Полная версия
Ведьмы.Ру 2
– Эм, – Ульяна даже растерялась от такой логики. – Полезная, если есть. А если в лифчике носить, то шелестеть будет. Представь, обнимаешь ты кого…
– Демона…
– Допустим, демона. Прижимаешься к нему грудью. А там гречка поскрипывает.
Лялино лицо вытянулось.
– А… что делать?
– Не знаю. Хотя сейчас специальные вкладыши есть. Силиконовые, вроде. Они как настоящие.
– Да?!
– Сама не пробовала. И тебе не советую.
– Ага… у тебя вон есть, – Ляля сунула руку в вырез и вытащила свёрнутые клубком носки. – А у меня – ничего…
– В трусы тоже засовывала?
– Хотела. Но вываливаются. И сидеть неудобно. Вкладыши, значит…
И Ляля задумчиво ушла, оставив после себя на стуле горку из сложенных носков. Носки были незнакомые, но хотя бы чистые.
Ульяна почесала живот.
Так, надо… надо что-то делать.
С кредиторами.
Козлами.
Демоном. И в целом своей жизнью.
Для начала позавтракать вот. Или, скорее, пообедать.
Демон и Мелецкий сидели за столом друг напротив друга. Между ними стоял белоснежный портфель, а рядом с ним – стопка бумаг.
– А я тебе говорю, что… о, Уль, привет! Скажи ему, что ты не хочешь в совместное владение! – Мелецкий рукой помахал.
– А ба где?
– В саду. Или в огороде. Или сад в огород планирует превратить, но, может, и наоборот, я не очень в этом понимаю. Игорёк пошёл медитировать под иву. Козлы отправились на прогулку, Никита ловит лягушек, а Ляля спрашивала, есть ли у тебя лопаты.
И на демона посмотрел.
Но тот, кажется, связи не уловил и, привстав, поздоровался:
– Доброго утра… – потом смутился и добавил. – Дорогая невеста.
– Не порти мне аппетит, – буркнула Ульяна и поняла, что угрызений совести по поводу сказанного не испытывает. А раньше всенепременно расстроилась бы, потому что человек к ней вежливо, а она вот не совсем. – Вы ели?
– Да, но я бы не отказался ещё. Что-то у меня на свежем воздухе аппетит хороший, – и себя по животу похлопал. Выглядел Мелецкий приличней, чем вчера, хотя гавайские шорты и драная майка вполне соответствовали окружающей сельской пасторали.
– Растущий организм потребляет больше калорий, – а вот на демоне был вчерашний белоснежный костюм.
– Куда ему расти-то, – Ульяна поставила чайник и приподняла полотенчико, под которым обнаружились высокие горки сырников. Красота.
И снова никаких угрызений совести, что готовила не она, а бабушка.
Интересно, это с даром связано или Ульяна просто наглеет?
– Рост может происходить не в физической, а в энергетической плоскости. Часто огнеягода действует на огненных магов как мягкий стимулятор, подталкивая дар к дальнейшему развитию. А в энергонасыщенной среде, которую мы имеем здесь, рост будет особо ощутим.
– А мы имеем? – уточнил Мелецкий, прислушиваясь к себе.
– Конечно. Здесь две ведьмы, одна из которых в стадии обретения силы, что, конечно, несколько странно, однако данное обстоятельство влияет на окружающие энергетические потоки, перенаправляя их в локацию.
– То есть, – Ульяна достала кружки. И демону тоже. В конце концов, он не виноват, что матушка её продала. И даже не ему. – Я… что? Перенаправляю? И что… тут будет?
– Энергетически насыщенное пространство, – сказал демон.
– Это хорошо или плохо?
– Для ведьмы – безусловно, хорошо. Для остальных – по-разному.
– М-ме… – донеслось со двора.
Да уж.
Очень по-разному. Чайник засвистел.
– Так до чего договорились? – уточнила Ульяна, разливая кипяток по чашкам. В них она щедро сыпанула какой-то травы, что стояла в баночке, искренне понадеявшись, что это не сушёные поганки и в целом ничего страшного не случится.
– К сожалению, нам не удалось достигнуть консенсуса, хотя моё предложение максимально учитывает взаимные интересы сторон.
– Он предлагает, чтобы мы все вместе поженились, – выдал Мелецкий, приподнимаясь. – И жили большой дружной семьёй. Или гаремом?
– Двоих для гарема маловато, – демон был вполне серьёзен. – Позвольте, помогу. Но если вы захотите в будущем взять ещё мужей или наложников, это можно учесть при составлении договора.
– Эм, – только и смогла выдавить Ульяна. – А потом что? Поставить каждому по дворцу? Или как…
– Следуя общепринятой практике, да.
Почему-то представился Мелецкий, полуобнажённый, обвешенный золотом и завёрнутый в золотистое полотенце. В воображении он лоснился, благоухал и шевелил бровями, намекая на нечто такое, глубоко гаремное.
Потом воображение пририсовало ошейник.
Строгий.
И Ульяна затрясла головой.
– Спасибо. Воздержусь. Боюсь, гарем с дворцами я финансово не потяну.
– Можно и без дворцов, – демон расставлял чашки, почему-то на блюдца и поворачивая ручки в одну сторону.
– А без дворцов – не интересно. Это не гарем тогда, если без дворцов, а бордель какой-то…
– Доброго утра, – на кухню заглянул Игорёк. – Какой бордель?
– Пока никакой, – Ульяна сняла ещё одну кружку. – Чай будешь?
– У меня свой, – Игорек поднял кружку. – А вот поесть поем. Как-то даже захотелось… там, кстати, Эмфизема просит передать, что ей нужно с тобой поговорить.
– О чём?
– О планах строительства.
– Империи?
– Как я понял, с Империей они сами разберутся, но там им нужно пространство. И вот куда копать. Влево или вправо. Просто, чтобы соседей не задело.
Ульяна кивнула и, присев за стол, сказала:
– Ну?
– Моё предложение, как я уже сказал, имеет ряд преимуществ. При совместном владении… то есть… обладании, извините… мы можем и существующую задолженность разделить между двумя мужьями.
– Офигеть, ты сачок, – протянул Мелецкий, схватив сразу два сырника.
– Это оскорбительно.
– В морду дашь?
– Я же говорил, что насилие не решает проблему. А моё предложение позволяет достичь разумного компромисса…
– А я…
– Тихо, – рявкнула Ульяна и оба жениха замолкли. – Чаю попить дайте. Игорь, ты можешь без этих вот извращений изложить суть проблемы? То есть, суть в принципе я поняла. Есть два договора. Один с ним.
Ульяна указала на демона.
– С моим отцом, однако выгодополучателем указан я.
– Ага. Второй вот с ним.
– С моим отцом.
– Так, не перебивайте! Но ведь если один договор существовал, то второй, заключённый позже, будет недействителен. И надо лишь понять, какой подписали раньше. Нет?
А потом найти способ избавиться и от него тоже.
Гаремы.
Демоны.
И Мелецкий, который где-то там, на задворках воображения, завлекал танцем живота, обещая показать что-то, чего в других гаремах Ульяне не покажут.
– В том и проблема, что они оба действительны, – сказал Игорёк, снимая чёрные очки. – Видишь ли, такие договора заверяют не только подписью и печатью, но и силой.
– И сила решила, что мне надо два мужа?
– У Владычицы Айо-Хара, Думрат Шестирогой, двенадцать мужей. А количество наложников и вовсе исчисляется десятками, – пояснил демон.
Это ж сколько дворцов ей пришлось поставить.
И вообще…
– То есть, сила такие мелочи, как тип брака, не учитывает? Там, что один партнёр на всю жизнь и прочее, прочее?
– Если оговорить заранее, то учтёт.
– Но этот момент не оговорили? – задала Ульяна вопрос, ответ на который в принципе был очевиден.
– К сожалению.
– И теперь мне надо… а если выйти замуж и потом развестись?
– Не выйдет. Демонические браки заключаются на крови. И на всю жизнь.
– Да. Даже матушка до сих пор является законной женой отца, – подтвердил демон, аккуратно цепляя длинным когтем сырник.
– Оба! – встрепенулся Мелецкий. – Шикарный маникюр. А раньше где был? Коготь?
– Они втягиваются, – демон поспешно уронил сырник на тарелку и руку спрятал.
– И на всех есть? А покажешь?
– Мелецкий!
– Что?
– Ничего. Давай ты потом его маникюром полюбуешься.
Ну точно бордель, ещё не поженились, а уже друг у друга секреты маникюра выясняют.
– Слушай, а ты по стене забраться можешь? Как кот? А на потолке повиснуть?
– Не пробовал, – демон задумался. – А зачем мне на потолке висеть?
– Так просто. И вообще. Представь, идёт кто, а ты на него сверху хлоп…
– Мелецкий! Василий, ты его не слушай! Он тебя плохому научит… так, развестись не выйдет. А… Данила, твой договор ведь оставляет возможность расторжения.
– Оставляет. Но я не согласный, – Мелецкий отвлёкся от проблемы красивых когтей. – Во-первых, я сюда первым пришёл. Во-вторых, моя сила рядом с тобой прибывает. И слушается тоже рядом с тобой. А он, небось, тебя уволочёт в неизвестные дали. И что тогда? И вообще, я на тебе всерьёз жениться решил. Так что демон мне не помешает.
– Я и не собираюсь. Я хочу достигнуть компромисса…
– Игорь, – шепотом сказала Ульяна. – Ты тут самый адекватный. Ведь должен быть способ.
– Есть. Технически. Если уговорить ведьму вернуть взятую у демона силу. А демона – принять эту силу и признать договор несостоявшимся.
Чтоб вас всех…
Похоже, нужно присматривать место для дворца.
– Слушай, а как ты их точишь? Ты мебель не дерёшь? А когтеточка нужна?
Двух.
Дворцов понадобится как минимум два.
Глава 3
В которой начальство получает самые достоверные сведения, а ведьма узнаёт о специфике некоторых древних обычаев
Саранча:
23 мая – Летела, летела;
24 мая – И села;
25 мая – Сидела, сидела;
26 мая – Всё съела;
27 мая – И вновь улетела.
Коллежский секретарь Александр Пушкин.[1]– Что значит, вам пришлось отступить? – Земляной перевёл взгляд с племянника на Алексея, который держался у двери и изо всех сил делал вид, что он тут вообще случайно.
Вид у обоих был престранный.
Мокрые. Покрытые какой-то то ли глиной, то ли землёй. На физии Димки алела пара свежих царапин. Ленька шмыгал носом, который раздуло, и время от времени трогал щёку. Щёку ещё не раздуло, но характерный бугор уже наметился, намекая, что остаток дня пройдёт незабываемо.
– С-стратегически, – выдавил племянничек, втягивая голову в плечи. – П-перед лицом п-превосходящего п-противника.
– Там козёл был.
– Козёл? – Земеля с трудом удержался, чтобы не сунуть палец в ухо. – Какой, на хрен, козёл?!
– Демонический.
– Что?!
– Дядь… там и вправду тварь такая… она на козла похожа, только это точно не козёл.
– А кто? – Земеля указал на стул. – Сядь вон. И ты сядь. Не на диван! Вы б хоть помылись. Где вообще вы шлялись-то?.
– Так это… добирались. Машину ж того… всё… козёл спалил, – Димка осторожно опустился на краешек стула. – А там-то ничего не ходит. И пришлось так. Пешком. До шоссы и потом до города уже.
– До шоссы, – повторил Земеля и, стряхнув раздражение, велел. – Рассказывайте. Сначала. И подробно.
– Ну… – эти недоумки переглянулись, пытаясь найти поддержку друг у друга. И Димка потрогал переносицу. – Короч, мы поехали. И ехали. И приехали.
– Логично.
– Ну… встали и стояли.
– Постояли? – Земеля прикусил язык.
– Ага. Ну, пока не стемнело. А темень такая, что прям хоть глаз выколи. Я и сказал, что пора.
– Это я сказал! – возмутился Ленька. – А ты со своей дурой всё ругался.
– Не всё… там связь рубанулась вдруг. Вот была-была, а потом хоба и нету! Я от сразу понял, что чего-то не того!
– Ага, счаз…
– Тихо! – рявкнул Земеля. – Дальше.
– А чего дальше? Дальше вышли. Ну, решили, что тихонечко так доберемся. Ногами. А там…
Димка обернулся на напарника. И выдохнул:
– А там дороги не такие!
– В смысле, не такие?
Может, накурились чего? С Димки станется. И второй не лучше. Это бы многое объяснило.
– Ну, не такие, как днём! Там же ж одна была. А тут три. Или даже четыре. Если с той, на которой мы стояли, то выходит четыре. Перекрёсток, стало быть. Из ниоткуда!
– Точняк, – поддержал Лёнька и даже привстал. – От не было. А потом бац и есть!
Или подрались? Из-за бабы там. Или ролика. Или ещё какой-нибудь ерунды? Сперва поспорили, потом разошлись и дали друг другу в рыло, сотреся заодно то, что ещё оставалось пригодным для сотрясения. И теперь сочиняют вон, под влиянием момента.
– Бац и есть… – эхом повторил Земеля.
– И главное такой… от такой, скажи, Лёнька, зловещий! Прям луна низко! – Димка и рукой повёл. – Вокруг тишина такая, что прям как муха бзданёт слыхать.
Образно, однако.
– А на луне – красные пятна. Кровавые! – добавил картинки Лёнька. – И свет мертвенный на землю льётся.
Или сперва накурились, потом подрались?
– Но мы не дрогнули, дядь!
– Не, не дрогнули!
– Прям увидали всё это. Душа в пятки ушла. Но мы так сказали, что исполним, чего должны!
И прям в грудь себя кулаком бахнул. Легионер недоделанный.
– Во-во… коробку вытащили. А там туман уже.
– Ползёт!
– Льётся! Растекается. И такой, кладбищенский. Духом смерти повеяло.
– Упырь завыл.
– Какой, на хрен, упырь?
– Не знаю. Конкретно не проверял. Но завыл громко. В кустах.
Земеля поймал себя на мысли, что ещё немного и он сам завоет, как тот упырь. А если упырю случилось послушать разговор вроде этого, то его очень даже понять можно.
– А потом, – голос племянничка опустился до шёпота. – Затрещало.
– Что?!
– Что-то. И появился он.
Выпить, что ли? Время, вроде, раннее, но душа уже требует.
– Кто?
– Козёл. Ну… мы сперва подумали, что это просто козёл.
– Похожий, – встрял Лёшка. – Только чёрный весь.
– Зловещий.
– И глаза жёлтые светятся.
– Вот сразу бы понять, что это демон в козлином обличье. Но мы подумали, что он так просто. Потерялся.
– И решили домой проводить? – Земеля потёр глаза.
– Не, так, шугануть чутка. Лёнька в него камень кинул.
– Не попал?
– Попал. Тот так пр ивстал чутка и рогами встретил. А камень возьми и в пыль! А потом этот козёл ка-а-ак скочит!
– Куда?
– На нас! Рожища во, – Димка развёл руки в стороны и, судя по размаху, на пути их встал не козёл, а как минимум матёрый лось. – Я едва увернулся. А он в машину хрясь!
– И промял! – добавил Лёнька.
– Машину? Козёл?
Нет, машину им Земеля выделил из того хлама, который под списание и предназначался. Но всё ж не настолько она разваливалась.
– Потом вообще опрокинул…
– Лёнька в него стрелять пытался!
– Ага.
– Идиот, – Земеля прикрыл лицо ладонью.
– Так не попал же!
– Тем более идиот.
– Он просто пули ловил! Вот как в кино! Там демон тоже поглощал энергию!
– Ага! Лёнька тогда в него… ну, артефактом кинул. Там всё одно лишние были, а тут… он бы нас вообще…
– И? – сил ругаться не осталось.
– Чего? А… так козёл поймал на лету. И сожрал. Вот прям реально так сожрал. Аж захрустело.
На этом моменте нормальный козёл, сколь бы могуч он ни бы, должен был бы и закончиться.
– Я и подумал, что всё ему, кабздец.
Полный кабздец, но не козлу, а в целом-то.
– А он так башкой потряс, – Димка потряс своею, наглядно демонстрируя, что в целом от козла по развитию недалеко ушёл. – И как дыхнёт! Огнём!
– Огнищем!
– Машина и занялась. Там ещё потом бак рванул…
– А вы?
– Мы чего? Мы… это… решили стратегически отступить. Вот… ну оно ж понятно, что тварь! Потусторонняя! Нормальные козлы себя так не ведут. Потом ещё шли. Голосовали, но брать никто не хотел. И дождь начался. Вымокли все. Я, наверное, простыл…
– А морду тебе кто поправил?
– Мне? А… это я сам, когда падал. Там же ж темень такая. И главное, вроде вот дорога, а вывела куда-то, хрен поймёшь! Вроде по дороге, а тут вдруг овраг. Овражище! И заросший. Я в него ухнул. Выбрался, а дороги нет!
– Во-во! Я тоже в овраг упал! Только другой.
Лучше б он в том овраге и остался. Но эту мысль Земляной оставил при себе.
– Значит, козёл…
– Демон! Демон в обличье козла…
– Демон в обличье козла напал на вас, сожрал весь запас артефактов…
За которые Земеля заплатил из своего, между прочим, кармана.
– …и поверг в бегство.
– Обратил, – поправил его Димка. – Правильно говорить «обратил в бегство».
– Вон!
Придурки.
Но вот… не настолько, чтоб придумать этот бред. Точнее придумывать они горазды, но уж больно заковыристо на сей раз получается. И главное, бестолково. А заковыристо и бестолково, если так-то, уже перебор.
Значит, что-то там произошло.
Что-то такое, не вписывающееся в обычные рамки. И о чём это говорит? О том, что самому надобно съездить.
– Смотри, – Игорёк разложил бумаги. – Это то, что коллектор оставил. Копии договоров. Везде твоя подпись.
– Но я их не подписывала! – Ульяна склонилась. Почему-то брать бумаги в руки не хотелось категорически, будто бы прикоснувшись к ним, Ульяна и вправду возьмёт на себя долги.
– Верю. Подписи идентичны. Вот, – Игорёк не испытывал ни малейших сомнений. Он взял два листочка, поднял их так, чтобы свет пробивался сквозь бумагу и наложил один на другой. – Смотри.
– И вправду, – посмотреть пришёл и Мелецкий, на время отстав от демона, чему тот, кажется, обрадовался. – Прям как под копирку.
– Под копирку и есть.
– Тогда надо в суд подавать, – Мелецкий продолжал жевать сырник, чаем захлёбывая. – Пусть назначают экспертизу, а она…
– Ничего не покажет, – в дом вошла Антонина Васильевна. – Доброе утро.
– Доброе, – Ульяна всё-таки взяла бумаги. – Но если они одинаковы, то это же логично, что подпись подделана. Скопирована. Перерисована там. Или отсканировали, а потом пропечатали на другом договоре.
Мама…
Вот почему у людей мамы – как мамы? Может, не всегда понимающие. Может, пытающиеся всё перекроить на свой лад, но всё равно заботливые.
А у Ульяны…
– Думаю, что помимо договоров есть иные доказательства. Скажем, видео, на котором ты подписываешь бумаги.
– Откуда? Я их не подписывала! Честно!
– Тише. Вдохни. И выдохни. Скажи, ты со своей матушкой где встречалась?
– В кафе. В дом она меня не зовёт.
– И кофе пили?
– Чай. С пирожными.
– Чай… и ты ушла раньше?
– Да.
– А кружки не убрали со стола?
– Нет.
– А не случалось ли чего-нибудь… такого? Скажем, палец не резала? Не колола?
– Палец? Нет. А…
– Кровь.
– Кровь? Кровь и вправду была. Носом пошла. Голова вдруг сильно разболелась. Жарко было очень. А я ещё тогда работала. Устала. И шла по жаре. Вот и напекло.
– А платочек тебе матушка дала?
– Да. А… что?
– У неё твоя кровь, твоя слюна и, полагаю, твои волосы. Этого хватит, чтобы создать твоё обличье.
– К-как? – Ульяна вздрогнула.
– Есть заклятье.
– То есть, можно взять и примерить обличье другого человека? – Мелецкий облизал пальцы. – Вот просто так? Круто.
– Не просто так. Это не самое лёгкое заклятье. К тому же помимо крови, причём свежей, слюны и волос оно требует силы и умений.
Умения, стало быть, у матушки были. А кровь ей Ульяна свою дала. Ещё тогда подумала, что, может, и вправду мама не такая холодная, что она на самом деле Ульяну любит, вот и волнуется.
Суетится.
А договор этот…
– То есть, она позвала меня подписать один договор, чтобы…
– Получить твою подпись, которую она повторяла. Одинаковость – это потому, что она забрала как бы память о последних делах. Нет-нет, не твою, но тела. Ведь не только внешность важна, но и манера двигаться, говорить, голос. Заклятье меняет всё.
– Она забрала это… и пошла… набрала ещё кредитов? Сколько?
Голос сорвался на крик.
– А паспорт? Как ей выдали их без паспорта?
– Думаю, она показывала свой.
– Но…
– А видели то, что она хотела. Твоя матушка стала сильной ведьмой, Уля.
И вот что Ульяне теперь с этим делать?
Доказывать, что она – это не она? Если видео есть, а оно должно быть, потому как мама никогда не была глупой, то в суд идти бессмысленно.
Свидетели, опять же. Те, кто договора составлял, подавал, они Ульяну опознают, а не маму.
А хуже всего, что от такой силы мама добровольно не откажется.
– Но вопрос, зачем ей это…
– Ради силы? – предположила Ульяна. И сама же себе ответила: – Да нет, какой смысл. Сила у неё и так была. Второй раз продать?
– Не получится.
– Тогда чтобы я договор исполнила?
– Тебе в любом случае придётся или исполнить его, или расторгнуть.
То есть, вот эти кредитные долги к договорам отношения не имеют? Тогда зачем? Мама, она же никогда ничего не делала просто так.
– Вы пойдёте со мной? На встречу?
– Думаю, – бабушка улыбнулась. – Я буду там совершенно лишней. А вот женихов возьми. И остальных тоже…
Ульяна повернулась туда, где Мелецкий, растопырив пятерню, махал перед самым носом демона.
– А… прабабушка зачем тогда? Ну, с этим договором… с Мелецкими? Может, у неё спросить можно?
– Что именно?
– Она ведь знала про договор с демонами.
– Про то, что договор заключён, да, знала. Но подробности – вряд ли. Как правило демоны не жену ищут.
– А что?
– Душу, которую могут подчинить. Когда мать отдаёт нерождённое дитя, то отдаёт с ним всё, и свою к нему любовь, и его к ней.
Антонина Васильевна вздохнула:
– А любовь – страшная сила. Её взращивают, а после переделывают к цепи, которые приковывают отданное дитя к демону. И тот становится всем – матерью, отцом, самим смыслом жизни. Он не просто служит хозяину, но делает это со всею страстью, если так можно выразиться. Он исполнит любой приказ, даже на мгновенье не задумавшись, что он делает. Он отдаст хозяину и силу, и жизнь, и всё-то, что у него есть.
То есть, Ульяне, можно сказать, повезло.
– А Данила при чём?
– Договор связал его с тобой. Так что есть ещё один способ. Древний весьма. О нем в законах ни слова.
– Почему?
– Зачем, когда и так все знают. Или знали, – поправилась бабушка.
– И что за способ?
Теперь уже демон махал растопыренной пятернёй перед лицом Данилы. И когти выпустил. Те поблескивали чёрными искорками.
– Он может вызвать демона на смертный бой, одолеть его и вырвать сердце. Тогда все узы клятвы спадут.
Ульяна посмотрела снова.
Демон протянул руку, вот точно маникюром хвастаясь, и Мелецкий наклонился, заодно и пальцем по когтю постучал. Не похоже, чтоб он собирался вырывать кому-то сердце.
Да и демон…
Бабушка вздохнула:
– Кто ж знал, что времена настолько изменятся.
Ну да.
Глава 4
О некоторых особенностях козлиной сущности и бытия
Его возбужденное мужское начало не давало ей упасть.
Суровая правда любвиВ животе слегка урчало. Ночная прогулка вызвала лёгкую изжогу, а ещё оставила привкус дыма и облачка его, которые время от времени вырывались из ноздрей. А когда случалось икнуть, то и искры виднелись.
– Мне кажется, коллега, – Профессор первым подошёл к Филину, – у вас выдалась весьма бурная ночь.
– Ага, – Филин икнул, выпустив сноп искр.
– Не будет ли с моей стороны дерзостью поинтересоваться, что произошло? Я ощутил сильнейшие колебания магического поля, но, признаться, изначально решил, что рождены они очередным обрядом.
– Обрядом?
– Ведьмы чаровали. А потом ещё дождь прошёл.
Дождь – это да. Дождь Филин заметил. И не столько заметил, сколько прочувствовал, потому что шерсть его промокла, и в другой какой день он, верно, начал бы мёрзнуть, но тогда мокрая шерсть лишь охладила организм, позволив переварить магический артефакт.
– Природа откликается на силу. Не хотите ли прогуляться? Трава после дождя имеет особенно нежный вкус. Я заметил здесь неподалёку заросли заячьей капусты. Пробовали когда-нибудь?
– В детстве.
– Человеком?
– Ну да.
– Тогда это совсем-совсем иное. В козлином обличье вкусы меняются. А ещё там молодые листья папоротника и кора.
– Её тоже жрать?
– Я бы сказал, что лучше вкушать. Но если вам удобнее жрать, то ничего не имею против.
Показалось, что Профессор издевается. Вот аккурат как те, из высшего света, которые вроде спрашивали и понятное, а Филин отвечал, но всё равно чувствовал себя идиотом.
Отказаться?
– Пошли, – кивнул он. – Только это, недалеко. А то я…
Он вновь икнул и теперь из пасти вырвался огонёк.
– Съел что-то не то?
– Безусловно. Я вижу.
Профессор важно кивнул:
– Есть такая проблема. И у меня случались инциденты, даже, я бы сказал, казусы. В самом начале, когда я только осознавал изменившиеся обстоятельства моей жизни и задался целью определить границы нового своего бытия, – Профессор чуть прибавил шагу, уводя со двора. – Вы, главное, дышите в сторону…
Филин дыхнул.
Козлы, дышащие огнём, ему как-то не встречались. Но стоило признать, что в этом что-то да было. И изжога уменьшилась. А когда он сорвал веточку чего-то белого, так и вовсе хорошо стало.
