Ловкая страсть

– Совершенно верно. Капитан КГБ Болотников. Вы же хотите узнать, где сейчас Вита?

– Да! Хочу!

– Тогда прошу. – Капитан указал на дверь.

Консул несколько раз быстро кивнул и вошел в квартиру. Болотников вошел следом и тщательно закрыл дверь.

В комнате стояли стол без скатерти, два стула и диван. Два окна были плотно зашторены, поэтому в комнате было душно. Капитан подошел к окну и открыл форточку. Консул сидел за столом и молчал. Его трясло. Он был все еще в шоковом состоянии. Болотников поставил около него заранее приготовленный стакан с водой. Эжен глотнул. Капитан присел на соседний стул.

– Господин консул, можем говорить открыто: проверено, подслушивающих устройств здесь нет. И обещаю – наша беседа будет абсолютно конфиденциальной и… добровольной. Вы можете просто встать и уйти в любой момент.

Консул посмотрел на него.

– Она арестована?

– Нет, у нас в стране арестовывает суд, а она пока задержана.

– Но за что?

– По подозрению в шпионаже в пользу Франции. Мы подозреваем, что вы ее завербовали.

– Кто, я? Вы с ума сошли! Я же дипломат, а не шпион!

– Господин консул, мы же с вами прекрасно знаем, что дипломат и шпион – это практически синонимы.

– Я не шпион, я оканчивал дипломатическую академию. Мой отец, дед и прадед были дипломатами! И я люблю свою работу. – Эжен вздохнул. – И Виту я тоже люблю, поймите вы.

– Любовь? Романтично, конечно. Но вы знакомы-то всего два месяца.

– Я люблю ее с первого взгляда. Я дважды был женат, но со мной такого не было никогда!

– Верю, Вита очень необычная девушка. Очень миленькая. На зоне в Саблино ей будет нелегко, искусствоведение ей там не пригодится.

– На зоне? Но за что? Подумайте сами, что мне у нее выведывать? Она же простой искусствовед!

– А вы типа не знаете, что ее отец работает на секретном производстве? Он конструктор, профессор, занимается тем, о чем не принято говорить вслух.

– Боже мой! Ну откуда? Конечно, не знал.

– Действительно, откуда? Вы же простой дипломат.

– Да, я дипломат. Не простой, конечно. Я все-таки консул. Главный представитель Французской Республики в вашем городе. У меня очень обширные связи!

– К сожалению, ваши связи Вите не помогут. Шпионаж у нас считается очень серьезным преступлением. Никто ее отмазывать не будет. Чревато непредсказуемыми последствиями.

– Но как вы сможете доказать то, чего не было? Она же на самом деле не шпионка! И я действительно ничего у нее не выведывал! Кроме того, я не понимаю – мало ли чем занимается ее отец? Она что, в курсе его дел?

– Ну, перестаньте. Что вы как ребенок, ей-богу? Это же элементарно. Конечно, она не в курсе дел отца… Пока кому-то не понадобилось быть в курсе его дел.

– Но, так как ничего подобного пока не было, как вы докажете, что она завербована?

– Никак, она сама в этом созналась.

– Этого не может быть. Вы меня разводите.

– Я предполагал, что вы мне не поверите. Ну что ж, тогда приношу вам свои извинения, я вас больше не задерживаю.

– Она правда призналась? Скажите правду, как мужчина мужчине, – вы что, ее били?

– Ну что вы, сейчас не 37-й год. Есть и другие методы дознания. Знаете такую формулировку – психологическое давление?

Консул заплакал.

2020 год. Май. Санкт-Петербург

Генерал Болотников несколько секунд молча смотрел на офицеров. Потом снова начал говорить.

– И вы не поверите, консул заплакал. Как ребенок. Мне даже стало его жалко. Реально стало его жалко!

– А девушку вам было не жалко? – спросил Никита.

– Колесников, не тупи. Вита была нашим лучшим агентом. Отдел спецопераций. А агентов этого отдела называли «осами».

– Извините, товарищ генерал. Вы так интересно рассказываете. Я прямо окунулся в то время. И нам рассказывали в академии про «ос».

– Хм, вам рассказывали… а я с ними летал!

– Николай Матвеевич, а что было дальше?

– А дальше – больше. На следующий день мы ее отпустили, а еще через три месяца консул вернулся во Францию. Он предлагал ей замужество, хотел увезти ее с собой. Но она ему отказала. Да и уехать она не могла, была невыездная. И по легенде, и на самом деле.

– И что консул, выдал военную тайну? – спросил полковник.

Генерал усмехнулся.

– Нет, конечно, родину предать мы ему не предлагали, он бы просто застрелился. Выполнил пару наших скромных просьб, и все. Устроил кое-кого на работу в консульство. Да уже и не помню в точности, тридцать лет прошло с тех пор. В общем, уехал консул с разбитым сердцем. Дальнейшая его судьба мне неизвестна. По-моему, остался работать в МИДе Франции. А самое интересное, что он действительно, скорее всего, не был шпионом. Во всяком случае, нам это доподлинно выяснить не удалось. Что называется, в пьянке замечен не был…

– А что она? – поинтересовался Никита.

– А что она? Вита вскоре ушла в отставку. Сказала, что больше не может этим заниматься. А жаль. Была незаменимым агентом. Хотя тогда вся система трещала по швам. Отдел особых операций в 1992-м расформировали. Соблазнять типа было уже некого. Идиоты!

– Эх, нам бы такую сотрудницу, – вздохнул Никита.

– Вот-вот. Я как раз и собираюсь подумать на эту тему.

Спустя два часа генерал Болотников вошел в зал частной картинной галереи и огляделся. В дальнем углу женщина-экскурсовод рассказывала что-то на французском языке нескольким посетителям. Болотникова было практически не узнать – в стильном пиджаке, в дорогих брюках, в разноцветном галстуке и в мягких кожаных итальянских туфлях он смотрелся как пожилой олигарх. Генерал не спеша прошелся по залу, рассматривая картины. Одна картина с голой девушкой, прикрывающейся веером, показалась ему смутно знакомой, он остановился на несколько секунд, прищурился, внимательнее рассматривая картину, потом покачал головой и пошел дальше. Он обратил внимание, что среди авторов картин были только французы. «Ну да, над дверью ведь было написано – французский зал», – вспомнил Болотников. Наконец он увидел, что посетители отошли от женщины. Болотников не спеша подошел к ней и остановился рядом.

– Говорят, вы не понаслышке знаете, кто такой Тулуз-Лотрек, – сказал генерал внезапно охрипшим голосом и кашлянул.

Женщина повернулась к нему; она была сильно удивлена.

– Простите, что вы сказали? Коля? Господи, сколько лет!

– Привет, Дольче Вита.

– Я же просила меня так не называть!

– Ты ничуть не изменилась. Как была холодной красавицей, такой и осталась.

– Ты по делу или на прогулке? Неужели вышел в отставку? Судя по прикиду, пенсия у тебя неплохая.

Вита оглядела его с ног до головы.

– Да куда там, покой нам только снится, – ответил Болотников.

– Значит, по делу. И тридцати лет не прошло.

– Это да. Давненько не виделись.

– Коля, что ты хочешь?

– Предлагаю пойти поужинать. Ты же не откажешь боевому товарищу?

Вита пожала плечами.

– Хорошо. Ужин так ужин. А там посмотрим, может, и не откажу.

– Чувство юмора тоже никуда не ушло. – Болотников опять усмехнулся.

Спустя сорок две минуты Болотников и Вита вошли в полупустой зал ресторана «Метрополь». Они сели за столик и, поизучав несколько минут меню, сделали заказ. Пока официант не принес заказанное, генерал успел рассказать Вите, для чего он ее посмел побеспокоить спустя столько лет.

Через тринадцать минут перед Болотниковым стояла бутылка минералки и тарелка с котлетой по-киевски и жареной картошкой. Перед Витой официант поставил креманку с ванильным и клубничным мороженым и налил в бокал дорогое французское шампанское «Вдова Клико». Вита глотнула и закрыла на пару секунд глаза.

– Блаженство. Французское шампанское – это не советский брют эпохи застоя.

– А что скажешь по делу? – Генерал налил себе минералки.

– Скажу нет, товарищ генерал, вряд ли я вам смогу помочь. Где я вам такую барышню найду? Чтобы от одного взгляда мужчины голову теряли. Нынче таких не делают. – Вита глотнула холодного шампанского. – Прекрасное шампанское. Франция, она и в Африке Франция.

Болотников вздохнул.

– Ну, ты, в общем, подумай. Не могу сказать, что не тороплю. Надо срочно. А кроме тебя, мне обратиться просто не к кому.

– Да ладно. Я не поверю, что в твоих кругах нет специалистов по этому вопросу.

– Такого, как ты, нет. Не те времена нынче. Да и не в этом дело. В моем звании я на службе никому особо не доверяю.

Вита усмехнулась.

– А мне доверяешь?

– Больше, чем себе.

– Ну и зря! Я сильно изменилась за эти годы.

– Только не внешне. Даже еще красивее стала.

– Коля, что за грубая лесть! И какое имеет отношение доверие к внешности?

Генерал пододвинул стул поближе к Вите и заговорил тихо, по-заговорщицки.

– Времена пошли смутные. Сейчас даже нет отдела ликвидаций. Представляешь? Расформировали. Дерьмократия.

– А как же вы решаете вопросы, когда другого выхода нет?

– Выход всегда есть. Как правило, он там же, где и вход. Так министр сказал. Я ни хрена не понял, что он имел в виду. Но на совещании генералов в актовом зале Кремля мне как-то неудобно было выкрикнуть: «Господин министр, стесняюсь спросить, что вы имеете в виду?» Короче, я тебе предлагаю работу – будешь консультантом. Работай по-прежнему в своем художественном салоне, а консультировать будешь по мере необходимости. Я тебе даже зарплату платить буду.

– Да не в зарплате же дело. Я уже и забыла про…

– Ничего ты не забыла. Бывших не бывает!

– Это тоже министр сказал?

– Нет, это давно известно. Ну послушай, ну ведь ты боец – скука же так жить!

– С чего ты взял, что мне скучно? Я работаю, развлекаюсь. Мне некогда скучать.

– Азарта тебе не хватает. А тут вдохнешь свежего воздуха, тряхнешь стариной. Найдешь барышню, научишь ее всяким премудростям. Поучаствуешь в операции. На расстоянии, разумеется. По-моему, тебе это должно быть безумно интересно.

– Коля, да ты пойми – даже если я найду тебе девушку не из системы, по сути, я ж ее подставляю. Это же работа с риском для жизни.

– Но мы же этого от нее скрывать не будем. Конечно, работа агента опасная, по статистике, как у пожарного, – одинаковая смертность, один к двум миллионам. Только у нас понасыщеннее. Короче, думай.

Болотников принялся за еду. Вита допила шампанское. Сзади нее незаметно подошел официант, аккуратно взял из ведерка бутылку и долил ей в бокал. Вита, проводив взглядом уходящего официанта, повернулась к Болотникову. Тот молча и быстро ел.

– Коля, такое впечатление, что ты что-то хочешь еще спросить.

Генерал оторвался от еды.

– Да. Ты, это самое, замуж-то вышла?

– Была один раз, муж умер уже много лет назад. В личном деле должно быть.

– Я специально не смотрел, типа неважно. – Генерал помолчал несколько секунд, – А я вот до сих пор не женился. Представляешь, ни разу.

– Что ж ты так?

Болотников нахмурился.

– Некогда было! А потом уже и не нужно.

Генерал продолжил трапезу. Вита, улыбнувшись, допила из бокала шампанское.

Бывшая балерина, а ныне пенсионерка Даша Лялина шла мимо Дворца культуры. Она остановилась у огромного окна. В балетном зале у станка занимались хореографией маленькие балерины. Педагог, высокая крепкая блондинка средних лет, показывала им балетные упражнения, девочки повторяли. Педагога звали Эльза, когда-то Даша с ней танцевала «Танец маленьких лебедей». Даша почему-то вспомнила, как они с Эльзой спорили – правильней ли было бы маленьких лебедей называть лебедятами. Даша стояла у окна и с грустью смотрела на девочек, с которыми занималась Эльза. Она часто здесь проходила и постоянно тут останавливалась. Когда-то она так же в семилетнем возрасте начинала свой путь в балете. Даша была одета в летнее длинное серое платье до щиколоток и в дешевые босоножки. Через плечо перекинута довольно объемная холщовая сумка. Выглядела Даша неважно – очень худая, бледная, под глазами синяки, не сильно длинные волосы зачесаны назад и связаны в пучок. На шее, посередине, прямо в ямочке между ключицами виднелся небольшой шрам. Впрочем, шрамов у нее было несколько – три на ногах и один на предплечье – последствия автокатастрофы. На незагорелом теле их было практически не видно. С виду ей можно было дать как 25 лет, так и все 35, – короче, было совершенно непонятно, сколько ей лет на самом деле. Даша стояла и смотрела в окно не меньше минуты. Наконец она отвернулась и неторопливо пошла дальше. Подойдя к автобусной остановке, она села на скамейку и зажмурилась, подставляя лицо майскому солнцу.

Примерно через час Даша шла по кладбищу по дорожке, посыпанной гравием. По-прежнему светило солнце, хотя было уже около шести вечера, и Даша щурилась, не глядя по сторонам. Даша свернула на тропинку, прошла мимо десятка могил и остановилась у могилы, где были похоронены ее любимые мужчины: отец, муж и сын. Отец умер больше 20 лет назад, а со смерти мужа и сына прошло меньше трех лет. Даша достала из сумки бутылку недорогого вина, налила себе в пластмассовый стаканчик, не торопясь принялась пить. Кто-то бесшумно подошел сзади и остановился у Даши за спиной. Женщина повернула голову, пошевелила носом, почувствовав знакомый запах.

– Духи все те же, «Амариж», – сказала она, достала из сумки второй стаканчик и налила в него вина. Женщина села рядом с Дашей и взяла стаканчик в руку. Это была Вита. В руке у нее был букетик цветов.

– Привет, Дарья.

– Здравствуй, мама.

– Давно не виделись. Не звонишь, не заходишь.

Даша пожала плечами.

– Новостей нет. Поговорить не о чем. И кстати, могла бы и сама зайти.

– Ну, вот я и пришла. Снова пьешь?

Даша слегка ударила стаканчиком по стаканчику матери.

– Чин-чин!

– Ага. Чик-чирик.

– Пью. А что? Единственное развлечение осталось.

Они молча выпили вино. Вита встала и положила букетик на могилу. Она снова села рядом с Дашей.

– Скука так жить. Как говорит один мой знакомый генерал.

– А что остается? Я на пенсии.

– Ну, есть кое-что… не уверена, что я правильно все делаю, но решать все равно тебе.

– Ты это о чем?

– Я о том, что выход, как правило, там же, где и вход.

– В смысле?

– О новой жизни, Даша. О чем же еще?

На следующий день было дождливо. Даша молча наблюдала, как дождь скатывался по оконному стеклу. В приемной генерала Болотникова за столом сидела симпатичная секретарша в форме с капитанскими погонами и что-то печатала на клавиатуре компьютера. Рядом на стуле для посетителей сидела Даша. Узнать ее было практически невозможно – у нее была красивая прическа. Даша вчера весь вечер накручивала волосы на бигуди и спать легла, не снимая их, так что теперь волосы красивыми волнами падали на плечи. На ней было изящное синее платье длиною до колен, на ногах светло-серые туфли-лодочки на небольших каблуках. На коленях – маленькая изящная сумочка фирмы «Луи Виттон». Лицо чистое, никаких морщинок и синяков под глазами. Макияж настолько легкий и незаметный, что разглядеть его можно было только под сильным увеличительным стеклом. Даша сидела и нервно стучала пальцами одной руки по ладони другой.

А через стену в генеральском кабинете за совещательным столом сидели Болотников и Вита. Перед генералом лежала тонкая папка с бумагами, он рассматривал лежащую сверху фотографию Даши. На фото Даша стояла у какого-то памятника, явно заграничного, и улыбалась. На ней были футболка, рваные джинсы и кроссовки.

– С виду симпатичная. Улыбка хорошая, открытая. А еще фотки есть?

– Зачем? Сейчас вживую увидишь.

Генерал открыл папку, положил туда фотографию и достал листок с биографией Даши.

– Дарья Павловна Лялина, – прочитал Болотников, – ну что ж, фамилия «подходящая».

Вита недоуменно на него посмотрела.

– В смысле подходящая?

– Короткая фамилия, запомнить легко. И позывной сразу напрашивается.

– Какой позывной?

– Агент Ляля. Коротко и ясно.

– Ага, восторг.

– Так-с, бывшая балерина. Балерина? Ты уверена?

– Да, а что тебе не нравится? Я так поняла, среди ваших агентов подходящих кандидатур нет?

– В том-то и беда.

– Значит, по-любому у девушки специальность будет какая-то другая? Ни фига не шпионка и не разведчица.

– Ну да, среди наших симпотных-то много, но всем чего-то не хватает, какой-то особой сексуальности, что ли…

– В этом плане можешь быть абсолютно спокоен. Этого у нее с избытком.

– Как бы правильно выразиться, чтобы не упасть в грязь лицом? Понимаешь, нашим еще не хватает непосредственности или милоты.

– Коля, это называется шарм, он либо есть, либо нет, этому обучить невозможно. Это тебе не приемы рукопашного боя.

– Это да. Это ты верно сказала. Но ведь красивая женщина, она и в Африке красивая.

– Ага, и в Африке, и на Севере. Спора не выйдет. Давай дальше.

Генерал продолжил читать.

– Двадцать девять лет… не многовато ли?

– Нормально. Выглядит моложе.

– Французский, английский в совершенстве. Немецкий, испанский и итальянский – разговорный. Ого!

– Это ее хобби. Раньше много путешествовала, и где была, там и учила язык. Память-то уникальная… Дальше.

– Муж и сын погибли в автокатастрофе. Она чудом осталась жива… три месяца лежала в больнице, шесть переломов… м-да… Вита… – Генерал недоуменно посмотрел на Виту.

– Ну что еще? Все давно срослось. Не хромает, руки работают.

– А как у нее с этим… ну… с психикой?

– Да, есть немного. Кое-какие проблемы присутствуют, ну а кто не без греха? Но ничего запредельного – апатия и легкая депрессия, начнет работать – все пройдет.

– Хм, а с алкоголем как?

– Да в рот не берет. Разве что по праздникам винцо изредка…

– Понятно…

– Ну что тебе понятно? Она справится, я ее знаю.

– Да хорошо, все в порядке, я тебе верю, позови ее.

Вита подошла к двери и открыла ее.

– Дарья Павловна, заходите!

Вита села на место, Даша вошла в кабинет. Той Даши, которая была на кладбище, не было и в помине. Вошла, немного смущаясь, хорошенькая, тоненькая, как тростиночка, девушка с милой улыбкой. Болотников аж привстал. Даша подошла к нему поближе.

– Здравствуйте, товарищ генерал! По вашему приказанию явилась!

Болотников с глупой улыбкой рассматривал девушку. Потом перевел взгляд на Виту.

– Вита! Но как?!

– Что как?

– Ну это же ты! Вылитая ты в юности! Где ты ее нашла?

Вита, усмехнувшись, пожала плечами.

– Грибные места знаю. Не проси – не выдам.

Болотников встал, отодвинул стул.

– Здравствуйте, мадемуазель. Прошу вас, присаживайтесь.

Он говорил по-французски. Даша ответила тоже по-французски:

– Спасибо, господин генерал, очень мило с вашей стороны. У вас есть ко мне какие-нибудь вопросы?

– Что у вас за акцент? Явно не парижский.

– Я почти год жила в Тулузе, товарищ генерал.

– Ну конечно, Тулуза. Совсем старый стал, не узнал. Зовут меня Николай Матвеевич. Я руководитель Службы экономической безопасности Северо-Западного региона.

– Да, я в курсе, Виталина Егоровна рассказала про вас.

В это время в спортивном зале СЭБР Никита и Стелла с инструктором отрабатывали приемы рукопашного боя. Вошла секретарь генерала. Она дождалась, когда Стелла с Никитой закончат спарринг. Инструктор сделал им замечания. Никита и Стелла поклонились инструктору, потом друг другу и подошли к девушке. Первым заговорил Никита:

– Привет, Нинуль. Уж не по нашу ли душу?

– По вашу, Никитосик, вас старик вызывает. Здравствуй, Стелла.

– Привет.

– А я так и не поняла, кто сейчас победил-то?

– Как всегда – дружба.

– Стелла, ты же еще на больничном?

– Ну вот еще, я здорова, как…

– Как бык? – усмехнулся Никита.

– Как кошка.

Она пошли в сторону выхода. Никита повернулся к Нине и продолжил задавать вопросы.

– По какому делу старик вызвал, не в курсе?

– Не в курсе, но Чуньков уже у него в кабинете. И еще кое-кто.

– Кто же?

– Пойдем, а? Ты же знаешь, старик ненавидит ждать.

– Ладно, только приму душик.

– Правильно, я только хотела это посоветовать.

– Это еще почему?

Но Нина уже шла по коридору, а Стелла скрылась за дверью с надписью: «Женская душевая». Никита оттянул край футболки у горла и втянул носом воздух.

– Мокрая, но совсем не пахнет. – Он пожал плечами и зашел в соседнюю дверь.

Через девять минут Стелла вышла из раздевалки, на ходу закручивая на голове хвостик. Никита уже стоял на лестничной площадке и ждал ее.

– Я смотрю, ты уже до секретутки старика добрался, мачо ты наш.

– Что я слышу? Ты, никак, ревнуешь?

– Вот именно! Никак! Просто бесишь.

– Я налаживаю контакты с нужными людьми.

– Налаживальщик нашелся.

– Стеллочка, прекращай вторжение в личную жизнь.

– Очень надо.

Стелла быстро пошла по коридору.

«Все-таки ревнует», – сделал вывод Никита. Он не торопясь пошел за Стеллой.

Даша и Вита сидели за столом рядом с генералом. Напротив них полковник Чуньков. Перед каждым стояла чашка с чаем, а посередине стола – огромный поднос с конфетами и печеньем. Чай пили все, сладкое ела только Даша. Чуньков смотрел на Виту.

– Столько всего про вас слышал, Виталина Егоровна. Невероятно.

– Не могу ответить тем же, но приятно, – ответила Вита, улыбнувшись.

– Давно мечтал познакомиться.

– Мечты иногда сбываются. А вас как зовут?

– Алексей.

– Очень приятно. А то как-то непривычно звать мужчину товарищем, хоть и полковника.

Вита глотнула чаю. Даша взяла печенюшку и откусила от нее.

– Ой, какое вкусное. Неужели домашнее?

– Самое вкусное и самое что ни на есть домашнее, – ответил генерал. – Вот жена Алексея Дмитриевича печет. – Болотников кивнул на Чунькова.

Тот почему-то заметно смутился. Раздался стук в дверь. Генерал крикнул:

– Входите, не заперто!

Дверь открылась, и в кабинет вошли Никита и Стелла. Они встали по стойке «смирно».

– Разрешите присутствовать, товарищ генерал? – спросил Никита.

– Здравия желаем, – громко произнесла Стелла.

– Вольно! Присаживайтесь. Стелла, как рана?

– Какая рана? Ах, вы про эту царапину? Я уже и забыла.

Никита и Стелла подошли к столу и сели рядом с Чуньковым. Никита, присаживаясь, пожал полковнику руку.

– Молодец. Вот, знакомьтесь. Наши герои. Группа силового прикрытия – агенты Стелла и Никита. А это наши новые сотрудницы, то есть сотрудники. Наш консультант Виталина Егоровна Шунькова.

Никита вскочил.

– Не может быть! Дольче Вита?!

Вита ответила строго, делая паузы между словами:

– Никогда меня так больше не называй.

– Ой, извините, я на эмоциях.

Генерал посмотрел на Никиту.

– Все, я могу продолжать?

– Я ж извинился, – ответил Никита.

Генерал кивнул в сторону Даши.

– А это наш новый секретный сотрудник, агент Ляля.

Даша улыбнулась.

– Очень приятно. Вообще-то я Даша, но называйте меня как хотите.

Никита в ответ заулыбался. Чуньков тоже. Генерал усмехнулся.

– Ну, а теперь вернемся к нашим барашкам… Стелла, у нас возникли небольшие проблемы, – генерал сделал паузу, – с твоим дружком.

Стелла удивленно на него посмотрела.

– У меня нет друзей, товарищ генерал.

– Ну, какие твои годы, – ответил Болотников, – обязательно будут. Так вот, есть сведения, что Прохоров может помешать нашей новой разработке.

– Какой разработке? – спросил Никита.

– Первому заданию агента Ляли. – Генерал взял чашку с чаем, потом поставил ее на стол и налил себе минералки. – Короче, по порядку… Полковник, докладывайте. – Генерал залпом осушил стакан.

Чуньков включил специальную аппаратуру. На экране на стене появился портрет чернявого человека, лет сорока пяти – сорока восьми.

– Аудитор и специалист по экономической целесообразности Андрэ Моришаль, сорок девять лет, – начал доклад полковник.

– Француз? – поинтересовался Никита.

– Вот прямо с первого раза угадал. Самый настоящий француз. Оценивает, стоит ли французским капиталистам вкладываться в российские предприятия. Крутой специалист и очень необычная личность.

На экране было видно, как месье Моришаль вышел из дверей аэропорта, он тянул за собой чемодан на колесиках. К нему навстречу вышли несколько человек. К ним подъехал лимузин. Водитель вышел и открыл дверь. Моришаль поздоровался со всеми, кивнув, руки никому не подал и молча пошел к остановке такси, сел в машину с шашечками и был таков. Встречающие недоуменно смотрели ему вслед.

– В прошлый приезд от лимузина отказался, заявил, что он не министр, чтобы разъезжать в лимузинах, – продолжил Чуньков, – правда, от дорогого номера в отеле не отказался. Видимо, привык жить в комфорте. По ресторанам не ходит, по крайней мере, в России. Предпочитает заказывать еду в номер. Вот такие пироги. Говорят, что взяток не берет. Подарков тоже, насколько нам известно. Крайне принципиален. Не женат. По проституткам не ходит. Во всяком случае, таких данных нет. Но в Париже содержит любовницу тридцати семи лет! Фото ее есть.