Принц Лотоса

Может быть, ей повезёт?.. И окажется, что этот бык не любит мясо точно так же, как ведьма-янаги?..

Ёкай повернул голову и свысока окинул взглядом девушку. По выражению его больших карих глаз Ёсико было сложно судить, о чём он думал. Но вот уси-они презрительно по-воловьи фыркнул, выражая своё отношение к помощнице, и спокойствия это ей не добавило. Он шагнул в воду, жестом повелевая ей следовать за собой. А там, в заполненной по колено водой делянке, впрягся в деревянный плуг. И она поспешила следом, поняв, что от неё требовалось.

***

Солнце поднялось над деревьями уже высоко, а они всё работали. В полном молчании ёкай тянул лямку, а Ёсико старательно давила на плуг, рыхля покрытую водой землю.

Плечи и спина уже онемели от непривычной работы, по телу потоком тёк пот… Уси-они приходилось и того хуже: реющий над полями гнус нещадно жалил его и лез ему в глаза, ноздри и уши… Он шумно фыркал, тряс рогатой головой, но от вредных мошек это помогало мало. Почему они не жалили Ёсико? Всё дело было в тех травах, отваром которых она натиралась: отличное средство от кровососущих козявок!

Если так дальше пойдёт, то завтра уже можно будет высаживать рисовые ростки. И Ёсико понимала, что вот как раз завтра она и взвоет от боли в спине… Провести целый день, согнувшись в три погибели по колено и по локоть в воде, втыкая саженцы?.. Домашние заботы после этого покажутся не столь обременительными…

Уси-они остановился, отвязал от пояса сосуд, сделанный из тыквы, отвинтил пробку и шумно хлебнул. Ёсико невольно сглотнула: вода… Как же хочется пить… Она и не догадалась взять с собой такую же бутыль!

Хоть она старалась и не пялиться на то, как он пьёт, ёкай всё равно заметил, что её терзает жажда. Молча протянул бутыль ей. Ёсико не стала отказываться. Приняла с поклоном и осторожно сделала глоток. Зубы тотчас заломило от холода: свежая и чистая родниковая водичка! Слаще, кажется, она в жизни ничего не пила… Бутыль явно была волшебной, зачарованной на то, чтобы при такой жаре сохранять содержимое прохладным.

Утёрла рукавом вспотевшее лицо и посмотрела на уси-они. Ёкай теперь не казался ей таким уж страшным. Одет в рубаху и короткие штаны, на спину перекинута старая соломенная шляпа, по краю украшенная бубенчиками… Ёсико вдруг живо представила, как будет выглядеть уси-они, когда водрузит эту шляпу себе на голову, и с трудом сдержала смешок: бык в её воображении выходил необычайно милым! Страх к нему окончательно пропал.

Она вернула ему бутыль и предложила:

– Я знаю травы, сок которых отгоняет мошкару. Хотите, я вам их сейчас принесу?

Ёкай молча забрал бутылку, вновь отпил и фыркнул. Девушка приняла это за положительный ответ. Стремглав бросилась к противоположному краю поля. Туда, где деревья подходили совсем близко, и сорные травы пучками проросли из воды то тут, то там, показывая, что тот край давным-давно никто не возделывал…

Ёсико, жалея уси-они, давно уже поглядывала на травы, являющиеся на деле лекарственными, но не решалась заговорить с ёкаем во время работы… А тут такая удача! Если Фудзико-сама́ позволит и дальше ей работать на своих полях, то Ёсико во что бы то ни стало нужно подружиться с другими помощниками!

Тогда, возможно, через некоторое время ёкаи в деревне перестанут обращать внимание на то, что она человек…

Девушка так увлеклась своими мыслями, что не заметила поднявшееся рядом из воды чудовище. Похожее на полуразложившийся труп старика, одноглазый и трёхпалый грязевой монстр схватил Ёсику, навалился, опрокинул и утянул под воду, вминая её в грязь. Жижа хлынула в уши, нос и рот. Ёсико отчаянно забилась, пытаясь вырваться из хватки чудовища, но тщетно: этот ёкай был невероятно силён, и её руки, когда она пыталась отпихнуть его от себя, проходили сквозь него, не причиняя ему никакого вреда…

Барахтаясь из последних сил, она уже потеряла надежду на спасение, как внезапно что-то схватило её за шкирку, как щенка, и выдернуло из воды. Откашливаясь и судорожно хватая ртом воздух, Ёсико вцепилась руками и ногами в своего спасителя.

Уси-они, а это был именно он, сунул трепыхающуюся девушку себе в подмышку, зажал, чтобы не дёргалась, и поднял на рога грязевое чудовище. Размахнулся, отшвырнул прочь. Ударом мощного копыта размозжил голову другому монстру, поднявшемуся над водой.

– Проклятые доротабо! – рыкнул, отступая к земляному валу между делянок. Монстры вяло возились, слепливаясь из грязи обратно. – Приближается гроза, и нам их под дождём не одолеть… – поставил Ёсико на землю и придержал за плечи, оглядывая: – Ты в порядке? – она неуверенно покивала и пожала плечами, не в силах вымолвить ни слова. Что в переводе на нормальный язык значило, что она ещё сама не поняла, всё ли хорошо с ней.

Но уси-они принял этот ответ за положительный. Повернулся, выловил из воды слетевший с её головы платок. Сморщив нос, оглядел, в какую грязную тряпку он превратился. Фыркнул:

– Он всё равно тебе не шёл. Вот, возьми-ка это, – стянул с шеи соломенную шляпу и нахлобучил девушке на голову. «Бон-бон» – послышалось ей в звоне бубенцов. – Это мой старый друг Бон-Бон, он цукумогами. Глуп, как… старая шляпа. Но он поможет тебе скрыть, что ты человеческая девчонка… – умолк, поднял голову и осмотрел стремительно темнеющее небо.

Ёсико приподняла шляпу и взглянула на ёкая. Онемевшие от пережитого ужаса губы сами собой вымолвили:

– Т-ты меня т-теперь с-съешь?..

Уси-они повернул голову, окинул её насмешливым взглядом и фыркнул:

– Слишком костлявая! Я предпочитаю кого-нибудь помясистее… – заметил что-то в воде, насторожился, шагнул и молниеносным движением схватил. Повернулся, протянув Ёсико зажатых в кулаке двух извивающихся угрей. – Вот! Это тоже тебе. Ешь лучше, и тогда возможно однажды я всё же съем тебя! – и рассмеялся, как над дельной шуткой.

Ёсико вежливо улыбнулась и поёжилась от нарастающей в теле нервной дрожи: он шутит или всё же нет?.. У ёкаев такое странное чувство юмора… Обычно отсутствующее совсем.

– Я – Року, – представился он. Завернул шевелящихся угрей в измазанный грязью платок Ёсико и вручил его ей. Положил здоровенную лапищу на плечо девушки, побуждая идти рядом, и зашагал по земляному валу к другому краю поля, где находились старуха Фудзико и Юито. – Скоро начнётся ливень, и доротабо не дадут нам работать. Продолжим завтра.

_________________________________________________________________

Футакучи-онна [яп.] – женщина с двумя ртами. Невероятная красавица, привлекающая своим лицом мужчин, имеет на затылке спрятанный под волосами ещё один рот. Большой и ненасытный, он вынуждает её есть по ночам. По одной из легенд, такой рот появлялся у тех женщин, которые намеренно заморили собственных детей голодом.

По другой, богатый старик-скряга долго выбирал себе жену. Искал ту, которая очень мало ела, чтобы не тратить на неё деньги. Однажды он увидел и влюбился в юную красавицу. Большим плюсом для него стало то, что девушка почти не употребляла пищу. Но, несмотря на это, после свадьбы амбары мужчины стали стремительно пустеть, а богатство – таять. Только перед самой смертью, умирая от голода и нищеты, старик узнал, что его женой стала футакучи-онна, что прятала под волосами второй рот, которым и уничтожала по ночам все его запасы.

Уси-они [яп.] – дословно «бык-демон». Любой ёкай, обладающий признаками быка: тело кошки или паука с головой быка, тело быка с головой демона-они и т.д. – относится к водной нежити. Жестокие и беспощадные, выдыхают яд и любят человечину. Часто охотятся в паре с ёкаями, умеющими наводить морок. Партнёр, зачаровав жертву, подзывает её ближе к месту, где затаился уси-они. Когда жертва оказывается в достаточной близости, уси-они набрасывается, разрывает её на части, а после делится трапезой с помощником.

Доротабо [яп.] – дословно: «грязный монах рисового поля». Одноглазый трёхпалый грязевой монстр, обитающий на рисовом поле. Пять пальцев человеческой руки означают три греха и две добродетели: гнев, жадность, невежество, мудрость и сострадание. Три пальца доротабо символизируют только пороки.

Этот ёкай – воплощение души старика, что до самой смерти тяжело работал на поле и не смог расстаться со смыслом своей жизни после смерти. Мстительный дух.

Предпочитает появляться по ночам, но может появиться и в пасмурный день. Из-за того, что его материально воплощённое тело состоит из грязи, является непобедимым.

-сама́ [яп.](様)  – суффикс, демонстрирующий максимальное уважение и почтение. В разговорной речи используется редко: при обращении младших к старшим, слуги к господину, священника к богу, девушки к возлюбленному. Обязателен к употреблению в деловых письмах.

Другие суффиксы-обращения: -сан (さん) – распространённая общая форма вежливого обращения. Похож на обращение по имени-отчеству в русском языке. Используется младшими к старшим, к малознакомым людям, жены к мужу.

-кун (君)– демонстрирует близкое отношение, но при этом сохраняет некую официальность. Обращение старших к младшим, и при тёплой дружбе между ровесниками.

-сэнсэй (先生) – уважительное обращение к учителю, педагогу, тренеру или старшему по иерархии. Говорит скорее о высоком статусе того, к кому применяется.

-сэмпай (先輩) и -кохай (後輩)– обращение на работе к более ранее начавшему коллеге и к новичку. Суффикс -сэмпай часто ещё используется в школах и других учебных заведениях при обращении младшеклассников к старшеклассникам.

-доно (殿) (дословно «дворянин») – используется при обращении к родственникам начальства или аристократам. Т.е. обращение к высокому начальству будет – сама́, а к членам его семьи – доно. Отдельно этот суффикс указывает на высокую социальную значимость того, к кому обращаются (президент или министр).

Глава 2

Акамацу Ёсико.

Ливень начался, когда Ёсико с Юито вернулись домой. Мать не заметила её возвращения, и девушка смогла приготовить на маленькой жаровне угрей и покормить Юито.

Эта же жаровня служила им для обогрева в зимнее время.

Малыш, судя по тому, как сразу уснул после еды, даже не доев последний кусочек угря, весело провёл время со старой Фудзико и успел устать за день.

Но для Ёсико было бы странно, если бы столь хороший день не омрачился: во всём должно быть равновесие. Мать, точно яростный демон, явилась на аппетитные запахи. Застыв на пороге сарая, тут же накинулась на Ёсико так, словно она с Хоноко голодали.

Хотя на самом деле всё обстояло ровно наоборот…

– Где ты взяла угрей, негодная?! Почему не отдала сестре, хотя знаешь, что ей нужнее?! – мать даже и не собиралась выслушивать сбивчивые оправдания дочери. – Завтра же чтобы принесла ещё! Да не смей оставлять себе хоть одного, проверю! Довольствуйся тем, что я даю тебе есть. Или ты хочешь сказать, что я вас плохо кормлю?! А сейчас собирайся, сходи к реке и налови хи-но тама! Фурари-би, что ты поймала в прошлый раз, опять прогрызли фонари и улизнули!

Ёсико вздохнула украдкой: плохо дело… Это означало, что сейчас ей придётся не только бродить под дождём, выискивая в зарослях у реки маленьких шарообразных ёкаев, но и ремонтировать бумажные фонари. Коих в доме было превеликое множество! А у них с Юито всего один…

Уверенная, что дочь не посмеет ослушаться, мать ушла в дом.

Девушка, укрыв спящего сына циновкой, заплела волосы в тугой узел и надела шляпу-цукумогами: как хорошо, что Року дал его ей! Теперь у неё есть защита не только от солнца, но и от дождя.

– Бон-Бон?.. – сонно звякнул колокольчиками ёкай.

– Прости, – вздохнула Ёсико, – ничего не поделаешь, нужно идти…

Закатала повыше штаны. Всё равно дождь лупил в землю так, что ноги будут грязными до колена. Взяла банку, привязанную к шесту, в которую она собиралась сажать пойманных хи-но тама, и вышла из сарая.

Возможно, ей повезёт, и она успеет управиться до того времени, как Юито проснётся. Иначе малыш, не обнаружив рядом её, может расплакаться от страха так, что переполошит всю округу, и мать вновь будет браниться…

Вопреки её ожиданиям, все хи-но тама попрятались от дождя. Ёсико удалось поймать всего трёх. Они укрывались под листьями папоротника, едва сияли и выглядели уставшими.

Девушка сразу представила, как будет ругать её мать, когда увидит этих фурари-би. Но ничего не поделаешь, хи-но тама, как и любые огненные ёкаи, не любили дождь…

Ёсико ещё немного побродила по берегу, но заметив то там, то тут вылезающих из воды капп, направилась в деревню. Она промокла до нитки и успела продрогнуть до костей. Да и становиться чьим-то ужином ей не особо-то хотелось…

Стоило ей выйти на дорогу, ведущую к деревне, как она нос к носу столкнулась с двумя ёкаями. Никогда прежде она не видела их в деревне. Чёрное одеяние с одинаковой эмблемой дракона на груди, а также висящее на поясах оружие подсказали ей, что они принадлежали к клану наёмников. Весьма богатому, если судить по тканям и кожаной обуви.

А это значило, что этот клан не брезговал убийствами…

Девушка мысленно взмолилась богам, чтобы ёкаи не обратили на неё внимания, но в этот день боги, похоже, отвернулись от Ёсико.

– Стой! – приказал ей один из ёкаев.

Она замерла, ниже опустив голову, чтобы они не могли рассмотреть под полами шляпы её лицо.

– Бон-бон, – недовольно проворчала шляпа.

– Зачем остановил его? Это старый цукумогами, – скривился второй ёкай. – Они обычно глупы и годны только для грязной работы…

– Нет желания обыскивать каждый дом, – откликнулся первый. – Дождь как из ведра! Выполнить бы уже скорее заказ да вернуться домой, в тепло… Может быть, он сможет нам помочь? Эй, ты, есть ли в деревне человечишки?

Услышав, что наёмников интересуют люди, Ёсико сжалась от страха и наклонилась ещё ниже.

– Бон-бон! – ответил вместо неё цукумогами, и она решила держать рот на замке, чтобы не выдать себя.

– Я же говорил, – хмыкнул второй ёкай. – Эти дряхлые старики не умеют даже говорить. Оставь его, идём! Клану заплатили столько, что не грех и расстараться…

– Нет, постой, – не унимался первый. – Хочу взглянуть на его лицо. Так ли цукумогами безобразны, как про них говорят?

«Кто бы говорил!» – подумала Ёсико, невольно отступая от наёмника.

Они оба были покрыты жёсткой, как у ящерицы, чешуёй, да и на вид напоминали прямоходящих рептилий. Жёлтые глаза имели вертикальный зрачок, а под подвижными губами в пасти скрывались острые, как кинжалы, зубы. Что явно указывало на то, что они точно не питаются ивовым соком подобно ведьме-янаги…

– Вот ты где! – внезапно прогремело рядом, шарахнуться в сторону Ёсико не позволила тяжёлая ладонь, которая легла ей на плечо.

Лишь секунду спустя, когда сердце в груди перестало подпрыгивать от накатившего страха, она узнала в говорившем Року, уси-они Фудзико-сама́.

– Хозяин тебя уже обыскался, а ты возле реки прохлаждаешься?! – Року грозно отчитал Ёсико. И другим, заискивающим тоном, с поклоном осведомился у ёкаев: – Простите, суйко-сама́, этот глупец вам не слишком досаждал?

Наёмники с досадой отступили. Презрительно цыкнули:

– Нет. Скажи, есть ли в деревне человечишки?

– Если бы были, я давно их всех лично съел бы, – весело откликнулся Року. Протянул мечтательно: – Что может быть слаще человеческого мяса?.. Жаль, только запах иногда портит аппетит…

Ёкаи понимающе зафыркали.

– Я слышал, – добавил Року, – в соседней деревне видели одного… или двух?.. – указал рукой направление, противоположное деревне Ёсико. Посетовал: – Да поди их уже сожрали! Эх, а жаль… Я бы не отказался присоединиться к трапезе…

Наёмники переглянулись и поспешили в указанном направлении. Уси-они слегка толкнул Ёсико в плечо, принуждая идти с ним рядом.

– А ты, как я посмотрю, вечно вляпываешься в истории? – весело поглядывая на неё, усмехнулся он. – Тебе повезло, что старуха послала меня к доктору за лекарством: у неё под вечер разболелась голова…

– Спасибо, Року-сан! – всхлипнула девушка. – Вы второй раз меня уже спасаете! А мне вас и отблагодарить-то нечем…

Року посмотрел на неё и с минуту загадочно молчал. Затем выдал:

– Идём, провожу тебя. Заприте на ночь двери и окна: суйко способны становиться невидимыми, – задумчиво протянул: – Что им понадобилось в этих краях?.. Пожалуй, нужно предупредить и остальных об опасности: где появились наёмники клана Икэда, там жди беды…

__________________________________

Цукумогами [яп.] – дословно «дух вещи». По верованиям, сверхъестественным существом может стать любая вещь, перешагнувшая порог службы более ста лет. Также цукумогами может стать новая, но потерянная вещь, которой очень дорожил хозяин. Приобретя сознание, она будет стараться вернуться к нему. А всем, кто будет препятствовать ей в этом, может всячески вредить.

Цукумогами – это целый отдельный класс ёкаев. Все они различаются по внешности и происхождению, имеют разные характеры. Поэтому цукумогами не всегда злые ёкаи, в легендах встречаются и доброжелательно настроенные к человеку.

Янаги [яп.] – янаги-баба, ведьма-янаги – «ивовая ведьма». Этот ёкай появляется из ивы, возраст которой перевалил за тысячу лет. Имеет сходство с деревом: зелёные длинные волосы, кожа как кора. Умеет выдувать из носа туман, плюётся ивовым соком и может хватать у путников зонтики своими длинными волосами, похожими на ветви ивы. В некоторых легендах обладает способностью к предсказанию. Условно безвредный ёкай, питается ивовым соком.

Ямауба [яп.] – ведьма-людоед. Предпочитает молодых девушек, красивых юношей и детей. Любит прикинуться несчастной старушкой, которой требуется помощь. Хитростью заманивает в чащу леса, высоко в горы или к себе в хижину, где и расправляется с намеченной жертвой. Умеет наводить морок и накладывать проклятия. Злой ёкай, в легендах всегда отрицательный персонаж.

Каппа [яп.] – японский водяной. Имеет лягушачью кожу, черепаховый панцирь на спине и клюв на лице. На макушке у каппы углубление, которое всегда должно быть заполнено водой. Именно в этой воде заключается жизненная и магическая сила каппы.

Если вода в углублении иссякнет, каппа умрёт. Человечину эти ёкаи не едят, предпочитают рыбу, фрукты и питают особую любовь к огурцам.

Зловредны, игривы и могут утопить человека ради забавы. Обладают сильным чувством долга. За помощь каппа может наградить, принеся в дар рыбу или редкое лекарство.

Если каппу поймать и победить её, она исполнит любое желание. Чтобы одолеть этого ёкая, который считается непобедимым, нужно вызвать каппу на поединок в сумо. Перед боем поклониться, и каппа поклонится в ответ. Вода из её макушки выльется, каппа потеряет всю свою силу, и тогда её может одолеть даже ребёнок.

Суйко [яп.] – дословно «водяной тигр». Это разновидность водяного ёкая, очень похожего на каппу. Однако они более агрессивны и жестоки. Внешний вид: покрыты жёсткой, как у ящерицы, чешуёй, на коленях имеют наросты в виде тигриных когтей. Не брезгуют питаться человеческой кровью и жизненной силой, перед трапезой топят жертву.

Суйко занимают более высокий ранг, нежели каппа, поэтому их считают начальниками над группами капп, и называют ещё суйко-оябун. Сами суйко подчиняются Рьюо или Владыке Дракону. Непобедимы из-за своей способности становиться невидимыми.

Глава 3

Немного времени спустя. Дом ямаубы Фудзико.

Вернувшись домой, Року застал старую ведьму в прекрасном расположении духа. Она крутилась возле зеркала и разглядывала свой рот.

– Смотри! – радостно воскликнула она, растянув корявым пальцем губы и демонстрируя красные воспалённые дёсна. – Мои зубы! Они растут!

– И что? – равнодушно откликнулся Року. – Моя метка проклятия уже пропала. Я говорил тебе, что это всё девчонка. Ци из неё так и хлещет… Если бы ты, как и положено, заплатила бы ей, голова у тебя не разболелась бы, а зубы уже выросли…

– Заплачу завтра. Отдам ей шёлковый платок, всё равно он мне уже не нужен, – отмахнулась старуха и вновь уставилась в зеркало. – Как думаешь, может быть, её поганая мамаша согласится продать нам её и мальца?

– Ты хочешь съесть их?

Фудзико на мгновение прикрыла глаза, представив, как сладко хрустели бы косточки малыша Юито на её новых зубах, но взяла себя в руки и прогнала эти мысли прочь:

– Нет, живые они будут полезнее. Ци у них так много, что не удивлюсь, если через неделю я помолодею, – хихикнула, живо представив себя красавицей, и добавила: – А ты наверняка станешь таким сильным, что сможешь сразиться с проклятым драконом, сотворившим с нами это!

Она в предвкушении зло оскалилась, представив, как Року насадит на свои прекрасные рога Миномото но Харуки. И поделом негодяю! Подумаешь, напилась с тэнгу саке, стала приставать с непристойностями к дракону, а при отказе разозлилась и наложила на него проклятие? Протрезвела бы и сняла, первый раз что ли… Но дракон вышел из себя, проклял её помощника, забрал её зубы и пообещал убить, если встретит снова!

Фудзико из вредности не стала его расколдовывать сразу. Решила немного подождать, пока Чёрный Дракон основательно прочувствует на своей шкуре, каково быть жутким чудовищем… Ещё бы! Все эти высшие ёкаи так привыкли к своей неотразимой внешности! Задирают нос и приравнивают себя к небожителям…

А она, вообще-то, тоже женщина… И ничто плотское ей не чуждо!

Нет уж! Пусть сначала пострадает! Пусть тоже испытает, каково это, когда на его чувства и томление в ответ брезгливо кривятся… Поделом!

А уж потом, когда Харуки осознает, что без её помощи проклятие ему не снять, с него можно будет потребовать что-нибудь помимо возврата зубов… Золота! Много-много золота! Хи-хи-хи…

Но теперь, когда благодаря энергии Ци Юито и Ёсико зубы у неё выросли новые, а с Року само собой снялось драконово проклятие, Фудзико раздумывала над тем, а так ли нужно расколдовывать Миномото но Харуки?.. А что? Пусть этот негодник и дальше остаётся жутким уродом! Так-то!

– Вот, кстати, о драконе, – проговорил Року. – Я на дороге встретил двух суйко-оябун в форме наёмников клана Икэда…

Мерзкий холодок страха пробежал по спине ведьмы. Именно такой, когда она смотрела в глаза разъярённому дракону… Его слова о том, что он лично выдерет ей хребет, когда найдёт, живо всплыли в памяти Фудзико. Судорожно сглотнув, она просипела:

– И что? Что они хотели?..

– Искали каких-то людей, – пожал плечами Року, выставляя из бумажного пакета на стол покупки.

– Дурачина! – в страхе взвыла Фудзико. – Дракон ищет нас! Зачем ему какие-то людишки?!

Но сейчас, когда зубы полностью не выросли, а её магическая сила к ней не вернулась, Фудзико была не готова схлестнуться с ним в битве. Что же делать?! Бежать, только бежать! Потом, когда новые клыки украсят её рот, она обязательно отомстит за всё этому чешуйчатому…

А пока она не сильнее цыплёнка, нужно спасать свою шкуру: дракон наверняка до сих пор пребывает в ярости! Жаждет мести и её крови…

– Собирай вещи, – приказала Року, – мы уезжаем! Немедленно!

Глава 4

Следующий день. Акамацу Ёсико.

Вечером мать, услышав предупреждение от помощника старой Фудзико, даже не стала бранить дочь, что та поймала так мало хи-но тама. Побледнела и, тревожно озираясь, поспешила скрыться в доме: вдруг суйко стали невидимыми и уже бродят по их двору?..

Ёсико и сама ночью плохо спала. Всё прислушивалась, не ходит ли кто-то возле сарая?.. Дверь в него была совсем уж хлипкой…

А едва забрезжил рассвет, умылась, по привычке натеревшись отваром трав. Омыла им же Юито. Взвалила ещё подрёмывающего сына на спину, нахлобучила на голову старину Бон-Бона и отправилась на работу.

На поле ни старухи, ни Року не оказалось, и Ёсико, потоптавшись там минут пять, поплелась к её дому. Року же говорил, что вечером у Фудзико болела голова… Возможно, старушка так расхворалась, что не может встать с постели?..

Добродушно жалея Фудзико, Ёсико подошла к её дому. Дверь в него, как и калитка, оказалась закрыта. Но девушка обнаружила привязанный к ручке шёлковый платок, а в нём записку: «Ёсико, спасибо за всё. Этот платок – плата тебе. Надеюсь, ещё встретимся. Прощай».

Они уехали!

Девушка затрепетала от охватившего её отчаяния: из-за того, что старуха не оставила монет за вчерашнюю работу, мать очень сильно раскричится! И в ярости может даже поколотить её…

Она развернула платок и внимательно осмотрела его. Шёлковая ткань и золотая вышивка… Он выглядел очень дорогим! Возможно, за него им удастся выручить мешок риса… А, может быть, и все три? Прежде чем возвращаться домой, надо бы заглянуть в какую-нибудь лавку, чтобы его оценили… Тогда мать, зная цену, может сама решить, продавать его или нет… И не будет злиться.