Когда тают льды: Сердце Иннара

***

Элеа прижалась к нему всем телом, когда Огневик всхрапнул и накренился вбок, следуя за товарищами. Снежок и ящеры Никанора с Назаром снижались вниз по дуге, и только зверь Сильнейшего показывал норов.

– Уймёшься ты, наконец? – возмутился Илиан, дёргая цепи-поводья.

Огневик фыркнул и провалился в воздушную яму.

– Красиво, – внезапно подала голос невеста, оглядываясь по сторонам.

Илиан мысленно согласился, выравнивая не слишком удачное снижение. Устланная тонким слоем подтаявшего снега равнина оказалась затеряна в горах. Несколько голых деревьев, которые скоро покроются розовым цветом, ещё заметенный снегом кустарник да полукруг ровных, гладких камней вокруг тихого озера. Сверху открывался вид и на четыре водопада, спадавших по разным сторонам света. Подтаявшая вода уже стекала струйками вдоль обледеневших камней – скоро, совсем скоро источник проснётся, а вместе с ним – и жизнь в пережившем ещё одну зиму Стонгарде.

Идеальное время для проведения обряда и отдания сердца стихии.

– Отец говорит, верхом несколько дней пути, – хмыкнул Никанор, оглядываясь. – Так сразу и не верится. На ящерах-то – засветло добрались, даже проголодаться не успели.

Илиан спрыгнул с ящера, протянул руки, помогая слезть невесте. Утренний визит к отцу затягивать не стали, но и задерживаться тоже, вылетев сразу после завтрака – Деметра настояла, чтобы они поспешили. Разумеется, не без напутственного слова.

– Чем помочь-то? – снова подал голос Никанор, бегло оглядываясь. – И… как долго?..

– Как пойдёт, – снизошёл до ответа средний брат, задумчиво глядя на озеро.

Однажды отец, не будучи магом, уже добыл здесь сердце воздуха. Теперь то же предстояло сделать ему – несложная работа, учитывая, какими усилиями достались остальные сердца. Здесь должно быть проще – ведь он стонгардец, и это его стихия.

– Может занять день или два, – негромко просветил братьев более опытный Дагборн. – Там, внутри царств, время по-иному течёт. Пробудет господин Иннар внутри минуту или год по меркам царства – мы заранее не узнаем. Полагаю, вам нет смысла оставаться здесь – ни вы, ни я ничем не поможем. Я дождусь Сильнейшего в любом случае…

– Мы тоже подождём, – отрезал Никанор.

– Как угодно, – не стал возражать телохранитель.

Элеа уже стащила походные мешки со спины Огневика, так что Дагборну оставалось лишь присоединиться. Следом подтянулись Назар с Никанором, разбивая лагерь подальше от озера, у скопления крупных валунов.

Господин Иннар в приготовлениях не участвовал. Илиан отошёл к озеру сразу же, как сошёл на землю, и сейчас без выражения разглядывал тончайшую ледяную корку на поверхности тёмной воды. Если наступит потепление – уже ночью лёд треснет, и наступит весна.

Не пропустить бы долгожданный миг. В предыдущие царства Илиан Иннар врывался непрошеным, незваным, в неположенный для этого час: духи огня и воды едва не сожгли, не порвали плоть, пока он пробирался к сердцам стихий. К воздушным вратам повезло прийти вовремя – день, когда зима встречается с весной…

Мысль возвращалась к разговору с мачехой: Деметра Иннара сомневалась в том, что амулет стихий, который Илиан столь упорно создавал, поможет Империи обрести преимущество в войне. На все приводимые сыном доводы бруттская колдунья лишь головой качала:

– Что можно создать – то можно и разрушить. Что взял ты, может отобрать другой. И воспользоваться артефактом без всякой жалости… Закрой врата, сын. Оборви колдовской поток, перекрой им воздух. Они рассчитывают на тёмную энергию. Среди альдов магов много, как и среди их латентных союзников-бруттов, и это сразу же лишит их преимущества в войне.

– А нас? – вспылил Илиан. – Наши маги тоже захлебнутся!

– Магия никогда не была стратегическим преимуществом Объединенной Империи, – спокойно разъяснила бывшая советница Императора. – Мы уступаем в ней столь значительно, что… Кроме того, амулеты-накопители магии, созданные Мартином, помогут нам продержаться – какое-то время. Его хватит, чтобы сломить последнее сопротивление альдов. Верь мне, сын, нелюдь лучше разбить наголову. Никакого перемирия они не признают, поражения тоже. Ненавидеть нас – в их природе. И пока жива магия, будет восставать и Доминион. Так уже случалось, и творимые ими зверства становились всё бесчеловечнее. Чтобы обезопасить Империю, нужно затворить все врата и наглухо отрезать магию от Мира. Когда ты поймёшь… боюсь, как бы не стало поздно, сынок.

Илиан понимал, но отказывался эту мысль впускать. Что предлагала мачеха? Отказаться от колоссальной силы, которую он получил? Отобрать всё, чего он добился? И не только он – сотни магов по всему Миру проклянут его имя – в веках!

Нет, подобный исход Илиан даже не рассматривал. Воистину, лучше умереть таким, как есть.

– Когда будете отворять врата, господин Иннар? – телохранитель подошёл незаметно.

– Сейчас.

– Может, передохнёте с дороги?

– Я не устал.

Больше ни слова Дагборн не сказал, только сделал знак Никанору с Назаром, чтобы не подходили. Сам отошёл тоже – в прошлый раз, когда господин Иннар обманом вломился в царство огня, разозлённые духи вырвались наружу, не дожидаясь непрошенных гостей. Но тогда вместе с ними пошёл мастер Левент, и вдвоем с господином Иннаром они быстро успокоили огненную стихию. Дагборну оставалось только следить, как бы какой особо резвый элемент не скользнул за спины магам.

В этот раз обошлось. Телохранитель услышал, как дружно вздохнули старшие братья Сильнейшего, когда Илиан ступил на тонкий лёд. Серый настил уже размякал под пробуждавшимся источником, так что не удержал бы и ребёнка – но легко выдержал стонгардского мага.

Под сапогами Сильнейшего лёд белел до синевы, схватываясь толстыми пластинами, позволяя ему шаг за шагом идти по тёмной воде к самой середине горного озера.

Остановившись, Илиан стянул перчатки, без спешки заправив их за пояс, рядом с кристаллом в кожаном кошеле: не хватало ещё потерять при переходе. Достал кинжал из-за пояса, придержал рукоять двумя пальцами, спрятав лезвие в рукаве. Если делать всё совсем по правилам, то ему не хватало ещё трёх магов кругом не ниже пятого, чтобы помогли ему открыть врата… но отвлекать немногочисленных мастеров гильдии от обучения молодых магов не хотелось, да и подвергать их опасности – тоже.

Впрочем, кого он обманывает? Он просто хотел всё сделать сам.

Единственный маг в истории Мира, который лично добыл все сердца стихий.

Илиан Иннар прикрыл глаза, впитывая в себя энергию воздушного источника. Вдохнул полной грудью серебристые нити, раскинул руки, быстрой скороговоркой рождая нужные слова. Старый язык, древний язык…

Илиан научился никого не замечать. Ни родных братьев, ни любимую невесту, ни стремительно чернеющее небо над головой. Ты един с магией, ты – одно целое… её нити переплелись с твоими, жизненная энергия сплавилась с тёмной… не рвись, не делай неосторожных движений… пусть весь мир горит, но ты – ты не должен ни шевелиться, ни обрывать заклинание на полуслове…

И пропускать единственный миг не должен тоже.

Подбросив кинжал в руке, Илиан стремительно полоснул лезвием по незащищённой ладони, позволяя алым каплям сорваться из рассеченной плоти, упасть на серый лёд. Талая вода стремительно слизнула добровольное подношение, утянула в непроглядные воды источника – и лёд треснул у него под ногами.

– Илиан! – не сдержались с берега.

Кто кричал? Никанор, Назар? Дагборн бы не посмел – телохранитель лишний раз рта не раскроет. Назар тоже, потому что человек дела, а не слова. Выходит, Никанор… Странно… Переживает…

Серебристые блики перед глазами стали гуще, полностью скрывая от него внешний мир, утянули, как в кокон. Магия подвела – удержаться на ногах не получилось. Но вместо ледяных вод пробудившегося источника он рухнул в тёмный, холодный, воющий северными ветрами бездонный колодец.

***

Полёт стал нестерпимо долгим, когда он больно ударился о сверкающую сферу, тотчас лишившись магической защиты. Морщась и потирая ушибленное плечо, Илиан поднялся на ноги, запрокинул голову, вглядываясь в тусклое пятно света наверху. То ли иллюзия, то ли ещё одна сфера: ведь когда он рухнул в воздушный колодец, снаружи наступала ночь.

Царство воздуха встретило его тишиной, сверкающими кристаллами, зависшими в воздухе, дрожащими голубыми каплями и застывшими в безветренной бездне снежинками. Илиан спрятал кинжал за пояс, убедился, что духи воздуха не спешат ни убивать, ни помогать непрошенному гостю, и протянул руку к ближайшей капле.

От прикосновения та съежилась, дрогнула – а вместе с ней задрожали и кристаллы. Как там говорится в священных текстах? Когда срывается травинка, вздрагивает весь Мир? По крайней мере, в царствах стихий всё обстояло именно так. Ну что ж…

Илиан притопнул ногой, породив раздражённое колебание сверкающей сферы, щёлкнул пальцами, вызывая колдовской буран. От искуственного ветра пошатнулись кристаллы, дунуло мёртвым воздухом в гулком колодце. Слепящие голубые капли дрогнули и осыпались смертельным дождём, сорвавшись с мест заострёнными лезвиями.

Переждав под магическим щитом непредвиденные осадки, Сильнейший в нетерпении выплюнул новое заклинание, чувствуя себя довольно глупо: реагировать на его раздражение никто не спешил.

– Долго мне ждать? – первым не выдержал стонгардский самородок. – У меня есть дела поважнее, чем тешить ваше одиночество!

– Не в силах выдержать тишину, дитя греха?

Илиан даже задохнулся от незаслуженного оскорбления.

– Иди сюда, – недобро позвал Сильнейший. – Пустослов бестелесный.

– В моём царстве приходят ко мне…

Хлестнуло в лицо пронизывающим ветром, выстудило кровь ледяным дыханием, закружил, завертел безумный хоровод серебристых фигур, отрывая его от полупрозрачной сферы. Илиан не сопротивлялся, даже веки опустил, чтобы мельтешение духов воздуха не слепило глаза. Жуткий вой родился у самого уха, ввинтился в голову раскалённой иглой, так, что Сильнейший невольно ухватился за висок, едва удержавшись от болезненного вскрика. Утробное вытьё перешло в заливистый хохот, эхом пронесшийся в насквозь простывшей голове.

Буран стал сильнее, боль в виске усилилась, хохот перешёл в визг – лишь тогда духи воздуха выпустили его из ледяных объятий, размыкая безумный хоровод.

Он стоял на четвереньках в клубах белого тумана, по-прежнему держась за висок. Под глазами расстилался дивной скатертью Мир – бугры гор, нити рек, гладкие волны лесов. Туман оказался кучевыми облаками; он утопал в нём по самые плечи. Морщась от боли в выстуженой голове, Илиан Иннар поднялся на ноги, отряхнув плащ от невидимого сора. Над головой резала глаз ослепительная синева, уступая место слепящему свечению над широкой светлой лестницей неподалеку. Больше в царстве воздуха ничего видимого не наблюдалось, но, приглядевшись колдовским взором, Сильнейший рассмотрел десятки бледных, полупрозрачных сгустков энергии, скопившихся у лестницы в ожидании. Нетрудно догадаться, кого ждали.

Сердце воздуха звало оттуда, сверху, и стоит ему только подняться…

Интересно, как отец справился? Он ведь даже не потрудился как следует расспросить – раз сумел воин, не имевший тогда ни капли магии, справится и один из сильнейших магов Мира.

– Мы не препятствовали ему.

Илиан огляделся, пытаясь высмотреть, кто из бесплотных духов говорит. Двинулся в сторону лестницы, ступая по рваным клубам облаков. Под ноги не смотрел – даже у тренированного полётами наездника голова закружится.

– Он был другим.

Шаг за шагом – к светящейся лестнице, мимо напряжённых духов. В конце концов, что им за дело? Он здесь в своём праве. Чистокровный стонгардец, воздух – его стихия…

– Твой отец испытывал почтение. Ты – лишь отстраненное любопытство.

– Мой отец ничего не смыслил в магии, – отозвался Илиан, вслух и мысленно, выискивая сознание бестелесного духа. – Подозреваю, он даже не понимал, где находится.

– Верно… чистая душа… Сибранд Белый Орёл, к счастью, пошёл по стопам своей добродетельной матери…

Илиан даже замер, ступив на первую ступень переливающейся лестницы, и потому пропустил момент, когда все духи накинулись на него – разом, словно по команде.

– Повтори! – прикрывшись щитом от электрических разрядов, выкрикнул Сильнейший, выискивая взглядом хранителя царства. – Какой матери? Отец – сирота! Мы ничего не знаем о его родителях! Обряд крови… госпожа Иннара сказала, что мы – чистокровные стонгардцы! Большего узнать не смогла…

Серебристый смех, грубеющий с каждым мигом – словно приближающиеся раскаты грома.

– Она так сказала?

Илиан сбросил защиту, хлестнул по отпрянувшим духам колдовским пламенем, поднимаясь выше по лестнице. Идти оказалось на удивление тяжело – словно с каждым шагом на плечи наваливалось вязкое и непосильное; давило, прижимало к твердым ступеням, не позволяло разогнуть спину. На очередном шаге Сильнейший пошатнулся и упал вначале на одно колено, затем на второе.

– Впрочем, имени она могла и не прочесть. Для этого требовалось хоть раз увидеть твоего деда, а ей посчастливилось никогда его не встречать…

– Ты…

Илиан не выдержал нечеловеческого давления – упал на четвереньки, едва удерживаясь от окончательного падения. Духи столпились вокруг, но нападать не спешили, наблюдая за трудным восхождением. Дышать стало тяжело, к боли в воспаленном виске добавилось головокружение. Какое-то безумие – в царстве воздуха ему не хватало… воздуха…

Стонгардский маг судорожно вдохнул, ползком взбираясь по острым ступеням. Сверху слепило беспощадно-яркое небо, так что Сильнейший в конце концов даже веки опустил, следя за напряженными духами колдовским взором.

– Зачем тебе сердце стихии, сын Стонгарда?

– Амулет, – морщась, на выдохе пояснил Сильнейший. – Даст преимущество… в войне с альдами. К битве готовятся… ранним летом… Амулет поможет и мне… замкнёт тёмную энергию на себя, и я смогу…

– Поять женщину?

– Пошёл к Тёмному, – не выдержал Илиан, цепляясь за последнюю ступень. Царство воздуха шаталось перед колдовским взором, голова кружилась всё сильнее, мелькали разноцветные вспышки, угрожая погрузить сознание в окончательную темноту.

С великим трудом, преодолевая тяжесть всего Мира, Илиан Иннар поднялся на ноги, открывая глаза. Он оказался на круглой площадке с белоснежным постаментом посередине, на котором отбрасывала серебристые блики сияющая сфера. Крутились внутри крошечные ураганы; перетекали, словно воды, тихие ветра – весенние, тёплые, по времени года…

– Знаешь ли, как можно использовать этот амулет?

Илиан обернулся к существу в сияющих белых одеждах – столь слепящих, что смотреть на него в упор никак не получалось.

– Да как угодно, – нахмурился Сильнейший, вытирая заслезившиеся глаза. – Мне он нужен для защиты Империи и… себя.

– Ты веришь в то, что говоришь, – после некоторого молчания, признал хранитель. – А теперь взгляни.

Дух протянул руку – или то, что следовало именовать рукой – и коснулся сферы. Крошечные ураганы изогнулись, развернули воронки; умерли тихие ветра, чтобы родиться вновь, обернуться вспять чернильными потоками, хлестнуть по лицу затхлым воздухом. Илиан закашлялся, отшатываясь от постамента; зажал рукой нос и рот, чтобы не вдыхать запах разложения – и тут же упал на белоснежную площадку, когда царство начало медленно разворачиваться вспять. Ярко-синее небо накренилось, поползло вниз; облака расступились, позволяя земле перевернуться, нависнуть тяжелым молотом над головой.

– Верх станет низом, а низ верхом, потому как не должно сомневаться ни в истинности слова Моего, ни в совершенстве творений Моих…

Слова вырвались сами, воскреснув в памяти так, будто Илиан лишь вчера читал священные книги. А между тем – сколько лет прошло? Сильнейший уже не помнил. Миг – и всё вернулось на свои места, а сердце стихии вновь стало прежним.

– Четыре царства – оплоты Мира. Великий Дух создал их такими. Искази хоть одно – и нарушится равновесие. Так уже было, когда адепт Братства Ночи искалечил сердце воды. Благодаря твоему отцу – обошлось, но теперь ты грозишь Миру уничтожением. Сейчас, когда Враг особенно силён и жаждет мести. Сейчас, когда его верный последователь готов на всё, чтобы вернуть тёмную силу. И амулет четырех искажённых стихий станет первой целью… открыть врата Тёмного…

– Кто этот последователь? – нахмурился Илиан, выпрямляясь во весь рост. – Он на стороне альдов? Или у бруттов? Скажи, где искать, и я позабочусь о том, чтобы амулет ему не достался!

– Сам тебя найдёт…

Илиан Иннар помолчал, разглядывая дивную светящуюся сферу на постаменте. Сердце огня, помнится, переливалось яркими красками – от нежно-желтого до багряно-фиолетового – и казалось порождением бездны, а не сердцем стихии. Сердце воды, дарующее исцеление, успокаивало течением тысячи потоков, охлажало разгоряченный разум, само просилось в руки…

Сердце воздуха казалось сотканным из серебряных нитей. Прекрасное, как глаза его возлюбленной. Словно плавленный металл с дивным блеском. Редчайшая драгоценность – раз увидев, не забудешь. Коснуться – и то страшно.

– Ты же понимаешь, – медленно проговорил Сильнейший, не отрывая взгляда от артефакта, – что я не отступлюсь.

Слепящий сгусток у постамента вспыхнул ещё ярче – и тут же погас. Перед ним возникла фигура вроде человеческой, с ниспадающими одеждами, переходящими в рваные клубы облаков. Если бы перед ним стоял человек, Илиан сказал бы, что тот опечален.

– Нет, – откликнулся хранитель. – Ты таков же, как и тот, другой. Гордыня родилась раньше тебя, Илиан… Иннар. И жажда знаний – без разбору.

Сильнейший шагнул вперёд, не чувствуя ни упоения, ни сладости пройденных испытаний – совсем не так, как в других царствах, куда вломился непрошеным. Протянул руку, почти касаясь дивной, сверкающей сферы…

И тотчас отдёрнул ладонь. Каждый из артефактов стихий наделял обладателя бесценным даром: сердце воды исцеляло, сердце огня обостряло чувства, сердце воздуха открывало суть вещей и показывало будущее. В прошлый раз он едва не задохнулся от новых ощущений.

Достав кристалл-поглотитель из кожаного кошеля, Илиан помедлил. Лишенное сердца, царство быстро захлопывалось: верно, прямо отсюда его вышвырнет обратно в Мир. Хранитель оказался необыкновенно разговорчив; отчего не воспользовался чужим знанием?

– Скажи, – обратился к духу Сильнейший. – Известно ли тебе, отчего знак Великого Духа не лишил меня ни здоровья, ни сил? Маг, имеющий знак Духа, уже не станет оружием Тёмного, однако расплачивается за свободу жестокими лишениями. Я не заплатил свою цену. Никто не знает, отчего так. А ты? Ты знаешь?

Хранитель царства поднял голову. Столпившиеся на площадке духи подобрались ближе, не то подслушивая, не то готовые по первому же зову угостить стонгардского мага электрическими разрядами.

– Молния дважды в одно место не бьёт.

– Что?

Хранитель приблизился – не сделав ни шага. На Илиана уставилось пустое лицо, сотканное из мириад серебристых нитей. Приглядевшись, Сильнейший различил смазанные черты – того, что когда-то было человеком.

– Ваш род и так страдает из-за падения предка. Вы не в ответе, но расплачиваетесь поневоле… Вся ваша семья – особенная, ведь ты чувствовал это, Илиан… Иннар? Живёте не вместе, но рядом с прочими смертными. Оттого ни обряд Темного, ни метка Духа ничего не прибавили и не отняли – кто же берёт плату дважды? Но ты – ты заплатишь. Позже. И цена будет высока.

Хранитель отстранился, раскинул руки в приглашающем жесте.

– Забирай сердце, сын Стонгарда, ибо тому надлежит случиться.

Больше Илиан ничего спросить не успел: хранитель исчез сразу, вдруг, не оставив ни клочка тумана, ни даже колебаний магического поля. Глубоко вдохнув, Сильнейший протянул руку с кристаллом-поглотителем, вглядываясь в серебристую сферу. Красота сердца воздуха ворожила, затягивала взгляд крошечными ураганами, увлекала мысль вслед за перетекающими внутри тёплыми ветрами.

Стонгардский маг выдохнул первый слог заклинания, чувствуя, как мягко скользят воздушные потоки сердца стихии, устремляясь к кристаллу. Царство воздуха дрогнуло, когда серебряное сияние на постаменте стремительно угасло, скапливаясь в кристалле; потемнело ослепительно синее небо, качнулся пьедестал, осыпаясь белым мрамором на треснувший пол, и клубы облаков развеялись столь молниеносно, что Илиан едва успел сжать пальцы на сверкающем кристалле, прежде чем, лишённый опоры, рухнуть вниз.

Серебристый смех духов воздуха и звенящий голос хранителя, слов которого Илиан уже разобрать не мог, переросли в свист ветра в ушах и глухие раскаты грома, а слепящая высь обернулась головокружительным полётом через мрачное, затянутое дождевыми облаками небо – к мельчайшим нитям рек, холмам гор и далёкой, но стремительно приближавшейся земле.

Судорожно зажав в ладони кристалл с заточённым в нём сердцем воздуха, Сильнейший пытался второй начертить в воздухе магические символы и замедлить падение – но одной рукой, в полёте, получалось плохо. Стонгардский маг даже выругаться мысленно успел, когда очередная попытка увенчалась провалом, прежде чем ухо различило тяжелые удары кожистых крыльев о воздух – а в следующий миг его дёрнуло в сторону, едва не размозжив голову о плотный доспех.

– Вниз, Снежок! – крикнул Дагборн, крепко прижимая к себе подопечного.

Илиан с трудом перебрался за спину телохранителя, вцепившись тому в пояс, спрятал задеревеневшими пальцами кристалл в кошель, надежно затянув завязки.

– Как нашёл меня? – поинтересовался не то вслух, не то мысленно: в последнее время путал речь словесную и магическую, магию разума и язык сердца, которым общался с Веленой.

Дагборн, впрочем, понял бы и без вопроса.

– Так мы вас уже третий день ждём, господин Иннар! Брат ваш, Никанор, уже к концу первого дня Живые Ключи на ящере облетал. Говорит, отца вашего, когда тот сердце доставал, вышвырнуло аж у восточного водопада, да прямо в воду! Чуть не утоп. Там Назар сейчас кружит – всё, чтоб не пропустить момента. Никанор у западных водопадов поджидает. Беспокоятся!..

Илиан потёр голову, ушибленную при ударе о кирасу телохранителя, с трудом натянул перчатки на замерзшие руки. Он не удосужился расспросить отца – зато братья, видимо, подготовились, как сумели. Словно он по-прежнему младший брат, которому защита нужна! Впрочем, даже жаль стало, что ни один его так и не нашёл. Зато вездесущий Дагборн – тут как тут.

– А Элеа одна осталась?

– С Огневиком. Сама же нас и услала – говорит, толку с вас на земле, здесь я и сама жениха встречу, если явится из озера.

Дагборн коротко протрубил в рог, делая плавный полукруг над ущельем, и направил Снежка вниз, в долину Живых Ключей.

– Как прошло, господин Иннар?

Сильнейший поморщился, растирая ноющий висок.

– Сердце у меня.

– Про то догадался, – тактично ответил телохранитель – мол, и сомнений не возникало. – Ранений нет?

– Только попранная гордость, – усмехнулся стонгардский маг, вглядываясь в крошечную фигурку на земле.

Дождь хлынул с небес раньше, чем они приземлились, так что к небольшому лагерю в долине они спустились уже насквозь мокрые.

– С первым весенним дождичком, господин Иннар, – хмыкнул Дагборн, когда Снежок влажно хлюпнул лапами в намокший снег. – Прибыли.

Элеа подошла, как только ящер перестал отряхиваться от влаги, чтобы не попасть под раздачу, и Илиан тотчас привлёк полуальдку к себе. Коротко, лишь на миг, легко касаясь губами влажного лба.

Дагборн занялся ящером, поглядывая то на Сильнейшего, то на его невесту. Элеа не бросилась на шею любимому, не притянула его к себе, даже не поцеловала – просто взяла за руку и повела к костру. Огонь развели под каменным навесом; там же находились шатры – поставленные, по стонгардской традиции, для удобства путников.

– Сейчас сухие вещи подготовлю, – негромко проговорила полуальдка, мельком глянув на светящийся кошель у пояса Илиана и тотчас направившись в шатёр.

Дагборн, разобравшись со Снежком и отпустив того к Огневику, который с удовольствием закусывал заготовленным мясом, тоже подошёл к костру, отряхиваясь от влаги на ходу.

– Покажете сердце, господин Иннар?

Илиан помедлил, доставая из кошеля кристалл. Сердце стихии сжалось внутри крошечной клетки, мерцало серебристым светом, ожидая, пока его выпустят на свободу. Протянул на раскрытой ладони.

– Дивная вещь, – не трогая артефакт, восхитился Дагборн. – Дарует способность зреть будущее?

– И суть вещей, – кивнул Илиан, разглядывая сердце стихии.

– И воспользоваться можно? – осторожно поинтересовался телохранитель.

Сильнейший остро глянул на бывшего легионера, сощурился.

– Тебе зачем?