Стерва в д(т)еле

Боялась ли я?

Дико… И вряд ли бы полезла в своём мире спасать людей, но тут… в мире, где ничего не понятно, но до чёртиков просто, решилась.

Раз, два… Резкое движение.

Хруст! Боярин заорал, выгнулся дугой, но тут же обмяк и выдохнул, судорожно хватая ртом воздух.

Самое интересное, что у него к лицу тотчас стала приливать кровь, а бледность сходила.

– Полегчало? – спросила я, вытирая лоб тыльной стороной ладони. Трясущимися, липкими руками.

– К… княжна… – прохрипел он, глядя на меня широко раскрытыми глазами. В них читалось всё – шок, непонимание, но и… уважение? – Дивное дело… вы… лекарка?

– Не то чтобы, – пробормотала я, чувствуя что краснею.

– Великий дар у вас, княжна, благодарствую…

– Ну-ну, будет, – отмахнулась я. – Вы только что отбились от врагов. Не дали мне причинить вред. Это я вам должна… – он ещё что-то хотел сказать, но я перебила: – А теперь надо зафиксировать. Шина! Нужна шина! Или что-то твёрдое, чтобы нога не двигалась! Найдите что-нибудь!

Кметь, который помогал, наконец, очнулся и побежал искать.

Радимa, тем временем, занялась оставшимися ранеными, промывала их раны, накладывала повязки из трав.

Как только кметь принём необходимое, я с помощью мужчин, наложила шину и жёстко перемотала плечом и ключицу боярина.

– Ему покой нужен. Отведите его в повозку. Какое-то время плечо ещё будет болеть…

– Ладны ваши ручки, княжна, – в усы ухмыльнулся главный по кметям и поклонился мне в пояс.

– И вам, уважаемый спасибо.

Я осмотрелась. Несколько человек были убиты. Ещё четверо или пятеро ранены. Работы хватало. Я действовала на автомате, вспоминая всё, что знала, помогая Радиме там, где мои практические навыки могли быть быстрее или эффективнее.

А когда закончили, я увидела, что Шакир Доев, наконец, выбрался из повозки. Он стоял в стороне, словно неприкаянный, ошарашенно глядя на меня, ползающую по земле среди раненых и мёртвых, в запачканной, порванной одежде.

В его глазах читалось полное замешательство.

Эта «Айлинэ» вела себя совершенно не так, как должна была. Юная, хрупкая, изнеженная княжна, которая должна была упасть в обморок при виде крови, хладнокровно перевязывала раны и командовала выжившими воинами.

План? Какой там план! Она их с первого дня ломала!

Шакир подошёл осторожно, будто я была диким зверем, который в любой момент мог броситься.

– Княжна… вы… вы в порядке? – Голос его был странным – смесь страха, удивления и… какого-то нового, непонятного чувства.

– В полном, – резко ответила я, выпрямляясь. Спина ныла, колени болели от жёсткой земли. – В отличие от них, – кивнула я на раненых. – Кто на нас напал?

– Не знаю, – Шакир нервно оглядывался по сторонам. – Разбойники, наверное, лесные.

– Разбойники не нападают на хорошо охраняемый обоз с княжной без очень веской причины, – возразила я, чувствуя, как мозг начинает работать в привычном режиме аналитики.

В моём мире «разбойники» редко были просто «разбойниками». Обычно за ними кто-то стоял.

Интриги. О них Шакир и Радимa уже упоминали. Княжество Ольхинское на грани разорения. Мой брак с Седриком – спасение, вынужденная мера. Кому этот брак невыгоден? Враги Айлинэ? Враги Седрика? Или… враги Шакира и Радимы?

Меня передёрнуло. Этот мир не просто странный и отсталый. Он смертельно опасный. И сидеть в повозке, дрожа от страха, полагаясь на этих двоих, которые сами не знают, что делают и чего хотят – не вариант.

Мои навыки… они сработали. Актриса? Да. Но и реаниматор-любитель, и психолог-самоучка, и просто женщина, которая умеет решать проблемы, а не ждать принца на белом коне. Принцы тут, похоже, только проблемы создают, либо сами нуждаются в помощи.

Раненых погрузили обратно в повозку или на телеги, устроив для них что-то вроде импровизированных носилок из щитов и копий. Мёртвых… похоронили под грудой камней и поломанных щитов. Сердце сжалось от этой дикости, от этого безразличия к человеческой жизни. В моём мире это было немыслимо.

Но здесь… здесь другие законы. Законы выживания.

Недалеко от места бойни обнаружилась речушка, где мы привели себя в порядок. Никогда я так не радовалась воде и чистоте… пусть и мнимой.

Мы снова поехали. Повозка двигалась медленно, будто онемевшая после пережитого. Я сидела, прижавшись к стенке, чувствуя, как усталость и отсроченный шок накатывают волнами. Голова гудела. Шакир и Радимa молчали. Их страх перед внешней угрозой смешался с новым, неявным страхом передо мной.

Они, наверное, думали, что имеют дело с тряпичной куклой, которой легко управлять и которую легко заменить. А получили… что получили?

Сама ещё не поняла до конца.

Но одно знала точно: сидеть и ждать, пока меня используют или убьют, я не буду. Этот мир жесток, но и я не неженка. У меня есть козыри – мои знания, мои навыки, мой острый язык и моя способность быстро приспосабливаться.

До замка князя Седрика оставалось ещё несколько дней пути. К моему новому, вынужденному мужу. И к гарему. Гарему, который, возможно, только что пытался от меня избавиться. Ну что ж. Теперь я знаю, что они готовы на всё. И я… я тоже.

ГЛАВА 8. Прибытие и революция в будуаре

Дорога, казавшаяся бесконечной и превратившаяся в бесконечную тряску, пыль и вынужденное созерцание напряжённых лиц Радимы и Шакира Доева, наконец, закончилась. Повозка резко остановилась. Снаружи донеслись крики слуг, бряцанье доспехов, приглушённый топот копыт и что-то вроде приветственных возгласов. По гулу стало ясно – мы приехали. Приехали в замок князя Седрика Подольского.

Я выбралась из повозки, с наслаждением разминая затекшие конечности. Несколько дней в замкнутом пространстве с моими… хм… похитителями и одновременно спасителями, вымотали меня куда сильнее, чем можно было ожидать. Но усталость отступила, едва я увидела его. Замок.

Он был… внушительным. Серый камень, монументальные стены, увенчанные зубцами, высокие сторожевые башни, уходящие в непривычно синее небо. Это была не развалюха, не обветшалое строение, как я, почему-то, представляла, исходя из состояния вотчины Айлинэ. Это была настоящая крепость. Мощная, надёжная, построенная явно не на одно столетие.

Актриса во мне, кажется, была не убиваема никакими перемещениями между мирами и сюрпризами судьбы. Поэтому первое, что пришло на ум при виде этого исполина из камня: «Вот это декорации! Здесь можно такую драму разыграть… такой сюжет завернуть…»

Нас встретили у ворот. Толпа. Слуги в добротных одеждах, стражники в начищенных доспехах, какие-то кмети с суровыми лицами. И женщины. Много женщин. В странных, но явно дорогих, богато расшитых одеждах. Их было человек пятнадцать, не меньше. Они стояли, выстроившись в ряд, и смотрели на меня. Не с простого любопытства, нет. В их взглядах читалось… оценивание. И… враждебность?

Да. Точно. Неприкрытая враждебность, завёрнутая в покровы приличия. Шипение, словно змеи в траве, завистливые взгляды, поднятые подбородки, призванные продемонстрировать превосходство. Змеюшник во всей красе. И мне предстояло не просто в нём выжить, а… возглавить его? Или, как минимум, сыграть такую главную роль, чтобы все остальные стали массовкой.

– Госпожа, – кланялись слуги, и кмети кивали с подобием почтения. – Добро пожаловать…

Меня провели в женское крыло. Это было отдельное здание, примыкающее к основному замку, но с собственным уютным двориком, скрытым от посторонних глаз, и небольшим, ухоженным садом. Роскошно, конечно. Широкие коридоры, застланные мягкими коврами с диковинными узорами, резная мебель из тёмного дерева, гобелены с изображением сцен охоты или мифологических сюжетов на стенах. Но я чувствовала себя… в золотой клетке. Красивой, дорогой, но всё же клетке.

Меня привели в мои покои. Огромные. С широкой кроватью под балдахином, обитым плотной, тёмно-красной тканью, которую в моём мире назвали бы бархатом. У стены стояли окованные железом сундуки, явно вмещающие всё моё приданное. Было здесь и зеркало в полный рост, в массивной раме – слава богу, хоть что-то привычное, позволяющее оценить обстановку и собственное отражение. Низкий столик, усыпанный подушками для сидения вокруг. В воздухе витал плотный, сладкий аромат благовоний. Слишком сладко, приторно, словно пытались скрыть что-то неприятное.

– Это ваши покои, княгиня, – проворковала одна из служанок, склонив голову. Миловидная, с тёмными, хитрыми глазами, которые, казалось, видели всё.

Я сразу приметила её. Кажется, Шахне? Да, имя всплыло из обрывков памяти Айлинэ. Спокойная, наблюдательная, явно не простушка.

– Благодарю, – ответила я ровным голосом, осматриваясь. Покои были великолепны, но холодны. Не было в них уюта, живой души. Только… ожидание. Ожидание брачной ночи.

Шахне и ещё несколько служанок принялись суетиться вокруг меня, словно пчёлы в улье. Началась подготовка. Мытьё. Меня повели в купальню. Огромная деревянная купель, источающая пар и аромат трав. Мне мыли волосы – длинные, тёмные, густые. Мыли тело, натирали благовонными маслами. Это было приятно, даже расслабляюще, но чувствовала я себя… объектом. Куклой, которую готовят к представлению. Наряжают, умащивают, чтобы показать главному зрителю.

– Княгиня, вы должны понравиться князю, – зашептала Шахне, расчесывая мои волосы. Её голос был низким, доверительным. – Он старый, да… Но он любит… когда женщина старается. Удивляет.

Удивляет… Шакир Доев говорил то же самое. «Ты должна его удивить и покорить». Покорить старого князя? Зачем? Мне нужен не он сам по себе. Мне нужен доступ к архиву, о котором упоминал Шакир Доев. Мне нужна Радима, которая обещала меня вернуть. Но чтобы получить это, мне нужно укрепить свои позиции. Стать не просто очередной женой, которых у князя вон сколько, а… любимой? Влиятельной? Той, с кем считаются. Только тогда я смогу что-то требовать. Только тогда у меня появятся рычаги давления в этом мире.

Мой мозг лихорадочно работал, выстраивая план. Как удивить? Как покорить? Вспомнила свою жизнь. Актриса. Я играла сотни ролей – от невинных простушек до роковых соблазнительниц. Танцевала. Пела. Использовала тело как инструмент. Я умела привлекать внимание. Умела играть.

Принесли брачный наряд. По местным меркам – очень богатое, роскошное платье из парчи и шёлка, расшитое серебряными нитями. Но… скучное. Закрытое. Несколько слоев ткани, скрывающих фигуру. Всё, что полагалось приличной княгине. Никакой индивидуальности. Никакой… искры.

Я посмотрела на него. Посмотрела на свое отражение в зеркале – юное лицо Айлинэ, в глазах которого сейчас горел огонек авантюризма, смешанного с решимостью. Я не Айлинэ. Я Алина. И я не буду играть по правилам этого дурацкого гарема и этого брака по расчёту. Я установлю свои правила. Или, по крайней мере, попробую их навязать.

– Шахне, – сказала я, и мой голос стал чуть жёстче, увереннее. Я уже начинала вживаться в роль. – Мне нужен другой наряд.

Служанки переглянулись, как по команде. На их лицах читалось удивление. – Другой? Княгиня, это… это традиционный брачный наряд. Его готовили… – Мне не нужны традиции, – отрезала я. – Мне нужен наряд, который… удивит князя. Который он запомнит. Который покажет ему, что я не такая, как все.

Я вспомнила один из своих любимых образов. На театральной сцене. Восточная танцовщица. Чувственная. Смелая. Вызывающая.

– Принесите мне тонкие ткани, – распорядилась я. – Шёлк. Много шёлка. Разных, ярких цветов. Золотые нити. И… ножницы. Иголки. И свечи побольше.

Служанки замешкались, перешёптываясь. Шахне смотрела на меня с огромным любопытством. Не с осуждением. Это хорошо. Это означало, что она готова к чему-то новому. Или просто любит сплетни.

– Сделайте, как я сказала, – повторила я. Мой тон не терпел возражений. Я играла роль властной княгини, и игра, кажется, мне удавалась. В конце концов, если я здесь надолго, нужно сразу показать, кто в доме… то есть, кто в моих покоях хозяйка.

Они принесли ткани. Охапки невесомого шёлка. Я разложила их на полу, при свете множества свечей. Мои руки, привыкшие к работе с костюмами на сцене, заработали сами. Я отрезала, драпировала на себе, накалывала булавками. Служанки смотрели, как заворожённые. Это не было шитьём в привычном понимании. Это было… сотворением. Преображением.

Я создавала наряд. Смелый. Дерзкий. Открывающий плечи, руки. Юбка из множества полупрозрачных слоёв, которые должны были струиться и двигаться при каждом шаге, при каждом движении бёдер. Широкий пояс, подчёркивающий тонкую талию. Лиф, едва прикрывающий грудь, оставляющий простор для… фантазии. Всё расшитое золотом, бисером, маленькими блестящими пластинками, напоминающими зеркальца. Это не был исторический костюм. Не местный наряд. Это была… моя фантазия. Воплощение женственности, смелости, соблазна.

Служанки ахнули, когда я надела его.

– Княгиня… это… это… неслыханно!

– Красиво? – спросила я, глядя на себя в зеркало. Лицо Айлинэ, обрамлённое распущенными, слегка завитыми локонами, выглядело… завораживающе. Юная внешность и смелость наряда создавали гремучую, взрывоопасную смесь.

– Это… очень смело, княгиня, – отозвалась Шахне, и на её губах появилась тонкая улыбка. В её глазах читалось восхищение. И несомненное предвкушение грандиозного скандала.

Я улыбнулась своему отражению.

Стерва в теле. Да. Это обо мне. Это про меня.

– Князь хотел удивлений? – Я подмигнула своему отражению. – Он их получит. В полном объёме.

Внутри всё дрожало от нервов, но я не показывала этого. Под маской уверенности и бесшабашности скрывался страх. Но я была готова. Готова играть свою самую сложную, самую опасную роль. Роль княгини-жены. Стервы, которая пришла в этот гарем, чтобы перевернуть всё с ног на голову. Или… быть раздавленной.

Мне принесли украшения. Я выбрала самые яркие, самые заметные. Массивные серьги, браслеты, которые звенели при движении. Надела на щиколотки тонкие золотые цепочки с маленькими колокольчиками. Чтобы каждый шаг звучал. Привлекал внимание.

Последний штрих – макияж. Я использовала местные травы и минералы, которые мне принесла Шахне, чтобы подвести глаза, сделать их выразительнее. Придать губам яркий, чувственный оттенок. Не вульгарно. А так, чтобы подчеркнуть естественную красоту Айлинэ. Придать ей уверенности. Дерзости.

Я стояла перед зеркалом. Готовая. Наряд, прическа, макияж, украшения. И… настрой. Настрой актрисы перед выходом на сцену. Сердце колотилось, как бешеное. Но это был адреналин. Страх смешался с азартом.

– Я готова, – сказала я служанкам. Голос был ровным, спокойным. Отточенным годами выступлений.

Они переглянулись. В их глазах читалось: «Боги! Что же сейчас будет?!».

И я вышла. Вышла навстречу своей судьбе. В брачном наряде, который мог или привести меня к триумфу, или… к полному провалу.

Но я была готова рискнуть. Я была готова сыграть. Я была готова… удивить.

ГЛАВА 9. Танец, ревматизм и деловое предложение

Меня провели по длинному коридору, который, казалось, вёл прямо в сердце замка. Служанки шли следом, неся шлейф… да, даже у такого смелого наряда нашлось некое подобие шлейфа из струящихся тканей, которые они заботливо поднимали с пола. Я чувствовала себя как на выходе на сцену, только вместо аплодисментов ждала… что? Приговор? Судьбу?

Музыканты заиграли. Странная мелодия. Не похожая ни на что, что я слышала в своем мире. Восточные мотивы, переплетающиеся с какой-то славянской тоской или протяжностью. Или мне просто так казалось в предвкушении? Вдох-выдох. Моя сцена. Моя роль.

Я вошла в зал. Он был огромным, сводчатым, слабо освещённым. Приглушенный свет факелов отбрасывал гигантские, пляшущие тени на каменные стены. В центре зала, в массивном кресле, сидел… Седрик. Мой муж. Князь Подольский.

Я увидела его.

Да, старик. Очень старый.

Первый момент… разочарование. Вот это мой муж? Вот за кого я, пусть и не по своей воле, «продала душу» и перенеслась через миры? Фу. Но это длилось всего секунду.

Актриса! Играй! Вдох-выдох. Улыбка. Поехали.

Седрик – не развалина, не скрюченный немощный дед. Высохший, жилистый. С длинной седой бородой, аккуратно подстриженной. И… с глазами. Глаза у него были живые. Цепкие. Умные. Они смотрели на меня с… интересом. Не похотливым, нет. Скорее, с тем же любопытством, с каким профессор рассматривает диковинный артефакт.

Он сидел, опираясь на резную палку. В зале больше не было никого, если не считать музыкантов.

Я улыбнулась. Улыбнулась ему. Подняла голову. Шагнула вперёд. Колокольчики на щиколотках зазвенели, отмеряя ритм моих шагов. Негромко, но отчётливо. Привлекая внимание.

Музыка стала чуть быстрее, словно подхватывая моё движение. Я начала танцевать. Не классический балет, конечно. И не чистый танец живота – где бы я его тут выучила? Это была… импровизация. Смесь всего, что я знала. Элементы восточных танцев, джаз-модерна, просто пластики тела. Чувственная. Плавная, но с резкими акцентами. Смелая. Дерзкая.

Я двигалась под музыку. Плыла по залу. Моё тело, молодое тело Айлинэ, было гибким и послушным. Я чувствовала каждый мускул. Чувствовала, как струится ткань наряда, обнимая движения. Чувствовала на себе взгляд мужа. Горячий, удивлённый, оценивающий.

Я танцевала. Для него. Для Седрика. Смотрела ему в глаза. Улыбалась. Приглашала. Нежно. Смело. Откровенно, по местным меркам, это было, наверное, просто вершиной неприличия. Никогда здесь не видели, чтобы княгиня так вела себя в брачную ночь. Или, вообще, когда-либо.

Я видела, как меняется выражение его лица. Сначала – удивление. Недоумение. Брови поползли вверх. Потом – интерес. Его взгляд стал внимательнее. В глазах появился огонёк. Он выпрямился в кресле, словно забыв о палке. Его взгляд… он стал оценивающим. И… мужским. Не похотливым, нет. Скорее… заинтересованным. Как на диковинную зверюшку.

Я приближалась к нему. Медленно. Шаг за шагом. Двигая бёдрами. Руками. Шеей. Волосами. Я использовала всё, что знала о пластике тела, о взглядах, об игре. Вкладывала в танец всю свою энергию. Всю свою смелость. Всю свою… отчаянную надежду. Это был мой шанс. Единственный. Сделать так, чтобы он меня заметил. Чтобы я не стала одной из пятнадцати.

Я была почти у его кресла. Наклонилась. Улыбнулась. Протянула руку, словно приглашая прикоснуться. Мои пальцы едва коснулись его…

Я игриво чуть отступила, словно уже приглашала его за собой.

Он поддался моей провокации – качнулся… и тут же его лицо болезненно исказилось, и он застонал. Не от удовольствия. От боли. Схватился за спину. Лицо его исказилось. Палка упала с глухим стуком.

Чёрт! Это что? Что с ним???

План рушился?! В самый ответственный, кульминационный момент!

Ну что за невезение?!

Но актриса во мне снова взяла верх. Импровизация! Седрик стонал, сгибаясь. Я опустилась на колени рядом с его креслом, не обращая внимания на шокированные взгляды музыкантов, которые сбились с тактов, и их музыка рваным строем сошла на нет.

– Князь! Что с вами?! – Голос мой звучал искренне встревоженно.

– Спина… спина… – прохрипел он, стиснув зубы. – Опять… проклятая боль… Не к ночи будь помянута…позови лекаря…

– Хорошо вам помогает? – уточнила мрачно.

– Боль снимает…

– Устранить болевой синдром – не устранение причины. – Разрешите… я попробую…

– Вы что-то знаете о боли в спине?.. – прохрипел Седрик.

– Судя по вашим страданиям, не меньше вашего лекаря…

– А вы… дерзки, – заметил Седрик. – Но я наслышан о том, как вы храбро помогали воинам, когда на вас напали в лесу. Грегор до сих пор говорит, что мне несказанно повезло с вами.

– Я была рада оказаться полезной, особенно если учесть, что нападение, скорее всего, было из-за меня, – ничуть не лукавила. Мне стало приятно услышать о лестном мнении боярина.

– Что ж, если вы лечите спину также лихо, как вправляете кости, – через боль хмыкнул муж, – говорите, что делать?

С видом полноправной хозяйки, я похлопала в ладоши, призывая музыкантов помочь:

– Ну ка живо, отложили инструменты и помогли князю перебраться на постель, – указала, куда именно нужно переместить князя. – Положите на живот…

Музыканты переглянулись, но уже в следующий миг спешили выполнить поручение.

– Вот так… Спасибо, вы можете быть свободными, – повелительным жестом отправила их восвояси. – Оставьте нас…

И только мы остались с мужем наедине, не мешкая подняла край его домашнего халата, – он был в халате, слава богу, а не в брачных доспехах, как я на секунду себе представила. Аккуратно обнажила его спину в районе поясницы. Она была напряжена, мышцы словно окаменели. Мои руки сами потянулись к больному месту. Я ощупала несколько очагов, которые были мне ясны даже невооружённым глазом, хотя скорее всего, это генетика и отцовские практики: «Милая, никогда не знаешь, что тебе может пригодиться!»

Ах, папочка, ты как в корень смотрел.

Покрутив головой, наткнулась на ряд бутылочек на прикроватной тумбочке. Бегло изучив, обнаружила то, что может сойти за жир. Понюхала, нечто напоминающее льняное масло. Нанесла на руки и начала разминать спину Седрика.

Осторожно. Пальцы находили нужные точки, словно помнили их. Сначала – мягко, разогревая. Потом – сильнее, прорабатывая мышцы вокруг позвоночника. Разгоняя кровь. Снимая спазм.

Седрик стонал. Сначала – от боли, которая усиливалась от прикосновений. Потом… стоны стали другими. Тише. И… с оттенком облегчения? С оттенком удовольствия?

Я работала. Проклиная слабые и неумелые руки Айлинэ, но всё же чувствовала, как напряжение уходит из его мышц. Как боль отступает. Как кожа под моими пальцами становится менее горячей.

– Мммм… – промычал он, закрыв глаза. – Неплохо… Откуда ты знаешь это?..

– Это… древнее искусство, князь, – соврала я на ходу. Ну не говорить же про практику отца! – Привезено из далёких земель, где живут долгожители. Помогает при ломоте в костях, успокаивает боль…

Я продолжала массаж.

Думала. План с танцем провалился. Он не смог оценить мою… кхм… готовность к брачным играм. Но этот массаж… теперь он может стать козырем! Не секс, так… физиотерапия!

А что, тоже способ стать нужной. Незаменимой.

Необычно…

Седрик расслабился.

Дышал ровнее.

Я закончила. Покрутила головой в поисках полотенца и, обнаружив какое-то возле постели, с разрешения мужа, вытерла руки, а потом села рядом…

– На сегодня хватит.

– Никогда… никто так не делал… – пробормотал он, повернув ко мне голову и смотря на меня мутным, благодарным взглядом. – Лекарь мой только припарки ставит да отвары… Да, боль отступает, но быстро возвращается и тогда… жизнь не охота…

– Ну что вы. Вам ещё жить и жить, – включила лисью хитрость. – Княжество ваше без вас и наследника может попасть не в те руки…

– Наследник, – помрачнел Седрик.

И повисла тягучая тишина. Я поняла, что нарушила наше таинство одной фразой, и теперь была обязана идти до конца.

– Князь, – сказала я. Голос мой был спокойным, деловым. Никакой игры. Только реальность. Момент был идеальным. Он расслаблен, благодарен за облегчение боли, внимателен. – Моё княжество разорено. Мой отец мёртв.

– Я знаю, кто вы, Айлинэ, – сказал он. Голос у него был низкий, чуть хриплый. – И знаю, что вами двигало. Отчаяние. И желание спасти ваш народ. Ваши земли.

– Всё так, мой господин, – назвала его, как в лучших турецких фильмах про гаремы. – Но есть ещё кое-что. Я… Я предлагаю… взаимовыгодное сотрудничество, – тихо отчеканила я. – Вы хотите… наследника. И покоя. И репутации сильного правителя, который взял в жёны молодую красавицу и укрепил свои границы. Я могу дать вам ВСЁ это. Или, по крайней мере, помочь в этом.

– Вы… о чём? – Седрик повернулся и уставился мне прямо в глаза. Внимательно. Пристально. В его взгляде не было ни старческого маразма, ни похоти, которую я ждала. Только ум. И… усталость. Но и интерес.

– Я могу быть вам полезной и удобной, князь…

– С чего ты взяла, что остальные мои жёны и наложницы другие?

– Тогда бы вы не взяли меня в жёны. Тогда у вас был дом – полная чаша и наследник… – шла ва-банк я. Он ничего не возразил и я окончательно осмелела: – Я могу стать той, кого вы будете ценить по-новому. Уважать. Той, кто будет вам… помогать. Я могу принести вам не только… пользу, но и радость. Порядок в гареме, если понадобится. И… вот это.

Я снова коснулась его спины. Мягко.

– Этот массаж. Я могу делать его каждый день. Могу облегчить вашу боль. Могу… сделать вашу жизнь комфортнее… И могу вас на какое-то время избавить от давления от бояр и прочих, ждущих наследника. Мы можем быть полезными друг другу.

Он смотрел на меня. Долго. Внимательно. Оценивал. Не как женщину. Как… партнёра? Как неожиданный ресурс?

– Зачем тебе это? – спросил он.

Я колебалась. Сказать правду? Про другой мир? Нет. Рано. Слишком безумно. Он решит, что я сумасшедшая.