В погоне за тучей

22 мая

Вчера я приехала к Лизе. Я понимала, что сестра хочет выспаться – она не любит вставать рано, ее энергия аккумулируется вечером и достигает пика ночью, поэтому утром она долго спит. Лиза рассказывала, что на работе к ее режиму уже все привыкли. Она приезжает в офис гораздо позже остальных, но и уходит под утро, часто она работает прямо из дома.

Еще сестра поведала мне, что в детстве я просыпалась намного раньше и начинала будить ее из-за скуки, бегала, как хвостик, заставляя играть. Она призналась, что я жутко ее бесила, мать вставала на мою сторону и вообще возилась со мной гораздо интенсивнее, чем со старшей, наверно, потому что оберегала и жалела – отец был радикально против моего рождения. Это и доконало их шаткий брак.

Потом у Лизы завелись свои подруги – ровесницы. В детстве разница в два года вполне осязаемая, понятно, отчего ей не было интересно с маленькой козявкой, которая еще и перетягивает материнскую любовь. А я не обзавелась подругами. Я играла с мамой или с сестрой, но чаще одна. Лизин вердикт – виной тому гиперопека матери. Не могу спорить.

Мне понравилась ее квартирка-студия. В ней, как и в голове Лизы все по полочкам: разумное зонирование, продуманное хранение, черно-белая цветовая гамма. Каждая деталь этого интерьера не случайна и несет строго рациональную функцию, каждый угол четко спланирован и не пропадает зря. Честно говоря, домик скорее походит на офис, стильный, несомненно, но даже освещение холодное, настраивающее на работу. Никаких постеров, подушечек и статуэток. Это жилище говорит: «У меня нет времени на ерунду».

У Лизы его тоже не было, поэтому, когда я начала демонстрировать ей вещи из найденного мешочка, она весьма скептически посмотрела на вибратор. Улыбнувшись и наморщив лоб, она предположила, что мне нужно напомнить, как им пользоваться. Я засмеялась, но мысль неплохая, может когда-нибудь, я воспользуюсь и этой информацией. Оказывается, игрушка для взрослых – ее подарок мне на день рождения. Несмотря на то, что история данного предмета интересовала меня меньше всего, я все же узнала, что Лиза гордая обладательница золотой карты в одной из сети секс магазинов.

Ключи она видела впервые и понятия не имела, какие двери те могут открывать. У нее не появилось даже несмелых догадок на сей счет, а догадок по поводу таблеток и не понадобилось – Лиза округлила глаза и промямлила пару несуразных звуков. Судя по всему, и она удивилась их присутствием. Стало ужасно стыдно, но это же была не я…Точнее другая я. Минуту спустя, ее лицо явно озарилось некими открытиями, прояснившими нашу с Леоном личную жизнь. Она еще раз спросила меня, знаю ли я о них. Но я ничего не помню. Сестра мне не помогла.

Глава 7

– Ты никогда не хотела детей, до встречи с ним. Ну это легко понять, мне тоже не хотелось. И не хочется. Стоит только вспомнить наше нищенское детство, мать была усталая и злая, прямо обвиняла нас в разочаровании от жизни, считала никчемными и глупыми. А мы и верили, не предполагая, что она может оказаться не права, или у нас совершенно другие предпочтения. Потом у вас с Леоном завязались прочные отношения. Видимо, социальное давление или материнский инстинкт проснулся. Не знаю. Ты начала размышлять, как будешь воспитывать своего несуществующего отпрыска, вбрасывая между разговорами о посторонних темах. Я подумала, это следующий этап для вас, как для семейной пары.

Дина просто смотрела в окно и молча впитывала все, мысленно собирая очередной пазл прошлого. Окна квартиры выходили на окна такой же новостройки, на противоположном балконе сидела кошка, внимательно изучающая пролетающих птиц.

– Года шли, а детей все не было. Может мне показалось, но тебя это почти не смущало, по крайней мере, не так как его. Есть плюсы в том, что у тебя нет родителей: никто не капает на мозги по поводу продолжения рода. Хотя наша мать только и делала, что боялась, как бы мы не принесли в подоле. Это, кстати, цитата. Вот бы она удивилась, что мы не только не залетели, будучи подростками, но и разменяв четвертый десяток, такая перспектива даже не маячит на горизонте.

Невесело ухмыльнувшись, Лиза затянулась тонкой сигаретой. В ее доме все пахло никотином: полотенца, вещи, мебель, даже книги. Дина задумалась, как на это смотрит ее арендодатель, и почему здесь нет противопожарных детекторов. Лиза жила одна, и все наполнение ее квартиры говорило о том, что она никого и не пустит сюда дольше, чем на пару часов. Целеустремленная девушка следовала своему расписанию. Распорядку дня, который состоял из последовательного алгоритма действий: разбор почты, сигарета, наставление команды, сигарета, онлайн-упражнения, душ, завтрак, сигарета, работа с возражениями клиента, сигарета, созвон по скайпу, сигарета, работа, сигарета, внезапное появление сестры, сигарета, работа, воспоминания о детстве, сигарета.

Лиза не хотела казаться загадочной, ей нравилась ее жизнь и подстраиваться под другого человека, она не собиралась, если это означало быть одной – она с готовностью мирилась с последствиями, с легкостью делала выбор: будь то заказ еды в ресторане или дело жизни. Ее младшая сестра терялась в вариантах и переживала, когда отказывалась от чего-то в пользу другого, Лиза же, видя огромный список, незамедлительно отсекала безграничный его хвост, выбирая первое из понравившегося, не предавая значение оставшимся пунктам. Она сама не понимала, какой это дар в современном мире переизбытка. Однако в личной жизни все не так просто. Иногда Лиза чувствовала себя одиноко, поэтому не любила отпуска и длинные выходные, когда работы совсем нет. Пробовала завести хобби, но за один раз закрасить картину по номерам было сложно, а вид незаконченного шедевра, и разбросанные вокруг него принадлежности, так ее раздражали, что все это творчество отправилось на помойку очень скоро.

– Я не рассказывала тебе о своих любовниках?

– Боже, нет.

Лиза чуть не закашлялась. Вопрос был так внезапен и неорганичен от сестры, вечно создающей впечатление хорошей девочки.

– Если это ключи не от твоей квартиры, не от нашего старого дома, и я их точно скрывала от мужа, то…

– Думаешь это ключи от хаты для утех?

Лиза усмехнулась и с горящими глазами отпила из чашки уже остывший кофе.

– На тебя это не похоже.

Дина стала всматриваться в сестру пристальнее в надежде на скорое объяснение.

– Не могу представить, что ты изменяешь Леону. Ты его слишком любишь и смотришь, как на Бога. Такие не изменяют.

– А такие пьют противозачаточные в тайне?

Этот вопрос, не нуждающийся в ответе, стремительно оборвал речь Лизы и с грохотом оттянул чашу весов спора вниз. Она лишь глубоко вздохнула для продолжения своей речи, но, поняв на ходу, что больше не имеет аргументов, задумалась и посмотрела вниз, потом на сестру и в отчаянии подняла плечи вверх.

– Лучше бы я и не находила это дерьмо…

– Так сложи это барахло обратно и притворись, что ничего не было. Потом вспомнишь или ответы сами тебя найдут.

Дина опять повернулась к окну, приглядывая за кошкой и судорожно соображая, как поступить. Она точно знала, что не будет вовлекать в дело Леона, но притворяться и обманывать себя не получится – навязчивые мысли, как зуд, не дадут ей покоя.

Поиски отгадок не приносили результатов, будто у нее просто не существовало прошлого. Выйдя из дома сестры, Дина обнаружила, что сильно голодна, она мысленно записала в свою воображаемую книгу заметок факт, что Лиза не из тех, кто кормит гостей до отвала, ища глазами местечко, чтобы перекусить. Почти все новостройки славились развитой инфраструктурой рядом, и жилой комплекс «Родные кварталы» не стал исключением. На первых этажах корпусов располагались: парикмахерские, круглосуточные магазины, кофейни, семейные ресторанчики, студии детского творчества и даже залы единоборств. Она зашла в первую попавшуюся кофейню, заказала латте и круассан с апельсиновым джемом.

Кроме нее, в дальнем углу сидел еще один посетитель, погруженный в таблицу на своем компьютере. Дине было комфортно и свободно – никто за ней не следил, не спрашивал о самочувствии, не ждал решений. Из кафе виднелись окна Лизы, которая скорее всего уже полностью погрузилась в свою работу. Дина не хотела мешать, чувствуя ее судорожную энергию, и ей тоже нужно было побыть одной. Контраст между заведением и сестринской квартирой бросался в глаза: в кафе теплые оттенки, преобладал желто-оранжевый цвет, напоминающий желток, крафтовые деревянные столики, на которых красовались голубые цветы в маленьких вазочках, много всякой милой ерунды, цепляющей взгляд, и ароматы свежей выпечки.

День выдался прохладным и ветреным, поэтому особенно приятно было спастись от голода непогоды в ближайшем уютном местечке. Играла легкая музыка, девушка на кассе читала книгу под стойкой, дабы не попасться своему начальнику. Дина обхватила кружку двумя руками, наслаждаясь легкими мурашками, всматривалась в молочную пенку и предполагала, что поиск ответов может разрушить ее, уже собранную, картину мироздания. Она подозревала, что некоторые люди отдали бы все, чтобы забыть свои постыдные деяния, и проводили бы время в удовольствие, радуясь таким мелочам как вкусный кофе или интересная книга, не коря себя за ошибки вновь и вновь. Уверенность в том, что, открыв ящик Пандоры, назад дороги ждать не придется, возник вопрос: «Стоит ли игра свеч?»

Так ни к чему и не придя, Дина расплатилась, и застегнув джинсовую куртку под самое горло, медленно побрела по улочкам, не желая пока, заказывать такси и уезжать. Ей нравилась спонтанная экспедиция в новое место и роль туриста, который разглядывает все вокруг, неспешно гуляя без цели. Почти проскочив афишу «Бытовые услуги», краем глаза она заметила неоновую вывеску в виде ключа, вспомнив документалку про мозг, подсознательно генерирующий особенности частых раздумий и акцентирующий внимание на похожем.

«Ремонт и изготовление ключей».

Она направилась туда раньше, чем сообразила, что говорить.

– Здравствуйте! Можно узнать от чего эти ключи?

Дина немного порылась в сумке и вытащила злополучную связку, игнорируя напыщенное выражение лица седого мастера в окошке.

– Я заплачу за консультацию. Дело в том, что я прибирала дом после смерти матери и нашла эти ключи, ничего не знаю про них, может, вы подскажете, как профессионал.

Нахмуренный пожилой человек медленно опустил веки, громко вздохнул и протянул руки к связке.

– Я просто копирую ключи, я не экстрасенс.

Но он уже вертел их в руках, периодически поднимая к свету настольной лампы.

– Могу сказать только, что они от дверей жилой квартиры, потому что тут еще стандартный домофонный ключ…

Дина еле сдержалась, чтобы не выказать восторг данному открытию, достойному Колумба.

– Квартира, видимо, в старом доме. Такие замки уже никто не ставит давно.

Он стал рассматривать хозяйку ключей и ехидно улыбаться, объясняя своим видом, что понимает ее ложь, но выше того, чтобы озвучивать это вслух.

– Зубчатая нарезка с двух сторон, вставляется только в одном горизонтальном положении, старый и ненадежный замок от деревянной двери. Вот и все, что я могу сказать.

Дина забрала ключи, соображая, раз квартира съемная – то недорогая. Зачем ей такая понадобилась, учитывая, что финансовый вопрос не стоял остро? Ей отчаянно захотелось там оказаться, чтобы старичок вдруг вспомнил какую-то важную деталь, а лучше отвез ее туда и под фанфары открыл дверь в неизведанное.

– Девушка!

Он кинематографично помахал у нее перед глазами, давая понять, чтобы та отчаливала с новой информацией подальше – у него было полно других заказов.

– Простите…

Дина вдруг очнулась, и ей стало неловко.

– Сколько я вам должна?

Он опять многозначительно улыбнулся, очки его скатились на кончик носа.

– Для вас бесплатно.

– Спасибо большое.

Она улыбнулась, засовывая ключи в сумку, и направилась к выходу, как услышала в след:

– Если в следующий раз убираясь, найдете что-то ценное и ненужное, в соседнем окошке у нас ломбард.

Старик пристально смотрел ей в лицо, которое не выражало никаких эмоций и быстро скрылось за дверью, издавая приглушенные слова благодарности.

25 мая

Я все еще пытаюсь разобраться с осколками прошлого, что нахожу то тут, то там. Я просто не могу оставить все, как есть. Это было бы проще и правильнее, но как занозы, застрявшие в голове, мысли не дают мне покоя. Какую дверь отпирает этот ключ? Уже третью ночь подряд мне трудно уснуть, я кручу возможные сюжеты, то отметая, то возвращаясь к ним снова. Я устала.

Леон стал мне ближе, не помню, когда именно произошла перемена, но из чужого назойливого человека, он превратился в важного и отзывчивого друга, разговоры с которым приносят мне спокойствие и хорошее настроение. Для него, как для мужа, это, безусловно, регресс, но для меня наши отношения стали прочнее и доверительнее. Мы часто смеемся, правда, он постоянно говорит какие-то странные фразы, бывшие ранее нашими шутками, или намекает на то или иное культурное произведение, и после извиняется и объясняет суть своих слов. Он пытается скрыть печаль и продолжает шутить, но я уже подмечаю изменения в его настроении. Позы, голос, скорость и тембр речи, когда он нервничает, он начинает суетиться, переставлять предметы или мотать ногой. До недавнего времени я даже не задумывалась, как ему непросто. Я переживала только за себя и за поиск ответов, не представляя, как человек потерял жену, прожив с ней столько лет. Ну, физически я тут – вот моя рука, вот нога. Но той жены, с ее базовыми настройками, с их неповторимым опытом больше нет, возможно, уже и не будет…

Вчера мы рассуждали о моей потенциальной карьере. Да, я имею высшее образование, опыт, пусть и несложной офисной работы. Я предположила, что могла бы попробовать реализоваться. О таких тепличных условиях многие грезят, и конечно, это привилегия, но проводить всю осознанную молодость и зрелость в ожидании мужа с работы мне не хочется. Я рада, что финансовый тыл закрыл мой замечательный супруг, но было бы здорово хотя бы попробовать найти свое место, призвание, а возможно и дело жизни. Почему бы и нет?

У меня, судя по историям, нет огромных амбиций, может это благо, спасающее от нервозности вечного соперничества. Но я все же человек думающий, я не одноклеточное существо: мне нужны и стимулы, и мотивации, маленькие и большие победы, некий вкус и интерес к жизни. Не желание быть интересной для партнера, чтобы он не заскучал и не ушел от меня. В первую очередь – моя личная необходимость. Бывает немного грустно, когда я узнаю новые подробности о себе, не хочу вечно прозябать в роли домашнего питомца, пусть и любимого.

Леон готов оставаться моей опорой, но он предложил сначала разобраться с памятью. Я согласна, что правильнее входить в рабочую сферу более осознанной. Смотря на мужа, я завидую его любви к своей профессии, я тоже хочу так гореть. Это чувствуется по блеску в глазах, когда он рассказывает об очередной идее, ее реализации и отклика у клиентов. Его работа, скорее искусство: он придумывает дизайн украшений, создавая уникальные предметы роскоши, не только материального плана, он помогает людям получить несравнимые эмоции выбора, вручения и получения подарка, хранения семейной реликвии или памяти о дорогом человеке.

Он обеспечил меня финансово, не требуя быть классической домохозяйкой, наняв людей, что периодически приходят убраться и привести в порядок наш небольшой сад. Еду мы чаще всего заказываем из разных вкусных местечек, он временами и сам заезжает за ней по пути домой. Всегда ли так было? Или его гиперзабота обусловлена моим специфическим положением – вопрос. Думаю всегда. Что же он получает от наших отношений, так много отдавая?

Вчера мне снился сон, в котором, как я думала, память вернулась. Проснувшись утром, я рассказала Леону, что наконец-то размотала этот клубок и вспомнила: нашу свадьбу на берегу моря, то прекрасное время, когда мы жили на островах, наших хороших друзей промышленных альпинистов, с которыми почти каждую неделю мы ходили в боулинг. Я взволновано тараторила и не сразу заметила, что он смотрит на меня, как на сумасшедшую, хмуро сдвинув черные брови, стоя в закрытой позе и говоря, что этого никогда не было.

Меня предупреждали, что с моими осложнениями могут возникнуть спонтанные ложные воспоминания, базирующиеся не на реальных фактах личной биографии, а на выжимках некоторых историй, которые я могла получить из разных источников и присвоить себе. Наша свадьба была в скромном ресторанчике в узком кругу близких людей, Леон только начинал карьерный путь, я тоже еще работала в институте, мы не имели возможности позволить себе роскошный праздник. Я незамедлительно позвонила Лизе и еще раз убедилась, что это правда. Она поведала мне, как долго мы искали сносное и недорогое свадебное платье, купив его в обычном массмаркете, добавив к простому и лаконичному фасону фату и блестящие туфли. Фотографии это подтверждают. Мы никогда не жили на островах, и друзей альпинистов-любителей боулинга у нас тоже нет. Звучит смешно, когда рассказываешь это кому-либо вслух, но мне очень обидно, я практически открыла дверь, почти вошла в желанную комнату, но меня опять отбросило в самое начало.

Глава 8

Лиза лежала на спине, глядя в потолок и гадая, когда неполадки с интернетом уже закончатся. Сегодня она работала из дома. Через десять минут нервов и самобичевания, мысли ее переключились с рабочих моментов на встречу с сестрой. Все случившиеся, действительно, крайне необычно. Она гадала, как с Диной, тихой и застенчивой девочкой, постоянно происходило что-то загадочное, а порой даже бредовое, без ее вмешательства.

Дина, в отличие от Лизы, твердо хотела быть в тени, не любила внимание, часто сидела дома, занимаясь то бисероплетением, то вязанием, то еще какими-то старушечьими, по версии Лизы, занятиями. В ранние подростковые годы старшая сестра не упускала шанса подколоть и обесценить образ жизни своей сестренки. Ей было стыдно звать подруг в гости, в первую очередь из-за отсутствия даже скромного ремонта, а также из-за сварливой матери и странной младшей сестры-инопланетянки. Сейчас она не видела в этом ничего криминального, благодаря моде на настольные игры, альтернативный досуг, или просто взрослению. Но Лиза до сих пор не понимала, почему ей приходилось лезть из кожи вон: добиваться успехов в учебе и спортивных соревнованиях, завоевывать авторитет в своей социальной группе, бесплодно ждать одобрение у матери, между тем Дина выделялась без усилий.

Лиза испытывала разный спектр эмоций к сестре – от безусловной любви до нравоучительной заботы, стараясь дать все, на что была способна, но в то же время, она сгорала от зависти, ревности и несправедливости, отчего терпела ядовитый стыд, понимая, как это неправильно.

Они по-разному реагировали на стресс: Лиза активировалась и бежала, конфликтовала, давала сдачи или парировала словесно, ее фразы часто опережали рациональный страх, Дина замирала и цепенела, уходя во внутренний мир. Бывало, что мать, окружающие или старшая сестра помогали ей. Лизе тоже хотелось поддержки, она уже не помнила, ее ли действия привели к такому обратному отклику общества, или это оборонительный вызов суровой реальности. Но быстро сообразив, что кроме нее самой, ей никто не поможет – она перестала надеяться.

Лизе, с неутешительным постоянством, приходило в голову одно и то же воспоминание. Новый год, проблемы с деньгами, но мама сумела приобрести продукты для крабового салата и бутербродов, даже купила виноград. Зимой, да еще в те голодные годы, это принесло ощущение праздника. Девочкам было около пяти-семи лет. Дине поручили резать сыр и колбасу на бутерброды, а Лиза, как старшая сестра взяла ответственность за салат. Они веселились и чувствовали себя значимыми и нужными, создавая угощения в то время, как мама разговаривала с родственниками по межгороду, у которых, благодаря разнице во времени, Новый год уже наступил.

На экране транслировался красочный мультик, про рыбку, ищущую путь домой. Премьера по телевидению. Сестры не могли посмотреть произведение в записи или найти в интернете, в кино их тоже не водили, следовательно, случилось настоящее новогоднее чудо. Поскольку телевизор стоял в гостиной, а по совместительству в комнате матери, маленькие поварята принесли из кухни табуретки, сделав из них импровизированные столы, и резали продукты прямо на них, сидя на кровати.

Лиза так увлеклась приключениями рыбки, что забыла о шаткости табуретки. В какой-то момент, уже порезанный салат, к которому оставалось только добавить кукурузу и заправку, с грохотом полетел на пол. Любимая мамина салатница разбилась в дребезги, крабовые палочки и осколки стекла смешались и заполнили почти все пространство. Послышались быстрые и тяжелые шаги матери. Лиза вскинула руки и жалобно оправдывалась, уже начиная плакать в голос. Но яростный родительский взгляд дал ей понять, что она испортила всем праздник, за что должна быть наказана. Мать грубо схватила Лизу за локоть и с силой поволокла ее в смежную комнату, закрыв дверь с таким оглушающим грохотом, что в петлях двери осыпалась старая краска. Лиза забыла, что делала в тот миг Дина, наверно сжалась в комок и молча наблюдала за происходящим. Но она отчетливо помнила, как просидела всю новогоднюю ночь в закрытой комнате, голодная и заплаканная, прижав лицо к узкой щелочке в двери, в надежде увидеть, чем закончился мультфильм. Усталая и выпотрошенная собственными страданиями, она легла спать под звуки чавканья, смеха матери и музыки эстрадного концерта. С тех пор она перестала любить Новый год.

Все усугубилось в подростковом возрасте. Сестры стали формироваться из маленьких девочек в настоящих девушек. Смотря на фотографии, нетрудно найти двух по-своему симпатичных девчушек. Но в их юношестве, в культ идеальных лиц и тел, нещадно тиражируемых в глянцевых журналах, где в рекламных разворотах печатали совершенных красавиц – не существовало расширенных человеческих пор, растяжек, целлюлита, сосудов, вен и, разумеется, прыщей. В те дни девочки часто читали подобную литературу, не допуская, что фото моделей могут быть отредактированы. Внутренний голос Лизы бубнил: «они божественны, и к этому нужно стремиться, а пока ты не добралась до их уровня – не мечтай о лучшей разносторонней жизни».

Однако журналы заменяли им сексуальное образование. В семье было непринято говорить откровенно, даже в вопросах физиологии обращаться к матери никто не спешил, а свободный доступ в интернет тогда казался сказкой. Зато раздел про здоровье и отношения подарил много полезной информации о подростковых изменениях, правильной гигиене и контрацепции. Возможно, первые идеи о будущей профессии зародились в голове Лизы, когда она рассматривала очередной рекламный плакат.

Дина больше вписывалась в конвенциональные стандарты красоты: ее личико было меньше и аккуратнее, чем у Лизы, глаза больше и светлее, нос меньше, губы чуть пухлее, и брови заметнее. Лиза завидовала ее внешности и корила судьбу за то, что у одних и тех же родителей младшей сестре удалось выиграть в лотерею, а ей нет. Лиза, смотря в отражение зеркала, искала их различия, замечая у себя то длинный нос, то тонкие губы, она сжимала их еще плотнее, давя внутри злость и обиду. Ее рост превосходил сестринский, но и это она расценивала, как недостаток и неосознанно горбилась, пытаясь стать ниже.

Она не мирилась с несправедливостью и часами экспериментировала с макияжем, пользуясь просроченной маминой палеткой теней и всем, что попадало под руку. Первые старания сделать брови темнее увенчались только насмешками одноклассников, как и дебютный лифчик на первое сентября. Тем не менее, неделю спустя почти все девочки из класса Лизы ходили в бюстгальтерах и с накрашенными глазами. Позже она первая попробовала изменить цвет волос. Подруга купила ей дешевую краску в продуктовом магазине. Вспоминая телешоу про перевоплощения и родительский опыт, они воплотили окрашивание в жизнь. Результат был ужасен: природный русый мутировал в желтый, краска легла неровно и кое где виднелись ни то пятна, ни то полоски. Но Лиза сумела собрать сомнительные участки в маленькие жгуты и сделать оригинальный высокий хвост, чем вызвала фурор у окружающих. Только возмущенная классная руководительница звонила матери, и наткнувшись на полное безразличие, оставила попытки, довольствуясь пассивной агрессией в сторону изменившейся подопечной. Одноклассницы вскоре делали точно такие же хвостики со жгутами на макушке, некоторые даже отважились покрасить прядки у лица, но успех первопроходца никто не повторил.

Самовыражение Лизы коснулось и одежды. Из-за желания выделиться в отсутствие денег, она превращала сомнительные вещи в хиты: отрезала штанины, из которых выросла, трансформируя их в модные короткие шорты, декорировала булавками куртку с пятнами от отбеливателя, повязывала кофту на бедрах, чтобы скрыть дыру от протершихся джинсов. Смелые манипуляции оборачивались стильными и непринужденными образами.