Мой свет

–

Понял, Арсений! Час – и все будет.

Отключаюсь и звоню секретарше, чтобы забронировала билеты на ближайший рейс. Затем связываюсь с правой рукой, обрисовываю ситуацию, говорю, что нужны надежные люди. Через два часа все готово, команда на местах, и самолет взмывает ввысь.

Приземлившись, пишу Элли. Описывать мой шок, когда я увидел ее с этими дурацкими шариками? Челюсть едва не отвисла! В ее руках – жалкий букет. Но ничего, я был готов ко всему. Подаю знак своим людям, и они выносят корзины, утопающие в пионах.

Мой внутренний зверь ликует, видя ее ошеломленное лицо. Она удивлена настолько, что ее грудь часто вздымается, приковывая мой взгляд. Я понимаю, что мой член не должен так реагировать, но иначе не выходит. Пытаясь скрыть этот предательский бугор в штанах, подталкиваю Элли к выходу и направляюсь к их машине.

Я не стал предупреждать, что мой водитель уже ждет нас у входа. Мне необходимо как можно больше времени провести с ней. Я не видел ее целую вечность, и нужно наверстать упущенное.

Пока мы колесили по магазинам, я ловил ее взгляд. Взгляд дикой кошки. В последнем магазине, перед тем как ехать к ней, я решил немного подразнить мышку. Отпустил шуточку, которую она не оценила. Но ее дед – молодец, не осудил. Хотя презервативы я все же прихватил.

По дороге, незаметно касался ее руки. Как же хотелось схватить ее за затылок, зарыться в волосы, резко притянуть и впиться в эти манящие губы.

Вспоминаю, как впервые коснулся ее губ в одиннадцать лет, по-дружески. Но с того дня я мечтал только об этом – попробовать их, насладиться каждым миллиметром этих сладких губ. Уложить на кровать, вылизать до дрожи, войти до самого конца и подарить первый оргазм. Я уверен, он будет первым. Ведь я долгие годы отгонял от нее всяких придурков.

Подъезжаем к дому, и я вижу через лобовое стекло свою охрану. Что-то не так. Выхожу из машины, беру пакеты с продуктами и предлагаю Элли локоть. Она хватает меня за руку, инстинктивно ища защиты. Уголки моих губ дергаются в едва заметной улыбке.

–

Что здесь происходит? – спрашиваю Михаила и Максима.

–

Арсений Александрович, нашли, – коротко и четко докладывает Михаил, не обращая внимания на присутствие Элли.

–

Арс, – Элли поворачивает голову и смотрит на меня испуганными глазами, – что случилось?

–

Все хорошо, мой свет, – касаюсь губами ее лба, вдыхаю аромат ее волос. – Идем в дом, – подталкиваю ее к двери и бросаю через плечо: – Вы свободны, разберемся с этим завтра. Глаз с него не спускать.

Сегодняшний вечер я планирую провести в объятиях самого любимого человека.

Вместе с Элли раскладываем закуски по тарелкам. Замечаю, как её пальцы нервно теребят край скатерти.

–

Элли? – мягко перехватываю её за локоть, разворачивая к себе. Окидываю взглядом кухню.

Михаил колдует над мясом, шкворчащим на сковороде, Максим сосредоточенно шинкует овощи. Пытаюсь прочесть в серых глазах Элли причину её беспокойства.

–

Что случилось? – шепчу, наклонившись к её уху.

–

Все хорошо, – отвечает она, а я слежу за плавным движением её груди.

Отвожу взгляд, боясь, что мысли примут совсем иное направление, нежели ужин.

–

Не лукавь. Рассказывай.

Отпускаю её руку, отступая на шаг.

Приподнимаю бровь, ожидая объяснений. Знаю это её пугливое выражение. Она что-то скрывает, хочет сказать, но боится. А мне жизненно необходимо знать, что творится в её прекрасной, ухоженной головке.

–

Ну?

–

В общем, Сень… – она закусывает нижнюю губу, выдавая своё волнение. – Я хочу познакомить вас кое с кем. Он приедет с минуты на минуту, а как рассказать родным – я не знаю.

–

Кто это? – напрягаюсь всем телом, сдерживая рваное дыхание и нестерпимое желание разнести все вокруг.

Или кого-нибудь.

–

Сень, – виноватая улыбка трогает губы моей девочки!

–

Это Кирилл, и он уже подъехал. Помоги мне, – складывает руки в умоляющем жесте.

И как тут ей отказать? Слышу гудок автомобиля. Дверь распахивается, впуская охрану Орловых.

–

Там приехали, – звучит коротко и ясно.

–

Пропустите, – отдаю приказ, сжимая кулаки до побелевших костяшек. Делаю глубокий вдох и выдох.

Не помогает! Дикое желание сбежать туда, где мой мир. Где пытки, убийства и тот киллер, что был нанят для Элли. Хватаю телефон со стола, отхожу к окну и набираю номер.

–

Да, милый? – воркует Снежана.

–

Через полчаса буду, – бросаю трубку, пряча телефон в карман брюк.

Снежа – моя домашняя секретарша, живущая за мой счет. От квартиры до отпуска на море. В благодарность она делится со мной всей информацией об Элли, докладывая о каждом её шаге и о сплетнях, которые плетутся вокруг моей девочки. Неправильно, знаю. Но иначе держать под контролем эту чертовку я не могу. Так я знаю, чем Элли занимается в час ночи, когда её нет дома.

–

Кирилл! – радостный визг разрывает тишину. Поворачиваюсь и вижу того, кто в ближайшее время роет себе могилу.

–

Элли, любимая, – он заключает ее хрупкое тело в объятия. Челюсти сводит так, что, кажется, зубы рассыпятся в крошку.

ЭЛЛИ.

Этой встречи я ждала полгода. После отъезда Кирилла первые недели рыдала в подушку. Я влюбилась в него без оглядки, не подозревая, что можно так сильно любить. Я боялась рассказать о наших тайных отношениях своим близким, потому что Кирилл просил:

«Эль, давай пока сохраним это в секрете. Не думаю, что твои родные сразу меня примут. Мне как раз нужно уехать на полгода, а когда вернусь, познакомимся с твоим отцом и дедом. Надеюсь, они привыкнут к мысли, что их девочка уже выросла».

Каждую ночь я прокручивала в голове, как преподнесу эту новость. Боялась, что Кирилла не примут, выгонят и запрут меня в доме. Хотя мне и не пятнадцать, страх никуда не делся. И вот, сейчас Кирилл стоит на нашей кухне и обнимает меня. Пути назад нет. Целую его в гладко выбритую щеку, нежно улыбаюсь и поворачиваюсь к ошарашенным отцу и деду.

–

Пап, дедуль, – мечусь между ними взглядом, выдавая своё волнение, – это Кирилл, мой любимый человек. Прошу вас, примите его. Умоляюще смотрю на Сеню, которого просила о помощи. Надеюсь, мой друг поможет в этой ситуации. Ведь его в нашей семье уважают больше всех.

–

Что ж, – Сеня подходит к нам, протягивая руку. – Добро пожаловать. Надеюсь, в этой семье ты задержишься ненадолго, – произносит он убийственным тоном, сжимая руку Кирилла так, что на ней вздуваются вены.

–

Арсений, – шепчу, не сводя с него глаз, – отпусти.

–

Надеюсь, в вашей семье все такие же ангелы, как Элли, – цедит Кирилл, одергивая руку.

Сейчас между нами сгустился такой удушающий мрак, что хочется бежать на улицу, жадно глотать колючий морозный воздух, упасть на обледеневшие ступени и почувствовать себя в безопасности.

Я никогда не видела Арсения таким. Напряженным, словно натянутая струна, и злым, как разъяренный зверь. В глубине его карих глаз клокочет лава. Взгляд обжигает, словно клеймо, а на губах застыл хищный оскал, от которого меня пробирает дрожь. Кирилл невольно прижимает меня крепче к себе, словно защищая.

–

Дети, – словно спасительный луч света, врывается голос дедули, – идите к столу, ужин стынет.

С облегчением выдыхаю, и мы, как по команде, направляемся в столовую.

Семейный ужин, на удивление, проходит относительно спокойно. Папа и дедушка, как умелые дипломаты, искусно сглаживают острые углы. И, надо сказать, у них это неплохо получается.

После ужина достаем настольные игры. Шашки, уно, "крокодил" со смешными картинками. Атмосфера постепенно оттаивает, становится непринужденной и даже веселой. Арсений включается в игру, смеется вместе с отцом. Кирилл и дедушка, отдалившись в сторону, потягивают коньяк и о чем-то негромко беседуют.

Внезапно накатывает усталость, веки тяжелеют. Арсений замечает это.

–

Может, пора по домам?

–

Думаю, да, – папа, бросив на меня взгляд, проводит рукой по волосам. – Возраст уже не тот, чтобы бдеть до утра, – тихонько посмеявшись, поднимается с дивана.

–

Элли? – Кирилл подходит ко мне, присаживаясь рядом. – Мне пора ехать?

–

По-моему, ты выпил, – замечаю я.

–

Мой водитель его отвезет, – стальной голос Арсения не оставляет возражений.

–

Так будет лучше, – Кирилл целует меня в щеку на прощание, надевает пальто и выходит следом за охраной.

Поднимаюсь, подхожу к Арсению, сжимая кулаки.

–

Больше никогда не лезь не в свое дело, ясно?

–

Мой свет, отчего ты так злишься? – притворно-ласковый тон режет слух. – Что я не позволил ему остаться на ночь? Или ты хотела чего-то большего? Могу и сам это устроить. Простите, – не дав мне опомниться, он подхватывает меня на руки, перекидывает через плечо, словно пещерный человек свою добычу, и несет наверх.

Арсений распахивает дверь в мою комнату, решительно входит и грубо бросает меня на кровать.

–

У тебя есть ровно две минуты, чтобы уснуть, – с этими словами хлопает дверью, погружая комнату в непроглядную темноту.

–

Скотина! – ворчу себе под нос, вскакивая с кровати.

Сбрасываю одежду и, шаркая ногами, плетусь в ванную. Смываю с себя остатки этого дня, натягиваю майку и короткие шорты. Выхожу из ванной и замираю, как вкопанная, от увиденного. В полумраке на моей кровати вырисовывается массивная фигура.

Стою, словно статуя, боясь даже дышать.

–

Ну? Чего застыла? – хрипло доносится знакомый голос. – Ложись спать, мой свет.

Очнувшись, в несколько шагов добираюсь до кровати. Сдергиваю с него одеяло, выхватываю подушку и швыряю на пол. Забираюсь на Арсения сверху и начинаю колотить его кулаками по плечам.

–

Ты совсем псих? – шиплю сквозь зубы. – Я чуть от страха не умерла!

–

Тише, тише, – перехватывая мои руки, Арсений закидывает их над головой. – Я не хотел тебя напугать. Честно! – склоняясь ко мне, опаляет мятным дыханием мои губы.

–

Что ты… – не успеваю договорить, как его губы накрывают мои, заключая в плен порочной, жадной страсти.

Он целует так, что губы саднит, а внизу живота растекается жар. Сердцевина тела изнывает от желания ласки, требует прикосновений. Арсений проникает языком в мой рот, хозяйничая там как у себя дома. Отвечаю на поцелуй, ощущая привкус металла. Кровь! Он искусал мои губы до крови! Животное!

Его правая рука скользит вниз, проникая под резинку шорт. Пальцы касаются самой чувствительной точки. Легкое надавливание, и из моих уст вырывается приглушенный стон.

–

Ты же хочешь меня, – шепчет сквозь поцелуи.

–

Это неправильно, – пытаюсь отстраниться, когда сознание немного проясняется.

–

Ты хочешь меня, Элли, не обманывай хотя бы себя, – с этими словами Сеня впивается зубами в нежную кожу моей шеи, оставляя на ней метку, словно клеймя меня как свою собственность.

Но я не его игрушка! Я не позволю ему играть со мной, как он играл с другими.

Отталкиваю его руку, поднимаюсь с кровати.

–

Уходи! – резко бросаю, хватая одеяло.

–

Элли, – смотрит на меня взглядом, затуманенным похотью, протягивая руку.

–

Уходи! – повторяю громче, чтобы услышал только он.

–

Хорошо, давай так, – Арсений садится на край кровати и хватает меня за руку, – ты сейчас ложишься на свое место, я ложусь рядом и просто спим обнимаясь. Договор?

–

Нет, – пытаюсь унять бешеное сердцебиение, прижимая руку к груди. – Тебе лучше переночевать в другой комнате.

Взбешенный, Арсений резко встает с кровати, двигаясь ко мне, словно хищник к своей добыче, хватает подушку и бросает ее на кровать. Бросив на меня испепеляющий взгляд, выходит за дверь.

Тихо выдыхаю, ложусь на подушку, укутываюсь в одеяло и начинаю проваливаться в сон, чувствуя, как под моими боками прогибается матрас, и тепло окутывает мое тело. Сквозь дрему слышу приглушенный шепот:

–

Ты все равно будешь со мной, мой свет. Я буду защищать тебя, пока жив.

Теплое прикосновение к моему лбу, и я окончательно уплываю в царство Морфея.

Раннее утро пронзило комнату ослепительными стрелами солнца. Редкий гость зимой, оно заставило меня проснуться с улыбкой. Странно… Моя половина кровати прогрета только моим теплом, а вот на соседней простыня хранит едва уловимое тепло чужого тела, и подушка смята так, словно на ней совсем недавно покоилась чья-то голова, оставив отчетливый силуэт.

Всё это игра воображения, вызванная вчерашним вечером? – глупое оправдание моей памяти. Отбросив сомнения, решаю разобраться с этим позже. Сейчас в приоритете утренний душ, завтрак и, конечно же, поездка за подарками. До Нового года остаётся всего девять дней, а я, как обычно, откладывала всё на последний момент. Но первым делом, хватаю телефон, открываю ВК и набираю сообщение Снежане:

Элли Орлова:

Снеж, привет! Как насчет небольшой прогулки по торговым центрам?

Снежана Исаева:

С превеликим удовольствием! Уже собираюсь! Набери, как будешь в городе. Целую.

Собираюсь на удивление быстро: высушиваю волосы феном, создавая небрежные локоны, и наношу легкий макияж. Сегодня какое-то особенное настроение, хочется выглядеть безупречно.

Спускаюсь вниз, где на кухне уже восседают трое мужчин: дедушка, папа и… Арсений.

Не знаю, что вызывает большее удивление: то, что он всё ещё здесь, или подспудное опасение, что он всё-таки уедет? Как друг, Арсений мне очень дорог. Но после его выходки вчерашней ночью, стоит серьезно пересмотреть нашу дружбу.

–

Всем доброе утро! – говорю громко, присаживаясь за стол.

–

Доброе утро, – отвечают в унисон, не отрываясь от жареной яичницы с беконом.

Насыпаю в тарелку хлопья, заливаю их молоком и добавляю ложку меда. Начинаю свой утренний ритуал, украдкой поглядывая на Арсения.

Он ведёт себя так, словно ночью не врывался ко мне в комнату, не прижимал к себе и не целовал так, будто нуждается во мне больше, чем в воздухе.

Чувствую, как щеки вспыхивают предательским румянцем. Пытаясь скрыть смущение, опускаю лицо к тарелке, но внезапно слышу хмыканье. Поднимаю взгляд и вижу, как Сеня смотрит на меня с довольной ухмылкой.

Гад, – проносится у меня в голове. Он явно понял, о чём я сейчас думаю.

–

Я собираюсь поехать в город, – откашливаюсь, стараясь придать голосу уверенность.

–

Могу подбросить, мне как раз нужно отлучиться, – предлагает он.

–

Нет, – протестующе качаю головой. Остаться с ним наедине равносильно тому, чтобы добровольно зайти в клетку к тигру. – Вызову такси, в крайнем случае, сама сяду за руль.

–

Элли, – перебивает меня отец, качая головой, – ты поедешь с Арсением. Так будет безопаснее.

Мысленно закатываю глаза, но киваю. Проще согласиться сейчас, а потом какнибудь улизнуть.

Доев свой завтрак и допив кофе, отношу посуду в раковину. Бросив взгляд в сторону стола, вижу, что мужчины увлечены беседой, и делаю шаг к выходу. Шаг, два, три… И как только моя рука касается дверной ручки, талию обвивают сильные, татуированные руки, притягивая моё хрупкое тело к себе.

–

Куда это ты собралась? – хриплый голос шепчет над ухом, и снова эта усмешка. – Я же предложил тебя отвезти!

–

Это будет лишним, Арсений, – не понимаю, почему мой голос вдруг стал таким… уязвимым. – Я прекрасно доберусь сама, спасибо за великодушное предложение.

–

Я не предлагал, – отпуская меня, Арсений снимает с вешалки длинное чёрное пальто, набрасывает его на плечи и кивает на дверь. – Мы можем ехать.

Спустя десять минут мы уже сидим в машине. Сеня заводит двигатель, пристёгивается, осматривается по сторонам и выезжает на дорогу.

–

Я хотел с тобой поговорить, – немного сбавляя скорость, он поворачивает голову в мою сторону. – То, что было ночью, забудь. Я не хотел так сильно напирать на тебя. Прости.

–

Всё в порядке, – отмахиваюсь я, глядя на заснеженные деревья. – Я уже и не помню, что там было, – лгу. Если я признаюсь ему, что помню всё до мельчайших деталей, это даст ему повод для шуток. А этого я точно не могу допустить.

–

Что тебе нужно в городе?

–

Купить подарки и встретиться с подругой.

–

Со Снежаной? – недовольно хмурит брови, не отрывая взгляда от дороги.

–

Откуда ты знаешь?

У меня иногда мелькают мысли, что Арсений и Снежана спят, но я яростно отгоняю их, стараясь не верить в этот бред. Не могу понять, почему не хочу видеть их вместе. Может быть, это банальный инстинкт собственности? Нет, чушь! Просто боюсь потерять такую подругу, как Снежа.

Она очень мне дорога. Мы познакомились два года назад, когда подавали документы в университет. Потом случайно оказались рядом на лекции и разговорились. Выяснилось, что Снежана уже второй раз получает высшее образование. С первой профессией у неё не сложилось, поэтому она решила кардинально сменить направление. Я не осуждаю её за это – каждый человек вправе сам выбирать, где ему будет комфортно.

Да и, в принципе, у меня не так много настоящих подруг. Есть знакомые, с которыми можно поболтать о чём-то, но чтобы доверить сокровенные тайны… Нет.

–

Элли, – вырывает меня из раздумий голос Арсения. – Ты меня слышишь?

–

А? – оглядываюсь по сторонам. Машина остановилась. – Ты что-то спрашивал?

–

Нам всё-таки стоит поговорить, – запустив руку в мои волосы, Арсений резким движением притягивает меня к себе и впивается в губы. Но на этот раз я реагирую молниеносно. Звонкая пощёчина и яростный взгляд напротив.

Трясу рукой, чувствуя болезненное покалывание от силы удара.

–

Ещё раз ты меня ударишь… – перехватив мою руку, он опасно дергает ее на себя.

–

Что тогда? – упираюсь второй рукой в его грудь.

–

Я тебя разложу на этом сиденье и покажу, что такое грубость.

–

Ты озабоченный, – выдыхаю я вместе с этими словами.

–

С тобой рядом я всегда такой,

мой свет

.

–

Пусти, – произношу шепотом, боясь разозлить его.

Нет, я знаю что Арсений меня не обидит, но всему есть придел. И из-за этого мне правда страшно. Я помню тот момент, когда в школе ко мне начал приставать одноклассник. Он пытался натравить на меня весь класс, только потому, что у меня нет мамы.

Иван – так звали бывшего одноклассника, который ненавидел меня с пятого класса. Клеил в волосы жвачки, мазал клеем стул, кидал за шиворот снег, писал на доске:

«Элли бездомная»

«Элли Орлова детдомовская»

И в тот момент, когда пришла моя точка кипения, Арсений решил встретить меня со школы.

В принципе, ничего странного, ведь мы учились в одной школе, но вот, когда он увидел меня зареванную, с обрезанными, по плечи волосами, ничего страшнее его злости – я больше никогда не видела. Арсений тогда поднялся к нашему классу, выволок Ваню за шиворот из школы и сломал ему руку. Сказав при этом то, что я помню до сих пор:

–

Еще раз тронешь её, сломаю ногу, натравишь класс – переломаю позвоночник так, что на всю жизнь инвалидом останешься. И после этих слов, взяв меня под руки, Сеня увел меня домой.

–

Элли, – вырывая из воспоминаний, он касается пряди моих кудрявых волос – я хочу попробовать с тобой. Что? – прикрыв глаза, вдыхаю его аромат. Зря я это сделала, зря! От его запаха, по рукам побежали предательские мурашки.

–

Я хочу попробовать с тобой все. Отношения, секс, поцелуи. Хочу просыпаться рядом с тобой, хочу быть рядом каждую минуту твоего свободного времени. Хочу создать с тобой чертову семью. Я хочу быть твоим единственным мужчиной, во всех смыслах этого слова. Понимаешь?

–

Арсений, мы друзья… и, я не люблю… Тяжелый выдох и грубый голос, как гром среди ясного неба, разрезает пространство машины:

–

Я, блять, не умею дружить, Элли! Запомни. Запиши это в заметках или себе на лбу!

–

Но…

–

Никакого «НО», Элли. Не уже ли ты думала, что я готов просто дружить с тобой?

–

Ты мыслишь как эгоист! – я взрываюсь от того, что он относится ко мне как к своей собственной вещи. – Что если я, вижу в тебе только друга? Ты думал о моих чувствах? Ты слышал то, что я говорила тебе? Я не люблю тебя, Арсений Белов!

–

Значит я заставлю тебя полюбить.

–

Моё сердце занято, и ты об этом прекрасно знаешь! – шиплю сквозь зубы, упираясь в профиль мужчины.

–

Освободится! – глубокий рык и он снова выруливает на дорогу.

АРСЕНИЙ.

Руль в моих руках сжался до хруста, костяшки пальцев побелели, словно мел. Элли, беззаботная, как всегда, щебетала о пустяках: новая коллекция Dolce, хипстерское кафе на Патриарших. Словно и не было тех минут, когда я прижимал её к сиденью, глуша её смех жадными поцелуями. Я слушал вполуха, стараясь скрыть ураган, рвущийся наружу.

Кирилл.

Её парень.

Какого, черт возьми, Кирилла?

Мы с Элли связаны с детства тонкой нитью воспоминаний. Она – луч солнца, пробивающийся сквозь копоть моего прогнившего мира. Всегда рядом, опора, понимание… Я всегда знал, что чувствую к ней нечто большее, чем просто дружбу. Но я… Я изломан, испачкан грязью. Разве нужна такой девушке моя тьма? И она выбрала свет. Успех, лоск, правильность. Правильный выбор, Элли.

Правильный… и мучительно болезненный.

–

Арс, ты вообще меня слушаешь? – ее голос, словно колокольчик, вырвал меня из омута мрачных мыслей. Я натянул подобие улыбки.

–

Конечно, солнышко. Просто задумался.

–

О чем задумался? – она склонила голову, заглядывая в душу своими бездонными глазами. Ее наивность обжигала хуже лезвия. Как объяснить ей, что мои мысли – это сплетение ядовитых змей, готовых задушить ее, если подпущу слишком близко?

–

О работе, – солгал я, как дышал. – На носу крупная сделка.

Элли трогательно сморщила носик.

–

Опять твои дела… Ты вечно пропадаешь.

В голосе прозвучала еле уловимая обида, и это ранило сильнее клинка. Я отдал бы все, чтобы посвятить ей жизнь, не размениваясь на эту грязную суету. Но не сейчас. Не пока не выберусь из этого болота, грозящего засосать нас обоих.

Мы подъехали к торговому центру.

–

Спасибо, что подвез, – она коснулась моей щеки легким, дружеским поцелуем.

Дружеским… но оставившим на коже пылающий ожог.

Я смотрел, как она уходит, как ветер играет ее светлыми волосами, словно сотканными из солнечных нитей. Такая хрупкая, чистая, невинная… Она не должна видеть чудовище, скрывающееся за маской успешного бизнесмена Арсения.

Я сорвался с места, вдавив педаль газа в пол. Мне нужен был выброс адреналина, нужно было выпустить пар, найти кого-нибудь, на ком можно сорвать злость. Но куда бы я ни поехал, кто бы ни подвернулся под руку, это не поможет. Внутри меня разверзлась бездонная пропасть, величиной с Элли. И эта рана будет кровоточить, пока я не признаюсь себе в том, что уже давно потерял.

Я лишился ее, когда решил запятнать руки грязью, стать тем, кем стал.

Руль бился в конвульсиях, словно разъяренный зверь, жаждущий вырваться на волю. Я направил машину в сторону клуба, в этот храм порока, где можно утопить совесть в алкоголе и забыться в мимолетных объятиях. Но даже ядовитый свет стробоскопов и оглушающая музыка не могли заглушить ни ее заразительный смех, ни теплоту ее взгляда.

Она была повсюду, как навязчивая мелодия, въевшаяся в подкорку и отравляющая каждый миг.

Я просидел у стойки бара до рассвета, осушая один бокал за другим, смешивая виски с горечью сожалений. Рядом вились охотницы за легкой наживой, предлагая себя в качестве панацеи от одиночества. Но я видел в их глазах лишь тусклое отражение собственной пустоты.

Элли была другой. В ней пульсировала жизнь, горела искра, притягивающая меня, словно мотылька к смертельному пламени.

Вынырнув из душного клуба на улицу, я жадно вдохнул морозный ночной воздух. Он немного протрезвил, но боль осталась. Я дрожащими пальцами набрал ее номер. Томительные гудки тянулись, словно резиновые, испытывая мое терпение. Наконец, она ответила.

–

Арсений? Что-то случилось? – в ее голосе сквозила еле уловимая тревога.

–

Нет, все в порядке, – соврал я, в который раз. – Просто… хотел услышать твой голос.

На другом конце повисла гнетущая тишина. Я знал, что она чувствует фальшь, видит сквозь мою ложь, понимает, как мне тяжело.

–

Спокойной ночи, Арсений, – прошептала она, словно прощаясь навсегда.

И бросила трубку. Этот короткий разговор был равносилен удару под дых. Я ощущал зияющую пропасть, растущую между нами с каждой секундой, с каждой ложью. И это было правильно… но, Боже, как же это больно.