Свой путь

Когда их взгляды встретились, Александр увидел в глазах десантника целую гамму эмоций – боль, отчаяние и горькое сожаление, когда тот смотрел на спины удаляющихся соперников. Каждый из них был сосредоточен только на своей цели, никто даже не замедлился, чтобы проверить состояние упавшего.

В голове Александра вспыхнула мысль, острая и ясная: "Бросили. Одного."

Что-то щелкнуло внутри него. Образ отца, всегда говорившего о взаимовыручке, промелькнул перед глазами. Воспоминание о том, как Ефим рассказывал, что на войне нет ничего важнее, чем доверие товарищей. Александр резко затормозил, пропуская вперед бегущих за ним соперников, и быстро вернулся назад к упавшему десантнику.

– Зачем? – недоуменно спросил тот, морщась от боли. – Тебе оставалось пробежать всего ничего, ты в лидерах был. Меня бы все равно потом забрали.

Его голос был хриплым от напряжения, а на лбу выступили капли пота.

– Нельзя людей бросать одних, – просто ответил Александр, присаживаясь рядом и осматривая ногу десантника. – Идти можешь?

– Нет, не могу наступать, больно очень, – десантник попытался пошевелить стопой и снова скривился от боли. – Похоже на растяжение, а может и хуже.

Александр быстро оценил ситуацию. До финиша оставалось около пятисот метров. Позади них никого не было видно – либо все настолько отстали, либо уже сошли с дистанции.

– Тогда будем выигрывать вместе, – решительно сказал он. – Позади нас похоже никого нет, или все настолько отстали, или уже сошли с дистанции. Ты темп задал такой, что даже у меня появлялись мысли, что не добегу. Уж на третье место то мы наверное придём.

В этот момент из-за поворота показалась пара бегунов. Они с удивлением посмотрели на сидящих на земле соперников и, не замедляя шага, пробежали мимо.

– Ну или пятыми, – с легкой усмешкой добавил Александр. – Давай, а то так и к обеду опоздаем.

Он наклонился и одним уверенным движением забросил десантника себе на плечи, используя технику переноски раненых. Вес был значительным – парень был крепко сложен, – но Александр чувствовал, что справится.

– Тебя как звать? – спросил он, перераспределяя вес и готовясь к бегу.

– Виктор. Витя, – ответил десантник, пытаясь устроиться поудобнее на плечах Александра.

– Держись, Витя, сейчас немного потрясет.

Александр с Виктором на плечах начал движение, постепенно набирая темп. Каждый шаг отдавался тяжестью во всем теле, мышцы ног горели от двойной нагрузки. Дыхание стало тяжелым, прерывистым, но он продолжал бежать, стиснув зубы и сосредоточившись на ритме.

Лесную тишину, прерываемую лишь тяжелым дыханием ребят и глухим стуком армейских ботинок о землю, внезапно разорвали выстрелы. Звук доносился со стороны полигона – это первые участники уже добрались до огневого рубежа и приступили к заключительному этапу соревнований.

– О, первые уже на финише. Молодцы, – прокомментировал Виктор, стараясь говорить ровно, несмотря на тряску.

Выбегая из леса на ровную дорогу, ведущую прямо к огневому рубежу, ребят догнали самые отставшие участники соревнований. Обгоняя странную пару, они с удивлением оборачивались, не понимая, что происходит. Некоторые замедлялись, предлагая помощь, но Александр только мотал головой, продолжая движение.

– Саш, – голос Виктора звучал неуверенно, – ты донеси меня, пожалуйста, до финиша. Я хочу закончить как все.

В этой просьбе было что-то большее, чем просто желание пересечь финишную черту. Это было о достоинстве, о том, чтобы не сдаваться, даже когда обстоятельства против тебя.

– Сделаем, – коротко ответил Александр, прибавляя темп на последних двухстах метрах.

Финишная прямая казалась бесконечной. Каждый метр давался с трудом, ноги наливались свинцом, легкие горели от нехватки кислорода. Но Александр продолжал бежать, чувствуя, как Виктор на его плечах старается держаться неподвижно, чтобы не мешать.

Когда они наконец добрались до огневого рубежа, вокруг уже кипела активность. Участники, прибывшие раньше, занимали свои позиции, раздавались команды инструкторов, звучали выстрелы. Александр аккуратно уложил Виктора на огневом рубеже в своей секции, помогая ему принять удобное положение.

– Спасибо, брат, – тихо сказал Виктор, протягивая руку.

Александр крепко пожал ее и подошел к своему инструктору – тому самому, который сопровождал его группу с самого начала соревнований. Инструктор смотрел на него с нескрываемым уважением.

– Красавчик, не бросаешь своих, – произнес он, кивая в сторону Виктора, которого уже осматривал медик. – Что встал? Вперед, первое упражнение с пистолетом. Дистанция пятнадцать метров. Заряжай!

Александр взял трясущимися от усталости руками пять патронов из ладони инструктора и начал снаряжать магазин пистолета Макарова. Металл был холодным и тяжелым в его вспотевших пальцах. Каждое движение требовало концентрации – вставить патрон, протолкнуть его в магазин, повторить.

Он чувствовал, как сердце все еще колотится после марш-броска, как дрожат руки от перенапряжения. В таком состоянии попасть в мишень будет настоящим чудом. Но сдаваться было не в его характере. Раз взялся – нужно доводить до конца.

"Дыши, – напомнил он себе слова тренера по стрельбе. – Контролируй дыхание, найди свой ритм".

– Дыхание. Восстановить дыхание. Раз, два, три, четыре… вдох.

Александр повторял про себя наставления Ефима, пытаясь унять дрожь в руках. Пистолет Макарова – холодная сталь с характерным весом в 730 граммов – казался сейчас неподъемным. Он вставил магазин в рукоять до характерного щелчка, оттянул затвор и тут же отпустил его, позволяя механизму дослать патрон в патронник. Движение, отработанное, сейчас давалось с трудом из-за усталости после марш-броска. Подняв флажок предохранителя большим пальцем правой руки, он доложил:

– К стрельбе готов.

– Огонь, – отозвался инструктор, стоявший чуть позади и сбоку, внимательно наблюдая за каждым движением стрелка.

"Раз, два, три, четыре… выдох. Задержать дыхание," – мысленно отсчитывал Александр, следуя методике, которую вдалбливал в него тренер на бесконечных тренировках еще в школьные годы.

Левой рукой он опустил язычок предохранителя, освобождая ударно-спусковой механизм, и прицелился в мишень, держа пистолет правой рукой. Мушка плясала перед глазами, никак не желая выстраиваться с целиком и точкой прицеливания.

"Раз, два, три, четыре… вдох."

Выстрел. Резкий хлопок и отдача в руку. Мишень осталась нетронутой – промах. Александр быстро восстановил прицеливание. Снова выстрел – и снова промах. Еще выстрел – пуля ушла куда-то в сторону. Четвертый выстрел – опять мимо.

Руки ходили ходуном, дыхание не успело выровняться после изнурительного бега с дополнительным весом. Пот заливал глаза, и Александр быстро смахнул его рукавом левой руки. Остался один патрон – последний шанс хоть как-то исправить ситуацию.

Он изменил стойку, вспомнив другой урок своего тренера. Вместо стрельбы с одной руки, Александр принял более устойчивое положение – ноги на ширине плеч, корпус слегка наклонен вперед. Он взял пистолет двумя руками, обхватив рукоять правой и поддерживая ее левой, большие пальцы направлены вперед параллельно друг другу.

Глубокий выдох. Задержка дыхания. Плавное нажатие на спусковой крючок.

Выстрел.

Затвор под действием отдачи покатился назад, выбрасывая дымящуюся гильзу, которая, описав дугу, звякнула о бетонный пол огневого рубежа. Затвор остался в заднем положении, встав на затворную задержку – верный признак того, что магазин пуст и патронник тоже.

Пуля, пролетев положенные ей пятнадцать метров, попала в мишень, пробив восьмерку – не идеально, но хоть что-то. Александр повернул голову и увидел, что у соседей пистолетные мишени были изрешечены попаданиями, а у него – только одно одинокое отверстие.

– Пятьдесят пятый, оружие к осмотру, – скомандовал инструктор.

Александр отодвинул защелку в торце рукояти, извлекая пустой магазин, и продемонстрировал его вместе с пустым патронником инструктору. Тот внимательно осмотрел оружие и кивнул.

– Сменить оружие.

Инструктор протянул Александру автомат АК-74М, магазин и россыпь патронов 5,45×39 миллиметров, насыпанных в стальную каску. Автомат был холодным и тяжелым – около 3,6 кг без магазина, но его вес казался знакомым и даже успокаивающим после неудачи с пистолетом.

– Заряжай.

Александр опустился на одно колено и начал сноровисто снаряжать магазин из коричневого бакелита. Патрон гильзой вперед, надавить, задвинуть до упора, следующий. Движения становились все увереннее – руки постепенно переставали дрожать, а дыхание выравнивалось. Тридцать патронов легли в магазин ровными рядами.

Снарядив магазин, он присоединил его к автомату, вставляя переднюю часть в гнездо и защелкивая заднюю характерным движением. Звук был четким и уверенным – магазин встал на место.

– Пятьдесят пятый к стрельбе готов, – доложил Александр, поднимаясь с колена.

– Дистанция сто метров. Грудные мишени. Огонь, – тут же ответил инструктор, делая пометку в своем планшете.

Александр перевел предохранитель вниз на одно деление, переводя автомат в режим одиночных выстрелов. Затем потянул затворную раму на себя и сразу отпустил ее. Раздался характерный металлический лязг – затворная рама, двигаясь вперед, дослала патрон в патронник.

Дыхание уже приходило в норму, руки переставали дрожать. Но стрелять из настоящего автомата ему никогда не приходилось, только разбирать и собирать на уроках в школе и тире. Теория и практика – разные вещи.

Он прижал приклад к плечу, щекой прильнул к прикладу, выставил прицел на "3" – триста метров, стандартная установка для стрельбы на сто метров с учетом траектории полета пули. Мушка через прорезь прицела совместилась с центром мишени.

Глубокий вдох, половина выдоха, задержка дыхания. Плавное нажатие на спусковой крючок.

Выстрел.

Автомат дернулся, отдача ударила в плечо, но была не такой сильной, как ожидал Александр. Он увидел, как пуля попала в мишень, оставив заметное отверстие. Воодушевленный успехом, он продолжил стрельбу, и перевел предохранитель еще на одно деление вниз – в режим автоматического огня.

Автомат задергался в руках и с оглушительным треском выпустил очередь в сторону первой мишени. Александр увидел, как пули начали бить по мишени, в которую он целился, как она дрогнула и упала, сраженная шквалом свинца. Но от неожиданности он не сразу отпустил спусковой крючок, и автомат выпустил весь магазин – тридцать патронов за считанные секунды.

Александр стоял ошарашенный произошедшим. Запах пороховых газов щекотал ноздри, гильзы поблескивали на бетонном полу огневого рубежа. Он неожиданно для себя с обидой произнес:

– Стрельбу окончил.

– Оружие к осмотру, – скомандовал инструктор, в глазах которого читалось смешанное выражение удивления и легкой насмешки.

Александр отстегнул магазин и оттянул назад затворную раму, фиксируя ее в заднем положении и демонстрируя отсутствие патрона в патроннике. Инструктор внимательно осмотрел оружие и кивнул.

– Осмотрено, – инструктор вернул автомат Александру. – Да, парень. Переводить патроны ты мастер. Держи винтовку.

Он протянул Александру снайперскую винтовку Драгунова – элегантное и смертоносное оружие с характерным деревянным прикладом и длинным стволом. СВД весила около 4,3 кг без магазина – тяжелее автомата, но ее баланс был идеальным для точной стрельбы. Александр принял оружие с почтением, ощущая его вес и значимость. Вместе с винтовкой он получил пустой магазин и патроны калибра 7,62×54 миллиметров, также насыпанные в стальную каску.

В этот момент к его огневому рубежу подошел судья – тот самый майор с которым он познакомился на стрельбище несколько месяцев назад. Его берет небесного цвета ВДВ был надет с идеальной точностью, а взгляд оценивающе скользил по Александру и оружию в его руках.

– Ну что, Емельянов, – начал майор, скрестив руки на груди, – все отстрелялись. Ты последний прибежал, а теперь еще и патроны переводишь в пустоту. Может, сдашься? Сдашь винтовку инструктору, и пойдем уже наградим победителей. Все равно ведь уже проиграл, с пистолета вообще только один раз попал.

Его голос звучал буднично, но в глазах читался хитрый, испытующий взгляд. Александр внимательно посмотрел на майора, пытаясь понять, что скрывается за этими словами. Это было похоже на проверку, очередное испытание, но уже не физических способностей, а чего-то более важного.

– Нет, товарищ майор, – твердо ответил Александр. – Меня отец и дед учили до конца дела доделывать.

Что-то промелькнуло в глазах майора – одобрение? удовлетворение? – и его лицо на мгновение смягчилось.

– Тогда удиви здесь всех, – тихо произнес он, наклонившись ближе. – Знаю, можешь.

Взгляд майора тут же изменился и стал серьезным, официальным. Он выпрямился и громко скомандовал:

– Что стоишь? Приступай. Порядок стрельбы по десяти мишеням в произвольном порядке.

Александр кивнул и опустился на одно колено, начиная снаряжать магазин СВД. Патроны были крупнее автоматных, с характерной закругленной головной частью. Он аккуратно укладывал их в магазин, чувствуя, как напряжение постепенно покидает тело. Это было странно – после всех неудач с пистолетом и автоматом он должен был нервничать еще больше, но вместо этого ощущал необычное спокойствие.

Снарядив магазин, он пристегнул его к винтовке. Движения стали уверенными, точными, словно он делал это тысячу раз. Снять с предохранителя, затворную раму назад, отпустить – и патрон с металлическим лязгом вошел в патронник.

Александр прильнул к оптическому прицелу ПСО-1, закрепленному на боковой планке винтовки. Знакомая картинка – четырехкратное увеличение, сетка с дальномерной шкалой.. Он провел рукой по деревянному прикладу, ощущая его текстуру, и плотно прижал его к плечу.

Красный флажок на краю стрельбища не шевелился – ветра не было, что упрощало задачу. Александр глубоко вдохнул, выравнивая дыхание.

"Раз, два, три, четыре… вдох…"

Выстрел. Отдача толкнула в плечо, но он был готов к ней. Через прицел он увидел, как первая мишень дрогнула от попадания. Выдох. Быстрые поправки, перенос точки прицеливания на следующую мишень.

Выстрел.

Александр поражал мишени одну за другой, словно вошел в какое-то особое состояние, где существовали только он, винтовка и цели. Время на прицеливание составляло настолько маленькие промежутки, что казалось, будто он этого и не делал вовсе – просто переводил прицел и нажимал на спусковой крючок в идеальный момент.

Каждый выстрел находил свою цель. Четвертая мишень, пятая, шестая… Движения были экономными, точными, без лишней суеты. Восьмая, девятая… Последний патрон, последняя мишень. Выстрел – и десятая мишень опрокинулась, пораженная точно в центр.

Зрители, наблюдавшие за этим действием – другие участники, инструкторы, офицеры – подбадривающе зашумели. Некоторые аплодировали, другие обменивались удивленными взглядами. Никто не ожидал такого мастерства от бойца, который до этого демонстрировал посредственные результаты с другими видами оружия.

– Стрельбу окончил, – доложил Александр, отрываясь от прицела.

– К осмотру, – скомандовал инструктор, в глазах которого читалось неприкрытое удивление.

Александр отсоединил магазин, оттянул затворную раму назад, демонстрируя пустой патронник. Все процедуры, предписанные техникой безопасности, были выполнены четко и без заминок.

Майор внимательно наблюдал за Емельяновым на протяжении всего упражнения. Когда формальности были завершены, он подошел к Александру, который все еще стоял на огневом рубеже, держа винтовку стволом вниз.

– Знаешь что, парень, – начал майор, и в его голосе звучало что-то новое – уважение, смешанное с профессиональным интересом. – Мне в отряде такие нужны. Я поговорю с твоим командиром. Пойдешь ко мне?

Александр вопросительно посмотрел на майора, не вполне понимая, что происходит.

– Так я же проиграл, – сказал он с недоумением. – А с пистолета вообще не попал.

Майор задумчиво снял повязку судьи с рукава, аккуратно сложил ее и убрал в карман. Затем поправил берет небесного цвета – символ принадлежности к элитным воздушно-десантным войскам – и произнес слова, которые Александр запомнил на всю жизнь:

– Я в отряд беру не победителей любой ценой, а мужчин. Ты мужчина, и поступил правильно. Уж не знаю, кто там тебя воспитывал – отец, дед, или сам до такого дошел. Но мне нужны именно такие, настоящие мужчины как ты.

Он сделал паузу, окидывая взглядом полигон, где другие участники уже собирались для церемонии награждения.

– А стрелять мы тебя научим, уж поверь, – добавил он с легкой улыбкой. – С такими природными данными, как у тебя с СВД, будешь лучшим снайпером в части.

С этими словами он хлопнул Александра по плечу – жест, выражающий одновременно одобрение и принятие в свой круг.

– Ну что, ответишь? Емельянов.

Александр выпрямился, чувствуя, как что-то меняется внутри него. Все эти месяцы службы, тренировки с Ефимом, сегодняшние испытания – все вело к этому моменту. К моменту, когда он должен был сделать выбор, определяющий его дальнейший путь.

Он вспомнил отца, его строгость и требовательность, которые когда-то казались несправедливыми. Вспомнил деда и его рассказы о войне, о товариществе и долге. Вспомнил Ефима, который верил в него даже тогда, когда он сам в себя не верил.

И он вспомнил Виктора – парня, которого не бросил на трассе, хотя мог бы продолжить гонку за победой.

– Я согласен, товарищ майор, – твердо ответил Александр, глядя прямо в глаза офицеру.

Майор кивнул, словно и не ожидал другого ответа.

– Тогда добро пожаловать в разведроту, Емельянов. Оформим перевод в ближайшие дни.

Он протянул руку, и Александр пожал ее – крепкое, мужское рукопожатие, скрепляющее договор важнее любых бумаг.

Когда они направились к месту награждения, Александр заметил, как к ним приближаются его командир и Ефим. По их лицам было видно, что они уже знают о решении майора.

– Ну что, Саша, – сказал Ефим с гордостью в голосе, – похоже, мы с тобой не зря столько времени потратили на тренировки.

– Не зря, – согласился Александр. – Спасибо вам.

– Не за что благодарить, – ответил сержант.