История Лоскутного Мира в изложении Бродяги

– А во-вторых, – вздохнул Лоренцо, – во-вторых, согласно данным Библиотеки следователь Охранки должен прибыть сюда только завтра утром.

Я аж хрюкнул от неожиданности.

Шутка такая что ли?

Ну для первой шутки, что я услышал от этого седого старичка, неплохая шутка.

– Лоренцо, если это была шутка, то ты забываешь: я не местный, я в ваших заморочках не разбираюсь. – ухмыльнулся я и сделал ещё глоток.

Лоренцо улыбнулся и кивнул, то ли мне, то ли какой-то из своих мыслей.

Кивнул, улыбнулся и, прильнув к кружке, одним залпом осушил её, чтобы уже пустой поставить на стол, рядом с полупустой бутылкой.

– Одиннадцать серебряных империалов, – произнёс Лоренцо, ставя на стол рядом с кружкой и бутылкой, башенку из монет, – выходить рекомендую через главные ворота, стража уже должна была распить ту бутыль, что я им принёс.

– Стой, стой, стой. Не с того ты начал. Давай с начала, а то я ещё подумаю, что у тебя разум на старости лет помутился.

Моя кружка присоединилась к своей товарке, заняв место на столе, рядом с монетами.

– Я – Библиотекарь.

– А я – бродяга. И я уже говорил, что не разбираюсь в ваших заморочках.

– Неужели ты никогда не слышал о Библиотеке?

Приятно было видеть искреннее удивление на лице Лоренцо.

– Много чего я слышал, ещё больше о чём рассказывал сам. Библиотека… могу сходу припомнить пару историй о боевых библиотекарях, хотя бы о тех, что с острова Батнор, на котором собраны истории жизней всех великих людей… вот только не тянешь ты на библиотекаря с Батноры… ты вообще не тянешь ни на одного героя из тех, что я могу припомнить…

– Не стану с тобой спорить, но, если я не тяну на героя историй, о которых только что упомянул, это ещё не значит, что я потяну роль героя в данной конкретной истории.

– Какой истории, Лоренцо? Это же не история… это даже завязкой назвать можно лишь с большой натяжкой…

– Ты прав, это ещё не история. История начнётся завтра с прибытием следователя Охранки.

– Всё-таки сообщили кому нужно о том, что тут происходит, а то я уже скоро начал бы думать, что это такое у местных развлечение: предлагать бродягам работать в музее, а затем делать ставки на то, когда же он покончит с собой.

– Начал бы думать… нет, не начал бы, – покачал головой Лоренцо, – ты бы сегодня умер.

Странные дела творятся. Вроде бы и говорит Лоренцо вещи понятные, да только с реальностью они как-то не вяжутся. Списать бы это на пьяную болтовню, да трезв он. И я трезв. Оба трезвые, да только разговор какой-то странный выходит. Библиотека эта его опять же.

– Умер бы… то есть теперь не умру?

– Если мне удастся тебя убедить бежать, то не умрёшь.

Серьёзно. Он действительно это серьёзно.

Впервые за время разговора скосил взгляд на Воронёнка.

Тот был полностью уверен в том, что Лоренцо пытается меня спасти от реальной угрозы для моей же жизни. Мне бы его уверенность.

– Давай будем считать, что уже убедил. Вот только какая тебе выгода от моего спасания? Одни растраты. – сказал я, показав пальцем на башенку из монет. – И немалые, мне столько и за несколько лет не скопить.

Воронёнку мои слова не понравились. Мне, впрочем, тоже. Вышло гораздо грубее, чем рассчитывал.

– Выгода моя, разумеется, немалая. – грустно улыбнулся в ответ старик. – Мир, в котором я теперь живу, не обеднеет на одного бродягу, у которого из друзей в это мире один Воронёнок, да и тот вырезан из дерева неизвестно когда.

Улыбаюсь.

Я всегда улыбаюсь. Из всех масок я оставил себе только эту. Оставил и не жалею: настоящему актеру не нужно сто масок для ста ролей, сгодится и одна.

– Я уеду, Лоренцо. – потирая кончик носа, произнёс я. – Прямо сейчас уеду, мне собраться – только подпоясаться.

Наверное, тут и нужно было закончить, но я продолжил:

– Вот только серебро своё убери – не опускай меня до жалкого бродяги, который готов продаться за одиннадцать серебрянников. Одиннадцать, это не тридцать, но вдруг и их хватит, чтобы свой окончится в петле? Убери.

Всё, что должно быть сказано, я уже сказал.

Чего сидеть? Пора подниматься. Подняться я не успел.

– Дурак ты. – бросил мне в лицо Лоренцо.

С сочувствием так бросил. Отчего это прозвучало ещё обидней.

И чего это я дурак-то? Сам говорит глупости, деньги суёт, ну может не слышал я о его Библиотеке, не слышал и об Охранке, ну так и что из этого?

– Дурак ты, раз решил, что тебя я покупаю. Я совесть свою заставляю замолчать.

– А совесть твоя тут при чём? Ты ж меня не только от смерти спасаешь, да к ещё и денег даёшь. – спросил я, вдруг передумав вставать.

Молчит Лоренцо. Глаза опустил. Не водилось этого ещё за ним. Всегда в лицо говорил, что думал.

– Да при том, что этот твой Лоренцо не сказал ещё об одном, что ждало тебя. – вмешался в наш разговор молодой мужчина, материализовавшийся прямо перед столом. – О люблю, о великой и трагичной люблю, читая о которой молодые девушки будут утирать слёзы.

Маг. Только мага тут и не хватало. Будто бы без него этот разговор не был достаточно безумен.

Нет, маги, конечно, всегда отличались экстравагантной внешностью, но этот оказался вообще уникумом. О стрелки его брюк, казалось, можно порезаться. Белая рубашка с накрахмаленным воротником. Галстук, жилетка и пиджак, из кармана которого выглядывает золотая цепочка часов. Руки скрещены на груди. Волосы зачёсаны назад. Уверен, привстань я из-за стола, и увидел бы туфли, на которой трудно было бы сыскать и пылинку.

Странный маг. В это мире так не одеваются.

– Уважаемый, вы что-то путаете. Если я сегодня должен был умереть, то как же я…

Удара я не заметил, да и не почувствовал. Просто, так и не договорив, оказался лежащим на полу.

На счёт обуви мага я не ошибся.

– Как же вы нас уже достали со своей Библиотекой. – вновь заговорил маг. – Это мы – Библиотека. Мы следим, чтобы Книги никто не переписывал, чтобы глупцы не коверкали замысел Авторов, поэтому мы и можем входить в Книги в моще и красе, а не прокрадываться между строк, годами ожидая нужного часа, как это делаете вы.

Подняться. Тихо и спокойно. Просто подняться и опереться на стол. До него всего пару метров. На столе нож. А нож – это шанс. Маг, конечно, это маг, но нож в сердце – это нож в сердце. Шанс, ведь он же не убил меня, а просто выдернул из-за стола. Или телепортировал?.. нет, нет, лучше об это не думать, ведь тогда… нет, не думать об этом…

– Вы не Библиотека – вы Хранилище. – парировал Лоренцо.

Твёрдо так ответил. Удивительно твёрдо для старика в подобной ситуации.

Маг сел на моё место, напротив Лоренцо, а я уже на четвереньках.

– Да, да. – захлопал в ладоши маг. – Именно это я каждый раз и слышу. Вы бы, дорогие мои фанатики, хоть пару-тройку новых фраз что ли выучили, а то честно слово – такими темпами я буду сперва вам головы отворачивать, а потом зачитывать статьи и параграфы, которые были нарушены.

Вляпался… статьи.. фанатики… может Лоренцо и фанатик, может и нарушил что-то там, только это старик жизнь мне хотел спасти, а этому магу это не нравится. Ему нужен другой расклад, тот в котором я умру. И теперь я действительно верю во всё, что говорил Лоренцо, ведь маги не заходят на посиделки к обычным библиотекарю и бродяге.

– Да, может быть мы и фанатики, но, по-моему, лучше быть фанатиком и спасать людей, чем быть нормальным и позволять миллионам перечитывать строки о том, как страдали и погибали люди, единственная вина которых что они были написаны, а не рождены.

Это Лоренцо. Старик, что сидит напротив мага. Голос его непозволительно спокоен.

–Вот опять… – всплеснул руками маг, – я же…

Договорить он так и не успел – Лоренцо щелчком пальцев отправил в полёт клубок ниток.

В первое мгновение ни я, ни маг не поняли, что произошло.

Но во второе мгновение, я уже понял, а он – так и не понял, ведь попытался сотворить заклинание, чем только усугубил своё положение: нити и узлы, созданные Пауком, сработали так, как и должны были, высосав из заклинания всю ману и использовав её для своего усиления.

И вот уже повалился на пол маг, пытаясь вырваться из кокона, нити которого что всё плотнее окутывали его.

– Мой наставник любил повторять, что с этими гадами, как с крысами – если видел одну, значит где-то рядом их целый выводок. – вздохнул старик и вернул опрокинутой бутыли вертикальное положение.

Вино, что всё же вылилось на стол, теперь каплями срывалось на пол. На тот самый пол, с которого я так и не успел до конца встать и на котором уже практически и не дёргался кокон, с магом внутри.

– Ты бы не тянул и бежал отсюда поскорее, а то ведь на твой счёт у них один план – твоё тело должны найти у картины. Мёртвое тело, я замечу. – принимаясь вновь выстраивать башенку из монет, проговорил Лоренцо. – В местах. Что не прописаны в Книге очень трудно ориентироваться, а сбежавшего персонажа так вообще практически невозможно найти, так что не тяни.

– Не стану Лоренцо. Прямо сейчас и покину это место. Плащ, сапоги и котомка у меня в каморке, а она у выхода.

Забрал со стола нож, подхватил Воронёнка. Нечего ему тут оставаться, со мной ему веселей будет.

Монеты? Башенка уже на половину достроена.

Заберу. Все. Имею право. Я до весны никуда не собирался, а тут такая история завертелась. Так что имею полное право.

– Считай, что за то, что я тебя всё это время твой трёп терпел, расплатился. – подхватив лишь три монеты, подмигнул я старику.

– Знаешь, вот смотрю я на тебя и не верю, что такому могло найтись место в одной из величайших историй о любви.– улыбнулся он мне в ответ.

– Бродягам и трусам в них нет места, а я, как это тебе должно быть уже известно, и то, и другое в одном флаконе.– бросил я уже у двери.

Распахнуть дверь, за ней ещё один зал. За ним ещё зал и лестница. За лестницей, у самого выхода, моя каморка.

Вот только дверь распахнул не я.

Её распахнул маг. Второй.

И вновь удар, который я ни заметил, ни ощутил.

И вновь я на полу.

– Господин Лоренцо, своими действиями вы только усугубляете свою вину. – произнёс маг, так и оставшись стоять в дверном проёме. – Теперь к списку ваших преступлений будут добавлены новые статьи, как то: оказание сопротивления представителю Библиотеки и убийство Библиотекаря. А я это, довожу до вашего сведения, очень скверные статьи, одна из которых предусматривает наказание вплоть до помещения в Переплёт.

Было бы гораздо проще, если бы маг сломал мне пару ребёр или от его удара я не мог подняться на ноги, тогда бы было у меня оправдание лежать на полу и не вмешиваться, ждать, чем всё закончиться, но нет же, отшвырнул меня, как котёнка, как и первый, будто бы не стою я того, чтобы ударить меня, как положено, чтобы кровь была, чтобы боль была и осознание того, что не может обычный человек противостоять магу.

– Не советую предпринимать опрометчивых действий. – предостерёг меня маг, увидев, что я перехватил нож поудобней. – Инструкции рекомендуют нам не причинять вред персонажам. Рекомендуют, но не запрещают. Улавливаешь разницу?

Персонаж.

Персонажи нужны, ведь должен же быть что-то на фоне. Кто-то должен ходить по улицам, по которым идёт герой. Кто-то должен выпивать в одном с ним трактире и подавать ему пиво… или водку… или кашу со шкварками.

Персонаж. Даже имени нет.

И лица нет.

Он будет таким, каким его представит читатель.

Зачем тратить строки Книги на то, что читатель сам может дорисовать?

Опять же сам герои, тоже персонаж, плюс его спутники, его враги. На них можно больше усилий потратить. Можно и имена, и характеры прописать. Внешность тоже можно дать: у того глаз косит, а тот слегка прихрамывал, ведь семь лет назад на дуэли, отстаивая честь трёх серых бродящих кошек и одного рыжего котёнка, был ранен он графом фон Блюх без Блох.

Вот только что за персонаж я?

Лоренцо сказал, что не верит, что мне могло найтись место в любовной истории.

Да и тот, первый маг тоже что-то говорил обо мне.

Обо мне?

Вот только почему не помню я своего лица и имени?

Улыбаюсь. Глупо как-то вышло. Было же у меня имя. Всегда было. А теперь нет его. Вон у Вороненка есть, у Лоренцо есть, даже у этого места есть, это академия Святого Лучиано. У них есть, а у меня нет. Нет, но было.

– Имя моё не напомните? – так и не решив, стоит ли мне подниматься, вопросил я.

– Что? – почти синхронно переспросили Лоренцо и маг.

– Имя, говорю, моё назовите.

Смешно вышло. Жил себе жил, а оказывается – имя потерял.

Бывает же такое.

Да и лица особо у меня нет, так тень одна, а не лицо.

И как же я раньше этого не замечал?

А вот теперь смотрю в начищённый мной же щит и вижу – нет лица.

– Б-бертольд.– неуверенно как-то выдавил из себя Лоренцо.

Маг же сделал несколько шагов назад, в дверной проём:

– Нет, ты не Бертольд… роль его, но персонаж другой…

Вот, оно как вышло. Ходил, бродил да, видно, на одном из перекрёстков не ту дорогу выбрал. И себя позабыл, и место Бертольда занял. Его роль забрал. Вот он тем утром и не проснулся. А Книга теперь меня под себя переписывает.

– Ведь так уже было? – это Воронёнок.

– Нет, так ещё никогда не было. – улыбаюсь я. – Раньше было гораздо страшнее и безнадёжней.

Лицо всё также скрыто тенью, но на нём появилась улыбка – я вижу этот оскал в щите.

– Как я погляжу, твой напарник звёзд с неба не хватал. Не заметил он то, что ты понял практически сразу. – отбрасываю в сторону бесполезный в данном раскладе нож. – Опять же трепаться начал. Убить себя позволил. Эй, Лучиано, он ведь мёртв или как?

Опять пол.

Телепортация. Да, с таким кадром обычному человеку не совладать. Первого Лучиано внезапной атакой достал, тот просто не ждал от старика такой прыти. Второго так не подловить. Плюс что там у этого второго, кроме телепортации? Много чего может быть. И есть, я в этом уверен. При желании этот маг может всю академию с землёй сровнять, а затем до утра по камешку отстроить. Видели мы ему подобных. Только вот Редактора умнее были – сами в сюжет не лазили, поэтому достать их было куда как сложнее.

– Но ведь ты и до них добрался.

– Я до них добрался. – согласился я с Воронёнком. – Я до всех добрался. Добрался и убил.

– Всех убил и тебя убью. – это я уже магу.

Книга, это всего лишь Книга. Жалкое подобие Легенды.

Реальность этого мирка, лишь ложь, застывшая мёртвыми знаками на страницах.

Чужая ложь.

А будет моя.

– Эй, маг, давай ещё раз. – разминаю плечи, слыша хруст. – Давай, маг!

Ничего не происходит.

Хотя нет, происходит. На лице мага отражается удивление, через мгновение сменяющееся страхом. Этого времени мне хватило, что преодолеть треть расстояния, разделяющего нас. Страх сменяется ужасом. Нелепый взмах руками, меня не остановил. Налетаю на мага, валя его на спину. Ключ раз за разом вгоняю в левую сторону его горла. Маг храпит, булькая разорванным горлом. Он умирает, а на клюве Воронёнка блестит капля крови мага.

Вообще-то Воронёнок весь в крови, так что нет ничего удивительного, что на клюве есть кровь. И я в крови. Разорвать ключом горло – не самый изящный способ избавиться от противника. Вот только именно это пришло мне в голову. Нож-то я выбросил. И чего я его выбросил? Ладно, и так вышло неплохо.

– Эй, Лучиано, так что там с твоим магом? Жив или как?

– Да, жив, он жив.

Это они зря. Оба. Лучиано – потому что мага не убил, а маг – потому что жив остался.

Поднимаю с пола нож. Подбросил раз, другой в руке. Маловат. Ничего, тут меч есть, недалеко.

– Т-т-ты чего это удумал? – вытаращил на меня глаза Лучиано, когда я с мечом подошёл к кокону, в котором заключён первый маг.

– Слушай, Лучиано, знаешь я бесконечно удивлён тем фактом, что такие наивные глупцы, как ты, вообще попадаются. – меч один ударом пробивает тело мага и входит в паркет. – Ой, да ладно, тебе кривиться. Что ты с ним хотел делать? Отшлёпал бы по попке и погнал домой? А он потом вогнал бы тебе в спину нож?.. хотя нет, маги ножи не используют… Знаешь, такие как ты вызывают у меня два чувства: восхищение и неприятие, граничащее с ненавистью.

Лучиано приоткрывает рот, и мне кажется, что он хочет что-то сказать.

– Молчи, Лучиано, я же сказал, что бы ты слушал, а не говорил.– беру тряпку, которой обычно протираю пыль, и начинаю оттирать кровь с рук и одежды.– Понимаешь, нельзя не восхищаться глупцами, которые влезают в то, чего не понимают до конца, ставя на кон свою жизнь. Нельзя не восхищаться их наивным желанием изменить чью-либо жизнь к лучшему. Но в тоже время глупо было бы не задаться вопросом: а кто дал им право определять, что к лучшему, а что, наоборот, к худшему? Не обернётся ли спасённый от смерти бродяга насильником и грабителем или чем-то гораздо более мерзким и смертоносным? Монстром, что, утратив своё имя, будет мстить мирку, который забрал единственное, что всегда было с ним? Его имя. Ответь, мне Лучиано, как ты определяешь, что есть хорошо, а что плохо?

Губы старика дрожат. Страх я вижу в его глазах и непонимание. Зря он так на меня смотрит: не заслужил я того, чтобы Лучиано меня боялся.

– Ладно, тебе, Лучиано, сейчас поговорим, может и станет всё на свои места. – сажусь я за стол. – И нечего смотреть на меня так, лучше давай наливай вино, а то я руки ещё от крови не до конца оттёр.

Движения старика слегка замедлены и не совсем точны. Ну, в этом как раз ничего удивительного нет, ведь в данный момент, выкинутый мной фортель, ищет своё место в мироздании. В смысле, мироздание этой Книги пытается подстроить мои действия под свои законы, ну и законы тоже в большей или меньше степени подстраиваются под мои действия. Эти процессы и приводят к некоторым искажениям в восприятии. Но это по сути мелочи жизни, ведь ничего глобального я не нарушил, так что найдётся место и для моих действий.

– По тому, что я только что увидел, могу судить, что и твоя Библиотека, и Библиотека наших дорогих мертвецов, либо реально не ставят себе целью полное и окончательное истребление конкурента, либо просто не знают, как это провернуть. Ну а в виду того, что я не люблю, когда меня пытаются убить, то я позволю себе поделиться с тобой некоторой информацией. Конечно, информация эта изрядно устарела, но, как я надеюсь, позволит тебе и твоей Библиотеке пусть не уничтожить конкурента, так хоть сражаться на равных, а то ведь, судя по тому, что я только что увидел, шансов на победу у тебя, Лучиано, не было никаких. И если бы не я, тебя бы уже спеленали и выдернули из этой Книги.

– Но убивать их было не обязательно. – с укором произнёс Лучиано, пододвигая ко мне кружку с вином.

– Знаешь, если в твоей Библиотеке все такие же наивный люди, как ты, то я удивлён тем фактом, что вы ещё не истреблены под корень.

– Это не наивность: мы считаем, что бессмысленно спасать кому-то ни было жизнь, при этом отнимая чужие жизни. Спасать одних, при этом убивая других – это лицемерие.

Расхохотаться что ли в ответ? Ладно, не буду. Нет тут ничего смешного. Да и Семипечатник говорит, считай тоже самое, только другими словами.

Говорить-то говорит, но убивать не перестаёт.

– Была бы шляпа – снял бы в знак уважения к подобной философии. Но считаю свои долгом заметить, что подобный взгляд на вещи гораздо более эффективен при наличии у его обладателя козырей, способных перебить любую из карт, брошенных на стол. Вот о том, как раздобыть эти самые козыри мы с тобой сейчас и поговорим.

И я говорил. Много говорил, часто теряя нить повествования из-за того, что завязал в незначительных подробностях и бесполезных воспоминаниях. Говорил, объясняя, что при правильном внедрении в Книгу магов, с полной адаптацией их под законы этого мирка, у меня не было бы и шанса убить мага, ведь его магия была бы плоть от плоти этого мирка, а не иллюзией, обретающей реальность за счёт нашей веры в то, что это не иллюзия, а реальная магия. Говорил, как разыскать для себя значительную роль, как затесаться среди сильных этого или какого другого мирка. Говорил о связи имени, роли и самого персонажа и их взаимном влиянии.

Говорил, всё отчётливей ощущая полные страха и ненависти взгляды, которые бросали на меня из теней.

Плохо, что не помню я своего имени. Слишком плохо, ведь, похоже, Книга уже определилась с моей ролью. Простой и понятной ролью. Её ведь можно сыскать почти в любом мирке. Отступник, Уничтожитель, Пожиратель, Неназываемый, Безымянный – да мало ли как в этом мирке называет эта роль? Монстр столь ужасный, что имя его и дела его было решено стереть из истории. Отличная роль. Под меня писана. Я ведь и не против был бы её отыграть, но не в этот раз. Уж как-нибудь без меня.

Похлопал старика на прощание по плечу и, оставив на столе три пустых бутыли (первую притащил Лучиано, ещё вторую принесли мне сегодня с едой, третья же уже давно пылилась у меня в каморке), пошагал я к картине. Не нравилась она мне. Всегда не нравилась, только раньше ничего поделать я не мог. Не мог ничего изменить в реальности воинов, искалеченных неведомым монстром, коего художник не стал изображать на полотне. Это и понятно – так страшнее. Мы видим лишь воинов с оторванными конечностями или вообще разорванных на несколько кусков. В проломленных доспехах. Тщетно пытающихся зажать рану на разорванном горле. С открытыми в беззвучном крике ртами. У одного даже можно заметить слёзы текущие по щекам. У этого воина нет руки и не хватает левой части доспеха, чуть выше пояса, этого доспеха нет вместе с плотью, который тот должен был уберечь. Рядом с воином голова молодого паренька.

– Ты уж пригляди, что б эти чего не выкинули.– косясь на тени говорю я Воронёнку.

Без пригляда тут никак – не факт, что сюжетная линия зачахнет и сойдёт на нет после моего ухода, а продолжения её никак нельзя допустить. Никак нельзя.

Карканье служит ответом мне.

Ворон, чьи крылья сотканы из самых тёмных ночей этого мирка, кружит где-то в небе над академией.

Он приглядит. Он умный малый, не зря же я ним столько времени общался.

– Ну что, дорогой Винчи, поглядим, что за монстра ты припас для меня…

– Ну и кто-нибудь соизволит мне помочь? – почёсывая затылок, поинтересовался Семипечатник.

– Я ранеными занимаюсь, – развёл руками Проповедник, – так что на меня можешь и не смотреть.

Сатана тот вообще, игнорируя окружающую реальность, опустился на камни и готовился читать какую-то книжку.

– Похоже, как обычно лишь один я могу протянуть тебе руку помощи. – довольно ухмыльнулся Командующий, доставая из кобуры пистолет.

Заявление товарища особой радости у Семипечатника не вызвало. Оно, в принципе, и понятно было: из всей компании Командующий меньше всего походил на помощника.

– Рассчитываю на тебя. – без энтузиазма махнул рукой Семипечатник, поворачиваясь спиной к Командующему и лицом к монстру.

Первый выстрел не заставил себя долго ждать.

Керамическая пуля, пробив лёгкое и сердце, выпорхнула из груди Семипечатника.

– Премногоблагодарен. – не оборачиваясь, произнёс Семипечатник.

– Всегда можешь на меня рассчитывать. – ухмыльнулся Командующий, пряча пистолет обратно в кобуру.

На предохранитель не поставил, да и пуля в стволе осталась, так на всякий случай. Понимал, конечно, он, что у Семипечатника никакого “всякого случая” при подобном раскладе возникнуть не могло, но говорят ведь, что бережённого Бог бережёт.

Улыбался Семипечатник, сжимая руку на рукояти несуществующего клинка. Улыбался, вытаскивая за ту самую рукоять из кровавого пятна на груди своей, мяснический тесак с полуметровым лезвием. Когда убивал, он практически всегда улыбался.

Шаг. Семипечатник уменьшается в росте, но это только иллюзия, ведь он всего лишь сгибает ноги в коленях и сильно наклоняется вперёд; наклоняется так сильно, что от падения его спасает лишь второй шаг. Третий шаг и он уже несётся на встречу монстру.

– Пол-локтя выше солнечного сплетения – критическая точка. – подал голос Сатана.

Уходя от удара когтистой лапы, проскальзывает Семипечатник между ног противника и, совершив разворот, метает своё оружие в спину чудовища.

– Ну я так и думал. – почесав кончик носа, ответил Семипечатник.

Монстр уже был убит тесаком, поразившим его критическую точку, когда от его тела начали отделяться рука и нога. Их Семипечатник отрубил ему между делом.

– Но всё равно спасибо. – чуть позже добавил Семипечатник.

Командующий извлёк из ствола патрон и поставил пистолет на предохранитель.

– Как там дела у потерпевших? – играясь с извлечённым патроном, поинтересовался он у Проповедника.

– Чувствуется сильный недостаток в запчастях. – был ответ. – Кровит надо будет немерено, отсутствую конечности, не хватает трёх глаз, нет сердец, кишечник, разные отделы тоже не в наличии, селезёнка, печень две штуки, лёгкие, некоторые органы в столько плачевном состоянии, что, возможно, мне их не восстановить и к списку ещё что-то прибавится…– подумав немного, Проповедник.