Зрей с гордостью, Император том 1

Лагутин Антон

Зрей с гордостью, Император том 1

Глава 1

Зрей с гордостью, Император

Чем старше я становился, тем труднее мне давалось общение с моим отцом. То он запрещает мне стрелять из пистолета самому себе в ногу, то посылает на минное поле и ждёт, когда я подорвусь там к чёртовой матери. Но он не такой безжалостный, как вам могло показаться. Чтобы не произошло, и как бы трудно мне не было, он всегда приходит на помощь.

Совсем недавно мне исполнилось шестнадцать. По местным меркам я – вполне здоровый мужчина, место которому в полях колосящейся пшеницы, среди таких же поджарых парней с лопатами и тяпками в руках. Я должен был начинать работу с первым криком петуха, а домой возвращаться под покровом прохладной ночи, уставший и зверски голодный. И ни о какой “серой зоне”, куда уходят лучшие из нас, не может быть и речи.

Серая зона… Невозможно передать словами романтику этих двух слов, когда они срываются с искалеченных губ рыцаря, закованного в кровомид, обливающегося потом и пахнущего смертью. Истинный рай. Лучшее место на земле под куполом. Там слабый станет сильным, глупый – умным. А бедный… Лучше здесь бедным, чем там мёртвым – так ответит тебе рыцарь, если ты попросишься пойти с ним.

Что скрывать: многие спят и видят сны, в которых они блуждают по серой зоне в поисках причудливых зверей и бесценных артефактов. Правда все любители романтических путешествий сыпались на одном простом вопросе, вырывающимся с рёвом из глотки рыцаря: ты хоть автомат в руках держал?! Конечно же, ложь любила поселиться на устах наивных и вспыльчивых парней, не желающих попусту растрачивать свою юность среди травы в лучах ультрамаринового солнца.

Лгали все. В их глазах не было и капли стыда, когда они принимали испачканными ладонями оружие из рук благочестивых рыцарей.

Но стоило рукояти автомата коснуться загрубевшей плоти простых пахарей, как их обман немедленно вскрывался. Они не просто брали оружие в первый раз: они впервые видели автомат. И каждый раз, когда храбрецу хватало наглости принять оружие и даже его вскинуть, дуло автомата куда только не поглядывало, но только не в сторону потенциального врага.

Я не просил давать мне автомат в руки, хотя прекрасно знал как с ним обращаться. И никого я не упрашивал забрасывать меня в “серую зону”, зная, что там творится не понаслышке. Видимо, сама судьба решила испытать меня во второй раз – отправив в “серую зону”, ведь только там я могу снова полностью раскрыть свой дар, и стать тем, о ком почти уже все забыли.

Они забыли о моей силе. Стирают из истории мои заслуги. Нагло презирают и смеются над самым дорогим, что я сумел им даровать – свобода. Глупцы, чья слабая память не в силах вынести в себе и века.

Но я напомню им! Я обязательно напомню о себе! Нужно только выжить. Пройти вперед… и выжить.

Нас было четверо: я, отец, Зазуля и Палыч. Три опытных рыцаря в пластинчатых доспехах и я – шестнадцатилетний парень в лёгкой курточке и маскировочном плаще из оленьей шкуры, покрывающим мои плечи и спину. Над головой, почти на высоте двухсот километров, магическое поле ультрамаринового купола рождает фиолетовую молнию с треском. Обычное явление, не обещающее дождей. А жаль… Сегодня летнее солнце было особо жестоким, и немного серых туч смогли бы опустить градус. Но убрать серость с лиц и градус напряжения в нашей компании не смог бы даже неожиданно выпавший снег.

Отец бросил на меня холодный взгляд и кривыми от шрамов губами произнёс:

– Ну же, сын, не бойся! – его голос обрушился на меня подобно грому, затем стал мягким. – Первый шаг всегда вызывает тревогу, а дальше – побежишь по полю быстрее Императора, семенящего по воде босым.

Отец с друзьями кисло улыбнулись и издали звуки, чем-то напоминающие презрительную насмешку. Весёлая компания, прям одни храбрецы, вот только поставь их на моё место – и улыбки быстро сменятся гримасой страха.

– Я и не боюсь, – бросил я отцу, с трудом сопротивляясь его хищному взору, суровому и невероятно тяжёлому, как имперский танк.

Некоторое время мы продолжаем глядеть друг другу в глаза, пытаясь выявить сильнейшего в немой схватке. Бестолковая трата времени. Всё очевидно: сильнейший здесь один – это я, и по праву сильного я отвёл глаза первым, переведя взгляд на раскинувшееся перед нами поле высокой травы. Мертвецки спокойное и жутко красивое; пёстрый ковёр из луговых цветов, кустов малины и смородины пьянит своим ароматом, делая тебя слепым перед смертельной опасностью, зарытой совсем неглубоко в земле.

Нет никаких сомнений: с момента появления купола здесь не ступала нога человека; проплешины в траве или разорванные останки бедолаг, заброшенные взрывом на ветви деревьев, не ускользнули бы от наших глаз. Мы были первыми, кто пришёл сюда с юга.

Денёк обещает быть жарким и труднопроходимым.

Наш отряд высадился в нескольких километрах от заброшенной деревушки под названием Снигирёвка в Херсонской области. Некогда уютное местечко с трудолюбивым населением, чьи мозолистые руки снабжали Империю хорошим мясом, птицей и, конечно же, высококачественным углём. К сожалению, сегодня для нас Снигирёвка не представляла никакого интереса, в отличии от жирной точки, поставленной карандашом на карте чуть западнее. Там, по уверениям проверенного источника, и располагалась та самая угольная шахта, чьё раздувшееся брюхо трещало от несметных сокровищ. И, конечно же, под “сокровищами” я не имею ввиду сам уголь.

Даже несмотря на то, что ископаемое топливо по-прежнему считается одним из важнейших ресурсов нашего времени, мы надеемся отыскать совсем иной ресурс, куда ценнее окаменевшей древесины. Настолько ценный, что заброшенная, никому не нужная земля вдруг превращается в лакомый кусок для всех княжеств, становясь слишком опасным местом даже для таких профессионалов как мы. Клыки у всех острые, но у нас крепкий напильник, вцепиться в нашу добычу чужакам мы не позволим.

Есть одно простое правило: где есть ресурсы – там всегда гремит война. А к войне мы всегда готовы.

Зарыв наш БТР в густом подлеске, мы двинули на север через хвойный лес, стараясь избегать открытой местности. Свежий воздух кружил голову, прохладная тень от густых верхушек сосен баловала в столь жаркий день не хуже фляжки прохладной воды. Спина каждого из нас несла почти тридцать килограмм снаряжения – отличная разминка для наших ног после долгой дороги, да и тяжёлую машину светить в “серой зоне” лишний раз не хотелось. Прекрасная мишень для выстрела из РПГ – и только потому что мы побоялись идти ножками до грифельной отметки на карте? Глупо. Расточительно и глупо.

Первый час дороги забрал лес. Следующие пол часа мы пробирались сквозь высокую траву в лучах утреннего солнца. Шли быстро, особо не смотря под ноги. Как правило на таком расстоянии от шахты мины не закладывали. Скотина могла подорваться, да и врагов с юга никто не ждал. Но наш темп ходьбы быстро сменился, когда мне удалось разглядеть на горизонте терриконы. За долгие годы их верхушки покрылись густой растительностью, и в волнах горячего воздуха отличить их от леса было практически невозможно.

Быстрый шаг сменился медленной ходьбой. Один раз опустив голову, я больше не позволил себе выпрямить шею, приковав глаза к земле. Короткие остановки, только чтобы смочить горло тёплой водой стали для меня роскошью.

Густые капли пота смочили рукав моего кителя, когда в очередной раз я отёр им лицо. Даже утром ультрамариновое солнце нещадно кусало наши лица, и я молчу про нашу боевую форму, под которой всё горело. Кожа зудит, в голове постоянно крутится только одна мысль: стянуть с себя всю одежду, да побыстрее. И вот, стоя во главе отряда перед минным полем, я отгоняю мошкару от лица и задаюсь только одним вопросом: КАК Я – ИМПЕРАТОР АТОМНОЙ РОССИИ, ЗАВОЕВАТЕЛЬ НЕПОКОРНЫХ ЗЕМЕЛЬ, ПОВЕЛИТЕЛЬ СОТНИ НАРОДОВ ОКАЗАЛСЯ В ТЕЛЕ ШЕСТНАДЦАТИЛЕТНЕГО ПАРНЯ НА МИННОМ ПОЛЕ, ЗА КОТОРЫМ МЕНЯ ЖДЁТ ДАВНО ЗАБРОШЕННАЯ ШАХТА СО “СЛЕЗАМИ ИМПЕРАТОРА”?!

Я расскажу вам! Да, я поведаю вам короткую историю предательства и чудесного перерождения, после которого я обрёл новую жизнь, новую семью и новую возможность вновь стать Императором Атомной России!

Я не стану забираться слишком глубоко, там нет ничего интересного, кроме бесконечных битв, покорения новых территорий и бесчисленного числа погибших. Мы коснёмся последних дней моего правления.

За окнами моего замка уже как пол века война эгалитарности (или как говорят в народе – Равенство на крови) терзает мои земли. Волшебники, маги, чародеи – они выступали против моих идей. Сама мысль равенства со смертным была для них противна. Они говорили мне омерзительные вещи:

– Обычный человек – раб, гнущий спину за кусок хлеба и грязную лежанку в углу холодного сарая. Что еще ему надо? К чему ему стремиться? Они были рождены для служения “Высшим”!

Глупцы! Они называют себя “Высшими”, когда их княжества проигрывали борьбу с голодом. С какой высокой башни они взирали на проблемы? Или им было проще не замечать улицы городов, смердящие от разлагающихся трупов? Циничные мерзавцы, бросающие кусок мяса своим откормленным собакам, когда рядом загибается дитя. Я мог пересчитать рёбра каждого бедняги, мои глаза с болью взирали на исхудавшие тела, руки которых не в силах были вынуть меч из ножен.

Они не в силах были сражаться.

У них не было сил даже мечтать о свободе.

В их потускневшем взгляде безысходность сменилась неизбежностью.

Я задаю вопрос “Высшим”:

– Неужели жизнь грязной собаки для вас важнее людской?

Пытаясь придушить меня своим полным ненависти взглядом, они все как один ответили мне:

– Да.

Я стал для них разносчиком заразы. Чумой, против которой у них не было лекарства. Мои взгляды были расценены как яд, успевший отравить не только моё тело, но и мой разум, пробуждающий в их душах страх куда сильнее, чем война.

Испугавшись, им ничего другого не оставалось, как навсегда заткнуть мне рот.

В тот день совет “Высших” обрушил на меня всю свою мощь. Наивные глупцы! Бесчисленные часы тренировок по обузданию их дара не помогли в борьбе со мной. Я убил каждого. Испепелил тела в прах, даже не успев насладиться страхом, застывшим в их глазах. Наверно, они умоляли меня остановиться. Возможно, даже были готовы договориться. Но меня было не остановить. Это их разум был отравлен, это они были разносчиками чумы и заразы!

С болезнью нельзя договориться.

Болезнь нужно лечить. Общество требует исцеления!

И вот уже на протяжении пол века каждый день я теряю сотни лучших солдат, но их кровь окрашивает траву вместе с вражьей. Каждый день моя земля становится чище. Зараза и чума медленно отступают. Ряды моей армии пополняются новобранцами каждый час. Наконец, мне удалось победить голод. Отстроить из руин великие города. Густой дым промышленных заводов скрыл солнце, однако раскалённый уголь в печах дает света куда больше. В огромных чанах бурлит метал, народ трудится не покладая рук, рождая каждый день на свет сотни стальных зверей, воюющих на стороне правды и справедливости – важнейшие столпы Атомной России.

Всё чаще люди, причисляющие себя к “Высшим”, переходят на мою сторону, вплетаясь в плотные ряды обычных смертных. На поле боя я всегда ловлю их взглядом, и сквозь пелену слёз мы вместе наслаждаемся победой над очередным “Высшим”, отказавшимся присягнуть мне.

Моя армия сильна как никогда.

Моя армия непобедима.

Каждый день миллионы глоток моих солдат безжалостно доводят себя до хрипа, ревя на улицах очередного освобождённого города: Победа!

Победа стала для нас обыденностью. Мы слишком быстро насытились победой, напрочь позабыв о поражениях. Ослепительный свет победы жалил мои глаза, и вместо того, чтобы повернуться к нему спиной, я опускал голову. Я забыл прикрыть спину. Я совсем забыл усилить тыл, прекрасно зная – что самый опасный враг всегда бродит позади тебя.

Ведь опаснее любого врага – это предатель. Никогда не знаешь, когда он нанесёт свой смертельный удар. Будет ли он смотреть тебе в глаза, или на затылке ты вдруг почувствуешь тяжёлое дыхание? Или придёт ночью, когда ты во власти сна под бархатными простынями.

Ты наслаждаешься видом своей процветающей империи из огромного окна имперского замка. С гордостью взираешь на стройные ряды марширующих солдат, а в уши льётся прекрасный топот кожаных сапог и оглушительное пение, восхваляющее моё имя. Имя Императора. В такие минуты ты слабее ребёнка. В те редкие мгновения, когда твоим мыслям позволено отдохнуть от вида пылающих городов и истерзанных трупов, ты по-настоящему слаб. Расслаблен и слаб. И, как правило, в такие моменты предатель и нанесёт раковой удар. Острый клинок пронзит твою плоть, медленно погружаясь в еще бьющееся сердце.

Нечто подобное произошло со мной.

Как я допустил такое? Куда смотрел? Как Я – ИМПЕРАТОР АТОМНОЙ РОССИИ – МОГ ПОТЕРЯТЬ БДИТЕЛЬНОСТЬЮ И ПОДПУСТИТЬ К СЕБЕ ПРЕДАТЕЛЯ? Лишь спустя десятилетия я осознал, как сильно доверял близким людям.

Я не хотел сильно углубляться в свою историю, но моё самолюбие вынуждает меня поступиться своими принципами.

Тогда я был худ, молод и невообразимо красив. Золотистые волосы рассыпались по стальным наплечникам, за спиной тяжёлый металлический плащ из сотни переплавленных мечей моих врагов мягко развивается под действием огненного поля, вызванным накопленной энергией в моём теле. Я ненавидел дни, когда мне приходилось восседать в утробе своего стального трона, выкованного из башни поверженного вот этими руками вражеского танка. Кулак левой руки придерживал мою голову с прекрасным лицом, а кулак правой – крепко сжимал трофейный ствол танка, доставшийся мне в тяжеленом сражении.

Развеять скуку могла лишь битва.

Какая-то детская радость распирала меня изнутри каждый раз, когда мне приходилось с гордостью и без капли страха взирал на сотни чёрных дул, смотрящих на меня глазами хищника на жертву. Но в этой битве жертвой стали они. Над полем битвы поднялось густое облако зернистой пыли, когда сотня пушек разорвали воздух, выстрелив по мне сотней снарядов. Почти одновременно кумулятивные иглы начали вонзаться в моё тело. Если бы на моём месте стоял смертный – не осталось бы и пыли от его костей.

Когда первая раскалённая игла была в жалких миллиметрах от моего прекрасного доспеха с выкованным узором в виде восходящего солнца над атомными фабриками процветающей империи, на помощь мне пришёл родовой дар. Вся выплеснувшаяся энергия снаряда была в миг поглощена моим защитным полем. Даже окружающий меня воздух не успел раскалиться. Пылинки не поднялось с земли, на которой стояли мои могучие сабатоны. Не было никакой боли, как не было и страха перед лицом неминуемой гибели, которой, на зло моему врагу так и не произошло.

Отгремел залп сотни пушек. А я как стоял на месте с копьём в руке, так и остался там стоять, невредимый и несломленный. Трёхметровый мужчина, по праву носивший гордое имя и звание: Император Бронислав Стволобой.

Неужели эти глупцы действительно верили в то, что смогут меня вот так просто взять и уничтожить залпом сотни орудий? Видимо, моя слава не бежит впереди меня, подобно праху вражьих тел. Однако, не просто так каждое утро солнце поднимается над горизонтом. Каждый новый день даруется мне возможность заявить о себе новыми победами. Утро прославляет меня, когда озарённое пожарами ночное небо – закрепляет результат.

Мне не нужен их трепещущий от страха шёпот! Мне нужно, чтобы они рвали глотки, выкрикивая моё имя! Они все должны познать меня! Познать мою силу! И преклонить колено перед их новым Императором. Перед их новым правителем!

Перед Брониславом Стволобоем!

Вглядываясь в непокорённый горизонт, улыбка на моём лице стала куда шире, а металлический плащ стал буйно развиваться под действием энергетического поля, которому необходимо было дать выход, иначе все, кому посчастливилось стоять в одном ряду со мной, могли в миг обратиться в пыль.

Наверно, бедолаги через триплексы своих танков успели увидеть мой рывок. Молниеносный. Стремительный и смертельный. Я взмыл в воздух, оставив после себя огромную воронку, и всем весом обрушился на первый танк, приземлившись на его башню. Длинное копьё – истинное произведение искусства моих инженеров – без труда пронзило наглухо запертый люк и погрузилось на добрую половину, пропуская через себя часть моей силы.

Все, кто находились в этой танковой армаде были обречены на смерть в тот день, когда решили пересечь границу моей Империи. И я не испытывал ни капли сожаления к смертным, когда под моими ногами металлического зверя разрывало на куски. Весь боезапас сдетонировал, отрывая башню от корпуса и подбрасывая меня в воздух почти на двадцать метров. Родовой дар всегда поглощал направленный удар в моё тело, а здесь всю мощь вобрала в себя башня, передав на меня жалкие крохи энергии.

Еще в воздухе я спрыгнул с башни и кинулся на соседний танк. Снова взрыв, загубленные души, а на моём лице улыбка с каждым разом становилась только шире. Мне нравилось сражаться. Мне нравилось ощущать свою безграничную силу и власть над смертными, ибо только я был в праве уберечь от гибели глупцов, у которых хватило ума принять решение в пользу жизни.

Последняя дюжина танков осталась без экипажа. Застывшие на поле боя стальные монстры стали памятником моей силы и символом победы.

Славные были дни, склады трещали от трофеев, а каждый вечер улицы городов наполнялись радостными воплями и песнями охмелевших солдат, празднующих победу. Слугам приходилось ежемесячно обновлять карту с новыми землями в моих покоях, где, устало восседая на троне из башни танка, я мог любоваться результатом своих деяний.

В начале своего правления я был худым, молодым и красивым, а сейчас – серебряный волос касался моего широко пояса из шкуры диких зверей, пойманных на еще непокорённых землях, а заменявшая мне трон башня танка казалось с каждым днём теснее и теснее. Мои наплечники стали куда шире, стальной плащ из вражеских клинков сменился тяжёлым и грубым, собранным из сотни гусеничных траков. Раньше я мог носить его, почти не ощущая веса, но сейчас он стал для меня тяжёлой ношей, от которой я никак не мог избавиться, ведь только волновые движения соединённых между собой гусеничных траков могли точно отобразить накопленную внутри моего тела огненную мощь.

Бесконечные победы опьяняли, мне хотелось прикладывать усилий меньше, а получать больше. Больше земель. Больше власти. Больше людей.

Порок, который познать может лишь истинный Император.

Я потерял бдительность, стал слишком доверчив. Раньше я мог заглянуть в человеческие глаза, чтобы узреть его истинное отражение в зеркале души, но, видимо, беспощадное время, будто в отместку, затуманило мои глаза.

В тот день мой взгляд проник через окно на самую окраину города. Высота замка позволяла взирать на мои владения до самого горизонта, словно они раскинулись у меня на ладони. Засеянные поля рожью, кукурузой, пшеницей, гречкой, ячменём, и, конечно же, хмелем покрывали мои земли подобно шахматному полю с зелёными и золотистыми квадратами. Прекрасный вид – так сказал бы я, если бы не один изъян. Он был подобно гнойному прыщу на груди прекрасной смертной, или смертельной ране на спине моего верного рыцаря. Смотреть было противно, и одновременно страшно, хоть я и не испытывал страха.

Однако, изъян пробуждал внутри меня тревогу.

Тогда мне пришлось покинуть утробу трона и подойти к окну, лязгая плащом по каменному полу. От ярких лучей летнего солнца я укрыл лицо ладонью, а вот от пугающего вида мне никуда не деться. В нескольких сотен километрах от моего замка туманную линию горизонта нарушал ультрамариновый купол, отбрасывающий в воздух яркие вспышки. И если его вид мог напугать обычного человека, то меня пугало совсем другое.

Я по-настоящему был напуган расположением магической полусферы. А точнее – областью земли, которая была скрыта от моих зорких глаз.

Раздавшийся за спиной шум отвлёк меня от раздумий.

Огромный коридор из камня, соединяющий мои покои с залами замка, изрыгнул глухое эхо топота сотни солдатских сапог. Вернулся мой преданный шрамовой-рыцарь Фёдор Мечников с докладом.

Я так и остался стоять у окна, когда в мои покои вошёл Фёдор со своей свитой, состоящей из сотни чёрных рыцарей в тяжёлых штурмовых доспехах, изыскано подчёркивающих их завидную у обычных мужей мускулатуру. Выкованные из кровомида доспехи походили на мои, только с тем отличием, что узоры были куда невзрачнее, зато их главным достоинством остаётся возможность прославлять смертным мои деяния и дары; на груди у каждого была огромная эмблема с изображением одного из тысячи промышленных заводов коптящих небо Империи. И лишним тому доказательством были длинные плащи в камуфляжном окрасе, свисающие с плеч рыцарей до самого пола. Повернись они ко мне спинами, и мои глаза узрят сотню триумфальных побед среди бесчисленно количества сражений.

Угольно чёрные доспехи, покрытые шрамами боёв, говорили громче меня о прочности кровомида – уникальный сплав, при создании которого я разрешил инженерам использовать мою кровь. Надевая доспехи из кровомида, каждый воин мог прикоснуться к алой капле Императорской крови, тем самым наделив себя смелость, гордостью и отвагой. Мои воины освобождали земли, не боясь подставлять грудь вражескому оружию. Пули превращались в пыль, оставляя крохотные ямки. Клинки тупились, покрывая доспехи отвратительными бороздами, омрачающих ослепительный блеск кровомида, но не более – плоть моих рыцарей оставалась чиста.

Фёдор поднял руку, жестом ладони останавливая своих людей, когда сам продолжил широко вышагивать в мою сторону, касаясь растрёпанным подолом плаща холодного пола. Мне хватило одного взгляда на его хмурое лицо, чтобы всё понять. Сегодня хороших новостей не будет. Однако его голубые глаза не смогли упрятать от меня тень хитрого и расчётливого взгляда, присущего хищнику перед броском на жертву, у которой не осталось сил для бега. Надеюсь, он всё же найдёт для меня приятные слова.

Когда до меня оставалось пару метров, Фёдор остановился. Как полагается рыцарю любого ранга он опустился на колено, несмотря на то что я давно разрешил ему общаться со мной на равных, как в бою. Мне казалось, что у меня уже нет свободного времени на формальное проявление покорности. Но дисциплина на то и дисциплина, чтобы её блюсти, невзирая на просьбы даже самого Императора. Как поведут себя остальные рыцари, когда одному из них позволено скрывать своё уважение и покорность Императору?

Доспех натужно лязгнул, когда Фёдор устало выпрямился. Я немедленно поймал его взгляд. Прекрасное лицо, ничуть не испорченное десятком шрамов. Обритая голова, тонкие губы и глубокие голубые глаза. Вглядываясь в этого красавца, я прекрасно понимал, почему перед ним любая баба готова была раздвинуть ноги или с лёгкостью упасть на колени, даже не смотря на тяжёлый запах пота вперемешку с машинным маслом, разившие от его кожи. Фёдор молчит, пока я не разрешу ему обратиться.

Я кивнул.

– Император…

Сколько раз я его просил обращаться ко мне по имени! Уже сотню лет я слышу одно и тоже: Император… Император… Император…

– Император Бронислав, – хриплым голосом отрапортовал Фёдор, – сегодня у меня нет для вас хороших новостей.

– Но всё же ты явился не с пустыми руками, Фёдор.

– Так точно.

Сейчас меня волновал один вопрос. Разглядывая свежие отметины на доспехе Фёдора, я спросил:

– Где мои брат и сестра?

– Мы не нашли их. Следы вашего брата обрываются на Курской земле, а сестры – вблизи Смоленска.

Как это понимать? Они что, сквозь землю провалились? По силе дара моя родня мне уступала, но не настолько, чтобы не справиться с “изъянами” на наших землях.

– Обрываются? – переспросил я, слегка повысив голос, скорее по привычке, но никак не из-за вспыхнувший внутри меня злости. Фёдора я безмерно уважаю и также безмерно ему доверяю.

– До ультрамариновых полусфер нам не удалось добраться. Высокое энергетическое поле обращает в пепел любую органику в радиусе полукилометра. Я с болью в сердце сообщаю вам, что следы вашей родни обрываются недалеко от полусфер. Боюсь, ваш брат и сестра погибли.

– Чушь! – взревел я. – Этого не может быть!

Фёдор опустил глаза. Ему и так приходилось взирать на меня снизу вверх, а тут ещё мой вспыльчивый характер обрушился на его уставшие плечи. Мне нужно вести себя сдержаннее. Правда, когда смертный люд причисляет мою родню к себе подобным – к смертным – выслушивать подобный бред я, откровенно говоря, не могу!

– Император Бронислав, – произнёс Фёдор, медленно поднимая глаза, – сказанное мною – лишь мои наблюдения. Ваше право – поверить им, или обвинить меня лжецом.

– Фёдор, не нагнетай. Твои наблюдения нуждаются в проверке, не более. Никто во лжи тебя не обвиняет. Остатки их доспехов, или личное оружие были найдены?