Сквозь время

Мое пробуждение было похоже на всплытие из густого, непроглядного тумана. Голова раскалывалась, словно её сдавили тисками, а память отказывалась возвращаться, оставляя меня в пугающей пустоте. Собравшись с духом, я выдавила из себя слабый вопрос:

– Где я?

Женщина оторвалась от своего занятия и подняла на меня свои глаза. Взгляд её был спокойным, изучающим, но в глубине этих серых глаз мелькнула тень – что-то, что я не смогла сразу разгадать.

– Ты ничего не помнишь? – ровным голосом спросила она, без намека на удивление или сочувствие.

Я, словно беспомощный птенец, покачала головой, пытаясь зацепиться хоть за какую-то ниточку воспоминаний. Но безрезультатно.

– Я нашла тебя в лесу, – пояснила она, возвращаясь к своим травам. – Ты была в слабом состоянии, и я не смогла бы простить себя, если бы оставила тебя там. Волки могли бы тебя загрызть.

От её слов по спине пробежал холодок. Волки? Это звучало дико, нереально. Как будто я попала в сказку, мрачную и зловещую.

– Волки? – нервный ком застрял в горле, мешая говорить. Паника начинала подступать, вытесняя остатки спокойствия.

– Да, они нередко появляются в этих краях, – спокойно ответила она, затем замолчала, и в комнате повисло странное напряжение.

– Кто вы такая? Как вас зовут?

– Джейн, – отрезала женщина, не отрываясь от своего занятия. – А тебя?

Вопрос прозвучал как вызов, как проверка. Я почувствовала, как сердце бешено заколотилось в груди.

– Агата, – прошептала я, словно раскрывая страшную тайну.

Мое имя сорвалось с губ, словно хрупкий цветок, и повисло в воздухе. Джейн резко вздрогнула. Её движение было едва заметным, но я не могла его не заметить. Она медленно окинула меня взглядом, скользя по спутанным, грязным волосам, задержалась на моём лице, словно пытаясь прочесть что-то, написанное на нем.

Отбросив мешочки с травами в сторону, она тщательно отряхнула руки и, наконец, поднялась со своего места. Я, затаив дыхание, старалась рассмотреть её как можно лучше. Она была невысокой и худощавой, но в её движениях чувствовалась скрытая сила. Лицо её было нежным, даже мягким, с большими круглыми глазами, аккуратным носиком и чувственными губами. Густые пшеничные волосы, казалось, жили своей жизнью, небрежно спадая на плечи.

Джейн подошла ко мне и присела на край кровати. Её взгляд стал теплее, мягче. И вдруг, словно мать, она нежно провела рукой по моим волосам, откинув их с лица. Но это материнское прикосновение не успокаивало, а наоборот, рождало в моем сердце лишь новые вопросы и тревоги.

– Красивое имя. Редкое. Так как ты, Агата, оказалась в таком виде посреди леса?

– Я не помню, – как можно правдоподобней солгала я, ведь я помнила всё, до мельчайших деталей. Помнила даже ту тишину, которая окутала дом моей бабушки в тот момент, когда я сделала глубокий вдох. Помнила как мило посапывала Луна.

Луна… Где она? И где теперь я?

В голове царил хаос, а в глазах плескался страх, но я заставила себя вновь осмотреться. Комната, хоть и уютная, казалась чужой и такой далекой, словно декорация к спектаклю, в котором я не знала своей роли. И собрав остатки смелости, я озвучила самое немыслимое, самое абсурдное, что только пришло мне в голову:

– Какой сейчас год?

Вопрос прозвучал нелепо, даже в моих собственных ушах. Казалось, я сошла с ума. Но Джейн не выказала ни малейшего удивления. Она лишь слегка наклонила голову, словно обдумывая мой вопрос, и в её глазах промелькнуло что-то похожее на сочувствие.

– Год? – переспросила она тихо. – Я понятия не имею… Но сейчас при власти…

Внезапно она придвинулась вплотную ко мне, сокращая и без того небольшое расстояние между нашими лицами. Я почувствовала её дыхание на своей коже, легкий запах трав и чего-то еще, неуловимого, но ощутимо древнего. В её глазах застыла странная смесь страха и решимости. Голос ее стал едва слышным, почти шепотом, словно она боялась, что нас подслушивают:

– …Эдуард Бесстрашный. Да помилует нас Бог!

После этих слов, произнесенных словно заклинание, по спине пробежал озноб. Страх сковал меня, словно ледяная цепь, и я поняла, что оказалась в гораздо большей опасности, чем могла себе представить.

Эдуард Бесстрашный? Это имя звучало как из учебника истории, как отголосок далекого прошлого. И хоть я плохо разбиралась в политике, а если быть точнее, то совсем ей не интересовалась, но даже такой гражданин, как я знал, что в двадцать первом веке уже никто с таким помпезным именем не управлял ни одним современным государством. Страх сковал меня, словно ледяная цепь, и я поняла, что оказалась в гораздо большей опасности, чем могла себе представить.

– Междоусобицы закончились, но многие все еще верны прошлому королю, а нового называют тираном и узурпатором, – еле слышно продолжила Джейн. – Двадцать лет наши земли топили в крови наших мужчин и вот настал мир, но не все ему рады. А кто-то даже называет его бастардом.

Её слова прозвучали эхом из прошлого. Междоусобицы, узурпаторы и бастарды! Сердце забилось так быстро, что мне стало больно. Я еще раз очертила взглядом комнату, в которой была. Все было так, как на картинке учебника по истории средневековой Европы.

Неужели я… Нет! Такое ведь бывает только в фильмах…

– Сколько прошло лет от Рождества Христова? – вопрос сорвался с губ дрожащим шепотом, словно хрупкая молитва, отправленная в пустоту. Страх сдавил горло, не давая дышать, и я боялась услышать ответ, который окончательно должен был разрушит мою реальность.

– Одна тысяча четыреста шестьдесят первый, – спокойно ответила Джейн.

Мир вокруг меня закружился, земля ушла из-под ног. Я подавила в себе рвущийся наружу крик ужаса. Это не может быть правдой! Это кошмар! Злая шутка! Если это розыгрыш, то тот, кто его придумал, – настоящий садист, лишенный всякого сострадания.

Резко вскочив с постели, я ощутила, как дрожали мои ослабевшие ноги. Но инстинкт самосохранения кричал одно: бежать! Бежать от этой безумной реальности, в которой я оказалась по чьей-то злой воле. Не обращая внимания на боль и слабость, я выбежала из дома и рухнула прямо в грязную жижу у порога. Холодная грязь обожгла кожу, но физический дискомфорт не мог сравниться с ужасом, охватившим меня.

Дрожь пронзила все тело, и это была уже не просто слабость, а животный страх, нарастающая паника, готовая захлестнуть меня с головой. Я обхватила себя руками за локти, пытаясь хоть немного согреться и унять дрожь, и еле слышно пробормотала:

– Тысяча четыреста шестьдесят первый… Вчера я еще была в две тысячи двадцать четвертом, а сегодня… Нет! Нет! Этого не может быть!

Разум отказывался принимать эту чудовищную реальность. Немыслимо! Невозможно! Оглянувшись вокруг, я увидела лишь кромешную тьму, густую и непроницаемую. Даже если бы дом Джейн находился в глухом пригороде, все равно были бы видны огни города, слабые отблески цивилизации. Но здесь не было ни единого намека на электричество, ни единого лучика света. Только тьма, окружающая меня со всех сторон, словно зловещее предзнаменование.

Я ущипнула себя за руку. Больно! Резкая боль пронзила кожу, подтверждая: это не сон. Если это не сон, то что тогда? Возможно, я просто сошла с ума, и все происходящее – лишь порождение моего больного воображения…

Как такое вообще может быть? Это противоречит всем законам мироздания! Мой разум отчаянно цеплялся за рациональность, но реальность с каждой секундой все сильнее давила на него, разрывая на части…

– Куда ты собралась? – голос Джейн, прозвучавший за спиной, заставил меня вздрогнуть. – В этих местах небезопасно бродить после захода солнца! Здесь не то что люди, даже тени умерших боятся показываться!

Её слова прозвучали как предостережение, как напоминание о том, что я нахожусь в чужом, враждебном мире.

– Пошли в дом, – продолжила она, – а то простынешь, и лихорадка тебе обеспечена. Здесь с хворью не шутят! Подберем тебе платье, негоже ходить в таком виде!

Платье? Её заботит моё платье? В голове промелькнула ироничная мысль. В данный момент меня меньше всего волновал мой наряд! Но в её словах чувствовалась забота, хоть и немногословная, и я позволила ей помочь мне подняться.

Теплая женская рука подхватила меня, и, подчиняясь её настойчивому, но мягкому жесту, я вновь оказалась в доме. Джейн аккуратно усадила меня на грубую деревянную скамью за стол, и, словно пытаясь защитить от холода и страха, набросила на мои плечи тяжелый черный плащ из грубой ткани. Он пах землей и травами, и этот запах почему-то немного успокаивал.

Я обессиленно опустила голову, чувствуя, как нарастает отчаяние. Что мне делать? Как вернуться назад? И возможно ли это вообще? В голове не было ни единой мысли, лишь оглушающая пустота и страх.

Передо мной появилась деревянная чаша, наполненная чем-то дымящимся. Джейн ласково попросила меня выпить, заверив, что моё тело все еще слишком ослаблено, и мне необходимо набраться сил. Она смотрела на меня с такой искренней заботой, что я не смогла отказаться. Сделала глубокий вдох.

– Зверобой…

– Что? Что ты сказала? – не смогла скрыть своего удивления женщина.

– Зверобой здесь лишний. Он поднимет температуру, – обессиленно выдохнула я. И это было не из-за физического истощения. Это было самое настоящее отчаяние. – Замените лучше на хмель.

Джейн села напротив меня и снова стала усердно толочь сухие травы в ступке.

Я сделала глоток. Волна тепла прокатилась по телу, немного рассеивая сковывающий страх.

– У тебя нет дома? – спросила Джейн, глядя мне прямо в глаза. – Я права?

В её взгляде не было осуждения, лишь какое-то странное понимание, словно она уже знала ответ.

– В этих краях… точно нет, – пробормотала я, отрицательно покачав головой.

Не только в этих краях, но и в этом времени! Я была чужой здесь, и это ощущалось каждой клеточкой моего тела.

– И семьи тоже нет? – последовал следующий вопрос, и от него стало еще больнее.

– Нет, – прошептала я, чувствуя, как в горле образовался ком.

В этом времени – нет. Да и меня здесь тоже быть не должно было! Все, что у меня было, осталось там, в далеком две тысячи двадцать четвертом. Там, где меня ждали, где меня любили.

Джейн вдруг перевела взгляд на мои волосы.

– У тебя необычный цвет волос, – задумчиво произнесла женщина. – Такой огненно-рыжий, практически алый, он у тебя… словно пламя.

– Он у меня от рождения, – быстро ответила я, стараясь скрыть волнение.

Её интерес не показался мне странным. Цвет моих волос действительно был немного ярче и насыщеннее, чем у большинства рыжих. Огненный оттенок выделял меня из толпы, и с годами я привыкла к косым взглядам и странным вопросам. В старшей школе я просто придумала легенду и отвечала всем, что это окрашенные волосы.

Стараясь отвлечься от своих невеселых мыслей, я решила узнать больше о женщине, которая, несмотря ни на что, спасла меня.

– Сколько лет вы живете здесь? – спросила я, глядя на нее.

– В этом доме? – уточнила Джейн.

– Да.

– Больше двадцати лет. Я нашла этот заброшенный домик, когда блуждала по лесу, – ответила она, словно рассказывая старую сказку.

– У вас тоже нет семьи? – выпалила я, не подумав.

– Была… И муж, и дети… – её голос стал тихим, почти неслышным, и я заметила, как тень грусти промелькнула на её лице, омрачив его светлые черты. В её глазах на мгновение отразилась боль, которую она тщательно скрывала.

– Его погубила война? – спросила я, чувствуя, как эта тема затронула что-то глубоко личное, что-то общее между нами.

Джейн не ответила. Она отвернулась от меня и продолжила молча набивать мешок травой, тщательно и аккуратно, словно это было какое-то важное ритуальное действо. Я почувствовала себя неловко за свой повышенный интерес, за то, что своим вопросом причинила ей боль. Мои слова, словно острый нож, задели старую рану, которую она так старалась залечить.

– Это для мясника Уильяма, – быстро сменила тему Джейн, словно почувствовав мое замешательство. – Его мучают плохие сновидения. Говорит, что каждую ночь видит кошмары, в которых он тонет в крови.

– Вы – целительница! – воскликнула я, и в моем голосе впервые за последние часы появилась нотка радости.

В ответ Джейн отрицательно покачала головой, и на ее лице появилась странная усмешка.

– Целительница? Нет, это слишком громко сказано.

– А… а я владелица маленького цветочного магазина! – выпалила я, стараясь поддержать разговор и не выдать своего незнания местных реалий.

Джейн удивленно вздернула бровь вверх и неодобрительно взглянула на меня, нахмурив брови. В ее глазах читалось недоумение и легкое презрение.

Черт… Я снова допустила ошибку! Конечно же, в этом времени еще не было никаких цветочных магазинов и тем более владельцев мелкого бизнеса. Моя современная терминология выдавала меня с головой.

Нужно быть осторожнее в своих высказываниях, иначе я могу навлечь на себя беду!

– Немного не так, – прервала мои мысли Джейн, стараясь не выказывать своего недовольства. – Целители рвут зубы и вскрывают нарывы. Я этим не занимаюсь. Я просто помогаю людям облегчить их страдания травами.

– Можно мне немного поправить? – неловко спросила я, пытаясь исправить свою оплошность.

Мои руки сами потянулись к маленькому мешочку с травами, и женщина, хоть и с неохотой, все же передала его мне. Она явно не доверяла моим способностям, но, видимо, моя настойчивость и искреннее желание помочь заставили ее уступить.

– Если Уилли отдаст завтра свою душу Всевышнему, то ты должна быть готова к пожирающему огню, – вдруг сказала мне Джейн, ухмыльнувшись. В ее голосе звучала ирония и предостережение, и я не поняла, была ли это шутка или нет. – Запомни, Агата, пока мы никого не покалечили, нам нечего бояться, но как только что-то пойдет не по плану, то в этот же день, в полночь, в дверь дома постучат и окрестят нас… ведьмами. И никто из них не вспомнит, что благодаря нам их жизнь стала хоть немного лучше – без мигрени, плохих снов и тому подобного.

Я сделала вид, что не расслышала слова Джейн, но по спине пробежал холодок. Ее слова, словно ледяной ветер, развеяли остатки моей уверенности. В этот момент я окончательно осознала, что мне нужно быть предельно аккуратной в этом жестоком времени, в котором я по нелепой случайности оказалась. Любая моя ошибка, любое неосторожное слово могли привести к трагическим последствиям.

– Чуть меньше душицы и побольше лимонной мяты. И будет идеальная пропорция! – пробормотала я, высыпая содержимое мешочка на стол и начиная набивать его заново. – Еще бы немного цветов ромашки добавить, и было бы идеально!

Джейн, немного поколебавшись, передала мне мешочек, в котором находились засушенные цветки полевой ромашки. Я аккуратно добавила их в смесь, доведя состав до совершенства. Когда работа была закончена, я вернула ей мешочек, чувствуя прилив гордости за свой маленький вклад в это неспокойное время. Я еще никогда так не гордилась собой, как в эту секунду. Однако женщина все еще смотрела на меня с недоверием, то на мешочек, то на меня.

– Почему вы этим занимаетесь? – спросила я ее, стараясь отвлечься от тягостных мыслей.

– Почему? – переспросила Джейн, словно не поняв моего вопроса.

– Да.

– Могу я тебе доверять?

Не успела я ответить, как Джейн вышла из-за деревянного стола, приподняла одну из широких половых досок и громко воскликнула:

– Вот почему!

В полу маленького домика были спрятаны мешочки с монетами.

– Это… много? – не смогла я скрыть своего удивления.

– Предостаточно, чтобы больше ни о чём не беспокоиться и жить в своё удовольствие! – ухмыльнулась Джейн.

– Так почему же вы остаетесь в этом маленьком, старом доме? Вы могли бы позволить себе гораздо лучшие условия!

– Мне здесь вполне комфортно. А вот ты… Как насчёт того, чтобы стать моей помощницей?

– С радостью! – воскликнула я.

С огромной радостью! Сухая трава отправила меня в это время, и я была уверена, что вместе с этой травницей смогу собрать новые растения и с их помощью вернуться домой. В своё время. Вернуться к Луне.

Луна… Она, наверное, уже сходила с ума.

Глава 3

Звонкий смех. Он снова наполнил этот дом жизнью. За эти три дня, что я провёл без неё моя душа стала кровоточить от тоски. Прошу тебя, моя тайна незнакомка, приходи ко мне каждую ночь…

Я стоял посреди сада, а тайная незнакомка кружилась вокруг меня, словно пыталась вскружить мне голову, а я давно был уже потерян для всего мира, ведь теперь она была мой мир.

Не смог сдержать своей улыбки. Как же мне нравилось её озорство! И как же я хотел увидеть её лицо, цвет её глаз.

Набрался храбрости и резко поймал её за тоненькое, изящное запястье. Она попыталась выдернуть его, но у нее это не вышло, а я воспользовался моментом и стал засыпать быстрыми, частыми поцелуями её хрупкую, изящную руку.

Посмотри на меня! Молю тебя, посмотри на меня! Убери со своего лица густые, огненные пряди, взмахни ресницами и взгляни на меня. Всего один взгляд, умоляю тебя, моя таинственная незнакомка…

И словно услышав мою мольбу, она остановилась и неожиданно обернулась, одарив меня своим небесным взглядом.

Такого поистине прекрасного создания я еще не встречал.

И всё вокруг меня погибло, и всё, чего я стал желать – утонуть в этих глазах.

Вся моя вселенная в этих ярко-синих глазах и бороться с этим помешательством я больше был не в силе.

Я влюблён. Я влюблён в призрачное явление по ночам. В мою тайную незнакомку. Влюблен в ее смех, в ее запах и даже в звук милого шлепанья босыми ногами по деревянному полу огромного дома.

Этой ночью я проснулся в поту, но с улыбкой на лице. Она позволила мне взглянуть в ее глаза. Она одарила меня слишком большим подарком!

Подорвался с кровати и в ночной одежде выбежал в сад, в котором видел её в своем сне. Моя неожиданная ночная прогулка всполошила всех в доме. И я солгал, что хотел подышать свежим воздухом. Я искал её, моё подсознание уверяло меня, что она ждёт меня в этом саду, но её там не было…

Сон мясника Уильяма наладился, а леди Фрейн удалось избавиться от мигрени, которая мучила её последние несколько лет. И только после этого Джейн стала полностью доверять мне и перестала перепроверять содержимое мешочков перед тем, как положить их в свою корзину, с которой она каждый день отправлялась в город. Меня Джейн с собой не брала, убеждая в том, что мне нет места в толпе городских зевак, которые увидя меня, тут же начнут распускать различные небылицы. А я сама не очень-то и хотела. Мне даже нравилась эта особая тишина, которую было не отыскать в современном мегаполисе.

Но как бы этот мир не затягивал меня, мне нужно было домой. Обратно в свою жизнь…

Всё своё свободное время я проводила, скитаясь по лесу вблизи небольшого домика, пытаясь по памяти воссоздать то, что отправило меня в это место. А это оказалось не так-то легко сделать – подобрать по аромату сухоцветы! Я пыталась вспомнить каждый ингредиент, каждый оттенок запаха, каждую травинку, которая, как мне казалось, сыграла решающую роль в моем перемещении во времени.

Интересно, что же я должна была исправить в этом месте и в это время? Что можно исправить, сидя в полном одиночестве вдали от людей и всего мира? Эта мысль не давала мне покоя, отравляя каждый миг моего пребывания здесь.

– А мне всего двадцать три, – вслух произнесла я, впав в желание пожалеть себя. – Неужели я весь остаток своей жизни проведу вот так, сидя возле этого дома, в поисках ответа на один и тот же вопрос – что мне нужно было исправить?

Не об этом я мечтала. Не об этом… Мои мечты о карьере, путешествиях, любви казались сейчас такими далекими и несбыточными. Я чувствовала себя погребенной заживо в чужом времени, в чужой жизни…

Птицы в ветвях дуба непрестанно пели свою весеннюю песню, будто насмехаясь над моим отчаянием. А я, словно зачарованная, щипала лепестки красного розового бутона, сидя на маленьком крыльце дома. Яркий алый цвет лепестков казался особенно живым на фоне серой обыденности моего существования.

И вот так я должна была оставаться на месте до самого заката, если бы ко мне не пожаловал нежданный гость.

Чёрный, с бриллиантовым отливом, конь стоял прямо напротив небольшого забора, фыркал и тряс головой, откровенно желая привлечь мое внимание. Его черная шерсть блестела на солнце, словно усыпанная драгоценными камнями, а глаза горели огнем. Он казался воплощением силы и свободы, словно сошедшим со страниц сказки.

От неожиданности встречи я рассыпала все алые лепестки с корзинки себе на ноги, и теплый порыв весеннего ветра тут же закружил их в быстром танце вокруг меня.

– Я Агата, а ты? – несмело спросила я, пытаясь разглядеть хоть что-то в умных, черных глазах коня и, собравшись с духом, рискнула подойти к гостю немного ближе.

Конь шумно дышал, его бока вздымались. На нем красовалась вся экипировка для верховой езды: кожаное седло, украшенное серебряной вышивкой, блестящие стремена, а поводья были сплетены из тончайшей шелковой нити. Но всадника не было.

Где же его хозяин? Кто мог оставить такого красавца одного?

Любопытство взяло верх над осторожностью, и я протянула руку, в надежде познакомиться с необычным гостем, ощутить тепло его бархатной шкуры. Но конь резко фыркнул, словно выражая свое презрение, и тряхнул головой, не позволив мне этого сделать.

– А ты строптивый! – с легким укором проговорила я, недовольно скрестив руки на своей груди. – Не хочешь знакомиться, тогда зачем пришел ко мне?

И тут конь, резко встал на дыбы, гордо подняв голову и кивнув в сторону густого леса. Его мощные копыта с силой ударили о землю, подняв в воздух облако пыли и сухих листьев. Я немного отшатнулась назад от неожиданности, пораженная его грацией и силой. Незваный гость, не дожидаясь моего ответа, быстрым шагом направился в сторону леса. Мне сразу стало ясно, что он хотел, чтобы я проследовала за ним, ведь через каждые три-четыре шага конь оглядывался на меня, словно подгоняя, и тут же начинал громко ржать, когда я останавливалась.

– Подожди, подожди немного, – пробормотала я себе под нос, пытаясь не потерять его из виду. – Я не успеваю за тобой. Ты слишком быстр для меня!

А конь и не думал сбавлять темп, он лишь уверенным шагом, с каждым разом все быстрее и быстрее, уходил в глубь леса, словно заманивая меня. В его действиях чувствовалась настойчивость и какая-то неотложность.

Я чувствовала, что что-то важное ждало меня там, в этой темной чаще.

– Ты что-то хочешь мне показать? – запыхавшимся голосом поспешно спросила я, чувствуя, как в легких стало не хватать воздуха. И, словно услышав мои слова, скакун наконец-то остановился. Он склонил голову вниз и громко заржал, призывая меня подойти ближе.

Я была права, он хотел мне что-то показать, а точнее кого-то. Он склонил свою большую голову над мужчиной, который без каких-либо признаков жизни лежал на сырой земле, словно выброшенный волной на берег. Его одежда была изорвана, лицо испачкано грязью и кровью.

Сделала несколько неуверенных шагом к нему и конь снова мотнул головой в сторону мужчины. Опустилась рядом с ним на колени и провела дрожащей рукой по его угольным кудрям, аккуратно убрала несколько влажных прядей с лица. Молодой незнакомый мужчина. Прекрасный мужчина.

Пожалуйста, только бы успела. Пожалуйста…

Приложила ухо к его груди и через насквозь промокшую одежду услышала медленный, слишком медленный сердечный стук и его слабое, неровное дыхание.

Он дышал. Дышал! И это было главное!

– Джейн! Джейн! – срываясь на крик, побежала я обратно в дом, выкрикивая имя единственного человека, который мог мне помочь в этой жуткой ситуации. – Джейн!

Я еще никогда так быстро не преодолевала расстояние от лесной гущи до скромного домика. Мои ноги несли меня, словно на крыльях, не чувствуя ни боли, ни усталости. В голове пульсировала лишь одна мысль: нужно спасти этого человека!

– Что случилось? – воскликнула Джейн, увидев меня запыхавшуюся, с раскрасневшимися от бега щеками, на пороге дома. В ее глазах читалось недоумение и тревога. – Где ты была? Почему тебя так долго не было? И почему твое платье в грязи? Оно все в земле! И почему все лепестки роз рассыпаны? Тут как будто прошел дождь из красных роз! Что здесь произошло, Агата?

Иногда Джейн любила поворчать и читать мне нотации, словно я была маленькой девочкой, и я уже успела к этому немного привыкнуть. В ее ворчании чувствовалась забота, и я знала, что она беспокоится обо мне.

– Там… – не смогла я сразу собрать слова в внятное предложение, задыхаясь от быстрого бега. – Там… в лесу… Ему нужна помощь! Срочно!

– Кому? – переспросила женщина, недоверчиво поставив руки в боки.

– Быстрее, Джейн! Умоляю, быстрее! Мы должны помочь ему! – взмолилась я в ответ.