Тёмный маг. Книга 9. Извилистый путь

Когда последняя страница была расшифрована, я бросил взгляд на часы и схватился за телефон.

– Андрей Николаевич, вы у себя? – сразу спросил я, не вдаваясь в подробности.

– Да, Дима, что случилось? – напряжённо ответил Громов.

– Я сейчас приду к вам. Это срочно. Вы не могли бы позвать Егора. Это касается Ванды, – коротко ответил я.

– У меня только что закончилось совещание с остальными офицерами по теракту в детском доме, на которое ты так и не явился, потому что я не смог до тебя дозвониться, – он говорил довольно сухо, но мне на его настроение, по правде говоря, было наплевать.

Кажется, я вплотную подошёл к той черте, переступив которую, просто позволю Эду делать всё, что он захочет. И пока меня сдерживает только осознание, что дать полную свободу действий Великому Князю, считающему слово «гуманизм» изощрённым матом и позволяющему себе ссориться с богиней будет как-то не совсем правильно.

– Андрей Николаевич, информация по детскому дому у меня тоже будет, но я бы хотел всё сначала обсудить с вами лично, – быстро ответил я и отключился. – Артём, ты хорошо справился с работой, – похвалил я внимательно наблюдающего за мной стажёра. – Можешь идти домой.

– Дмитрий Александрович, можно задать личный вопрос? – немного помедлив, спросил он.

– Задавай.

– Ходят слухи, что у Ванды какие-то отношения с главой второй Гильдии. И последние несколько дней всплывают разные подробности. Они правда вместе живут? По записям не скажешь, что они близки.

– Кто распускает подобные слухи? – процедил я. А ведь мы это от всех скрывали, и, кажется, небезосновательно.

– Ну, Остапенко из оперативного, ему сказал кто-то из следственного, а тот вроде получил информацию от самого Алферова. В отделе кадров же подтвердили, что данные владельца дома, по указанному адресу в личном деле, засекречены, и информация доступна только офицерам, – перечислял Артём, а мне только зубами оставалось скрипнуть.

Похоже, у главного следователя не только имеется личный конфликт с Ромкой, что и так понятно, учитывая их сферы деятельности. Но зачем ему так открыто настраивать коллег против Ванды, распуская подобные слухи?

– Нет, вместе они не живут. У неё вообще-то есть собственная квартира, а отделу кадров передай пламенный привет. Если хотят посплетничать, то пускай информацию полностью выкладывают, например, о том, что она, как минимум, была замужем, и муж явно не Гаранин, – ответил я тут же расслабившемуся парню. – Кстати, ты подписывал бумаги о неразглашении?

– Да, магический контракт, – закивал Артём, видимо, вспоминая, что именно сейчас прочитал, когда занимался расшифровкой записей.

– Хорошо, просто напоминаю о том, что в том случае, если ты проболтаешься, то умрёшь, – я улыбнулся вмиг побледневшему стажёру и вышел из отдела, направляясь к кабинету Громова.

Постучавшись, я вошёл внутрь, натыкаясь на серьёзный взгляд начальника. Егор сидел сбоку, привычно выводя карту вероятностей. Он, похоже, делал это уже автоматически, чтобы расслабиться, и рассчитывал вероятность всего подряд, начиная от погоды.

– Я тебя внимательно слушаю. Что такого ты хочешь мне сообщить, чего пока нельзя знать другим офицерам? – Громов говорил сухо, указывая рукой на место напротив себя.

– Целью нападения на детский дом была не только дестабилизация общества, – сразу же ответил я, открывая переведённые записи. – Ванда узнала, что побочная цель этой акции – убийство Гаранина.

– Ты сейчас серьёзно? – немного скептически спросил Громов, откидываясь на спинку стула. – Тебе не кажется, что она немного помешана на Романе?

– Она это выяснила в то время, когда была отстранена от службы и не помнила, что их связывает. И единственное, чего она хотела в тот момент, чтобы он умер как можно мучительней, – ответил я, передавая одну из папок Громову. – Ванда сделала несколько интересных выводов на основе некоторых наблюдений и потом подтвердила фактами.

– Это дела о привлечении второй Гильдии к силовым операциям Службы безопасности, – пролистав документы, задумчиво проговорил Андрей Николаевич, переводя на меня недоумённый взгляд.

– Да, и она их все проанализировала. Вы знали, что во всех этих делах Рома лично принимал участие? В каждом деле, когда мы привлекали его Гильдию, он лично руководил своими ребятами. И сейчас был просто обязан присутствовать при задержании и зачистке. Мне сначала это всё тоже показалось притянутым за уши, пока Ванда не проанализировала каждый звонок, сделанный наёмниками по известным нам номерам телефонов и ещё по нескольким другим, о которых известно нам не было, – я открыл интересующую страницу и пробежал по ней глазами.

– Обычно Гильдия входила на объекты первой. Они всегда знали, что являются почти пушечным мясом, и соглашались с подобным риском. – Громов всё ещё выглядел задумчивым.

– В этом деле всё изначально пошло не по плану, – я уставился в одну точку. – Рома был не в форме. Он был нестабилен и не так давно пережил клиническую смерть. Я фактически отстранил его от привычной схемы работы. К тому же мы уже получили подтверждение от Рокотова, что они принимают участие. У «Волков» огромный опыт проведения именно контртеррористических операций, поэтому я посчитал, что Гильдии вообще нечего делать в здании, и приказал им через Ромку охранять периметр.

– К тому же террористы заметно нервничали, – встрял в мой монолог Егор. – Эдуард может быть чертовски убедителен, особенно когда задаётся целью кого-то запугать. К тому моменту, когда слетевший с катушек Гаранин вошёл в здание, у них было одно желание – выжить любой ценой. Им резко стало не до побочных заданий, когда Эдуард убил их главаря, не вставая из-за стола на огромном расстоянии, и пообещал, что это же произойдёт с каждым, кто не захочет договариваться, – Егор замолчал и поёжился. – Я бы тоже задёргался на их месте, и мне резко стало бы не до какого-то там Гаранина. Тем более что уже даже самый тупорылый террорист понял – Гильдия в здание не зайдёт.

– Дима, я всё ещё не понимаю, как это поможет нам найти Ванду? – Громов упал на стул и интенсивно протёр лицо. – И почему побочным заданием было убийство главы второй Гильдии, а не… ну, не знаю, не тебя, к примеру?

– Я к этому и веду, – немного подумав, я продолжил. – Финансированием этой операции полностью занимался только один человек – наш бывший министр финансов Юдин, – ответил я. – И это подтверждено выписками с его счетов, которые Ванда смогла к нему привязать, хотя никакого отношения к Юдину они на первый взгляд не имели. Она привлекла кого-то со стороны и называла в своих записях Тимом. Именно он смог выйти на Юдина идя от конечной точки перевода средств: непосредственно наёмникам, – я протянул Громову одну из страниц, где была чётко расписана схема и краткое описание подставных компаний, через которые делались переводы.

– Так, давай всё сначала, – выдохнул начальник СБ, выпрямляясь и внимательно глядя на меня. – Ты же в курсе, что целый отдел, работающий над этим делом, не продвинулся в нём ни на шаг, и сейчас ты мне говоришь, что девчонка без опыта, с подплавленными мозгами, смогла без помощи СБ распутать это дело, находясь на больничном?

– Она просто зашла с другой стороны, – немного подумав, проговорил я. – Мы все исходной точкой брали непосредственно теракт. Ванда же так ненавидела Ромку, что решила разобраться в том, почему его в детском доме всё-таки не пристрелили.

– Мне кажется, это всё-таки болезнь, – пробормотал Егор, прикрывая тут же изменившие цвет глаза. – Вот зря мы её ещё в четырнадцать не попытались вылечить, когда всё было не так запущено.

– Теперь у нас есть Рерих, и мы можем её попросить ещё немного с Вандой поработать, – вздохнул я. – Хотя Рома с этим вряд ли согласится. В общем, Ванда приступила к расследованию от общего к частному. Она пишет, что Полянский, конечно, кретин, но лично не стал бы врываться в здание, где полно вооруженных отморозков, с тремя напарниками и одним Гараниным. Здесь явно шёл приказ свыше, и в этом я с ней абсолютно согласен.

– Как мы уже сказали, – снова перебил меня Егор, наскоро просмотревший записи и мгновенно врубившийся в ситуацию, – это был скорее приказ, отданный впопыхах, как единственный шанс вообще доставить Ромку в здание к террористам. Жест отчаяния, я бы сказал. Как могли, так и сделали, потому что все заготовленные схемы уже полетели коту под хвост. Изначально-то предполагалось, что вторая Гильдия уже зайдёт внутрь, поэтому-то они так долго тянули с требованиями. Похоже, никто их изначально и не хотел предъявлять. А этого придурка, к которому ты, Дима, как на работу летал на рудники, вспомнили и приплели уже потом. Что-то надо же было говорить.

– Да, похоже, так оно и было. Начальник московской полиции был всегда рядом со мной, поэтому он точно не мог влезть в это дело. Остается тот, кто находится выше, – я снова вернулся к концу записей, разглядывая три фамилии, напротив которых стояли вопросы.

– Таких людей немного, – протянул Громов, хватая со стола ручку и начиная крутить её в руке. – Полянский на допросе отрицал, что действовал не по собственной инициативе.

– Но делали вы это без помощи менталиста, – Егор начал массировать виски, а его глаза никак не приобретали естественный голубой цвет, оставаясь напоминать два озерца расплавленной ртути. – Почему, кстати?

– Его адвокат сослался на личную неприязнь между Дмитрием и его подзащитным, и у нас были связаны руки, – поморщился Андрей Николаевич. – Тем более что идиотизм и неопытность мы никоим образом не смогли привязать к государственной измене.

– Это все только догадки, фактами не подтверждено, – я вновь вернулся к докладу. – Но это послужило отправной точкой для расследования Вишневецкой. Ванда начала при помощи всё того же неизвестного Тима пробивать каждого члена нашего правительства, откапывая очень интересные схемы мошенничества. К делу это относится мало, но вот список, с которым можно поработать, – я протянул Громову несколько листов. – Тогда же она вспомнила о конфликте между Ромкой и Юдиным, когда обнаружила странные переводы, и смогла откопать часть переписки между бывшим министром финансов и его секретарём. Тут коротко, но суть ясна. Юдин сказал, что станет спонсором акции при условии, что там пристрелят главу второй Гильдии. Его помощник сообщил, что всё устроит.

– Почему она ничего мне не доложила? – пробормотал Громов, глядя на меня так пристально, будто я смог бы ответить ему на этот вопрос.

– Она в некоторых моментах действовала не совсем законно, – уклончиво ответил я, протягивая ему тоненькую папку. – Например, вот в этом.

– Я не отдавал распоряжения на установление слежки и прослушки на этих людей! – тут же взвился Андрей Николаевич, когда понял, что за бумаги я ему подсунул. – И это не моя подпись.

– Да, возможно, но слежка за министром внутренних дел Кляйном, секретарём президента Кирьяновым и министром транспорта Смирновым установлена и длится уже не полных два месяца. И её никто до сих пор не снял, – сообщал я Громову почти радостно.

– Ладно, первые два понятно, а чем ей Смирнов то не угодил? – пробормотал Громов, вставая со стула и подходя к столику возле входа, где стоял стакан и кувшин с водой. – Теперь я понимаю, почему ты решил поговорить со мной лично. После всего этого я должен не только уволить Ванду, но и арестовать по делу о государственной измене.

– Но вы это не сделаете, – я смотрел на то, как жадно Громов глубокими глотками пьёт налитую в стакан воду.

– Может, лечить её было плохой идеей? – наконец он повернулся ко мне. – При помощи какого-то непонятного Тима и своих странных заключений, она вышла на первого подозреваемого в деле о нападении на детский дом.

– Не думаю, что это смогло бы сделать её хорошим работником. В этом деле ей помогла зацикленность на Ромке, и не факт, что это сработало бы в других делах, – я покачал головой. – И я до сих пор не пойму, причём здесь министр транспорта. Ванда не все свои действия могла объяснить и на самом деле мало что описывала. Единственное, что могу сказать точно, в день её исчезновения у неё была запланирована встреча с Кирьяновым. А после она планировала встретиться с вами. – Закрыв папку, я бездумно уставился в стену перед собой. До меня только сейчас начало доходить всё, что происходит, и начала формироваться мысль, почему с нами до сих пор никто не связался.

– Это не было похищением с целью выкупа, – пробормотал я, прикладывая ладонь ко лбу.

– Девяносто процентов, что у неё хотят получить информацию по её расследованию, – подтвердил мои опасения Егор. – И это полное гадство. В таком случае найти её живой будет практически невозможно.

– Единственное, что нам известно: за нападением на детский дом стоит несколько высокопоставленных чиновников, – мягко произнёс Громов, возвращаясь к своему месту за столом. – Но об этом мы бы и сами в конечном счёте догадались. Мы знаем, что с наёмниками каким-то образом контактировал Юдин. Где он, кстати?

– В Мексике, выращивает кенгуру, – ответил я, стараясь вернуться к обсуждению нашего дела и оставить в стороне личные мотивы и совсем уже пессимистичные мысли. – Если точнее, он попросил политического убежища у местного правительства, и ему его с радостью предоставили. Я проверил эту информацию ещё до того, как пришёл сюда.

– То есть, вернуть его на родину нам будет проблематично? – спросил Егор, закрывая глаза.

– Ну, почему же? – я скривился. – Сейчас я расскажу, как всё будет, даже не будучи эрилем. Андрей Николаевич свяжется с мексиканской службой безопасности и опишет ситуацию, требуя немедленной депортации Юдина в Российскую Республику. Те, разумеется, откажут, и тогда на помощь придут Гомельский, Наумов и Первый Имперский Банк. У меня в этом деле есть личные мотивы: он моего кровного родственника хотел убить без заключения контракта с любой сторонней Гильдией. Местное правительство немного покривляется и подпишет все необходимые бумаги. Мир ещё помнит фиаско Фландрии, когда они пытались перейти мне дорогу, давя на этого же самого родственника. Я весьма щепетильно отношусь ко всему, что касается дел Семьи. О перестановках во фландрийском правительстве и в их Службе Безопасности до сих пор в газетах пишут, – злобно проговорил я, вновь фокусируя взгляд на той жуткой картине, что висела в кабинете Громова. – И пока идут эти никому ненужные в итоге формальности, я отправлю за господином Юдиным личный самолёт с представителями спецподразделения «Волки» и лично Гомельским. Оттуда, правда, они переместятся сюда при помощи портала. Я не готов ждать двое суток, пока наш бывший министр финансов налетается.

– Ты так в этом уверен? – поинтересовался Громов, вытаскивая телефон из кармана.

– Да. Это Мексика. Они не станут рисковать, чтобы спасти продажного российского чиновника, – резко ответил я. – Гомельскому даже напрягаться не нужно будет, чтобы устроить им экономический кризис, и они не Фландрия, чтобы быстро оправиться от свалившихся на них потрясений.

– Хорошо. Попробуем. Всё равно других вариантов у нас нет, – кивнул Андрей Николаевич.

– Есть, секретарь Юдина. Ты же сам говорил что-то о переписке, – проговорил Егор.

– Да, но это только запись в дневнике сотрудницы СБ, находившейся на больничном с проблемами с памятью и психикой, – отрезал Громов. – Нет никаких доказательств его причастности. Не смотря на всё это, мы должны действовать по закону. Ну и ждать, пока он на чём-нибудь проколется. Почему, интересно, она наружное наблюдение к нему не приставила, заодно, так сказать? – задумчиво проговорил Андрей Николаевич. – Я отзову слежку, а прослушку оставлю. Пусть немного успокоятся и, возможно, раскроются. Кто знает, может, кто-нибудь из них и сболтнёт лишнего. Учитывая ту работу, которую Ванда проделала, не прислушаться к её интуиции просто кощунственно. Но зачем ей Смирнов? Он же… – Громов в который раз покачал головой и махнул рукой. – Ладно, идите отдыхайте. Вы за эту неделю уже полностью вымотались.

– Вы пошлёте запрос о выдаче Юдина? – спросил я, доставая телефон, чтобы звонить Гомельскому.

– Не только, – Громов зло усмехнулся. – Я ещё и пообещаю, что в случае отказа прекращу сдерживать Наумова, которого пока удерживаю от решительных действий только из-за того, что его чувство справедливости тесно переплетается с моим делом. Так что я облегчу тебе задачу. Но портал можешь приготовить. Ты умеешь делать международные, с игнорированием защитных барьеров?

– Да, умею, – я не стал отрицать очевидного. – Кроме меня, это умеет делать только Эдуард. Даже Ромке нужно границу пересекать на самолёте.

– Вот давай мы как-нибудь без Эдуарда Казимировича обойдёмся? – процедил Громов. –Что-то его давно не видно, с ним всё в порядке?

– Не дождётесь, – усмехнулся я. – Он немного переживает из-за Ванды, всё-таки она его воспитанница, и снова что-то перестраивает дома. А также бродит по Москве, посещая все общественные места, начиная с супермаркетов, заканчивая какими-то притонами. Говорит, что ему нужно быстрее освоиться.

– Ну, хорошо, что он нашёл себе занятие, – пробормотал Громов и добавил: – Идите отдыхать.

– Я останусь здесь, – ответил я, упрямо сжав зубы. – Мне нужно быть в курсе всех событий. Ну а пока мы ждём новостей, хочу ознакомиться со всеми отчетами и записями группы наружного наблюдения. Я так понимаю, они уходили в пустоту?

– Я тебе помогу, вдруг наткнёмся на что-то интересное, – сказал Егор, поднимаясь на ноги.

– Информация поступала непосредственно в оперативный отдел, согласно этому документу. Я распоряжусь, чтобы всё доставили к тебе в кабинет, – Громов уже не смотрел на меня, набирая первый номер на своём телефоне. – И не отчаивайтесь раньше времени. Она пока жива, а этого урода мы из его кенгурятника достанем.

– Разумеется, – тихо ответил я, выходя из кабинета начальника. Нужно первым делом связаться с Ваней, чтобы заключить с его ребятами краткосрочный контракт. Всё-таки присутствие хотя бы одного волка сделает Юдина более покладистым. Ну а после останется только ждать.

– Ты Ромке скажешь? – привлёк к себе внимание Егор, подходя вместе со мной к моему кабинету.

– Нет. Пока нет. Об этом знаем только мы втроём и Артём из отдела криптоаналитики. Пусть пока так всё и останется.

Глава 4

Я встрепенулся, уставившись на распахнувшуюся дверь. В кабинет влетел Егор и сел на стул напротив меня, внимательно разглядывая моё лицо.

– Что? – проведя рукой по лицу, стараясь очухаться от внезапно накатившей дремоты, я снял наушники, ставя запись на паузу. После чего просто выключил компьютер, понимая, что ничего в таком состоянии точно не смогу найти.

– Да смотрю, как ты себя загоняешь прямиком в психоз, – Дубов покачал головой. – Дима, ты хоть немного поспал за эти двадцать часов?

– Немного, – повел я плечами, стараясь размять затёкшие мышцы. После чего поднялся из-за стола и подошёл к окну, разглядывая улицу, перед зданием СБ.

– Немного, – повторил мои слова Егор с изрядной долей ехидства. – Нашёл что-нибудь?

– Нет. Ничего. Такое чувство, что они знали о слежке и о прослушке. Таких законопослушных и правильных людей, как Кирьянов и Кляйн, в нашем правительстве ещё поискать следует. А ты чего такой бодрый? – я повернулся к другу, рассматривающему в этот момент свои ногти.

– Небольшая разминка и чашка кофе, наверное, десятая за эти сутки, оказывается, может дать не только приступ тахикардии, но и немного энергии, – усмехнулся он. – Я просмотрел все отчёты по Смирнову и прослушал все записи, и понял только одно: этот человек над нами всеми явно издевается. И да, здесь я с тобой полностью согласен, о слежке они наверняка знали.

– Им кто-то сообщил? – нахмурившись, я в очередной раз потёр воспалённые глаза и вернулся за своё рабочее место. Зазвонил лежащий на столе телефон, в который раз уже, и я уже привычным движением сбросил вызов. Ромке пока мне было нечего сообщить.

– Не думаю, скорее всего, подстраховываются, подозревая, что на них могут выйти, – пожал плечами Дубов. – Но Смирнов явно переигрывает. Если бы не тот факт, что он является Министром транспорта, я начал бы подозревать его в том, что он является полноценным жрецом божества, которому поклоняется и строит на месте своего офиса храм с обязательным алтарём. Невозможно быть настолько правильным и честным, – раздражённо процедил Егор. – Что-то слышно о вылетевшей в Мексику группе?

– Ничего. Мне никто ни разу не позвонил и не отчитался…

Меня прервал короткий стук в дверь, и она тут же распахнулась, а в кабинет вошёл хмурый Громов.

– Прибыл Бобров вместе с Юдиным час назад, – с порога бросил начальник Службы Безопасности. Судя по его осунувшемуся лицу и тёмным кругам под глазами, спал он не больше нашего.

– Вы его допросили? Что он говорит? – сразу же начал закидывать Громова вопросами Егор.

– У нас произошла небольшая загвоздка на этом этапе. Юдин требует, чтобы допрос проводил исключительно один человек: ты, Дима, – и он посмотрел на меня, сложив за спиной руки.

– Я? – откинувшись на спинку стула, я внимательно посмотрел на начальника СБ. – Причём здесь я?

– Не имею ни малейшего понятия. Единственное требование, которое предъявил Юдин, чтобы допрос проводил офицер Наумов. Больше он не произнёс ни слова, – сжал губы Громов. – Мне следует что-то знать о ваших личных отношениях?

– Только то, что их нет, – я покачал головой, не до конца понимая, что происходит. Похоже, надо было действительно отдохнуть, а не перегружать мозг ненужной и бесполезной информацией. – Я видел его в живую только один раз, когда произошёл тот злополучный конфликт между ним и Ромкой.

– Пятая допросная, – немного подумав, произнёс Андрей Николаевич и развернулся в сторону выхода.

– Но я ни разу не проводил допросы, – пробормотал я, переглянувшись с Егором.

– Значит, пришло время, чтобы начать учиться, – ответил Громов, выходя из кабинета и аккуратно закрывая за собой дверь.

– Как-то странно всё это, – выдохнул я, поднимаясь на ноги.

– Да уж, не самое лучшее время, чтобы начинать учиться, – закусил губу Егор и резко встал, стукнув кулаком по столу. – Но ты менталист, не забывай об этом.

– Разумеется, – кивнул я, выходя из кабинета и направляясь на нижние этажи, где располагались допросные.

Сказать, что я нервничал – это скромно умолчать о моём состоянии. Ведение допросов требует довольно специфических навыков, которые у меня в зачаточном состоянии находятся. Эдуард уделял этому разделу моего обучения ничтожно мало времени, заявив, что у меня достаточно людей, этими навыками владеющих, и мне не стоит голову ещё и подобными вещами забивать. Как оказалось, он никогда ещё так сильно не ошибался.

Глубоко вдохнув и выдохнув, постаравшись успокоиться, я открыл дверь.

За стеклом в комнате, находящейся рядом с допросной и отделённой от неё большим зеркалом, находились все офицеры, несколько эрилей, ведущий оперативник и Бобров, не обращающий ни на кого особого внимания. Андрей стоял рядом со стеклом, внимательно разглядывая сидевшего в допросной тучного человека.

– Что скажешь? – прямо спросил я у Боброва, подходя к нему и вставая рядом.

– Скользкий тип, – Андрей повернул голову в мою сторону. – Слишком спокоен. Словно ждал, что мы за ним придём. Даже сопротивления для приличия не оказал.

– Думаешь, у него есть что нам предложить? – Юдин действительно выглядел совершенно спокойным. Повернув голову, он улыбнулся, рассматривая зеркало, точно зная, что на него сейчас смотрят через это стекло.

– Уверен, – кивнул Бобров, посмотрев на часы. – Иди, мы итак времени на его возвращение на Родину потратили слишком много.

– Есть что-то, о чём мне нужно знать при разговоре с ним? – спросил я у Андрея, но тот лишь пожал плечами. Понятно, он мне мало чем в этом деле сможет помочь.

Ну что ж, пора вспомнить все те навыки, которые мне «совершенно точно не понадобятся». В голову влезла подлая мыслишка, что не нужно было ничего сообщать Громову, а лично заняться этим типом, отправив за ним «Волков» по частному контракту. Они бы смогли получить информацию от него, не ссылаясь на закон и моральные принципы, которыми руководствуется Служба Безопасности. И да, в этом случае я действительно был бы ограждён от этого опыта.

Тряхнув головой, постарался очистить голову от ненужных бредовых идей. Я всё-таки офицер и должен поступать правильно, действуя исключительно в интересах своей страны, а не в своих личных.

Взяв из рук Громова папку, которую вчера передал ему при нашем разговоре, я зашёл в допросную, где меня ждал бывший Министр финансов.

– Дмитрий Александрович, я рад, что Громов пошёл на некоторые уступки и прислал ко мне вас, – расплылся Юдин в улыбке, увидев меня.

– Антон Фёдорович, не стоит так сильно радоваться, – я усмехнулся, садясь напротив него. – Вы же понимаете, почему вы находитесь здесь и почему вам не предоставили возможность связаться с вашим адвокатом?