Провинциальный библиографъ. Николай Николаевич Бахтин (1866-1940)

РГАЛИ Ф. 66, оп. 2, д. 8.

Письмо Белоусову Ивану Алексеевичу.

Посылаю Вам дорогой товарищ просимые вами сведения и даже портрет, жаль что вы не написали какого рода издание предпринимается в Москве, будет ли это антология или сборник биографии. Если антология, то я хотел бы знать ее характер и принять участие в выборе стихов из числа моих произведений. Выделить издания, в которых я сотрудничал в 1917—1924, очень не трудно, так как в сущности, кроме «семьи и школы» это были только газета «Глас народа» и журнал «Октябрьский вхдный?» и то лучше. 1927 16/VI. Н. Бахтин. Адрес: Москва 23, Соколинная 22, кв. 1а.

Переписка Беневского В. Д. и Бахтина Н. Н. Многоуважаемый Николай Николаевич. Письмо Ваше, посланное мне месяц тому назад, я только что получил. И спешу успокоить Вас, что декорации к «Леденцу» были писаны заправским художником и он учел содержание Вашего либретто и эпоху действия. Церквей в граде «Леденце» нет, а есть только башни в роде Библейских эскизов к русским сказкам. В виду особых, известных Вам, обстоятельствах, при которых работал наш художник, трудно было сделать лучшее. Сам художник сознал потом свои недочеты, но сделать ничего нельзя было. Несмотря на недостатки декорации были так хороши, что от них не хотелось отрывать глаз. Особенно эффектна была та декорация, которая Вам совсем не понравилась – декорация «Гроза Вилы». На фотографии она потеряла всю приметь. Кристаллы при электрическом освещении горели всеми цветами радуги и первый раб сосулек – «бревен» был почти на авансцене, так что грот давал должное впечатление и казалось дети там, в глубине суеты, в настоящем сталактитом грот. Груды это сосульки, напоминающие собой что то вроде обрубков или по Вашему «бревен», но ведь приспешки работы этого в вину нашему художнику ставить нельзя. Тем более, все это его убивало. Что не касается костюмов, то а Вам вполне согласен – они напоминает хохляцкие; но в этом, добрейший Николай Николаевич, вина уж совсем не наша. Представьте себе наше положение – мы долго не могли найти моделей костюмов, кроме указанных в Вашей книге. Перерыли партия, а она Вам не дает и десяток доли полной оперы. Подождем, Бог даст, немцев побьем, займемся своим культурным делом. За присланные стихи большое, пребольшое спасибо! Постараюсь воспользоваться. Что же касается Вашего либретто, то я охотно его исправлю (?) к опере только вышлите печатный экземпляр. Теперь у меня к Вам большая просьба. Уже несколько лет преследует меня рассказ В. И. Немировича“ Тайна заоблачного монастыря“ (можно назвать: „Король Рожер“). Великолепный сюжет для детской оперы (да даже и для взрослых годится), но никто не могут разделить его должным образом. Вы мастер этого дела, Вам даны и книги в руки. Вот я и бью Вам челом и слезно прошу – помогите лишь в этом деле. Если почему-либо не поможете, то ради Бога вырезку возвратите – я люблю время от-время прочитывать этот рассказ: так он мне нравится, а какую оперу можно написать!.. Так подумайте хорошенько над „Королем Рожером“. Какие хоры можно сделать в католическом духе, (?) роль певца Роберто. Это один восторг!.. Словам не Вас мне учить. Ученого учить только дело портить… Да к слову: у меня даже есть наброски к „Дон Жуану“ А. К. Толстого, напр. хор монахов: „С нашей жизнью вечно (?)» он хорош был бы для конца. С „Радостью посылаю Вам и этот хор, может быть он Вас вдохновит. Жму Вашу руку. Привет Порфирию Петровичу. Ваш Беневский. (Архив ТЮЗ СПб)

Многоуважаемый Николай Николаевич. Как я предполагал, добрейший Николай Николаевич, так и случилось – наш учитель рисования оказался не состоятельным декоратором: тянул, тянул целых 2 недели и так бы ничего и не вытянул, если бы мои помощники в постановке «Леденца» не обратились к театральному декоратору, а он оказался мобилизованным. Тогда директор нашей гимназии обратился к командиру полка, объяснил ему что опера ставится на пользу фонда Георгиевского комитета и это в постановке оперы в равной мере должно заинтересованно и военное ведомство, а посему просил откомандировать декоратора на работу в гимназию. И вот денно и нощно работал солдатик-художник над декорацией и исполнил ее великолепно. Общий вид гимназического зала и вид на сцену были просты и изящны. Все сделано стильно… Опера и 8-го, и 10-го февраля прошла очень гладко и произвела на всех сильное впечатление. 10-го февраля опера шла для большой публики (учащихся почти не было); но и эта требовательная публика, всегда недоверчивая к сочинению своего «доморощенного композитора» отнеслась на опере более чем доброжелательно и устроила мне целую овацию. Родительский комитет поднес мне подарок, сотоварищи по оружию (учителя чтения) приурочили к этому дню 30-летие моей деятельности педагогической и приветствовали меня теплым, задушевным (?) с подношением письменного прибора. Довершили это неожиданное для меня торжество гимназисты, мои артисты и хористы. Я был расстроен всем этим до слез, так было все это неожиданно и весь антракт просидел за кулисами… Понятно, среди восторженного общего настроения есть голоса, которые за спиной моей корят и ругают моего «Леденца», но это так бывает, и так будет. Толковых указаний недостатков моей оперы до сих пор никто не сделал. Местная пресса (с неимением знатоков) ограничилась общими местами, которые никакого значения не имеют. Знающие люди, учители пения, говорят, неравнодушны ко мне и недостатков моей оперы не видят… Сколько выручено с оперы определенного сказать не могу, но говорят не менее 3000 рублей, валового. Расходы на декорации, на костюмы, (?) налоги и пр. до 1110 рублей. Идет усиленный разговор о повторении оперы 26-го февраля. Как отнесется публика к этому, будет лучшем показателем положительных сторон «Леденца»… Чтобы напечатать постановку оперы, дать декорации и некоторые сцены и тем облегчить постановку в школах, я сделал 6-ть снимков, каковые и вышлю Вам, как только они будут готовы. За сим жму Вашу руку и от души благодарю Вас за Вашего «Леденца», который своим поэтическим содержанием и отличными стихами вдохновил меня до создания целой оперы, хотя бы и детской. О конкурсе я не решаюсь мечтать. Куда нам мужикам барами чай пить? Ваш Беневский. 16.2.1917 г. P.S. Если увидите Порфирия Петровича, передайте ему мой привет. (Архив ТЮЗ СПб)

Добрейший Николай Николаевич. Опера наша двигается успешно вперед, хотя делаю одной репетиции в неделю. Музыкально-певческая часть готова, теперь дело за игрой артисты и движениями (?). решено 8-го февраля поставить для учащихся, а 10-го для публики. Чистый сбор поступит в пользу Георгиевского Комитета. Одна задержка беспокоит меня – декорации. Учитель рисования нашей гимназии, человек большого мнения о своих талантах, несговорчивый и капризный, все время оттягивает работу декораций, хотя к его услугам все – материал, краски и готовность учеников. Вчера были (?) разговоры к этому делу. А главное – не отказывается от участия, это самое омерзительное, и в то же время ничего не делает. Откажись он мы бы обратились к помощи других учителей рисования, а то и сам не рисует и другим не дает… Впечатление от «Леденца» хорошее, а у некоторых прямо восторженные. Из разучивания я уже извлек немалую долю (?) самой оперы и сделал соответствующие изменения. Теперь меня (?) условия конкурса детской оперы. Я давно послал заказное письмо и приложил на ответ марку госпожы Л (?) ковской с просьбой выслать мне условия конкурса, но до сих пор ничего не получаю. Не потрудились ли Вы узнать их и сообщить мне. если опера удостаивается премии и автор, получая 500—300 рублей, теряет права на ее издание, то такие условия для меня интерес не представляют и приемлемы не могут быть. Тогда я не буду трудиться переписывать. А если, присужденные премии не лишают автора издательских прав, тогда я попытаю счастье… Сейчас занят перепиской (заканчивается) «Леденца» с новыми изменениями и вставками. Переписать Ваше обещанное не удалось – все музыкально-грамотные ученики мои уезжали на праздники, а самому нет сил. Прошу извинить меня за неисправность. Недавно приехал наш директор со съезда из Петрограда. Возил на (?) мой доклад о постановке пения в учительских семинариях в связи со школой. Говорит, что представителем Комиссии по этому вопросу был П. П. Мироносицкий и интересно что они там решили?.. Думаю серьезных возражений против высказанных мной положений не будет, ну в частностях может быть все!

Здесь кров родной, жена, семья,Быстрейше к берегу ладьяЛюбви и счастья здесь приютОни нас зовут, они нас ждут.

Вот та вставка, многоуважаемый Николай Николаевич, о которой я писал Вам во вчерашнем письме. Приемлема ли она Вами? Музыка была написана на Ваши слова и моему поэту пришлось слова подгонять к музыке и он очень извиняется, что не мог написать слова так, как подсказывала ему его муза. Может быть Вы соблаговолите написать слова для этого номера, я был бы Вам очень и очень благодарен. Этот номер я пока еще не учил с новыми словами и есть возможность заменить Вашими, если Вы найдете данные… слова неподходящими соблаговолите написать новые. В недалеком будущем я Вам вышлю музыку с пением к живой картинке «Радость» на Ваши слова. Она с успехом может найти в Свято-Владимирской школе, если понятно Порфирий Петрович найдет ее подходящей для своих учениц. За сим жму Вашу руку. С совершенным почтением Беневский. 4/I 1917. (Архив ТЮЗ СПб)

Многоуважаемый Николай Николаевич. С постановкой «Леденца» мне не везет. В прошлом учебном году, когда все хоры и ансамбли моего гимназического хора были готовы и оставалось присоединить к этому женские роли, начальство женских гимназий из личного недоброжелательства к нашей гимназии женских голосов нам не дало, а выпускать мальчуганов в женских ролях я нашел неудобным, боясь карикатуры. Теперь все идет к тому, чтобы «Леденец» наш был поставлен в гимназии, на мой хор так разладился, что с ним приходится работать заново… Но возможно, что все это случилось к лучшему. Летом, заинтересованный нашим «Леденцом», приехал ко мне один из моих учеников-друзей с целью ознакомиться с оперой и, если возможно, поставить ее у себя в женском Мариинском Институте, в г. Екатеринограде, Куб. (?). опера произвела на него сильное впечатление и он постановку ее в принципе решил. Многие №№ переписал себе и приступил уже к разучиванию. Бывший хорист народного дома Императора Николая IIв Петрограде сразу заметил некоторые нагромождения в либретто и посоветовал мне для большого удобства сделать изменения, на что я охотно и согласился. Марш солдат – отличная картина, но надо 20—30 человек обмундировать, вооружить и затем только, чтобы они промаршировали и потом больше не показывались на сцене. Удовольствие слишком дорогое. То же самое и с моряками. А поэтому марш я заменяю танцами девушек, песню же моряков – песня рыбаков, которые с песней проходят через сцену к морю с рыболовными снастями. Для этого номера пришлось просить местного поэта написать и соответствующие слова. Этой заменой улаживается хорошо вопрос с костюмировкой без всякого ущерба для самой пьесы и для хода действия. Потом после речитатива Жупана (в конце 1-й картины) по либретто появлялся хор ледян с мольбой: помочь им избавиться от нашествия крыс, который заканчивается набатом (в пустой след). Пришлось и здесь уступить бывшему хористу – ввести набат непосредственно с речитативом. Эта вставка создает сильное настроение и подготовляет публику к последующему хору ледят, который является естественным следствием. Во всем остальном либретто остается без перемен, кроме добавления к хору ледян в апофеозе песенки Вилы «Спите, дети, спите!». На мой взгляд в опере есть некоторые длиноты (?), которые меня страшно беспокоят, и вот они-то и побуждают меня поставить оперу. Люди знакомые хорошо со сценой, сами бывшие артисты, уверяют меня, что музыка не купит все кажущиеся длиноты; но все-таки лучше посмотреть оперу в постановке самому и проверить на опыт, а тогда уже пускать ее в обращение… Опера вышла довольно большой и переписка ее представляет затруднение. Имеющуюся же партитуру выселить Вам не могу, ибо она мне постоянно нужна для разучивания и переписки аккомпанемента для аккомпаниатора. Отдельные же №№, которые Вы могли бы послушать в Свято-Владимирской школе я постараюсь Вам прислать. Готовый к услугам Беневский. 4/10 1916. (Архив ТЮЗ СПб)

Уважаемый Николай Николаевич! Зная Вас искренним любителем и глубоким знатоком детского театра беру на себя смелость написать Вам письмо, как автору либретто оперы «Сказание о граде Леденце», поставленной у нас недавно в Ставрополе автором музыки В. Д. Беневским. Опера была поставлена в 1-ой мужской Гимназии под управлением автора 8-го февраля (для учащихся); 10-го для широкой публики, 26-го была повторена по желанию публики. Представление 10-го превратилось в сплошную овацию по адресу автора. Ему было поднесено масса подарков от учеников 1-ой мужской Гимназии, от учащихся, от родительского комитета и т. д. От учителей пения, между прочим, был поднесен адрес с краткой характеристикой его деятельности и творчества. Словом, опера имела громадный, (?) заслуженный успех у публики и расхвалена местной прессой. К сожалению, местная пресса не имеет музыкального критика. Репортер, тянущий о пожарах и о базарных приключениях пишет и об опере. Такой широкий круг интересов не создает, к несчастью, широкого музыкального кругозора и поэтому хвалебные отзывы, в сущности, не дают никакого представления о музыкально-вокальной стороне оперы. Поэтому я считаю нужным написать Вам более или менее подробный разбор оперы. Впрочем, должен предупредить Вас, что я только дилетант о музыке, и не претендую на амплуа музыкального критика. Опера начинается вступлением, в котором сложится постепенное развитие драмы и конспективные изложение событий. Лейтмотивом проходит тревога, выраженная нисходящей гаммой.

После первых торжественных аккордов, уже слышится тревога, в нее вплетается мольба ледян, переходящая в танцы. Опять тревога, мотив музыканта, его игра, чарующая детей, опять тревога, ледян и их хоры. Пение уходящих детей….

в вступлении часто меняющийся ритм, то в ¾, 2/4, то 6/8. При последних звуках открывается занавес. На сцене залитой солнечным светом, дети, поют в хороводе. Детская игра простая по музыке необыкновенно искренна (хор «птица серая…») и наивна. Аккомпанемент очень изящный украшает мелодию хора. После детей поют девушки. Хор девушек один из лучших номеров оперы. Прелестная чистота девушек чувствуется в мелодическом хоре: при последних словах (?) и мужской хор. Начинаются танцы девушек. В основу музыки танца девушек положен мотив сербской песни «Радо иде» интересно разработанный. Танец, написанный в темпе 6/8 производит томительно-сладкое, одновременно веселое и отчасти грустное, впечатление. Он красив и мелодичен, но хотелось бы больше веселости. Мужской хор и это время тихо выражает свое восхищение «Вот так танцы, вот так прелесть и т. д.» В аккомпанементе тревожная фраза; все уходят. На скале, освещается голубым светом, появляется Вила и поет свою грозную песню. Песня полна экспрессии. Так те неожиданно, как и появилась, исчезает Вила. С песней проходят рыбаки. Хор рыбаков написан на слова Ф. Аспидова:

«Нам дорог шум гулливых волнВскормил на всех рыбачий челнМы любим волны и простор,Вступаем смело с бурей вспор…» и т. д.

Музыка хора рыбаков прости, и мелодична. После их ухода в аккомпанементе опять тревога. На сцене Жупан, правитель города. Его речитатив, характерный, в котором он поето предчувствии чего-то ужасного, несколько чересчур спокоен, впрочем, все же характерен. Как бы в ответ на его предчувствие раздаются звуки набата и хор ледян молит Жупана спасти их от нашествия крыс, хор необыкновенно правдив и производит сильное впечатление. При сохранении мелодичности с громадной силой передан бесконечный испуг ледян, их беспомощность и тоска отчаяния. Музыка удивительно гармонирует с текстом создавая драматичный момент. Раздававшийся все время набат постепенно затихает и короткое интермеццо, прекрасно рисует нарастающую тревогу. Чувствуется невольно, что усиливается ожидание чего-то приличного, неминуемого, неотвратимого и от того еще более ужасного. Картина 2-я начинается звуками призывной трубы и сценой глашатого, объявлявшего награду любую тому, «кто от крыс принесет избавление». Появляется музыкант и поет «Я вам принесу избавленье желанное». (?) несколько опереточный, но прекрасно передающий самоуверенный тон музыканта. «Кто бы ты ни был спасибо великое…» отвечает ему Жупан очень выразительной музыкой. Вступает хор ледян «Если ты нам принесешь избавленье». Музыка мелодична. Передана надежда и робкая еще радость ледян. Музыкант машет плащом и народ застывает на месте. Их изумление передано простым, но достигающим громадного выражения, приемом: хроматическая гамма вверх. Музыкант берет свой инструмент. В аккомпанементе чарующая мелодия трелями подражает игре на дудочке. Хор поет «посмотрите, что случилось» Мелодия проста, в аккомпанементе все время продолжается очаровывающая игра музыканта. Крысы скрылись. Ледяне торжественно поют славу избавителю. Хор необыкновенно торжественный, грандиозный и могучий. Солнечной радостью врываются слова «позабывши бывалое горе». Хор несколько длинен, но благодаря переплетающимся мелодиям и переменам партий. (мужской хор и женский), благодаря подъему и радости бьющей ключом он не утомляет. Это тоже один из лучших номеров оперы. На вопрос хора, выраженный с громадной экспрессией, музыкант поет «под прекрасным солнца юга я рожден…». Мелодия тоже несколько опереточного характера, но написанная красиво и широко с изящным аккомпанементом. Дальше начинается трио; Жупана, музыканта и матери с хором ледян. Это место является самым лучшим местом оперы. Правдивость жизненной картины – поразительна. Широкая тоскующая, проникающая в сердце, мелодия матери, выразительный речитатив отца (Жупана), настойчивая мелодия музыканта, и негодующий хор возмущенных ледян создают глубоко-потрясающую сцену, причем драматизм не только в сценическом положении, но и в самой музыке. В мотив матери и рыдание обезумевшей от горя женщины и бесконечная тоска и любовь к свету. Речитатив музыканта «довольно! Жалкие слова мне слушать надоело» несколько труден. Опять раздается его чарующая музыка и дети танцуя окружают его под звуки аккомпанемента, написанного также, как и дальнейший хор детей. Этот хор полон непосредственности и наивности. Отчаянием звучит вопрос ледян. Музыкант машет плащом, в аккомпанементе хроматическая гамма изумления. «Что это?…испуганно-пораженные поют Ледяне. Аккомпанемент отвечает тревогой. Хор ледян: «Больно сердце наша сжала в аккомпанементе и хор «с песней полной обаянья». Мотив хора простой и мелодичный красиво переплетаются с мелодией аккомпанемента, повторяющего хор детей. Дальше идет чередование хора детей и хора ледян. Чересчур много повторений понижают драматический интерес действием и уменьшают ценность заключительной сцены. Оканчивается действие нарастающим (?) заключительный аккорд «и бессильны им помочь» заканчивается (?) и создает глубокое настроение полное печали и даже отчаяния. Апофеоз написан приятной убаюкивающей музыкой. За сценой слышится тоскующий хор Ледян. акко (?) рояль и фисгармония, последняя придает особую торжественность и красоту. Вся опера, несмотря на некоторые недочеты музыкального характера, как например длинноты и шаблонность немногих мелодий, является крупным и прекрасным произведением В. Д. Беневского. Ее исключительные достоинства, заключающихся в оригинальных мелодиях, прекрасно обработанных, в поразительной мелодичности мотивов, в доступностной теституре вокальных номеров, в экспрессии музыки, в удивительной согласованности музыки с текстом – все эти достоинства совершенно затушевывают ее немногочисленные недостатки, все эти достоинства и (?) тот шумный успех, которые сопровождались все три постановки. Постановлена была опера роскошно. Зал 1-ой гимназии является самым большим помещением в г. Ставрополе (вмещает около 1500 человек). Акустика прекрасная. Декорации были написаны художником Богдановым. Декорация 1-й и 2-й картины написаны в тонах Билибинских иллюстраций: очень красочно, блестяще и поистине сказочно. Грот был тоже великолепен и давал впечатление волшебности. Незначительные недочеты в декорациях были незаметны. Костюмы были изящны и красивы. Постановка стоила около 800 рублей. Но в 1-ой вечер (ученический) были окуплены расходы. А вечера 2-й и 3-й дали полные оборы, около 4000 рублей. Опера давались с благотворительной целью. В пользу Георгиевского фонда. Главными достоинствами исполнения были великолепная дикция, точная интонация хоров и общая художественность исполнения разработанная до мельчайших деталей. Исполнителями явились: гимназисты, гимназистки двух гимназий, и учителя институт. Очень хорошо играла мать, музыкант и Жупан, они же явились и прекрасными солистами, особенно мать и Вила. Словом опера и содержанием, (что делает честь Вам) и музыкой и исполнением доставила Ставропольцам большую эстетичную радость. Очень просил бы Вас, если найдете возможным, (?) (?) этот разбор, предпославши краткое содержание оперы и сокративши отзыв, если это будет нужным. Это было бы справедливым. Если напечатаете, то сообщите мне. Вас очень уважающий Владимир Познанский. P. S. Жена моя (бывшая ученица Св. Владимирской школы А. Белобородова) шлет Вам сердечный привет. Адрес: г. Ставрополь. Духовное Училище. Надзирателю В. И. Познанскому. (Архив ТЮЗ СПб)

Милостивый Государь Николай Николаевич. Приношу Вам свою искреннюю благодарность за Ваше любезное разрешение воспользоваться Вашим «Леденцем» для моей детской оперы.

Очень рад, что я угадал Вашу мысль и настроение в этой милой детской пьеске. На апофеозе у меня нет мрака Попова Платонова, а все почти время идут примиряющие мажорные аккорды. Песенка детей («Мы в том краю») светла и ясна. Она прерывается хором ледян («Дети спите») в миноре, но с проблеском мажорных аккордов, которые берут перевес над минором и вводят слушателя в светлый строй детской песенки («Здесь нет движенья»); но после четырехлетия слышен снова ледян («час придет»), который переходит опять в мажор детей и т. д., и заканчивается апофеоз словами ледян: « Забудем скорбь», а над звуками скорби ледян доминирует над звуками покойная, умиротворяющая песенка вилы на слова, взятые мной на хора детей: «тихо и покойно здесь, спите, дети, спите! Мир земной забудьте вы, спите, дети, спите!» Вся эта сцена создает удивительно сильное настроение. (Особенно когда вила произносит свою заключительную фразу под аккорды хора, «забудем скорбь»). Хотя в этой сцене чередуются две совершенно различные мелодии и по стилю, и по характеру, объединенные только общим ритмическим рисунком в аккомпанементе; но я, все-таки, боюсь, как бы она не утомила слушающую публику – это покажет постановка оперы, которая, к слову сказать, по независящим от меня обстоятельствам в посту состоятельно не может. Если почему либо не удастся поставить оперу и после Св. Пасхи, то я поставлю ее с учащимися других учебных заведений в мае или каникулы. Мне нужно, непременно, проверить ее на опере, без того я не решусь печатать. Засим еще раз приношу Вам мою искреннюю благодарность и от души желаю Вам всего доброго. С совершенным почтением Беневский. Адрес: Ставрополь-Кавказский, Василию Дмитриевичу Беневскому. 19 6/III 16 (Архив ТЮЗ СПб).

Милостивый Государь Николай Николаевич. В октябре месяце прошлого 1915 года я, совершенно случайно, приобрел детскую пьеску Новича «Сказание о граде Леденце». Она мне так понравилась, что я, неудовлетворенный хорами Попова-Платонова, решил написать к ней музыку на все слова (допустивши, во обощание музыкальных длинною, незначительные сокращения),и у меня, таким образом, получилась детская опера. Теперь она вполне закончена и Великим постом я думаю поставить ее в Ставропольский мужской гимназии. (Все хоры и отдельные партии уже разучены, остановка за костюмами, декорациями и ансамблями.) Детям она очень нравится исполнениях производит на них сильное впечатление далее теперь, без надлежащей обстановки. Принимая во внимание огромнейшее воспитательных значений детских опер, которых от нас не так то много, я решил издать эту мою работу (75 стр. Нотной бумаги большого Формата) на личные средства. Узнавши в книжном складе Стасюлевича, что Вы издатель и владетель авторских прав этой великолепной детской пьески, я счел своим долгом обратиться к Вам за разрешением воспользоваться словами Новича. Думаю моя детская опера только увеличивает спрос на Ваше издание, либретто. 18/II1916 С совершенным почтением Беневский. Ставрополь-Кавказский. (Архив ТЮЗ СПб).