Питер, краски и любовь

Я вживую представила, как паренёк семи лет с важным видом требует от учительницы называть его исключительно полным именем, и прыснула.

– Что смешного?

– Ты наверное был забавным в школе. Высокий и худой, и непременно важный. На сокращённое имя он откликаться не будет, ишь ты!

– Неее, я в школе до девятого класса был мелким, а в началке вообще толстенький. Бабушка кормила на убой. Потом в старших классах вытянулся и стал ходить в качалку и на борьбу, тогда модно было.

Я отломила кусочек от десерта и задумчиво посмотрела на Матвея. Представить его толстым и низеньким я не могла. А ещё не могла понять, зачем он сейчас рассказывает мне такие откровения. При нашей вечной враждебной перепалке, эту информацию можно использовать против парня.

– Что, не вкусно?– спросил Матвей, кивнув на пирожное.

– А? – я вынырнула из размышлений.

– Пирожное не вкусное, спрашиваю. Чего зависла? – и тут же парень подхватил вторую вилку из корзинки и отломил чуть ли не половину от моего пирожного и отправил в рот. – Да вроде ничего. Сладкое.

– Эй–эй, куда мою вкусняшку!

– А ты не засыпай на ходу. Рассказывай!

– Что рассказывать?

– Про папеньку и маменьку. Про сестер и братьев, можно и про кота.

– Кота нет, сестер нет, брат есть сводный, но я его редко вижу. Раз в год, когда к папе приезжаю погостить. Да и разница в возрасте у нас большая – почти десять лет. Папа с Жанной живёт в Москве. Да собственно он там и жил. Они с мамой познакомились в Ленинграде, поженились. Но мама в Москву ехать не захотела, отец к ней в Ленинград не переехал. Получился такой себе гостевой брак. Пока я была маленькая, класса до третьего, папа часто приезжал, или мы с мамой ездили к нему. Потом родители развелись, но отношения сохранили хорошие и дружеские. Когда мне было восемнадцать, мама вышла замуж за итальянца Адриано и уехала в Тоскану. Там у Адри небольшая винодельня, семейный бизнес. Он даже в честь мамы назвал какое–то вино, сделанное по его авторскому рецепту. Меня мама звала с собой, но я не поехала. Но вот стажировку в институте Феррары мне Адри оплатил. Я в Италии полгода жила. Хотя итальянский так толком и не осилила. Мне продавцы быстрее начали отвечать по-русски, чем я выучила необходимый минимум.

– Так ты в Италии пропадала полгода, когда мы с Костей окучивали тётку из Русского музея и не могли тебя разыскать?

– Ну я же вернулась вовремя, – не поняла я его возмущения.

Я в штате его конторы не числюсь, куда хочу, туда и еду.

– И на том спасибо, – Матвей по-клоунски отвесил мне полупоклон. – А как же ты училась?

– Сама стажировка была на английском, специальные группы формировались. А жила в семье с девочкой, которая училась на основном потоке. Андреа знала хорошо английский и была моим переводчиком. Но ближе к моему отъезду и она залапотала по-русски, ее родители могли сказать пару на великом и могучем.

– А к отцу чего не поехала? Всё–таки Москва – столица нашей родины!

– Вот потому и не поехала. Сырость и серость мне милее и роднее. Да и у папы новая семья, жена и сын маленький. Я там как пятое колесо в телеге. А тут воля.

ГЛАВА 3. Матвей.Тушите свет, сушите весла

И вот сижу я в пятницу вечером в ресторане за чашкой чая и сам с себя офигеваю. Не то, чтобы я был заядлый тусовщик. В последнее время я и вовсе отошёл от клубной жизни нашего города. Но так вечера все же ещё не доводилось проводить. Мило и уютно. Слова–то какие подобрались. Нафталиновые. Скоро в пенсионеры придется записываться. Но как не странно отторжения эти мысли у меня не вызывали. Так, скорее лёгкое недоумение. Пару раз сбросил вызов от друзей. Потом и вовсе выключил звук. Сегодня я занят для всех, кроме этой девчонки, что сидит напротив и с удовольствием уплетает пирожные.

А я сижу и умиляюсь. И сам с себя офигиваю. А, ну это я повторяюсь уже.

Но все же удивиться есть чему. Илария не вписывается в мой формат девушек. И не в моем вкусе, так ещё и умная!

И пусть хоть сто раз говорят, что с лица воду не пить, но я – эстет! У меня папа заведующий кафедры Реставрации произведений масляной живописи. Я с детства воспитан на прекрасном. И у меня свое понятие прекрасного.

Помню как–то для лучшего понимания женского пола, прочитал я пару отечественных и зарубежных любовных романов, что стояли на полке у двоюродной сестры. Так в одном романе был герой, кстати отличный мужик, а у него была своя классификация женщин: «богиня» ( ну, тут все ясно без пояснений), «красотуля» – тоже все ясно. Это две его любимые категории. Потом промежуточная была у него – «хорошенькая», то есть не без изъяна во внешности, но это компенсируется лёгкостью характера. С двумя последними – «мешок на голову» и «выговор родителям», он не связывался принципиально.

Так вот для себя я решил, что мой формат – только богини. Чтоб и лицо, и фигура, и лёгкий характер. Чтоб не мечтала за меня замуж выскочить и не трогала мой мозг. Конечно, богинь на всех не хватит. Но для себя я хочу все самое лучшее.

Вот Алёнка была как раз из категории «богиня». Фигуристая, и попа и грудь свои, лицо скуластое, как я люблю. Высокая! Это важно. С моим ростом только с мелочью связываться. Терпеть не могу сгибаться в три погибели, чтоб поцеловать девушку.

Мы три года отлично просуществовали вместе, пока Алёна не объявила, что выходит замуж. Я поначалу напрягся, а потом выпал в нерастворимый осадок от ее слов о том, что выходит не за меня, а за богатенького папика, с которым уже два года живёт. А мне предлагается роль постоянного любовника. Послал я ее и вздохнул с облегчением. Молодой, красивый, при деньгах и без комплексов и вредных привычек. Найду себе ещё и лучше «богиню». Так я рассуждал ещё пару дней назад.

А сейчас смотрю на Ларьку и понимаю, что приплыл. И пора сушить весла!

Первый и последний раз я влюблялся в школе, классе так в девятом, в одноклассницу Оленьку. Но после того, как в десятом классе вытянулся, пошел в качалку и модно подстригся, я стал считаться первым парнем в школе, чуть ли не королем. За мной бегали девчонки со всей параллели, и про Оленьку я тут же забыл.

А Ларьку так просто не забудешь. К «богиням» ее, конечно, не отнесешь. Рост – метр с кепкой, как говорится. Тоненькая, как статуэтка балерины из слоновой кости, что стояла у мамы на трюмо. И, видимо, такая же хрупкая. Статуэтка не выдержала напора моей любознательности и пала под тяжестью стола. Ларька на вид не крепче. Ни попы, ни сисек. Даже если откормить и затащить на спорт, фигуры «для полапать» не получится.

Хотя лицо симпатичное, я это и раньше рассмотрел. Голубые глаза, большие и выразительные. При определенном освещении становятся зеленоватыми. Ресницы густые, видимо, свои от природы. Не нужно как Алёнке наращивать и вечно переживать, что на коррекцию скоро. Нос маленький и чуть курносый, очаровательный нос. На рот лучше вообще не смотреть, а то аж зубы сводит, как хочется поцеловать. А Ларька – садистка, как назло крем с губ слизывает и улыбается.

Конечно, напрягает, что умная зараза. На такой надо жениться, просто погулять не выйдет. Она когда про смену фамилии заговорила, меня как током ударило. Вот так выскочит за Стёпку– растрёпку, а я и останусь без такой красотули. Нет, такая коров..красотуля нужна самому.

Придется попотеть, чтобы доказать свои серьезные намерения. Ибо столько лет не самого конструктивного диалога с Илькой сослужили мне плохую службу.

***

Я до конца не был уверен в том, что Иларька не соскочет с темы пикника в самый последний момент. Может, действительно планы есть на выходные, а, может, просто нет желания мою физиономию наблюдать. Приглашая ее на дачу к друзьям, я действовал нагло. Но оно – наше второе счастье.

А вот в друзьях я был уверен. Вероятно, позубоскалят на тему Иларии, но не в лицо. На мне поупражняться в остроумии, а ее не обидят точно. Глеб, Богдан, Игорь и я дружим со средней школы. Много раз куда встревали, друг друга выручали, когда–то ругались, но никогда не делили девушек. Уж очень у нас разные вкусы. Глеб год как женат на Оксане, Богдан три года женат на Татьяне, вот уже ждут малыша через пару месяцев. Игорь собрался жениться в скором времени. Я один среди друзей был в необременительных отношениях с Алёнкой.

Как ни странно, раньше назначенного времени минут на пятнадцать Илария стояла под подъездом своего дома. В спортивном костюме красивого цвета, как по мне голубого, но девчонки как–то мне весь мозг проели с тем, что этот цвет называется мятным. Пусть будет мятный. Главное, что Ларьке этот оттенок удивительно шел. Шорты, конечно, могли быть и покороче с такими стройными ногами. Хотя с другой стороны, может и хорошо, что шорты до колена. Такие микроскопические, как носила Алёна, на Иларии я бы не вынес. Нечего красоту на всеобщее обозрение выставлять. И вообще, сегодня не так и жарко, могла и брюки надеть!

Куча глупейших мыслей пронеслась в голове, пока я парковал машину возле ее дома. В субботу утром с местами для парковки было трудно, но я умудрился приткнуть машину возле детской площадки. Илька жила на всем известной с детства улице Бассейной в красивом доме сталинской эпохи. Знаменит этот дом своей башней со шпилем и названием «Генеральский дом». В советское время здесь жили номенклатурные работники и партийные шишки.

Ухоженный двор и новенькая детская площадка, клумбы под окошками и шикарный парк через дорогу. Отличный район, мне нравится! Надо спросить, за сколько снимает. Потому что сдается мне, что в мою холостяцкую однушку на Международной она не захочет переезжать. Тут одни потолки чего стоят. Ей как раз для работы надо много света.

Подойдя к девушке, которая хоть и увидела меня, но не спешила отходить от подъездной скамейки, заметил возле ее ног небольшую плотно набитую спортивную сумку и рюкзачок. Ничего себе она на пикник собирается со всем гардеробом и косметичкой на пять кило! Усмехнулся про себя – все девушки одинаковые в этом плане.

– Привет, – поцеловал в макушку.

Можно счесть и за дружественный поцелуй, и за поползновения на личную территорию. Посмотрю, как отреагирует, и сориентируюсь, что к чему. А не отреагировала… Никак… Интересно…

– Привет. Ты рано. У меня ещё встреча…

– Ничего, я подожду. Если это все вещи, то я закину в багажник. Или ещё надо из дома что–то забрать? Чемодан? Диван? Коробку? Маленькую собачонку? – попробуем развеселить, а то стоит вся как струна натянутая.

– Нет, собачонки нет. Только рюкзак. Ты загородил проход на площадку. Отъедь за дом, я подойду скоро.

– Ну хорошо, – я пожал плечами и, подхватив ее рюкзачок, повернул к машине.

И тут во двор въехал серебристый форд и подкатил прямо к Иларии. Я даже отойти от подъезда не успел, потому что машина перекрыла и без того узкий проезд. Илька недовольно поджала губы. Из автомобиля вышел Стёпка–растрёпка и медленно направился к девушке. По-хорошему мне надо было отойти, некрасиво как-то подслушивать. Тем более Ларька явно пыталась меня отослать подальше, чтоб я не стал случайным свидетелем ее разговора с парнем. Но уж очень мне не понравилась вальяжность и показательная неторопливость, с которой парень шел.

Вообще-то Степана я недолюбливал и вовсе не из-за отношений с Иларией. Была пару лет назад в папином университете некрасивая и даже криминальная ситуация с двумя старшекурсниками. Их деятельностью заинтересовалась прокуратура и завела даже уголовное дело, из-за чего парней пришлось отчислить. Двое юных предпринимателей, купив по машине в небольшом салоне, разрисовали их аэрографией и продали через тот же салон с наценкой. Все бы ничего, но машины оказались краденными. Документы поддельными. Но владелец салона имел на руках оригиналы документов на автомобили. И выходило, что парни, купив хорошие авто, под видом разрисованных пытались толкнуть краденные. Конечно, без владельца салона или его партнёра дело не обошлось. Не могли парни, не имея нужных связей, подделать документы, перебить номера на машинах, перепрошить электронику. Тем более по сведениям прокуратуры схема эта работала давно, но дала сбой именно на этих двух машинах. Но владельцы салона смогли отвертеться, и расхлёбывать пришлось все студентам, которые хотели по-быстрому денег срубить. Совладельцем того салона как раз и был Степан, младшая сестра которого училась в группе с Иларией.

После того случая Степан с автобизнесом завязал, на сколько я знал. Но осадочек у меня остался. И я был очень удивлен, когда узнал, что у Иларии с ним отношения. Близкие или не очень, я не знал. Пару раз видел, как Стёпа забирал девушку из офиса. И, честно говоря, даже не вспомнил о нем, когда составлял свой план по покорению Ларьки. Как-то не спортивно уводить у кого-то девушку, но, с другой стороны, Илария не похожа на ветреную особу, которая, будучи в отношениях, поедет на пикник с другим мужчиной, оказывающим ей явные знаки внимания.

Сейчас же я был удивлен вдвойне. Парень подошёл к Иларии и что–то тихо проговорил, она лишь кивнула и слегка улыбнулась. Забрав сумку из–под ног Ларьки, Степан приобнял девушку, чмокнул в щеку и так же вальяжно, как и пришел, направился к машине.

То есть в сумке были вещи Стёпки, которые до этого находились в квартире Иларии. Надеюсь, ничего краденного, учитывая биографию этого кадра.

Илька, не дожидаясь, когда форд отъедет от подъезда, подцепила меня за руку и потащила между машинами к моему авто.

– А ещё говорят, что женщины любопытные. А мужики?! Вот чего ты стоял и уши грел? – не то, чтобы злобно, но раздражённо профырчала девушка. Ну прямо ёжик. Я аж улыбнулся от умиления.

– Так у меня и не мёрзли уши, чай не февраль месяц. Зачем их греть? – подкалывать Ларьку всегда было интересно и очень увлекательно. Спокойная и уравновешенная по жизни, она всегда очень эмоционально реагировала на мои подначки.

– Что же ты такой языкатый? Как тебя твоя девушка терпит, а? А она сегодня с нами едет? – проворчала, усаживаясь машину.

– Я не языкатый, просто я умею языком пользоваться, – возобновил беседу после того, как закинул рюкзак и сам сел на водительское сидение и пристегнулся. Уж не знаю, о чем она подумала, но щеки покраснели. – И да, девушка сегодня едет с нами.

– Так мы сейчас за ней заедем? Зачем тогда я вперёд усаживалась?

– Мы ни за кем не будем заезжать. И ты сидишь на своем месте, никуда не скачи.

– То есть твоя девушка, как ее там – Алина, побежит следом за машиной? Это у вас такие новые развлечения?

Обычно Ларька не ядовитая, смешная, но тут, видимо, встреча со Стёпой ее здорово разозлила. Или её нервирует тот факт, что я был свидетелем. Кстати, надо бы разобраться, что за встреча и что за сумка.

– Алёна. И мы расстались пару месяцев назад. Девушка, которую я везу к друзьям на дачу– это ты. И расскажи–ка, что за передача сумки под подъездом была? – проговорил как можно нейтральнее, выезжая на проспект. Рано утром в субботу одно удовольствие ехать – никаких пробок.

Ларька отвернулась к окну и буркнула:

– Вещи свои забирал. Валялись у меня в квартире, а тут он вспомнил…

– А почему у тебя валялись?

– Да потому что кидает, где ни попадя, потом найти не может, – все так же не поворачиваясь ко мне лицом, пробубнила Илька. Наверное, что–то необычайно интересное в окне увидела, ага.

– А поясни мне тугодуму, почему он вещи кидал у тебя в квартире?

– Пометить хотел, наверное, или надеялся, что я стирать ему буду. Ну что ты пристал? Видишь, я не в духе!

– Это–то я вижу, просто пытаюсь понять, что к чему, – миролюбиво ответил, чтоб ещё больше не драконить собеседницу.

– Да я сама не особо понимаю,– Илька вздохнула и, наконец–то, повернула голову в мою сторону. – Любовь он встретил, всей своей жизни, вот ему и понадобились срочно запасные носки и сумка со спортивной формой, которая у меня в кладовке валялась со времён прошлогоднего похода в спортзал.

– То есть вы с ним разошлись? И он решил забрать вещички?

– Наверное и так. Правда, я не особо помню, чтоб мы прям сходились. Так, встретились два одиночества…,– и она махнула рукой. – А с твоей Алёной что случилось? Вышла в тираж? Уже объявил кастинг на вакантное место?

Ах ты же посмотри, какая зубастая. Только что фырчала и переживала из–за бывшего, а уже мне каверзные вопросы задаёт.

– Не сошлись во взглядах на будущее.

– Это что значит?

– Она замуж вышла за богатенького папика, а мне отвела роль молодого любовника. А я с такой ролью как–то не согласен.

– И где ты таких только находишь?

– В смысле таких? Пока одна была последние три года!– Ларькин вопрос обидел меня до глубины души.

– Как одна? То есть это была одна дылда, то блонди, то черная, то рыжая? А я думала, что ты просто выбираешь их на одно лицо: брови нарисованы, губы и грудь накачаны! – она аж глаза свои большие распахнула ещё больше от удивления.

– Вот спасибо, – я ехал и забавлялся с Иларии. Так спокойно познавать свои оплошности и ошибки может не каждый. – Теперь я обелен в твоих глазах?

– Да не особо. Если ты и не ходок, что ещё не факт, – она назидательно подняла указательный палец вверх, – то шантажист точно! Зачем меня тащишь на пикник?

– Чтобы ты провела приятно время в моей компании. Чтобы узнала меня с хорошей стороны, прониклась симпатией.

– Ты что, хочешь уменьшить мне процент с новой сделки? Мягко стелешь, чтоб я не отказалась от клиента? – зеленоватые глаза (наверное, поменяли оттенок из–за цвета одежды) сощурились.

Да где же я так нагрешил, что во всем она ищет подвох?! Хотя знаю где! Столько лет ее подкалывать и злил, что теперь вряд ли поверит в мою симпатию, которая так вот с бухты–барахты появилась.

– Господи, Ларька, я просто позвал тебя к друзьям на дачу, отдохнуть. И все, никаких подтекстов.

– Ладно, развлекай меня тогда содержательной беседой, приятной музыкой и кофе купи на заправке, – смилостивилась моя царевна. Не, королевна!

– Ты кофеманка? Кофе вредит цвету лица! – я отзеркалил ее жест с пальцем, поднятым вверх, и широко улыбнулся.

– Нет, кофе в общем–то я не люблю. Но я полночи сидела над одной миниатюрой. Усну сейчас, – и действительно зевнула, едва успев прикрыть рот ладонью. На среднем пальце левой руки кольцо, золотое, простенькое, но явно с бриллиантами. Интересно, подарок Степкин не отдала или просто колечко.

– Ну так и поспи, нам до Сестрорецка ехать часа полтора–два. Успеешь отдохнуть. Колыбельную спеть?

– Не надо, – улыбнулась, скидывая мокасины с ног и устраиваясь поудобнее в кресле, – боюсь, тогда совсем не усну. Разбуди меня хоть минут за двадцать до приезда, а то буду совой испуганной после сна.

– Хорошо. А пока не уснула, скажи–ка мне, за сколько квартиру снимаешь?

– А что понравился район?– Илария хмыкнула. – Я не снимаю, я в своей живу.

– Да ты невеста с хорошим приданным!– я аж присвистнул. Хоть маменька и прививала хорошие манеры, но плебейское иногда вылезало наружу.

– Да я и без приданного хорошая невеста,– Ларька сверкнула глазами и надулась. – Или ты теперь по примеру своей Алёны ищешь побогаче невесту?

Вот же ж, многолетнюю привычку подкалывать не так просто победить.

Уткнувшись в окно, Ларька закрыла глаза и перестала отвечать на мои вопросы. Заснула моментально. Что же она по ночам–то делает, реально работает? Надо менять ей распорядок дня, я люблю ночью спать в обнимку.

ГЛАВА 4. Матвей. Жить – хорошо, а хорошо жить – ещё лучше!

Дача в Сестрорецке принадлежала родителям Глеба. Кирпичный дом в два этажа, небольшой, но уютный и со всеми коммуникациями построили уже его родители. А вот большой земельный участок получили бабушка с дедушкой ещё в советское время за ударный труд. Нет, получили–то они от завода положенные двенадцать соток, а два участка рядом выделили другим передовикам труда. Но те работяги не имели тяги к земле и согласились поменять участки на автомобиль Жигули и денежную компенсацию. Таким образом бабушка и дедушка Глеба стали земляными магнатами и выращивали на даче картошку, морковку и прочие корнеплоды, обеспечивая себя пропитанием в тяжёлые времена развала Советского Союза. Родители Глеба не имели такого пристрастия к ковырянию в земле. Им милее отдых на заграничных курортах, тем более финансы позволяли. Папа – директор хлебозавода. Мама – главный бухгалтер где–то в бюджетной сфере.

Все это я рассказал Ларьке, когда разбудил, как она и просила, за двадцать минут до приезда. Немного лохматая, со следом на щеке от серёжки она сидела пару мгновений и часто моргала, пытаясь проснуться. Потом аккуратно потерла веки. И я подумал, что впервые вижу девушку без макияжа, вот совсем не накрашенную, но такую уверенную в себе. Аленка, да и многие знакомые мне девы, давно бы уже визжали о том, что не накрашенная словно голая. А Иларька спокойно и неспешно потянулась, поправила задравшийся край кофты и, поудобнее усевшись в кресле, скомандовала:

– Продолжай–продолжай, я вся внимание.

Я хмыкнул, тоже мне, командира нашлась, но продолжил:

– На участке вначале построили двухэтажный дом для бабушки с дедушки, родителей и Глеба. А потом со временем на другом конце родители себе построили небольшой домик. Наподобие финского в один этаж. Там они отдыхают, когда приезжают на дачу. А большой дом для Глеба, ну и соответственно для нас– его друзей.

– Прикольно. А у нас не было дачи. Мама терпеть всего этого не могла. Мы в выходные то в поездки катались по пригородам, то по музеям ходили. А сейчас она виноград выращивает и вина продает.

– Я вот тоже без дачи. Но формат родителей Глеба понимаю, а вот как его бабушка с дедушкой двенадцать соток под картошку распахать, да потом собрать, да разложить, в погреб убрать. Неееее, это не мое. Максимум сад.

– Сад? – и столько иронии было в её вопросе.

– А что? Весной все цветет, летом плодоносит, а осенью и зимой никакой мороки – стоят себе деревья.

– Не думаю, что все так легко. А побелка, подрезка, а болезни всякие? А ещё урожай надо куда–то деть – компоты всякие наварить, варенье.

– Вот умеешь ты убить мечту на корню! Всё, приехали.

Я специально поехал первый, чтобы занять место на площадке, отведенной под машины. Влезало всего три машины, и так, что первые приехавшие машины, подпирались третьей. А тем, кто не успел, приходилось ставить машину внизу улицы на небольшом пустыре. Не то, чтобы мне было очень лень пройтись от машины. Просто я не предупредил Иларьку, что мы приехали с ночёвкой. Вот собирётся она вечером домой, а выехать я не смогу, другие тоже не захотят ее отвозить. Такой вот мой коварный план.

– Выходи. Рюкзак я заберу.

Девушка послушно вышла из машины и замерла, осматриваясь. Территория вокруг дома была засеяна газонной травой, которую мы косили по очереди, приезжая к Глебу отдыхать. Каменные дорожки проложены от въезда к домам. По периметру вдоль забора посажены деревья – яблони, сливы, а рябина и калина прямо в окна родительского дома глядят. Какие–то кусты типа малины и смородины. Иногда мама Глеба нас припахивала к сбору ягод, но мы больше съедали, чем собирали. В прошлом году родители поставили небольшой парник для овощей с автономной системой полива. В дальнем от дома углу была сооружена просторная беседка, рядом мангал. В хорошую погоду именно в беседке мы устраивали шашлыки.

– Красота, – произнесла девушка и шумно вдохнула. – И морем пахнет.

– Здесь не далеко. Позже сходим.

Из основного дома нам на встречу уже вышел Глеб с Оксаной и громко заорал:

– Какие люди и без охраны! Как же ты проснулся в такую рань! Я – Глеб, – он протянул руку Иларии.

Зная его повадки, явно намеревался поиграть в джентльмена и облобызать руку, но Илария протянула руку и крепко пожала, широко улыбаясь. Глеб аж растерялся. Вот так на равных какая-то мелочь руки жмёт. Рядом рассмеялась Оксанка.

– Я – Оксана, жена этого чудика.

– Илария. Коллега этого чудика, – при этих словах девушка небрежно махнула рукой в мою сторону.

Коллега? Серьезно?! Такие же вопросы отразились на лице Оксанки. Глеб только бровью повел. Потом ещё наслушаюсь от него шуток. Они с Богданом и Игорем те ещё клоуны.

– Пойдёмте в дом. Боня с Таней уже приехали. Они заняли комнату на первом этаже. Вам или гостиная или мансарда.

– Мансарда, конечно, – взял я беседу в свои руки. А ещё схватив Иларьку за руку, потащил ее в дом следом за хозяевами.

Родители Глеба были уже на даче. Отец как всегда замариновал мясо в каком–то секретном маринаде из гранатового сока и специй из Грузии. Через полчаса подъехали Игорь с Кариной. И как–то быстро девушки мою Иларьку от меня оттёрли и закрутили в свой женский круг. Предводительствовала в этом клубе мама Глеба, так что я был спокоен – плохому не научат. С вопросами про личное докучать тоже не будут, скорее ко мне пристанут.

Мы же мужской компанией пошли косит газон, готовить мангал и беседовать о своем. Игорь – автослесарь от бога, единственный кому мы все доверяем свои машины, рассказал, что выкупил половину автосервиса, где работал, и теперь является собственником. Дела вроде идут неплохо, в планах расширение. Богдан – врач–ортопед, работает в государственной поликлинике и ведёт частную практику. Поведал парочку историй из жизни врача. Глеб – такой же управленец, как и я. Работает исполнительным директором в известной в Питере сети кофеен « Форточки ». Он в сфере общепита и обслуживания как рыба в воде. К нему всегда можно обратиться по поводу проведения юбилея, торжества, да и просто узнать новости из жизни тусовок и элиты.