Полная версия
Гид успокаивал себя тем, что крутой детектив Марлоу может быть только в фильмах, жизнь, пусть и виарная, построена на компромиссах.
Зачем он ввязался за безнадежное дело? Захотел помочь дочке, которая ищет своего отца? Решил разбавить свою пресную загробную жизнь? Он начал опасную игру, связавшись с бандой. А может, он тоже заразился этой экшен-зависимостью, как дети из Бейби-мафии?
Как бы то ни было, в статусе личного хэнчмена Ковальски есть неоспоримое преимущество – теперь перед ним открыты любые двери на территории Бутлегеров, и ни один гангстер, бригадир и даже Кум не сможет отказаться с ним говорить. А это наделяет его полномочиями, о которых он не мог даже мечтать еще сегодня утром, чтобы найти потерявшегося духа и вручить ему "счастливый билетик" с надписью "Выход".
В обмен на услугу нужно лишь исполнить «дружескую просьбу» босса Гэнгсити…
С чего начать? Гид плохо знал сюжет «Гангстеров III». В отличие от виарного поколения, которое родилось со шлемом виртуальной реальности на голове, Вызыватель никогда не проходил основную сюжетку, он знает лишь те ветки, которые нужны ему непосредственно для работы.
Гид подошел к ветхому бюро, открыл скрипучие дверцы и принялся ворошить свой архив, в котором не мешало бы навести порядок.
Гедеон занял пустующий офис босса из первой миссии, который собирал арендную плату с бедных жильцов-иммигрантов, не брезгуя шантажом и угрозами депортации. В наследство от мелкого босса из сюжетки, новому владельцу офиса достался шкаф с картотекой на рабочих-иммигрантов и кассовые амбарные книги. Вызыватель продолжал вести картотеку предыдущего хозяина – только теперь там переписка духов с живыми родственниками.
Можно хранить документы на своем диске вне игры, но тогда придется постоянно выходить в Лимб, а Вызыватель был сторонником техники "фулл-иммершина" и считал, что покидать своё рабочее место расхолаживает и сбивает рабочий ритм – иными словами он придерживался тактики виар-зависимых геймеров, которые проводят в одной игре всё свое время, кроме сна, пологая, что это единственный способ добиться успеха.
Наконец он нашел незаменимый томик "Ultimate Game's Guide" на две тысячи страниц – инструкцию-справочник по прохождению всех веток основной и боковых сюжеток с подробным описанием биографии каждого персонажа. Вызыватель раскрыл главу "Бутлегеры", которая распадалась на полсотни подзаголовков, и тяжело вздохнул. Глава Самогонщиков занимала половину всего справочника. Не так Вызыватель представлял себе работу детектива. Он не горел желанием снова возвращаться к бумажной работе, которой он был сыт по горло. Ему хватало архива корреспонденции духов, заполнившего уже два шкафа. Свою новую работу ищейки он видел «в поле», допрашивая свидетелей и подозреваемых. В конце концов, он влез в эту авантюрную историю не для того, чтобы снова просиживать штаны в дефолтном офисе на окраине иммигрантского района, изучая бумажки!
Гиду не нужно было штудировать руководство, чтобы понять – запуск сюжетки Гризольди-бульдозериста невозможен без одобрения главы Худлума – НПСа из районного муниципалитета. Незачем тратить сотни часов на прохождения сюжетки, чтобы узнать, что в кварталах нельзя открыть и кафешку, не подмазав местного чиновника, не говоря уже о сносе зданий. Злоумышленник наверняка оставил кучу следов и засветился в Худлуме.
Гид запрыгнул в свой старенький «JunkWagen» и погнал в рабочий квартал.
Гид едет в Худлум
* * *
Многие игроки считают, что названия района Худлам происходит от английского "hoodlum" – бандит, гангстер. Однако, справочник "Ultimate Gamer's Guide" объясняет происхождение слова смешением польского слова "chudy" – тощий, бедный и англ. "slum" – трущобы.
В Худлуме нет асфальтированных дорог, под колесами утрамбованный желтый песок и коричневая глина. Отличительной чертой всех машин из рабочего квартала – слой этой желтой дорожной пыли на капотах, словно поеденных ржавчиной. Ухабистая дорога не дает разогнаться, поэтому любимые гангстерами «родстеры» здесь выполняют лишь декоративную функцию. Они рычат своими мощными моторами, поднимая клубы желтой пыли, но не едут больше 50 км/ч, словно трактора из сюжетки про Стейнбековских реднэков.
Кругом деревянные бараки рабочих, заборы из разнокалиберных досок, сколоченных из ящиков. За заборами лабиринты дворов, увешанных слоями простыней на бельевых веревках, как занавесом бродячей актерской труппы. Вызыватель представил, как он преследует загадочного обрывателя объявлений, словно сотрудник миграционного департамента, который гоняется за рабочими-приезжими, но, по закону жанра, вместо мигрантов инспектору удается поймать только сохнущие подштанники. Тогда его детективная история превратится в дешевую комедию.
В рабочем квартале вы не найдете ровных линий и геометрию формы. Заборы словно пьяные собутыльники, придерживают друг друга. Крыши и стены бараков, деревянных пристроек вкривь и вкось, будто сколоченные второпях, на глаз, людьми которые не планировали останавливаться надолго, но прожили здесь всю жизнь.
Зато работа художников с аутентичными мелкими деталями достойна похвалы. На досках заборов, если приглядеться, можно рассмотреть штампы на разных языках, отсылающие к временам, когда эти доски были ящиками с товарами, которые везли через океан со всего мира.
От бытовых проблем и плохих дорог рабочего квартала отвлекает лишь пышная зелень. Очаги природы имеют такой же непокорный нрав, как и обитатели Худлума и также презирают ровные линии, как местная архитектура. Зеленые ветви деревьев нависают над косыми заборами, а кусты и пучки травы выглядывают из каждой щели. Природа здесь не такая как в Централ Маркетс или ГринХайтс, где вся зелень загнана в геометрию скверов и зажата редутами плитки и закована в металлические фигурные колодки ландшафтного дизайна.
В час пик, на солнцепеке, местных жителей не встретишь на улице. Вернее, не встретишь на лавочках и в кафешках – в привычных для НПСов местах. Зато их можно найти в густой траве, если внимательнее присмотреться.
В кустах бузины и крапивы отдыхают рабочие после смены, с бутылкой виски в руках. Ведь по градостроительной программе муниципалитета лавочки не предусмотрены, не считая той, которая стоит в сквере напротив самого муниципалитета. Бутлегеры платят своим НПСам продукцией собственного производства. Когда бутылка опустеет, они пойдут на Завод за новой. Поэтому Ковальски располагает большим резервом боевых-НПСов. Можно, конечно, платить им виарными тубриками, но в таком случае деньги они будут тратить на красивые вещи, которые понесут себе домой и, тем самым, поднимут уровень удобств своего жилья до «scarcely bearable», а значит, исчезнет условие, которое заставляет их пить, что в свою очередь, толкает их в ряды гангстеров: недовольство жизнью.
В центральном сквере района, напоминающего заброшенный сад, стоит серое здание муниципалитета. Это административное здание первого уровня "Скупой Скрудж" – двухэтажный деревянный дом формы солт-бокс, обшитый дранкой, со скатной крышей "кошкина горка". Цветущие яблони украшают это унылое место. Под яблоней, на единственной скамейке во всем районе, устроился НПС-ветеран – он выглядит подозрительно трезвым и довольным жизнью – два несовместимых качества обитателя Худлама.
Несведущий турист, случайно забредший в этот закоулок Гэнгсити, может подумать, что местные Кумы совсем забросили управление своим районом и даже не потрудились построить приличное здание муниципалитета. На самом деле это не служебная халатность, а тактическая хитрость Бутлегеров.
Доступ к интерфейсу "district management" лежит через местное самоуправление.
Управлять районом, а, следовательно, умами НПСов-жителей легко – достаточно посадить своего человека в кресло начальника муниципалитета. Технически это несложно – нужно лишь перестрелять других кандидатов на выборную должность – и место у вас в кармане!
Только Бутлегеры сделали еще хитрее. Они оставили всё как есть.
В Худлуме царит разруха, процветает коррупция, нет публичных мест досуга, уличного освещения, асфальтированных дорог и других удобств. Иными словами – положение дел идеально подходит Самогонщикам, и они не хотят ничего менять! Ведь именно в таких суровых, спартанских условиях вырастает НПС, готовый вступить в ряды гангстеров-бутлегеров.
Начальное здание муниципалитета «Скупой Скрудж» имеет лишь мизерный набор функций. А для того чтобы получить доступ к улучшению района, нужно построить новое здание или модернизировать старое до уровня «Праведного Квакера» или «Conference House» – колониального поместья семнадцатого века с кладкой из булыжников и деревянной пристройкой. А это значит, что можно не волноваться о результате выборов главы района – кто бы ни сел в кресло чиновника, он всё равно ничего не сможет сделать из-за ограниченности функций. Поэтому, чтобы не обещал жителям-НПСам новый глава, он не сможет улучшить жизнь своим избирателям. А это значит, что банды-конкуренты могут сколько угодно ставить своих проплаченных чиновников, но повлиять на устройство Худлама у них не получится.
Вызыватель поднялся по скрипучим ступенькам на деревянное крыльцо муниципалитета.
Трудно себе представить, что это серое здание прямой родственник Мэрии в центре города с колоннами и портиком. Если конторка в Худлуме это первая ступень, то Мэрия, в которой заседает Нанов Зэбов, это здание администрации высшего уровня «City Hall» – смесь стилей эпохи конфедерации и французского ренессанса.
У входной двери висит фонарь, явно выдранный из редактора. Старый протестант Скрудж чурался украшений и предпочитал простые вещи в доме и в одежде. А такой фонарь с выкованными листами аканта и бронзовым кольцом можно встретить лишь за десять кварталов отсюда, на улице Аппер-лейн, на крыльце домиков для мидл-класса.
Вызыватель остановился, чтобы еще раз рассмотреть странный подвесной фонарь, выделяющийся среди нищеты Худлама.
Гедеон вошел внутрь. Он прошел по обшарпанным коридорам власти: под ногами дощатый пол, на стенах потрескалась штукатурка. Детектив остановился у двери с надписью: "Председатель муниципального района". Постучал и вошел.
В кабинете председателя жуткая смесь роскоши с интерьером барака. Врожденное стремление к прекрасному у НПСа натыкается на запрет улучшений, вшитый в конторку «Скупого Скруджа». На табуретке граммофон, на столе приемник, не деревянный, а модный бакелитовый, барочные золоченые подсвечники и три одинаковых бронзовых фигурки собак. Поклеить обои поверх треснувшей штукатурки Председатель не имеет права, зато может компенсировать депрессивный интерьер купленными предметами, которые приносить не запрещено. Так выглядела бы камера авторитета в тюрьме «Sing Sing».
– Без предварительной записи не принимаем, – сказал чиновник "в авторитете", в сшитом на заказ двубортном пиджаке из ателье Wilkins&Sons.
Посетитель открыл плашку параметров НПСа-чиновника. Отношение к гостю-заявителю заведомо плохое: минус 9 пунктов. Придется дать на лапу минимум пять сотен зеленых, чтобы поднять уровень до нуля, чтобы НПС снизошел до разговора.
«Вот незадача!» – спохватился детектив-любитель. На счете Гедеона только 283-и виарных тубрика! Ничего удивительного, ведь после того как выпотрошили редактор, местная виарная валюта потеряла для игроков всякий смысл.
А всему виной дешевое пижонство. Вызыватель поддался давнему желанию сменить гардероб. Гид купил себе классическое английское пальто «Кромби» темно-синего цвета, которое соответствует его новому статусу детектива на полставки. Вместо того чтобы щеголять перед НПСами-забулдыгами в новом пальто, лучше бы он подумал о деле! Он купил на игровой кэш наряд "крутого парня", потратив сумму, которую, как раз, хватило бы на взятку чиновнику. Вызыватель отругал себя за дешевые понты в стиле Бейби-мафии.
Что ж, допрос первого свидетеля провалился. Детектива, как нищего иммигранта выставили за порог. А обстановка кабинета с предметами роскоши из бутиков и дорогая одежда бота сообщили детективу то, что он и так уже знал: кто-то не скупился на взятки для муниципалитета.
В «Ларце»
Все совещания портовых гангстеров проходят в «Ларце на золотой цепи», как в шутку называют контейнер, подвешенный на грузовых кранах. Как и Кощей, Сантьяго обезопасил себя от покушений, спрятав свою смерть в ларце на самом высоком дубе.
В портовой штаб-квартире обстановка взаимного недоверия накалилась до предела. Кумы принялись вспоминать старые обиды.
– Мы все прекрасно знаем, как ты пробился в Кумы из заштатного конвоира, – шипел прихвостень Сантьяго XIV-го по кличке БулитДоджер. – Твои махинации с «результативностью» ни для кого не секрет. Ты подставлял своих мобстеров-корешей, соглашаясь выйти в чужую смену, а сам подбрасывал духам автомат под кровать. Сколько там у тебя поощрений за предотвращение «побегов»? А потом уже в ранге Кума ты подчистил все следы, уволив за халатность своих бывших товарищей из конвоя, которых сам же и подставил.
– Это болтовня обиженных игроков, которых турнули из Порта за непригодность, – говорил новый Хозяин Порта. – Они всем подряд рассказывают свои истории в стриптиз-барах о том, как их подставили, иначе бы они сейчас рулили Портом или даже сидели в самой Башне. Я, по крайней мере, отработал в конвое, на улицах под пулями духов-мстителей. А чем ты занимался прежде некому непонятно. Зато всем известно как тебе удалось накрутить статистику авторитета. Ты тусовался с бейби-мафией, рассказывая грудничкам, что ты правая рука босса и ищешь перспективных игроков. Потом придумывал сосункам задания одно глупее другого, чтобы, якобы, оценить их навыки. Они из кожи вон лезли, чтобы их взяли в банду взрослых гангстеров и не подозревали о том, что алгоритм записывает их беспрекословное подчинение на твой счет. А ты в это время получал очки авторитета в статистику, прокачивая скилз «лидера».
Первый Советник Маркони быстро переметнулся на сторону нового Сантьяго XV и принялся обвинять своих старых союзников:
– БулитДоджер – Шурин опального босса, наверняка, знал о делишках своего шефа.
– Прошлый сеньор Сантьяго кинул меня также как и вас, – напомнил БулитДоджер.
– А может, бывший шеф взял тебя в долю за молчание?
Все Кумы повскакивали из-за стола и выхватили свои пушки. Прихвостни беглого босса направили стволы на оппозицию, захватившую власть. А новое руководство взяло на мушку вчерашних фаворитов.
В тишине раздался уставший голос, который философски заметил:
– Что ж, одно ясно наверняка: беглый Сантьяго смылся с кассой, оставив нас спорить, кому принадлежит нарисованное кресло.
* * *
После исчезновения портовой кассы денежный вопрос стоял особенно остро. Выскочки из военных симуляторов думали, что покупка такого «сильного триггера» как «Пацифист Джо» поможет им закрепиться в чужом виаре. Безмозглые солдафоны. Они даже не удосужились пройти сюжетку «Гангстеры3» и думают, что разбираются в «Гэнгсити»! Пацифист Джо подавляет боевой дух ДжиАй-ботов. Вот только майору Пейну никто не сказал, что боты-новобранцы могут поступить на службу только через призывные пункты. А это уже компетенция мэра. Залетные солдатики думают что здесь, как и в военном симуляторе, главное защитить свою базу, то есть штаб-квартиру. Какой прок от НПСа Джо, если мэр никогда не активирует режим «Uncle Sam wants you!» – обязательную воинскую службу. Дело в том, что ДжиАйи ничего не смыслят в правилах «Гэнгсити». И Сантьяго XV будет последним человеком в этом виаре, кто станет им их объяснять. Раз военные готовые выложить кэш за «Трезвую Америку», то он с радостью продаст им триггер. И пусть майор Пейн дальше торгуется со старым лисом Ковальски, чтобы обменять триггер на Пацифиста Джо до Судного виарного дня.
* * *
На очередной раунд переговоров с военными Сантьяго отправил своего Прихвостня по кличке ДолзРиппер. Сам Хозяин Порта, словно почуял неладное, и не поехал. Сначала планировали провести переговоры в поезде, но на перекрытие всех станций не хватило свободных мобстеров. Новый портовый босс подозревал, что это проделки сторонников предыдущего сеньора Сантьяго, которые хотят подставить неугодного босса под пули, в миссии киллера. Новый Сантьяго не решился выходить за территорию Порта и отправил своего человека.
Раз статус переговорщиков понизился, то и место встречи изменили. С высоты дипломатии надземного метро решили спуститься на землю. Остановились на Мемориале отцам основателям города. Локация подходила по требованиям безопасности. Этот мемориал под открытым небом стоит на холме и не простреливается из окон соседних домов. А широкие колонны расставлены вокруг пятачка земли, мощеного плитами. Капители колонн достаточно широки, чтобы разместить охранников. Таким образом, бодигарды возьмут Мемориал в кольцо, и с высоты будут контролировать все подступы к памятнику на двести метров вокруг.
Предусмотрели всё. На случай срыва переговоров есть запасные выходы – проходы между дорическими колоннами на антаблементах. Поэтому во время быстрого отступления переговорщики не станут легкой целью противника, столпившись в узких дверях.
Забыли только одну мелочь: пересчитать количество могильных плит. Кто же знал, что за одну ночь количество отцов-основателей города увеличилось на одного человека? Диверсанты-самогонщики достали из редактора идентичную могилку и притулили сбоку. А чтобы не привлекать внимание копипастой, поскольку, маловероятно, что у «Фридриха Амадэуса Альтштутцера» найдется полный тёзка, тем более, настолько близко, – фамилию пришлось исправить. Судя по обновленной надписи на плите, подселенный покойник принадлежит к голландскому роду: «Isaac Draftevader».
Под могилку подложили бомбу на дистанционной активации. А как только припозднившиеся военные прибыли на место переговоров, «Isaac Draftevader» сдетонировал.
* * *
В Ларце прошло экстренное совещание после теракта. Сантьяго XV отчитывал своих подчиненных. Виарный парвеню уже успел вжиться в роль своего сюжетного прототипа:
– Чьих это рук дело?!
– О месте встречи знали только мы и военные, – оправдывался Первый Советник. – Мемориал был выбран за два дня до переговоров. Посторонние не могли о нем знать.
– Если не знаешь кто, можешь смело называть Башню и не ошибешься, – уверенно сказал Шпилер. – Во всем всегда виноваты наши заклятые враги. Они мстят нам за месяцы унижений, когда мы держали их взаперти, как нашкодившего школьника, на домашнем аресте.
– Причем здесь Башня? – возразил ДолзРиппер. – Сюжет «Трезвой Америки» их никак не задевает.
– Они просто хотят сорвать сделку. Ведь все знают, что после известных событий мы на мели, – давил на больную мозоль тайный агент бутлегеров.
– Это не ее методы. Башня отправила бы свои резервы синих воротничков с автоматами и оцепила бы весь Мемориал.
– Да и откуда им знать о месте встречи?! – вопрошал Маркони. – Информация не покидала этого кабинета.
– Значит, кто-то из нас работает на Башню, – сказал Шпилер, с подозрением оглядев портовую верхушку.
– Сначала эта глупая проплаченная статья в газете, теперь срыв переговоров. Что будет дальше?! – кричал Сантьяго, срывающимся голосом.
***
Молодой карьерист-самогонщик Аннигилятор спешил отчитаться перед начальством:
– Мы почти у цели. Переговоры в Мемориале сорваны нашими специалистами. Бунтующие стивидоры готовы поддержать старое руководство и свергнуть приемника. Порт не успеет завершить сделку с Военными.
– Не надо рассказывать моей заднице, как ей будет удобно сидеть в новом кресле, которое еще не готово, – по-пролетарски грубо проворчал Ян Ковальски, столяр с двадцатилетним стажем. – Я успокоюсь, когда старые девы в чепчиках из Темперанс-клаб будут сидеть в подвале Пивзавода на складе триггеров.
Ковальски прервал видеозвонок из виара и вцепился ногтями в резные головы львов на подлокотниках стула. За окном в реале падает снег. Овчарка лает на голограмму Энна, призывая поиграть с ней, но черты молодого Кума застыли, осыпаясь крупой электропомех, как и снег за окном.
Мемориал
Обычная Семья ничем непримечательных НПСов вышла на прогулку. Мама с химической завивкой, папа в галстуке и со стрелочками на брюках. Сынишка лет девяти – шустрый малый в шортиках на подтяжках. Привычки НПСы меняют редко и если заведено по воскресеньям гулять всей семьей на зеленом холмике возле Мемориала, то они будут так делать и дальше. Даже, несмотря на ужасный вид Мемориала раскуроченный взрывом. Мама, папа и сын с безразличными лицами стояли на развалинах, словно скучающие туристы среди камней Парфенона. Если в алгоритме прописано, что Мемориал отцам-основателям под открытым небом – это лучше место в городе для семейных прогулок, то НПСы будут туда ходить даже, если на его месте появится черная воронка от ядерного взрыва.
Мама словно бы любовалась цветочками, пробивающимися сквозь груду камней, а папа вдумчиво читал список почетных горожан на памятной табличке, которая чудом уцелела на обломке стены. Ребенка не занимали взрослые интересы – его детское любопытство привлекли мелкие камешки, разбросанные по земле, с которыми он принялся играть, присев на корточки.
Даже не наклоняясь, он разглядел буквы «D», «r» и «aft» на плоских камушках. Все-таки в росте шестьдесят сантиметров есть свои преимущества. Он повертелся и отыскал остальные буквы. Мальчик увлеченно выстраивал камушки в линию, потом опять перемешивал их и выстраивал заново. Словно он составлял какое-то слово в Скраббле. Задачу облегчали зубчики на местах сколов, которые соединяли разные кусочки.
А мама бубнила что-то непонятное себе под нос, уперев взгляд в груду камней от могильных плит. Она переводила взгляд с одной груды камней на другую и говорила, словно сама себе: «Gravestone#2», «Gravestone#3», «lichen_covered_tombstone#1».
Отец же читал вслух странные фамилии, обладателей которых не то что в роли «почетных граждан» трудно себе представить, да для таких выбросить бычок в урну это уже подвиг. Список был таким: Schmuckhead, Chilly-Willie, Schlampe_Susane, Wanker-Tanker, BadTripAdviser и другие уважаемые граждане.
Жена продолжала бубнить своё, не слушая мужа: «Gravestone#2», «sad_angel#1», «crying_angel#3».
Мальчик вдруг отвлекся от собирания Скраббла из камешков и сказал:
– Мамаша, вы повторяетесь, второй номер уже был.
– Объект «Gravestone#2» в количестве две штуки, – сказала мать, даже не отругав сына за фамильярность.
– Мм, копипаста. Этот старый трюк, который провернул еще Иисус Христос с рыбой, – прокомментировал мальчик.
Наконец, сложив слово «Draftevader», ребенок сказал отцу: «Ладно, хватит бубнить. Просто запомни всех, кто здесь был».
После воскресной прогулки совершенно обычная семья направилась к своей машине. Отец шел позади всех, медленно и с достоинством, мама чуть впереди с элегантностью манекенщицы, а нетерпеливый сын вприпрыжку добежал первым до припаркованного Бьюика.
***
Девятилетний мальчик вернулся домой с разведывательной вылазки, включил НПСам алгоритм «заботливого родителя», а сам зашел к «сестренке» рассказать о результате расследования в поле.
– Ковальски нас опередил! – злился мальчик. – Взрыв на Мемориале это его рук дело! Бутлегеры хотят сорвать сделку с военными. Нужно срочно принять решительные меры. Организовать диверсия в Порту, которая бы указывала на самогонщиков. Лишить всех стивидоров месячного запаса виски!
– Мне кажется, что ты перегибаешь палку. Желая навредить Ковальски, ты подставишь под удар виарный миропорядок, – возразила девочка.
– Не учи ученого! Я работал в отделе поведенческих алгоритмов! Уж как-нибудь разберусь с нравами кучки НПСов.
– Я говорю не о стивидорах, – уточнила девочка. – Как диверсия отразится на геймерах?
– Делов-то: поменяют одного Сантьяго на другого, и будут себе жить дальше, поворовывая из общей кассы.
В гостях у Виджа
* * *
Гида несильно расстроила первая неудача. Бутлегеры подсказали еще одну зацепку – Виджа, который следит за зданием муниципалитета с продажной администрацией в Худлуме.
Виджи названы так по имени старичков Виджиланти, которые поглядывают из окошек и следят за тем, чтобы чужаки не шастали по деревне. Профессия Виджей стала возможной благодаря одному виарному глюку. Если сломать очки на две половинки, то, хотя, физически объекта станет два, но система будет продолжать считать две линзы частью цельного предмета. А значит, отражение в одной линзе компьютер дорисует ко второй линзе очков. Таким образом, виар, сам того не подозревая, сделал научно-технический скачок в мире Америки 40-х и создал камеры слежения!
У Виджа больше нет своего тела и нет своей жизни, поэтому он наблюдает за жизнью других людей: смотрит стримы гангстерских разборок, наблюдает за возней механиков мастерской "Weld&Swelled", где перекрашивают угнанный «родстер» в серебристый цвет, следит одним глазом за экранами с видами безлюдных дорог или фасадов зданий с зашторенными окнами.