Дорогами веры

– Только я вас, Ярослав, можно своим литературным редактором представлю? Чтобы она лишних вопросов не задавала. Скажу, что книгу пишу, вместе едем на мою малую родину, чтобы фактчекинг провести. Ну, типа сверить факты, написанные в книге, с реальностью, – лопотала Вера, поочерёдно доставая и убирая обратно в косметичку зеркальце, тональник, тушь. – Не удивляйтесь, Ярослав. Это я пару лет назад на курсе одном умных слов нахваталась. Только вот не сяду никак писать. В литературной среде на самом деле такая тема есть – всё проверяют.

– Ну, к Наташке так к Наташке. С вами не соскучишься, Вера, – пробурчал Ярослав, сворачивая в указанном направлении.

Появившиеся вопросы «почему нельзя купить яйца в обычном магазине, а не тащиться за ними, делая такой крюк?» и «какой нафиг из меня редактор?» Ярослав озвучивать не стал. Он не сомневался, что у Веры были ответы, но ещё одной сказки про белого бычка он сейчас просто не выдержал бы.

Хоть Ярослав и не произнёс свои мысли вслух, Вера всё равно считала интонации и его вибрации. Разуверять и успокаивать не стала, а просто предложила перейти на «ты». Ярослав лишь растерянно посмотрел в зеркало заднего вида. На лице его в этот момент одновременно читались замешательство и обречённость.

Наташка встретила весело. Она была невысокого роста, с лучистыми зелёными глазами на пол-лица и с витыми рыжими кудряшками, не желающими прятаться под пуховым платком. Три десятилетия молчания после школы не смазали момента встречи двух подруг. Более того, и у Ярослава сложилось впечатление, что он знает эту Наташу не первый год.

– Пойдём, покажу своих фазанов, – затараторила Наташка. Оставила у калитки ведро с зерном, подхватила под руки Веру и Ярослава и, не принимая никаких отказов, потащила их на задний двор. Ни Вера, ни Ярослав не ожидали, что через несколько минут окажутся в новеньком крытом вольере, в тепле и уюте, где всё необходимое было под рукой и радовало глаз. В клетках для птиц упоительно пахло опилками и свежим сеном.

«Вот тебе, пожалуйста, и орнитолог собственной персоной!» – оживился Ярослав.

Скинув бесформенную телогрейку, стройная и подтянутая Наташка, хоть и была в валенках на три размера больше, двигалась между рядами клеток легко и непринуждённо. Вера в этот момент радовалась за подругу больше, чем за себя, потому что понимала, что в далёких от больших городов деревнях ой как непросто наладить быт. Да так, чтобы любимое дело приносило не только удовольствие, но и доход.

Пока Ярослав оглядывался, мужским хозяйским взглядом примечая для себя находки профессионального птичника, женщины болтали.

– Вот тут фазаны у меня, дальше перепёлки и индюшки. Оставила ещё в зиму пару суповых гусей, но они мне, суки, задавили курицу – теперь придётся казнить их раньше, – улыбаясь, частила Наташка.

– Это ты всё на продажу? – уточнила Вера.

– В смысле? На продажу? – не поняла подруга. – Это моё мяско. Это мои котлетки, выращенные из яичек.

– Ты их только для себя?

– Ну нет. Тут двоих купят. Остальных себе. Мы вот восемь самцов убрали, у меня вон две морозилки полные. Мясо, конечно! Маруся моя прям чмокает, когда ест.

– Ты что, кошку таким мясом кормишь? – брови Веры поползли вверх, глаза расширились, челюсть отвисла.

– Конечно! – улыбнулась Наташка и гордо добавила: – Коты у меня зарабатывают это мясо! Маруся каждую ночь сидела на окошке и следила, когда к нам тут лиса приходила.

– Да? – удивлённо начал оглядываться Ярослав в поисках лазейки, через которую могла бы пролезть лиса. Но не нашёл.

– Да! Я ей сказала: «Маруся, будешь работать – будет вам индюшка на зиму!» Она честно отработала. Это вот Саймон, – продолжила знакомить Наташка с другими птицами. Пернатые приветствовали хозяйку, хлопая крыльями и поднимая с пола разноцветный пух. – Да, говнюки?

– Почему, говнюки? – засмеялась Вера.

– Потому что они меня тут пол-лета клевали. – Два гуся после этих слов громко загоготали. – Вот видите – недовольны они, что обзываюсь. Это Прокл с Дуняшкой ходят.

– Жалуются, как им плохо живётся здесь? – предположила Вера.

– Ага! Да уж. Плохо им. – Экскурсия по вольеру продолжалась. – Это родительские. Яйца они несут. Я их в инкубатор и маленьких потом вывожу. В этом году получился полный цикл – от яйца до котлет.

– А фазаны тебе зачем? – видно было, что Вера интересуется не просто так.

– Ну, вообще… Фазанов… Вот серебро – этот самый фазан. Серебро и ушастый. Хотела я ушастого купить, потому что он шикарный. Но, во-первых, он дорогой, а во-вторых, муж сказал – нет. Ну я и решила – алмазов хотя бы тогда. Это вообще мясная порода, потому что тушка их около двух килограммов весит. Румын хорошо берут на охоту. Осенью обычно охотники покупают. Выпускают и стреляют.

– Так по ним фиг попадёшь! Они сваливают, – ухмыльнулся Ярослав, совсем разопревший и спустивший с накачанных плеч куртку.

– Ну, единственное… – не растерялась Наташка. – Если хорошая собака, она, конечно, его догонит. Вот. Но таких, как Кеша… Какое тут мясо? Это чисто красота. Выйдешь так вечером или рано утром, полюбуешься.

– Так! – не выдержала Вера. – Перья теперь собираешь! Я знаю, куда перья твои пристроить. Девочка знакомая бегает за ними для ловцов снов.

– Ладно! – отозвалась Наташка, и глаза её заблестели. – Один самец тут старый уже, слепнуть начал и девок моих портить. Катаракта у него на глазу. Я его определила в другое место – он в морозилке моей лежать будет.

– Переход ему в другое измерение устроишь, что ли? – засмеялась Вера.

– Конечно! Перья тогда тебе отдам.

– Ничего так трансформация, – улыбнулся Ярослав.

– Ага! Там столько будет пуха. У него четыре подшёрстка. Поэтому они на снегу и спят. Лесные же птицы.

– Оставляй мне перья и пух. Поняла?

– Да поняла я. Поняла, – уверила Наташа и добавила в сторону, обращаясь к заметно оживившимся перепёлкам. – Так, Славик, успокойся! Ты на мясо не идёшь. Ты смотри, как родительское стадо разнервничалось сегодня. У нас тут летом, короче, прилетал коршун. Я их по два часа успокаивала. Вкусной мукой только получалось. Протеин им давала, чтобы они немножко хоть стихли. По всему двору бегали, в вольерах летали. Прикинь?! В башке-то у них это заложено.

– Типа, что сетка – что есть она, что нет – не спасёт их? – уточнил Ярослав и удивлённо переглянулся с Верой.

– Да! Так вот даже у меня мини-Славики, те, что внутри сидят, я и их еле откачала. Думала, помрут от страха. Муж говорит, что сфоткать этого коршуна надо, пока на пеньке сидит. Я ему: какой сфоткать? Птиц откачать не могу.

– Может, и коров скоро возьмёшь? – поинтересовалась Вера.

– Вот нет. Ни коров, ни коз, ни кроликов не возьму, – как отрезала Наташа. – Беру только тех, кому голову смогу сама отрубить. Большеголовые – это не моё.

Позже, пока Наташа поила Веру и Ярослава чаем с полевыми травами, аромат от которого чувствовался не только на кухне, но и в сенях, выяснилось, что в Вериной машине лежит перебинтованный ворон.

– Так! Птицу мне оставляете! И слышать ничего не хочу, – безапелляционно заявила Наташка. – До деревни он может не дотянуть.

И Вера с Ярославом согласились, что, действительно, так будет лучше. Что дальше делать с вороном, оба не очень понимали, а в заботливых Наташиных руках у птицы был небольшой, но всё же шанс выжить.

За разговорами дорога от Наташки до тёти Тони летела достаточно быстро. За рулём была уже Вера. Познакомились поближе.

Ярослав в двух словах поведал, кто он и откуда. Поделился, что вырос в небольшом городке под Санкт-Петербургом. Мать с отцом разбились на машине, когда ему было восемь, дальше воспитывали бабушка с дедушкой. Потом Ярослав уехал учиться в Питер, стал успешным психиатром, женился, растил сына.

Вере почему-то не очень хотелось в этот раз рассказывать о себе. И она больше говорила о своих родственниках, Левашовых и Грошко, к которым они ехали, и о тех местах, которые проезжали.

За окном мелькали дома, фермы, заводы. Вера поделилась, что здесь много поселений татар, которые особо следят за своими домами. Ярослав и так видел, что отличительной их чертой была опрятность: свежая краска на стенах, наличники резные и огороды большие. Выяснилось, что бабушка Веры, со стороны Грошко, тоже рядом с татарами жила.

Ярослав, переехавший в Екатеринбург всего три года назад, слушал, раскрыв рот. Дядя Слава, живший в Березовском, поначалу порывался племяннику с семьёй окрестности Екатеринбурга показать, но потом подостыл с этой идеей. Ярослав с утра до вечера крутился на работе, а во время отпуска гонял к родственникам жены под Питер. Так и не добрался он ни до музея золотодобычи, ни до «Учебной шахты», ни до Верхней Пышмы, ни до «Ганиной ямы».

Ближе к обеду на вечно ремонтирующейся Пермской трассе путники встали в пробку из-за какой-то аварии. Ярослав предложил объехать по дублёру, но Вера отказалась. Сравнила торопящегося Ярослава с беременной женой чукчи из анекдота, которая села на вёсла, чтобы успеть в роддом.

– Знала бы, что в пробку встрянем, задержались бы возле Наташки. Там на Малышевском руднике классная шашлычная есть, – посетовала Вера.

– Как это? Шашлычная на руднике? – удивлению Ярослава не было предела.

– Да вот так! Это был первый рудник. Сейчас там добывают изумруды и золото. Даже поставили памятник в честь первой золотой жилы, а потом и шашлычную рядом.

– Ну, нашли место, конечно, где шашлыки жарить! – выпалил Ярослав, ухмыльнувшись.

– Люди. Чо? – пожала плечами Вера.

Решили пообедать на свежем воздухе. Благо Михаил дал им в дорогу внушительный свёрток бутербродов. Припарковались на первом попавшемся месте для отдыха. Переминаясь с ноги на ногу возле высокого столика на веранде, продолжили игру в слова, начатую в машине, чтобы Вера не заснула за рулём. Состояние её оставляло желать лучшего, и Ярослав, как врач, это понимал.

Удивительно было для обоих, что слова в тех местах подбирались соответствующие: яшма, агат, топаз, злато, опал, лязг, гагат, танзанит.

Пробка рассосалась только к вечеру/

До Михайловска добирались уже впотьмах. Но это не помешало Ярославу обратить внимание на меняющуюся архитектуру зданий вдоль дороги. Рядом с Екатеринбургом дома в деревнях стояли отдельно друг от друга, и у каждого из них можно было рассмотреть палисадники, потому что заборы в основном были низкие. Но чем дальше от города уезжали путники, тем чаще встречались им крытые дворы, рассмотреть за высокими заборами которых, как устроено хозяйство, было совершенно невозможно.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

БТИ – бюро технической инвентаризации.

2

Очелье – часть головного убора (кокошника и т. п.), охватывающая лоб (чело), соприкасающаяся со лбом.

3

Цитата из фильма «Иван Васильевич меняет профессию», реж. Гайдай Л., 1973 г.

4

Варган – музыкальный инструмент, представляющий собой рамку (из кости, дерева, металла) с колеблющимся в её проёме язычком. Его приводят в движение пальцем, ладонью или дёрганием за нитку

5

АБС (антиблокировочная система) – система, предотвращающая блокировку колёс транспортного средства при торможении.

6

О́дин (в германской традиции Вотан, Водан) – широко почитаемое скандинавское божество, верховный бог в скандинаво-германской мифологии, отец и предводитель асов, жителей Асгарда. Бог войны, поэзии, мудрости и шаманских ритуалов.

7

Самайн, Самхейн – кельтский праздник окончания уборки урожая. Знаменовал собой окончание одного сельскохозяйственного года и начало следующего.

8

Гальдраставы (исл. Galdrastafir) – магические руноподобные знаки, появившиеся в эпоху раннего Средневековья в Исландии. Представляют собой несколько, или множество, переплетённых трудночитаемых рун. «Вязались» руны подобным образом для скрытия истинного значения написанного от непосвященных.

9

Песни Великого. Старшая Эдда. Ок. 1200 г. н. э. Рус. пер. А. Корсуна, с изменениями.