Голос Арктики

– Сердце говорит, что это возможно, – ответила она честно.

– Тогда завтра поедешь к священным местам, – сказал дедушка. – Одна. Посмотришь, что там происходит. Послушаешь, что скажет тебе земля.

– А если я ничего не услышу?

– Услышишь, – уверенно сказал Норко. – Потому что Нявдири уже подала тебе знак. Остается только понять его.

– Какой знак?

– Песец, который привел тебя к стаду. Рыба, которую он принес. Сон, который тебе приснился. Все это – послания.

– Послания о чем?

– О том, что пришло время выбирать, – ответил дедушка. – Время решать, кем ты хочешь быть – наблюдателем или защитницей.

Остаток дня прошел в приготовлениях. Ямал и Хэбидя решили отогнать оставшееся стадо подальше от мест предполагаемых геологических работ. Дедушка Норко остался с Сэротэ, чтобы рассказать ей все, что знал о священных местах и их хранительнице.

– Нявдири появляется не часто, – говорил старик, когда они сидели у вечернего костра. – Только в моменты большой опасности. Последний раз ее видели во время войны, когда здесь хотели построить военный аэродром.

– И что случилось?

– Аэродром не построили. Техника ломалась, рабочие болели, происходили несчастные случаи. В конце концов проект закрыли.

– Вы думаете, это была Нявдири?

– Думаю, что есть силы, которые мы не понимаем, – ответил дедушка. – И эти силы защищают то, что должно быть защищено.

– А почему именно я? Почему не кто-то другой?

Норко долго смотрел на огонь, прежде чем ответить.

– Потому что ты живешь в двух мирах, внучка. Знаешь законы города и помнишь законы тундры. Говоришь на языке нефтяников и понимаешь язык природы. Таких людей очень мало. И именно такие люди нужны в переломные моменты истории.

– Но что я могу сделать? Я же просто студентка.

– Студентка, которая может стать мостом между старым миром и новым. Или барьером, который защитит старый мир от разрушения.

Поздно вечером дедушка уехал, пообещав вернуться через два дня. Сэротэ осталась одна со своими мыслями и предстоящим завтра путешествием к священным местам.

Она лежала в чуме и слушала звуки ночной тундры. Но сегодня эти звуки были другими. Более многослойными, более значительными. Словно вся природа говорила с ней на языке, который она только начинала понимать.

Глава 3. Граница священного.

Сэротэ выехала к священным местам с рассветом.

Олень под ней был старый и мудрый – Торова, которого дедушка Норко специально оставил для этой поездки. "Он знает дороги, которые не знают молодые", – сказал старик на прощание. Сэротэ взяла минимум вещей: термос с чаем, немного еды, бинокль, записную книжку и компас. Хотя компас в этих местах часто вел себя странно – стрелка дрожала и показывала неточные направления.

Утро было тихим и ясным. Солнце стояло низко над горизонтом, окрашивая тундру в мягкие золотистые тона. Торова шел ровным шагом, изредка останавливаясь, чтобы понюхать воздух или прислушаться к звукам, которые были неслышны человеческому уху.

Первый час пути ничего необычного не происходило. Обычная тундра – мхи, лишайники, карликовые березки, небольшие озерца. Сэротэ даже начала расслабляться, думая, что дедушка Норко слишком серьезно воспринимает старые легенды.

Но потом она заметила первые признаки того, что здесь что-то не так.

Птицы. Их было слишком много.

Обычно в утренние часы можно было увидеть несколько чаек над озерами, иногда – куропаток в траве. Но сейчас небо было буквально усыпано птицами. Они летели с разных сторон, но все – в одном направлении. На северо-восток, туда, где находились священные места.

– Что происходит, Торова? – прошептала Сэротэ, поглаживая оленя по шее.

Животное дрогнуло под ее рукой, но продолжало идти. Хотя Сэротэ заметила, что теперь он двигался медленнее, чаще останавливался, принюхивался к воздуху.

Через два часа пути они подошли к границе того места, которое Хэбидя вчера называл "странным". Внешне ничего не изменилось – та же тундра, те же холмы, та же трава под ногами. Но Торова вдруг остановился и отказался идти дальше.

– Что такое, мой хороший? – Сэротэ попыталась подтолкнуть оленя, но тот только фыркнул и попятился назад.

Девушка слезла с животного и сделала несколько шагов вперед. И тут же почувствовала то, что чувствовал олень.

Воздух стал плотнее. Не физически – дышалось нормально. Но создавалось ощущение, что каждый шаг требует больше усилий, как будто она шла против невидимого течения.

А еще изменились звуки.

В обычной тундре всегда есть фоновый шум – шелест травы на ветру, плеск воды в озерах, далекие крики птиц. Но здесь была тишина. Не мертвая тишина кладбища, а живая, напряженная тишина ожидания.

Сэротэ достала из сумки компас. Стрелка металась из стороны в сторону, не в силах найти магнитный север. Она постучала по стеклу – бесполезно. Компас вел себя так, как будто рядом находился мощный источник электромагнитного излучения.

"Наука, – подумала девушка. – Найди научное объяснение."

Может, под землей залегали железные руды, которые влияли на магнитное поле? Или здесь была аномальная геологическая структура? В университете рассказывали о таких местах – они существовали по всему миру, и местные жители часто наделяли их мистическими свойствами.

Но даже найдя рациональное объяснение, Сэротэ не могла избавиться от ощущения, что здесь присутствует что-то большее, чем просто геологические аномалии.

Она привязала Торову к кустарнику и пошла пешком. Олень проводил ее беспокойным взглядом, но не попытался последовать.

С каждым шагом ощущение "плотности" воздуха усиливалось. А еще появилось чувство, что за ней наблюдают. Сэротэ несколько раз оборачивалась, но никого не видела. Только бескрайняя тундра под низким небом.

Но взгляд взгляд был. Внимательный, изучающий, не враждебный, но и не дружелюбный. Просто оценивающий.

– Глупости, – сказала Сэротэ вслух, и звук ее голоса прозвучал неестественно громко в окружающей тишине.

Но слова не помогли. Ощущение чужого присутствия только усилилось.

Она шла еще полчаса, поднимаясь на пологие холмы и спускаясь в неглубокие лощины. Постепенно пейзаж начал меняться. Трава становилась выше и сочнее, появились растения, которых Сэротэ не видела в других частях тундры. Озера были чище и прозрачнее, в них отражалось небо так ясно, что создавалось впечатление – можно шагнуть в воду и оказаться среди облаков.

А еще появились камни.

Сначала просто валуны, разбросанные по склонам холмов. Потом – камни более правильной формы, как будто их кто-то обрабатывал. И наконец – настоящие каменные структуры.

Не руины в привычном понимании этого слова. Скорее, природные образования, которые выглядели как дело рук разумных существ. Круги из вертикально поставленных камней. Спирали из более мелких булыжников. Что-то похожее на алтари – плоские камни, лежащие на других камнях.

Сэротэ остановилась перед одним из таких сооружений – кругом из семи высоких камней. Каждый камень был размером с человеческий рост, и все они были покрыты мхом и лишайниками, что говорило об их древности.

– Кто это построил? – прошептала она.

И тут произошло нечто невероятное.

Ветер, который до этого был почти неощутим, вдруг усилился. Но не хаотично, а как будто отвечая на ее вопрос. Он завыл между камнями, и в этом вое Сэротэ показалось, что она слышит голоса.

Не человеческие голоса. Что-то более древнее, более глубокое. Голоса, которые говорили на языке, существовавшем до появления слов.

Девушка отступила от каменного круга, чувствуя, как сердце бешено колотится в груди. "Это просто ветер в камнях, – твердила она себе. – Акустический эффект. В горах такое бывает постоянно."

Но горы были в сотнях километров отсюда. А эти голоса.

Сэротэ достала записную книжку и попыталась записать свои наблюдения. Но рука дрожала, и буквы получались кривыми:

"10:30. Каменные структуры неизвестного происхождения. Возможно, древние святилища. Странные акустические эффекты. Компас не работает. Животные избегают этой зоны."

Она перечитала написанное и поняла, что записи звучат как отчет сумасшедшего. Или как дневник исследователя, который столкнулся с чем-то, что наука пока не могла объяснить.

Сэротэ убрала книжку и пошла дальше. Каменные структуры встречались все чаще. Некоторые были простыми – просто несколько камней, поставленных друг на друга. Другие – сложными, как будто кто-то пытался создать трехмерную карту звездного неба или схему движения планет.

И все они излучали ту же энергию, которую девушка чувствовала с самого начала. Энергию древности, силы, чего-то живого, но не человеческого.

А потом она увидела его.

Зверь стоял на вершине невысокого холма, примерно в ста метрах от нее. Огромный белый медведь – нет, медведица. Даже на расстоянии Сэротэ могла определить, что это самка. В ее позе было что-то материнское, защищающее.

Медведица смотрела прямо на нее.

Сэротэ замерла. Встреча с белым медведем в тундре – это всегда опасность. Эти звери непредсказуемы, сильны, и человек для них – либо добыча, либо угроза, которую нужно устранить.

Но эта медведица не вела себя агрессивно. Она просто стояла и смотрела. В ее взгляде не было злобы или голода. Было что-то другое – оценка, изучение, и снова это странное ожидание.

Несколько минут они смотрели друг на друга через пространство тундры. Потом медведица медленно повернулась и пошла дальше на север, время от времени оглядываясь.

Ясно как день – она хотела, чтобы Сэротэ следовала за ней.

"Это безумие, – подумала девушка. – Идти за диким медведем – это самоубийство."

Но ноги уже несли ее вперед.

Медведица вела ее через лабиринт каменных кругов и спиралей, по тропам, которые были видны только ей. Иногда она останавливалась и ждала, пока Сэротэ не догонит. Иногда поднимала морду кверху, принюхиваясь к воздуху.

Они шли около часа. Постепенно каменные структуры становились все более сложными и древними. Появились изображения, высеченные прямо в скалах – фигуры людей и животных, символы, которые могли быть письменностью или просто орнаментом.

И наконец медведица привела Сэротэ к самому удивительному месту из всех, что она видела.

Это была естественная чаша в скалах, заполненная водой. Но вода была не обычная – она светилась изнутри мягким голубоватым светом. Не ярко, не слепяще – так, как светятся некоторые виды планктона в теплых морях.

Медведица подошла к краю светящегося озера и села. Потом посмотрела на Сэротэ и кивнула.

Точно так же, как кивнул бы человек, приглашая приблизиться.

– Этого не может быть, – прошептала Сэротэ.

Но медведица услышала. Она повернула голову в сторону девушки и в ее глазах мелькнуло что-то похожее на понимание? Сочувствие?

А потом произошло то, что окончательно разрушило научное мировоззрение Сэротэ.

Медведица заговорила.

Не человеческим голосом – голосом ветра, шумом воды, скрипом льда. Но слова были понятными:

– Добро пожаловать, дочь двух миров.

Сэротэ почувствовала, как земля уходит из-под ног. Она опустилась на колени, не в силах стоять.

– Не бойся, – продолжала медведица голосом природы. – Ты пришла сюда не случайно. Пришла потому, что время пришло.

– Время чего? – выдавила из себя Сэротэ.

– Время выбирать. Время решать, кем ты хочешь быть – наблюдателем или участницей. Той, кто изучает мир, или той, кто его защищает.

Медведица встала и медленно приблизилась к девушке. Сэротэ знала, что должна бежать, но не могла пошевелиться. Ужас и удивление парализовали ее.

– Я – та, кого твои предки называли Нявдири, – сказала медведица, остановившись в нескольких шагах от Сэротэ. – Хранительница равновесия. Защитница всего живого в этих землях. И мне нужна твоя помощь.

– Моя помощь? – Сэротэ нашла в себе силы говорить. – Но я я просто студентка. Я ничего не умею, кроме как читать учебники.

– Ты умеешь гораздо больше, чем думаешь. – В голосе Нявдири звучала древняя мудрость. – Ты знаешь язык науки и помнишь язык сердца. Понимаешь мысли тех, кто пришел разрушать, и чувствуешь боль тех, кто будет разрушен.

– Но что я могу сделать против нефтяных компаний? Против их техники, их денег, их влияния?

– Можешь стать голосом тех, у кого нет голоса. – Нявдири подошла еще ближе. – Можешь стать мостом между миром людей и миром природы.

– Как?

Вместо ответа медведица кивнула в сторону светящегося озера.

– Войди в воду, – сказала она. – И узнаешь.

– А если я не готова?

– Тогда вернешься домой и забудешь все, что видела здесь. Поедешь в свой город, закончишь университет, найдешь работу. Будешь жить обычной жизнью обычного человека.

– И что случится с священными местами?

– То же, что случается со всеми местами, которым некому защищать.

Сэротэ посмотрела на светящуюся воду. Она понимала – это момент выбора, о котором говорил дедушка Норко. Шаг в озеро изменит всю ее жизнь. Но отказ означает, что она навсегда останется наблюдателем, а не участницей.

– Если я войду в воду что со мной станет?

– Станешь тем, кем должна была стать с самого рождения, – ответила Нявдири. – Защитницей. Хранительницей. Голосом Арктики.

Сэротэ встала. Ноги дрожали, но она заставила себя сделать шаг к озеру.

– А цена? – спросила она. – У всех даров есть цена.

– Цена есть, – согласилась Нявдири. – Но ты узнаешь ее, только когда будешь готова ее заплатить.

Девушка подошла к самому краю воды. Светящаяся гладь отражала ее лицо, но отражение выглядело по-другому. Старше, мудрее, с глазами, в которых горел внутренний огонь.

– Это я? – прошептала Сэротэ.

– Это та, кем ты можешь стать, – ответила Нявдири.

Сэротэ сняла обувь и сделала первый шаг в светящуюся воду.

Вода была теплой, несмотря на северный климат. И как только ее ноги коснулись дна, мир вокруг изменился.

Звуки стали объемными, многослойными. Сэротэ слышала не просто ветер – она слышала голоса всех растений, которые гнул этот ветер. Не просто плеск воды – песни всех рыб, которые плавали в озерах.

Цвета стали ярче и богаче. Тундра, которая раньше казалась однообразно зеленой, теперь играла тысячами оттенков. Каждый мох, каждый лишайник имел свой неповторимый цвет.

А запахи Сэротэ различала запах каждого животного в радиусе нескольких километров, чувствовала аромат цветов, которые еще не распустились, улавливала след дождя, который пройдет через два дня.

– Это дар понимания, – сказала Нявдири. – Дар слышать голос всего живого.

Сэротэ сделала еще один шаг в озеро. Вода дошла до колен, потом до пояса. С каждым шагом новые ощущения захлестывали ее сознание.

Она чувствовала корни растений под водой, ощущала движение каждой рыбки, понимала мысли водоплавающих птиц, которые кружили где-то высоко в небе.

И вдруг услышала крик.

Крик боли, ужаса, отчаяния. Не человеческий крик – крик самой земли.

Сэротэ обернулась к Нявдири, и медведица кивнула с печальным пониманием.

– Теперь ты слышишь то, что слышу я каждый день, – сказала она. – Боль тундры. Страх животных. Агонию растений, которые умирают от загрязнения.

– Как вы это выносите?

– Потому что знаю – есть те, кто может помочь. Те, кто захочет помочь, если услышат этот крик.

Сэротэ вышла из воды. Мир больше не казался прежним. Каждый звук, каждый запах, каждое движение воздуха несли информацию, которую раньше она просто не замечала.

– Что теперь? – спросила она.

– Теперь ты готова увидеть то, что готовят твоей земле, – ответила Нявдири. – И решить, что будешь с этим делать.

Медведица повернулась и пошла дальше на север. И Сэротэ, уже не колеблясь, последовала за ней. Она знала – обратного пути нет. Она сделала выбор и теперь должна идти до конца.

А где-то впереди, за холмами, ревели двигатели машин, которые везли смерть в священные места.

Глава 4. Голоса тундры.

Нявдири вела Сэротэ по тропе, которая была видна только ей. Они поднимались по склонам холмов, огибали каменные спирали, переходили через ручьи, вода в которых звенела, как колокольчики. Но теперь Сэротэ слышала не просто звон – она понимала, о чем говорила вода.

*Торопитесь, торопитесь*, – журчал ручей. *Железные звери идут, железные звери близко.*.

– Что он имеет в виду под железными зверями? – спросила Сэротэ.

– Машины, – ответила Нявдири, не оборачиваясь. – Бульдозеры, экскаваторы, буровые установки. Для всего живого в тундре они выглядят как чудовищные хищники.

Они поднимались на очередной холм, когда до Сэротэ донесся новый звук. Сначала она подумала, что это ветер в траве, но потом поняла – это голоса. Сотни, тысячи тихих голосов, которые говорили одновременно.

*Помоги нам. Защити нас. Не дай нам умереть.*.

– Кто это? – прошептала девушка.

– Растения, – объяснила Нявдири. – Мхи и лишайники, карликовые березки, травы. Они растут здесь тысячи лет. И теперь знают, что скоро их не станет.

Сэротэ остановилась и присела на корточки. Провела рукой по мягкому ковру из мха и лишайников под ногами. И тут же услышала их голоса – тихие, древние, полные мудрости веков.

*Мы помним первый снег*, – шептал мох. *Помним, как здесь паслись мамонты. Помним, когда не было людей. Но теперь теперь мы чувствуем смерть в воздухе.*.

*Нас растоптают*, – жаловались лишайники. *Зальют черной кровью земли. И больше никогда здесь ничего не вырастет.*.

Сэротэ почувствовала, как слезы катятся по щекам. Она всегда знала, что растения живые, но никогда не думала, что они могут чувствовать боль, страх, отчаяние.

– Как вы это выносите? – спросила она у Нявдири. – Как можно слышать столько боли и не сойти с ума?

– Потому что вместе с болью приходит и понимание того, что можно сделать, – ответила медведица. – Вставай. Нам нужно идти дальше.

Они спустились в широкую долину, где росла особенно сочная трава. Здесь паслись олени – и дикие, и домашние, те самые, что ушли от Ямала. Животные подняли головы при их приближении, но не разбежались.

– Они тебя не боятся, – удивилась Сэротэ.

– Боятся, – поправила Нявдири. – Но знают, что я их защищаю.

Медведица подошла к ближайшему оленю – крупному самцу с развесистыми рогами – и что-то промычала на своем медвежьем языке. Олень ответил тихим блеянием.

– О чем вы говорите? – спросила Сэротэ.

– Я спросила, что он знает о железных зверях. А он рассказал – Нявдири помолчала. – Послушай сама.

– Как?

– Подойди к нему. Положи руку на его шею. И просто слушай сердцем.

Сэротэ неуверенно приблизилась к оленю. Животное насторожилось, но не отошло. Девушка медленно протянула руку и коснулась теплой шерсти на шее.

И тут же в ее голове зазвучал голос – не человеческий, но понятный:

*Я видел их вчера. Много железных зверей. Они едят землю, пьют воду из озер, дышат черным дымом. За ними идут двуногие – те, что не пахнут правильно.*.

– Не пахнут правильно? – переспросила Сэротэ.

*Двуногие из города пахнут железом и химией. А эти пахнут жадностью. Злостью. Желанием взять то, что им не принадлежит.*.

Сэротэ перевела взгляд на Нявдири.

– Он говорит о рабочих нефтяной компании?

– О них. Животные чувствуют не только физические запахи, но и запахи души. И души тех людей пахнут разрушением.

Олень продолжал свой рассказ:

*Железные звери роют землю там, где растет священная трава. Там, где живут духи наших предков. Они не понимают, что делают. Или понимают, но им все равно.*.

– А что будете делать вы? – спросила Сэротэ.

*Уйдем на север. Но северная земля не может прокормить всех нас. Многие умрут с голода. Особенно телята.*.

– Нет! – воскликнула девушка. – Нельзя просто уходить и умирать!

Олень удивленно посмотрел на нее.

*А что еще мы можем сделать? Мы – олени. Мы умеем только бегать и прятаться.*.

– Вы умеете гораздо больше, – вмешалась Нявдири. – Но об этом поговорим позже. Сейчас нам нужно идти дальше.

Они покинули долину и поднялись на высокий холм. Отсюда был виден весь ландшафт на много километров вокруг. И то, что увидела Сэротэ, заставило ее схватиться за сердце.

На севере, в священных местах, кипела деятельность. Десятки машин перевозили оборудование, строили временные сооружения, рыли траншеи. Даже на расстоянии был слышен рев двигателей и скрежет металла.

А вокруг этого индустриального хаоса собирались животные.

Сотни оленей стояли на окружающих холмах. Стаи птиц кружили в небе. В траве мелькали песцы, горностаи, лемминги. На дальнем холме Сэротэ разглядела силуэты нескольких медведей.

– Они все пришли сюда? – удивилась она.

– Все, – подтвердила Нявдири. – Каждое живое существо в радиусе ста километров чувствует угрозу. И все они готовы защищать свой дом.

– Но как животные могут противостоять современной технике?

– Узнаешь скоро. А пока послушай, о чем они говорят.

Сэротэ сосредоточилась, пытаясь различить отдельные голоса в хоре звуков природы.

Первыми до нее донеслись голоса птиц. Тысячи чаек, гагар, куропаток, мелких певчих птиц говорили одновременно, но она как-то умудрялась понимать каждого:

*Мои яйца разбиты*, – плакала чайка. *Железные звери раздавили мое гнездо. Где теперь выводить потомство?*.

*Рыба уходит из озер*, – жаловалась гагара. *Вода стала горькой и черной. Скоро нечего будет есть.*.

*Негде спрятаться*, – пищали маленькие птички. *Они срезали всю высокую траву. Теперь нас видят хищники.*.

Потом зазвучали голоса наземных животных:

*Мои норы завалены*, – сердился суслик. *Железные лапы железных зверей проломили все ходы.*.

*Детеныши потерялись*, – рыдала лисица. *Когда началась работа машин, они разбежались от страха. Теперь не могу их найти.*.

*Пастбища отравлены*, – мычали олени. *Трава пропитана запахом химии. Кто будет ее есть, тот заболеет.*.

И под всеми этими голосами звучал низкий, мощный голос самой земли – глубокий, как гул подземных вод, древний, как корни гор:

*Меня режут. Меня жгут. Меня отравляют. Я терплю тысячи лет, но больше не могу. Помогите мне.*.

Сэротэ закрыла глаза, не в силах выносить эту симфонию боли. Каждый голос пронзал сердце, каждый крик о помощи заставлял хотеть что-то сделать.

– Теперь ты понимаешь, – сказала Нявдири. – Теперь видишь, почему нужно действовать.

– Но что я могу сделать? – Сэротэ открыла глаза, и они были полны слез. – Я всего лишь одна девушка против целой корпорации!

– Ты не одна, – возразила медведица. – У тебя есть союзники. Все те, чьи голоса ты сейчас слышала.

– Животные не могут остановить бульдозеры.

– Не могут? А ты уверена?

Нявдири кивнула в сторону лагеря нефтяников. И Сэротэ увидела то, чего не замечала раньше.

Техника работала не на полную мощность. Некоторые машины вообще стояли без движения. Рабочие то и дело прерывали работу, показывали куда-то руками, кричали друг на друга.

– Что происходит? – спросила девушка.

– Посмотри внимательнее.

Сэротэ подняла бинокль, который висел у нее на шее. В приближении стало видно: территория лагеря буквально кишела мелкими животными. Лемминги и полевки рыли норы прямо под гусеницами машин. Птицы постоянно садились на приборы и провода. Песцы таскали все, что плохо лежало – инструменты, запчасти, даже еду из палаток.

– Они саботируют работу? – не поверила Сэротэ.

– Они защищают свой дом, – поправила Нявдири. – Единственным доступным им способом.

– Но этого недостаточно. Люди просто будут отгонять животных и продолжать работу.

– Недостаточно пока что. Но скоро их станет больше. Гораздо больше.

Как будто в подтверждение ее слов, с юга показались новые стада оленей. С востока – группы песцов и лисиц. С запада – медведи, которые шли медленно, но неумолимо.

– Они все идут сюда? – поразилась Сэротэ.

– Все. Я послала зов, и все, кто может двигаться, откликнулись.

– А те, кто не может?

– Растения, мелкие животные, обитатели водоемов – они будут сопротивляться на месте. Каждый по-своему.

Сэротэ снова посмотрела в бинокль на лагерь. Теперь она видела, что проблемы у нефтяников серьезнее, чем казалось. Один из бульдозеров завяз в болоте, которого вчера на этом месте не было. Электрические провода висели оборванными – видимо, их перегрызли зубастые обитатели тундры. А возле главной палатки стояла группа людей в оранжевых комбинезонах и о чем-то горячо спорила.

– Что они обсуждают? – спросила она.

– Неполадки в работе. Поломки техники. Срыв планов, – ответила Нявдири. – И то, как с этим бороться.

– А как они собираются бороться?

– Так же, как борются всегда. Силой. Завтра приедут охранники с оружием. Начнут отстреливать "мешающих" животных.

Сэротэ почувствовала, как внутри вспыхивает гнев.