Дорогами веры

Отъехав буквально пару километров от города, Вера погрузилась в медитативное состояние. Суетные мысли улетели. Она вела машину на автопилоте: переключала передачи, следила за редкими попытками встречных машин перестроиться, но отчёт себе в этом не отдавала. Перебирала в памяти ситуации, когда ей было физически так же плохо, как теперь. В голове назойливо крутились слова «пробой», «энергетический сбой».

«Да нет. Не может быть, чтобы это было то ружьё, которое висит на стене и должно выстрелить, – уверяла сама себя Вера, посматривая в зеркало заднего вида. – Ты ж не девочка уже – давным-давно под защитой духов. Неужели позавидовал кто? Или это из-за интервью такая петрушка?»

Обрывки мыслей никак не складывались в единую картину.

– Короче, в думках я вся, Вселенная. Помогай давай! Понимаю, что надо обратить на что-то внимание. Но на что? Внятно только сразу давай! Ладно?! – вслух проговорила Вера и в следующее мгновение дала по тормозам. Еле-еле успела увернуться от пролетающей наперерез фуры.

– Чтоб тебя! – выругалась она.

Оглушающий сигнал автомобиля, хоть и удаляющийся теперь, заставил встряхнуться.

– Ладно-ладно! Поняла я. Ситуация нестандартная – по шаблону работать нельзя. И ехать по прямой дорожке тоже.

Вера поморщилась, потому что не очень хотела перестраиваться с привычного маршрута и растягивать по времени свою поездку. Она сдала немного назад и прижалась к обочине, чтобы осмотреться.

Перед ней расстилался четырёхсторонний перекрёсток, тускло освещённый одинокой натужно гудящей лампочкой. Ни дать ни взять картинка из фильмов ужасов про паранормальные явления с порталами в тайные миры. Медленно падающий снег укрыл всё вокруг, сглаживая неровности дороги. И тишина. Казалось, время остановилось.

Вера покрутила головой, глубоко вздохнула и шумно выдохнула.

– Дальше двигаться придётся практически на ощупь. Так я понимаю?

Она отрегулировала по высоте подголовник, положила на него голову и прикрыла глаза. На ум пришла детская считалочка, и она начала её полушёпотом проговаривать:

Раз, два, три, четыре, пять.Вышел зайчик погулять.Вдруг охотник выбегает,Прямо в зайчика стреляет.Пиф-паф! Ой-ой-ой!

– Опустим следующую строчку. – Вера посмотрела на соседнее сидение и потрогала практически бездыханное тело птицы в коробке. – Кровищи у нас и так хватает! Правда?

Она продолжила бубнить себе под нос:

Привезли его в больницу,Он украл там рукавицу,Привезли его в палату,Он украл там шоколадку.

– Нормальный такой зайка, – усмехнулась Вера и продолжила монолог, аккуратно поглаживая птицу. – Самое интересное, что когда мы приходили в лес в детском возрасте и духам приносили благодарность – например, ириски без фантиков или ещё что-то такое, – дед мне всегда говорил, что надо зайчику что-нибудь обязательно оставить. Прикинь?! Не говорил, что духам подношения надо приносить, но всё время про какого-то зайку вещал. Короче, зайцы для меня сакральные животные. Дальше:

Привезли его на крышу,Он украл там дядю Мишу.Привезли его домой,Оказался он живой.

Дальше Вера несколько раз медленно повторила:

– Домой… Живой… Дядя Миша… Домой. Живой. Миша. Миша. – И тут её осенило. – Конечно, Миша! Миша. Мимо его фермы могу проехать. Блин, кругаля дадим… Но ведут, значит, едем к нему.

Посчитав между собой таким образом «право» и «лево», Вера даже подпрыгнула, снова завела машину и уверенно рванула налево.

– Вы ушли с маршрута! – оповестил навигатор, но Вера его отключила, чтобы не сбиваться со своей внутренней волны.

– Теперь всё идёт как надо! – улыбнулась она, в очередной раз порадовавшись, что взяла машину с АБС[5]. Без неё на просёлочные дороги в это время года лучше не соваться. – Вот давно я не ходила налево. Чего ж заранее не предупредили, я б красивое бельё захватила. «Да, были люди в наше время», – подредактировала Вера строчку из стихотворения «Бородино» Лермонтова. – И до свадьбы мы эге-гей!

Через час уже Вера подруливала к форелевой ферме на Среднеуральском водохранилище, владельцем которой были Михаил и его младшая сестра Елена.

Над заснеженным лесом забрезжил рассвет. Пепельно-серые, нежно-розовые и лиловые оттенки, которые так редко можно было увидеть в городе, сменяли друг друга. От воды, ещё не скованной льдом у деревянного мостика, клубился пар. Сквозь приглушённые морозной тишиной звуки изредка слышался плеск форели. Силуэты деревянных построек фермы: домики для персонала, склады и садики с мальками – чётко очерчивались на фоне белого безмолвия и казались графичными.

Веру не смущал крюк на север от Екатеринбурга, который нужно было сделать, чтобы заехать на эту ферму, хотя деревня находилась на юго-западе Свердловской области, – духи вели, и Вера слушала, не сопротивлялась! «Для бешеной же собаки лишние сто километров – не крюк», – сама над собой прикалывалась она.

Именно через Елену Вера узнала Михаила. В своё время Лена приезжала в Екатеринбург на эзотерические фестивали, где и знакомилась с разными мастерами. Пообщавшись поближе с Верой, Лена поделилась тем, что дела у семейного бизнеса идут не очень, и попросила помочь. Проведённая Верой на месте работа показала энергетический пробой и отрыв от рода. Кто-то почувствовал потенциал и удачненько так присосался, что Михаил чуть не потерял своё дело.

«Пробой тогда чистили и закрывали, плюс все юридические вопросы сопровождала. Надо думать, сейчас у меня тоже самое? Или нет?» – продолжала искать ответы на свои вопросы Вера, выходя из машины и вдыхая чистый морозный воздух с едва уловимым ароматом рыбы.

После чистки фермы дела у Пильниковых потихоньку пошли в гору. Миша стал проводить экскурсии, хотя раньше сил и времени на это не хватало, а Лена кормила гостей вкуснейшими блюдами в рыбобаре. Про их форелевое мороженое в округе вообще легенды начали слагать. «Впрочем, тут, наверное, и защитный амулет хорошо сработал, и проводимый с Мишей и Леной каждую пятницу в течение полутора лет родовой обряд», – похвалила себя Вера.

– Вай! Вай! Какие люди?! – поприветствовал её высокий, подтянутый темноволосый мужчина. – Какими судьбами, Вера?

– Попутным, Миш. Попутным!

Вера смеялась, поднимаясь на крыльцо. Огромный бородач в брезентовой робе и утеплённых сапогах распахнул руки для объятий. Ладони его от постоянной работы в холодной воде были красные, лицо бурое, внимательные раскосые ореховые глаза искрились под густыми бровями.

– Вот ехала мимо. Дай, думаю, навещу. Давно у вас баланс четырёх стихий не проверяла.

– Пора, пора, Вер, – рассмеялся в ответ хозяин. – Как раз для тебя работка есть.

– Давай рассказывай, что случилось? В деревню вообще ехала, но духи повели через тебя.

– Тогда удели пять минут, Вер, – взмолился хозяин и начал уговаривать: – Может, к столу? А? Погреемся! А то неловко как-то держать тебя на пороге. За чайком и поговорим.

Следующие полчаса на тёплой кухне Михаил рассказывал Вере про своего двоюродного брата Ярослава, который сейчас гостил у него:

– Приехал вроде как машину починить. В нашем-то автосервисе дешевле, чем в городе, это я понимаю. Но машина – только предлог. Вижу, что бежит от проблем. Открыто не говорит ничего, но я-то вижу, что семья, может, и работа в тартарары летит. Стартанул неплохо, вроде: женился по любви, сначала в поликлинике работал, потом в клинику психиатром перевёлся. Пацан их дурит последнее время, правда… Хоть Яр и говорит, что сам всё решит… Но смотрю, Вер, наука его что-то не помогает. Сижу с ним неделю уже, кумекаю, чем помочь, а тут ты. Неспроста, явно. Посмотри его. А?

– Запрос понятен, Миш. Но только ты же правила знаешь: он должен быть от брата твоего, а не от тебя.

– Да знаю, знаю я. Но человеку… – Михаил осёкся, быстро заморгал, потёр подбородок и прохрипел: – Перезагрузка нужна.

– Кому перезагрузка нужна? – тут же услышала Вера за спиной драматический баритон.

Михаил неловко выскочил из-за стола. Пока Вера разворачивалась на сто восемьдесят градусов, послышались гулкие крепкие похлопывания.

Перед Верой предстал широкоплечий, спортивного телосложения брюнет лет сорока – сорока пяти, лицо которого было серьёзным и строгим. Вера интуитивно поняла, что это Ярослав. Машинально просканировала его тонкие тела и неожиданно для себя отметила, что безумно захотелось провести рукой по его высоким скулам и прямому подбородку, коснуться светлой щеки и гладких губ.

Вере показалось, что они с Ярославом смотрели друг другу в глаза целую вечность, хотя на самом деле прошло не более двух секунд. Эту проскочившую искру считал и Ярослав. А ещё пристальный Верин взгляд успел коснуться едва уловимых, но сильно кровоточащих душевных ран Ярослава. Которые он всеми силами прятал от окружающих. И от самого себя в первую очередь.

– Вере. Нужна. Перезагрузка, – вылупив испуганные глаза и потирая шею, затараторил Михаил, пытаясь замять неловкую ситуацию. – Знакомься – Вера.

– Просто Вера? – уточнил Ярослав, подходя ближе.

Терпкий аромат одеколона Ярослава, с нотками смородины, долетел до Веры и вскружил голову.

«Наверное, целуется он так, что ноги подкашиваются, – подумала она и тут же одёрнула себя. – Вселенная, ты опять всё буквально поняла: налево давно не ходила – ну, на тебе «налево»».

– Да, – отозвалась Вера, опуская глаза. – Даже не знаю, как себя попроще представить. Просто Вера, просто хороший человек, просто помогаю людям. На сим умолкаю, так как в большее обычно люди или не верят, или шарахаются.

– Ясно, – присаживаясь за стол, проговорил Ярослав, и в его ярко-голубых пристально её разглядывающих глазах Вера заметила дьявольский огонёк.

– Вот я и говорю, что перезагрузка ей нужна. Смотри, как исхудала, помогая людям! Глаза впали – совсем себя не бережёт, – не унимался Михаил. – Вер, прости, женщинам такое неприятно слышать, но я из лучших побуждений. Не доедешь ты до деревни. Сам бы тебя отвёз, но жду группу сегодня. Ленка в город к заказчику усвистала – так бы она встретила. Может, отдохнёшь у нас до вечера? А завтра я с утреца отвезу.

– Спасибо, Миш, и за «комплимент», и за предложение, – рассмеялась Вера, – но мне сегодня надо добраться. Там в салоне пассажир один совсем слабый – птица подбитая. Хочу живой её довезти. Да и работы много. Сделаю дела и по-быстрому вернусь.

– Далеко ехать-то надо? Может, я отвезу? – вновь подключился к разговору Ярослав. – Всё равно машина на приколе ближайшие дня два-три, а так хоть развеюсь.

– А это идея! Вот, Яр, выручил, – подхватил Михаил и похлопал родственника по плечу. Затем, развернувшись всем телом в Верину сторону, добавил: – Соглашайся, Вер. А?

Во взгляде Михаила Вера считала не только просьбу, но и немой вопрос: «Можно ли считать предложение Ярослава за самостоятельно озвученный запрос – ведь сам предложил отвезти её до деревни?»

На самом деле, Вера не знала ответа. Она лишь знала, что её ведут духи. Криво как-то ведут… С болью. И она согласилась.

Во время разговора за столом выяснилось, что Ярослав разбирается в животных и птицах. Он предложил осмотреть ворона, перед тем как выехать. О том, что он хотел поступать в ветеринарный, не знал даже Михаил.

– Да, но судьба распорядилась иначе и отправила меня учиться в военно-медицинскую академию имени Кирова, – сказал Ярослав, внимательно осматривая птицу. – Затем психиатрия затянула.

– Вообще-то из Ярослава получился бы хороший бёрдвотчер, – задумавшись и кивая головой, сказал Михаил.

– Бёрд… Кто? – уточнила Вера, подняв брови и склонив голову набок.

– Бёрд-вот-чер, – повторил Михаил по слогам. – Люди, которые наблюдают за птицами в естественной среде обитания. Сколько помню, Яр постоянно домой то выпавших из гнезда птенцов приносил, то выхаживал раненых птиц.

– Бёрдвотчинг очень распространён на Западе. У нас не многие про него знают, – сказал Ярослав.

– Никогда не слышала. – Вера с воодушевлением продолжила задавать вопросы: – Просто смотрят за птицами? И всё?

– Ну, не просто смотрят, – бархатный голос Ярослава всё больше и больше её зачаровывал. – Слушают ещё. Некоторые виды птиц бывает проще распознать по звукам.

– Про звуки не знал. И зачем это? – спросил Михаил, внимательно следя за тем, что делает брат.

– Ну, можно сказать, хобби такое. Как орнитологи-любители фотографируют и просто наслаждаются. – Ярослав, сделав паузу, продолжил: – Вообще, это и для науки плюс. Данные, которые люди передают: количество птиц, виды их, где и когда пролетали, – всё это записывают, потом анализируют. Международные проекты потом запускают.

– Да ладно! – удивился Михаил.

– Складно! Например, в Ленинградской области именно от любителя птицелова были получены первые сведения о горной чечётке, дубровнике, черногорлой завитушке и канареечное вьюрке. Куча фильмов снято на эту тему. – Ярослав со знанием дела крутил, вертел птицу, прощупывая каждый сустав.

– Художественных или документальных? – Вера подала чистый бинт.

– Разные есть. В начале двухтысячных много наснимали. Если интересно, на Ютьюбе пробить можно.

– Надо же. Не интересовалась даже.

– Удивительное, вообще, рядом. – Сделав глубокий вдох-выдох, Ярослав передал перебинтованную птицу Вере и улыбнулся. – В детстве в деревне у меня на эти наблюдения куча времени была. Птицы – они интересные. И умные. Особенно вороны.

Глава 5

Разговор про птиц у Ярослава с Верой зашёл и в дороге, когда с три десятка крупных воронов неожиданно появились из ниоткуда и начали кружить над машиной. Зрелище было эффектным! Складывалось впечатление, что каждая птица хочет заглянуть в окно. Затем они то поднимались выше, то опускались, оглашая окрестности своими голосами.

– Первый раз такое вижу. Необы-ы-ычно. – Ярослав снизил скорость, вцепился в руль и стал крутить головой по сторонам, чтобы рассмотреть каждую птицу. В чёрной дутой куртке плечи Ярослава казались ещё шире. Вера вообще не верила, что он поместится за рулём её маленькой машины, но каким-то чудом ему это удалось.

– Сопровождать будут до самого дома, – сказала Вера, улыбнувшись, и подмигнула Ярославу. – Есть поверие, что вороны – это глаза и уши бога Одина[6]: летают везде, для него информацию собирают. Короче, нас приметили!

Ярослав вздохнул, прищурил глаза и с сомнением покосился на Веру, всем своим видом показывая, что в приметы и сказки народные он не верит.

А Вера всегда ждала знаков. Да, в Вериной машине были амулеты с энергией рун, которые работали безотказно, но перед этой поездкой она дополнительно попросила своих защитников о помощи в пути. И теперь Вера точно знала, что подношения приняты.

Чтобы не обострять ситуацию и не лишиться удачно подвернувшегося под руку водителя, Вера сказала, что плохо себя чувствует, и забралась на заднее сиденье. Там можно было и поудобнее устроиться, и незаметно рассмотреть попутчика. Это во-первых. Так как в голове Веры назойливо крутился вопрос: «Чего это вдруг он так легко согласился ехать в не пойми какую деревню, с не пойми кем?» А во-вторых, Вера начала побаиваться реакций своего организма на этого человека. Никогда ещё после замужества её так не влекло к мужчине. Ощущение, что Ярослав не посторонний, а очень даже близкий человек, которого она давным-давно знает, начинало напрягать.

В том, что Ярослав уравновешенный и спокойный, Вера не сомневалась. Движения его были мягкие и плавные. А по тому, как Ярослав до этого перебинтовывал птицу и упаковывал свои немаленькие размеры тела в Верин «Рено-Сандеро», ей сразу было ясно, что он очень аккуратен. «Наверное, вокруг него всегда чистота и порядок», – подытожила Вера: для неё обычная уборка дома приравнивалась к подвигу, на который чаще всего шла лишь из-за мужа.

Не сопоставима только со всей мягкостью Ярослава была нездоровая подвижность глаз. Она выдавала накопленное внутреннее напряжение. Вера не раз видела, какая эмоциональная буря может скрываться за волевыми чертами лица и пристальным взглядом. Именно поэтому Вера мысленно попросила своих помощников и наставников дать ответ на вопрос, на каком этапе развития находится этот человек.

Ей тут же «пришла» картинка, как пару лет назад на выездном семинаре во время Самайна[7] разговаривала с девушками, которые только-только начали погружение в тему магии и общения с потусторонними мирами. Тогда ясно читались вибрации их неподдельного интереса к эзотерике и магии: когда глаза горят, ничего им ещё не понятно, но очень всё интересно, и они готовы вписаться в любую движуху.

– Смотри! Смотри, какие интересные символы, – произнесла темноволосая девушка лет тридцати пяти, которая тоже приехала на семинар. Имени её Вера не вспомнила. – Что они значат?

– Очень похожи на те, что в книге у Платова, – подходя к огромному валуну с вырезанной на нём рунической надписью, ответила Вера и почувствовала энергии настоящего гальдрастава[8]. – Такие обычно приходят в медитациях и снах тем, кого зовёт традиция. Просто этот переделанный и дополненный.

– Что? Прям те самые рунические вязи? – удивилась и стоящая рядом блондинка приблизительно возраста Веры. – Гальдраставы, вроде, их называют? Но где мы и где средневековье? Алло!

– Ну да. Что-то не верится, – засомневалась вслед за ней и тёмненькая.

Обе достали телефоны и начали фотографировать камень со всех сторон.

– Почему нет? Что вас смущает? – ответила Вера.

– Ну, во-первых, по времени могли не сохраниться. Во-вторых, мы в Крыму, а не в какой-нибудь Исландии, – начали загибать пальцы собеседницы, дополняя друг друга и переглядываясь.

Посмотрев им в глаза, Вера увидела тогда одновременно и интерес, и сомнение, с которыми люди встречают новую информацию. Не доверять, проверять – это нормально, это про чувство самосохранения на базовом уровне. Но Вера считала, что просто не время ещё обо всём рассказывать этим девушкам. Должна была каждая из них пройти свой путь становления.

От Ярослава сейчас шли такие же вибрации.

– Со временем вы научитесь «видеть» и «слышать» руны, – сказала тогда девушкам Вера.

– Не очень пока понимаю, как это, но поверю на слово, – отозвалась блондинка, сосредоточенно глядя на Веру.

– Не буквально воспринимать информацию надо… М-м-м… как вам объяснить? – задумалась Вера. – Короче, на это нужно время.

– Ладно. Мы никуда не торопимся, – засмеялась темноволосая и потащила блондинку в сторону моря.

А Вера, проведя рукой по многовековой глыбе, увидела, как два параллельных мира наложились один на другой. В одном из них она с девушками стоит в центре Алупского Воронцовского парка. Октябрь. Темнеет. Прохладно. Во втором – измученный старец сидит, прислонившись спиной к скале, и напевает себе под нос речитатив:

138[9]

Знаю, висел я в ветвях на ветруДевять долгих ночей,Пронзённый копьём, посвящённый Одину,В жертву себе же,На дереве том, чьи корни сокрытыВ недрах неведомых.

139

Никто не питал, никто не поил меня,Взирал я на землю,Поднял я руны, стеная их поднялИ с древа рухнул.

140

Девять песен узнал я от сына Бёльторна,Бестлы отца,Мёду отведал великолепного,Что в Одрёрир налит.

141

Стал созревать я и знанья множить,Расти, процветая;Слово от слова слово рождало,Дело от дела дело рождало.

Мысли Веры путались всё больше и больше. Тихое урчание мотора, шуршание колёс по замёрзшему асфальту и плавные покачивания машины делали своё дело: глаза слипались. Из последних сил Вера пыталась переключиться на второй запрос, но ничего не получалось. Как из рога изобилия продолжали сыпаться вопросы: «Какой, нафиг, интерес, если он и слышать ничего не хочет о знаках и подсказках? То, что он в начале пути, – это я поняла. А дальше что с ним делать? Как с ним разговаривать-то? Что с ним не так? Или со мной?»

Сон всё сильнее сковывал Веру. Сопротивляться было бесполезно. Ноющая боль внизу живота отступила, и Морфей унёс её в тёплый Крым на семинар, о котором она только что вспоминала. Казалось, что тот самый старец гладил её по волосам и продолжал петь.

142

Руны найдёшь и постигнешь знаки,Сильнейшие знаки, крепчайшие знаки,Фимбультур их покрасил, а создали советующие,И вырезал, Хрофт, Хозяин:

143

Один у асов, а Дайн у альвов,Двалин у карликов, у ётунов Асвид,А некоторые вырезал я.

144

Умеешь ли резать, умеешь разгадывать?Умеешь окрасить, умеешь ли спрашивать?Умеешь молиться и жертвы готовить?Умеешь раздать, умеешь заклать?

145

Лучше без просьбы, но жертву большую,По жертве и будет дадено;Лучше без молитвы, но долю большую.Так вырезал Тунд народам наказ;И поднялся там, куда возвратился.

Природные спокойствие и уравновешенность Ярослава подкупали многих, но самому ему иной раз вылезали боком. Да, на работе Ярослава боготворили, потому что именно на Пильникова из года в год вешались все самые сложные случаи, и именно Ярослав Семёныч идеально разруливал недопонимание по поводу диагнозов между психиатрами и психотерапевтами. И попутно между родственниками пациентов с начальством. Но от решения своих семейных вопросов всё это порой очень отвлекало.

Пока у руля психиатрической больницы была Соболева Валентина Ивановна, чисто по-матерински прикрывавшая Ярослава, жилось ему очень даже неплохо. После её ухода с какой-то молниеносной скоростью начал меняться персонал. Закрылось наркологическое отделение для лечения плановых больных, койки круглосуточного пребывания в психиатрическом отделении были перепрофилированы в койки дневного пребывания. Врачи и медсёстры увольнялись пачками.

С новым начальником договариваться было сложнее, но Ярослав не обращал на это внимания, пока ситуация с сыном не вышла из-под контроля, и в один прекрасный день главврач не «попросил» его с занимаемой должности, с участием похлопав по плечу.

Ярослав и сам понимал, что слетевшего с катушек сына-подростка, которого постоянно нужно было вытаскивать из передряг, и истеричку-жену с маниакально-депрессивным психозом никому долгое время прятать не удалось бы. Но до последнего надеялся на лучшее.

Родной дядька, отец Михаила, давным-давно переехавший в Екатеринбург, позвал их к себе. Поднял, конечно, все связи и помог племяннику с работой, но всё равно Ярославу постоянно приходилось быть в тонусе. Надежды его на то, что переезд в другой город поможет вытащить Ивана из дурной компании, не оправдались. Стало только хуже – в доме появились наркотики. Последние три года Ярослав жил на пределе своих возможностей.

Каждый день Ярославу казалось, что «ещё чуть-чуть, и всё закончится!» Однако чёткого понимания, ради чего он старается, уже не было. Все попытки в очередной раз что-то изменить разбивались о какое-то обречённое отчаяние. Ярослав ни в чём уже не был уверен и не питал особых надежд на успех. Вопросы: куда нужно съездить, что ещё сделать и кого ещё просить о помощи? – задавались машинально. В голове и душе царил полный хаос и раздрай.

Верины сказки и подсказки Вселенной тоже заставили Ярослава напрячься, но вида он не показал. Он так устал от всех этих «способностей» и «голосов» пациентов, диагнозов и экстренных решений в больнице, что даже готов был согласиться, что и ему сейчас не помешали бы успокоительное и психотерапия. «Да делайте что хотите! – в каком-то отчаянии подумал Ярослав. – В себе бы разобраться: чего вдруг понесло с насиженного места? И в каком направлении?»

Машина быстро летела по пустой Кольцовской трассе.

Ярослав тяжело вздохнул, попытался отвлечься от тягостных мыслей и сконцентрироваться на дороге. Свободной рукой он размял шею и поёрзал на сиденье, устраиваясь поудобнее. Теснота и духота в машине давили нещадно. Он убавил печку. Но и это не помогло Ярославу вынырнуть из болота безнадёги. На приборной доске предательски замигала лампочка бензобака.

Ярослава это удивило, потому что, садясь в машину, первое, что он всегда делал, – проверял уровень топлива в баке. «Проехали всего ничего – и такой поворот!» – подумал он. Ярослав почувствовал себя нашкодившим ребёнком, который вынужден был идти к родителям и объяснять свой промах.

Но, как ни странно, Вера не истерила, не заламывала руки, когда проснулась, а спокойно отреагировала на то, что оказались не в том месте. Объяснила, что Ярослав пропустил нужный поворот на развилке и повернул в сторону Малышевского рудника, когда надо было в сторону Первоуральска.

– Отлично! Заправимся, ещё и к Наташке заедем. Не виделись давно. Всё время какие-то дела и заботы. А тут такой подарок судьбы – нас просто вывели на дорогу к ней, – порадовалась Вера, осмотревшись спросонья. – Через пару километров отсюда заправка есть. На следующем повороте направо. По той же дороге, за лесом, деревня будет. Деревенских яичек прикупим.

Ярослав слушал Верино щебетание и недоумевал. Казалось, что Вера вообще никуда теперь не торопилась.

Подобные нестыковки со временем и пространством или якобы «нехваткой бензина» могли удивить кого угодно, но только не Веру. По молодости, когда каждая копейка была на счету, конечно, такие «приводы» на бензозаправку ощущались ею болезненно. Но со временем Вера поняла, что у духов это один из самых эффективных способ привлечь к чему-то внимание. Вот и сейчас Ярослав не просто так проехал нужный поворот, не просто так сработала лампочка – это духи будили Веру, чтобы она не проехала Наташку.