Отсутствие жизни. Ночь упырей

Последнее он добавил совсем тихо. На мгновение Смородник даже посочувствовал ему – шевельнулось что-то вроде жалости. Пришлось отбросить это мягкосердечие и напомнить себе, что перед ним – убийца, а не осиротевший подросток.

– Значит, так. – Смородник ударил в ладони и встал со стула. – Ты сейчас приходишь в порядок. Отдыхаешь или что там у вас. Ешь пельмени. Перестаёшь трястись и обсыхаешь. Я в это время убираю твои грязные следы. А потом ты по видеосвязи при мне звонишь Мавне и успокаиваешь её, что вернулся и что с тобой всё окей. Про рану молчи. Но объяснишь, почему в очередной раз не принёс новости о Лекеше и других. Усёк?

– Угу.

Смородник ещё с минуту строго смотрел, как Варде допивает кровь, и агрессивно схватился за швабру.

* * *

После успешного звонка с отчётом по делу «Упырь-под-болотами» Смородник успел объехать пару молодых гнёзд в пригороде, перекусил на заправке весьма дрянным хот-догом и позвонил Сеннице, назначив разговор на следующий день.

Давно стемнело, похолодало так, что впору вспомнить о существовании шарфа, но заправочный кофе спасал от ощущения холода внутри. Мысли крутились мрачные: в голове будто всё окончательно запуталось, как тугой моток проводов. Потянешь – и сделаешь только хуже. Хотелось с кем-то поговорить – да хотя бы с той же Сенницей.

Смородник вздохнул тяжелее, чем рассчитывал. Перед глазами непрошеным видением всплыл случайно подсмотренный рисунок Варде со спящей Мавной. Стало стыдно. Не стоило ему копаться в чужих вещах. Всё-таки точно: меньше знаешь – крепче спишь.

Про сон с такими мыслями можно забыть.

Телефон коротко провибрировал. Смородник вздрогнул и посмотрел на экран.

«Ваш заказ в пункте выдачи».

Что, Темень побери, за заказ?!

С минуту хмуро поморгав на экран, он вспомнил. Духи. Ну конечно.

Может ли он подарить Мавне духи после того, как увидел тот рисунок?

Хотя Мавна не знает, что он видел…

Да и всё-таки это не подарок с намёком. Он просто вернёт долг.

Запах сладко-горькой вишни. Умиротворённая и нежная Мавна на рисунке. Если она так выглядит во сне, то, значит, и на его матрасе так же спала? Красиво разметав волосы и подтянув одеяло к веснушчатой груди. К груди…

Смородник уткнулся покрасневшим лицом в поднос с салфетками и пустым стаканчиком.

– Так дело не пойдёт, – сказал он себе и тряхнул головой. Кто-то из посетителей заправки с интересом на него обернулся. – Соберись.

А то башка уже плавится от этой девушки. Когда с ним такое было в последний раз? Кажется, лет в шестнадцать. Но тогда плавилась в основном не голова.

Подхватив шлем, он вынес поднос и вышел на улицу к мотоциклу. Надо вернуть Булочке духи. Причём те, которых она действительно достойна.

* * *

Дверца ящика постамата открылась с тихим щелчком. Смородник достал коробку с фирменным логотипом магазина и повертел в руках. Ну, наверняка там внутри чек. Если Мавна поймёт, что это не её «вишенка» за триста удельцев, то откажется брать. Значит, надо растормошить.

Он вскрыл коробку ножом и выкинул в урну тут же. Чек на всякий случай сунул себе в задний карман штанов. Вдруг что-то будет не так?

К несчастью, сама коробочка духов буквально кричала о том, что не может стоить меньше нескольких тысяч. Бордовый бархатистый картон, золотое тиснение… Да уж, задача. И что с этим делать? Смородник почесал в затылке.

Потом стиснул коробку в кулаке. Боковые рёбра слегка помялись. Ага, уже лучше. Может, ещё…

Он ковырнул ногтем уголок, растрёпывая картонку. Вот. Уже похоже, что это везли всеми правдами и неправдами, на оленях и собаках, от одного склада до другого. Повертев в руках своё «творение», Смородник разошёлся и решил добавить ещё один штрих. Послюнявив палец, он потёр буквы на коробке, пытаясь частично стереть название. Не то чтобы получилось, но однозначно стало выглядеть куда неопрятнее.

Ну вот. Теперь пойдёт. Теперь можно и дарить.

* * *

В комнате горели гирлянды и ночник, на тумбочке стояла грязная чашка с кругами от какао. Типичный вечер типичной Мавны. Вдруг что-то глухо ударилось в окно с наружной стороны. Мавна встрепенулась и приподнялась на локтях. Вынула один наушник, прислушиваясь. Что такое? Ветка? Птица ударилась?

Звук повторился, и вместе с ним по коже пробежали мурашки. Жалко, что Купава уже ушла, с ней было бы не так страшно. Наверное, надо позвать Илара. Или сразу попросить его спуститься во двор, проверить.

Она поставила ролик на паузу. Как раз Лируш выложил расследование об упырях, используя её видео. И, надо отдать ему должное, правда не упомянул, от кого и откуда получил записи с камер.

Ролик пробирал до мурашек. Вечером они с Купавой смотрели сериал, потом Варде прислал видеокружок, что с ним всё хорошо. А перед сном Мавна решила открыть видео Лируша, о чём уже пожалела. Конечно, близость болот и без того не располагала к приятным снам, но теперь ей было совсем жутко и тревожно. Ещё и этот непонятный стук в стекло…

Встав с кровати, она на цыпочках прокралась к окну, стараясь держаться в тени занавески. Осторожно, затаив дыхание, выглянула из-за шторы и с визгом отпрянула, когда что-то небольшое ударилось в стекло прямо напротив лица Мавны.

Кажется, это была шишка.

Шишка?!

Мавна открыла окно и выглянула вниз.

– Ты больной?! – зашипела она, стараясь не сорваться на крик. – Как ты сюда вообще попал?!

Смородник, перебирая в ладонях ещё несколько шишек, пожал плечами. Света, доходящего во двор с основной улицы, едва хватало, чтобы выцепить из темноты его очертания.

– Забор низкий, – ответил он.

Мавна чуть не задохнулась от возмущения:

– Ты лез через забор? Придурок! А если бы Илар тебя увидел? Ладно… – Она пожевала губу, колеблясь. С улицы дул холодный ветер, но кричать из окна всё-таки не дело. Да и вряд ли он перелез через забор только для того, чтобы кинуть шишку в её окно. Наверняка хотел что-то сказать. Покровители, а позвонить не судьба?! – Сейчас спущусь, стой там.

Она суетливо закрыла окно, поправила волосы и крутанулась на месте, быстро соображая, что надеть. Губы, которые Мавна продолжала покусывать, норовили растянуться в глупой улыбке.

Полностью переодеться? Займёт много времени. Надо по-быстрому что-то накинуть и тихонько спуститься, не разбудив маму с папой и не привлекая внимания Илара. Тот ещё квест… Покровители, ну какой же он дурной! Перелез через забор – он же не школьник, чтобы делать такие глупости.

На Мавне была только пижама. Нелепая, тёплая, с воротничком и пуговицами до середины груди. Толстая ткань делала её фигуру ещё округлее, а рисунок с вишенками был милым, но всё-таки глупым, как ни крути. Недолго думая Мавна набросила на плечи свой расшитый кардиган, сунула ноги в пушистые тапки и побежала по лестнице, стараясь не издавать ни звука.

Слава Покровителям, Смородник догадался перебраться к крыльцу. Тихонько открыв дверь, Мавна ойкнула, чуть не столкнувшись с ним лицом к лицу.

– Чего тебе? – шикнула она, хмурясь и стараясь не улыбаться.

Светильник над дверью она решила не включать, но тут хватало освещения от уличных фонарей. Смородник помялся с ноги на ногу и ссутулился.

– Дело есть. – Голос прозвучал сухо и скованно.

– Покровители, что-то случилось? – Мавна окинула его взглядом с ног до головы. – Тебя снова побили? Покусали? Во что-то влип?

Смородник оскорблённо сверкнул глазами и свёл чёрные брови:

– Пф-ф. Нет, конечно. Просто… – Он как-то неловко переступил с ноги на ногу и сунул руку в карман куртки. Мавна с замешательством наблюдала, как он ковыряется в кармане и, не находя желаемого, тихо ругается сквозь зубы, но потом догадывается проверить второй карман. Наконец на свет показалась небольшая бордовая коробочка, слегка смятая по бокам.

– Вот. – Смородник грубовато сунул коробку Мавне. – Тебе. Вместо испорченных.

Его тёплые пальцы скользнули по маленьким Мавниным, и она тут же вспомнила, что стоит в странной пижаме, а ещё – даже не успела причесаться и наверняка выглядит растрёпанной. А ещё тапки. Глупые тапки.

Щёки Мавны запылали.

– Ох… – Она растроганно выдохнула и подняла на Смородника благодарный взгляд. – Это очень мило. Правда. Спасибо тебе. Не думала, что ты про это помнишь.

В темноте было плоховато видно, но коробочка очень походила как раз на ту самую. От вишнёвых духов, которыми можно поливаться хоть пять раз на дню. И которые Мавна так любила за сладкий запах с ноткой терпкой горечи. Под ключицами разлилось медовое тепло. Он нашёл именно такие же, да ещё и настолько быстро, что Мавна даже не успела соскучиться по любимому запаху.

Шмыгнув носом, она подалась навстречу на полшага, но вовремя опомнилась, что запачкает тапки о крыльцо.

– Спасибо. Это так… – Мавна хотела сказать «трогательно», но почему-то подумала, что Смороднику не понравится это слово. Оно звучало уж больно по-девчоночьи, а он к тому же не любил ничего связанного с «троганием». – Зайдёшь? На минутку. У меня пирог в холодильнике. Пекановый. Очень сладкий. Тебе понравится.

Смородник пожал плечами и нервно обернулся на улицу:

– Поздно уже. А если Илар увидит?

– Ничего страшного. Мы по-быстрому. Тихонечко, как мышки. Пошли.

Сжав в одной ладони коробочку с духами, второй Мавна схватила Смородника за руку и упрямо потянула за собой в прихожую.

– Ботинки снимай. Только не шуми. Свет включать не буду, вдруг мама проснётся.

Мавна шептала торопливо, сбивчиво, и отчего-то пульс трепыхался гораздо быстрее, чем должен был в таких обстоятельствах. Пригласила друга зайти на чай – ну что в этом такого? Только, наверное, обычно друзей не проводят ночью тайком…

Она ойкнула, когда чуть не вписалась носом в плечо Смородника. Он стянул ботинки и аккуратно, пятка к пятке, поставил их у двери, рядом с кроссовками Илара. Дурочка, надо, наверное, тапки предложить?

– Вот, возьми Иларовы, – она сунула Смороднику пару серых в клетку тапочек. – Кухня направо. Пошли.

Подождав, пока он безропотно наденет тапки, Мавна легонько подтолкнула его в бок по направлению к кухне.

Покровители, почему она снова ощущает себя так глупо? Как шпионка в собственном доме. Почему нельзя было просто вынести этот несчастный кусок пирога? Но, наверное, тогда возникло бы не меньше вопросов, если бы их кто-то увидел. Да и оставлять Смородника на крыльце после того, как он принёс подарок, было бы неправильно. К тому же она ещё должна ему за перцовый баллончик. Так что, получается, пирога ещё и окажется мало?!

В темноте Мавна наткнулась на стул, и он противно скрипнул по плитке. Она поставила коробочку с духами на стол и развернулась лицом к Смороднику.

– Что-то случилось? Ты же не просто так пришёл. И как ты понял, в какое окно кидать шишки? Вдруг это не моё?..

Он привычно повёл плечом. Мавна не включала свет на кухне, но даже без этого знала: Смородник всегда немного приподнимает бровь и поджимает губы, когда вот так пожимает плечами – скованно, будто стесняясь. Конечно, в битве с упырями его движения были совсем другими. Он умел быть раскрепощённым, стремительным и завораживающим в своей неукротимой огненной силе, но стоило ему войти в помещение или начать с кем-то разговаривать, как сразу превращался в замкнутого сычонка, будто бы слишком высокого и свободолюбивого для тесных комнат.

– Пришёл, чтобы отдать. – Он говорил тихо, и полушёпот звучал хрипловато-вкрадчиво. Мавна поняла, что ей до мурашек нравится слышать его таким – не ворчливым и не огрызающимся. – Варде в порядке. А про окно… – Смородник хмыкнул. – Считай, интуиция.

– Интуиция? У тебя? Никогда бы не подумала.

– Я скорпион. У нас отличное чутьё.

Мавна хихикнула в кулак:

– Не знала, что ты веришь в астрологию.

– Не верю. У тебя гирлянда на окне.

– А… и правда.

Она снова хихикнула. И опять разговор зашёл куда-то не туда. Но Мавна ловила себя на мысли, что её больше не раздражают их неожиданные диалоги. Скорее умиляют и дарят ощущение какой-то искристой непосредственности. Как пузырьки в газировке, щекочущие нос.

– Тебе повезло. Илар бы выкинул на тебя тумбу, если бы ты его разбудил. Он встаёт в пять утра на пробежку.

– Повезло.

– Только не говори ему, что ты ночью кидался шишками в моё окно. Ему лучше не знать.

– Не скажу.

Мавна смешливо сморщила нос:

– Какой ты сегодня послушный. – Ей очень хотелось как-то подтолкнуть его, схватить за рукав или ущипнуть, растормошить, чтобы услышать очередную колкость. Или чтобы просто ощутить тепло его тела? – Спасибо ещё раз, – сказала Мавна уже без подшучивания в голосе. – Мне очень приятно, что ты запомнил. Ты такой милый в своих упрямых закидонах. Ну что, пирог?

Поборов желание потискать Смородника, она резко развернулась и в несколько шагов подскочила к холодильнику и открыла дверцу.

– Тебе, может, ещё сделать бутерброд? – Она схватила тарелку с пирогом со средней полки, развернулась и ойкнула, столкнувшись со Смородником нос к носу.

Лампочка в холодильнике заливала их мягким и жёлтым светом, как растопленное сливочное масло, и Мавна задержала дыхание, разглядывая Смородника. Привычная чёрная куртка с заклёпками на плечах, вытатуированные языки пламени на шее. Отросшие почти до ключиц волосы. Чётко обозначенный шрам на лице. Внимательные тёмные глаза. Крупный нос и красивый изгиб губ. Свет холодильника смягчал острые черты лица: и высокие скулы, и резкая линия челюсти сейчас казались плавнее, чем обычно.

И запах. Тёплая кожа, дым, шоколад, кофе и лавандовый шампунь.

Слишком близко.

Мавна поняла, что Смородник тоже не двигается, медленно скользя зрачками по её щекам, волосам, округлым плечам и ниже, к пуговицам на пижаме.

Темень, и почему она поленилась переодеться во что-то красивое? Могла бы и причесаться.

Пальцы дрогнули, и Мавна перехватила тарелку с пирогом так, чтобы не уронить. Тогда бы точно всех перебудила.

Она приподнялась на цыпочках в своих пушистых тапках и потянулась к Смороднику. Он тоже подался вперёд, склонил лицо ниже, ей навстречу. Голову заполнил блаженный туман.

В следующую секунду раздались сразу два звука: противно запищал сигнал холодильника, который слишком долго оставался открытым, а со стороны лестницы послышался голос Илара:

– Мавна?! У нас гости?

Мавна и Смородник отпрыгнули друг от друга, как коты, на которых вылили таз воды. Мавна врезалась задом в дверцу холодильника, и на пол посыпались упаковки с кетчупом и майонезом. Лицо и шея запылали стыдливым жаром. Как назло, Илар «догадался» включить люстру.

– Привет, – сухо поздоровался Смородник, щурясь на ярком свету.

Илар скрестил руки на груди, в замешательстве разглядывая сестру и чародея. Мавна, сгорая от стыда, низко опустила лицо, водрузила тарелку с пирогом на стол и включила чайник.

– Раз уж ты встал, то, может, чаю?

Смородник боком попятился к выходу. Илар заметил коробку с духами на столе, и его лицо обрело совсем уж странное выражение.

– Может, кто-то из вас объяснит мне, что тут происходит?

– Я уже ухожу.

– А приходил зачем?

Смородник остановился. Глубоко вздохнул и зачесал пальцами волосы назад. Мавна уже знала: сейчас пряди снова сползут обратно, обрамляя по бокам узкое лицо. И точно.

– Отдать подарок.

Брови Илара взлетели высоко на лоб:

– Зачем?

– Должен был. Потратил её духи на защиту от упырей. Чтобы отбить свой запах. Подумал, что Мавну это обидело. Купил новые. Принёс. Вот.

– А до утра они бы испортились?

– Вот и чай. – Мавна грузно шлёпнула на стол две чашки дымящегося чая с мятой. – Мальчики, садитесь, чего вы. Только тихо, маму с папой не разбудите. А тебе, Илар, разве не рано вставать?

– Рано. – Он пододвинул к себе чашку, поглядывая то на суетящуюся Мавну, то на застывшего Смородника. – Но рожи у вас подозрительные.

Пришлось уверять, что рожи у них самые обычные, просто свет резко ударил по глазам, и вообще Смородник правда-правда уже уходил, вручив духи.

– И если мне ещё нужно что-то про вас знать, – Илар намеренно сделал грозное лицо, но от Мавны не утаился его смешливый прищур и тёплые нотки в голосе, – то я готов выслушать прямо сейчас.

Мавна и Смородник наперебой бросились его уверять, что никаких тайн тут нет. Но, бросив украдкой короткий взгляд на Смородника, Мавна почти пожалела об этом.

Может быть, было бы приятно иметь какой-то общий секрет. Или даже парочку.

5

И снова Варде остался один.

Дом давил тишиной. Что-то изменилось: кажется, стало чище. Всё-таки этот чародей совершенно точно был психом, если просто так решил убраться в чужом доме. Варде точно знал, что нормальный человек не может любить уборку. Мавна же не любила.

Чародейская кровь была отвратительной на вкус, что-то вроде жжёных покрышек, но придала сил. Выбирать не приходилось. И Варде старался не думать, что снова остался заперт в собственном доме без возможности выйти, а запасы его стремительно подходили к концу. Вероятно, уже даже испортились…

Рука болела. Чародей затянул повязку, а сам Варде понятия не имел, как дальше ухаживать за раной. Стоит ли снимать бинты? Чем-то обрабатывать? Или так сойдёт?

Варде недоверчиво потрогал повязку. Больно. Где-то внутри бинты, кажется, потемнели от его чёрной крови. На минуту его почти захлестнула паника. Он один, всеми покинутый, раненый, без доступа к свежей упыриной пище. А если про него забудут? Вдруг он умрёт от голода или заражения крови? У него вообще может быть заражение крови? Или… столбняк? Что насчёт столбняка? А вдруг после выпитой чародейской копоти у него появятся симптомы отравления?

Скорее бы помириться с Мавной по-настоящему.

Всю ночь Варде ворочался. Подняться наверх он не рискнул: что, если кто-то придёт, а он не услышит? Отец или чародеи, а может, и другие нежаки… Да и с неудовольствием он признавал, что на убранном и чистом первом этаже стало как-то приятнее находиться. Но на продавленном диване лежалось неудобно, а раненую руку он не знал, как пристроить так, чтобы случайно не придавить.

Да и не шли из головы чародеи под болотами. Как они туда попали и что там делали? Ещё и так агрессивно открыли огонь по единственному беззащитному упырю, словно он первый на них напал как минимум с огнемётом.

И поделиться-то не с кем. Отец исчез, а свои теперь считают его предателем. Да он им и был. Как ещё его называть? Набросился на старшего, обратившись. Подло. И все видели, как он сбежал с чародеем. Да уж, влип так влип.

Как теперь выпутается? А вдруг уже ничего не вернёшь? Ни Мавну, ни отца, ни уважение в нежицком обществе? Что, если он теперь навечно один, изгой, пленник собственного дома? Через сколько он умрёт от голода? Наверное, неделю протянет на человеческих харчах… Но без крови дольше не сможет. Умирать второй раз не хотелось. Это больно.

Утром Варде проверил запасы в холодильнике. Здоровой рукой вытащил все банки, содрал уже ненужную маскировку из крафтовой бумаги и разочарованно поджал губы.

В одной банке осталось совсем на донышке. А во второй и третьей кровь уже явно испортилась. Варде допил остатки, чтобы тоже не пропали, и вылил «просрочку» в раковину. Запах стоял ужасный.

– Ну, и вот мы здесь, – вздохнул Варде.

Он сел на стул. В раковине отмокали грязные банки. В руке пульсировала боль. Вены тянуло от голода. Долго он так не продержится, это точно.

Варде взялся за телефон. Написать в упыриный чат? Позвонить Калеху? Они ведь не должны бросать своих. Принесут ли ему крови? А как пройдут через огни?.. Значит, сначала нужно уговорить чародейскую морду снять «защиту». Это будет сложно, он редкостная, упёртая сволочь.

Но, наверное, Мавна могла бы решить разом все его проблемы.

Варде подождал ещё немного, чтобы не звонить совсем уж ранним утром. Собрался с духом и нажал на кнопку видеозвонка.

* * *

Мавна пшикнула на шею духами из новенькой (пусть и побитой жизнью) коробочки. Хотела по привычке политься ещё несколько раз, чтобы попало на волосы и одежду, но запах оказался неожиданно насыщенным. Тем самым, хорошо знакомым, но будто бы глубже и объёмнее. Наверное, потому что духи были совсем свежими и не успели выветриться. Интересно… Она раньше никогда не натыкалась на такую новую партию.

Вчера они посидели совсем немного, Смородник забавно засмущался и убежал, едва представилась возможность. Илар как-то странно посмотрел ему вслед и, хмыкнув, молча ушёл к себе, оставив Мавну мыть тарелки от пирога. Она поняла: это плата за то, что он ничего не скажет родителям.

Спустившись, она чуть не наткнулась на чемодан в гостиной.

– Ма-ам?

Мать выглянула из кухни, вытирая руки о полотенце с васильками:

– Что такое?

Мавна выразительно указала на чемодан:

– Кто-то куда-то собрался?

Мать посмотрела на неё с удивлением:

– Так мы же давно собирались. Ты нам ещё говорила: «Езжайте, езжайте». Забыла? Помогала место выбрать. В августе смотрели с тобой сайты отелей. Ты и билеты нам оплатила.

Мавна хлопнула себя по лбу:

– Ой, точно. Вылетело, представляешь? Погоди, так вы когда улетаете? Сегодня, получается?

Родители и правда давно собирались в отпуск – согласовывали даты и просили у Мавны совета по поводу отеля, а она закрутилась и совсем забыла, что уже наступил ноябрь. Время для неё то тянулось невыносимо медленно, то неслось вскачь, совершенно путая все мысли. Всё из-за Варде и его манипуляций, не иначе.

– Вечером улетаем, да. Правда не помнишь? Ты хорошо себя чувствуешь? Рассеянная стала. Не заболела? Сейчас столько вирусов ходит, ужас просто, а ты ещё и с людьми каждый день работаешь. – Мама бросила полотенце на стол и потрогала Мавне лоб. – Как у тебя дела с твоим мальчиком? Помирились?

Мавна отвела взгляд и приобняла мать за плечи:

– Всё нормально, мам. Мы на пути к примирению. Не переживай. Чемодан весь собрала? Море-то тёплое? Что передают?

– Ага, почти. Вода двадцать три градуса, на случай чего в отеле подогреваемый бассейн. Накупаемся.

– Это хорошо. – Мавна искренне улыбнулась. – Надеюсь, вы отлично развлечётесь.

– Больше ничего не остаётся. Бесконечная еда, ленивые прогулки и отбой в девять вечера. Пенсионерский отдых. – Мама хихикнула, как школьница, и у Мавны в груди защемило от тепла.

Телефон защекотал ладонь, вибрируя. Мавна ойкнула и отошла в сторону, к лестнице, чтобы ответить на звонок.

– Привет.

На экране появилось бледное, вымученно улыбающееся лицо Варде. Горшки с цветами за его спиной выглядели подозрительно ухоженными и чистыми.

– Мавна, милая, как твои дела? Я так скучал, еле сдержался, чтобы не позвонить тебе ночью.

Он трогательно взъерошил волосы, став похожим на старшеклассника, не выспавшегося из-за экзамена. Мавна закусила губу, чтобы не улыбнуться: она ещё злилась, но он был таким трогательным, что хотелось его утешить и пригладить светлые вихры на макушке.

Она не знала, искренне ли он говорит. Но самое ужасное было в том, что она правда скучала. По их прогулкам в парках, по рисункам. По разговорам о ерунде. По тому Варде, который за короткое время успел стать ей другом. О нём хотелось заботиться: вязать носки, зашивать свитеры, готовить чай. Приходить к нему в гости и смотреть кино. До определённого времени ей правда было с ним комфортно, но в горле вставал горький комок, когда она понимала, что весь этот комфорт прикрывал чудовищную во всех смыслах ложь.

– Всё нормально, – сказала она немного натянуто. – Как ты? Продуктов хватает? Или… – Мавна не смогла заставить себя произнести вслух слово «крови», – …чего-то ещё…

Улыбка Варде угасла. То ли так падал свет, то ли у него под глазами правда залегли тени, а скулы заострились.

– Взаперти плохо. – Он тяжело вздохнул. – Мне многого не хватает. Не продуктов, нет. Общения. Тепла. Свободы. И… уж прости, Мавна, но буду с тобой честным… крови. Будь она проклята, мне не хватает крови.

Мавна вздрогнула, но не уронила телефон. «Буду с тобой честным». С одной стороны, услышать это было приятно, а с другой – она теперь не понимала, где он действительно честен, а где пытается манипулировать. Но Варде выглядел беззащитным и милым, таким несчастным в своём невольном заточении, и сердце Мавны сочувственно сжалось.

– Мне приехать?

Варде просиял.

– Не хотелось бы тебя напрягать, ты же работаешь. Но, признаюсь, я был бы очень рад увидеть тебя. Наедине. Ты же сможешь пройти через эти огни?

– Не уверена… Я спрошу Смородника, получится ли у него прийти со мной.

– Уф-х-х, – протянул Варде неразборчиво. – Не хотел бы я снова видеть его у себя. Рожа у него дикая, жуть. Он точно сидел.

– Ничего подобного! Смо спас тебя и продолжает заботиться. На свой особый манер. Будь хоть немного благодарным.