Анушка

– Анна! Я так рада тебя видеть! – взвизгнула Софья, обняв подругу.

– Я тоже рада. – Анна улыбнулась, приняв объятия подруги и ответила на них.

– Я попросила приготовить нам чай, чтобы мы с тобой смогли спокойно поговорить. – подруга отстранилась и посмотрела на Анну, на лице которой было явное волнение, и оно тут же передалось Софье. Она нахмурилась.

– Что-то случилось?

– Да, мне столько нужно тебе рассказать. – вздохнула Анна, понимая, что ее все эти перемены уже не так сильно и беспокоят. Наверное, она уже просто с ними свыклась.

– Тогда, идем скорее? – Софья потянула подругу в сторону выхода из сада.

– Постой. Ты не знаешь, кто эти люди? – Анна кивнула в сторону троих мужчин, которые все еще стояли по ту сторону фонтана. Юноша уже не смотрел в сторону Анны, он говорил что-то министру.

– Где? – Софья взглянула на незнакомцев в саду и уверенно кивнула.

– Знаю. Тот, что справа – Велёпольский, из кабинета министров, а слева – граф Радолинский – он занимает должность в управе, в Варшаве. Говорят, Александр Николаевич созвал всех, чтобы обсудить обстановку в Польше.

– Они поляки? – Анна снова посмотрела на мужчин.

– Да. Тот юноша – племянник Радолинского. Его, кажется, зовут Юлий, я точно не знаю. – Софья неопределенно отмахнулась. Впервые она не стала обсуждать красивого юношу, как это было раньше. Анна бросила на него короткий взгляд и снова молодой человек в этот момент обратил на нее внимание. Тут к компании поляков подошел граф Валуев, дед Анны, и что-то стал весело говорить. Было странно видеть его таким с человеком, о котором он говорил, что хочет избавиться от того, а именно с Велёпольским.

– Идем, пока нас не заметил мой дед. – Анна схватила Софью за руку и быстро пошла прочь из сада.

– Почему ты от него сбегаешь?

– Сейчас расскажу, и ты все поймешь. – отозвалась Анна, даже не оборачиваясь.

В столовой было тихо и безлюдно, Анна и Софья устроились за столом. Чай уже ждал их вместе с конфетами и пряниками, которые томились в большой миске. Анна схватила одну из конфет и с улыбкой развернула обертку.

– Я так давно не ела сладкое.

– Предлагаю, спрятать немного в подкладку и съесть потом в комнате. – Софья воровато огляделась и, убедившись, что никто не идет в столовую, схватила из миски конфеты. Анна засмеялась ребячеству подруги, но пару сладостей все же спрятала тоже.

– Рассказывай, что у тебя случилось.

– Когда я приехала в поместье к матушке, то услышала ее разговор с дедом. Он был зол, кричал, снова упрекал ее за что-то, и моего отца тоже. Говорил о моей тете. Но главное – он хочет выдать меня замуж за поляка и отправить в Варшаву, когда мне исполнится восемнадцать.

– Это ведь вполне нормально, что девушка в восемнадцать выходит замуж.

– За поляка? Почему именно за него? – Анна не понимала, как реагировать на этот факт до сих пор.

– Это странно. Зная нелюбовь твоего деда к Польше и всем, кто там живет.

– Меня это тоже удивило, он говорил, что хочет избавиться от Велёпольского, сказал, что полякам место в Польше.

– А как это тебя касается? – Софья нахмурилась. Анна пожала плечами и посмотрела в чашку с чаем.

– Я родилась в Варшаве, но это же не делает меня полячкой?

– Нет, твои родители русские.

– А зачем мне тогда муж поляк? – слезы подступили к глазам, но Анна старательно их отогнала, не давая им пролиться.

– За два года еще все изменится. Может, он передумает? Нужно, чтобы кто-то посватался к тебе раньше, чем твой дед найдет тебе кандидата в мужья. Точно! Нам нужно найти тебе жениха! – рассмеялась Софья. Анна улыбнулась этой идее, понимая, что она все равно ничего не изменит.

– Давай подумаем, кто же мог бы им стать? Может, князь Уваров? Уверена, что граф его уважает и примет факт того, что вы вместе.

– Нет, Соня, я не хочу играть в эти игры. – Анна отмахнулась. Идея, конечно, была бредовой, но радовало лишь то, что Софья хочет помочь.

– Почему играть? Разве Андрей Михайлович тебе совсем не по душе?

– Нет, не по душе. Тем более, я уезжаю в Киев в конце лета. На два года. – уточнила Анна. Софья молча уставилась на нее.

– Дед просил за меня Императора, чтобы тот помог мне с оплатой обучения на высших курсах.

– И ты, правда, поедешь?

– Да. Как я могу не поехать?

– На два года? А потом сразу замуж? – Софья понимала, что времени помочь подруге всего этого избежать, просто нет.

– Да, кажется, дед так все и задумал.

– Почему он так к тебе относится? Ты же его внучка.

– Не знаю, он всегда был таким. Мы мало общались, он всегда меня сторонился, особенно после смерти моего отца.

– А за что он упрекал твою мать?

– За мою тетю, ее родную сестру. Видимо, они что-то натворили, раз он так зол на них.

– Ты не говорила с матерью об этом? – Софья внимательно посмотрела на подругу. Анна лишь мотнула головой, ничего не ответив.

– Нужно узнать, зачем графу нужен твой брак с поляком.

– Понятно зачем, чтобы избавиться от меня. Он только этого хочет, мне так кажется. – Анна с обидой хмыкнула, отодвигая в сторону пустую чашку.

– Но даже на это должны быть причины. Может, дело в твоей матери? Или в ее сестре? Ты что-то знаешь о ней?

– Знаю, что она умерла на следующий день после моего рождения, и ее звали Анной. Мама говорит, что она болела, простыла и умерла от бронхита. Это было в Варшаве, она там и похоронена, но где конкретно – я не знаю. – Анна пожала плечами.

– Тебе дали имя в ее честь? Может, твой дед обижен на нее за что-то и ты, как ее тезка, теперь расплачиваешься? – Софья развела руками, других предположений и догадок у нее не было.

– Это глупо.

– Тебе нужно поговорить с матерью, не деду же эти вопросы задавать.

– Я к нему даже не подойду. – Анна рассмеялась.

– С поездкой твоей мы ничего не сделаем, а вот с замужеством – еще есть время. Мы что-нибудь придумаем.

– Что тут придумать? Если только сбежать куда-нибудь, или надеяться, что за два года дед передумает и пожалеет меня.

– Ох, Аннушка, я буду по тебе очень скучать. – Софья вдруг бросилась к подруге и до боли сжала ее в объятиях. Анна на этот раз слез не сдержала, понимая, что скоро останется совсем одна в чужом городе, далеко и на целых два года. Она не увидит Софью, не увидит маму, Императора и Императрицу, и не увидит Павла Александровича. От одной только мысли о младшем Романове, все внутри сжалось и стало так больно, что захотелось кричать. Вот бы поговорить с ним и все рассказать. Как бы он принял эти новости? Лишь бы Павел вернулся до ее отъезда, хотелось увидеть его на прощанье.

Всю ночь шел сильный дождь, но уже к утру закончился. Сады наполнились тишиной, которую лишь изредка нарушали случайные капли, которые падали с листьев деревьев на траву и вытоптанные дорожки. Пахло свежим летним дождем и сырой землей. Небо было все еще затянуто тяжелыми серыми тучами, казалось, что еще немного и они просто упадут на город. Павел снял мундир и повесил его на обломанную ветку дерева. Сон не шел, пришлось выйти из покоев, потому что стены давили и находиться взаперти в одиночестве не было никакого желания. Лакей стоял у дерева, держа в руках шпаги и пистолеты. Павел решил попрактиковаться с оружием, чтобы его накрыла усталость и сон, наконец, его настиг.

– Ты свободен. – бросил он лакею, забирая у него оружие.

– Вам не нужны мишени?

– Я сам. Ступай. – Павел отошел в сторону. Лакей, не смея ослушаться, тут же ретировался. В этой части сада было всегда безлюдно и тихо, и выстрелов во дворце никто не услышит, и этим ранним утром есть шанс никого не разбудить. Расставив на старом пошарпанном столе несколько стеклянных бутылок, Павел отошел на приличное расстояние, и зарядил пистолет. Прицелился. Выстрелить не успел, шум чьих-то шагов, побудил его опустить оружие.

– Ваше Высочество, не спится? – князь Уваров, со своей уже привычной широченной улыбкой, подошел к Павлу.

– Нет, князь. Давно ты вернулся?

– Только что, увидел твоего лакея, сразу понял, что ты тут. – Андрей тоже снял свой мундир и небрежно бросил его на сырую траву.

– Есть новости? – Павел снова вернулся к своему занятию – прицелился, чтобы выстрелить.

– Есть. – Андрей сел на свой мундир, валявшийся на земле, и стянул с ног сапоги. Раздался выстрел, затем звон разбившегося стекла, затем еще раз и еще. Павел опустил пистолет, выпустив из него три пули. Три выстрела – три разбитые мишени. Андрей ждал, пока друг закончит выбивать мишени, чтобы не отвлекать разговорами.

– Говори. – Павел обернулся, обратив свое внимание на князя.

– Мы поговорили со свидетелями из Кабула, и все оказалось совсем не так, как нам говорили британцы.

– Почему-то я так и предполагал. Что удалось выяснить?

– Мы показали тем людям форму российских солдат, но они сказали, что те, кто вывозил тело из Кабула, были одеты иначе. Судя по описанию, на них была форма старого образца, которая была еще при Императоре Николае. Так и оказалось, мы вернулись потом с примером того облачения, люди подтвердили.

– Кто-то не сумел достать новую форму? – усмехнулся Павел, убрав пистолет.

– Этот кто-то не связан с армией, вот и промашка. Но это еще не все. – Андрей поднялся на ноги, отряхнув брюки.

– Продолжай.

– Говорили те «русские» с акцентом, причем с сильным.

– К чему ты клонишь? Это были британцы? – Павел нахмурился, глядя на друга.

– Нет, не они. Один из свидетелей запомнил слово, которое постоянно говорил один из солдат. Он говорил мои «chłopaki1».

– Польский? – Павел замер. Он почему-то надеялся на что-то другое, или на ошибку, но Андрей на это уточнение лишь кивнул. Повисло молчание.

– Император уже знает?

– Ему доложили еще два дня назад, пока мы были в дороге. – Андрей прошел в сторону мишеней, сбивая с травы влагу, оставшуюся после дождя, босыми ногами. Павел молча наблюдал за ним.

– Ваше Высочество сегодня целится по горлышкам? – рассмеялся князь.

– Если не хочешь пораниться, то тебе лучше вернуться. – скучающим тоном ответил Павел.

– Польское подполье еще работает, причем активно, вот только откуда эта работа ведется, мы не знаем. – Андрей продолжил разговор по делу, хотя еще мгновенье назад Павлу показалось, что этого не случится.

– Почему ты думаешь, что они не в Польше? – Павел взял шпагу и резко махнул ей в сторону, тонкое лезвие изогнулось, издав приятный свист.

– Тайная полиция не покидала Польшу с момента восстаний шестьдесят третьего. Очагов мятежа больше не было выявлено.

– Они могут быть не в Варшаве, Краков и Львов тоже были местами их скопления. – Павел крепко сжал эфес шпаги и упер кончик лезвия в свой сапог.

– Ты прав, Ваше Высочество, но тайная полиция не нашла ничего подозрительного. Есть предположения, что мятежники работают в другой стране. Возможно, даже в Индии, или в самом Афганистане, европейские страны нам бы уже выдали подполье.

– Не был бы я в этом так уверен. – хмыкнул Павел и посмотрел на друга, который подошел к нему.

– Головин говорит, что они сейчас будут проверять Велёпольского, его брат был в составе первых революционных ячеек.

– Его нет в Польше уже больше пятнадцати лет, это все знают, он просто исчез после всех событий шестьдесят третьего, испугался, что его найдут.

– Знаю, он был молод, поэтому сбежал. Наш польский министр не общался с братом все это время, и не знает, где он, но тайная полиция все равно хочет за ним проследить – с кем общается, куда ездит, как часто покидает Петербург.

– Понимаю, но, если отец об этом узнает, он будет против. Велёпольский хорошо себя зарекомендовал, не думаю, что он в этом замешан. – Павел протянул князю шпагу.

– Я тоже в это мало верю, но ниточки ведут в Польшу. Кто знает, может и весь клубок там? А единственный поляк, который вел революционную деятельность и не казнен – брат нашего министра. Почему бы не проверить? – Андрей отошел на два шага назад и вытянул вперед руку, в которой держал шпагу.

– В этом ты прав. – Павел взял вторую шпагу и повторил позу своего визави.

– Ох, друг мой, мне приятно слышать от тебя эти слова. – рассмеялся Андрей.

– Если ты еще меня и на шпагах обскачешь, я буду говорить это чаще. – Павел улыбнулся и сделал резкий выпад в сторону Андрея. Шпаги соприкоснулись, издав громкий лязг.

– Ловлю на слове, Ваше Высочество. Кстати, слышал от Головина, что фрейлина Голицына покидает дворец. – Андрей улыбнулся, заметив, как напрягся Великий князь. Павел вовремя успел сориентироваться и удар все же парировал.

– С чего бы Головину интересоваться жизнью фрейлин?

– Он ухаживает за княжной Мартыновой, а она дружит с Голицыной. – Андрей ловко отскочил в сторону, когда Павел резко двинулся вперед.

– И что?

– Просто говорю, что слышал. Тебе же интересна ее судьба? Так вот, она уезжает в Киев на два года. – Андрей улыбнулся и кончик его шпаги уперся Павлу в грудь, туда, где было сердце, оставив на рубашке легкий надрез. Павел замер, он оцепенел от неожиданности, новости об Анне застали его врасплох. Он посмотрел на шпагу, которая все еще касалась его груди.

– Вижу, что тебе эта новость пришлась не по вкусу, Ваше Высочество. – хохотнул Андрей, убирая шпагу. Павел отступил на шаг назад. Дуэль на шпагах закончилась слишком быстро. Неужели, Андрей не врет? Хотелось найти Анну, чтобы услышать все от нее, если это не шутка.

– Просто не ожидал. И зачем она туда едет?

– Граф Валуев отправил ее на высшие курсы, Император был не против. – Андрей убрал шпагу в сторону. Павел промолчал, он не знал, что сказать, и, кажется, это все же не шутки.

– Не расстраивайся, за два года она станет взрослей. – рассмеялся Андрей, надевая свои сапоги. Павел бросил на друга злобный взгляд.

– На что ты намекаешь?

– На то, что тебя останавливает только ее возраст. Будь она старше, ты бы давно приударил за ней.

– Не говори ерунду. – Павел отвернулся и схватил свой мундир. Хотя слова Андрея были правдивы, он хорошо знал друга и то, что Анна еще не оказалась в его постели – это правда – дело в ее юном возрасте. Если бы не это, Павел бы давно стал ухаживать за ней, уж слишком она была хороша.

– Да, мой друг, я перестану говорить ерунду, когда ты начнешь говорить, что я прав. Я выиграл эту дуэль, заметь.

– Я знаю. – пробурчал Павел, застегивая мундир. Его злило то, что Андрей все же прав, и даже говорить об этом не нужно.

– Не кручинься, царевич, утро вечера мудренее. – Андрей рассмеялся громко и заливисто. Павел усмехнулся и вручил ему пистолеты.

К отъезду в Киев все было готово. Сегодня Анне исполняется шестнадцать, а уже через пару дней она отбудет на обучение. Дед настоял, чтобы у нее был в запасе месяц, чтобы она могла освоиться в новом месте перед тем, как начнутся лекции. Конечно, слушать мнение Анны никто не стал, да и смысла вступать в перепалку с дедом было просто бессмысленно. Мучало ее только одно – она так и не повидалась с Павлом. Знает ли он, что она уезжает? А если знает, то почему сам не отыскал ее? Ему все равно? Эти мысли не давали спокойно спать, и отвлечься было не на что, так как Екатерина Михайловна с детьми еще не вернулись в Петербург. Анна скучала по ним, и ей хотелось и с ними попрощаться. Неужели она не увидит их два года? Хотелось верить, что у нее будет возможность приехать хотя бы ненадолго. Прислуга сообщила, что приехала княгиня Голицына, и Анна тут же побежала искать мать, чтобы подольше побыть с ней. Несясь по огромному коридору, она вдруг резко остановилась, заметив мать, которая стояла недалеко от библиотеки, и озиралась по сторонам, будто боялась, что ее увидят. Анна спряталась за углом, когда в коридоре появился тот министр из Польши – Велёпольский. Он улыбнулся, подойдя к ее матери.

– Елизавета Петровна, как же давно я тебя не видел.

– Здравствуй, Зигмунд.

– Ты искала меня? – мужчина говорил уже тише. Это неформальное общение подтолкнуло Анну прислушаться. Неужели, они так хорошо знакомы?

– Да, я хотела поговорить. Отец сказал, что ты вернулся в Петербург, и я тут же решила с тобой увидеться, но дела не дали сделать этого раньше. Хотелось бы поговорить без лишних глаз и ушей. – Елизавета Петровна обернулась, чтобы убедиться, что они одни. Анна сильнее вжалась в стену.

– Пройдем в библиотеку?

– Да, конечно. – женщина кивнула. Зигмунд пропустил ее вперед, открыв дверь, и они тут же скрылись за ней. Анна подождала какое-то время и приблизилась к библиотеке. Приоткрыв слегка дверь, она услышала разговор.

– Твоей дочери уже шестнадцать? Как быстро летит время! Если честно, плохо помню тебя в положении. – почти вопросительно произнес министр. Елизавета Петровна вдруг откашлялась.

– Беременность далась мне тяжело, я почти никуда не выходила.

– Но на похоронах Анны ты выглядела будто и вовсе не рожала. Извини, я веду себя бестактно. Твоя сестра…ох, я до сих пор в это не верю.

– Да, я иногда тоже. Я понимаю, что она была молода, как и твой брат, но нам приходилось их прятать. Я говорила ей, что ничем хорошим их связь не закончится. – шепнула Елизавета Петровна. Анна напряглась, услышав слова матери. О чем они? О ком? Неужели у сестры ее матери был роман с братом этого поляка?

– Что же теперь жалеть? Это было, и мы не могли им помешать, мы с тобой это много раз обсуждали. И то дитя, что носила твоя сестра, оно тоже ни в чем не виновато, ему суждено было умереть, как и той любви. – Велёпольский резко замолчал. Стало тихо. Анна не верила своим ушам. Неужели, ее тетя была беременна? Что случилось с тем ребенком? Он умер при рождении? Или уже потом? Или вообще не дожил до дня своего рождения?

– Где теперь Юзеф?

– Не знаю, Лиза, правда. Он исчез после волнений в шестьдесят третьем, его могли казнить.

– Он даже не пришел на похороны Аннушки.

– Он слишком сильно любил ее, чтобы увидеть в могиле. – шепнул мужчина. Снова тишина.

– Мой отец хочет избавиться от тебя, хочет найти твоего брата. Он ненавидит всю вашу семью. Ты должен понимать, из-за Юзефа он потерял свою дочь.

– Из-за него ли? – Зигмунд пристально смотрел на свою собеседницу. Елизавета Петровна прикрыла глаза и вздохнула.

– Ты многого не знаешь.

– И ты мне ничего не скажешь? – он улыбнулся. Елизавета посмотрела ему в глаза и тоже улыбнулась.

– Мне так не хватало твоего дружеского плеча, как раньше. Помнишь? Саша так был рад вашей дружбе.

– Да, мне его не хватает, но мы с тобой друг у друга остались.

– Будь осторожен с моим отцом, он сделает все, чтобы тебе перейти дорогу.

– Спасибо, что сказала. Могу ли я тебе чем-то помочь?

– Да, если честно, я хотела просить у тебя помощи. Дело в том, что мою дочь отправляют на высшие курсы в Киев, она будет там два года, а по возвращении в Петербург, отец хочет выдать ее замуж.

– За кого? – Велёпольский нахмурился. Анна стала слушать еще внимательней, ведь теперь говорили непосредственно о ней.

– Не знаю, но он хочет отправить ее в Варшаву, и мужа ей будет искать из польских родов.

– Зачем? – Зигмунд вообще ничего не понимал.

– Он так решил. Ты мог бы замолвить слово за мою дочь, чтобы она после обучения осталась служить при дворе? Боюсь, мне одной без поддержки не справиться. Император к тебе прислушивается.

– Лиза, это будет странно, если я буду просить Императора за девушку, которую я даже не знаю. Ты – крестница его отца, он сделает для тебя все, что угодно. – Зигмунд улыбнулся.

– Ты не знаешь, как мой отец настойчив.

– Я попробую, если зайдет речь о чем-то подобном. В свою очередь могу предложить подыскать твоей дочери хорошего мужа, чтобы граф Валуев не нашел какого-нибудь безродного, или, не приведи Господь, тирана.

– Если не получится оставить Анну при дворе, мы вернемся к этому разговору. – Елизавета улыбнулась в ответ.

– Анна? В честь сестры?

– Да, она на нее очень похожа.

– Хотелось бы ее увидеть.

– Я представлю вас, обязательно. А теперь мне пора, Императрица просила меня к ней зайти. – Елизавета Петровна развернулась, чтобы уйти. Велёпольский пошел за ней. Анна тут же побежала прочь, придерживая на весу подол платья, чтобы не запнуться. Она бежала так быстро, что не заметила, как оказалась в конце коридора. Анна свернула за угол и оказалась в чьих-то крепких объятиях. Высокая статная фигура возвышалась над ней, а руки немного грубо держали ее тонкую талию. Анна подняла лицо, чтобы разглядеть незнакомца и поняла, что уже его встречала, тогда в саду у фонтана. Софья же говорила, как его зовут? Кажется, Юлий. Кудрявые темные волосы упали на его лоб, а огромные карие глаза впились в ее лицо. Так близко она смогла рассмотреть его лицо лучше – чистая светлая кожа, густые черные ресницы, широкие брови, пухлые губы, которые снова изогнулись в легкой ухмылке. Пахло от него чем-то сладким, очень приятным. Только сейчас Анна поняла, как неловко все это выглядит со стороны, ведь он все еще обнимает ее за талию, а она даже не попыталась высвободиться. Щеки тут же вспыхнули, когда Анна почувствовала тепло его рук и тела, к которому была сейчас прижата. Ей приятно? Она тут же отпрянула от него.

– Простите, пожалуйста. – промямлила Анна, сделав короткий книксен.

– Ничего. Вы просто так неожиданно тут очутились. За вами кто-то гонится? – Юлий галантно кивнул на ее поспешный книксен. Его голос был низок, приятный грубоватый тембр вызвал внутри легкое замешательство. Юлий говорил совсем без акцента. Интересно, а польский он знает? Анна одернула себя от этих мыслей.

– Нет, я просто спешу. Извините еще раз. – она обошла Юлия вдоль стены и снова посмотрела на него.

– Все в порядке. – шепнул он, не сводя с девушки взгляда. Анна кивнула и поспешила прочь, но пройдя несколько шагов, все же обернулась, не понимая, зачем это делает. Юлий же смотрел в окно, будто и не было этой встречи. Он поправил ворот рубашки и провел рукой по волосам, убирая их со лба. Анна замедлила шаг, ей почему-то стало любопытно наблюдать за ним. Он так завораживал своими движениями – медленными, нерасторопными. Юлий так же медленно развернулся и пошел прочь, скрываясь за углом, откуда недавно влетела в коридор Анна. Она же тряхнула головой, будто хотела прийти в себя, и продолжила свой путь. Теперь она уже думала о разговоре матери и министра. Она узнала много нового о своей семье, и теперь вопросов стало еще больше.

Ужин в компании матери прошел довольно напряженно. Анна не могла забыть разговор, который подслушала сегодня в библиотеке. Она постоянно пропускала мимо ушей все, что ей говорила мать, но задавать вопросов о Велёпольском и о их общении наедине, Анна не стала. Наверное, нужно сначала разобраться со своей жизнью, которая завтра изменится кардинально. От одной только мысли об отъезде, начинало тошнить и крутить живот. Анна с волнением ждала завтрашний день, но больше всего угнетало то, что она не поговорила с Павлом. Но что ему сказать? Мысли ходили в голове по кругу, и от этого хоровода болела голова. Анна вернулась в свою комнату и посмотрела на кровать, в которой ей предстоит спать сегодня последнюю ночь. Покидать дворец не хотелось, но другого варианта не было, все уже решено. К глазам подступили слезы. Анна зажмурилась и выдохнула. Собрав книги со стола, она направилась в библиотеку, чтобы вернуть их на свои места. Преодолев полутемные пустые коридоры, она оказалась перед уже знакомой дверью. Хотелось войти в библиотеку и снова встретить там Павла, снова говорить с ним, снова видеть на его лице улыбку. Анна осторожно приоткрыла дверь и шагнула в темное помещение. На столе в другом конце библиотеки горела тусклая масляная лампа. Неужели, здесь кто-то есть? Сердце гулко забилось в груди, руки задрожали, а тело отказывалось двигаться. Громкие шаги, раздавшиеся сейчас где-то между полками, окончательно убедили Анну, что она здесь не одна. Шаги приближались, а ноги Анны отказывались шевелиться. Но стоило ли сбегать? Откуда-то из середины проходов между полками появилась высокая статная фигура, белая сорочка тут же бросилась в глаза ярким пятном в темноте. Это был Павел. Он замер, заметив Анну, все так же стоявшую на своем прежнем месте, и прижимающую к груди книги. Павел оглядел ее с ног до головы, но ничего не сказал. Анна вдруг опомнилась, ведь перед ней стоял сын Императора, и быстро сделала книксен, хотя с книгами изящно сделать это было сложно.

– Ваше Высочество.

– Княжна. – тихо шепнул Павел, кивнув в знак приветствия. Что делать? Уйти или остаться? Анна не знала, она замялась, боясь даже смотреть в сторону молодого человека.

– Простите, я не знала, что вы здесь.

– Если честно, я надеялся, что вы придете. Я искал вас.

– Меня? – Анна изумленно посмотрела на него. Павел кивнул, шагнув к ней.

– Да, но потом узнал, что приехала ваша матушка и понял, что вы проводите время с ней. Вы же уезжаете?

– Да, это так. – шепнула Анна. Значит, Павел знает о ее скором отъезде. Хотя, чему тут удивляться, об этом уже знают все.