Заря Сварога. Избранный духами и девами

– Боги праведные… – прошептал Ратибор, его лицо стало пепельным. – Чтобы так изуродовать землю… Какую же силу нужно иметь?

– Это сила не созидания, а разрушения, – ответил Яромир. – Она не требует великого умения, только великой ненависти. И источник её уже близко.

Он указал вперёд. Они выехали на опушку, за которой начинался склон холма. И эта опушка была сердцем яда. Деревья здесь стояли совершенно голые, чёрные и скрюченные, как пальцы мертвеца. Земля под ними была потрескавшейся и бесплодной, покрытой слоем серого пепла. А в склоне холма чернел неприметный вход в пещеру. Даже отсюда, с расстояния в полсотни шагов, от этого входа веяло холодом и злом.

Дружинники спешились, оставив испуганных лошадей на попечение двоих товарищей на границе мёртвой зоны. Остальные, обнажив мечи, двинулись к пещере. Тишина была абсолютной. Никто не охранял вход.

Глава 33: Путь к Проклятой Пещере

Теперь они шли по настоящему мёртвому лесу. Деревья вокруг были скрюченными и почерневшими. Их голые ветви тянулись к серому небу, как руки утопающих. Земля под ногами была сухой и потрескавшейся, покрытой странным сероватым налетом, похожим на плесень. Каждый шаг отдавался сухим хрустом.

– Это и есть сердце яда, – прошептал Яромир, указывая на склон холма перед ними. В этом склоне, едва заметный среди серых камней и мёртвых корней, чернел вход в пещеру. Оттуда ощутимо тянуло холодом и тем самым гнилостным запахом.

Отряд замер у границы мёртвой зоны, скрываясь за последними ещё живыми деревьями.

– Их логово, – прорычал Ратибор, его глаза горели праведным гневом. – Осквернили землю Рода!

Яромир закрыл глаза, полностью доверяясь своему дару. Камень на груди вибрировал так сильно, что это было почти больно. Он протянул своё ментальное «зрение» к пещере.

Внутри он почувствовал две ауры. Они были похожи на ауры культистов из прошлой засады – грязные, наполненные злобой и фанатизмом, но слабые. Это была простая охрана, пешки. За ними, глубже в пещере, он почувствовал главный источник. Он не был живым. Это был предмет, артефакт. Он пульсировал ровными, размеренными волнами чистой, концентрированной ненависти к жизни. Каждая такая волна, выходя из пещеры, убивала всё вокруг. Это и было ядовитое сердце, о котором говорила Берегиня.

– Двое стражей внутри, у входа, – доложил Яромир воеводе. – Они нас не ждут. А их оберег – в глубине пещеры. Он беззащитен.

– Хорошо, – лицо Ратибора стало маской холодной решимости. – Значит, действуем быстро и тихо. Никаких криков до последнего.

Он разделил оставшихся бойцов на две группы.

– Мы с четырьмя заходим с главного входа, берём на себя стражу. Ты, Яромир, с тремя другими, найдёшь обход и зайдёшь им в тыл. Твоя задача – уничтожить их поганый артефакт. Как только он будет сломан, битва закончится. Всем всё ясно?

Воины молча кивнули. Они обменялись мрачными взглядами. Путь к проклятой пещере был окончен. Впереди их ждал короткий, но жестокий бой в сердце мёртвого леса.

Глава 30: Стражи Черного Оберега

План был прост, как удар меча. Отряд Ратибора, должен был стать тараном. Группа Яромира – скальпелем, который нанесет точный и смертельный удар в сердце врага.

Они разделились. Ратибор и его люди, пригнувшись, начали бесшумно пересекать мертвую зону, двигаясь прямо ко входу в пещеру. Яромир и трое дружинников, что пошли с ним – среди них был и молодой Всеволод, который сам вызвался, желая доказать свою храбрость – двинулись в обход, вдоль склона холма. Яромир вел их, полагаясь не на зрение, а на свой дар. Он искал второй вход, расщелину или любой другой лаз, который бы вывел их в тыл врагу.

К счастью, долго искать не пришлось. Метрах в тридцати от основного входа, скрытая занавесью из мертвых, высохших корней, обнаружилась узкая расщелина, из которой ощутимо тянуло холодом и запахом сырости.

– Сюда, – прошептал Яромир, первым протискиваясь внутрь.

Проход был узким и темным. Им пришлось идти гуськом, почти наощупь. Стены были влажными и скользкими. Камень здесь "пел" свою древнюю песню, но она была искажена, отравлена близостью темного артефакта. Через несколько десятков шагов узкий лаз вывел их в небольшой боковой грот, из которого вел проход в основной зал пещеры. Отсюда они могли видеть все, что происходит внутри.

Основной зал был неглубоким, но широким. В центре горел тусклый, чадящий костер, освещая сырые, покрытые плесенью стены. У входа, спиной к ним, сидели двое культистов. Они были одеты в те же грязные темные одежды, что и их собратья в лесу. Один из них лениво подтачивал ржавый топор, второй просто смотрел на огонь. Они были расслаблены, уверены в своей безопасности. Убогое оружие и остатки еды были разбросаны вокруг.

А в глубине пещеры, в специальной нише, находился он. Черный оберег.

Это был не фетиш из костей, как в лесу. Это был большой, в рост человека, обломок скалы из черного, маслянисто блестящего камня, похожего на базальт. Он был испещрен жуткими, извивающимися рунами, которые, казалось, пульсировали тусклым, нездоровым светом. Именно от этого обелиска исходили волны скверны, которые Яромир чувствовал так остро. У подножия обелиска лежали останки жертвоприношений – кости мелких животных и несколько почерневших, засохших предметов, в которых с ужасом можно было угадать человеческие сердца.

– Всеволод, ты с Драганом остаётесь здесь, – прошептал Яромир, обращаясь к своим спутникам. – Если стражники попытаются отступить сюда, не пускайте. Мы с Микулой идём к обелиску. Наша цель – только он.

Воины молча кивнули, их лица были мрачны от увиденного.

В этот момент со стороны главного входа послышался едва уловимый шорох. Это был сигнал. Ратибор и его отряд были на месте.

И тут же началась атака.

Воевода и его дружинники ворвались в пещеру как ураган. Они не кричали. Пять теней метнулись из темноты на двух застигнутых врасплох стражников. Один из культистов успел лишь вскочить, как тяжелый топор Ратибора опустился ему на плечо, почти разрубив до пояса. Второй попытался было схватить копье, но тут же упал, пронзенный двумя мечами одновременно. Бой закончился, не успев начаться. Два тела безмолвно рухнули на пол пещеры.

Ратибор огляделся, его взгляд встретился со взглядом Яромира, вышедшего из бокового грота. Воевода кивнул в сторону обелиска. "Действуй".

И Яромир пошел. Он и Микула, дюжий воин с огромной секирой, направились прямиком к тёмному камню.

Когда они приблизились к нему, воздух вокруг стал ледяным. Стало трудно дышать. Яромир чувствовал, как сила обелиска давит на него, пытается проникнуть в разум, сея сомнения и страх. Его дар кричал от боли, словно его окунули в кислоту. Обсидиановый кулон на груди стал раскалённым, принимая на себя основной удар и защищая своего носителя.

– Что за мерзость, – прохрипел Микула, его лицо побелело. Он тоже чувствовал давление, пусть и не так сильно, как Яромир.

– Не слушай его, – сказал Яромир, вынимая из ножен свой ритуальный нож. Меч был здесь бесполезен. – Просто бей. Всю силу вложи в удар.

Микула кивнул, сжал покрепче рукоять своей секиры и, издав яростный рёв, который был скорее способом изгнать собственный страх, замахнулся.

Огромная секира со страшной силой врезалась в черный камень.

Раздался оглушительный, дребезжащий звон, от которого заложило уши. По обелиску прошла сеть трещин, но он устоял. Из трещин хлынула волна осязаемой, зловонной тьмы, отбросив дюжего Микулу назад, как тряпичную куклу. Он ударился о стену и остался лежать без движения.

– Микула! – крикнул Всеволод из-за укрытия.

Обелиск, казалось, ожил. Руны на нём вспыхнули ярким, трупным светом, а исходящее от него давление многократно усилилось.

Яромир остался перед ним один. Он знал, что у него будет лишь один шанс. Он не стал бить наугад. Он закрыл глаза и, игнорируя боль, сфокусировал свой дар, направляемый амулетом, на обелиск. Он искал его "сердце", уязвимую точку, средоточие силы.

И он нашёл её. В самом центре обелиска была руна, которая пела громче и грязнее остальных. Это был его ключ.

Он открыл глаза. Держа свой нож обратным хватом, он шагнул вперёд, прямо в волну тьмы. Она ударила по нему, как таран. Боль была адской. Казалось, тысячи игл впиваются в его тело и душу. Но он выстоял, защищённый своим камнем и своей волей.

Он подбежал к обелиску и со всей силы вонзил свой нож точно в центр ключевой руны.

Мир на мгновение замер. А потом взорвался.

Глава 31: Разрушенный Алтарь

Удар ножа был не просто ударом стали по камню. Это был удар воли против ненависти, порядка против хаоса, жизни против разложения. В тот момент, когда лезвие ритуального ножа, наполненное «песней» созидания Яромира, вонзилось в средоточие оскверненных рун, произошло нечто за гранью физического мира.

На долю секунды наступила абсолютная тишина. Звук удара, треск камня, даже дыхание воинов – всё исчезло, поглощенное неведомой силой. Яромир почувствовал, как энергия его ножа и энергия обелиска столкнулись, вступив в отчаянную, безмолвную схватку. Его обсидиановый амулет вспыхнул под рубахой ледяным огнем, защищая его от обратной волны скверны, которая могла бы испепелить его душу.

А затем тишина взорвалась.

Из обелиска вырвался беззвучный, но ощутимый на уровне подсознания вопль – крик чистой, первозданной агонии. Это была предсмертная мука самой идеи разрушения, что была заключена в камне. Трещины, оставленные секирой Микулы, вспыхнули ярким, ядовито-фиолетовым светом и начали стремительно расползаться по всему обелиску, словно паутина молний.

Камень начал дрожать, вибрировать, издавая низкий, гудящий звук, от которого, казалось, сотрясались сами основы пещеры. С потолка посыпались мелкие камни и пыль.