Портал в Альтарьере

Трайдар по-хозяйски облапал меня за грудь и довольно улыбнулся. Я покорно помогла ему стянуть расшитую женой рубашку, а затем оседлала сверху, как он любил. Медленно принялась развязывать свою рубаху. Потёрлась бёдрами о его вздыбленных пах. Улыбнулась томно. Опёрлась руками об его грудь и спросила:

– А как же Инка, Трайдар?

– Инка? С чего бы нам о ней сейчас говорить?

– Знать хочу, любишь ли ты её.

– Нет, конечно. И никогда не любил. Только тебя. Просто семья у неё зажиточная, вот батя меня и заставил жениться. А сама она – дура дебелая. Только и умеет, что ныть да блеять. И цепучая, как репей.

Я ещё раз вильнула бёдрами, поощряя его продолжать. И он продолжил. Вылил на жену такой ушат помоев, что мне аж тошно стало. Сидела, смотрела на его красивое, сытое лицо и чувствовала себя так, будто на покойника взобралась.

А когда Трайдар умер для меня окончательно, я распрямилась и громко сказала:

– Думаю, достаточно.

– Что? Какое «достаточно»? Раздевайся давай, ты меня только распалила, – возмутился бывший.

– Она распалила, а мы поможем охолонуть, – раздался голос старшего брата Инки.

Мой несостоявшийся любовник побледнел так, будто смерть свою увидал. Хотя… Может, и увидел.

Я подхватила кошель, соскользнула с ошарашенного Трайдара и улыбнулась ему последний раз.

– Ты же обещала никому не говорить! Как ты могла меня обмануть?!

Я расхохоталась:

– Всесильные духи, Трайдар! Ты и впрямь такой дурак? Неужто считаешь, что если ты своё обещание нарушил, то я своё перед тобой держать стану? Рожа не треснет? А за деньги – спасибо, они мне нужны.

– Но я по-другому не мог поступить! – яростно зашипел он, оглядываясь в поисках выхода из ловушки.

Но куда там – сквозь кусты уже ломились братья Инки, огромные, как медведи, и злые, как шершни.

– И я по-другому не могла поступить. Ты уж прости… – с чувством припечатала я и отступила, чтобы сбежать, но меня перехватил Инкин старший брат.

Запястье с кошелём сдавила его ручища, и он сказал:

– А это, Зоя, не твоё. Не думала ж ты, что я тебе десяток золотых позволю унести? Мы этому паскуднику сейчас всё нутро отобьём, а лечить на что? Негоже сестрице в мужьях инвалида иметь. Так что ты денежки-то отдай… И иди. Иди, Зоя, а полюбовничка твоего мы научим жену уважать.

У меня внутри всё похолодело.

Дура. Как есть дура! Осталась лясы точить. Надо было деньги хвать – и стрекача в кусты. А я? Мстительница уездного разлива, вот как это дед Абогар бы назвал.

– Мне очень нужны деньги…

– Деньги, Зоя, всем нужны. Как и здоровье. Так что иди, пока цела… – он осклабился, глядя мне в лицо, и пришлось отступить.

Признать поражение.

Оцарапав щёку и руки, я продралась сквозь кусты и побрела в сторону города.

На душе было так паршиво, что хоть вой. А никто не виноват. Захотела поквитаться – вот и поквиталась. Нет, сама бы я Трайдару не стала мстить. Но когда он пришёл, старая обида закипела с новой силой. Мерзко стало и за себя, и почему-то за стервозину Инку. Может, оттого, что она-то меня не предавала. Просто любила этого подонка так же, как и я. Боролась за своё сомнительное счастье, как могла. Но разве не справедливо дать ей на пробу того, чем она так щедро накормила меня? Пусть ест.

Плохо одно – ни счастья, ни денег, ни даже покоя эта месть мне не принесла.

Я осталась ровнёхонько в той точке, в которой стояла этим утром.

И теперь выход был только один. Вот только душа к нему не лежала совершенно, от одной мысли, на что придётся пойти, выворачивало наизнанку. Это было дно, на котором я никогда не хотела оказаться. Принципы, которые никогда не хотела нарушать.

Но иногда принципы стоят так дорого, что мы просто не можем больше себе их позволить.

Я брела, глядя под ноги, и отчаянно пыталась придумать другой способ с неба молока надоить.

И не могла…

Глава 5. Зоя

Двадцать шестое цветеня, день окончания турнира в Альтарьере

Утром ни свет, ни заря я уже была на ногах. Почистила зубы – за ними мы всегда с матушкой тщательно следили, ведь лечить их ой как дорого. Оделась и отправилась на рынок. Пояс и шкатулку Трайдара продать, посытнее еды купить.

Дело я задумала скверное и опасное, а ещё – энергоразвратное. То есть затратное.

На душе было паршиво, но куда деваться? Вариантов не осталось. Я собиралась пойти в самый дорогой район Альдарота и присмотреться к тамошним домам и аристократам.

Ведь если воровать, то у богатых, так? Опять же, аристократов не жалко – коли они нас за людей не считают, то нам чего с ними расшаркиваться? От них не убудет – так я себя успокаивала, хотя самой себе была противна.

Но если матушка умрёт, то станет во сто крат хуже. Не прощу себе, что не сделала всего возможного. В лечебницу сегодня посетителей не пускали – выходной день. Зато и Приказ был закрыт. Вдоволь наевшись копчёной птицы и выручив целых пятнадцать серебрушек за поясок, я двинулась к цели.

Сегодня – наблюдать.

О кражах я не знала ничего. Когда на дело идти? Днём, пока стоит суета и двери с окнами нараспашку, или ночью, когда все спят? Сколько брать? Побольше, чтоб рисковать не напрасно, или, напротив, поменьше, чтоб не искали? А ещё – как сделать, чтоб на прислугу не подумали и невинные люди не пострадали от моих рук?

Меня трясло от волнения и отчаяния. Я не хотела падать так низко, но просто не видела другого выхода. Нечего у нас продавать, закладывать или обещать за такие деньги.

Весь день я провела в оцепенении. Наблюдала за чужой богатой жизнью, рассматривала чужие роскошные платья, думала, как проникнуть в чужие дорогие дома.

А потом мне повезло. Не зря говорят, что один раз в жизни везёт даже навозному жуку.

Когда я в сумерках возвратилась домой, то застала ждущую меня приятельницу матушки, тётку Идру. Она работала поломойкой в соседнем с Городским Приказом здании Налоговой Службы.

– Здрасьте, – поздоровалась я, когда та поднялась на ноги и направилась ко мне, нервно сжимая в руках многократно штопанную вязаную кофту.

– Зоя? А Иса где? Я весь день её жду!

– В лечебнице она.

– Что, совсем дело плохо стало? – искренне заволновалась тётка Идра.

– Плохо, – ответила я. – Деньги очень нужны. За несколько дней я заплатила, а чего дальше будет – не знаю. Вот, ищу какой-нибудь прибыток.

Пожилая приятельница матушки немного помолчала, а потом подняла на меня уставшие глаза.

–Пойдём, в комнате переговорим, подальше от досужих ушей.

– Идёмте, – кивнула я, и мы поднялись по шаткой лестнице до нашей каморки.

Когда оказались внутри, тётка Идра огляделась, с горечью поджала губы, а потом села на колченогий стул у пустой постели матери.

– Зоя, я чего пришла-то… Иса мне всё рассказала, об отце-то твоём. Я и прислушивалась, как она просила, на работе-то. Сама знаешь, как оно. Тут одно словечко обронят, там другое. Мало ли чего выведаешь-то? Да только долги были за имением отца твоего огромные, я про такие и не слыхивала. Триста тыщ! А вчера выплатила их эрцегиня Альтарьер.

Я непонимающе нахмурилась:

– Мне-то с того какое дело?

– А такое, что когда выплата прошла, господин Твидор как хмыкнет, да возьми и скажи: «Коли были б у карона Альтара другие наследники, щедрый им бы выдался подарок». Я аж об ведро споткнулась, воду чуть не расплескала. Но осмелилась спросить, что он в виду-то имеет. И оказалося, что имение до сих пор на твоего отца записано. Рано наследовать-то, года-то ещё не прошло. По всему выходит, что не знает о тебе эрцегиня эта, вот и внесла денежки-то. А ты – тоже наследница. Ну хоть и внебрачная, но дочь. Авось перепадёт тебе чего?

– Но… если деньги внесла эрцегиня, то и имение теперь её получается… – задумчиво протянула я.

– Да у неё небось деньжищ этих – как мух в сортире летом. Ты б сходила, а? Быть может, дала б она тебе чего… Всё ж таки дочь, его кровь. Не виновата ж ты, что он над твоей матерью снасильничал.

Я закаменела лицом. Эта тема меня всегда ранила сильнее всего, и чем старше я становилась, тем лучше понимала, через что пришлось пройти матушке и как тяжело было поднять меня на ноги. И любить, несмотря ни на что.

– Вряд ли эта эрцегиня захочет деньгами поделиться, – хрипло ответила я.

– А ты сходи, выведай. Кто их знает, благородий этих? Все они с прикукуем. И батогов могут дать, и червонцем одарить. Ты только того… про меня-то не забудь, коли чего сложится-то… – замялась она.

Я кивнула, до крови закусив губу.

Матушка рассказывала, что примерно через год после моего рождения у отца одна за другой появились две троюродные кузины. Тётки мои троюродные, получается. Но какие они тётки, если старшая едва ли совершеннолетняя? Идти к ним денег просить?

Я подумала о матушке. Вспомнила, как клокотало у неё в груди при каждом вдохе. Прав целитель, не выживет она без его помощи. А значит, и думать нечего. Уж лучше идти наследство просить, чем воровать. Не так мерзко на душе…

– Схожу, – решила я.

Будь хоть какая-то третья соломинка, я бы ухватилась за неё. Не состриги я волосы в тот злополучный день, когда погиб дед Абогар, может, и взяли бы меня на какую работу. А так – сложа руки смотреть, как умирает мать, я не собиралась.

Воровать я отчаянно боялась и не хотела, а истории деда Абогара ясно показывали, что вор всегда платит двойную цену. Иной раз не деньгами, а чем поценнее. Да и мать меня иначе воспитывала. Я жутко не хотела вставать на этот путь, и теперь даже облегчение испытала, когда появился другой вариант.

Да только просить я тоже не особо приучена. Во-первых, аристократов этих ненавижу, а чувства плохо умею скрывать. Во-вторых, представляю, с каким презрением ко мне отнесётся богатая эрцегиня. К ней на брачный турнир десятки самых сильных магов слетелись, уже три недели об этом весь город судачит. В-третьих, просящего милостыню завсегда взашей проще выгнать, чем того, кто по закону требует. Этому меня дед Абогар научил.

Я проводила матушкину приятельницу восвояси и заметалась по нашей каморке. Два шага туда – два обратно.

Дед Абогар учил, что требовать всегда надо в два раза больше, чем на самом деле хочешь. Тогда другая сторона останется довольна – будет считать, что легко отделалась. И ты в накладе не останешься, ровнёхонько своё получишь. Сколько денег мне нужно? Вот прям чтоб безбедно до конца жизни жить?

Тыщ пять! Можно дом купить крепкий, грамоте выучиться, приодеться и ещё тысячу на чёрный день отложить. Значит, просить надо как минимум десять, а то и пятнадцать тысяч. Но кто мне даст столько денег? На каком основании?

Как же паршиво не уметь читать! Мне бы сейчас узнать, что говорится во всех этих сложных законах о наследстве! Но полагаться приходилось только на свою память. Вроде бы внебрачная дочь в правах на наследство выше, чем троюродная сестра. Раз она внесла за Альтар триста тысяч, значит, во-первых, деньжищ у неё немеряно, а во-вторых, он того стоит. И уж точно она не захочет его со мной делить.

Ну и прекрасно! Мне этот замок сроду не сдался. Там убираться замучаешься – всю неделю его отмывать будешь с чердака до подвала, а в конце можно опять на чердак идти и заново всё начинать. Матушка рассказывала. И содержать его мне не на что.

Следовательно, если эрцегиня захочет откупиться, то мы договоримся. Подпишу отказ от наследства – и буду такова.

Вот только эрцегиня – аристократка, да притом самого высокого пошиба. Нельзя исключать ни мести с её стороны, ни того, что она решит от меня избавиться. И вот тут мне поможет дар. С ним никто меня тронуть не сможет, главное, поесть хорошенько и отдохнуть, сил поднабраться.

Ничего эрцегиня мне страшного не сделает, разве что оскорбит. Но за пять тысяч и не такое можно потерпеть. Да и потом, ну какие у этих аристократок оскорбления? Такие же блёклые и напыщенные, как они сами.

Что ж, план понятен. Идти, заявлять права на отцовский Альтар, а когда они откажутся его мне передавать – брать деньгами.

Я ещё раз пожалела о том, что состригла волосы. А ведь говорила мне матушка. Теперь даже если покрашу их, всё равно буду как лиловое бельмо на глазу. Не скроешься. И уехать нельзя – не живут потомки полевых фей вдали от этих земель. Мы с мамой и так забрались как можно дальше от отца – аж в самый Альдарот.

А что делать, если эрцегиня решит мне отомстить?.. Я вспомнила бледную, с хрипами дышащую мать и подумала: пусть попробует. Она не единственная, кто способен делать гадости. Я терпелива и умею выжидать идеального момента, так что если она решит затеять войну, поквитаюсь с ней позже. А если она не захочет договориться мирно, то придумаю что-то ещё.

Уснуть всё равно бы не получилось, поэтому я собрала вещи – смену белья, одеяло, старую флягу с водой, перекус – засунула в мешок с лямками, проверила нож на поясе и вышла из дома. Заблудиться ночью не боялась – в начале месяца замостили новую дорогу от Альдарота до Уартага, что проходит как раз через Альтарьер. Не заплутаешь и не промахнёшься. А идти мне как раз дня полтора-два, не меньше.

Я и пошла. С опаской выбралась из своего квартала и двинулась к северному выходу из города. Склянка с противозачаточным зельем, о которой я успела забыть, начала мешаться в кармане и я убрала её в заплечный мешок.

В свете молодой Льики дорогу было прекрасно видно. Если попадались попутчики, то я держалась от них подальше. Шла быстрым шагом, иногда переходя на бег, потому что надо же ещё успеть вернуться в лечебницу и заплатить целителю, иначе выставит матушку на улицу…

От этой мысли я припустила ещё быстрее. Долго ходить пешком в таком темпе мне не привыкать. По лесу-то куда сложнее, там ещё и бурелом. А тут – переставляешь себе ноги, и всё.

К утру усталость взяла своё. Я свернула с дороги, немного углубилась в лес и нашла уютное местечко. Завернулась в плотное одеяло и отрубилась на несколько часов. Да, время поджимало, но приходить на разговор с эрцегиней без сил – откровенная глупость, так что отдых необходим.

Проснувшись, поела и продолжила путь. Дорога шла вдоль реки, что блестела на солнце серебристой лентой. Лесом завладела весна – она опушила кроны сочной зеленью, залила поляны, разукрасила обочины полевыми цветами и мелодично пела птичьими голосами.

Дорога порой становилась слишком оживлённой, тогда я сворачивала с неё и шла по кромке леса или берегу реки. Поспала ещё пару часов, ноги гудели от усталости, но к вечеру следующего дня я всё же добралась до цели.

Глава 6. Зоя

Тридцатое цветеня, на третий день после возвращения Алой Кометы

Альтарьер вырос передо мной каменным духом-великаном. В Альдароте тоже был древний замок, но в окружении других городских домов он не выглядел настолько грациозно. То есть грандиозно. Или одиозно? Ладно, что-то я немного запуталась в словах. В общем, это был очень большой замок, ещё и на пупке над рекой торчал.

Выбрала укромное местечко, искупалась и надела свою лучшую рубашку, чтоб не идти грязной чушкой. Привела себя в порядок, расчесала немного отросшие волосы пальцами и глянула на своё отражение в реке. Ничего так. Симпатичная девушка. Необычная. Сегодня я уже не жалела, что отрезала волосы – по крайней мере, Альтарьеры не посмеют усомниться в моём происхождении.

Главные ворота замка располагались с северной стороны, и я несколько минут стояла перед ними, собираясь с силами и мыслями. Понимала, что меня будут унижать и высмеивать, но напомнила себе, зачем я здесь. Каким бы мерзавцем ни был мой отец, он – мой отец. Во мне течёт кровь полевых фей. А значит, я имею право на часть своего наследия.

Выдохнув, я набралась смелости и застучала кольцом с колотушкой по потемневшей от времени железной пластине. Раздался громкий металлический лязг.

Дверь приветливо приоткрылась, пропуская меня внутрь.

Стоило войти, как на меня уставился парень с охапкой дров в руках. Он аж рот распахнул от удивления.

– Я к эрцегине Альтарьер, – вздёрнула подбородок я, решив вести себя напористо и смело.

Парень бросил дрова там, где стоял, и поспешно повёл меня к крыльцу. Но не к парадному, а к простому. Для прислуги? Да хоть для кабальдов!

Он постучал в дом, и оттуда спустя минут десять вышел шикарно одетый господин.

– Мне срочно нужно побеседовать с эрцегиней Альтарьер, – сказала я ему.

Величественный господин окинул меня ничего не выражающим взглядом, лишь на секунду задержавшись на волосах.

– Доброго вечера. Как позволите к вам обращаться? – чопорно спросил он.

– Зоя, – сглотнула я.

– Госпожа Зоя, какую именно эрцегиню Альтарьер вы хотели бы увидеть? – поинтересовался он, а я растерялась.

– Их что, много? – вырвалось против воли.

– Две. Старшая и младшая.

Точно! Троюродных тёток у меня ж две, как я могла запамятовать?

– Думаю, что старшую, но вообще любая подойдёт. У меня к ним важное дело.

Знатный господин кивнул, и я поразилась тому, насколько сдержанно он отнёсся к моему появлению. Ни презрения, ни усмешки, ни пренебрежения во взгляде. Только спокойствие, при этом на удивление доброжелательное.

– Извольте пройти за мной, госпожа Зоя.

Госпожой меня не называли примерно никогда, поэтому я немного растерялась и безропотно проследовала за своим провожатым. Он привёл в небольшую шикарно обставленную гостиную. Роскошный диван с гнутыми резными ножками, обитый не менее роскошной тканью. Рядом с ним – несколько таких же до тошноты роскошных кресел. Странный невысокий столик, не очень удобный для еды. За такие деньжищи могли бы сделать его повыше и побольше. Ковры, занавески, старинная добротная мебель – да тут каждый предмет стоил дороже, чем весь дом, в котором мы жили последние годы. Я приободрилась. Эрцегиня явно не бедствует, так что не разорится, откупившись от меня.

– Пожалуйста, ожидайте. Желаете ли вы чаю?

Я ничего не желала. Подсыпят ещё яду, блюй потом на их дорогущие ковры.

– Нет. Ничего не надо.

Господин услужливо кивнул, и я только потом поняла, что он дворецкий! Страх какой, если у них дворецкий выглядит, как целый аристократ, то как выглядит сама эрцегиня? Она небось в короне спит и с золота ест.

Ожидала я в тишине чужого дома, отчаянно мандражируя. И чем сильнее нервничала, тем сильнее злилась. Честно? Даже захотелось этот нелепый маленький столик пнуть. Посмотреть, как он покатится по идеально гладко отполированному каменному полу. Но я держала себя в руках.

Дворецкий вскоре вернулся.

– Позвольте представить, эрцегиня Аливия Альтарьер в сопровождении своего жениха, каронета Кайена Кравера, своего поверенного карона Томина Итлеса, а также каронесса Ровена Кравер, карон Тириан Кравер и его невеста, госпожа Илиана Сомсер.

Я уставилась на всю эту толпу, отчаянно стараясь ничего не перепутать. Почему их так много? Зачем они все пришли? Я хотела поговорить только с эрцегиней! Кто все эти люди и почему они смотрят на меня, будто у меня три головы?!

Дворецкий указал на меня и громко объявил:

– Госпожа Зоя.

У соседа была орова Ройка, чёрно-белая тучная лентяйка. Каждый раз, когда он выгонял её из оровника, он пихал её в круглый бок и приговаривал: «Госпожа Роя, извольте выйти на луг и позвольте убрать ваше дерьмо». Почему-то я почувствовала себя этой оровой, неповоротливой и неуместной.

– Здрасте, – выдохнула я.

Повисло неловкое молчание. Пока я разглядывала аристократов, они с жадным любопытством разглядывали меня, особенно сильно пялясь на волосы. У самой эрцегини, кстати, волосы были побледнее моих, и я почувствовала укол беспричинной гордости – получается, моя-то кровь посильнее будет. Единственную простолюдинку в их компании – да ещё и невесту аристократа! – я разглядела с особым вниманием. Ну что сказать, сразу видно, что она в жизни ни одного обеда-ужина не пропустила, а на некоторые сходила дважды. В селе за такую смачную девицу вышла бы драка. По одежде понятно, что она хоть и из простых, но при деньгах. Видимо, богатый папенька пристроил дочку, дав за ней такое приданое, что даже карон польстился.

Я перевела взгляд на троюродную тётку. Мы с ней были до странного похожи. Если бы меня одели в потрясающее платье, отрастили волосы до талии, а ещё с самого детства кормили вкусностями и говорили, какая я прелесть, то вышло бы примерно то же самое. Она удивлённо хлопала длинными ресницами, но пока враждебности не проявила. Ещё не знает, зачем я пожаловала.

– Добрый день, госпожа Зоя, – напевно проговорила она и улыбнулась приветливо. – Мы очень рады вас видеть.

Мне её приветливость до тонтеровых мостиков, но я всё отчего-то не хотела, чтобы её милое лицо исказила гримаса презрения. Может, потому что какая-никакая, а родня?

– Кхм, – откашлялась я. – Здравствуйте. Я по делу.

– Конечно. Буду рада выслушать вас. Пожалуйста, присаживайтесь и расскажите, кто вы и какую любезность мы можем вам оказать.

Я чуть не подавилась. Мда, вряд ли ей понравится любезность, которую она может мне оказать, меж тем эрцегиня плавным изящным жестом указала на диван с креслами и сделала ко мне шаг.

– Я постою, – на всякий случай отказалась я.

Скажут потом, что у них на диване из-за меня пятно. Вот уж дудки, на такое я не куплюсь. Кажется, эрцегиня растерялась.

– Хорошо, как вам будет удобнее, – согласилась она, пытливо глядя на меня. – Судя по цвету ваших волос, смею предположить, что мы – родственницы. Это так?

– Так. Я – дочь карона Синвера Альтара.

Мои слова словно громом бабахнули посреди маленькой гостиной. Кажется, даже посуда в старинном буфете задребезжала, хотя этого никак не могло быть.

– Дочь Синвера? – низким голосом переспросил тот, кого представили поверенным.

Я рассмотрела его повнимательнее. Холёный, сытый, здоровенный детина. Хоть под отделанной кружевом рубашкой и прорисовываются мускулы, но всем известно, что аристократы слабые. Им лишь бы пить, на кабальдах скакать, служанок по углам зажимать и не работать. И взгляд у него ещё такой неприятный, пристальный. Волосы раз в пять длиннее моих, вьются немного. Их он небрежным жестом убрал со лба, будто они мешали думать. Глаза тёмные, карие, насмешливые. И весь он какой-то… опасный, что ли? От такого хочется держаться подальше. И ведёт себя так, будто он тут главный. Хотя сказали, что карон – низший титул-то. Нечего важничать. Или он перед эрцегиней пытается выслужиться? Ну да, все остальные – Краверы, семья её жениха. А он – Итлес.

– Всё бы в вашей истории было гладко, если бы мы не знали, что у Альтара не было детей.

– Да что вы говорите? – хмыкнула, с вызовом глядя на него. – А я тогда кто?

– Это очень интересный вопрос, но по нашим сведениям никаких детей у него не было, даже бастардов, – с нажимом повторил он, раздражаясь. – Альтар специально их искал и не нашёл. И он никогда не был женат.

– Если он чего-то не нашёл, это ещё не значит, что этого нет, – насмешливо возразила кареглазому типу. – Я – внебрачная дочь карона Альтара, родилась почти двадцать лет назад. Моя мать, Иса Мука́м, работала в замке Альтаров служанкой. Она старше Синвера на шесть лет. У них была недолгая связь, когда он был ещё подростком… – я хотела сказать, что мать этой связи не желала и что отец её шантажировал, бил и всячески над ней издевался, пока она не сбежала, но признаваться в этом было противно и стыдно. – Потом рабочий договор матери закончился, и она ушла из замка, так никому и не сказав про беременность. Вернее, она и сама не знала, только через месяц обнаружила. Она не захотела рассказывать отцу обо мне и всю жизнь меня прятала, пока он не умер. Она считала, что он меня убьёт, если узнает обо мне.

– Небезосновательные опасения, – заметила эрцегиня, и я удивилась тому, насколько мягко звучал её голос. Это, наверное, оттого, что я про наследство ещё не упомянула. – Карон Альтар был очень жестоким человеком, и я прекрасно понимаю, почему ваша мать захотела скрыть вас. Удивительно, что ей так долго удавалось вас прятать. Это наверняка было непросто.

Я лишь кивнула.

– И какие у вас есть доказательства вашей истории? – снова назойливо влез в разговор этот Итлес, сверля меня сердитым взглядом. – Как вообще вас могли прятать с такими волосами? Любому идиоту понятно, что вы из рода Альтарьеров, если этот идиот не слепой. Или вы жили среди слепых? – саркастично спросил он, и меня неприятно кольнуло то, что он угадал.

Я прекрасно понимала, отчего поверенный теперь сердится. Оплошал перед нанимателями, заплатил денежки до того, как эрцегиня в наследство вступила. Вот и бесится. Не свои же ошибки признавать!

– Да, я жила в доме слепого стряпчего. Он, знаете ли, хорошим был юристом и поверенным. Не из тех, что деньги своих клиентов в грязь закапывают, – с вызовом ответила я.

Подначка достигла цели – теперь он разъярился окончательно.