Бес парадоксов

Народ вяло поаплодировал.

– Ладно! Продолжайте, – махнул рукой писатель Василий. – А что это вы все какие-то такие, потрёпанные? Я ожидал, будет состав моложе.

– Народ замечательный, – убедительно заявил конферансье, – даже не сомневайтесь. Потрёпанные они потому, что жизнь малёхо потрепала. А зачем нам молодые? Мы и сами ещё о-го-го! Старый кони борозды не испортят. Предлагаю тост! За нашего классика Василия! Ура!

Писатель Василий сел рядом со мною, чему я был очень рад. Я его сразу узнал. Я много прочитал произведений Василия и очень любил его творчество. В этом я сразу признался писателю. Василий немного смутился, но было заметно, что он обрадовался.

– А что из моего творчества Вам особенно понравилось? – поинтересовался писатель.

Обычный вопрос, который творческие люди любят задавать своим поклонникам. Я ответил быстро и убедительно:

– Мне всё нравится. Вы такой замечательный писатель, что просто не умеете писать плохо. Не получается у Вас плохо писать. Но сейчас мне вспомнилась вот такая тема. Был у Вас такой герой, не помню, как его фамилия? То ли Королёв, то ли Князев. Не важно. Жил он в маленьком городке. Ну, у Вас все герои живут в маленьких городках, сёлах, деревнях. Тем и ценно ваше творчество. Занимался по жизни этот Королёв какой-то фигнёй. То ли компьютеры ремонтировал, то ли телефоны перепродавал, не важно. Короче, по железу был специалистом. Но это неточно. Да и не главное это. Главное, что этот Королёв вёл вторую, параллельную жизнь. И смысла в этой жизни было намного больше, чем в первой. Понимаете?

– Конечно, понимаю, – засмеялся Василий, – ведь это моё произведение.

Я налил себе и писателю коньяку. Мы выпили, я продолжил рассказывать, а Василий внимательно слушать. Такой уж народ эти писатели! Больше всего на свете они любят, когда читатели рассказывают им об их произведениях. Варвара призывно щепала меня за задницу, но ничто не могло помещать моему общению с любимым писателем.

– Так вот, в этой второй жизни Королёв занимался тем, что писал свои представления о том, как должно быть устроено государство. Двадцать томов накатал. Вот таких толстых! Чисто, как Ленин! Даже лучше, так как писал на современную тему. Иногда, Королёв оправлял свои сочинения в разные редакции и государственные органы. Ему вежливо отвечали "Спасибо за Ваш интересный и полезный труд. Не пойдёт. Совет. Кончайте маяться дурью и упорнее трудитесь на основной работе. Нежно клюю Вас в носик. Галка, младшая помощница редактора".

– Так уж устроен этот мир, – сочувственно развёл руками Василий, – из самотёка принималось не более одного процента. Народ грамотный, писать пробуют многие. Писателей много, читателей на всех не хватает. Дефицит.

– Я вот те отрывки королёвских сочинений, которые Вы опубликовали, с удовольствием прочитал, – ответил я. – Мне понравилось. Толково написано. По сути. И без лишних заумствований. Как у нас любят говорить, без противоречий и без парадоксов. Кто знает? Может, если бы кто-то важный прочитал королёвские сочинения, то история нашей страны пошла бы другим путём?

– Другим путём? – переспросил Василий, – послушайте, как Вас зовут? Константин? Кто Вы такой? Что тут вообще происходит?

– Съёмку фильма делаем скрытой камерой, – ответил я, – такой вот теперь новый метод делать кино.

– Как же так? Нельзя производить съёмки без разрешения со стороны артистов. Колхоз – дело добровольное. Получается, что я буду играть в Вашем фильме? Странно. Почему же Вы не спросили у меня разрешения, не заключили со мною договор?

– Нейронки ввели такую дурную практику. Клепают фильмы с участием умерших артистов, не спрашивая у тех разрешений. А мы ещё дальше пошли. Мы теперь и на нейронки плюём. Информацию черпаем сразу из мозга артиста.

И я постучал указательным пальцем по лбу.

– Скажи честно, Константин, я живой или мёртвый? – спросил Василий.

– Вы давно уже умерли. Выражаю Вам искреннее соболезнование. А я беседую сейчас не с Вами, а с Вашим образом, которое сохранило моё сознание. Возможно, даже подсознание. Я начинающий артист и писатель. Многих терминов пока не понимаю.

– Завидую Вам, Константин. Вы – живой. А я – мёртвый.

– Завидую Вам, Василий. Вы уже умерли. А мне ещё предстоит этот неприятный и мучительный процесс.

– Завидую, Вам, Константин. Вы ещё столько всего интересного и полезного сделаете в творческом плане. А я уже больше никогда ничего не сделаю.

– Завидую, Вам, Василий. Вы уже столько интересного и полезного сделали, что спустя много лет Ваше творчество многим интересно. А вот, что я сделаю – большой вопрос.

– Ну, хватит уже вам тут завидовать друг другу, – обратилась к нам Варвара с большой обидой, – дама скучает, а они между собой разговаривают. Нехорошо это!

Я пригласил Варвару на танец, а Василий остался на своём месте, обдумывать новую информацию. Места для танцев было мало, приходилось плотно приживаться друг к другу. Тут я подумал, не наблюдает ли в это время Диман за моим телом? Небось, подло подхихикивает, наблюдая за изменениями в размерах некоторых органов. Впрочем, надо отбросить всякие посторонние мысли. Настоящий профессиональный артист должен думать, насколько зрителю интересен фильм, а не о том, что там видит или не видит режиссер и прочий обслуживающий персонал.

Вволю натанцевавшись, мы с Варварой вернулись на свои места.

А Василий обратился ко мне с неожиданным вопросом.

– Скажите, Константин, Вам, действительно, нравится всё моё творчество? Или всё-таки есть какие-то недостатки?

– Пожалуй, хотелось бы, чтобы у Вас как-то критиковалось пьянство и курение. Мне нравятся Ваши рассказы, в которых герой напился и обкурился и начал совершать разные смешные глупости. То мошенники его обворуют пьяного. Он идёт мстить, ошибается, избивает не тех. Или по пьяни путает квартиры. Считает, что зашёл в свою и выбрасывает оттуда хозяев. Всё это смешно, интересно. Но как-то хочется побольше критики этих дурных привычек. Что там говорить! Вот Вы сами умерли от язвы. Конечно, курение и алкоголь тут оказали плохое влияние.

– Не в этом дело! – возразил Василий. – На тот свет мне помогла отправиться одна вредная бабушка. Лежал я в больничке. Ко мне должны были прийти жена и дочь. Принести лекарства, еду, одежду. И работала там дежурной медсестрой одна вредная старушка. Не пустила ко мне моих родных. Вот сволочь! Выяснилось, что эта прошмандовка намекала на взятку. Но у меня жена и дочь люди интеллигентные, к таким вещам не привычные. Вот и не получилось у них прорваться ко мне. Это ж всё на нервах. Вот нервы и не выдержали. Отправила меня эта старушка на тот свет.

– А хотите, я её сейчас оттуда вызову? – предложил я. – Вот это будет оборот! Представляю, как она удивится! А Вы ей выскажите всё, что на душе накипело. Хотите?

Глава 3. Слово о полку Святослава

Довольно долго размышлял писатель Василий, хочется ли ему встречаться с пожилой дежурной медсестрой. Потом решил, что всё-таки не хочется. Нет смысла беспокоить старушку, выдёргивать её из небытия. Зачем? Что он скажет? Что нехорошо ты, бабушка себя повела? Как-то мелко это для писателя. Пусть покоится с миром. Пусть ничто её не беспокоит.

– Ну, как хотите,– сказал я Василию. – Наше дело предложить. Ваше дело – отказаться. А мне вот, что интересно. Выиграл ли я всё-таки в эту игру в эти три двери или проиграл?

Тут я вкратце объяснить Василию смысл игры.

– Я думаю, что это каждый сам должен решить, выиграл или проиграл, – немного подумав ответил Василий, – сами-то как считаете?

– Интересно было с Вами пообщаться. Спасибо Вам за угощение. Пойду я. Интересно посмотреть, что там будет за другими дверями.

Я попрощался с Василием, вышел из комнаты, рассчитывая вернуться обратно в квартиру Дмитрия. Но что-то сбойнуло в системе. А может, так было задумано. Как бы там не было, оказался я не в квартире, а в каком-то старинном зале.

Встретила меня женщина, весьма представительная, возрастом на вид старше сорока, но это неточно. Моему появлению женщина искренне обрадовалась:

– Слава Богу! Наконец-то, Вы явились! Я уже ждать устала!

– А я рад, что Вы рады, – ответил я слегка удивлённый. – Прошу, однако, прояснить ситуацию. Впрочем, судя по Вашему кокошнику, который сильно похож на корону, я тут буду в подчинённом положении. Угадал?

– Ой, да, ладно, – всплеснула руками женщина, – прошу без церемоний. Садитесь. Устраивайтесь поудобнее. Как Вас зовут? Есть хотите?

– Зовут меня Константин. Есть не хочу, спасибо. Только что плотно откушавши.

– А я княгиня Ольга. Хочу пояснить Вам, почему я Вас тут жду и жду с великим нетерпением. Сон мне приснился вещий. Будто явится ко мне путник странный не весть откуда, да поведает мне тайны великие. И вот Вы здесь, мил человек.

– Ох, матушка, – вздохнул я тяжко, – как вы, женщины, любите верить во всякую хиромантию. Нельзя же так. Надо иметь критическое мышление. Впрочем, ладно. Не будем спорить. Сойдёмся на том, что женщина всегда права. Давайте, обозначаем некоторые временно-пространственные ключевые точки. Где мы? Когда мы? Кто мы? Проще говоря, год сейчас какой, матушка?

– 6473-й с утра был, – улыбнулась Ольга.

– Эх, вот оно как! – удивился я. – Что ж это такое получается? Я в будущее что ли залетел? Впрочем, я всё понял. У вас тут летоисчисление кривое! Вы счёт ведёте от сотворения мира, а надобно от Рождества Христова. И тогда мы культурно выходим на правильный номер года: 965.

– Кабы всё было так просто, Константин, – вздохнула Ольга. – Сама я приняла веру истинную, христианскую, православную. А вот в народ правильную веру нести как-то не получается. Что тут говорить! Даже сыночка своего Святослава не могу открестись. Не верит он в Христа, вот беда какая! Поговорил бы ты с ним, мил человек! Христом Богом прошу.

– Поговорить, конечно, поговорю. Вот только, он, с горяча, меня ножичком не пырнёт? В пылу теологического спора об истинной вере? Мне не хотелось бы. Скажу Вам честно, Ольга. Всё, что тут происходит, это просто мой сон. Короче говоря, кино мы снимаем, используя слабые волны моего мозга. Понимаете?

– В общих чертах понимаю. Я сама люблю сны смотреть, – кивнула Ольга.

– Ну, вот. Вроде бы риска нет, если Святослав меня зарежет. Но может и есть! Понимаете, может произойти эффект самовнушения. Организм поверит в то, что в него проникло холодное оружие. Это вызовет психическую реакцию организма. Внутренне кровотечение в животе. И кирдык Костику.

– Откровенность за откровенность, – задумчиво сказала Ольга. – Святослав – мальчик очень нервный и импульсивный. Может и зарезать. Но Вы, Константин, просто не бойтесь удара ножом, вот решение проблемы. Тогда Ваш организм не произведёт пагубную психическую реакцию.

Тогда я попросил Ольгу кратенько поведать мне, что тут вообще творится. Ольга рассказала мне следующее.

Царьград и Рим вместе боролись за то, чтобы установить на Руси христианство. Было между ними противоречие. Царьград желал установить своё христианство, православное. А Рим своё – католическое.

Ольга пыталась вести политику в духе "и вашим, и нашим, споём и спляшем", не желая ни с кем ссориться. Сама княгиня Ольгу приняла православную веру после смерти мужа, князя Игоря. Но она разрешила тусоваться в Киеве разного рода католическим представителям, например, германским священникам и прочим.

Но тут взбунтовался сын Ольги Святослав. Он некоторых католиков просто убил, других выгнал, запретив им появляться в Киеве, чтобы не смущать народ.

В Царьграде надеялись, что после такой акции Святослав начнёт войны в пользу православия против католиков, но всё оказалось не так просто. Дело в том, что сам Святослав в Киеве бывал редко. Он любил военную работу в полях, причём воевал против кого только можно, сам чёрт не мог разобрать его логику. Булгары и буртасы, ясы и касоги, ятвяги, радимичи, кривичи, печенеги, бужаны, уличи и много ещё каких племён! А вот принимать разных послов Святослав поручал либо своей матушке Ольге, либо чаще всего сводному брату Улебу.

После этого Ольга принялась долго рассказывать о врагах Киевской Руси и совсем меня запутала. Врагов оказалось так много, что Киев обязательно должен пасть в ближайшее время. Так показалось мне, посмотревшему на ситуацию свежим взглядом. И Ольга была полностью со мной согласна.

– Святослав ушел с войском в поход на вятичей. А вдруг хазары в Киев прямо сейчас нагрянут? Что тогда будет? Из Улеба воитель никудышный, хотя я его очень уважаю. Да и войск у него тут в Киеве мало. Святослав лучшие войска взял в поход с собой. А если, не дай Бог, Святослав погибнет в этом походе, то и хазар никаких не нужно. Тут все русские в Киеве между собой перегрызутся до смерти. Это не город, а змеиное гнездо!

Тут Ольга оборвала свою речь, села и заплакала. Я попытался разложить в голове по полочкам текущую ситуацию. Получилось так, что единственная надежда была на то, что хазары не воспользуются удачным моментом и не будут атаковать Киев в это время. Старая классическая русская надежда на "авось"!

Тут в царские палаты вполз какой-то военный в кольчуге и со шлемом на голове.

– Разрешите присутствовать, Ваше Величество? – спросил военный у Ольги, после чего снял с себя шлем и бросил его прямо на пол, затем принялся с трудом сдирать с себя тяжёлую кольчугу.

– Да! Да! Конечно! Рассказывай, как он там, – закричала Ольга, затем обернулась ко мне и пояснила, – это Вальдемар, посол Святослава по особым поручениям.

– Как он там, я не знаю, – ответил Вальдемар, наконец, отодрав с себя кольчугу и с грохотом швырнув её на пол, – приедет, пусть сам расскажет. Но я могу рассказать вам, как я здесь. Кстати, здравствуй, кормилица наша. И тебе здравствовать, незнакомый мне человек. Матушка, прикажи баньку истопить, да коня накормить. Впрочем, коня лучше зарезать. Загнал я его совсем, родимого.

– Нет, нет, нет, – возразила Ольга, – лошадку жалко. Мы её обязательно выходим. У меня хорошие ветеринары. А баньку сделаем. И поесть, и попить, сейчас тебе поднесут. А ты, рассказывай, рассказывай.

– Послал меня Святослав к главному кагану Хазарского каганата.

– Это зачем ещё, – удивилась Ольга.

– А то Вы, матушка, не догадываетесь, – тут Вальдемар выпил поднесённую слугой большую чарку с неизвестным мне напитком. – Обычную свою телеграмму. "Иду на Вы!" Вы же знаете, у него одна основная тема.

– Ох и дурак, – прошептала Ольга, а затем громко спросила.– А как закончилось сражение с вятичами?

– Этого я, матушка, не знаю, – задумчиво ответил Вальдемар. – Когда выезжал, сражение было в полном разгаре. Но в одном я уверен точно. В том, что Святослав был твёрдо уверен в нашей победе. Он так мне и сказал, мол, давай, скачи к хазарам, пусть готовятся к битве, чтобы не было так скучно, как с этими ушлёпками.

После этого Вальдемар сел на скамейку, снял обувь, с удовольствием потянулся.

Затем начал длинный рассказ о своём личном походе к хазарам. О себе Вальдемар при этом говорил в третьем лице и называл себя "смелым всадником" или просто "всадником" или "посланником".

Смелый всадник получил от командира важнейшее поручение, немного послушал на дорожку песен раненных и умирающих воинов с обеих сторон. А затем решительно поскакал прочь.

Долго ли, коротко ли скакал смелый всадник, но вскоре наткнулся он на засаду подлых хазар. Сбили всадника с коня эти дикие люди, схватили под белы рученьки и потащили к своему главному хазару.

– Кто ты такой и чьих будешь? – спросил у всадника главный каган Хазарского каганата.

– Я – Вальдемар, верный слуга князя Святослава, у меня послание для тебя письменное и на словах, – ответил всадник и протянул кагану берестяную грамоту.

Каган быстро прочитал короткий текст: "Дорогой мой еврейский друг, милый каган великолепного и лучшего в мире Хазарского каганата. Иду на Вы! С наилучшими пожеланиями, искренне Ваш князь Святослав. PS. Посланника моего хочешь – отпусти с миром, хочешь – убей, хочешь – оскорби любым действием. Это мне все равно".

Каган раздраженно бросил грамоту в огонь и задумчиво молвил:

– Похоже, твой князь окончательно с катушек съехал. Ему давно уже пора обратится к психологу или даже психотерапевту. Сколько он таких грамот послал в этом году?

– Эта была десятая! – гордо заявил посланник, – статистика пока потрясающая. Девять побед и ни одного поражения!

– А по почтальонам какая статистика? – поинтересовался каган.

– Тут все сложнее, – грустно вздохнул посланник, – троих повесили, троих утопили, двоих женили на своих женщинах. Женщины были так себе. Мы потом их увидели, после того, как все их племя вырезали. Только одному удалось спастись. Отпустили его с миром. Пожалели. Это был я. Вот теперь дрожу и надеюсь, вдруг, опять повезет?

– При всем уважении, не могу тебя обнадежить, – развел руками каган, – снаряд два раза в одну воронку не попадает.

После этого каган впал в долгое раздумье, вероятно, решал, как ему лучше поступить.

Смелый всадник от переживаний несколько раз падал в обморок, ожидая, что с ним сделают эти дикие люди.

– Вот как мы поступим, – наконец-то определился каган. – Я сейчас черкану письмо, а ты отвезешь его в Киев и отдашь Ольге. Не перепутай! Я там буду сильно ругать этого недоноска, в твоих интересах, чтобы Святослав этого сообщения не видел. Понимаешь?

И на всех парах, довольный смелый всадник полетел в Киев, чтобы порадовать княгиню Ольгу своим присутствием.

– И вот я здесь, у Ваших ног! – гордо заявил Вальдемар.

– А где письмо от кагана? – поинтересовалась Ольга.

– Эх, дурья моя башка! Совсем забыл, – и Вальдемар протянул Ольге берестяную грамоту.

Ольга прочитала сообщение, хмыкнула и задумалась.

– Если не секрет, Святослав действительно родился недоношенным или это так, каган воду мутит, – поинтересовался Вальдемар.

– Ты совсем что ли обнаглел, такие вопросы задавать, – среагировала Ольга,– соблюдай субординацию.

Ольга задумалась на минуту, затем сказала:

– Как же так получилось, что Святослав стоит за языческую веру наших предков, поклоняется Даждьбогу и Перуну. Детский сад! Весь цивилизованный мир уже перешёл в христианство, надел на шею крест. Почему он упирается? От неправильной веры у него столько ненужной агрессии. Вот причина всех наших проблем. Что же мне делать?

– Ох, матушка! Не хочу с тобой я спорить, но как часто Святослав бывает прав в своей агрессии, – ответил Вальдемар. – Возьмём для примера католических монахов. Кто-то, возможно, не одобряет жестокость нашего князя, который их избил. Но я уверяю Вас, матушка, Вы этих монахов избили бы ещё сильнее, если бы узнали, чем они у нас в Киеве занимались. А занимались немецкие проповедники развратом, насиловали девиц. Ладно, если бы только девиц! Это ещё можно было бы понять и простить. Но они не брезговали и совсем юными мальчиками. А Вы меня спрашиваете, почему Святослав не принимает христианскую веру? А что это за Бог такой, который позволяет своим слугам такие вещи?

Ольга только вздохнула в ответ, не найдя, что тут можно возразить.

А Вальдемар не унимался.

– Греки и немцы утверждают, что бог един, что верят они в Богоматерь и Иисуса Христа. А сами враждуют между собой. Почему так? У немцев богослужение ведётся на латыни, папа римский их верховный архипастырь. А у греков всё не так. У них церковная служба ведётся на греческом языке. Папу римского не признают. Почему? Для греков верховный первосвященник – патриарх. И греки, и немцы утверждают, что только их вера правильная, но и те и другие приходят к славянам с крестом в руках. А ещё чаще с мечом и ножом. Просто вырезают под корень всех несогласных. Да и друг друга режут, ничуть не жалея. Христианских священников можно послушать, только верить им не надо. Им верить – себя обманывать. Все их слова токмо о милосердии. А на деле что? Где бы христиане ни появились, там льётся кровь рекой и люди мрут как мухи!

– Хватит уже, надоел! – прикрикнула Ольга на Вальдемара. – Язык, как помело, хуже, чем у бабы в базарный день. Мелет, сам не знает что. Развёл тут пропаганду. Понятно, что в каждой религии есть свои недостатки. И в христианстве тоже есть недостатки, возможно. Но не надо тут тыкать мне в лицо этими недостатками. Все равно, достоинств намного больше. Я – истинная христианка, принявшая православие по зову души и сердца, а не по принуждению. И я не буду тут терпеть твои жалкие поклёпы на святую религию в святой Руси! И, вообще, иди в баню! Давно уже для тебя готова.

– А хотите, Ольга, посмотрим, чем Ваш сын занимается сейчас? – предложил я княгине, когда Вальдемар ушёл мыться в баню.

– Конечно, хочу, – ответила Ольга, – но как такое возможно?

– Силой мысли, – пояснил я, – просто закройте глаза, возьмите меня за руку и представьте своего сына. Я не уверен, но думаю, что есть шансы на то, что фокус получится. Опять же, для фильма полезно. Зрители любят такие эффекты.

Действительно, получилось. Мы оказались в каком-то стогу сена, а прямо перед нами горел костёр. У костра сидели князь Святослав, сын Ольги и его временный союзник печенежский хан Боня.

Ольга чуть было не вскрикнула от радости, но я вовремя зажал ей рот рукой. Не хотелось рисковать, проверяя реакцию Святослава.

– Не понимаю я тебя, князь, – говорил Боня. – К чему вот этот твой выпендрёж с телеграммами врагам? Зачем предупреждать врага о своем нападении? Наоборот, нужна внезапность! Только так можно добиться быстрой победы.

– Не люблю я бегать за врагом, – сказал Святослав. – Это не мой стиль. Скучно, девушки! Предпочитаю открытую, честную битву! Пусть сила сокрушит силу! Что толку от победы над спящим врагом? Мне такая слава не нужна! Запомни, брат! Я хочу, чтобы слава от побед летела впереди меня, устрашая все народы!

– Я понял, понял, – засмеялся Боня. – Понты превыше всего! Вот твой девиз.

– Ничего ты не понял, друг мой Боня, – ответил Святослав. – Посмотри вокруг и подумай. Где все эти племена, которые пытались воевать хитростью? Нет их уже. Все закончились. А Русь стояла и будет стоять. И Киев, мать городов русских, ещё простоит тыщу лет на зависть всем нашим врагам. И имя моё ещё долго будут помнить и славить. Вот так, мой друг Боня!

Искренне пытался понять Боня Святослава, это было заметно по мучительному выражению его лица. Но также было заметно, что ничего толком Боня не понял. Ничего тут не поделать. Другой менталитет.

Глава 4. Царство сизоидов

Княгиня Ольга хотела остаться со своим сыном на поле битвы, но я настоял на возвращении в Киев.

– Поймите, матушка, Вы там будете только мешать Святославу добиваться новых побед, будете отвлекать его внимание, – пытался я объяснить ситуацию княгине, когда мы уже вернулись. – Что Вы там собираетесь делать. Махать мечом? Или давать сыну советы во время боя? Кричать, как это часто бывает в фильмах, "осторожно, сзади!" Так там повсюду будут враги. И сзади, и спереди, и снизу. Надеюсь, сверху никого не будет. Каждый должен выполнять свою работу. А Ваше дело – сидеть здесь, на хозяйстве.

– Это так, – вздохнула Ольга. – Разум мне это и говорит. Да вот душа требует другого, быть рядом с сыном в трудные моменты. А Вы, Константин, чем сейчас собираетесь заняться?

– Хочется мне, княгиня, заглянуть в суть жизни человеческой. Я не строю иллюзии, что у меня сразу получится постигнуть эту суть. Слишком сложная тема. Но если получится хотя бы немного приоткрыть занавесу над этими тайнами, будет неплохо. А если получится снять несколько интересных эпизодов, то вообще будет прекрасно. Я Вам уже говорил, что не просто путешествую силой воображения, я ещё и фильм заодно снимаю. Нет, это не стрим. Просто накопление первичных видео материалов. Потом монтаж будем делать. Вырезать скучные моменты и добавлять весёлые.

– Я не очень хорошо понимаю, что такое "монтаж", – призналась Ольга, – да и не очень хочется понимать. Скажи лучше, прав ли мой сынок, когда говорил про Киев? Что существовать наш град будет ещё много веков?

– Нам, прогрессорам, не очень разрешается вмешиваться во внутренние дела аборигенов и давать им слишком много информации, – важно ответил я и тут же понял, что несу полную дичь.

Постоянно забываю, что все персонажи вокруг меня являются всего лишь плодом воображения моего спящего мозга. Следовательно, я могу и говорить, что угодно и делать, что хочу. Это отобразиться только на моём мозге и на будущем фильме. Больше никто не пострадает. Да и вообще, прошлое уже состоялось. Что было – то было. И никакие популяризаторы и клеветники прошлое изменить не смогут. Они смогут только либо его популяризовать, либо оклеветать.

– Вот, что я Вам скажу, княгиня. Киев – великий город. Такой же великий, как Новгород или Ростов. Пожалуй, Киев даже покруче. Но сложная судьба будет у Киева, честно Вам скажу, княгиня. Всё время его кто-то атакует и даже захватывает. То Чингис-хан, то шведы, то поляки, то французы, то немцы. Но Киев выстоит. И Ваш образ, Ольга, и пример Вашего сына Святослава всегда будут вдохновлять нас на новые ратные подвиги. Просто стыдно быть дураком и трусом, имея таких предков! Просто стыдно.