В плену тёмных душ

«Нужно спасти его, вырвать из этой темницы, но как?» – напряжённо думала она.

– Есть артефакт с пентаграммой деактивирования. Это может быть медальон или сфера с пентаграммой внутри. Достаточно прикоснуться им к оковам, и это не только сделает их бесполезными, но и предотвратит срабатывание магических ловушек, и я буду на свободе, мы будем на свободе, – будто прочитав её мысли, ответил Оделис.

– Нам придется бежать, – с нескрываемым страхом прошептала девушка.

– Если ты хочешь быть со мной, то да. Здесь этого нам не позволят, – ответил чернокнижник.

– Я сделаю всё, что смогу, – пообещала королевна перед уходом.

Торопливым шагом она шла по коридорам замка, всё думая, как раздобыть то, что она и в глаза не видела. Тут за дверью одного из залов девушка услышала голос матери и ещё двух мужчин.

– Что будем делать, если Басмус не появится? – спросила королева.

– Казним щенка, и дело с концом, – ответил один из мужчин.

– Если мы убьем принца, то какой смысл ему тогда вообще появляться? – поинтересовался другой. – А вот наслать на наши границы умертвий повод появится.

– Неужели мы зря напали на Идекатус, неужели нашим планам не суждено сбыться. Ведь после казни колдуна и его отпрыска и истребления чернокнижников мы могли бы посадить на престол кого-нибудь из моих родственников и не иметь под боком государство, населенное черными магами, – говорила королева, нервно прохаживаясь по кабинету.

– Не беспокойтесь, Ваше Величество. Главное – выдержка. Если не поможет то, что мы выставляем его сына на всеобщее обозрение и издевательства, как дикого зверя, мы применим пытки и посмотрим, как долго Басмус сможет взирать на страдания своего чада, – говорил всё тот же мужчина.

– Промедление смерти подобно, – возразил другой.

Подслушанное поразило королевну. Оказалось, что агрессором было не королевство Оделиса, а её королевство. И теперь смерть пленённого принца – дело времени.

«Что же делать?» – не находила себе места Ланика.

Сердце билось в бешеном ритме, словно пойманная в клетку птица, отчаянно рвущаяся на свободу. В голове роились мысли, сталкиваясь друг с другом, словно бушующие волны во время шторма. Любовь и долг, верность и предательство – всё смешалось в один неразрешимый клубок. Казнь принца Оделиса означала не только потерю любимого, но и неминуемую войну, кровь и страдания для её народа. Басмус не простит его смерти. Она не могла допустить этого, не только потому что отчаянно любила его, но и потому что боялась за судьбу своего королевства.

Но как остановить надвигающуюся катастрофу? Как убедить королеву, свою собственную мать, в том, что она совершает чудовищную ошибку? Ведь если подозрения окажутся правдой, и её королевство действительно спровоцировало конфликт… Значит, все эти годы она жила во лжи, окруженная паутиной интриг и обмана, ведь с самого детства все вокруг твердили, что Идекатус – империя зла.

Собрав волю в кулак, Ланика приняла решение. Она должна поговорить с королевой, узнать правду любой ценой. От этого разговора зависела судьба не только её любви, но и всей Креадии. В ее душе рождалась уверенность, оттесняющая страх и отчаяние.

Рано утром она направилась к покоям королевы, полная решимости пролить свет на темные тайны, окутавшие ее родной дом.

– Я всё знаю, и бесполезно отпираться, – заявила с порога девушка.

Эригона расчёсывала длинные светлые волосы, сидя перед серебряным зеркалом, и поначалу даже не отреагировала на слова своей дочери.

– Я знаю, что Идекатус не имел намерений нападать на нас. Это мы вторглись в их границы, а они просто защищали свою землю от кровавых убийц, то есть от нас. А может быть, этих ведьм и некромантов вообще не было, может быть, вы всё это придумали, чтобы иметь повод напасть на другую страну, – возмущалась королевна.

– Ты ещё молода и многого не понимаешь, – спокойно ответила Эрагона.

– Чего я не понимаю? – продолжала в том же тоне Ланика.

– Того, что порой лучшая защита – это нападение. Неужели ты думаешь, я буду ждать, пока этот проклятый колдун нашлет мор и голод на мои земли? – ответила королева.

– Но разве он хоть словом или делом давал понять, что собирается это сделать? Идекатус живет по своим законам, и не их вина в том, что тебе они не нравятся, – сказала девушка и удалилась.

Ланика не могла дождаться ночи и снова стояла перед прутьями его темницы.

– Почему ты не сказал мне? – с укором произнесла она.

– О чём? – не понял он, поднимаясь на ноги.

– О том, что это Креадия напала на твоё королевство, а не наоборот, – говорила Ланика.

– И ты бы мне поверила? – с сомнением усмехнулся Оделис.

Девушка потупила взгляд, давая понять о том, что опасения принца были не беспочвенны. Затем подошла к нему и обняла, уткнувшись в его плечо лицом.

– Я найду то, что тебе нужно, и мы уйдём, уйдём отсюда вместе, – пообещала Ланика.

Оставалось только одно: найти артефакт, о котором говорил Оделис. Она обыскала кабинет матери и его тайники, её спальню, перевернув даже подушки. Девушкой всё чаще овладевала паника. Если она не найдет эту магическую вещицу, то Оделис погибнет. От одной мысли, что он может лишиться головы, её охватывал панический ужас.

Оставалось одно место, где, по её мнению, может быть искомый предмет, – тронный зал. Звук её шагов гулом разносился по пустому помещению. Девушка подошла к трону, украшенному золотом и бордовым бархатом. Обошла его кругом, ощупала спинку. Сзади под бархатом оказался выступ. Она нажала на него, и ей открылся тайник, в котором была подвеска, в ней была запечатана пентаграмма, о которой говорил Оделис. Девушка сунула находку в кошель и удалилась.

Ланика не могла дождаться ночи, когда вновь увидит его, когда они будут свободны, когда наконец будут навсегда вместе.

– Это он? – спросила девушка, оказавшись вновь в его темнице, подавая подвеску.

Молодой чернокнижник посмотрел на сияющие руны и, улыбаясь, кивнул.

– Что я должна сделать? – спросила она.

– Подойди и коснись кристаллом моих оков, и мы окажемся далеко отсюда. Я не могу сделать это сам, – сказал Оделис.

Сомнения и страх вдруг обуяли её. Если она покинет своё королевство, то, возможно, никогда больше не увидит свой дом и королеву. Девушка взглянула на парня, ища поддержки. Тот улыбнулся и протянул ей руку.

– Ничего не бойся. Я не дам тебя в обиду, – произнёс Оделис.

Её ладонь утонула в его сильных длинных пальцах. Ланика прикоснулась кристаллом к оковам, и они вмиг рассыпались. Оделис взял из её рук кристалл, и тут же пол темницы и стены затряслись. Откуда-то сверху посыпались огромные камни. На них голубым светом вспыхнули магические руны и тут же погасли.

– Теперь иди, обними меня и закрой глаза, – сказал маг, раскрыв объятия.

Дважды просить её не пришлось. Она подошла к нему и крепко обняла за талию, уткнулась лицом в его грудь. Ланика слышала крики и лязг железа. Это стражники пытались ворваться в камеру, вход в которую завалило булыжниками. Яркий свет озарил помещение, и в следующий момент она услышала шум ветра и песни птиц. Девушка открыла глаза и огляделась. Они были в лесу.

– Где мы? – спросила она.

– Недалеко от границы. Здесь неподалеку есть деревня. Пройдем её и будем на месте. Я оказался ещё слаб и не смог перенести нас в моё королевство, – объяснил Оделис.

– Ты бывал в этих краях? – спросила королевна.

– Периодически объезжал свои владения и видел, как наши торговцы обменивались товарами с этими крестьянами, которые приходили к самой границе, – ответил Оделис.

«Отец, жди меня. Я возвращаюсь домой», – сосредоточившись, послал он телепатическое известие правителю Идекатуса и место где они находятся.

«Я прикажу встретить тебя у границы», – ответил король, назвав точное место, которое было принцу хорошо известно.

«Я буду не один», – мысленно сообщил он отцу, взглянув на впереди идущую королевну.

Вечером они добрались до той самой деревни и, пробравшись в один из зажиточных крестьянских домов, сняли с веревки женскую и мужскую одежду, которые сушились после стирки. Выйдя к реке, Ланика переоделась в крестьянское платье, а Оделис, сняв с себя одежду, которая за время пребывания его в тюрьме превратилась в вонючие лохмотья, вознамерился искупаться, совершенно не стесняясь присутствия королевны. Он пошел к воде, а девушка то и дело отводила взгляд от смущения. В ней боролись постулаты, вбитые воспитанием, что смотреть на обнаженного мужчину неприлично, и желание любоваться любимым принцем.

Вскоре он погрузился в воду. Сорвав пучок травы, растущей на берегу, тер руки и плечи, используя её как мочалку. Поплавав немного, он вышел на берег, выжал длинные черные, словно вороново крыло, волосы и растянулся на траве, не желая надевать одежду на мокрое тело. Спустя какое-то время его сморил сон. Всё это время королевна не спускала с него жадного взгляда.

Солнце играло на его обнаженной коже, оттеняя рельеф мускулов, оставляя рисунок на теле, о котором она могла только мечтать. Каждая линия, каждый изгиб казались выточенными рукой искусного скульптора. Она никогда не видела ничего подобного. В залах дворца, наполненных напыщенными вельможами, она встречала лишь холеные тела, скрытые под слоями парчи и бархата. Здесь же, перед ней, лежал совершенный образец мужской силы и красоты, бесстыжий и необузданный.

Ее щеки пылали. Ей следовало отвернуться, уйти. Но ноги словно приросли к земле. Она чувствовала себя дерзкой воровкой, подглядывающей за чем-то запретным, но не могла оторваться от этого зрелища. Его грудь мерно вздымалась под спокойным дыханием, живот был плоским и твердым, а бедра… Она отвела взгляд, чувствуя, как краска смущения заливает ее лицо. Никогда прежде она не испытывала ничего подобного. В ней боролись стыд и восхищение, страх и неведомое ранее желание. Она принцесса, она должна быть неприступной и сдержанной. Но этот спящий красавец словно пробудил в ней дремлющий вулкан. Она жаждала прикоснуться к нему, ощутить тепло его кожи, узнать, что скрывается за этой маской желанной красоты.

Ланика медленно подошла и опустилась рядом с ним, коснулась плеча. Он даже не шелохнулся. Затем её ладонь ласкающим нежным движением скользнула по груди, животу, лобку, но зайти дальше не осмелилась. Она наклонилась над ним, желая поцеловать, коснулась его волос. Легкая боль внизу живота говорила о том, что её тело неистово жаждет продолжения, слиться с ним воедино, принадлежать только ему. Оделис вздрогнул и проснулся. Девушка испуганно отдернула руку.

– Я, кажется, заснул, – сказал он, потирая заспанные глаза.

– Да, – ответила девушка, скрывая вспыхнувший на щеках румянец.

Оделис оделся и осмотрелся. Уже вечерело. Надо было спешить. Они благополучно достигли границы. Там их действительно уже ждали. Повозка, запряжённая несколькими лошадьми, люди в стальных доспехах. Их лица скрывали маски и глубокие капюшоны. Один из них вышел вперёд и поклонился.

– Мы ждали вас, Ваше Высочество, – сказал он.

– Как отец? – спросил Оделис.

– В добром здравии, – ответил боевой маг.

Оделис удовлетворенно кивнул. Они сели в повозку и тронулись в путь, направляясь в столицу Идекатуса. А тем временем в королевском замке Креадии все сбились с ног, разыскивая пропавшую королевну, и ломали голову, как удалось бежать из тюрьмы ненавистному плененному принцу-чернокнижнику.

Часть 3. Желанный

Повозка ехала по пустым улицам столицы. Казалось, все жители бежали от войны и гнева агрессоров. Мрачные высокие шпили зданий упирались в пасмурное небо. Изредка поскрипывали незакрытые ставни домов.

Каменная кладка мостовой, выщербленная временем и копытами лошадей, отражала тусклый свет из-под нависших туч. Запах сырости и тлена витал в воздухе, смешиваясь с гарью от недавних пожаров. Узкие переулки, словно змеи, извивались между домами, погружая их в еще больший мрак. Там, в тенях, казалось, таились призраки прошлого, наблюдая за покидающими город душами.

Площадь, когда-то оживленная и полная торговцев, теперь представляла собой жалкое зрелище. Опрокинутые телеги, разбросанные товары, сломанные вывески – всё свидетельствовало о панике и спешке. В центре площади возвышалась одинокая виселица. Труп мужчины с табличкой на груди с надписью «колдун», висящий на ней, покачиваясь со зловещим скрипом, стал ужасным напоминанием о жестокости захватчиков.

Река, протекавшая через город, казалась черной от отражения туч и сажи. Заброшенные лодки покачивались на волнах, словно оплакивая ушедшие дни. На другом берегу виднелись полуразрушенные стены крепости, когда-то неприступной, а теперь зияющей брешами.

Даже ветер, казалось, нес в себе отголоски печали и страха, завывая между зданиями и заставляя дрожать редкие уцелевшие фонари. Город, некогда гордый и величественный, превратился в призрак самого себя, обреченный на медленное умирание под гнетом войны.

Ланика, оглядывая город, вскоре потупила взгляд и виновато посмотрела на Оделиса. Смерть и разруху принесли «освободительные» войска Креадии на земли Идекатуса.

– Прости, я не знала. Если твой отец не захочет меня принять, потому что я дочь его врага, я пойму, – тихо произнесла девушка.

– Не волнуйся, он любит меня больше, чем ненавидит твою мать, – ответил молодой маг, ласково посмотрев на королевну.

Его взгляд и нежное прикосновение успокоили её. Вскоре процессия миновала город и углубилась в лес. Там, в самой чаще, стоял полуразрушенный замок. Пара башен возвышалась над остатками ограды, оплетенной диким плющом, но стоило им миновать кованые покосившиеся ворота, как замок изменился. Темные развалины превратились в здание с высокими шпилями, окнами с цветной мозаикой.

Каждый шпиль был увенчан флюгером, сверкающим в лучах заходящего солнца, словно драгоценный камень. Стекла витражей, сложенные в причудливые узоры, пропускали внутрь замка потоки разноцветного света, окрашивая стены в оттенки рубина, изумруда и сапфира. Вокруг замка раскинулся парк, тщательно спланированный и ухоженный. Аккуратные аллеи, выложенные светлым камнем, вели к многочисленным фонтанам, из которых с тихим журчанием изливалась кристально чистая вода.

Фонтаны были украшены скульптурами мифических существ и грациозных нимф, казалось, застывших в танце под вечным дождем брызг. Кусты роз, высаженные в форме геометрических фигур, источали тонкий, сладкий аромат, смешиваясь с запахом свежей травы и влажной земли. В тени деревьев, кроны которых переплетались, создавая прохладные зеленые туннели, стояли скамейки, приглашая отдохнуть и насладиться красотой окружающего пейзажа.

Вдалеке виднелось озеро, спокойная гладь которого отражала замок и облака, создавая иллюзию двойного мира. Лебеди, величаво скользящие по поверхности воды, дополняли картину идиллии и безмятежности. Всё здесь дышало гармонией и величием, словно замок был создан не просто для защиты, а для восхищения и вдохновения.

На террасе стоял мужчина лет сорока с небольшим в богатой, украшенной золотом и драгоценными камнями одежде, темноволосый, с уставшим синим взглядом. Золотой обруч на голове ясно давал понять, что это сам Басмус. Он беспокойно прохаживался перед высокими дверьми, ожидая прибытия того, кого любил больше жизни.

Повозка остановилась перед широкими ступенями. Оделис вышел из повозки. Король быстро сошёл со ступеней и заключил в долгожданные объятия своего сына.

– Мой мальчик, – взволнованно произнёс Басмус, затем отстранив Оделиса и окинув беспокойным взглядом экипаж.

– Я в порядке, отец. Лучше посмотри, кого я привёз, – сказал он, вернувшись к повозке и помогая Ланике выйти из неё, подвёл девушку к отцу.

– Это Ланика, королевна Креадии, – представил он свою гостью.

Счастливая улыбка сошла с лица короля. В его взгляде появилась некоторая отстранённость. Девушка невольно сделала шаг назад и внутренне сжалась в комок, страшась гнева короля-колдуна.

– Благодаря ей я на свободе, – произнёс Оделис в её защиту.

– Что ж, будь как дома, дитя моё, если мой сын так дорожит тобой, то и мне следует проявить гостеприимство, – сказал Басмус, смягчившись.

Они вошли в светлые залы замка. В коридоре собралась вся прислуга, приветствуя молодого господина радостными приветственными репликами.

– Я просил бы вас проявить уважение и приветливость к моей дорогой гостье. Этим вы проявите уважение и ко мне, – сказал Оделис, и слуги поклонились ему, обещая выполнить его повеление.

После служанки отвели Ланику в отведенные для неё покои, затем в приготовленную для неё ванную. Ланика отказалась от услуг служанок и, скинув крестьянское платье, шагнула в огромную ванну, наполненную теплой водой с цветочным ароматом, с удовольствием расслабившись.

«Интересно, Оделис сейчас тоже принимает ванну?» – подумала она, представив его обнаженным, и сладко потянулась.

Вдруг девушка задалась вопросом, понравится ли ему её тело, достаточно ли нежна её кожа. Способно ли созерцание её прелестей вызвать желание в любимом мужчине. Не отпугнёт ли его её неопытность. Стоило ей закрыть глаза, как она вспоминала его крепкое ладное тело на берегу реки. Ланика подняла из воды ногу с узкой икрой и округлым коленом, придирчиво осмотрела её. Затем раскинула ноги, положив их на чугунные борта ванны, закрыла глаза. Её руки скользнули по упругой груди, затвердевшим от горячей воды соскам, заставляя вздыхать, представляя, как Оделис касается их. Потом они медленно переместились на округлый живот, лобок, бесстыдно утонули в редких светлых коротких волосах и коснулись раскрывшегося влагалища, заставляя сладко вздрогнуть. Вдруг она почувствовала, как её пальцы накрыла широкая мужская ладонь и погрузила её пальцы глубже, заставляя застонать от удовольствия. Она, ведомая чужой рукой, ласкала свой клитор, раскрывая бедра ещё шире, ощущая вязкую влагу на своих пальцах. Ланика открыла глаза и увидела Оделиса, на его лице блуждала пошлая и одновременно злорадная улыбка. В следующее мгновение он провел пальцами по её шее, заставляя снова стонать от бури приятных ощущений, которые были неведомы ей до этого дня. Дикое желание слиться с ним воедино, почувствовать его внутри себя было нестерпимо. Пусть он считает её распутной девкой, но сделает своей.

«Прочитай это в моём взгляде», – мысленно молила она.

Но тут его пальцы сомкнулись на её шее, одновременно лаская её клитор, и быстро начал топить в ванне. Она резко вдохнула воду и вцепилась в его руку, пытаясь освободиться, с ужасом понимая, что тонет. Тут девушка стремительно вынырнула из воды, сделав глоток воздуха. В ванной она была одна. На её крик в помещение вбежала служанка.

– Успокойтесь, госпожа. Вы, видно, заснули в ванной, такое бывает, поэтому и наглотались воды. В этом нет ничего страшного, – успокоила она разволновавшуюся королевну. Может быть, ей всё это привиделось, приснилось.

За трапезой она сидела напротив принца и то и дело поглядывала на него, любуясь им в парадной, богато украшенной одежде, его гордой осанкой и безупречными манерами. Он улыбался и изредка перекидывался с отцом парой слов. Она чувствовала себя лишней на этом празднике воссоединения. После она бесцельно бродила по замку с ощущением, что здесь не ко двору.

Тем временем Оделис с отцом вели беседу в других апартаментах.

– Ты уверен, что стоит это делать сейчас? Ты не до конца восстановился. Твоих сил может не хватить для подобного ритуала, – с сомнением произнёс король.

– Боюсь, у меня не будет выбора. Всё зависит от обстоятельств, – ответил принц.

– Ты не можешь простить их за то, что они сделали с тобой? – печально произнёс Басмус.

– Я похож на мелочного мстителя? Я не могу простить им того, что они сделали с моим королевством, с моим народом, – уверенно ответил Оделис.

Проходя по коридорам замка, Ланику снедала тревога, и она знала, что её сможет успокоить только его нежный взгляд, его объятия, его страстные поцелуи. Девушка остановила одну из служанок.

– Не знаешь, где сейчас может быть принц Оделис? – спросила она.

– Кажется, я видела его в саду, – ответила она, поклонившись.

Ланика поблагодарила её и пошла прочь. Она не видела, как исказилось гримасой отвращения лицо служанки и как она плюнула ей вслед.

Оделис сидел под деревом и любовался лучами закатного солнца. Золотой свет скользил по траве, окрашивая ее в оттенки меда и янтаря. Легкий ветерок шелестел листвой, создавая тихую, успокаивающую мелодию. Казалось, сама природа замерла в ожидании ночи, погружая мир в состояние умиротворения.

После пребывания в плену, где его подвергали унижениям, принц Оделис вернулся в родной замок. Теперь, когда угроза со стороны соседей почти миновала, и его народ мог вздохнуть свободно, принц имел право на покой. Однако сердце его металось между желанием отомстить тем, кто разорил его страну, и стремлением к безмятежности.

Воспоминания о пережитых ужасах всплывали в памяти, омрачая радость возвращения. Лица погибших, крики отчаяния, пепел разрушенных городов – всё это преследовало его, требуя возмездия.

Но в то же время он жаждал покоя. Он мечтал о тишине, о возможности забыть о войне и насилии. Оделис хотел просто жить, наслаждаясь красотой окружающего мира, любовью своего отца и своих подданных, простыми радостями бытия. Эта борьба между долгом и желанием разрывала его изнутри, не давая обрести истинный покой. Принц чувствовал себя кораблем, попавшим в шторм, бросаемым волнами то в одну, то в другую сторону, не имеющим возможности найти тихую гавань. Закат догорал, и вместе с последними лучами солнца на землю опускалась прохлада ночи. Оделис продолжал сидеть под деревом, погруженный в свои мысли, один на один со своими терзаниями.

– Вот ты где? – произнесла Ланика, улыбаясь, выглядывая из-за дерева, под которым он сидел.

Она устроилась рядом с ним и, прильнув к нему, положила голову ему на плечо.

– Тебе здесь нравится? – спросил он, обнимая её в ответ. Его пальцы утонули в её легких светлых волосах.

– Здесь красиво, но непривычно. Хорошо лишь рядом с тобой, – ответила Ланика, и её взгляд многозначительно скользнул по его лицу, остановившись на овале его губ.

Она обняла его за шею и притянула к себе, ожидая от него желаемых действий, не в силах проявить инициативу. Оделис не стал её разочаровывать и прильнул к её губам нежным поцелуем. Его язык скользнул по её губам, раскрывая их, проникая внутрь, лаская её язык своим. Волна неистовой дрожи охватила её тело, от сладкой неги немного закружилась голова. И этот приятный водоворот затягивал всё дальше, всё глубже, останавливая время. Вздох разочарования слетел с её губ, когда он отстранился.

– Люблю тебя, без ума люблю, – прошептала она. Её зелёные глаза горели пламенем ещё не остывшей страсти. Её воображение уже рисовало картину, где она в белом свадебном платье.

Они вернулись в замок, когда совсем стемнело.

– Покажи свою комнату, – попросила Ланика, лукаво поглядывая на него.

Парень повёл её по коридорам и, поднявшись по лестнице на этаж выше, подвёл к резной высокой двери, открыл её, приглашая войти внутрь. Девушка огляделась: резная мебель, большие окна с тяжёлыми плотными шторами, письменный стол, на котором лежали какие-то пергаменты с непонятными знаками. Мягкий ковёр, устилающий пол, делал шаги практически бесшумными. Около окна стоял диван с мягким сиденьем. Ланика прошлась по просторной комнате и дошла до кровати. Просторная, с фиолетовым постельным бельём. Она села на край постели, призывно смотря на молодого принца.

– Теперь ты знаешь, куда идти, если тебе приснится кошмар, – сказал Оделис, садясь рядом с ней.

Ланика согласно кивнула и вскоре нехотя ушла в свою комнату. Там она переоделась в сорочку и легла в холодную постель. Девушка долго не могла заснуть. Ей снова снился Оделис на берегу реки, он целовал и обнимал её, снимая одежду. Королевна резко вскочила на постели, увидев, что она в комнате одна.

Утром принц заметил, что Ланика плохо спала в эту ночь. Когда он спросил, что же такого ужасного ей снилось, она ответила:

– Я с ума сойду, если не стану твоей по-настоящему, если моё тело не будет принадлежать тебе. Ты не оставляешь мои мысли ни на минуту. Умоляю, сделай меня своей, – взмолилась Ланика, презрев все правила приличия.

Оделис заметно растерялся.

– Ланика, я не думаю, что с этим стоит торопиться, – пытался он охладить её пыл.

– Мы же всё равно станем мужем и женой. Какая разница, когда это произойдет, – настаивала девушка.

Он видел, что она на пределе, и это было ему на руку.

– Раз ты этого так хочешь, – нехотя согласился Оделис.

Она пришла к нему в комнату этой же ночью в легкой накидке поверх сорочки, зашла к нему без стука. Он лежал на постели на животе, и его единственной одеждой был каскад волнистых чёрных волос. Ланика некоторое время любовалась его широкими плечами, крепкой спиной и полушариями ягодиц. Затем нетерпеливо скинула накидку и села на постель, коснулась его плеча. Он обернулся и взглянул на неё.