Будешь моей женой. Снова

– Свят, ты где? – говорила с автоответчиком. Я точно знала, что его самолет приземлился в Пулково, но дозвониться до мужа не могла.

Я: Ты приедешь?

Я написала в надежде, что получу ответ. Концерт вот-вот должен был начаться. Может, Свят успеет к моему выступлению, раз не получалось посмотреть все? Я ведь показывала ему тайминг.

– Ярина Дмитриевна, готовьтесь, – меня предупредили.

– Да, конечно, – поправила легкую драпировку на платье и посмотрела в зеркало. Красивая молодая женщина с идеальным макияжем и прической, но руки дрожали безбожно. Телефон неожиданно ожил сообщением:

Святик: Я занят, буду поздно

И все. Больше ничего. Я расстроилась, бессмысленно скрывать. Надеюсь, у мужа веская причина. А мне пора на сцену.

У меня было три выхода: скрипка, фортепьяно и вокальные соло с хором наших учеников. Все прошло хорошо, но без души. Было много родителей, гостей-спонсоров, мама и папа пришли, но не было главного человека – моего мужа. Из Нагорных была только Станислава.

– Вы прекрасно играли! – меня поздравляли и дарили цветы. Скоро должен начаться традиционный банкет.

– Ярина, – Стася обняла меня и сжала руку, – крепись.

Я даже не успела уточнить, что она имела в виду. Сестра мужа растворилась среди гостей, и больше я ее не видела. Мне не терпелось попасть домой, поэтому, выпив положенный бокал шампанского, оставила своего зама за главную и уехала.

Особняк в десять вечера отдыхал: тихо, мерно, сонно. Персонал знал, что так поздно мы не ужинали, поэтому никто не ждал и не мешал уединению хозяев. Свята тоже еще не было. Я разделась, приняла душ и застыла у окна. Он приехал далеко за полночь.

– Привет, – бросилась к нему на грудь. – Где ты был? – заглянула в глаза. Темнота скрадывала оттенки и эмоции, но я почувствовала, что Свят какой-то другой.

– Очень важная сделка, – убрал мои руки со своей шеи. – Я устал, Ярина, – снял пиджак и отдал мне. – В душ и спать.

Муж не спросил, как прошел концерт, как у меня дела, и даже не поцеловал, только целомудренный чмок в макушку. Неужели настолько устал? Мне хотелось пойти к нему в душ и размять плечи, просто побыть рядом и выслушать, если захочет поделиться.

Я зашла в гардеробную, хотела пиджак повесить в отдел для сдачи в химчистку, но заметила что-то в кармане. Я никогда не проверяла мужа, но…

– Что это? – потянула гладкую ткань. В кармане моего мужа лежали красные шелковые стринги, и моими они не были…

Глава 6

Ярина

Я смотрела на чужие трусы и не верила глазам. Откуда? У нас ведь все было хорошо, а тут чужое белье в кармане. Так не бывает! Если бы у Свята была любовница, я бы почувствовала! Такие перемены не проходят бесследно, но… Но происходят постепенно. С чего это начинается? С холодного приветствия после разлуки? Дежурного поцелуя? Неожиданного равнодушия? А, может, с трусов в кармане любимого мужа?

Я бросила их на пол, как опасную ядовитую змею. Взяла пинцет из космечтики и, брезгливо подхватив красное вульгарное нечто, положила на подушку мужа. Ночник на его стороне предусмотрительно включила. Это же его вещь, пусть объясняет!

Сама легла на кровать, отвернулась и закрыла глаза, притворяясь спящей. Смятение, вот что владело мной сейчас. Я не понимала и не верила. Глубоко внутри, в самой сердцевине жило знание – Свят меня любит! Он мог сколько угодно молчать об этом, но я чувствовала. А чужое белье – нелепость какая-то! Подобные мужчины не попадаются так глупо! Или Свят считал себя в праве? Мы никогда не обсуждали вопросы верности: мне казалось, что она должна идти вместе с сакраментальным «да» при заключении брака. Но… Но.

Дверь в ванную открылась, и я притихла, остановив даже работу мысли. Муж вышел, прошелся по спальне, наверняка взял крем для рук и начал растирать методично. У Свята сохли руки в полете и еще несколько дней после.

Тихие шаги раздались совсем близко. Шуршание и едва слышное «хм».

– Ярина, я знаю, что ты не спишь, – раскусил меня тут же. – Зачем ты положила свои трусы мне на подушку?

– Они не мои, – глухо ответила, не поворачиваясь. – Это из твоего кармана.

– Ты рылась в моих вещах? – обманчиво мягко уточнил.

– Случайно заметила, – не выдержала и села в постели. – Откуда они, Свят?

Он долго и пристально изучал меня жгучим тяжелым взглядом. Затем нарочито призадумался, прежде чем ответить:

– Я был в клубе. Возможно, стриптизерша засунула.

У меня от изумления открылся рот, а потом такая обида взяла.

– Ты не пришел ко мне на концерт, потому что был в стриптиз-клубе?! – кусала губы, чтобы скрыть звенящий слезами голос.

– Это важная встреча. Очень. Я должен был присутствовать на ней лично.

Важнее меня… Это повисло неприятной недосказанностью. Никогда так не было, но все бывает в первый раз.

Я снова легла и укрылась одеялом почти с головой. Теперь мне самой не хотелось его близости. Я была сегодня особенно уязвима, а его объятия сейчас не казались оплотом надежности. Маленькая Джульетта тонула в сомнениях и одиночестве.

Святослав лег рядом, погасил свет, но даже не попытался коснуться меня. Он не спал, дышал рвано и громко, но молчал и не делал ничего, чтобы развеять мои сомнения.

Может, нужно было ворваться в ванную, бросить трусы в лицо и кричать про немедленный развод? Уйти сразу и гордо, а он пусть бежит за мной и оправдывается. Да, хороший сценарий, только в наших реалиях совсем нежизнеспособный.

Святослав не из тех, кто терпел женские истерики и скандалы. Мы, конечно же, ссорились, как и все пары, но это в формате: он что-то запретил, а я обиделась. Мирились мы более бурно и неимоверно сладко.

Развод… Муж не позволит мне уйти и расторгнуть брак никогда не даст. Я носила его фамилию. Я теперь принадлежала Нагорным. Обратной дороги нет. Только если бежать далеко и всю жизнь прятаться. Или если Свят сам меня отпустит. Только мне совсем этого не хотелось. Я люблю его, хочу наших общих детей. Я счастлива с ним!

Была… Осознание этого приходило медленно, сквозь густую вату непонимания. Как жуткое похмелье, после которого начинаешь трезветь и видеть мир без пелены на глазах.

Это произошло через неделю после находки в кармане. Нас, как почетных гостей, пригласили на юбилей одного из партнеров Нагорных по нефтяному направлению бизнеса. Толстосум и тяжеловес Кириллов.

Праздник проходил не в стиле гламурной тусовки, а дорого, богато, разносольно. Звезды российской эстрады разлива девяностого года сменяли друг друга, алкоголь в таком ассортименте, что через пару часов появились те, кто еле стоял на ногах. Люди старой закалки гуляли на полную катушку.

Мне было некомфортно и одиноко, несмотря на многих знакомых и внимание партнеров мужа. Комплименты, приглашения потанцевать, подлить шампанского, хотя я не выпила ни одного бокала под строгим взглядом Святослава.

Вроде бы все по-старому, а внутри росла тревога: муж отдалялся от меня, медленно, но верно. Да, моя рука по-прежнему лежала у него на локте, он улыбался мне, ухаживал и проявлял внимание, но что-то было не так. Только понять, что именно, пока не получалось.

– Мне нужно отлучиться, – высвободила руку. – Ян, пойдешь со мной?

Мы стояли у высокого столика вместе с Мирославом, двоюродным братом Свята, его правой рукой, и его женой. Мужчины пили коньяк, обсуждали дела, а мне Яна рассказывала про крестника: у них с Миром год назад родился сын. Это второй брак для Мирослава, у него была еще дочь Николь. И первая жена, та еще штучка, если честно.

– Мы недолго, мальчики, – улыбнулась Яна и взяла меня под руку, а когда отошли, спросила: – Ярин, все хорошо? Ты бледная и какая-то потерянная.

– Не знаю, Ян. Не знаю, – мы зашли в уборную. Я убедилась, что нас никто не подслушивает. – Со Святом… – приложила руку к губам, успокаиваясь. – Он другим стал. Я не понимаю ничего, – шептала. – Трусы недавно нашла в его кармане, а вчера – светлый волос…

– Волос точно ничего не значит, а трусы… Он объяснил это как-то?

– Как-то объяснил. Вот именно как-то, – покачала головой и прямо взглянула на подругу: – Знаешь, где был этот волос? – Яна замерла. У нее с мужем тоже не все гладко. Тень бывшей жены терзала. – В районе ширинки. Понимаешь, да?

– А он? – с изумлением ждала продолжения.

– Рассмеялся и сказал, что это бред.

– Что делать будешь?

– Я не знаю. Я боюсь спросить у него напрямую. Страшно услышать циничное «это просто секс и ничего не значит».

Они все так говорят. Мне было десять, когда услышала это от отца. Меня разбудили крики, я вышла из детской и спряталась на лестнице. Родители ругались: папа так и сказал маме. Тогда я думала, что секс – это когда мужчина и женщина целуются, а в десять лет я уже знала, что женатым людям нельзя целоваться с другими. Утром спросила у мамы, почему так. Она накричала на меня и велела не лезть в дела взрослых. Потом добавила, очень тихо и обреченно: в нашем мире так все живут.

– Пойдем, – вздохнула и вышла из туалета. Здесь музыка слышна приглушенно, а свет в стиле интимного полумрака. Мы практически вышли в холл отеля, в ресторане которого гуляли, когда краем глаза в одной из ниш за колонной заметила родной профиль. Свят стоял очень близко к Снежане, дочери юбиляра, что-то шептал, а она довольно улыбалась, положив руку ему на грудь. И да, она была блондинкой.

Яна сжала мое плечо, понимая все. Никто из нас не был дурой. А вот слабачкой была я: вместо того, чтобы подойти и потребовать немедленных объяснений, застыла, как кукла, которую перестали дергать за веревочки. Мой кукловод увлекся другой игрушкой.

Свят резко обернулся, словно почувствовал мой взгляд. Смотрел несколько секунд с каким-то жестоким чувством удовлетворения, затем повернулся к «своей» спутнице, и я буквально услышала «позже» с таким жарким обещанием. Снежана проследила траекторию его взгляда и уперлась в мое ошарашенное лицо. Она смотрела со стопроцентным превосходством. Давно ходили слухи, что Кириллова мечтала выйти замуж за Святослава Нагорного. Если не муж, то любовник – так, получается?

– Яна, скажи ему, что я плохо себя чувствую. Что уехала, – резко развернулась и направилась к выходу. Не могу больше здесь находиться, мне воздух нужен. И подумать тоже. Все это так больно и так печально. Но, вероятно, закономерно. Так у всех… в нашем мире…

Плечи лизнул порывистый ветер, а в лицо ударило дождливое марево. На мне вечернее платье на тонких бретельках и с неприличным разрезом чуть ли не до ягодиц. Очень сексуально. Я хотела быть привлекательной для мужа, только для него.

– Ты с ума сошла, Яри! – меня схватили за предплечье и резко крутанули. Святослав. – Куда ты без одежды! В одном платье! – сорвал пиджак и накинул мне на плечи, кутая в своем аромате, как в мягком коконе.

Хорошо, что шел дождь, слез не видно.

– Голова болит, – проговорила тихо. – Домой поеду. А ты возвращайся. Тебя ждут, Свят… Позже, – напомнила его обещание Снежане, затем высвободилась и побрела по дороге.

– Да блядь! – взревел муж и подхватил меня на руки. – Сиди, – велел, когда попыталась сползти с его колен. Машина тронулась. Мы молчали.

– Она тебе нравится?

– Кто «она»?

– Дочка Кириллова.

– Ярина, хватит выдумывать, – усмехнулся криво и недовольно. Я продолжала ждать ответа. – Она мне не нравится.

– Я вас видела. И белый волос на ширинке…

Свят молчал и смотрел на меня непроницаемым взглядом, затем нажал на кнопку, и поднялось тонированное стекло, отделявшее нас от водителя.

– Так пусть там будут твои шикарные волосы, – пропустил их сквозь пальцы, затем подтолкнул меня вниз и развел колени. – Расстегивай, жена.

Я смотрела на него снизу вверх, но к ремню не прикоснулась. Секс у нас был каждый день, кроме той ночи, когда нашла трусы. Святу нужна в постели не только жена, но и женщина. Отказов без веских причин он не принимал.

– Ярина… – напомнил, что ждет. Я продолжала смотреть. Муж сам неспешно расстегнул брюки и достал член. Возбужденный, крупный, подрагивающий от нетерпения. Обхватил у самого корня и медленно двигался туда-сюда, пока прозрачная капля не выступила на головке. Святослав гипнотизировал мои губы голодным жадным взглядом. Разве так смотрят, когда хотят другую?

– Ты мне изменяешь? – спросила откровенно. Я должна знать. Жить в сомнениях слишком тяжело. А с правдой… С ней я даже не знала, что делать буду.

Лицо Свята пошло рябью жгучей злости, из глаз исчезла томность, а крепкая рука жестким хватом легла на затылок. Муж принудил меня. В первый раз за пять лет заставил заняться сексом.

– Я. Тебе. Не. Изменяю. – чеканил, усиленно двигая моей головой. – Еще раз услышу этот бред и… – я подавилась на очередной фрикции. Святослав остановился, вытер испарину на лбу, сгреб меня в охапку. – Это лишнее, – рванул лямку трусов и насадил, проникая максимально глубоко. – Ярина… – с глухим стоном и страданием, целуя мое лицо, собирая губами слезы. – Маленькая Джульетта… – сжал мои бедра, чтобы теснее, слаще, глубже.

– Я люблю тебя, Свят, – на выдохе, прямо ему в губы. – Не отпускай меня, пожалуйста… – сжала мышцами его внутри, падая на широкую грудь, сокрушенная оргазмом. Я любила его, слишком любила, чтобы жить наполовину и делить со всеми. Если так, то… Не знаю… Не знаю…

Муж замер на моем признании, затем обхватил меня и приподнял, возвращая на сиденье. Положил руку на головку, пара фрикций – и кончил в кулак. Это не в первый раз: после командировки Свят ни разу не сделал этого в меня…

Следующие недели меня кидало из стороны в сторону. Муж устроил мне жесткие эмоциональные качели: притягивал к себе и одержимо не отпускал, затем отталкивал и буквально пропадал где-то. Говорил, на работе. Я не верила. Я уже ничему и никому не доверяла. Я сходила с ума.

– Что это? – спросила у Свята, когда в очередной раз приехал из офиса поздно. От него пахло женскими духами, не сильно, едва-едва, но я заметила. Так же, как и помаду на белоснежной манжете.

Свят так легко сбросил рубашку в гардеробной, абсолютно не заботясь, что я замечу. Без страха быть пойманным. Либо он верен мне и это дикая случайность, либо относился к этому как к своей привилегии – ему можно. Именно поэтому я не могла определить: если любовница или нет?

Муж, не успев скинуть брюки, повернулся и подошел: увидел пятно и закатил глаза.

– У тебя паранойя, Ярина? – убийственный взгляд и поразительное спокойствие в голосе.

– Это помада, Свят! – перешла на повышенные. – У тебя на рубашке чьи-то следы и женскими духами несет!

– У меня была встреча с партнерами, с ними были женщины. Что здесь удивительного? Случайность, жена.

– С тобой тоже была женщина?

Раньше на подобные ужины и выезды муж брал меня.

– Да, была. Секретарша. Мне нужны были ее рабочие навыки, – затем расстегнул брюки, снял и бросил на пол вместе с бельем. – Можешь поискать волосы или следы спермы, – ушел в душ, оставив меня обтекать, униженную.

Я на трясущихся ногах подошла к туалетному столику и нашла пузырек с обезболивающим: на нервах у меня появились мигрени. Села на кровать и обхватила голову руками. Я не понимала, зачем он это делает? Может, психушку хотел мне обеспечить?

Практически каждый день муж приходил домой поздно. Я не ждала его больше. Отворачивалась и пыталась заснуть. Свят задирал мне сорочку, впивался зубами в загривок и брал. Больше он не заботился о моем удовольствии и не обращал внимания на отсутствие отклика.

Утром я находила рубашки в корзине для стирки, откровенно вонявшие сладкими духами. Хорошими, дорогими, но от этого еще противней. Меня тошнило и рвало от них по утрам. Но помады больше не было…

Вечером я вернулась с жутко муторного заседания клуба благотворителей и меценатов города. Головная боль усилилась еще больше – Святослава привычно не было, хотя уже десять. Он не звонил и не предупреждал больше, что задержится.

Я долго стояла под горячим душем и думала о жизни, круто изменившейся всего за месяц с небольшим. Варианты развития дальнейших событий я тоже рассматривала: идти к адвокату – Святослав узнает. Хорошие юристы связаны либо с Нагорными, либо с Савицкими. Плохие просто не смогут справиться с бульдогами моего мужа. Отец, возможно, поможет и даже примет обратно, но это будет новый виток войны между нашими семьями. Я – залог худого мира…

Я так задумалась, что даже не заметила, что больше под душем не одна.

– Привет, – муж присоединился ко мне. Обнял сзади, обхватывая груди. Нажал на поясницу, чтобы прогнулась под его желание. Я развернулась и убрала его руки.

– Я не в настроении, – обошла его и… распахнула глаза. Это была последняя капля. Свят повернулся ко мне, и я отвесила ему жгучую пощечину. Пусть бьет в ответ. Хоть убивает!

– Ты охренела?! – стиснул челюсти до хруста.

– У тебя спина исполосована ногтями! – закричала я. Просто не могла больше держать это в себе. Пусть признается наконец! – Тебе не стыдно вообще?!

– Шрамы иногда сильно чешутся, Ярина, – произнес четко. – Я сам раздираю спину. Странно, что ты этого не знаешь, жена, – холодно пристыдил меня и ушел. Не просто из ванной, а вообще. Я голая и мокрая выскочила и бросилась к окнам – его машина неслась по аллее к КПП. Этой ночью муж больше не вернулся домой.

Утром меня снова тошнило: сначала списала на нервы и бессонную ночь, но календарь показывал недельную задержку.

Я уехала за тестом. В небольшой кофейне на Крестовском он показал бледный плюсик. Похоже, я беременна.

К своему гинекологу не поехала: выбрала обычную клинику, заплатила тройную цену и прошла на прием между пациентками. Мне сделали вагинальное УЗИ: четыре-пять недель и плод как арбузная семечка. Я была в шоке, и никакой радости. Мы с мужем разваливались как пара, а дети должны рождаться в любви. Иначе… Иначе они будут такими же, как мы…

Вечером в пятницу Святослав приехал достаточно рано. Мы так и не помирились: разговаривали односложно и без тепла. Оба нервные и на пределе. Мне казалось, что он становился злее с каждым днем.

– Свят, – я вошла в спальню, – нам нужно поговорить, – решила обсудить важную новость. Если и моя беременность для него уже ничего не значит, то не уверена, что стоит рожать и продолжать этот фарс.

– Сейчас, – ему кто-то позвонил, а я нырнула в ванную, руки помыть. Уже на выходе услышала:

Завтра увидимся, детка…

Мне стало тяжело вздохнуть. Вот и подтверждение. У моего мужа кто-то появился.

– Ты хотела поговорить? – Свят свернул разговор и буквально столкнулся со мной на выходе из ванной.

– Нет, – почти шепотом. – Ничего важного. Голова болит, лягу в гостевой спальне…

Глава 7

Ярина

Вроде бы пять лет – большой срок, но вспомнились как одно мгновение, даже рассветать начало едва-едва. Я повернула затекшую шею и столкнулась со спящим лицом мужа. Щетина, подрагивающие длинные ресницы, чуть капризно оттопыренная губа. Во сне такой ранимый и уязвимый вид. Ярости, агрессии, злости не видно, когда глаза закрыты. Моя первая любовь. Мой первый мужчина. Мое самое большое разочарование. Я его любила больше всех на свете. Я ненавидела его как никого другого в этой жизни. Правду говорят: любовь и ненависть ходят рука об руку.

На моем животе по-хозяйски лежала его ладонь. Я, практически не дыша, соскользнула с кровати. Нужно бежать. Больше не выдержу. Не желаю, чтобы ко мне когда-нибудь прикасался мужчина, а этот тем более.

На цыпочках зашла в гардеробную и схватила толстовку со штанами. По пути из спальни осторожно подняла сумочку: там телефон и паспорт. Одевалась уже в коридоре: на голое тело, измазанное спермой, слюной, выпотом. Сейчас не до купания. Мне просто нужно сбежать от него. Если Святослав еще раз… Зарежу его, не меньше!

Обулась на босу ногу, схватила первую попавшуюся куртку и вышла из дома. Обернулась и посмотрела на внушительный особняк (надеюсь, в последний раз): сейчас этот дом напоминал мне мавзолей: все умерло, и любовь здесь больше не живет.

– Я никогда не прощу тебя, Святослав Нагорный. Никогда! – шепнула в утро.

Нет повести печальнее на свете, чем повесть о маленькой Джульетте…

Темно и холодно. Я накинула капюшон и побежала по аллее. Через КПП прошла без проблем: они проверяли въезжающие машины и входящих людей. Выйти можно свободно.

Только оказавшись за границей владений Нагорного, смогла выдохнуть и вызвать такси. Домой поеду.

Улицы были свободным, а часы показывали пять утра. Меня укачивало и вырубало в машине, но я держалась: сейчас не время расслабляться.

Такси остановилось, но я не торопилась выходить: рассматривала с какой-то обреченной тоской место, где выросла. Охрана была на воротах: я вышла и подошла прямо к ним.

– Вы к кому?

Я не ответила, просто сняла капюшон.

– Ярина Дмитриевна… – опешил дежуривший дядя Толик. Он давно руководил отцовской службой безопасности.

– Доброе утро, – и прошла во двор. В доме было тихо, но я помнила, что папа вставал очень рано и пил кофе в кабинете. Возможно, за пять лет эта привычка сохранилась.

– Ярина?! – изумленно уставился на меня. Да, я сейчас походила на привидение, а не Ярину Дмитриевну Нагорную.

Я не упала в родительские объятия и не зарыдала на плече у отца. Села в кресло и устало откинула голову.

– Я ушла от мужа, – проговорила бесстрастно. Что же, папа быстро отошел от шока, и уже через десять минут я сжимала ледяными пальцами кружку с успокаивающей ромашкой, а рядом сидела мама.

– Расскажи, что случилось? – велел отец. Надеюсь, этот тон не потому, что ему совсем меня не жаль, а для того, чтобы я не расклеилась окончательно и не ударилась в истерику.

– Святослав мне изменяет. Он меня не любит и никогда не любил, – выдавала голые факты. – Он обвинял меня в связи с Артуром. Он делал со мной ужасные вещи, – и подтянула рукава толстовки до самых кистей, пряча синяки на запястьях.

– Хм… – протянул папа. Мама продолжала молча обнимать меня. – Наконец дошло до него, – себе под нос, затем на меня обратил строгий взгляд: – Ты останешься здесь, а я займусь разводом. Мы сможем тебя отстоять. За эти пять лет я хорошо подготовился к новой войне с Нагорными, – в глазах блеснуло предвкушение яростной схватки.

– К новой войне?! – я ничего не понимала. – Нам же нужен был мир?

– Ярина, это мужские дела и тебя не касаются.

Ясно, он все уже решил, а может, что-то спланировал заранее: я уже ничему не удивлялась. А вот сама могла шокировать…

– Я беременна, папа.

А вот и бомба. В кабинете повисла гробовая тишина. Интересно, что их изумило? Или родители реально думали, что мы с мужем библию по ночам штудировали?

– От кого? – хрипло переспросил отец.

Что за дурацкий вопрос?!

– От мужа. Разве есть еще варианты? – вздернула бровь. После сегодняшней ночи авторитеты для меня посыпались, а страхи истончились и померкли: самое страшное уже произошло.

– Черт! – выругался отец. – Артур не примет ребенка Нагорного! Да и нам не нужны их ублюдки. Ты родишь Савицкого, а с этим решим. Одна таблетка – и никаких проблем.

– О чем ты вообще?! И причем здесь Артур?

Про аборт сознательно смолчала. Нельзя показывать свои слабости, пусть лучше думают, что мне все равно.

– Ты разведешься с Нагорным и выйдешь замуж за Артура, – объявил отец в ультимативной форме.

– Нет! – я даже поднялась. – Он приставал ко мне! Он мой брат! Это ненормально!

– Ты выйдешь за него! – папа тоже вскочил. – Ты изначально была его. Росла для него. Я хотел, чтобы во главе нашей семьи встал человек одной с нами крови. Ты и Артур – внуки будут чистокровными Савицкими! А ваше родство – седьмая вода на киселе!

– Ты увлекся историей Древнего Египта? – не сдержала едкой иронии. Именно там радели за чистоту крови фараонов и предпочитали жениться на родственниках.

– Наталья, – кивнул матери, – проводи дочь в ее комнату. Пусть отдыхает.

Я не спорила, послушно шла за матерью. Мне нужна была передышка. Меня привели в прежнюю спальню, где я была маленькой девочкой, счастливой девочкой. Да, несмотря ни на что, счастливой! Наверное, это детство так влияло: маленькие дети счастливы даже с коркой хлеба в руках и по колено в грязной луже.

– Яриночка, – мама погладила меня по руке, – все будет хорошо. Когда-нибудь точно будет… – и вышла.

Я зашла в гардеробную: здесь все еще оставались мои старые вещи. Я нашла белый теплый халат для ванной и комплект белья. Я особо не поправилась, должно подойти.

В ванной разделась перед большим зеркалом и безразличным взглядом прошлась по телу. Пара засосов на шее, на груди следы от пальцев и четкий укус на левом соске, на бедрах тоже синяки. Кожа у меня светлая, чуть надави – отпечаток, а Святослав сжимал с остервенением.

Я приложила руку к животу и спустилась вниз: потрогала, больно, но не кровило. Значит, не потеряла ребенка. Или беременность просто замерла. Читала, что на таком сроке можно не заметить потери.