Неприкаянный. Мичман с «Варяга»

– Не думаю, что вам позволят переснаряжать снаряды, – усомнился Руднев.

– Война это двигатель прогресса, Всеволод Фёдорович. Вскоре станет ясно, что сегодняшняя противоминная артиллерия никуда не годится, как и боеприпасы не отвечают современным реалиям. Доказать это возможно только на поле боя, и никак иначе. В частности, мы успели на собственном примере убедиться в том, насколько эффективны фугасные снаряды японцев, заряд которых превышает наши в пять-шесть раз.

– Так вот к чему вам весь наш запас пироксилиновых шашек. Не перемудрили с вооружением? – вполне благосклонно воспринял он мои слова.

– Масса и габариты пушек Гочкиса и Барановского вполне сопоставимы, отдача у десантной даже мягче, так что полагаю, тумбу укреплять не потребуется. Единственно немного переделать, но там ничего особенно сложного. Зато на выходе мы сможем задать перца даже миноносцу.

– Ну что же, война это хорошая возможность заявить о себе. Надеюсь, у вас всё получится. Но вы понимаете, что всё отписанное вам имущество и вооружение будет подотчётным, и вы несёте за него ответственность?

– Разумеется. Потому и подготовил бумаги в трёх экземплярах. Оригинал вам, одну копию мне и вторую в штаб эскадры.

– Хорошо, – наконец принял окончательное решение Руднев и взялся за перо.

Та лёгкость, с которой он передавал мне вооружение, объяснялась очень просто. Он не мог ничего взять с собой, как опасался и уничтожать, так как искренне полагал, что японцы не посмеют поднять крейсер до конца войны, сомнений же в победе России у него не было. А значит, и «Варяг» со всем находящимся на борту вновь вернётся в строй. Впрочем, я об этом уже говорил.

Ну нет ни у кого в этом сомнений. Даже японцы, начав драку, в самых смелых своих ожиданиях не допускают победы с разгромным счётом. Да чего уж там, в правительстве микадо хватает сторонников позиции ошибочности войны со столь сильным противником. Мало того, они пребывают в уверенности, что Япония уверенно движется к пропасти.

– Вот ваши экземпляры актов и командировочное предписание, согласно которому вы и ваши подчинённые должны явиться к командиру отряда крейсеров в Порт-Артуре контр-адмиралу Моласу, – протянул он мне бумаги.

– Благодарю, Всеволод Фёдорович. Мы вас не подведём и честь «Варяга» не уроним.

– Верю. К слову, корабль, пусть и небольшой, есть, а корабельной кассы нет. Это неправильно, Олег Николаевич. Подойдите к казначею, я приказал выделить вам под отчёт тысячу рублей.

– Спасибо, – поблагодарил я, бросил руку к обрезу фуражки и вышел из каюты.

Приятный сюрприз. Вообще-то, я не рассчитывал на такой подарок. Потому и Ложкину приказал снять все оптические прицелы. Рассчитывал продать их в Чифу, чтобы заполучить первоначальный капитал. А дальше действовать по отработанной схеме, используя человеческий порок азарта. Но коль скоро копейка в руках завелась, то отчего бы тогда не сдать оптику в Артуре. Просто впишу в свои экземпляры акта, и всех дел. Это чтобы ни к чьим рукам не прилипло.

Пока с левого борта шла эвакуация личного состава, с правого пришвартовался катер и ялик, на которые сейчас шла погрузка имущества и угля. Расход предстоял повышенный, а потому я решил, что двойной запас не помешает. Как раз в шлюпку поместится полторы тонны. Надеюсь, шторм не случится, и мы её не потеряем раньше времени. Хотя я предпочёл бы оставить дополнительное плавсредство при себе. Но тут уж как сложится.

Когда я пошёл проверить, как обстоят дела с погрузкой, выяснилось, что всё в полном порядке. Команда катера обрела достаточно добровольных помощников, которые довольно быстро заполнили угольные короба, да ещё и расфасовали уголь по мешкам, разложив их в шлюпке. Всё равно пойдут на дно вместе с крейсером, а так получится куда сподручней перегружать в открытом море.

Энтузиазм матросов объяснялся довольно просто. Руднев не стал делать тайны из желания мичмана Кошелева и ещё одиннадцати добровольцев вернуться в Артур на минном катере и продолжить драться с японцами. Но число добровольцев ограничено вместимостью катера, где и без того наблюдался переизбыток личного состава, а потому попросту уже нет места.

Стоит ли говорить о том, сколько нашлось «завидующих» успевшим в первых рядах и «сокрушающихся» по поводу того, что вожделенные места в штате команды катера уже расписаны. А почему бы, собственно говоря, не полицедействовать, будучи уверенным в том, что тебе не придётся присоединяться к убывающим.

К слову, «завидовали» не только нижние чины. Офицеры подходили ко мне с пожеланиями удачи и похвалами по поводу моей догадливости. Поздравляли с удачной стрельбой во время боя, ну и не забывали восхвалить мою счастливую звезду, вернувшую меня с того света.

Признаться, я не больно-то удивился холодности сослуживцев. Те, кто постарше, взирали на мой поступок, как на мальчишескую выходку. Молодые офицеры лишь фыркали, чему в немалой степени способствовал мой бывший однокашник Лобода.

Для Кошелева было настоящей трагедией оказаться с ним на одном корабле. Как результат, даже нижние чины посматривали на меня с недоумением. И вообще сомнительно, что под мою руку согласился бы пойти хоть кто-нибудь, если бы я не проявил себя в бою, и тому не было бы достаточно свидетелей.

Кошелева перевели на «Варяг» всего лишь три месяца назад, и ввиду своей нелюдимости, а также заботам Лободы, он не успел ни с кем сблизиться. А дело всё в том, что моего реципиента тупо травили все шесть лет обучения в Морском корпусе. Он бы и бросил учёбу, да боялся прогневать маменьку и до оторопи страшился самостоятельной жизни. Как результат, относился к окружающим с крайней степенью недоверия…

К шестнадцати часам завершилась эвакуация команды, и Руднев последним сошёл с борта «Варяга», перейдя на уже мой катер, после чего мы доставили его на борт французского крейсера «Паскаль».

Избитый и гордый красавец с открытыми кингстонами медленно погружался в холодные воды залива Канхваман, унося с собой и тридцать шесть погибших моряков. Похоронить их на берегу не было возможности, Чемульпо по факту уже оккупирован японцами, и русским морякам на берегу точно рады не будут.

А пока «Варяг» всё ещё был на плаву, одиннадцать храбрецов из его команды во главе со мной взяли курс на север, чтобы по мелководью обойти японские корабли. Нас провожали молча. Ни прощальных криков, ни уж тем более флагов и торжественной музыки. Мы уходили тихо. Но я собирался заявить о нас громко. Настолько, чтобы у самураев ломило зубы от одного только упоминания о «Варяге–02». Каковое название носил наш катер среди плавсредств крейсера. Я, конечно же, не верю в то, что смогу изменить историю. Но коль скоро оказался тут, то хотя бы оттянусь по полной.

Глава 4

С горячим приветом

Катер шёл по акватории рейда Чемульпо совершенно открыто. Не вижу ни единой причины прятаться. Не ожидают от меня такой наглости. В смысле, если бы знали, кто я есть, то непременно подумали бы о какой-нить бяке. Но так-то в целом уже всем давно привычно, что русские договора не нарушают и чтут международное право. Потому как даже в ущерб государственным интересам русской элите хочется выглядеть в благоприятном свете в глазах мировой, читай цивилизованной, мать их, общественности.

Согласно этого самого права данный порт считается нейтральным, а значит, ни о каких боевых действиях не может быть и речи. Японцы собирались атаковать русские корабли на рейде? Вы не понимаете. Это другое.

И я полностью солидарен со сторонниками двойных стандартов. Французский, британский, итальянский и американский корабли стационеры это одно. А японские – уже другое. Именно по этой причине я и не ушёл далеко от порта, укрывшись на одном из многочисленных островков Канхваманского залива. Просто подумал, отчего бы мне не осуществить намерения адмирала Уриу, против которых не пискнул ни один хитрозадый европеец. Ну не люблю я их. Не люб-лю.

В принципе, своей меткой стрельбой я уже подсуропил японцам, лишив их одного из крейсеров минимум на пару месяцев. Мало того, что «Чиода» получил две пробоины в бронепоясе и пару выше плюс внутренние повреждения, так ещё и при посадке на мель отхватил рваную дыру. Потом так и торчал у Йодольми, пока прилив не приподнял его.

Впрочем, для меня он в прошлом. Была бы возможность утопить окончательно, тогда, возможно, я и занялся бы им вплотную. Но затопление на мелководье только увеличит на пару месяцев срок его выхода и строя. А раз так, то пусть уж это будет более серьёзная единица…

На катере сейчас девять человек, трое во главе с боцманом остались оберегать шлюпку с запасом угля, чтобы какой-нить умник не приделал ей ноги. Корейцы живут достаточно бедно, чтобы пропустить бесхозное имущество. Да ещё и столь ценное для жителей побережья. Опять же, топливо в зимнюю пору совсем не лишнее будет. Вполне себе до весны хватит.

Справедливо рассудив, что возможность у меня будет только одна, я установил на обе тумбы по метательному минному аппарату на вертлюгах. Повезло, что они не стационарные, способные вести стрельбу только вперёд. Хотя, признаться, меня куда больше устроили бы самодвижущиеся мины, сиречь торпеды, а не бомбы с дальностью атаки в двадцать сажен. Но имеем то, что имеем. Увы.

Не понимаю, чем было вызвано именно такое минное вооружение. Быть может, причина в нехватке торпедных аппаратов и торпед? Вполне возможно. Как, впрочем, и из экономии. Что ни говори, а метательные мины обходятся на порядок дешевле.

Обе трубы с минами, несущими двухпудовый заряд пироксилина, сейчас повёрнуты вправо под одинаковым углом. Я не стал доверять минёрам, выставив и закрепив их лично. Как сам же встал к рулю, чтобы вывести катер точно на цель. Помните – да? – про баллистический вычислитель? Ну вот так оно у меня. Благодаря абсолютной памяти моему глазомеру позавидует лазерный дальномер. Почти. Не суть. В любом случае в этом мире столь точные приборы появятся ещё ой как не скоро.

– Приготовились братцы, – тихо произнёс я, когда катер проходил вдоль борта «Асамы».

А кого ещё я мог выбрать целью, как не самый боеспособный вымпел адмирала Уриу. Воровать так миллион, покорять, так королеву. Был бы тут «Микаса», я бы размениваться не стал. Ишь как расслабились, даже противоминные сети не выставили. «Нейтральный порт» говорите? Ну-ну.

Пора! Я дунул в свисток, и над темными водами рейда Чемульпо разнеслась задорная трель. Практически сразу за моей спиной хлопнул кормовой минный аппарат. Катер вздрогнул, а из трубы вылетел сигарообразный снаряд весом в четыре с половиной пуда. Встревоженные крики на борту сразу нескольких кораблей. Гулкий взрыв и вздыбившийся фонтан под правым бортом японца.

Я мельком сумел рассмотреть радостно возбуждённые взгляды парней, но, как и было приказано, они не издали ни звука. Сомнений в том, кто именно совершил эту дерзкую атаку, ни у кого не будет. Но к чему мне облегчать задачу врагам и давать им в руки свидетельства, которые могут послужить доказательством против меня. Не о себе беспокоюсь, о команде.

Выдал очередную трель! И снова хлопок, вздрогнувший всем корпусом катер, выметнувшаяся из носового аппарата мина. Резко крутанул руль влево и выдал три коротких поспешных свистка. Иванов, наш машинист, тут же увеличил подачу пара в машину, и мы ощутили, как по катеру прошла дрожь, и он начал быстро набирать ход. Вот только это не глиссер и не водный мотоцикл, чтобы сорваться с места взбесившейся лошадью. Да, ускоряется он довольно резво, но лишь в местных реалиях.

Опять рвануло, и под бортом броненосного крейсера вновь вздыбился могучий фонтан. Не до кончиков мачт, едва поднялся над леерами, заряд не столь могуч, как хотелось бы, и подорвался на глубине в несколько метров. Но от этого зрелище, не менее завораживающее своей мощью. Выкусите от русского минного катера!

Вновь выдал трель, и из двух концов закреплённой поперёк кормы трубы повалил густой белый дым, стелящийся над водой и надёжно укрывающий нас от взоров врагов. Я просто воссоздал условия получения дымовой завесы на российских танках и БМП в моём мире. Две трубы, горелки в одной из них, поток воздуха, впрыск керосиново-масляной смеси вместо солярки, и вуаля. Сработало как надо.

Форсунки? Хорошо бы, но при отсутствии гербовой пишут на простой. Поэтому использовал медную трубку со сплющенным концом. Это же не впрыск топлива в дизельный двигатель, тут и на глазок сработает.

– Ложкин, Галанцев, шевелите булками, ети вашу мать! – резким громким шёпотом рыкнул я на замешкавшихся артиллериста и торпедиста.

Те только чертыхнулись и принялись снимать с носовой тумбы метательный минный аппарат, чтобы вместо него воткнуть сорокасемимиллиметровку Гочкиса. У меня за спиной минёр Мещеряков и гальванёр Дубовский спешно заряжают аппарат очередной миной. Для разнообразия молча. Ничего ещё не закончилось, нужно быть готовыми ко всему.

На «Асаме» сейчас не до нас. С бортов других кораблей катер не рассмотреть из-за расползающейся дымовой завесы. Но есть те, кто может не просто испортить нам настроение, но и прихлопнуть к нехорошей маме.

Несмотря на то, что нападения японцы не ожидали, совсем уж беспечными они тоже не были, и боевое охранение организовали согласно морскому уставу и наставлений. А в качестве такового на всех флотах мира сегодня используются в первую очередь катера. Ну и миноносцы поочерёдно несут сторожевую вахту. Их тут два отряда, восемь вымпелов. Совсем не шутка.

– Снегирёв, прими, – приказал я.

– Есть, – тут же отозвался рулевой, вставая к штурвалу, пристроившемуся слева на надстройке машинного и котельного отделений.

Я же спрыгнул в кокпит и оттеснил Будко от пулемёта на крыше каюты. Теперь комендор будет в роли второго номера. Его время ещё придёт, настреляется вволю. Сейчас же нам нужна точность. Иначе схарчат сволочи. Быстро обежал взглядом максимку, несмотря на тёмную ночь мне не составило труда убедиться в том, что тот полностью изготовлен к бою.

Вообще в кокпите сейчас тесновато. Нас тут четверо, а приходится ещё и мину заряжать, отчего толкаемся плечами. Но ничего не поделаешь, минный катер и скученность команды – суть одно и то же. Как, впрочем, и огневая мощь, в чём только что убедились самураи.

По акватории уже вовсю шарят прожектора в поисках укрывающегося в ночи врага, за кормой стелется над водой густая молочно-белая взвесь, в которой вязнут тянущиеся от кораблей световые лучи.

Крики раздаются не только сзади, но и с боков. Это в дело вступили катера. А вот пара прожекторов с миноносцев, находящихся впереди и справа. Один из них шарит в противоположном от нас направлении, зато второй упёрся в стену завесы и повёл вдоль неё. Ещё немного, и он нас нащупает.

Я прикинул дистанцию, выставил целик, взялся за рукояти и положил большие пальцы на гашетку. В какофонию тревожных ночных звуков добавился ещё один. Резкий, пугающий и грохочущий. Максим завибрировал в моих руках, но благодаря большой массе чётко выдерживал линию прицеливания. Короткая очередь, и прожектор погас, а с миноносца послышались встревоженные крики. Однозначно досталось и кому-то из команды.

А вот ещё один прожектор, на этот раз слева, и он быстро ползёт в нашу сторону, ориентируясь на вспышки выстрелов.

– Гриша, вправо тридцать, – приказал я.

– Есть, – отозвался Снегирёв, перекладывая штурвал.

Можно, конечно, выбраться из кокпита и развернуть пулемёт, но тогда это же придётся проделать и Будко. Вести огонь без второго номера из этого пулемёта чревато перекосами, чего не хотелось бы, так как это потеря времени. Куда проще и быстрее переложить руль, меняя курс.

Есть! Я поймал в прицел светлый диск прожектора, который уже практически нащупал нас, и нажал на гашетку. Максим вновь ожил в моих руках, выплюнув в приближающийся катер короткую очередь. Свет тут же погас. Послышались крики. В нашу сторону разворачиваются ещё сразу два прожектора.

– Снегирёв, право сорок пять.

– Есть право сорок пять, – сразу отреагировал на мой приказ рулевой.

Катер начал поворот, палуба под ногами накренилась, а меня повело влево. Я без труда удержался за рукояти пулемёта. Да и скорость у нас сейчас не так уж и велика. Иванов выдерживает полный ход в двенадцать узлов. Можно и до самого полного разогнаться, а это уже четырнадцать, но тут есть нюансы. Пара в котле едва ли хватит минут на десять такого хода. Чтобы обеспечить достаточную производительность, придётся наддать угольку в топках, а тогда из труб появятся факелы, которые для самураев будут, что твой маяк.

Ч-чёрт, всадить бы сейчас ракетой с дымным зарядом, прикрываясь с одного из бортов, лишая противника обзора. Тогда и вихлять пришлось бы меньше, подставляя корму с валящей из доморощенного дымогенератора завесой. Да только не было у меня ни времени, ни возможности для тщательной подготовки.

Хорошо хоть, удалось переснарядить бездымным порохом полсотни снарядов к Гочкису. Изготовить на коленке и испытать генератор дымзавесы. Ну и провести учения, чтобы хоть как-то отработать предстоящую атаку с последующим отходом. Совсем немало, если что. Признаться, я сомневался, что у нас получится уложиться в столь сжатые сроки.

– Вырубай генератор, – толкнул в плечо Будко.

Комендор выпустил пулемётную ленту и, пригнувшись, перекрыл кран подачи топливной смеси на впрыск. Горелки так и продолжали гореть, прогревая металл, мало ли, вдруг опять понадобится.

Мы же тем временем скользнули за тушу одного из пароходов, на палубе которого были слышны тревожные выкрики и суета. Судя по голосам, англичане. Приметили нас, да и мудрено было бы не заметить, коль скоро мы проходим вблизи от них. Иное дело, что толком рассмотреть, кто мы, у них не получается.

Ну и я приказал вывесить японский флаг, что моим парням крайне не понравилось. Их трудности, тоже мне чистоплюи. Вроде и не офицеры, не дворянская кровь, а туда же. Впрочем, тот же сигнальщик Казарцев, что остался на хозяйстве, в бою, рискуя жизнью, поднял на мачте сбитый флаг. Моим новоявленным подчинённым несколько лет вкладывали в головы гордость службой на флоте. Для меня вражеский флаг над нашим катером – ловкий манёвр и военная хитрость, для них позор и предательство. Вот интересно, как оно у меня будет с господами офицерами, если нижние чины уже взбрыкивают. Впрочем, подчинились, и ладно.

– Кто такие? – окликнули нас на английском с палубы парохода.

– Лейтенант Хатана, минный катер крейсера «Асама». Разыскиваем русских, напавших на нас. Будьте внимательны, – отозвался я, старательно имитируя японский акцент.

С языками у меня полный порядок. Я свободно говорю на двух десятках. А нужно будет, смогу выучить ещё столько, сколько потребуется. Абсолютная память рулит.

– Понял вас, благодарю за предупреждение, – раздалось сверху, и мы благополучно проскочили дальше.

Обогнув британский пароход, взяли курс на север, тамошнее мелководье нам ни разу не помеха. Маршрут я помню хорошо, так что проблем не предвидится. «Варяг–02» резал черные воды залива, выдавая стабильные двенадцать узлов. Выше поднимать не стал, чтобы не случилось факелов. Да и нет в этом нужды, потому как быстроходнее нашего катеров нет ни в японском флоте, ни в русской эскадре. Максимум, на что они способны, как раз эти самые двенадцать узлов, но это на пределе и недолго из-за недостаточной производительности котла.

Словом, если нам и приходится кого-то опасаться, то только миноносцев. Увы, но отлив ещё не начался, и вода достаточно высокая, а потому и им тут самое раздолье. Только если совсем уж не знать акваторию залива, во что верится с трудом. Уж что-что, а готовились к войне самураи вдумчиво.

Я посмотрел на валящий из труб дым и мысленно похвалил Врукова. Всё же хорошо, что среди добровольцев есть двое кочегаров. По поводу этих специалистов хватает иронии, над ними вечно потешаются, но правда заключается в том, что они не менее важны. Неумёха не сможет обеспечить равномерный прогрев котла, у него в топке то будет бушевать пламя, то затухать, как результат – и выработка пара выйдет непостоянной, и работа машины станет то проседать, то набирать обороты. Опять же, упомянутый ранее факел из трубы. А ещё из-за неумелого обращения с топкой, несвоевременной и неаккуратной чистки колосников может случиться выброс искр, которые демаскируют позицию катера ничуть не хуже.

За нами так никто и не увязался. Поэтому к нужному островку мы вышли, как и планировали, в заданный промежуток времени между четырьмя и пятью часами утра. Я вооружился ацетиленовым фонарём и подал сигнал. С берега мне тут же бодро ответил Казарцев.

Сигнальщик имел лёгкое ранение в плечо, но, несмотря на это, настаивал на присоединении к команде. А я особо и не возражал. Без подобного специалиста обойтись можно легко. В конце концов я и сам могу отработать за связь, невелика наука. Но посчитал, что того, кто, невзирая на рвущиеся снаряды, с риском для жизни бросился поднимать флаг, точно стоит взять с собой.

– Как всё прошло, ваше благородие? – встретил меня вопросом Харьковский.

– Всё в порядке, боцман. Получилось даже лучше, чем я рассчитывал. Две мины в борт «Асаме».

– Потопили? – с надеждой спросил тот.

– Если потонет, то командира следует отдать под суд. Не с такими повреждениями идти на дно, – покачав головой, возразил я. Но тут же добавил: – Однако минимум на два месяца мы его из войны выключили. А может, и на три.

– Уже хорошо, – просиял боцман.

Тем временем прибывшие в красках описывали остававшимся на острове, как они надавали япошкам по щам. Те же в свою очередь внимательно слушали их, не скрывая обуревавшей их зависти. Впрочем, это не мешало им искренне радоваться нашему успеху. Ведь по всему выходит, что мы посчитались с самураями за избитого «Варяга».

Тот факт, что тот лежит на дне акватории гавани, а японцы вскоре вернутся в строй, никого не расстраивал. Как я уже говорил, никто не сомневался в том, что этот гордый красавец будет поднят и продолжит службу под Андреевским флагом. Сомнения имелись разве только у Мещерякова, зарядившего мины, да я совершенно точно знал, что такого не будет.

– Боцман, хвост мы вроде бы не привели, но всё одно нечего расслабляться. Отчаливаем и идём на Артур.

– Есть на Артур. Ну, чего рты раззявили?! Принимайтесь за дело, телячья немочь.

Глава 5

Упрямая старуха

М-да. Пять баллов оно и не так серьёзно, но и приятного мало. Волны вроде бы невысокие, всего-то в сажень с небольшим, но катер вынужден взбираться на них, а затем скатываться между ними. С пенных барашков всё время срывает брызги и бросает нам в лицо.

Борта у нашего «ноль второго» низкие, так что захлёстывает с завидной регулярностью. Несмотря на то, что мы прикрыли кокпит парусиновым пологом, воду из него приходится откачивать. Лучше решать проблемы до их возникновения, чем после кусать локти.

Шлюпка идёт за нами на жёсткой сцепке типа автомобильной. Это я озаботился, иначе её могло бросить на нас. Правда, и сейчас приходится всё время за ней следить. Мало ли, вдруг её зальёт, и она пойдёт на дно. А тогда уж и нам придётся несладко.

Разумеется, я предвидел это, мне не впервой оказываться в открытом море на маломерном судне. Ещё в родном мире четырежды пришлось самому перегонять яхты через океан, и там бывало куда как лихо. Это всё равно, что инженер, построивший мост, становится под него, когда проезжает поезд, чтобы расписаться в качестве выполненных работ.

Мы прихватили с собой дополнительную парусину, благо недостатка в этом не было, и прикрыли уголь тройным слоем. Понятно, что стопроцентной гарантии безопасности это не даст. Но мы постоянно следим за нашим прицепом.

А вообще, глядя на неудобство с четырёхвёсельным ялом, я решил обзавестись лёгкой складной лодкой. Мне известна конструкция нескольких моделей, и три из них собирал своими руками, так что сложностей не возникнет. Я ведь много чего хочу наворотить, и разъездное судёнышко не помешает.

– Ваше благородие, может, к берегу уйдём, переждём непогоду? – спросил Харьковский так, чтобы не слышали матросы.

– Не веришь в нашего «ноль второго», а, боцман? – подмигнул ему я.

– Да верить-то я в него верю. И в вас уж поверил, вижу, как управляетесь в неспокойном море. Люди вымотаются. Уж часов двенадцать, как нас мотает. Гляжу на вас, и думается мне, что куда-то опаздываем.

– Не то, чтобы опаздываем, но и запас по времени небольшой. Так что придётся потерпеть. Я вам лёгкую прогулку не обещал.

– То ваша правда, ваше благородие, не обещали.

– Да не переживай, морской болезни ни у кого не случится, а остальное чешуя. Или парни спать не могут в болтанке?

– Да куда они денутся, спят, конечно.

Под отдых я выделил личному составу каюту. Она тут небольшая, всего-то одна койка поперёк у переборки с машинным отделением да столик слева. Имеется и второй ярус, как в купе, но если опустить полку, тогда возникает ощущение, что ты лежишь в ящике, а чтобы дотянуться до крышки, даже не нужно вытягивать руку.