Неправильные: cборник повестей

Как хорошо, когда все меняется!

Ничто не стоит на месте.

И даже наводнения – они частенько случались в Мцхете весной, когда бурлящие сестры Арагва и Кура начинали при встрече бурно ссориться – даже эти эпизоды несовместимости Молчания и грязи, которую неумеренно выкидывало наружу – казались всего лишь болезнями роста и не могли всерьез нарушить фимиама Любви, в котором все на свете двигалось и в то же время находилось в равновесии. Где все было равновелико, улыбчиво и лучезарно.

Узкие старинные улочки, двух- и одноэтажные каменные дома – каждый на свой лад и со своей особинкой – роскошные ухоженные сады и парки, неспешный быт – все это как бы струилось и веяло в ладонях величавых гор. Горы были как часовые. Вдали на вершине одной из них был виден безыскусный с виду храм Джвари. Дорога туда была непростой, если не пользоваться современным транспортом. А транспорт, приспособленный под нужды турбизнеса, был дороговат. Поэтому Джвари все еще оставался ближе к небу, чем к простым смертным.

Внизу же, среди большинства, выше всех был изысканный собор Светицховели. Вокруг него, щелкая фотоаппаратами, постоянно крутились туристы.

Шагнув немного в леса, раскинул свои владения женский монастырь Самтавро. Это здесь хранились мощи самого известного современного грузинского святого – блаженного старца Габриэла Угребадзе. Поскольку он жил и скончался именно тут, являясь для сестер негласным наставником. После Светицховели туристы перемещались сюда. Паломники же почитали это место святым и их поток тоже никогда не прекращался.

Со стороны Самтавро на поляну вдруг выбежал Руслан. Лицо его было изумленным. Подскочив к лежавшему Анатолию, он что есть мочи закричал:

– Папа, папа, я держал в ладони сердце отца Габриэла! Ты не поверишь, но оно билось!

Анатолий рывком сел, а потом, вскочив на ноги, ощетинился, словно зверь и грубо толкнул сына в грудь:

– Кто тебе разрешил ходить к раке с мощами?! Я же просил тебя никуда не отлучаться без взрослых!

– Но со мной был дядя Георгий. И Алексей. И – ребята.

Руслан беспомощно оглянулся на всю эту где-то нашедшую друг друга и воссоединившуюся компанию, которая, перебрасываясь шутками, подтягивалась к поляне. Никто еще не понимал в чем дело. Георгий даже, поравнявшись с Русланом, взъерошил тому волосы. Между тем как у того выступили на глазах слезы.

Анатолий упрямо продолжил:

– Разве ты не знаешь, что Слово Божье запрещает делать из людей кумиров? Тем более из мертвых людей?

– Да, но… Когда я прочитал старцу Габриэлу молитву и положил руку на его раку, то в моей ладони вдруг шевельнулся воздух. А потом стал биться в ней сильными, равномерными толчками. Это было сердце, папа! Я даже и сейчас его слышу.

– Это твое собственное сердце, дурень. Ты все опять перепутал. Впечатлительный ты у меня мальчик.

– Нет-нет, папа! Нет!.. Это было сердце батюшки Габриэла!

По лицу Руслана текли слезы. Все обступили его и принялись утешать. Николоз увел Анатолия в сторону и что-то шепотом втолковывал ему. Но тот уперто возражал:

«Да поймите вы, культ святых в православии – это самый настоящий спиритизм. Все эти лжечудеса не более как сатанинские козни».

Эрика, не сдержавшись, произнесла с убийственным сарказомом:

– Господи, какой же вы скучный!

– Эрика!.. – мягко одернул ее Николоз.

Анатолий же, сощурившись, небрежно выдавил в сторону – на Эрику он по-прежнему старался не смотреть:

– Ну, если вы называете скучным Слово Божье, то мне остается только молчать. Пускай с вами разговаривают мертвые. Бывшие при жизни завсегдатаями психиатрических больниц. Блажь которых прикрывали выспренним словечком «юродство».

– Неправда, старец Габриэл не был сумасшедшим! – возразила Эрика. – Думаю, что он-то как раз умел молчать как никто другой. А тому, кто вкусил подлинное Молчание, ничего не остается, как юродствовать. Потому что все слова, и даже музыка, и даже словесная молитва, даже земная любовь, даже, наверное, эти величественные горы и храмы – только какофония, только хаос, который бьется в пустоте за порогом подлинного Мира. Все ждет своего часа – мига преображения.

– Да кто вы такая?! – вскричал Анатолий и прямо-таки вцепился в Эрику взглядом, горящим совершенно по-волчьи. Он прямо-таки задыхался от ненависти и надменности. – Откуда у вас этот опыт?!. Эти ваши фантазии несносны!

– Есть у меня опыт! – упрямо возразила Эрика. – Я получила его, когда стояла вместе с Николозом на вершине Мтацминды. Я считаю, что встретилась тогда с Богом как бы лицом к лицу.

В это время Руслан принялся скакать, опять превратившись в парнокопытное. Лука тот час запрыгнул на него, как бы желая прокатиться. Но оба они не справились с управлением и рухнули в траву. Руслан, как водится, разбил колено. Вскочив, он отпрыгнул в сторону и виновато уставился на отца.

– Размазня! – немедленно огрел его словом Анатолий. – Видимо, никогда тебе не стать настоящим …

Тут Анатолий запнулся, взглянул искоса на Эрику и отвернулся.

– …мужиком, – спокойно докончил за него Николоз. – Пожалуйста, не стесняйтесь говорить то, что думаете. Так мы поймем друг друга лучше.

– А кто такой настоящий мужик? – подозрительно спросила Эрика.

– Это противоположность настоящего христианина, – вежливо пояснил Николоз.

А Георгий ввернул:

– Тогда настоящая баба, видимо, противоположность Богородицы.

– А по мне, так настоящий мужик – это и есть баба, – сказала Эрика.

Но Анатолий, вместо того чтобы вконец рассердиться, вдруг успокоился.

– И все-таки вы фантазеры, – выдохнул он облегченно. Потому что нашел для их компании ярлык, и она стала для него безопасной. Злость его схлынула, и компания как-то потеряла для него интерес. Он лишь равнодушно обронил: – Лучше бы вы ходили в церковь.

– Да ходила я в нее, – проговорила Эрика с горечью, уже устало. И вполне миролюбиво, – но потом мне наскучили бесконечные разговоры о Боге и о грехах. Я даже почувствовала отвращение к этим двум темам. Было такое чувство, будто у воцерковленных верующих все чаяния концентрируются на фигуре какого-то виртуального Бога, которому они поклоняются в силу привычки. А человек – всего лишь винтик в этой системе поклонения. Он там никому совершенно не интересен.

– А сие есть нарушение не только заповеди любви к ближнему, но и заповеди любви к Богу. Поскольку в Евангелии говорится, что если человек не любит человека, которого он видит, то как он может любить Бога, которого никогда не видел? – заметил Николоз. – И что же тогда остается от той Силы в нас и вне нас, которую верующие называют Св. Духом? Хотя то же Евангелие говорит нам и прямо противоположное: что Бога мы все-таки видели – в Христе. Но эта евангельская истина двуедина. Кроме того, каждая из христианских церквей обросла какой-то своей мифологией, в которую предлагается поверить, когда в нее вступаешь. Большинство готово поверить всему или, не веря ничему, сделать вид, что поверило. И как быть таким как мы? Для нас в этой системе места не предусмотрели.

– А я, когда у меня были проблемы, ушел из общества Анонимных Алкоголиков – а это сообщество, построенное на церковных принципах, хотя и прямо не декларирует этого – из-за постоянного напоминания о грехе. Очень вежливого, деликатного, но все же – напоминания, – подал голос Георгий, не отрываясь от священнодействия с бутербродами. Так как хачапури и некая другая еда, которая время от времени появлялась из его рюкзака, постепенно улетучились. – Нас все время призывали каяться в своей зависимости. Призывали помнить о ней каждую минуту. Ну, мы и помнили. И срывались с той или иной регулярностью. Я вот могу понять, что не спасешься, пока не покаешься. Пока алкоголик не признает, что он алкоголик и что бессилен справиться со своей зависимостью, пока не смирится таким образом, не обратиться к Силе, которая выше него, та не сможет действовать в его жизни.

Но как понять то, что большинство из нас кается, чтобы снова грешить?!. Недаром народная мудрость подметила, что – не согрешив не покаешься, а, не покаявшись, не спасешься. Цинично, но – факт. Вот как выбраться из замкнутого круга?

– Очень просто! – с жаром произнес Николоз. – Надо просто верно понять характер Бога. А в христианских церквях все время пытаются подражать не Христу, а гиперболам и аллегориям, к которым тот прибегал. Сев раз на осла, снова и снова пытаются въехать на нем в Иерусалим. Но смирения и простоты чего-то не прибавляется. А иные зачем-то буквально моют друг другу ноги перед святым Причастием. Хотя в отличие от евангельских времен, на них нет грязи, потому что никто не ходит босым. Человечество растет. Его понятия, например, о строении атома углубляются. А понятия о характере Бога и о своем характере как Его образе и подобии – нет. Словно церковь законсервировала эти понятия. Все это было бы смешно, если бы не приводило к смешению Света и тьмы. Особенно меня удивляет, когда говорят: «Не осуждай!». А между тем постоянно осуждают самих себя, а потом, чтобы не было обидно – и всех других. И это при том, что Иисус Христос вел человека через покаяние к росту в Св.Духе. При духовном же росте у созревшей и обретшей внутренний мир личности неосуждение трансформируется в умение понимать, сочувствовать, сострадать. Когда же приходит понимание, в том числе – глубокое понимание себя, осуждению попросту не остается места. Остается трезвость ума, всецелое доверие Богу, прощение, милосердие и – движение вперед. Что может быть проще? У нас же, подражая еще и святым, своеобразно не понимая их, призывают друг друга к сверхъестественным подвигам. Как будто спасение, которое уже даровано, нужно еще заслужить. Например, желают научиться помочь вору перевалить через забор украденный у них мешок с фасолью, как делал то один из святых. И, если вдруг случиться такой казус, – обретают вместо святого сострадания преступной душе лишь ложное смирение. Подавляя и удаляя в подсознание естественное негодование, которое еще не прошло путь преобразования в понимание, поскольку путь этот без помощи Св. Духа не пройти. А как внешне, утрированно понимают почти везде великодушие Христа! Понимают смирение – как уважение к властям, причем, даже скверным. Вместо уважения к власти как к Богом задуманной системе, способствующей справедливому Порядку. А уважение к родителям, к семье трактуют как послушание альфа-самцу и обслуживающей его самке. «А ты кто такой?!. – cказали бы они и Христу. Но не видят Его за фигурой отца-властелина на троне. Ведь вчерашние рабы еще долго нуждаются именно в такой фигуре.

Тут Эрика, немного спохватившись, сказала:

– Ребята, мы говорим о Лаодокийской церкви последних времен чуть ли не как о вавилонской блуднице. Причем, пользуясь ярлыком осуждения. Может, не будем передергивать?

– А разве это не так?.. Когда это так, то это уже не осуждение, а – обличение. Дай Бог только, чтобы оно исходило из чистого сердца и трезвого ума.

– Но кто же тогда апокалиптическая Дева в белых одеждах, которую преследует дракон? Та, что противоположна блуднице?

– А это и есть наше церковь. Братство пламенных, умеющих думать своей головой граждан небесного Отечества! Друзей Бога из всех земных церквей, да и просто – из мира. Ведь говорил же Иисус в Евангелии от Иоанна: « Но настанет время, и настало уже, когда истинные поклонники будут поклоняться Отцу в духе и истине, ибо таких поклонников Отец ищет Себе. Бог есть дух, и поклоняющиеся Ему должны поклоняться в духе и истине». А в этих словах из «Послания к евреям» как нельзя лучше отражена суть новозаветной церкви: «Вот завет, который завещаю дому Израилеву после тех дней, говорит Господь: вложу законы Мои в мысли их, и напишу их на сердцах их; и буду их Богом, а они будут Моим народом. И не будет учить каждый ближнего своего и каждый брата своего, говоря: познай Господа; потому что все, от малого до большого, будут знать Меня, потому что Я буду милостив к неправдам их, и грехов их и беззаконий их не воспомяну более».

Все замолчали, так это было неожиданно. И в тоже время – близко, понятно тем, кто умел понимать.

Потом, смущенно кашлянув, сказал свое слово Алексей:

– Ну вот что… Мы это… Да дело надо делать, а не о грехах своих думать. Или даже много думать о грехах церкви. Апостол Павел, тоже помнившись о своих грехах – помнивший, но не думавший о них, потому что оставил их позади – как-то сказал: «Забывая дальнее, простираюсь вперед».

Слегка покраснев и вслед за тем напружинившись, Алексей вскинул взгляд в сторону Николоза, видимо, ожидая от того поддержки.

– Да, Алеша! – с жаром поддержал его Николоз. – Я всегда полагал, что Апостол Павел, рассказывал слушателям о собственных злодеяниях того периода, когда он был еще Савлом, не для того, чтобы еще раз напомнить о человеческой греховности. А чтобы показать своим примером как далеко он ушел от себя прежнего. И еще заметь – Бог в большинстве случаев действует руками людей. Теперь, когда Он уже не в плоти, это мы становимся Его плотью. Это мы, доколе мы в плоти, имеем привилегию нести его Слово и делать Его Дела. Даже если это очень трудно. Просто ради Него. А петь при этом можно хоть «Интернационал», раз эта музыка способна вдохновлять. Только бы, в отличие от революционеров плоти, не пролить во время революции духа ничьей крови – ради Христа этого нам нельзя!

– Верно-верно. А мы все каемся да грешим, грешим да каемся. Мозг свой программируем на негатив. И боремся потом сдуру с мозгом. А нет бы взять и угостить друзей сулугуни и чурчхелами! А ну налетай!

Тут Георгий извлек из рюкзака еще один пакет с разными вкусностями. И послал при этом Эрике воздушный поцелуй.

Этого не надо было произносить дважды. Все, кроме Анатолия, расселись по кругу вокруг завтрака на траве.

Анатолий же, сказав, что он не голоден, куда-то удалился.

– Ну хватит терзать неокрепшего в вере человека, – серьезно сказал Николоз. – Давайте уже угомонимся.

Однако слова своего ему невольно сдержать не пришлось. Когда после того, как они окончательно умяли всю еду, Анатолий вернулся, Алексей попросил: – Николоз, а помнишь ты как-то рассказывал мне про свою встречу с Ильей Чавчавадзе?

Может, расскажешь теперь всем?

– Погодите, а разве Илья Чавчавадзе?..

– Не торопись, сейчас ты все поймешь.

– Ну, ребята… Вы меня озадачили. Не такая уж это была и встреча. – А все-таки!.. Николоз, расскажи! Это же настоящее свидетельство. – Ну… Если это кому-нибудь нужно, то – ладно.

14

И вот что Николоз рассказал:

«Однажды мне захотелось перечитать стихи и прозу знаменитого грузинского поэта и прозаика Ильи Чавчавадзе. Я помнил, что он жил и творил во второй половине 19 – начале 20 веков. Говорю это для тех, кто, может, этого не знает. Потому что за пределами Грузии он известен мало. Конечно, я был наслышан о нем. Кто его у нас, в Грузии, не знает… И даже что-то читал в школьные годы. Но не более того. А тут вот – вдруг захотелось взять и перечитать основные произведения именно этого автора. Причем, основательно. Потому что меня всегда интересовало, кто из писателей был предельно честен и действительно мыслил о Боге, действительно руководствовался Его Духом. Или хотя бы честно искал Его. Даже, быть может быть, ошибочно, через ересь атеизма. На тот момент я почему-то особенно задавался этим вопросом.

И вот я вспомнил, что есть такой автор как Илья Чавчавадзе. Смутно мне помнилось, что, кажется, грузинская православная церковь в последние годы даже канонизировала его в качестве святого праведного Ильи. (За богоугодные дела и писания).

Я отправился в центр Тбилиси и стал искать книги Чавчавадзе у букинистов, которые раскинули свои стеллажи у станции метро "Площадь Свободы". Как раз рядом с Первой школой, у здания которой на постаменте стоит каменный Илья вместе с другим своим замечательным современником – поэтом Акакием Церетели. А напротив, через дорогу, прячется за современными зданиями недалеко от Республиканской библиотеки – небольшой храм Св. Троицы, где Илья обвенчался с верной супругой Ольгой Гурамишвили.

Там были разные издания… Но я присмотрел себе то самое, где в одном томе были объединены и поэзия, и проза. Книга называлась "Сочинения" и вмещала в себя все или почти все художественное творчество данного автора.

В отличие от обширной публицистики, не изданной на русском языке, художественное творчество Ильи Чавчавадзе лаконично. Некогда ему было заниматься чистым творчеством – общественных дел хватало на целое министерство, а он был один. Но зато каждая написанная строка емкая, а каждое произведение – подлинный шедевр.

Но я почему-то в тот день так и не купил этот сборник.

Почему-то я уехал домой. Руководствуясь теми соображениями, что, быть может, удастся найти более современное издание. (В том, что я присмотрела, листы пожелтели от времени, читать их было сложно).

Но на следующий день – 1 августа – я решил все-таки купить это издание. И вновь отправился на Площадь Свободы.

Купив на этот раз тот же сборник, который присмотрел, я вернулся домой, прочитал несколько страниц и полез в интернет посмотреть какие-то более современные сведения об Илье Чавчавадзе.

Каково же было мое удивление, когда я узнал, что это был день накануне празднования православной церковью Грузии дня святого Ильи пророка, а заодно и дня памяти святого праведного Ильи (Чавчавадзе).

То есть я купил книгу, принялся ее читать, узнал из нее в чем-то удивительные для меня вещи и буквально напиталась возвышенными мыслями и чувствами – непосредственно перед днем Св. Ильи Чавчавадзе. Юнг называл такие совпадения, природу которых он изучал, но так и не понял – термином «синхрония». И они у меня иногда случались. Поэтому удивление быстро прошло.

Я узнал, что этого писателя считают "отцом отечества". Его кипучая деятельность на протяжении полувека грандиозна. Илья Чавчавадзе был не только писатель, но и общественный и государственный деятель. Он не только создал "Общество распространения грамотности среди грузин", но и реформировал грузинский язык.

Илья Чавчавадзе был также основателем и на протяжении многих лет руководителем первого грузинского банка, созданного им для предотвращения разорения местного дворянства и для культурных проектов. По-видимому, став, таким образом, не только святым поэтом, но и святым банкиром.

Святой праведный Илья (как называют его христиане) поставил перед каждым человеком задачу – стать личностью с глубоким духовно-нравственным измерением. Причем, немало преуспел в ее практическом воплощении. И прежде всего – на собственном примере.

Он вел народ именно христианским путем. И декларировал это прямо.

Причем, он в итоге, уже будучи пожилым, но по-прежнему активным общественным деятелем, был убит – то ли по заказу царской охранки, то ли – по заказу набирающих силу большевиков. Последние опасались, что передовые идеи этого гражданина могут оказаться влиятельней идей временщиков.

Короче, я понял – какими могут быть святые писатели. Святые бизнесмены. Святые работники с засученными рукавами. Святые князья. Оказалось, что их не обязательно искать где-то за океаном. Причем, я увидел творчество выдающегося сына грузинского народа совершенно под другим углом. Совсем не под тем, под каким его иногда видят узкие националисты.

Эти строки прямо-таки пламенели у меня в груди несколько дней – кстати, они были написаны молодым поэтом, когда он был студентом Санкт-Петербургского университета – 1 августа 1858 года:

Мы живем – и, тем самым, владеем божественным даром; Но порой свою жизнь мы впустую расходуем, даром. Нам, рожденным из праха, обреченным в грядущем на тленье, Не пора ли понять невозвратность любого мгновенья? О, глупцы! Мы Спасителя слово о жизни забыли: Драгоценность она – не пылинка средь облака пыли! Неужели живем мы, Христова завета не зная, Что для жизни грядущей дана человеку – земная? И не он ли велел нам, – хоть век всех живущих мгновенен,– «Как небесный отец, будь и ты, человек, совершенен!

А еще меня сильно затронули такие строки:

Пустую жизнь без вдохновения

Небесным даром не зови:

Она – земное порождение

И достояние земли.

Но если искрою нетленною

Твой подвиг западет в сердца,

Ты светом озаришь вселенную

И не изведаешь конца.

Хвала любви! Хвала бесстрашию!

Служителю добра – хвала!

Он пьет бессмертье полной чашею

В награду за свои дела.

Теперь я считаю, что на Илью Чавчавадзе вывел меня Св. Дух. Для меня Св. Дух – это живая реальность.

…И можно бы было на этом закончить.

Но у истории есть продолжение.

Следующим утром, в день памяти пророка Ильи, а также святого праведного Ильи Чавчавадзе я отправился на Тбилисское море. Решив окунуться в чистые воды и символически смыть в этот день с себя все суетное. (Хоть чистыми при нашей экологии воды этого водохранилища можно было назвать лишь символически).

Эта идея – омыться чистыми водами – была так сильна, что я не особо обращал внимание на сгущающиеся тучи и поблескивающие в них молнии. Я не обратил внимания и на то, что на обычно многолюдном пляже в тот день почти не было народу.

Более того – никто и не купался, кроме каких-то двух-трех пловцов – их головы мерно качались вдали, подобно мячам. Причем, мячи находились за буйками.

А ближе к берегу стоял по грудь в воде православный священник с черной курчавой бородой. Он был в рясе и с крестом. Глаза его были зажмурены. Видимо, он молился. Стоя во всем облечении прямо в воде. Меня это удивило. Но не очень. Идея поскорее окунуться в воду была сильна.

И я таки, проворно раздевшись, окунулся.

Затем немного походил по ней, по воде, взад-вперед. И вышел на берег.

И тут я почувствовал недомогание.

Я почувствовал, будто все мои руки, ноги, грудь, спина, все туловище – покрылись мертвой водой. И эта смертная вода пронизывает меня до костей. Напала грусть.

И еще сильнее заблистали молнии.

Стало греметь.

Одевшись, я поскорей отправился домой. Удивляясь своим так и не оправдавшимся ожиданиям. Ведь я вроде как собирался омыться живой водой. А вместо этого – получается, пропитался как губка – мертвой.

Позже, когда я уже подходил к дому, молнии засверкали сильней и грянул грозовой дождь. Он тоже впитался в ту губку, которая уже пропиталась до того чем-то заплесневелым, и эти благотворные капли, вероятно, начали там какую-то целительную работу.

Поэтому, наверное, я не простудился всерьез. Меня только немного знобило с неделю. При этом мне было грустно. Потому что я по-прежнему чувствовал в своем теле и душе какую-то смертность.

Но я читал и читал книгу И. Чавчавадзе, невзирая на недомогание. И божественные воды его вдохновения ту печаль осушали.

Наконец, меня осенило – надо узнать про то, что нужно и чего нельзя делать в день Пророка Ильи.

Благо, что есть под рукой интернет, к которому можно всегда обратиться с вопросом. Из него я узнала, что в день пророка Ильи категорически запрещается купаться. Особенно в водоемах.

Процитирую отрывок из некой статьи про это:

"Что нельзя делать на Ильин день?

Купаться. Это, пожалуй, самый главный и наиболее известный запрет, связанный с днем святого Ильи. На Руси верили, что в Ильин день оживляется всякая нечисть, в том числе подводная. Поэтому ходить в Ильин день на реку или озеро считалось дурной приметой. Запрет на купание, кстати, распространялся и на все дни после этого праздника. В северных регионах он был связан с тем, что в это время менялась погода, вода остывала и при купании можно было заболеть. В южных регионах после 2-го августа вода в водоемах зацветала."

Нарушители этого запрета могли стать и нередко становились – утопленниками.

Правда, если человек попадал под дождь – это действовало на него целительно.

Причем, на весь год.

Так что – слава святому пророку Илье и святому праведному Илье (Чавчавадзе)! – меня, несведущего, без дождя не оставили.

Но зато и урок я получил хороший.

Настоящий, практический.

Ведь без него я, привыкший над приметами посмеиваться, проверять все умом – в запрет бы, конечно же, не поверил.

Чуть позже я узнал, что 1 августа накануне дня пророка Ильи в нашем водохранилище утонул мужчина. Видимо, это его отмаливал в тот день священник, войдя в глубину.

Знаете, в стихах «Ответ на ответ» праведный Илья отлично показал, что люди молятся – двум разным богам, а полагают – будто одному. Отчего порой у тех, кто является сынами истинного Бога, опускаются руки, потому что они – в явном меньшинстве:

Мы о народе

Твердим постоянно,

Вы ж удивляетесь нам невпопад.

Разве вы слепы?

Ведь океаны

Тоже из капель простых состоят.