Лекции по логике Иммануила Канта. Том 1

Говорят то, что можно было бы выразить несколькими словами, многими и даже избыточными. Точно так же в арифметике дробь выражают очень большими и громоздкими цифрами, хотя её можно было бы записать малыми и простыми числами с той же точностью.

Существует также особая точность в доказательствах, при которой ни одного утверждения не бывает ни слишком много, ни слишком мало для убеждения. Такая превосходная точность доказательств встречается в математике. Эта прекрасная наука, как мы видим, служит образцом во многих отношениях, и всегда стремились перенести её свойства, особенно praecisio, в философию.

В систематическом изложении и познании praecisio есть главное совершенство.

Но в прекрасных, то есть эстетических, познаниях praecisio, напротив, есть совершенство излишнее.

В красноречии и поэзии не скупятся на выражения, а часто даже расточительны. Одно и то же говорят многократно, но разными словами и в разных образах. Praecisio – лишь правило бережливости и рассудительности, но вовсе не вкуса и эстетики. Она есть правило рассудительности, а потому трудно достижима. Та praecisio, при которой выражения столь соразмерны и экономны, что другой достигает благодаря им определённой степени ясности понятия, есть особый талант, произведение гения, и почти невозможно достичь её одним лишь искусством.

Все афоризмы таковы; все пословицы обладают своего рода praecisio или соразмерностью. В немногих словах выражается целая мудрость. Praecisio, таким образом, относится лишь к логическому совершенству.

Автор в § 10 называет praecisio познания определённым познанием. Это выражение совершенно ошибочно.

Неопределённые признаки – те, что содержат слишком мало, а наш автор, напротив, говорит, что неопределённые признаки – те, что содержат слишком много.

Нечто может быть complettum, не обладая вовсе praecisio.

Теперь скажем немного о глубокомысленных познаниях. Интенсивная отчётливость, как мы уже слышали, имеет в познании различные степени.

Большая степень отчётливости познания через подчинённые признаки есть глубокая отчётливость. Бо́льшая же степень отчётливости через соподчинённые признаки есть распространённая отчётливость.

Глубины познания нельзя достичь иначе, как переходя от одного признака к другому и таким образом опосредованно познавая один признак вещи через другой.

Глубокомыслие есть не что иное, как способность к глубокой отчётливости, то есть к длинному ряду признаков путём восхождения. Здесь я иду от уже имеющихся опытов к первым основаниям или от первых оснований к первым опытам.

То, с чего я начинаю, может быть либо первым, либо, если на этом заканчиваю, последним.

§ 154

В этом параграфе автор не учит нас ничему, кроме простого названия. Он не показывает здесь, как можно и следует делать понятия ясными и отчетливыми, а лишь учит нас узнавать имя человека, у которого в голове ясные понятия.

Некоторые люди таковы, что глупо воображают, будто только в их голове всё ясно, тогда как у других – лишь темные и запутанные понятия. «Будто бы только в их голове – свет, а всё остальное, напротив, покрыто египетской тьмой».

Но ученый должен особенно стремиться к тому, чтобы обрести ясные и отчетливые понятия о вещах, которые являются или могут быть предметом его размышлений.

Шестой раздел. О достоверности ученого познания.

§ 155

Достоверность есть не что иное, как субъективная необходимость в качестве суждений. Противоположность суждений – это отрицание того, что в них утверждается, или же утверждение того, что в них отрицается.

Многие суждения устроены так, что их противоположность кажется мне совершенно невозможной, и потому они субъективно необходимы.

Всё, что истинно, тем самым в то же время субъективно достоверно.

Объективная необходимость, собственно, и есть истина.

Во множестве случаев мы находим, что считаем истинным многое, что в некоторых случаях всё же субъективно остается для нас недостоверным или даже противоположное чему кажется возможным.

Таким образом, ясно, что недостоверность познания основывается лишь на его объективной ложности, тогда как достоверность познания, напротив, основывается на его объективной истинности.

Если что-то истинно, то оно в то же время достоверно; если что-то ложно, то оно всегда в то же время без сомнения недостоверно.