш разговор, но старается не подавать виду.

– Можешь прийти с кем-то, кстати. Интересно, кто будет твоим «плюс один»?

От ее намеков я закатываю глаза.

– Пока, Пенни. Созвонимся потом.

– Пока, Басс, пока, Айви.

Звонок прекращается.

– Она милая, – говорит Айви. – И очень прямолинейная.

– Ты права в обоих случаях. А еще она – причина, по которой я оказался на Гавайях один.

Я замечаю удивление на ее лице.

– Это она бросила тебя у алтаря? Как так вышло, что теперь вы лучшие друзья?

Мой GPS говорит, что мы на месте, и я заезжаю на парковку.

– Нет, меня бросила не она. Но из-за нее я оказался в такой ситуации. – Я качаю головой. – Это долгая история, а нас уже ждет тюбинг.

Мы регистрируемся прямо на складе, подписываем отказ от претензий и получаем обувь, перчатки и шлемы с фонариками на лбу.

В шлеме и с распущенными длинными волосами, спадающими на плечи, Айви выглядит очаровательно. И эта грудь – черт возьми! Теперь, когда Айви сняла свое парео, я вижу, как кожа на ее загорелых плечах контрастирует с молочно-белой кожей по краям лифчика ее купальника. Должно быть, она проводит много времени на пляже в нем.

Я заставляю себя не пялиться на нее, чтобы не опозориться перед всей группой из-за слишком очевидного возбуждения.

Мы садимся в большой фургон и следуем за двумя другими фургонами по проселочным дорогам до точки старта, где нас инструктируют гиды, которые будут проводить экскурсию.

Когда мы спускаемся к воде, Айви подталкивает меня вперед.

– Иди первым, – говорит она. – Я слышала, вода там холодная.

Я сажусь в свой тюб и сразу замерзаю. Смотрю, как Айви делает то же самое, и, как только она заходит в воду по пояс, ее руки покрываются мурашками, а под тканью лифчика виднеются затвердевшие соски. От этого невозможно оторвать взгляд! Айви замечает, что я ее разглядываю, и на ее лице появляется легкая улыбка.

Я просто хотел, чтобы эта девушка улыбнулась. Уверен, такая невероятная красотка, как она, способна покорить своей улыбкой любого мужчину. Готов поспорить, что она сможет покорить меня. Осознание этого будоражит. В последние девять месяцев я пытался встречаться с другими девушками, но я не чувствовал ничего подобного ни к кому. Ни одна девушка не заставила мое сердце биться быстрее, а мои штаны – становиться слишком тесными. Ни одна после Аспен. Мне потребовалось много времени, чтобы принять: мы не сможем быть вместе.

Я просто рад, что мы не позволили этому разрушить нашу дружбу.

С Айви все иначе. Не могу точно объяснить, почему, но, когда я смотрю в ее глаза, я просто знаю, что наша встреча не случайна.

Течение начинает мотать нас в разные стороны, и Айви хватает меня за руку. Она тянется ко мне, и я не отпускаю ее. Я понимаю, что мы держимся за руки через перчатки, – толстые перчатки, которые должны защитить нас от порезов об острые стены пещеры, где мы сейчас поплывем, – но по какой-то странной причине это не делает момент менее интимным. По ее взгляду я понимаю, что она чувствует то же самое.

Гид отпускает веревку, и мы двигаемся по узкому каналу, над которым смыкаются ветви деревьев. Когда мы доходим до первой пещеры, нам говорят включить фонарики. Течение несет нас через пещеру, подкидывая тюбы и ударяя их о стены, как шары в игровом автомате.

Темно, но я слышу смех позади себя. Надеюсь, это Айви. Звучит как будто это Айви. Хотя она не кажется хохотушкой. Надеюсь, что я смогу это изменить.

Когда мы покидаем пещеру, идет дождь, и мы едва ползем вперед. Некоторые из нашей группы ворчат, но только не Айви. Она откидывает голову назад, на бортик своего тюба, и открывает рот. Сейчас она похожа на ребенка, который ловит капли дождя языком.

Я не могу оторвать от нее взгляд.

Вдруг кто-то врезается в нее сзади, и Айви быстро распахивает глаза и садится. Я даже могу поклясться, что замечаю в ее глазах слезы. Хотя это могут быть просто капли дождя.

В следующем туннеле мы разделяемся, и я оказываюсь впереди всей группы, а Айви – в самом конце. Управлять тюбом сложно, но я стараюсь пропустить всех вперед, чтобы снова оказаться рядом с ней. Когда мы доплываем до четвертой пещеры, Айви наконец догоняет меня. Я рад этому, потому что в самой пещере нас просят выключить фонарики. В полной темноте гид начинает рассказывать страшную историю, и Айви снова тянется ко мне.

Я снимаю перчатку и касаюсь пальцами ее плеча. Айви сразу отстраняется, но почти мгновенно кладет свою ладонь на мою. В этой абсолютной темноте мы держимся за руки. Прямо сейчас я бы хотел увидеть ее лицо, но вокруг такая непроглядная темнота, что это невозможно. Но мне и не нужно видеть ее лицо, чтобы понять, что она чувствует. Прикосновение ее руки говорит обо всем, что я должен знать. Я поглаживаю ее костяшки большим пальцем, Айви сжимает мою руку в ответ, и я улыбаюсь. Я улыбаюсь в темноте, потому что понимаю, что этот осторожный жест – знак, на который я надеялся.

И вдруг я начинаю задумываться: не является ли Айви Грин той женщиной, которую я искал всю свою жизнь?

Глава 4

Айви

Когда мы возвращаемся в гараж у отеля на джипе Басса, я все еще думаю о нашем приключении. Это было все, о чем я могла мечтать, и даже больше. Эти взгляды, случайные прикосновения, то, как мы держались за руки, проплывая в темноте. Все то, что я не могла даже представить себе. И та экскурсия на вертолете, и сегодняшнее катание на тюбингах – все было так трудно, если учесть, зачем именно я решилась на это. Но с Бассом это не было настолько болезненно. И я начинаю осознавать, что, кажется, это было нечто большее, чем просто способ забыться.

– Пойдешь поужинать со мной? – спрашивает Басс, когда мы выходим из машины.

– Спасибо, но нет. Но спасибо тебе, что пригласил меня с собой на тюбинг, это было здорово.

Наклонив голову, Басс разглядывает меня.

– Правда? В какой-то момент ты казалась грустной, и я подумал даже: может, ты жалеешь, что согласилась.

– Все не так просто, я и не хотела соглашаться, но мне это было нужно. А с тобой было весело. В общем, спасибо.

Я уверена, любой другой мужчина тут же потребовал бы объяснений. Но не он. Кажется, он понимает, что есть вещи, о которых я не хочу говорить. Кажется, он понимает меня. И я вижу это в его глазах каждый раз, когда наши взгляды встречаются.

Басс снова открывает дверь машины.

– Давай хотя бы подвезу тебя домой.

Я достаю свою сумку с заднего сиденья.

– Все окей, я люблю гулять пешком. И тут совсем недалеко.

Он провожает меня от гаража, мы идем через сад, окружающий его отель, и выходим к пляжу.

– И где же твои окна? – спрашиваю я, внимательно изучая здания.

Он разворачивает меня за плечи и указывает на четвертый этаж, на балкон, выходящий на сад и бассейн.

– Вон те.

Я оглядываюсь на океан и пытаюсь понять, виден ли он оттуда.

– С моего балкона можно увидеть только узкую полоску пляжа, вон за теми деревьями. Уверен, что родители моей бывшей отвалили кучу денег за вид на океан, – он показывает пальцами кавычки.

– Так это родители твоей бывшей заплатили за все? – удивляюсь я.

– Ага, они. И за все дополнительные экскурсии тоже. Черта с два я бы смог позволить себе все это на зарплату пожарного.

Улыбаюсь:

– Похоже, ты что-то недоговариваешь.

Он смеется.

– Есть немного. Давай я расскажу тебе за ужином? Один сотрудник отеля посоветовал мне «Калапаки Джо», это недалеко. Там есть и бар, и гриль, и все как мне нравится.

Я обдумываю это, прикусив губу и глядя на воду. Было неплохо провести время с кем-то, это отвлекло от мыслей, которые иначе могли бы утащить меня слишком глубоко. В конце концов, родители и отправили меня сюда, чтобы я в некотором смысле нашла себя.

– Вчера на пляже я слышала, как кто-то говорил об этом ресторане.

– И что скажешь? Тут недалеко. Я могу зайти за тобой, а потом мы пройдемся до ресторана вместе?

– Почему бы нет.

– Тогда в шесть?

Я киваю.

– Давай встретимся на пляже. Мой отель – тот, что с красными крышами.

– Я понял, где это. Я как раз прогуливался там утром.

– Так ты тоже любишь гулять по пляжу?

– Люблю, – с хитрой улыбкой отвечает он.

Кажется, у нас больше общего, чем я решила с первого взгляда.

– А ты любишь цветы? – спрашиваю я.

– Теперь люблю, Айви Грин.

Я не могу сдержать улыбку, перекидываю сумку через плечо, разворачиваюсь, чтобы уйти.

– Тогда в шесть, Себастьян Бриггз.

Его смех звучит позади.

Я пытаюсь вздремнуть, но мысли все время возвращаются к его пронзительным голубым глазам. К его рукам, таким большим, что мои утопают в них. Не сомневаюсь, что он отличный пожарный. Высокий, крепкий и надежный.

Вспоминаю единственного мужчину, с которым у меня что-то было, и невольно сравниваю их. Руки Илая мягкие, совсем как у меня. Но ведь Илай – школьный учитель, и ему не приходится спасать жизни или тушить пожары этими руками. Илай среднего роста. Он симпатичный, но Басс просто великолепен. Он из тех, кто мог бы быть на обложке календаря с пожарными. Наверняка он – Мистер Январь или что-то в этом роде.

Я начинаю возбуждаться от одних только мыслей о нем. Даже раньше, чем я успеваю осознать, моя рука тянется к трусикам, и я трогаю себя. Я думаю о его глазах. О его руках. О его коротких сексуальных волосах. Он силен, это точно. Он из тех мужчин, кто может подхватить тебя на руки и отнести в постель. Он из тех, с кем можно воплотить свои фантазии. И он всего лишь в нескольких минутах ходьбы по пляжу отсюда. Один. И он приглашает меня на ужин.

Прошло так много времени с тех пор, как у меня хватало сил хотя бы подумать о мужчине, не говоря уже о том, чтобы довести себя до оргазма, представляя кого-нибудь. И вот я лежу, все быстрее и быстрее лаская себя, пока не запрокидываю голову на подушку, шепча его имя.

Потом, когда я лежу в тишине, на меня наваливается невыносимая грусть. Как я вообще могла позволить себе такое?

Тут же я ощущаю вину. Вину за то, что чувствую, что желаю, что живу.

Закрываю глаза и пытаюсь забыться во сне. Но я знаю, что только обманываю себя. Есть только одно лицо, которое я всегда вижу во сне.

Приближаясь, он буквально пожирает меня взглядом. Сначала его глаза скользят по моему лицу, оценивая макияж, который я так долго делала, потом опускаются к вырезу моего летнего платья, затем – к моим загорелым ногам и, наконец, останавливаются на моих босых ступнях, прежде чем вновь вернуться к лицу.

– Вау! Ты выглядишь потрясающе! – говорит он.

Не могу удержаться от улыбки: после такого приветствия я чувствую себя даже более желанной, чем несколько часов назад, когда заставила себя кончить.

– Спасибо.

Он улыбается в ответ.

– Я знал, что у тебя красивая улыбка.

Я чувствую, как медленно краснею. Я собиралась уже отменить встречу и спрятаться ото всех. Но его действия и слова все больше убеждают меня, что я правильно поступила, решив поужинать с ним.

Кивает на мои туфли, лежащие тут же на песке.

– Давай мне.

– Не надо, у тебя свои есть. Но спасибо, что спросил.

За последние двадцать четыре часа я точно поняла, что Себастьян Бриггз – настоящий рыцарь. Тот, кто открывает всем двери, кто всегда заботится о других. Еще он очень общительный и способен поддержать беседу с кем угодно. И он никогда не сдается.

Ладно, может быть, я узнала о нем гораздо больше, чем мне казалось. И, похоже, совсем скоро я узнаю что-то еще. Его бросили у алтаря? Не могу даже представить, как это больно. Хотя он говорил, что это случилось девять месяцев назад. Интересно, почему ему понадобилось столько времени, чтобы отправиться в этот так называемый медовый месяц?

Еще любопытно, ждет ли он, что я расскажу свою историю. Нет. Ни за что. Все, кто знают мою историю, – те, кто прошел через это вместе со мной. Мне все еще тяжело даже думать об этом, не то что говорить вслух.

Потому что я думаю. Я все еще думаю об этом. Каждую проклятую секунду каждого проклятого дня.

Но затем я снова смотрю на Басса и вдруг осознаю, что, пока мы катались на тюбингах в том темном туннеле, я вообще не думала о плохом. Так же как тогда на пляже, когда я слушала, как он играет на гитаре.

Так что нет. Я не буду рассказывать ему ни о чем. Но я буду с ним и попытатюсь забыть прошлое. Не все, конечно. Там все же было столько прекрасных дней и воспоминаний. Так что только плохое. То, что разрывает мое сердце на куски.

– Отличный день, – говорит он, пока мы медленно идем к ресторану.

– На Кауаи всегда отлично. Не было ни одного плохого дня с тех пор, как я приехала.

– Мне казалось, Дастин, тот пилот, сказал, что на этом острове бывает больше дождей, чем где угодно в США.

– Ну да. Просто не всегда именно на побережье. Иногда дождь идет всего минут десять-пятнадцать, и потом снова становится солнечно. Больше всего дождей в горах. Кстати, прошлой весной тут было столько осадков, что пришлось перекрыть половину движения на острове. Тут же только одна дорога, и она идет примерно через три четверти Кауаи. Но хорошо, что она опять открыта. Может быть, я как-нибудь съезжу на северную сторону острова.

– Кажется, ты много всего знаешь об этом месте.

– Так и есть.

– Изучала перед тем, как приехать сюда?

– Вроде того.

Я чувствую его взгляд, пока мы идем.

– Ты ничего не желаешь рассказывать, да, Айви Грин?

Мне хочется улыбаться, когда он называет меня полным именем. Но я сдерживаю улыбку.

– Ой, смотри! – Я вижу впереди знакомое лицо. – Хочу тебя кое с кем познакомить.

Я знакомлю Басса с Эрмой и прошу ее рассказать ему о тюленях-монахах, которые приплывают на солнечные ванны на нашем пляже.

– Так жалко, что ты не успел их увидеть, – говорю я, когда мы, попрощавшись с Эрмой, продолжаем путь.

– Может, завтра придем пораньше и попробуем их застать?

От мысли о том, чтобы провести с ним больше времени, у меня что-то сжимается внутри.

– Думаю, можно попробовать.

– Смотри, как волны разбиваются о скалы! – Басс достает из кармана телефон.

Потом он притягивает меня к себе и разворачивает нас обоих спиной к скале. Держа телефон на вытянутой руке, Басс делает пару снимков. Потом просматривает их, явно недовольный результатом.

– Подожди. – Он что-то настраивает в телефоне, ожидая новую волну. – Жди… Готова? Давай!

Потом мы кружимся, и он делает несколько фото, пока волна разбивается о скалу за нашими спинами.

Он сразу показывает фото мне, и я смотрю на него гораздо дольше, чем обычно смотрят на селфи. И смотрю потому, что вижу то, чего я ожидала меньше всего.

Я улыбаюсь.

– Скинешь мне? Моя семья будет в восторге.

Я думаю, что если они увидят фотографию, на которой я улыбаюсь рядом с мужчиной, то хотя бы на время успокоятся и отстанут от меня. Я так устала от ежедневных сообщений и звонков! Клянусь, или Холли, или Альдер, или кто-то из наших родителей всегда либо пишет, либо звонит мне. Они называют это моральной поддержкой. Я называю это «самоубийство в прямом эфире».

– Конечно. Дай мне свой номер. – Он легонько толкает меня локтем. – Но предупреждаю сразу. Как только он окажется у меня, я могу начать приглашать тебя на свидания каждый день. Ну в очаровательной и совсем не маньячной манере.

Я смеюсь. Как же хорошо смеяться! И я даю ему свой номер, потому что вдруг понимаю, что хочу видеть его каждый день и каждую ночь. Потому что он помогает мне заглушить боль лучше, чем алкоголь. Мне ли не знать? Я попробовала все варианты за последние шесть месяцев.

– Вот, держи. – Он посылает мне фото. – Пенни с ума сойдет, когда это увидит. Она выпрашивает твою фотку с тех пор, как мы поговорили по телефону.

Он показывает на ресторан, виднеющийся за деревьями:

– Вот мы и пришли.

Мы заходим, и нас сразу сажают за столик у окон с видом на теннисные корты и океан за ними.

– Тут во всех ресторанах так? – спрашиваю я. – Ну, открытые окна, красивые виды.

Он пожимает плечами.

– Не знаю. Давай посмотрим сами. Например, завтра вечером ты выберешь, куда мы пойдем.

– Да ладно, – ухмыляюсь я.

– Ага. – Он машет телефоном в воздухе. – Ты же дала мне свой номер. Теперь тебе придется сказать мне «да», иначе я тебя все равно достану.

– Но только «в очаровательной и совсем не маньячной манере», правильно? – шучу я.

К нам подходит официантка, и мы заказываем коктейли. Потом Басс показывает мне сообщение на своем телефоне.

Басс недолго роется в своем телефоне и показывает мне фото:

– Теперь она знает, как ты выглядишь. Будет честно, если ты будешь знать, как выглядит она.

Она действительно красива, примерно моего возраста, стройная, с темными волосами. И на фото она стоит рядом с очень привлекательным мужчиной. Я думаю, это и есть ее жених.

– Она сказала, что ее зовут Аспен. Но ты зовешь ее Пенни?

– Ага. Мы познакомились, когда оба только поступили в Джульярд.

Я приподнимаю бровь.

– Ты учился в Джульярде? Но ты же пожарный?

– Учился, но бросил Джульярд в начале третьего курса. Сразу выучился на медицинского техника, потом на парамедика и, наконец, окончил академию пожарных.

– А Пенни… Ой, Аспен. Как, кстати, мне ее называть?

– Все зовут ее Аспен. Только мы с ее братом называем ее по-другому. Еще ее родители, но они умерли.

– Это ужасно, – вздыхаю я.

– Они погибли в автомобильной аварии. Почти сразу после того, как она поступила в Джульярд.

– Не представляю, что делала бы без своих родителей.

– Я тоже. Мои родители – это вся моя семья, я единственный ребенок. А у тебя есть братья-сестры?

Нам как раз подали напитки, и я делаю глоток, размышляя, сколько личной информации готова раскрыть. Разговор о моих брате и сестре кажется мне вполне безопасным.

– Есть и брат, и сестра. Альдеру тридцать, у него есть жена Кристина. Они управляют нашим магазином на Лонг-Айленде. И сестра Холли. Ей двадцать восемь. Мы с ней как лучшие подруги, а еще мы управляем магазином в Бруклине. То есть в основном это она управляет. Особенно в последнее время. А родители управляют магазином на Манхэттене.

– Альдер, Холли и Айви – это, получается, «Ольха», «Падуб» и «Плющ». Похоже, твои родители – настоящие фанаты садоводства. И у вас есть целая сеть магазинов. А как они называются?