Черный лебедь, ставшая матерью принцессы-лебедя. Том 1

Конечно, со стороны могло показаться, что давать подобные советы детям несколько неуместно, но в основе этих слов лежал мой личный опыт. В прошлой жизни я, будучи сиротой, пережила множество невзгод, и с тех пор, как мне перевалило за двадцать, стала обладательницей паршивого тела, которое каждую зиму изнывало от боли в суставах.

– Но если вы отдадите мне эту мантию, то сами…

– Мне она не нужна. В любом случае чуть позже я… Эм…

…Буду с головы до ног покрыта бесподобным лебединым пухом, с которым эта мантия даже рядом не стояла. И с довольной и одновременно горькой улыбкой я подняла девочку с колен. Конечно, я не могла понравиться ей лишь потому, что укрыла ее своей мантией, но я решила довольствоваться хотя бы тем, что к ней пришло осознание, что, даже попав в руки северной ведьмы, они не пострадают.

Мальчику же, который продолжал прятаться за сестрой, – должно быть, он все еще меня боялся, – я лично вручила коробку:

– Возьмите тортик и насладитесь его чудесным вкусом. А теперь скорее идите домой, пока не стемнело.

– Б-большое спасибо.

Дети, едва шевеля губами, беззвучно произнесли слова благодарности и скрылись из виду, словно спасаясь бегством. Так-с, и теперь здесь остались только…

– А-а, вы еще не ушли.

– …

Трое в плащах стояли, подобно статуям, на том же самом месте.

Сначала я подумала, что все трое похожи, ведь как-никак они братья. Однако аура того, что стоял посередине, сильно выделялась среди остальных. Когда я пристально посмотрела на него, держащего руку на талии, в глубине капюшона на мгновение вспыхнули красные глаза, и тут же снова скрылись в темноте.

– Послушай.

– Ха-а, возможно, возникло какое-то недопонимание, но я собиралась отдать этот торт вам.

– …

– Мы все так долго стояли в одной очереди, так неужели вы подумали, что я позабочусь только о детях?

Все же мне не чужды такие понятия, как справедливость и моральные принципы.

Стоило мне только поднять коробку, как рука мужчины, покоившаяся на талии, стремительно дернулась вперед. И как только движения могут быть настолько быстрыми? Хотя меня поразила его моментальная реакция, но и мне больше нельзя было терять время впустую. Моей целью было заставить эту группу охотников за лакомствами убраться восвояси, ведь только так я смогла бы попасть в кондитерскую и попытаться выяснить хоть что-нибудь о Лоаме. И я принялась усиленно махать трем братья, включая того, который застыл с коробкой в руках:

– Ну все, вы можете идти.

– А ты?

– Я? У меня еще остались дела… Ой!

И когда только день успел подойти к концу?! От вида облаков, медленно сгущавшихся над головой стоящего передо мной человека, у меня по спине пробежал холодок. Одновременно я почувствовала, как шея, плечи и суставы начинают постепенно деревенеть. Это был сигнал о том, что в ближайшее время я превращусь в черного лебедя.

– Как же быть!

В мгновение ока душа у меня ушла в пятки. Поскольку это была моя первая вылазка в город в человеческом теле, я даже представить себе не могла, что солнце сядет так быстро. В спешке я бросила взгляд на работника кондитерской, что не на шутку перепугало его.

– Уважаемый, подождите!

– П-простите, мадам! – попятился он в страхе. – На мне нет никакой вины! Я выполнил ваш заказ, как было приказано…

– Нет, дело не в этом. Не могли бы вы сказать мне…

Теперь, оставшись без мантии, я почувствовала, как мои плечи начинают дрожать от холода. Не знаю, были ли причиной тому сгущающиеся сумерки, или же дело было в чьей-то энергии, которую мне впервые довелось ощутить, но я вдруг четко осознала, что здесь больше нельзя оставаться.

– Ха-а.

Ну что это за невезение?

Не в состоянии скрыть внезапный упадок сил, я повернула голову назад. Если я последую за хозяином внутрь магазина, то с заходом солнца окажусь в капкане. Поэтому прежде чем это произойдет, мне необходимо поскорее отправиться туда, где мало людей…

– Постой.

Ну а тебе что еще нужно?!

Мое сердце готово было лопнуть от негодования, когда я увидела, как человек в черном плаще демонстративно приближается ко мне. Вы ведь получили все, что хотели, мне больше нечего вам дать! Стоило мне только гневно выпучить глаза, как из глубины капюшона раздался громкий голос:

– Ты действительно…

– Не могли бы вы уйти с дороги? Сейчас я очень спешу.

– …

– Я вообще-то не шучу!

Тут мои плечи начали деревенеть сильнее, и это ощущение, постепенно распространяясь по телу, опустилось уже до локтей. Столкнувшись с хорошо знакомым мне зловещим знаком того, что скоро все мое тело покроется черным пухом, я изо всех сил толкнула незнакомца в грудь.

– Б-брат!

– А…

Вот поэтому-то, когда просят уйти с дороги, нужно освобождать проход.

Края черного капюшона затрепетали, обнажив четко очерченную линию подбородка.

– Отведайте сладенького и перестаньте хмуриться. Любой, кто на вас посмотрит, решит, что вы собрались его поймать и съесть, – бросила я одну-единственную фразу и убежала прочь.

⁂

– Б-брат…

– С дороги.

Они стояли на опустевшей площади. Ласид в очередной раз ударил Теннона по руке, но речь шла не просто о проявлении свирепого нрава.

– Успокойтесь, пожалуйста. Вы можете себя раскрыть.

– Закрой рот.

Тихое дыхание их венценосного старшего брата делало атмосферу еще более напряженной. Когда Ласид во время последней Великой войны поднял из лужи крови голову короля Тенаса, он дышал точно так же.

– Брат!

Позади застывшего в напряжении и не способного произнести ни слова Теннона послышались шаги Пэйтона. Ласид поднял голову:

– Что с той женщиной?

– Я следовал за ней, но она исчезла из виду. Я видел ее спину и почти догнал ее, но она испарилась без следа в камышовых зарослях.

И, словно извиняясь, Пэйтон опустил голову. Отличавшийся крайним хладнокровием и жестокостью Ласид залился хохотом:

– Как такое вообще возможно?

– Брат.

– Говоришь, ей удалось ускользнуть от тебя, капитана паладинов? Хотя она передвигалась обычным женским шагом?

– …

Братья замерли, прикусив языки. Голос Ласида кипел гневом. Были случаи, когда они на шаг отставали от цели, но это был первый… нет, уже второй раз после исчезновения Ханиэль, когда кому-то удалось от них уйти.

– Похоже, слухи о герцогине отличаются от действительности. Она слишком красива для ведьмы. Нет, я имел в виду…

– Следи за тем, что говоришь.

Как можно было озвучить перед его величеством столь легкомысленные суждения! Упрек Пэйтона камнем обрушился на плечи Теннона, который своим неуклюжим бормотанием пытался хотя бы немного разрядить атмосферу. В глубине души он тоже был согласен с тем, что слухи о герцогине, доходившие до его ушей, не соответствуют реальности, но сейчас было не время подвергать это сомнению. В эту секунду самым главным было преодолеть дурное расположение духа императора…

– …

Взгляды двух младших братьев остановились на маленькой розовой коробочке в руке Ласида, и их сердца ушли в пятки. Уж лучше бы он сейчас держал в ней голову врага…

– Ха-а…

И коробка оказалась смята железной хваткой императора. Было ожидаемо, что ей уготована именно такая участь, но сердца тех, кто наблюдал за этим жутким зрелищем, вдруг наполнились спокойствием. Ласид, чьи руки были теперь свободны, медленно отдернул капюшон:

– Как император, я не собираюсь заботиться о семейных делах других людей.

– Б-брат…

– Однако я должен выяснить, живет ли в моей стране ведьма.

Золотистые, подобно солнцу, волосы начали развеваться на холодном северном ветру. А кроваво-красные глаза замерцали таким спокойным блеском, какого прежде никто никогда не видел.

– Сейчас же прикажите зажечь огни в Зимнем дворце.

⁂

– Мадам, вы вернулись? Почему так поздно?!

– Селлена.

Едва я, разбитая и изнеможенная, вошла в озеро, как Селлена тут же подняла клюв в мою сторону. При виде меня и без того измученная тревогой долгого ожидания кряква посинела, словно ее мордочку окунули в краску.

– Вы хоть знаете, как сильно я переживала! Я думала, в городе с вами приключилась беда…

– Ничего не говори.

Если бы со мной действительно что-то стряслось, было бы не так обидно. Потащилась в этом громоздком человеческом теле в такую даль, а вернулась в итоге с пустыми руками. Не то что узнать направление, в котором ушел Лоам, – не смогла даже попробовать кусочек тортика, который был добыт мной после собственноручно поднятой шумихи.

– А-а… ну правда, что за невезение.

К счастью, я перевоплотилась в черного лебедя раньше, чем кто-либо успел заметить сей процесс, но превращение полностью выбило меня из сил. Так мне впервые в жизни довелось сыграть в экстремальные прятки.

– Мадам, что с вами? Хотите сказать, что вы так и не смогли найти старшего брата малышки?

– Сейчас я не в состоянии ответить на… А где она?!

Беспокойно размахивая крыльями, я принялась искать Ханиэль. Но малышки, которая весело играла в воде перед моим уходом, нигде не было видно.

– Селлена, я же сказала тебе присмотреть за малюткой! Почему ты здесь одна?!

– Мне только и оставалось, что смотреть на нее.

– Что это значит?

– Я имею в виду, что была рядом с ней. Но после вашего ухода малышка так приуныла, что намертво закрыла свой клювик. И, спрятавшись вон там, не проронила до сих пор ни слова…

Клюв Селлены указал на камышовые заросли. Наконец заметив белый ватный шарик, который едва можно было разглядеть среди стеблей, я подошла медленно поднесла к нему лапку:

– Х-ханиэль?

– Мама-а-а. Хнык.

Как только я заявила о своем присутствии, малышка подняла головку и залилась горючими слезами.

Неуклюже расставляя лапки, она подбежала ко мне и плюхнулась в мои объятия, и у меня не нашлось сил, чтобы ее оттолкнуть.

– М-мама…

– …

Ее дрожащее тельце напомнило мне плечи детей перед дверьми кондитерской. Чувствуя резь в клюве, я застыла в нерешительности, но в тот же миг Ханиэль, словно с опозданием что-то вспомнив, замотала головой:

– Нет, вы зе не моя мама, да? Госпоза Селный Лебедь!

– Ханиэль.

– Н-не уходите, госпоза Селный Лебедь. Я больше не буду насывать вас мамой.

Говоря это, она отчаянно пыталась зарыться в мои перья. Как же поступить?.. Но сколько бы я ни стискивала зубы, мне не удалось заставить себя даже пошевелиться. А тот факт, что я не в состоянии была сделать ни одного движения, лишь приводил меня в еще большее замешательство.

Когда Ханиэль полностью утонула в моих густых черных перьях, словно ее и не было здесь вовсе, ко мне осторожно приблизилась Селлена:

– Она отказывалась есть, продолжая повсюду вас искать.

– Тем не менее ее следовало покормить. Она же еще ребенок. Как можно было оставить малютку голодной?

– Никто и не оставлял ее голодной. Я даже обратилась за помощью к леди Мэллоу.

– К леди Мэллоу?

Я сделала глубокий вздох и разразилась натянутым смехом. Свой вопрос я задала не потому, что не знала, о ком идет речь. Наоборот, проблема была в том, что мне была слишком хорошо известна эта персона.

– Ты доверила заботу о ребенке постороннему? И почему им оказалась именно леди Мэллоу?

– Н-но…

– Смотрю, ты решила поймать человека, нет, вернее, белого лебеденка в капкан.

Я грозно уставилась на онемевшую от страха Селлену, словно намереваясь ее заклевать. Поскольку я находилась на вершине экосистемы озера, местные обитатели были хорошо мне известны. Так вот, леди Мэллоу, полностью соответствуя своему обращению, до мозга костей была истинной представительницей благородного дворянского рода. Но именно аристократический склад ума и загнал ее в озерные воды. Ее лозунг гласил, что мир состоит только из благопристойности и достоинства. Происходившая из имеющей глубокие корни знатной семьи Севера и за все пятьдесят лет жизни так ни разу и не отправившаяся под венец, она посвятила всю себя преподаванию этикета юным леди. Этот честный и, казалось бы, непоколебимый характер оставался неизменным даже перед лицом власти. Она посоветовала Рании, которая пыталась добиться повторного брака для покойного герцога, который на тот момент был уже полутрупом, «сохранять свое достоинство леди», и вот чем ей это аукнулось.

«Ну, следует отдать ей должное».

Даже став гусыней, леди Меллоу не отказалась от своих взглядов. Твердо убежденная в том, что если человек, обращенный, допустим, в гуся, отринет свой аристократический склада ума, то станет самым настоящим животным, по прошествии времени она умудрилась открыть на озере школу этикета. Обычно ряды учащихся пополняли новоприбывшие его обитатели или же рожденные здесь малыши. Но было большой редкостью, когда хотя бы одному из десяти учеников удавалось выдержать суровую учебную программу.

– Ведь уже были случаи, когда она оказывала пагубное влияние на детей своей строгостью, разве ты не помнишь? Что случилось с утенком, точнее с сыном виконта Артэ, который тоже пошел в ее школу этикета и затем попал под исключение? Ребенок просто любил немного пошалить, а теперь он полностью ушел в себя, отказавшись от человечности. Недавно я видела, как он жевал травку на опушке леса.

– Простите. Для меня в новинку присматривать за детьми. Как бы то ни было, когда я отвела малышку к леди Мэллоу, та сказала, что ее нужно морить голодом, пока она сама не начнет просить еду.

– Что сказала?!

Боже, эта старушенция из ума выжила! Но вместо того, чтобы в ту же секунду броситься на поиски леди Мэллоу, я крепко обняла Ханиэль своими крыльями, чтобы наш разговор не долетел до ее ушей. И как я вообще могу куда-то уйти, оставив ее одну?

В конце концов, не сумев сделать и шагу, я опустилась на землю. И останавливало меня вовсе не то, что мне пришлось бы выслушивать ворчливые замечания леди Мэллоу.

– Мадам, так как прошла ваша вылазка в город? Вы смогли побывать в кондитерской?

– Ха-а. Ну, это…

Я вновь погрузилась в уныние, не зная, как сказать, что все закончилось тем, что я просто простояла весь день в очереди. Нет, конечно, дело не ограничилось одним стоянием перед кондитерской: еще я поделилась тортиком с детьми и отдала лакомства братьям, которые тоже разыскивали эту лавочку…

– Эм.

Но почему у меня вдруг по спине пробежал холодок?.. Несмотря на то, что я уже находилась в зоне своего комфорта на берегу озера, лязг металла, эхом разносившийся по улице средь бела дня, все еще звучал в моих ушах. Одновременно перед глазами возникло расплывчатое воспоминание о точеной линии подбородка незнакомца, которого я оттолкнула.

– Ты действительно…

И с какой стати он разговаривал со мной на «ты»? Раз обладаешь красивой внешностью, то все можно? Хотя он не показал как следует своего лица, мое утверждение не было ошибочным.

Подобно тому, как я могла узнать слона, просто взглянув на его хобот, у меня было особое чутье на красивых мужчин. Мимолетом обнажившиеся черты и сильная грудь, которой коснулась моя рука, ясно давали понять, что передо мной отнюдь не среднестатистический житель этой страны.

«Ну и чего я зациклилась на этом? Мы в любом случае больше никогда не пересечемся».

А раз даже после моих слов о том, что я герцогиня, он посмел повести себя со мной подобным образом, можно сделать вывод, что он или не поверил мне, или горит желанием умереть.

Если и эти два варианта являются неверными, то остается лишь одна причина, по которой он пытался меня удержать…

– Боже, что это за дела такие?

– Простите? Что с вами, мадам?

– Нет, моя красота вновь сделала то, чего не следовало.

Кэтрин, ты, похоже, очень сильно согрешила.

Делая вид, что не понимаю, в чем дело, я кокетливо завертела клювом. Мысль пришлась мне по душе! Хотя о романтических отношениях я знала только из книг, но могла быть лишь одна причина, по которой мужчина мог остановить женщину, которую впервые встретил. Более того, он отправил вдогонку за мной своего младшего брата…

Согласитесь, я была довольно-таки мила и обходительна?

Я показала им, где нужно встать в очередь, и позаботилась о том, чтобы они не остались без вожделенного тортика. Было очень много моментов, которые могли привлечь внимание к моей персоне.

– Мадам, получается, вы опять пойдете в город?

– Эм, другого выбора нет, поэтому, похоже, придется снова туда отправиться…

Этот мир ни за что не оставит меня в покое.

Пробормотав свой ответ Селлене, я подняла голову. Это и есть инстинкт? Став животным, я обрела особую чувствительность к признакам чьего-либо присутствия.

– Селлена.

Едва увидев приближающийся издалека красный факел, я тихо позвала ее. И улыбка, и мечтательное выражение, – все в мгновение ока исчезло с моего лица. Осторожно подняв крылья, я подтолкнула уже успевшую уснуть Ханиэль к Селлене.

– Забери ребенка и живо спрячься. Отведи ее в безопасное место и проследи за тем, чтобы она не показывалась оттуда.

– Мадам, почему вы вдруг отдаете такой приказ? И в одиночку я не справлюсь с маленьким ребенком…

– Тогда отведи ее к леди Мэллоу.

Растерянная моим категоричным тоном, Селлена вздрогнула. Но, уже собравшись было начать меня отговаривать, она вдруг тоже заметила факел.

– М-мадам, там!..

– Да.

Я спокойно подняла голову и сделала шаг вперед.

– Что же привело сюда в столь поздний час моих дочерей?

⁂

Отпусти! Живо отпусти, тебе говорят!

Но сколько бы я ни барахталась, петля все туже и туже сдавливала мою шею. Я предвидела, что, когда моя личность будет раскрыта, слухи об этом непременно дойдут до сестер, и понимала, что меня допросят, но никак не ожидала, что таким образом.

– Идти порасторопнее не собираешься? Чего еле плетешься?!

Ребекка крепко сжала в руках веревку и, свирепо оскалив зубы, дернула ее на себя. Бежать было некуда, поэтому я изо всех сил пыталась следовать за ней, но в ее глазах этого, похоже, было недостаточно.

Захлопнув за собой дверь флигеля, она изо всех сил замахнулась веревкой, словно собираясь ее бросить.

– К-кхы!

– Смотрю, тебе жить надоело! Живо отвечай!

– Даже если я скажу что-то, ты разве меня поймешь?!

Я ударилась головой о стену, а когда резко обернулась, увидела выпученные глаза Ребекки. Особым терпением она не отличалась, поэтому тут же подошла ко мне с намерением задушить, но я не стала спокойно ждать, когда меня прикончат, и встала на дыбы.

Хорошо, давай!

Даже если мне придется умереть таким образом, я была полна решимости оттяпать этой гадине руку.

– Эй! Ты!

– Подойди! Давай же!

И своей развалистой лебединой походкой я заставила себя двинуться ей навстречу. Если буду дрожать и умолять, это только раззадорит сестер-злодеек.

– Ну что встала как вкопанная?! Решила бить, так бей!

– Т-ты с ума, что ли, сошла?!

Тело взрослого лебедя в длину достигает более метра, и было бы поистине удивительным зрелищем, если бы какая-то курица всерьез решила на него напасть. Мой размер не даст никому мной помыкать! Я даже расправила крылья и подняла голову.

– Ну, давай! Только я тоже сдавлю твою шею своим клювом!

– Ы-ыкх!..

Глаза Ребекки, которая, конечно же, была не состоянии понимать язык животных, налились кровью. Но какой бы глупой та ни была, она не могла не заметить угрожающей позы большой черной птицы.

– Провоцируешь меня, да?! Ну сегодня ты у меня действительно…

– Не собираешься прекратить, Ребекка?

– С-сестра.

Ребекка, которая была в бешенстве, обернулась, услышав холодный, но элегантный голос. Рания, наблюдавшая за происходящим так, словно это были чьи-то чужие разборки, надменно вскинула бровь, будто спрашивая: «Что здесь вообще творится?»

– Я же всегда тебе твердила, что ты должна сохранять достоинство герцогской дочери независимо от того, смотрит ли на тебя кто-то или нет.

– Сестра, все не так…

– И что же за разговор ты вздумала вести с диким животным, которое не способно говорить?

– …

Именно это, что ли, имеют в виду, говоря, что свекровь, которая наносит удары, не настолько неприятная особа по сравнению с невесткой, которая ее останавливает? Если Ребекка злилась на меня как на человека, то Рания вообще ничего человеческого во мне не видела. В ее ярко-голубых глазах читалась лишь насмешка.

– Я же верно говорю, матушка?

– Ы-ыг!

На мгновение в ее руке что-то сверкнуло, и небольшой зал наполнил свет. Он был не таким, как от свечей или ламп накаливания, которые я видела в своей прошлой жизни. Это был яркий солнечный свет, ничем не отличавшийся от дневного. Ошеломленная, какое-то время я едва могла открыть глаза.

– Вот теперь вы хоть немного походите на человека.

– Ч-что это значит?..

– Наверное, то, что сейчас вы понимаете, что вам говорят?

Я попыталась взглянуть на язвительно смеющуюся Ранию, но прежде увидела… свои руки и ноги. Не в состоянии постигнуть, почему внезапно обрела человеческий облик, я принялась вертеть головой, отгоняя эту иллюзию, как вдруг заметила, что ощущение магии тоже исчезло.

– Как же быть? Вы так привыкли к обществу животных, что среди людей вам, похоже, крайне неловко.

– Сейчас еще ночь, так почему я…

– Я превращаю людей в животных, поэтому не вижу ничего сложного в том, чтобы сделать из ночи день.

– …

Рания положила большой палец на палочку, похожую на шариковую ручку, и все вокруг моментально погрузилось во тьму. Пока я в замешательстве гадала, что на этот раз будет с моим телом, Рания вновь нажала на палочку – и в зале снова стало светло как днем. С ее лица не сходила победная улыбка:

– Иллуна. Ей может владеть только лорд Севера. Эта вещь способна собирать солнечный свет днем и испускать его ночью, поэтому она идеально подходит для северной части страны, где дни слишком коротки.

– …

– Однако эта вещица всегда находится в поле моего зрения, поэтому оставьте тщетные надежды ее заполучить.

– Ха-а.

Я посмотрела прямо в лицо Рании, которая наклонилась ко мне. Держа в руках свой магический инструмент и саркастически смеясь, сейчас она ничем не отличалась от ведьмы.

– Кстати, и вправду сработало. Хм-м. Интересно.

– Сестра Рания, что ты делаешь?

– …

– Я же сказала! Что это женщина сегодня на свое усмотрение отправилась в город!

Как и ожидалось, Ребекка оказалась не просто пустышкой, которая всегда будет существовать в тени своей сестры Рании. Как только мое тело снова приняло человеческий облик, она тут же затопала ногами и затараторила:

– Она собиралась навлечь позор на герцогский дом! Или же вознамерилась сбежать!

– Ребекка.

– Собственными ртом сказала, что является моей матерью! По-твоему, это вообще нормально?

– Эм. Думаю, этот момент требует объяснения. Вы так не считаете, матушка?

– …

Поднятые уголки рта Рании вновь опустились. Бросив в ее сторону самый невозмутимый взгляд, я встала в полный рост:

– Хотите сказать, что поверите в мои объяснения?

– Герцогиня.

– Постоянно твердите «матушка» да «матушка», вот я и подумала, что стала для вас настоящей мамой. Но даже представить себе не могла, что вы заявитесь посреди ночи и накинете петлю мне на шею.

Я отряхнула руки от пыли с пола, но вдруг упала, почувствовав такую жгучую боль в ладони, словно в нее вонзили шип. Однако поскольку речь шла о тех, кому мои страдания придутся по душе, я, изо всех сил стараясь не показывать, что мне больно, взглянула на Ранию:

– Если бы я планировала сбежать, то сделала бы это. Вы правда думаете, что я стала бы в таком случае бродить по городу, раскрывая свою личность?

– Тогда зачем ты пошла в кондитерскую?

– А зачем ходят в кондитерскую?

Ты точно не идиотка?

Брови Рании опустились, и она фыркнула, вероятно считая услышанное полнейшим вздором. Но мне подобное отношение, наоборот, было выгодно: так я могла быстрее развеять ее подозрения.

– У меня почти нет еды, и мне оставалось лишь выйти за ней в город. А раз выпала возможность побывать за пределами герцогской резиденции, я захотела отведать сладенького.

– Что за бред ты сейчас несешь? Каких таких десертов могло захотеться черному лебедю!

– Чтобы проверить, бред это или нет, может, попробуешь разок поесть сырой рыбы, Ребекка?

– …

Я не смогла сдержаться и набросилась на Ребекку, которая влезла в разговор. Конечно, я никогда не ела сырую рыбу, но здесь мне было решать, что говорить человеку, который никогда не был в шкуре животного.

– Что такое? Не хочешь на собственном опыте узнать, захочется ли тебе сладенького, если будешь жить, как я?

– Ч-чего?! Поэтому ты из-за одного-единственного торта…

– Да. Это огромный соблазн.

– Черт…

Когда я подняла голову и, широко раскрыв глаза, уставилась на Ребекку, та вдруг оробела и сделала шаг назад. Затем, вскинув руки, словно перед ней была какая-то больная на голову, она спряталась за Ранией.