Раскардаш

– Да в том-то и дело, что уже сегодня… – жалобно простонал Макарыч с набитым ртом.

3

Саша не спал чуть больше суток. У него появились чувствительность к свету и легкий эффект тоннельного зрения, из-за чего все вокруг виделось в легком тумане. Чувство тошноты от тройного эспрессо из автомата почти натощак уже целый час не отпускало, пульсируя и разливаясь в желудке. Иногда рвотные позывы откатывали, сменяясь адской изжогой, обжигающей стенки внутренностей, словно лаву из Килиманджаро проглотил. А потом снова неожиданно причаливали обратно рвотные позывы. И так туда-сюда и влево-вправо всю дорогу до депо, рядом с которым Макарыч припарковал свой старый желтый японский минивэн. Он подъехал поближе, насколько можно, чуть пригладил растрепанные волосы и очень нехотя поплелся вдоль веера трамвайных путей, ведущего к зданию, похожему на ангар, – мастерской профилактория. Депо (или парк), где работал Саня, было объединенного типа, поэтому все технические здания располагались рядом друг с другом.

Макарыч глянул на дедовские «Штурманские» часы и закурил. Ветер сыпанул ему пылью в глаза. По ясному небу проплыла щепотка кучевых облаков в каких-то фантастических формах. Было почти восемь. Открытие маршрута уже состоялось. Выезд из депо первых трамваев каждого номера нулевым рейсом, следующим без остановок до своих конечных пунктов, происходил каждый день в половину пятого утра. Поэтому парк уже сильно опустел, хотя в нем все равно безустанно должна кипеть работа. Испокон веков не было такого, чтобы в депо не нашлось никаких дел для сотрудников. Всегда оставались вагоны, которые проходили планово-предупредительные мероприятия в цехе ремонта и технического обслуживания подвижного состава. На путях рядом, чтобы не загораживать дорогу, стояли трамваи-желобоочистители с тележками, рельсошлифовщики, которые также надо своевременно проверять, и запасные составы на случай поломки первых, чтобы открыть маршрут в установленное время.

Рядом с мастерской профилактория находилась механическая моечная машина. Сейчас там должны были мыть ту самую пару экскурсионных ретротрамваев прямиком из СССР. Макарыч очень любил в них обедать, пока никто не видит, если подворачивалась такая возможность. Когда он ел там, то всегда слушал Муслима Магомаева, на концерте которого познакомились его родители. В такие моменты парень удивительным образом ностальгировал по эпохе, в которой никогда не жил. Но машина не работала, и оператора мойки на месте не оказалось, что было необычно, так как совсем скоро надлежало выпустить и эти составы в поездку. С другой стороны располагались производственные мастерские – пристройки к профилакторию. Ни в одной из них также не было ни души. Макарыч нахмурился и пошел дальше.

В самом профилактории – ангаре или, как сказала дочурка одного из водителей, «домике для трамвайчиков», находилась дюжина смотровых канав. Там рабочие ежедневно обслуживают составы, прибывшие на профилактику. Они проводят все необходимые работы за ночь – другого времени для этого нет. Сейчас в ангаре находился пяток вагонов, которым требовался сложный ремонт всей аппаратуры. Такое уже за ночь не осилишь – они пробудут тут несколько дней. И даже отсюда, где работа идет денно и нощно, как в бурлящем котле, несмотря ни на что, сегодня почему-то не доносилось ни звука. Макарыч зашел внутрь здания через огромные ворота, где не встретил никого. Куда-то запропастились даже старики, гоняющие в нарды, которых с места могла сдвинуть разве что скидка в супермаркете на луковые шелушки, пиво в трехлитровых банках и собачий ворс. Саша огляделся по сторонам и направился к моторному цеху, где осуществляются диагностика и ремонтные работы электродвигателей. Он пошел напрямик к административной части, пригнув голову в паре мест, чтобы не стукнуться о кран-балки для перемещения массивных деталей. Макарыч миновал кладовую материалов, хранилище запасных частей и комнату для инвентаря смазчиков. И, проходя мимо каждого из этих мест, он заглядывал внутрь и все так же удивлялся – никого нет на месте. Тишина. Это было очень странно.

Первого живого человека он встретил, когда на секунду задержался у двери в помещение уборщиков. Там Саша увидел, как Фарида – юная сотрудница депо, похожая на Фриду Кало в спецовке, шустро сматывала туалетную бумагу через локоть на руку, озираясь по сторонам. Ее уже несколько раз ловили за тем, что она таскала рулоны и чистящие средства. Штрафовали, грозились увольнением, однако страсть к мелкому бытовому воровству была, видимо, гораздо сильнее страшилок начальства. Как сказала бы Стефани Майер: «Это был ее личный сорт героина».

Фарида часто выручала Сашу, так как он ей очень нравился. Хотя ходили слухи, что с ней «налево» ходит помощник начальника депо Шиловский. Была ли какая-то острая необходимость в том, чтобы удостовериться в этом наверняка, или же нет – неважно. Эту информацию у нее все равно было невозможно как-то подтвердить или опровергнуть. Все из-за языкового барьера. По этой же причине Фарида еще и не могла нормально заигрывать и флиртовать с Макарычем – она очень плохо говорила по-русски, поэтому ей приходилось выражать свою заботу о нем несколько иначе, надеясь на взаимопонимание только лишь на чувственном уровне. Например, она несколько раз застирывала и зашивала Саше форму, когда на него все-таки успешно накидывались агрессивно настроенные клиенты МУП «Коломенский трамвай» по типу Валериана. Такое редко, но, к сожалению, бывало. Особенности профессии. Также Фарида периодически подкармливала Санька домашним пловом, от которого он никогда не отказывался. Увидев Макарыча, уборщица резко спрятала руку за спину и радостно помахала ему свободной. Он улыбнулся ей и ответил тем же жестом.

– Привет, Фарида! А где все?

– Гдэ все, э? Нэ, не тут. Вон они. Там они. Перемена. Перерыв. Завтрак. Обэд, – с акцентом ответила она, усердно подбирая слова.

– Ага, понял, спасибо. Увидимся! – Макарыч подумал, что от нее больше ничего не добьется, поэтому решил не тратить время попусту. Он кивнул ей и пошел дальше прямиком к кабинету начальника.

– Саща, – выскочила Фарида из помещения в коридор, когда Макарыч уже отошел на приличное расстояние, – я больше так не делать. Еще раз клянусь! Бумага тэперь не брать. И мыло не брать. Отрава для жука не брать. Ничего не брать. Честно! Купить надо было домой сегодня. Не успела покупить. Ты не говори. Ты никому. Ты красивый. Ты пожалуйста. Они пляхой. Ты добрый. Они меня выгонять. Они меня домой отправлять. А мине работа надо. Тут харощий очень. Импотент получила на работу. Нраица, – Фарида приложила палец к губам и умоляюще взглянула на парня.

– Я ничего не видел, не переживай, – Макарыч подмигнул ей, изобразил рот на замке и бодро зашагал вперед.

– Ай, эркекче болуптур! – обрадовалась Фарида и тут же юркнула обратно в свою подсобку. И буквально через секунду очередной рулон туалетной бумаги, который она вновь попыталась раскулачить, видимо, выскользнул у нее из руки, размотался и выкатился из двери.

– У, шайтан! – выругалась уборщица и стала затаскивать его обратно за край, отчего он еще больше разматывался.

Саша усмехнулся и свернул к лестнице. Кабинет начальника парка находился на втором этаже сразу у пролета. Парень подошел и постучался. На стеклянной мутной части двери висела табличка «Начальник депо Рябинин В. В.».

– Да чтоб вам всем пусто было! Трутни! Пожрать нам с тобой не дадут, моя любимая сладкая бусинка! – послышалось ворчание из-за двери. – Ладно, зайка, сейчас. Войдите! А, это ты, Макаров. Заходи. Чего хотел?

Владлен Вадимович сидел за столом напротив двери. Кругом стояли стеллажи и шкафы с папками и документацией. В помещении имелся небольшой кожаный диван, висели несколько грамот и дипломов, а также фотография начальника депо с главой Минтранса. У компьютера – портреты жены и дочери. Ничего примечательного – кабинет как кабинет. На Владлене Вадимовиче была рубашка с галстуком, поверх которой он повязал фартук. Перед ним стояли тарелка с отбивной, пюре и стакан кефира. Он завтракал. Рядом с едой на столе расположился крохотный стульчик, на котором сидела маленькая игрушечная тиранозавриха. Она тоже была в фартучке, но сделанном из розовой салфетки. Искусственный зверек торчал из-за собственного маленького столика, на котором виднелась крохотная тарелочка с кусочком мяска. По бокам лежали малюсенькие приборчики, которые хозяин зверюшки самостоятельно изготовил из зубочисток и спичек.

Да. Все верно. Это резиновая игрушка. Динозаврик. Питомица начальника депо Владлена Вадимовича Рябинина. Его тиранозавриха по кличке Инди. Она же Индютя. Она же Индюшка. Его отрада. Его бусинка.

Так, спокойно. Давайте без поспешных выводов. В. В. в общем-то мужик хороший. И вовсе не сумасшедший. Старик, конечно, чуток чудаковатый, на своей волне, с придурью и с прибабахом, но не буйный и без справки. Напротив, стоит отметить, что он является очень ответственным и лояльным к своим подчиненным руководителем. На многое закрывает глаза, еще и регулярно перевыполняет все распоряжения из министерства, отчего его очень любят в муниципалитете. И ценят даже в самом Минтрансе, что для местечкового начальника-функционера сродни поцелую самого царя-батюшки прямиком в морщинистый лобик. Да, у него есть свои заскоки. И динозаврик – лишь видимая вершина шизоайсберга. Но и там все довольно безобидно. В. В. искренне считает, что за ним следят агенты-инструкторы НАТО, чтобы выкрасть чертежи нового экспериментального трамвая «Дружинник». Также он уверен, что заряжает металл своей магической «зеленой» аурой, поэтому всегда трогает все новые рельсы. Так сказать, щупает-с. Тактильный мужик. Ему бы, может, мануальным терапевтом лучше работать – такой талант зазря пропадает. Но шутки шутками, а с момента его назначения сходов с рельс не было ни разу. Вот тут уже думайте сами.

На все закидоны В. В. работники депо от млада до велика давно научились закрывать глаза, иначе можно самому тронуться. Старожилы без особых усилий игнорируют все это мракобесие, а охреневающий по незнанке молодняк, которого в депо всегда было меньшинство, сразу мягко посвящают в курс дела. Им доходчиво объясняют, что если те не хотят проблем на работе, то лучше бы им поступать так же, как все, – молчать в тряпочку и ничего не замечать. Ведь неоднократно имели место прецеденты, когда очередной новичок, отказавшийся здороваться с Индюшкой за лапочку, как с обычным человеком, был отчитан начальником в крайне грубых формулировках. После этого сотрудник, обиженный до глубины души, писал кляузу на Рябинина в Минтранс, а затем внезапно сам уезжал в дурку – остальные работники в ходе инициированной проверки сверху какие-либо странности в поведении начальника полностью отрицали. А как быть иначе? Согласитесь, ну кто из высших чинов да хоть бы и на голубом глазу поверит в то, что глава депо, к тому же столь успешный, занимается такими вот глупостями?

Динозаврик? Какой еще, к чертовой матери, динозаврик? Вы вообще в своем уме? Это как же можно, что на такой-то важной и ответственной должности сидит сумасшедший дед? Да это вам все привиделось! Сестра, несите галоперидол! Вяжем всех скопом!

Подобными разъяснительными беседами с персоналом чаще всего занимался уже небезызвестный вам заместитель Владлена Вадимовича Игорь Глебович Шиловский – сорокасемилетний засаленный костюм и рано поседевший трудоголик-коротышка, который по долгу службы мог бы и самого дьявола запросто до изжоги довести. Напоминаю, что это как раз он уже давным-давно свесил с шеи Макарыча свои пухлые варикозные ножки и каждый день утверждал ему абсолютно кабальный график работы. В этом, конечно, также частично виноват и сам Саня – ну совсем не умеет говорить «нет». Однако жизнь сложилась так, что у Шиловского нарисовалось свое персональное кармическое наказание за мразотство и скотство по отношению к подчиненным, так как хамил и гадил он не только одному Саньку – практически у каждого в депо был на него зуб. Именно Игорю Глебычу, когда Владлен Вадимович отлучается по важным делам, надлежит тут же заступать в «наряд по динозаврику» – кормить, поить, выгуливать и всячески развлекать любимую игрушку начальника, пока того нет рядышком. Парни из профилактория говорили, что однажды видели, как Игорь Глебыч сдался ментально, напился и в один из таких дней «СЖЕГ», как он сам тогда орал дурниной на все депо, «НАХУЙ. ЭТУ. ЕБУЧУЮ. ДИНОЗАВРИХУ» в мусорном ведре, хохоча, как бесноватый, подливая в пламя водку из горла и танцуя вокруг этого кострища. Потом он, конечно же, проспался в кабинете на диване, протрезвел и поехал в магазин за новой игрушкой, ибо все знают, что В. В. очень вспыльчив, если дело касается его любимой зайки. В такие моменты он становится не в меру щепетильным и очень агрессивным. Даже пугающе жутким. Его секретаршу, которая как-то случайно скинула любимицу Рябинина со стола, больше никто не видел… Индюшке по весьма настойчивой просьбе начальника депо на игрушечную лапку в медпункте все-таки наложили гипс, а женщина куда-то пропала в тот же день… Говорят, кто-то тогда слышал глухие крики из подвала… Глупости, конечно, что-то думать и разгонять в этом направлении – этот подвал уже сто лет как закрыт, так что никто туда даже и не полез ничего проверять. Официальная версия: сотрудница уехала в отпуск по состоянию здоровья. А в случае с Игорем Глебычем подмены руководитель, к счастью, не заметил. Ну а парни зама не сдали. Сексотов среди них не водится, и стучать у них было не принято. Даже на таких, как Шиловский. И еще, конечно, решили не болтать лишнего после случая с секретаршей. Так, на всякий. Чтобы грех на душу не брать. А то мало ли.

– Доброе утро, Владлен Вадимович! Привет, Индюша! Приятного вам всем аппетита! – Макарыч зашел и поздоровался с присутствующими.

– Доброе, доброе. Хвоста не было? Я сегодня тут ночевал. Пришлось. Опять пиндосы своих ищеек с поводка спустили. Во им, а не наши трамваи! – начальник скрутил дулю Макарычу, а другой рукой прихлопнул мошку на своей лысине и пошевелил седыми усами, – Пусть пешком ходят друг друга в жопы приходовать!

– Не было, не переживайте.

– Чего надо? – вновь обратился он к Саше, а затем повернулся к своей питомице: – Ты ж моя шладкая! А-а-ам! – просюсюкал начальник, подкармливая динозавриху с малипусенькой вилочки. Мяско, естественно, падало где-то рядом на стол.

– Да, собственно, хотел узнать, где все. В депо пусто – ни души, – Макарыч заложил руки за спину.

– Как это «где все»? – удивленно взглянул Владлен Вадимович на Санька. – Сегодня же первый четверг! Так что все у механиков. Турнир. Забыл, что ль? Эх, ты! Вон, даже Индюшка знает! Я и сам бы присоединился с удовольствием, но сейчас документы разберу и побегу по делам в мэрию. Ты ж туда сейчас – ну, к механикам?

– Видимо, да, – насупился Макарыч.

– Давай-давай, отдыхай. За старшего будешь. Так и передай всем.

– Непременно. До свидания.

– Ап-ап-ап-ап-ап, постой, постой, Сань! Чуть не забыл! Еще кое-что! – начальник бросил в спину Макарычу уже в проходе.

– Да, Владлен Вадимович?

– Глебычу скажи, если он там, чтоб поднялся потом – я ж уйду скоро, а с Индютей посидеть надо. Она так не любит одна оставаться. Пусть он зайдет и проведает малышку. Да, моя хорошая? Дружок твой придет! Дыа! Дыа! Ты ж мой сахарочек! Моя радость! Моя бусинка! Моя булочка! Моя цы-ы-ы-па!

Макарыч молча кивнул и закрыл дверь. Он поправил бабочку и быстрым шагом направился в сторону павильона механиков, где и находился как раз склад забытых вещей. Все начинает идти не по плану.

4

Достоевский в своем романе «Игрок» писал, что азартные игры делятся на два вида – джентльменские и плебейские. Федору Михайловичу в этом определении можно доверять целиком и полностью. Великий русский писатель любил рулетку всей душой и только своих детей и жену разве что на кон не ставил. Хотя, может, и такое бывало – я свечку не держал. Так или иначе, по его словам, истинный джентльмен играет исключительно ради удовольствия, ради созерцания эмоций от выигрыша или проигрыша, тогда как обретение материальных благ самоцелью карт не является. Во главе игорного стола для человека приличного стоит только лишь приятное времяпрепровождение. К материальному обогащению посредством азартных игр стремятся люди недалекие. В трамвайном депо, где работал Макарыч, игра в покер, ставшая нерушимой традицией, балансировала на стыке этих двух понятий.

Почему покер? На нем сотрудники остановились не сразу. Сперва были шахматы, но они не прижились – нет коллективного участия. Нарды по этой же причине вскоре сменились домино и остались в ходу лишь у нескольких старожилов. Вот у этой игры вполне был шанс на то, чтобы стать предметом общего досуга надолго. Например, домино настолько понравилось одному работнику кузнечного цеха, что он, издали заслышав в столовой зов о начале партии, сваливал первое, второе и компот в одну тарелку, если в тот момент ел, залпом проглатывал все это хрючево и быстрее бежал играть. В желудке-то все равно все перемешается и переварится! Так чего, спрашивается, время терять и титьки мять? Однако после того, как один из сотрудников стал счастливым обладателем покерного набора на день рождения, о домино больше не вспоминали, так как все моментально прельстились лоском и шиком карт. А еще возможностью играть на забытые пассажирами вещи, за которыми хозяева не приходили от полугода и более. Но только на эти вещи. Это было незыблемым правилом депошного покерного клуба, которое никогда не нарушалось. Ну, разве что пару-тройку раз. И то там по мелочи. Хотя однажды растащили по звеньям колье. Но тогда же праздник был – День работника транспорта! Ой, как будто сами святые!

«Сука! Сука! Сука! Сука! Ну как я мог забыть? Совсем с этими семейными дрязгами котелок не варит! Так просчитаться!» – ругался Макарыч, ускоряя шаг и чуть ли не переходя на бег.

Турниры проводились каждый первый четверг каждого месяца. Техасский холдем-покер. Игра без лимита. Пять общих карт. Среди забытого пассажирами скарба иногда на кону оказывалось нечто крайне стоящее. Тут-то и пробуждался в сотрудниках двойной азарт при виде чего-нибудь блестящего и дорого-богатого. Все потерянное хранилось на складе утраченных вещей как раз в павильоне механиков. Как уже было оговорено, по истечении шести месяцев все, за чем не пришли, автоматически списывалось в банк депошного казино. Осуществлялось это под надзором ушлого кладовщика и завхоза. Его звали Матвей – ровесник Макарыча и его приятель по совместительству. Матвей был стройный, среднего роста, интеллигентного вида, педантичный. Он обладал живым и подвижным, как ртуть, интеллектом и закончил философский факультет, из-за чего имел очень витиеватую, туманную и велеречивую манеру общения. Зато запанибрата со всеми. Даже с Шиловским. В депо Мотя работал завхозом, потому что «ему нужно было подумать о многом, а данная вакансия в этом случае – идеальный вариант, где тишь, уют, комфорт и брют». Примерно так он обычно и отвечал на вопрос о причинах выбора столь странного рода деятельности для человека с дипломом гуманитария в самом прямом его назначении. Хоть Матвей и являлся, вне всяких сомнений, очень хитрым, его авторитет в турнирах был неоспорим и непререкаем. В мухлеже он не был замечен ни разу, в отличие от остальных игроков, а еще умел деловито перекатывать фишку между пальцами. Поэтому кладовщик, помимо непосредственного участия в турнире, еще частенько выступал и в роли крупье. Хотя это скорее было из-за того, что покерный набор принадлежал как раз ему. Также безукоризненной репутацией честного человека обладал и сам Макарыч. По иронии судьбы, именно он обычно присматривал за банком и следил за ходом игры. Он часто помогал Матвею в подготовке к турнирам. Они вместе предварительно распределяли между участниками вещи, обговаривали ставки – что и как делить, сколько будет стоить та или иная штукенция, какие будут блайнды. А все-таки деньги очень хорошо делятся. Особенно доллары. Соблазн так велик!

«Ну как? Как? Как же я мог забыть, что сегодня первый четверг? Какое же паскудное гадство!» – шипел про себя Саня на подходе к павильону механиков.

– О, гешпанец приехал! Наконец-то! Ке паса, Дон Кихот? – осклабился Матвей. Он держал в зубах дымящуюся сигариллу и глубоко откинулся на стуле, когда в дверь с грохотом влетел запыхавшийся Макарыч. – Это правильно, что так спешишь! Чего трубку не берешь? Чуть всю игру не пропустил!

Помещение механиков было солидных размеров, но где-то вполовину меньше самого профилактория. Состояло оно из высоченного потолка, кучи всяких разных станков, инструментов и многочисленных подвесных конструкций с лестницами. В левом углу недалеко от двери располагался склад забытых вещей – несколько рядов железных стеллажей за решеткой. Рядом находились каптерка завхоза, а также стальной стол с зеленым полотном, за которым как раз и восседали достопочтенные игроки. Турнир был в самом разгаре, но по их лицам Макарыч понял, что сейчас господа взяли перерыв. Соперников осталось трое. Остальные, видимо, уже успели проиграться в пух и прах и раздосадованные разбрелись по своим делам. В данный момент в игре принимали участие Матвей, помощник начальника Шиловский и охранник Родион, который сидел в наушниках и смотрел что-то на телефоне. Только на будущее хочу сразу отметить, что охранника зовут никак не Родя. Родион. Запомните! Это очень важно. «Потому “Родей” меня только бабуля называла. Убью».

Родя Родион был тридцатилетним двухметровым шкафом. У этого верзилы с плечами и спиной гладиатора-тяжеловеса в жизни присутствовали лишь две абсолютно полярные радости – спортзал и корейские дорамы. Он тоже был приятелем Макарыча. Когда они впервые встретились, Саша подумал, что с его будущим другом что-то случилось – тот сидел в охранной будке и рыдал на все депо. Макарыч, услышав это, влетел к нему и спросил, в чем же дело, думая, что у парня что-то произошло. Мало ли. Может, умер кто. Но Родион сквозь слезы и заикаясь показал на экран своего смартфона. Там шла одна из последних серий дорамы «Любовь приходит с неба», также известная как «Аварийная посадка любви». Охранник протер от слез дисплей, хлюпнул носом и, запинаясь, выдавил из себя:

– Ю-ю-юн Сери и Р-р-ри Джен Хек должны быть вместе! Так нельзя! Ну как жестока жизнь! Скажи, а-а-а?

Из-за периодического использования анаболических стероидов, инъекций тестостерона и прочих запрещенных препаратов во время подготовки к соревнованиям по бодибилдингу у Родиона немного сбился гормональный фон. Также у охранника появилась небольшая гинекомастия, в довесок к которой его еще и знатно попрыщило до ряби. Поэтому теперь он всегда очень бурно реагировал на сюжетные повороты в своих любимых сериалах, без которых просто жить не мог. Это был его первый рабочий день. Макарыч принес охраннику кофейку с плюшками за знакомство, чем и поддержал этого столь чувствительного парня в его поистине тяжелых переживаниях за вымышленных героев. Сам же Саня в тот момент в душе хохотал до колик при виде этого гиганта, рыдающего из-за девчачьего сериала. Собственно, просмотром чего-то подобного Родион занимался и сейчас, пока был перерыв. Короче говоря, вот так вот они и подружились.

– Присаживайся! У меня для тебя ну просто замечательные новости! Даже не верится, что тебе могло так повезти! – Матвей пододвинул Макарычу стул и протянул ему газировку. Он встал из-за стола и пошел к себе в каптерку. – Я сейчас.

У Санька мурашки пробежали по спине от этих слов и засосало под ложечкой. Он со всеми поздоровался, сел и солидно отхлебнул из бутылки, из-за чего напиток у него чуть носом не пошел. Парень откашлялся и стал взглядом искать портфель Валериана на стеллажах. Видно его не было.

«Ну что ж, все понятно. Мотя всем разболтал, что сумка битком набита деньгами. И, так сказать, под давлением общественности разыграли все вместе с самой мошной. Сейчас “долю” мне принесет – оставшуюся от дележки ручку-ремешок и пару мятых баксов. Скажет, что, мол, записи все потер и все в ажуре. Не удержались. Растранжирили. Коршуны. И чего я вообще за эти чертовы доллары так переживаю? Грязные зеленые бумажки! Они мне вообще до лампочки. Чужое же. Придумал сам себе проблемы, пошел на поводу у жены и повелся на ее уговоры. Рохля. А я-то все правильно сделал: сумку сдал, подпись поставил. И что там дальше – меня не касается. Говорил же батя: “Послушай жену, сделай все наоборот, и будет тебе счастье”. Только не сесть бы теперь».

– Та-дам! – высунулся из прохода довольный Матвей, держа в руках две виниловые пластинки. – Специально для тебя отложил. Тут Магомаев «Золотые хиты» и сборник Высоцкого. Все как ты любишь! На остановке около филармонии нашли. Механики со слесарями хотели разыграть сегодня, но я не дал. Это тебе вне конкурса, так сказать. Будем считать, что ко дню рождения. А играем мы сегодня на инструменты, мультитулы и все для дома. Решил тематический банк сделать, а то больно урожайно было осенью на маршруте, где новостроек много.