Монстр. Книга 1. Любовь паладина

Светлана Калинина

Монстр. Книга 1. Любовь паладина

1. Поместье Варион

– Тарсон!

Голос Роберта – главы семейства Варион, прозвучал с нотками недовольства, а мужчина вцепился в перила лестницы второго этажа, пытаясь отыскать сына в парадной.

– Тарсон! – повторил герцог имя старшего отпрыска, увидев того у дверей холла.

– Я уже ухожу, отец, – ответил молодой человек, а черты лица заострились.

Зрелый мужчина, с идеальной выправкой старого вояки, неторопливо спустился по лестнице и чеканным шагом подошёл к сыну.

– Мы садимся ужинать, – тепло пропел глава семейства и кивнул в сторону столовой. – Ты прекрасно знаешь, что я люблю, когда за столом вся семья.

– Я думал ко мне это не относится, – аристократические черты лица Тарсона сменились на звериные, и отец понял, что сын злится.

– Всё же я прошу…

Голос мужчины прозвучал с нажимом.

– Хорошо, но сразу после ужина я уйду. У меня ещё дела в городе.

– Знаю я ваши дела, был молодым… Девок цеплять, да по кабакам мотаться.

– Я в связях разборчив, отец. Об этом не беспокойся.

– Надеюсь, сынок. Не хотелось бы принимать на пороге твоих «подруг» с ребёнком в подоле.

– Такого не будет.

Тарсон помотал головой, понимая все намёки отца, который давно не говорил напрямую о женитьбе, но не упускал возможность упрекнуть сына в разгульной жизни.

Молодой человек и правда засиделся в женихах, но вовсе не из-за того, что не было подходящей партии, просто парень в свои тридцать два года имел незавидный характер и скверную репутацию при дворе. Многие отцы просто-напросто боялись сватать дочерей за паладина, коим являлся старший сын семейства Варион. Высшая государственная должность давала молодому человеку почти безграничную власть, право быть судьёй и палачом – это конечно прельщало, но и пугало многих.

– Королю бы одобрить тебе в жены достойную девушку, – начал было Роберт.

– Король ревнив, – прервал отца парень и шагнул в сторону столовой. – Я ценен с чистой, незамутнённой любовными глупостями, головой.

– А как же наследники? – мужчина шагнул следом, продолжая навязанную тему.

– У тебя есть Отто, Ратмир и Заи. Может быть, ты их озадачишь?

Глава семейства отмахнулся, показывая, что речь не о младших.

– Должность судии́ тебе не идёт.

– Я не только судия́. Я – второе лицо после короля, отец. Могу государством управлять, когда он отсутствует, – Тарсон усмехнулся.

– Знаю я твоё управление. Приговаривать и казнить. Это из-за твоих «привилегий» наш дом стороной обходят все влиятельные семьи.

– Хватит, – резко прервал отца паладин и зашагал быстрее.

Герцог Варион выдохнул от неудовлетворённости и побрёл следом.

В большой столовой комнате был накрыт стол, но домочадцы не торопились занимать свои места. В семействе Варион было заведено, что за стол они садились только после разрешения главы семьи. Поэтому Пенни – вторая жена Роберта и мачеха Тарсона, сидела на диване в царственной позе и вела непринуждённую беседу с сыновьями, а её дочь Заи, «витая в облаках», озирала глазами комнату, не встревая в разговор.

– Филиппа Гилшэла собираются сосватать графине Ленсим, – сказал с досадой Отто. – Величайшая тайна, но весь двор уже гудит. Свадьбу Динэ и Филиппа наверняка планируют весной.

– Ещё одна девица потеряна, – согласился младший брат и фыркнул. – Спасибо Тарсону сказать надо.

– Да при чём тут брат? – возмутился средний.

– Мир прав, – промурлыкала мать и покривила симпатичное личико. – Наш судия́ отпугивает знатные семьи. Они боятся милаху Тарсона.

Женщина, разгладив невидимые складочки на платье, коснулась пальчиками щеки, наслаждаясь мягкостью собственной кожи.

– Наш любимый брат, – со злобной усмешкой сказал младший, – думает только о себе, отсюда и все беды.

– Роберт его избаловал. Первый сын, наследник, – словно кошка продолжала тянуть слова женщина. – Тарсону всё, а вы всегда будете в его тени. Заи!

Мать заметила, как девушка ковыряет ногтем восковую свечу и возмутилась:

– Что же ты делаешь? Тебе Дарси всё утро делала маникюр, и ты посмотри, во что ты его превратила!

– Это всего лишь свечка, – покаялась дочь и, прекратив своё занятие, попыталась вычистить частички воска из-под ногтей.

– Господи! – герцогиня подняла глаза к небу. – За что мне такое наказание? Вот как ты сможешь понравиться приличному кавалеру?

– Приличным кавалерам, – руку сестры подхватил подошедший со спины Тарсон, и его губы коснулись длинных пальчиков. – Приличным кавалерам плевать на ногти. Мужчины вообще не смотрят на ваши ногти, причёски и правильно ли накрашены у вас глаза.

– И что же нам прикажешь? Уродовать себя? – встрепенулась Пенни.

Паладин отпустил руку сестры и склонился к мачехе. Женщина томно выдохнула и положила изящную ладошку в сильную руку. Тарсон сжал руку герцогини чуть сильнее, чем позволял этикет, отчего губы женщины приоткрылись, и она с трудом сдержалась, чтобы в голос не простонать.

– Но вам, мужчинам, всё же важно, как мы выглядим?

Пенни встала с дивана, и Тарсон столь же непринуждённо коснулся пальчиков мачехи, оставляя горячее дыхание на её коже, параллельно подмечая, как поднялась грудь женщины при очередном вздохе.

– В целом может и важно при первом взгляде. Но посмотрев второй раз, мы видим фальшивку.

Парень выпустил руку мачехи и показал рукой на стол. Роберт, который молча прошёл в комнату, уже занял своё место во главе стола и даже махнул слуге налить вина. Главу семейства церемонии домочадцев заботили мало. Тарсон же проводил Пенни до её стула и отодвинув его, вновь пригласил женщину сесть. Герцогиня легко коснулась плеча парня, провела вниз по предплечью, касаясь запястья и чуть дольше задерживаясь на его пальцах. Миледи благодарно кивнула молодому человеку, расправила подол платья и села. Наблюдая за этой игрой матери с пасынком, Ратмир скрипнул зубами. Младший давно замечал, как женщина смотрит на его старшего брата, и давно расценил эти взгляды не в пользу последнего. За эти взгляды Ратмир ненавидел брата всей душой.

Тарсон сел напротив Пенни и посмотрел на отца.

– Теперь всё как ты любишь. Дружная семья в сборе.

Язвительный комментарий наследника Роберт проигнорировал и приступил к еде.

– Тарсон, солнышко, – замурлыкала женщина, вооружившись вилкой. – Ты постоянно при дворе, возле короля, может быть слышал о ближайших балах или праздниках?

Паладин проследил, как мачеха ткнула сладкую помидорку и слегка приоткрыв губы, положила любимое лакомство в рот.

– Мадам хочется веселья или она преследует другую цель? – поинтересовался судия́, накладывая в свою тарелку мясо, не дожидаясь, когда усядутся братья с сестрой.

– Цель у меня одна, милый. Скоро праздник весны, а я хочу для вас достойных партий, – с каждым словом голос герцогини становился всё мягче, как кошачьи лапки.

– Могу предложить графиню Маринэ Гилшэл. Двадцать пять лет. Начитанная, умная, с хорошим вкусом и голосом. С идеально накрашенными ногтями, – Тарсон брезгливо выделил последнюю фразу и взглянул на реакцию мачехи.

Герцогиня поморщилась.

– Слишком стара. И почему она до сих пор не замужем?

– Лет пять назад был у неё кавалер, но генерал Дорин решил, что его дочь ещё мала и выслал женишка в гвардейский полк в Орнуэн, где он успешно исчез.

– Исчез? – удивилась женщина.

– Без вести пропал после потасовки в казарме.

– Жестоко, – Пенни улыбнулась.

– Нет-нет, – поспешил добавить парень. – Генерал Гилшэл тут ни при чём.

Миледи закивала, прекрасно понимая, что вряд ли без отца девушки тут обошлось.

– Хорошо, – продолжил Тарсон. – Даниэль Розиан. От сердца отрываю. Двадцать два года. Красавица, умница, а как сидит в седле. Не всякий жеребец выдержит скачку под ней.

Судия́ расплылся в улыбке.

– Пошляк, – засмеялась мачеха и погрозила наследнику пальцем. – За столом сестра.

– Мадам, о чём вы подумали? – бровь молодого человека изогнулась в удивлении. – Я говорю о верховой езде.

Пенни прикрыла ладошкой рот, а по её телу пробежала волна непонятного трепета. Герцогиня прикусила губу и прикрыла глаза.

– Даниэль – сестра моего лучшего друга и девушка строгого нрава, так что могу честью поклясться, она чиста как ангел.

– В благочестии девицы я не сомневаюсь.

Пенни подвинулась ближе к столу и, сняв туфельку, протянула свою длинную ножку. Парень почувствовал, как его ноги легко коснулись. Тарсон бросил взгляд на отца, затем на братьев, но те были заняты ужином. Они лишь навострили уши, чтобы ничего не упустить из светской беседы родственников.

Тарсон провёл большим пальцем по нижней губе и придвинулся вместе со стулом ближе к столу.

– Только кто из моих братьев подойдёт малышке Дэни? – спросил молодой человек, продолжая разговор.

Ножка герцогини поднялась по штанине парня вверх, перекинулась через колено пасынка и коснулась внутренней части его бедра. Паладин улыбнулся, ему явно нравилась эта игра. Он опустил левую руку вниз и, взяв ножку мачехи, притянул ближе, направляя её движения. Пенни чуть не соскользнула со стула, но не показала вида, что что-то не так и с трудом дотягиваясь, провела пальчиками по ширинке брюк. Под ногой она почувствовала напряжение мужской плоти, и губы сами разомкнулись, демонстрируя мужчине напротив желание.

– Отто вполне бы она подошла, – Пенни изо всех сил старалась сдержать дрожь в голосе.

– Скорее подойдет Миру. Отто боится лошадей, а Дэни нужен наездник куда более дерзкий, – возразил парень, не сдерживая самодовольную улыбку. – Брату нужна такая, как младшая Ленсим. Графине девятнадцать. Тихая мышка.

– Хватит! – не сдержав гнева, выкрикнул Роберт и ударил по краю стола.

Пенни подскочила на месте от неожиданности и ударилась коленкой об стол. Закусив губку от боли, она взглянула на мужа в страхе, что он заметил её флирт с наследником.

– Твоим оболтусам ещё расти да расти до семейства Ленсим. Дочери Монтэйя заслуживают кого-то получше.

– А по мне его дочери самые средненькие, – в защиту мачехе выступил старший сын.

– Мальчишка! – фыркнул отец. – Девиц у тебя путёвых не было. Цепляешь в своих кабаках шлюх и думаешь познал мир?

– Прости, отец, забыл, что у тебя опыт богаче. Моя мать, Пенни, кто ещё? Ах, да…

Очередной удар по столу не дал Тарсону закончить, но он этого и ждал. Вряд ли паладин хотел озвучивать имя любовницы отца при Пенни и остальных его отпрысках.

Роберт поднялся из-за стола, бросил салфетку в тарелку и больше ни слова не говоря, покинул столовую. Тарсон поднялся следом и, извинившись, скрылся за противоположной дверью.

– Дети, вы ужинайте. Наши разногласия не должны портить всем аппетит, – женщина поднялась, положила салфетку и, словно боясь, что вернётся супруг, предпочла уйти в ту же дверь, что и Тарсон.

На минуту в столовой повисла тишина.

– Он думает, жизнь вокруг его вращается? Если он паладин, то он всё может? – возмутился Ратмир.

– Что брат снова тебе сделал? – спросил средний.

– Он ведёт себя так, будто нас нет. Мы никто. Девиц нам подбирает? Да я, ни на одну его кандидатуру не соглашусь. От сердца он отрывает… Позёр!!! Всё в нём ненавижу.

– Он наш брат. Старший брат. Нельзя так говорить.

– А она?! Милый! Солнышко! – накопившееся недовольство парня буквально изливалось из него. – Противно. Мы должны ему ноги целовать, чтобы он снизошёл к нам?

– Мама любит его так же, как и нас, – возразил Отто.

– Любит? Ага! Только к любви матери и сына это отношения не имеет.

– Не говори ерунды, Мир.

– Ты просто слепой, братец. Ты, как Заи, обитаешь в своем мирке и вокруг себя ничего не замечаешь.

Сестра, услышав свое имя, подняла глаза на брата, но, как и всегда промолчала. Ратмир посмотрел на родственников и по примеру отца, бросив салфетку в тарелку, встал из-за стола.

Пенни догнала Тарсона в конце коридора и схватила за руку. Парень в один миг притянул женщину и прижал к стене собственным телом. Возбуждение пробежало по телу миледи, и она коснулась губами шеи парня. Тарсон лишь задышал глубже и сделал движение бёдрами, сильнее прижимая тело мачехи к стене. Пенни застонала, и влажные губы пробежали по щеке пасынка.

– Не надоело играться?

Рука Тарсона легла на ягодицу герцогини и сжалась. Парень сделал ещё движение бедрами, причиняя боль миледи, но, не отвечая на её поцелуи.

– Тарсон, прошу-у-у…

– Просишь: «Что?» – прошептал парень, вновь имитируя близость.

– Милый… – женщина развела ноги и прикрыла глаза. – Я хочу…

– Замолчите, мадам, и избавьте меня от ваших глупостей.

Паладин сделал шаг назад, и женщина чуть не упала, потеряв опору. Тарсон шагнул к выходу и фыркнул:

– Занимайтесь детьми и ублажайте мужа, мадам.

– Ты же знаешь, что мы давно с ним не спим.

– А это разве моя проблема?

– И кто его любовница? Ты тоже знаешь?

– И это не моя проблема. Не можешь заинтересовать мужика, так может проблема в тебе?

– Ты… Ты…

– Ну, пощёчину хоть дай мне! – закричал парень. – Так и думал, не можешь.

Герцогиня всхлипнула, а Тарсон безразлично хмыкнул и вышел прочь.

2. Поместье Ленсим

Гостиная графства Ленсим была наполнена женскими голосами. В широком кресле, перед невысоким стеклянным столиком сидела всё ещё молодая и столь же прекрасная как в юности женщина, а её тонкие пальчики быстро вышивали крестиком. Эта новая вышивка на пяльцах должна была стать очередной подушкой-думочкой или накидкой на кресло, но для графини результат не имел значения. Карина Ленсим придумала для себя это занятие ещё в молодости, когда хотела избавиться от общества немолодого мужа, побыть одна или потрепаться с подругой. Супруг же, оставляя девушку за безобидным женским занятием, чаще всего уезжал с бывшими сослуживцами играть в карты или на охоту. Такой распорядок дня и отсутствие навязанного мужа дома, Карину вполне устраивали, и она взяла за правило после семейного ужина, устраивать подобный отдых для себя.

За Монтэйя Ленсим девушку выдали, когда ей было шестнадцать, и уже тогда он казался малышке стариком, ведь он был на двадцать четыре года старше супруги. Любви к мужу у девушки так и не возникло, а отсутствие общих интересов и вовсе делали их отношения холодными. Сейчас Карина большую часть времени проводила в обществе детей и даже на светских приёмах старалась появляться не с мужем, а в сопровождении старшего сына. Это давало ей больше свободы на светских вечерах, но, к сожалению, для старого графа, рождало неприятные слухи.

Сейчас в окружении дочерей женщина сплетничала с подружкой, которая часто проводила вечера в гостях у Карины.

– Граф Норимс очень милый. Приятный кавалер, – восхищаясь последним приёмом при дворе, говорила Альбиона Минер.

– Он женат, – улыбнулась Карина.

– Ох, душечка, кому это мешает? – засмеялась кокетка. – Даже жена ему не мешает ухаживать за другими дамами.

– Тебя послушаешь и поймёшь, что ни одной идеальной пары в нашем обществе нет. Динэ, дочь, смотри как развращает жизнь при дворе, а ты ещё мечтала стать фрейлиной. Они все ветреные.

Юная девушка встрепенулась, услышав своё имя, подняла большие, зелёные глаза на мать и вновь опустила их, рассматривая руки.

– Во дворце много приближенных кто безупречен и не был замечен в порочных отношениях, – возразила Альби. – Нельсон Розиан, например.

– Да, нет. Лучший друг Тарсона Вариона? Ха-ха. Они в кабаке «дий Роуз» пропадают с завидной регулярностью, а там, как известно девицы на любой вкус.

– Нет-нет. Они, может быть, и ходят туда, но Нельсон, в отличие от друзей, сама невинность. Ну, давай сравним? Три сослуживца, три офицера – герцог Тарсон Варион, граф Нельсон Розиан и граф Крис Норимс. Все молоды. Им тридцать с небольшим. Военная выправка, одеты с иголочки. Занимают высокие должности при дворе. Советники короля. Крис Норимс весёлый, учтивый, – начала вспоминать Альби. – А его волнистые, светло-русые волосы и голубые глаза? Согласись он симпатяга. Тарсон тоже очень приятный – темно-русые волосы, серые глаза, тонкий нос и ярко выраженные скулы.

– Не забудь сказать, что у него цепкий, звериный взгляд, и он безразличен ко всем и вся, – добавила миледи Ленсим.

– Ну и наконец, Нельсон. Темноволосый с зелеными, словно омут глазами.

– Но он не отличается выдающейся внешностью, он не красавец. Ой, я кажется, поняла! Может быть, поэтому у него и нет любовницы?

– Да при чём тут красота? Он серьезный и очень правильный.

– Ты будто бы восхищаешься Нельсоном, а сама всё же предпочитаешь Норимса, – отмахнулась Карина.

– Ну, да. Галантные ухажеры куда приятнее скучных и правильных мужей, – подруга подмигнула, намекая на Монтэйя.

– Ну, мой супруг хорош тем, что больше не вызывает у меня аллергии.

Юная графиня Динэ исподлобья посмотрела на мать, и Карина тут же отреагировала:

– Что смотришь? Будешь защищать папеньку? Я лучшие годы ему отдала. Тебе-то повезло, папенька тебе жениха молодого нашёл. На приёме, в честь весны, мы ведь решили посватать наших голубков, – обратилась женщина уже к подруге.

Динэ попыталась найти поддержку и посмотрела на младшую сестру, которая, как и она сидела возле матери и молчала, не показывая, что ей скучно в обществе этих болтушек. Мидэ пожала плечами. Для неё было не секретом, что мать не любит старшую дочь и их отца. Она всегда пытается упрекнуть их любовью друг к другу.

– Неужели малышка Динэ уже в конце лета станет графиней Гилшэл? – вскинула руки к небу подруга, которая давно знала о сватовстве с этим семейством.

– Да, надеюсь всё получится. Засиделась Динэ в девках. Двадцать один год уже.

– А малышку Мидэ вы ещё не посватали? – полюбопытствовала сплетница, а младшая графиня испуганно подняла глаза.

– Годик ещё погуляет, но если есть кто на примете…

– Есть один кандидат, которого давно пора женить. Он-то наверняка молоденькую девицу в жены предпочтёт взять. Судия́ Тарсон, – замечталась болтушка.

– Ни за что! – возмутилась Карина и сильно дёрнула нитку. Довольно прочная нить не выдержала и, смяв узор, порвалась.

– Почему? – удивилась подруга, зная, что к семейству Варион у графини Ленсим особых антипатий никогда не было. Наоборот, на светских раутах она довольно часто общалась с герцогом Варионом. – Вроде бы Роберт старый друг твоего отца?

– Да, он… – замялась женщина, – он был другом нашей семьи, часто приезжал к отцу, но его сын… Тарсон хоть и красивый молодой человек, но он паладин.

– А что в этом такого? Очень высокая должность при дворе. За ним как за каменной стеной твоя дочь будет.

Карина покрутила иглу в тонких пальцах и пропустила через ушко новую нить.

– Не нашего поля ягодка Тарсон. Слишком хорош. Герцог.

– Ну, это да, – согласилась Альби. – У тебя дочки красавицы, но, чтобы ему понравиться надо не только ум и красоту. А ты посватай Мидэ за маркиза дий Рарса.

– Шарля? Шарля дий Рарса? Ох, ну ты и предложишь. Ха-ха-ха. Он ещё не дорос до женитьбы. Ему шестнадцать-то есть?

– Ему в этом году девятнадцать уже. Дий Рарс неплохо закрепился при дворе. Шарль у Тарсона на побегушках, но это довольно почетно, зная положение герцога Вариона.

– Что-то ты замечталась. Попроще нужно быть, – усмехнулась Карина. – С нашим материальным положением, нам бароны только светят. Можно вон за Ролана Бутон её выдать.

– Полно, барону же к пятидесяти годам! – вскинула руки Альби.

– Зато золото сундуками хранит. Он к нам свататься приходил. Так и сказал: «За Динэ один сундук с золотом даю». А мой дурак ему от ворот поворот. Говорит, не продам дочь.

Динэ знала эту историю и задрожала, когда мать подняла старую тему.

– Чего трясёшься? – увидела графиня волнение девушки и фыркнула. – Подумаешь. У нас с твоим папенькой тоже разница в двадцать четыре года и ничего. Зато на золоте ела бы и пила.

Динэ подскочила, а её вышивка выпала из рук. Мать зло зыркнула на дочь и скривилась.

– Помер бы Монтэй, я бы помолвку с Гилшэлом не допустила, и вышла бы ты замуж как миленькая за барона.

Больше терпения слышать это у Динэ не осталась, и она кинулась прочь из гостиной.

– Ох, характер ещё свой показывает, – бросила в след дочери графиня Ленсим.

Мидэ кротко поднялась и сделав книксен, извинилась.

– Маменька, можно я за Динэ схожу. Посмотрю, как она?

– Дуры выросли, – выплюнула Карина и бросила вышивку на столик. – Иди. Скажи, пусть не трясётся. За Филиппа замуж пойдёт, как уж папенька повелел.

Девушка быстро кивнула и выбежала следом за сестрой, а мадам Альби взглянула на подругу, ожидая откровения.

– Не спрашивай, – отмахнулась графиня, которая хоть и любила посплетничать, тем не менее, тайн о себе, подруге никогда не рассказывала.

Альбиона поджала губы и припомнила очередную дворцовую сплетню. Карина тут же подхватила разговор, обрадовавшись, что её компаньонка не въедливая и вновь захихикала.

Динэ сперва хотела бежать в свою комнату, но поняла, что там её в покое не оставят и забежав в гардеробную, схватила свой плащ и выбежала в сад.

Прохладный воздух обдал лицо и слегка «отрезвил», но руки никак не хотели успокаиваться, и пришлось их сжать в кулачок, чтобы немного усмирить. В голове был полный бред. Ненужная информация о светских приёмах, о которых трепались её мать и мадам Альби, рассказы о похождениях дворян… потом упрёки… Голова заболела, а в висок, словно дятел застучала кровь. Девушка мотнула головой, но боль только усилилась. Бред снова полез в измученный мозг, и она не выдержала. Слезы брызнули из глаз, и Динэ сорвалась на бег.

Калитка. Улица. Переулок. Ещё один и ещё. Какие-то дома. Заведения. Она бежала долго, пока не выдохлась, а слезы не высохли от ветра, что бил холодом в лицо.

Девушка осмотрелась. Улица была спокойная, не проезжая. Наверное, кареты заворачивали сюда только, чтобы высадить пассажиров, но что это за улица графиня не представляла. Должно быть, это один из спальных районов, но дома на жилые не походили. Скорее это был гостиничный комплекс.

– «Дий Роуз», – прочитала девушка на одной из табличек над входом.

Что-то щёлкнуло в голове. Сегодня она будто слышала это название, но что говорили про это заведение? Динэ мотнула головой, и вновь боль вернулась и заколотила в висках. Ноги сами повели графиню к дверям со знакомой надписью, и она встала напротив окна.

В заведении послышались громкие разговоры, и потянуло выпечкой. В желудке заурчало. Динэ опустила руку на живот и вспомнила, что за ужином она ковыряла лист салата и совсем не притронулась к мясу. Последние несколько дней она ела мало, ведь мать велела ей худеть перед свадьбой. И пусть ещё не объявлено даже о помолвке, задание портным Карина Ленсим хотела сделать в ближайшее время. Мать будто торопилась выдать Динэ замуж, а может, так и было.

Девушка выдохнула и втянула аромат пирожков. В животе снова заурчало. Графиня пошарила по карману и обнаружила в плаще несколько монет. Этого должно было хватить на выпечку и стакан молока, но девушку одолевали сомнения входить или пойти домой.

Принять решение помогла открывшаяся дверь. Двое мужчин вывалились из заведения и увидев девушку, один из них приветливо улыбнулся и придержал дверь.

– Прошу, мадмуазель.

Динэ кивнула в благодарность и нырнула в помещение. Дверь за графиней закрылась и тут же проходящий мимо работник таверны, смахнув крошки с ближайшего к нему стола, слегка склонился в приветствии.

– Проходите. Вы одни? Вам лучше пройти к тому столику, у лестницы. Место не очень светлое, но там спокойнее. У нас сегодня шумная компания, – официант показал в центр зала и повесил полотенце на согнутую руку. – Там будет вам не комфортно, а у лестницы на второй этаж вас не побеспокоят.

Динэ кивнула и последовала в указанном направлении. Мужчина проводил её, подвинул стул, помогая девушке сесть, вновь поклонился, и улыбнулся:

– Что вам принести? У нас изумительный шашлык и красное вино из Бувении. Просто очарование, а не букет.

– Нет-нет, – замотала головой графиня, прикидывая финансы. – Меня, если честно, привлёк сюда запах выпечки.

– Ой, сегодня божественные пирожки от Маргарет. Сейчас принесу вам поднос с её изумительным творением.

– Господин, – смутилась Динэ, – мне достаточно одного пирожка и стакана молока. Я боюсь, что больше мне не осилить.

– Вы просто не пробовали её выпечку. Я съедаю десять штук за раз. А вот молока боюсь, что нет. Но я принесу бутылочку, – мужчина осмотрел девушку и исправился, – принесу бокал очень лёгкого вина. Уверяю, оно словно молоко…

Динэ улыбнулась и снисходительно кивнула. Девушке не хотелось расстраивать работника очередным отказом.