Эридон. Игры судьбы

Она указала на нити света, которые затрепетали над всем материком.

– Сила Потоков. Энергия, что витала в самом воздухе Эридона, оставалась недоступной смертным до того дня, как они обучились магии у пришедших иных рас. Люди начали чувствовать потоки, исследовать их. Так мы получили магов. Началась «золотая эпоха согласия» – время великих открытий, союзов, благословений.

Голос мадам Ольеры чуть потемнел.

– Но всё прекрасное не вечно. Появились вопросы. Кто такие боги? Почему они вмешались? Что за цену мы заплатили за магию?

Символы в воздухе вспыхнули и тут же исказились.

– Когда одни продолжали преклоняться, а другие начали сомневаться и бунтовать, над миром впервые сгустились тени. Началась Мятежная война – война против богов.

Она замолчала, давая адептам осознать смысл сказанного.

– И, если вы думаете, что это осталось в прошлом, вы плохо понимаете природу магии.

Но об этом позже.

Мадам Ольера ненадолго замолчала, позволив зрительным проекциям угаснуть. Тишину прервал светловолосый юноша в круглых очках.

– Простите, мадам, а чем закончилась Мятежная война? Ведь вы сказали – «война с богами»…

Мадам Ольера выслушала вопрос, кивнула.

– Мятежную войну, – произнесла она, и звучание этих слов будто сделало воздух в аудитории плотнее, – мы подробно будем изучать во втором семестре и разберём всё, что к ней привело. Но если вам не терпится, расскажу в общих чертах, а вы уж постарайтесь удержать в себе искру интереса.

Она сделала шаг в сторону, и на фоне за её спиной появился новый образ: изломанный пейзаж, пересечённый огнём и молниями. Над землёй плыли гигантские силуэты, которые невозможно было разглядеть до конца, словно разум отказывался их постигнуть.

– Примерно через три с половиной века после появления магии началось великое возмущение. Тогда всё казалось возможным: народы слились, законы действовали, знания множились. Вера в богов была крепка. Алтари стояли в каждой крупной столице, творцам были посвящены праздники, их имена звучали в песнях и клятвах.

Пауза. И затем – тише, холоднее:

– Но за благоговением пришёл страх, вслед за сомнением проснулась гордыня. Всё чаще звучали голоса: «Зачем нам боги, если сила уже у нас? Почему мы поклоняемся тем, кого никогда не видели? Почему мы зависим от воли тех, кто создал нас, но не объяснил зачем?»

В проекции появились силуэты мятежников: люди, драконы, демоны, эльфы, гномы, тролли, оборотни. Рядом, плечом к плечу. Их много. Очень много тех, чья суть была проста: отказ. От покорности. От поклонения. От самой идеи, что сила может принадлежать только тем, кто стоит над тобой.

– Эти вопросы объединили тех, кто счёл, что божественная власть – не благословение, а узда. Так началась первая дерзость. Мятеж.

Мадам Ольера повернулась к залу. Её голос будто отражал эхо древнего ужаса. Иллюзия над аудиторией изменилась. Теперь появились боги. Невидимые, только очертания. Слишком яркие, чтобы на них смотреть. Слишком властные.

– Боги услышали вызов и пришли. Но они не сражались. Они… карали. Это было возмездие.

На проекции фигуры мятежников вспыхивали и гасли, как свечи в бурю.

– Сила богов обрушилась на Эридон как огненное дыхание. Мир едва не рассыпался в прах. Воздух трещал от воли Хаоса, воды отказывались подчиняться даже сильнейшим чарам, магические потоки рушились.

На секунду проекция показала разрушенные земли, трещины магической ткани мира.

– Но всё же Эридон уцелел. Благодаря тем, кто остался верен своим проводникам. Те, кто не стал бросать вызов Творцам, встали между гневом и гибелью. И боги услышали.

Снова вспыхивают образы. Силуэты теряют облики, магия клокочет, и тени потерявших часть себя, остаются слабыми отпечатками на фоне Эридона .

– Боги смилостивились, но не простили. В наказание за гордыню они отняли свои дары. Драконы, демоны, оборотни были заперты в человеческой форме, ранее чуждой для них. У них отняли их истинный облик. Эльфы потеряли связь с лесами, которую веками воспринимали как дыхание жизни. Некоторые из водных рас лишились способности призывать стихию. Люди… Мы потеряли многое.

И дальше голос звучит мягче, с ноткой надежды:

– Но спустя столетия боги вернули нам отнятые дары. Прощение пришло, но за это время многое изменилось. Мы стали другими.

Голос мадам Ольеры стал завораживающим, как у сказительницы.

– Народы смешались, начали жить вместе, создавали семьи. Дети, рождённые в новых союзах, привыкли к иным формам, к другому облику. Так и случилось, что истинные ипостаси, возвращённые богами, теперь используются лишь по необходимости.

Она закрыла ладонью свет проекции. Всё исчезло. И осталась лишь тишина.

– Это была одна из величайших ошибок жителей Эридона. И одна из самых страшных по своим последствиям. Мы с вами живём в тени той ошибки до сих пор. Запомните это, адепты. И в этом – урок: мир может простить, но он никогда не забудет.

***

Под конец учебного дня я пришла к одному неутешительному выводу: нового для себя не узнала ничего. Всё, что здесь сейчас с важным видом разжёвывают адептам, мне вбивали в голову ещё в детстве.

История миров? Изучено. Основы потоков? Разложены по полочкам. Магические узоры, фокусировка, источники? Знаю, умею, практиковала вслепую. Иногда ловлю себя на мысли, что могу закончить за преподавателя его мысль. Но, справедливости ради, скучно мне не было. Я наблюдала. За преподавателями, за адептами, за их реакциями, за тем, что говорилось и что нет. Это тоже полезно.

Надежда оставалась на последний предмет – «Тёмное искусство». Один из тех разделов магии, который вызывает у адептов лёгкое напряжение: слишком много тех, кто считает тьму чем-то «мрачным» и «опасным». Тьма – это не зло, это просто стихия. Кто-то ближе к воздуху, кто-то – к земле, кому-то дана вода… А кому-то тьма.

Я когда-то тоже изучала её, но родным мне всегда был огонь. В моей крови пламя, оно отвечает на мои мысли быстрее любого заклинания. Тьма же требовала иной глубины, и я никогда не стремилась туда нырять. Но основы нужно знать каждому. Я их знала, потому и пришла – мало ли, чем смогут удивить.

Зал явно был оборудован для практики: просторное помещение с мягко пружинящим под ногами покрытием, тканевые стены для безопасности и скамьи по периметру. Потолок был зачарован: зеркальная поверхность отражала всё происходящее таким образом, что с любой точки можно увидеть каждого адепта.

Я выбрала место в тени у стены и прислонилась, сложив руки на груди. Адепты занимали скамьи: кто-то с воодушевлением, кто-то с видом «а что это вообще за предмет?».

– Тёмных дней вам, адепты, – голос раздался со всех сторон одновременно.

В центре зала появилась клубящаяся дымка, и из портала вышел … Я едва не выругалась вслух.

Ви́нфорд Са́лтон. Утренний кошмар. Тот самый, кому я по глупости теперь должна желание, появляется в роли преподавателя.

Прекрасно. Только этого не хватало.

– Моё имя Винфорд Салтон, – мужчина обвёл зал оценивающим взглядом, в котором читались привычка к власти и лёгкая скука. – Вы можете обращаться ко мне «магистр» или «лорд Салтон».

У меня невольно вырвался смешок. Нет, не злой, скорее, иронично-усталый. Ну что ж, день становится всё чудесней.

– А, «мисс Неважно», – его глаза тут же остановились на мне, в уголках губ заиграла ухмылка. – Вы снова радуете меня своим присутствием. Прошу присоединиться к вашей группе, – он кивнул на свободное место рядом с гранатововолосым парнем, который молча наблюдал за происходящим.

Я нехотя отклеилась от стены и села, бросив убийственный взгляд на мага. Он, конечно, не умер…

Жаль.

– Помимо преподавателя тёмных искусств, я также являюсь куратором вашей группы.

Великолепно. За убийство куратора, наверное, сразу исключат. Или можно отделаться выговором?

– А теперь встаем. Сегодня мы изучаем базовую технику призыва тьмы, – голос мага вернулся к холодной наставительной твердости. – На моих занятиях вы будете отрабатывать на практике всё, что слышали на лекциях. Магия не должна оставаться теорией. Она должна стать рефлексом, вашим вторым дыханием.

Он шагнул в центр зала. Один взмах руки – и из-под его ног поползла густая, как чернила, тьма. Она быстро поднималась по телу, окутывая его, словно покрывало. Через секунду маг оказался полностью скрытым во мгле. Щелчок. Тьма исчезла, оставив его на месте, как будто ничего и не было.

– Всё довольно просто. Можете начинать пробовать.

Наступила тишина. Первая секунда. Вторая. Третья.

– Так сразу? – голос раздался с ближней скамьи.

Угадайте кто? Элеймистина. С придыханием. С надутыми губами. С видом «я не это заказывала».

– Вы даже толком ничего не объяснили…

– Адептка… – протянул Винфорд, не глядя в её сторону.

– Марафэль, – поспешно вставила она. Голос стал чуть более мелодичным, чуть менее раздражённым. Переобувание в воздухе.

– Адептка Марафэль, позвольте уточнить: вы собираетесь уговаривать противника раскрыть тактику, прежде чем вступить в бой? Или дождаться, пока он вежливо объяснит вам, как именно собирается вас убить?

Нервный смешок пронёсся по залу.

– В боевом ремесле вас никто не предупредит. Здесь учат думать, считывать, адаптироваться. Вы должны научиться распознавать незнакомое, опираясь на известное. Сейчас у вас идет проверка на профпригодность, и если вы не в состоянии повторить заданный материал, то я буду требовать вашего перевода на другой факультет. Всё ясно?

Рядом кто-то закашлялся, кто-то тихо прыснул. Элеймистина дернулась, шмыгнула носом и резко встала.

– Я… я не обязана это терпеть! – истерически всхлипнула она и вылетела из зала, оставив после себя запах персикового парфюма и неловкую паузу.

– Уважаемые адепты, – спокойно сказал Салтон, даже не взглянув в сторону закрывшейся двери. – Запомните: на меня не действуют демонстрации истерик. Мисс показала свою несдержанность, и это не в её пользу. Сегодня же я подниму вопрос о её переводе.

Он хлопнул в ладоши. Магическая волна прошла по залу, мягко подталкивая нас к действию.

– Продолжаем занятие. Призываем. Сейчас.

Через час мы уже стояли в парах и отрабатывали призыв, направление и отражение тьмы. В зале царила сосредоточенная тишина, нарушаемая лишь приглушенными голосами и шагами. Энергия текла по телу, отзывалась в ладонях, будто оживала.

Мне в пару достался гранатововолосый сосед – А́ндрас.

Странно…

Наши темпы совпали почти сразу, как будто мы тренировались вместе не час, а год. Он подстраивался под мой ритм, а я – под его. Он не произнёс ни одного лишнего слова. Взгляд – короткий, внимательный. Почти уважительный.

– Отлично, – негромко произнёс он, когда я точно отразила его посыл.

– Лучше, чем я ожидала, – усмехнулась я.

Он чуть наклонил голову в знак согласия, и мы продолжили.

– Есть определённая форма нечисти, устойчивая к заклинаниям, огненным шарам, молниям, – голос Винфорда зазвучал прямо у нас за спинами.

Он ходил по залу между парами адептов, поправляя и делая замечания.

– Вы будете это проходить на лекциях госпожи Го́вард. Но уже сейчас вы должны понять главное: тьма – основа, первородный фундамент, она присутствует во всём.

Он замолчал, давая время для усвоения.

– Вы можете сколько угодно убеждать себя в светлых намерениях, но не бывает света без тьмы. Так что не обманывайтесь. Всё, что вы сегодня призываете, уже внутри. Я лишь учу вытаскивать наружу.

– Магистр Салтон, а есть другой способ борьбы с такой нечистью? – подал голос один из адептов. Кажется, Симон.

Винфорд повернулся к нему.

– Есть два способа. Первый – холодное оружие. Меч, кинжал, копьё – выберите, что ближе, и не выпускайте из рук.

– А второй?

– Второй? Родиться демоном. Или драконом.

Вопросов больше не последовало.

– Возвращаемся к отработке. Тьма не ждёт, пока вы соберётесь с духом.

***

После практики я вылетела из зала быстрее ветра – не хотелось ни встречаться взглядом с Винфордом, ни, упаси Хаос, быть пойманной им где-нибудь в коридоре. Одно дело проиграть в честной дуэли адепту. Совсем другое – проиграть куратору и отныне главной занозе в моей новой академической жизни.

Вот тебе и выпускник, мрак тебя раздери. Лорд недоделанный, драконами пережёванный

Злилась я, петляя по коридорам. Настроение ниже плинтуса, а концентрация как у пьяного феникса. Неудивительно, что ноги сами привели меня в какой-то неприметный проход. Когда я подняла голову, то поняла: западное крыло. Закрытая часть академии, в которую адептам ходить запрещено.

Ну, прекрасно. Прямо в лоб нарушаю первое правило внутреннего распорядка.

Впрочем, назад я не повернула. Было в этом крыле нечто… манящее. Потянулась к магии и создала небольшой светлячок, чтобы осмотреться.

В проходе… мрачно. Стены тёмные, массивные, с деревянными панелями. Витражи с выцветшими символами, гулкий каменный пол. Странно: помещение явно ухожено, но выглядело так, словно его нарочно старались сделать устрашающим. Пахло сыростью и… книгами. Старыми, забытыми, пыльными томами, которые, кажется, в последний раз открывали при коронации предыдущего императора. Несколько портретов магистров вдоль стен казались чересчур живыми, словно они следили за каждым моим действием.

Немного постояв, я собиралась развернуться и уйти, когда услышала шаги. Быстрые, решительные. Мгновенно погасив светлячок, я спряталась за ближайшей колонной, которая оказалась достаточно широкой, чтобы скрыть меня. Шаги приближались…

Я затаила дыхание и приготовилась к неприятному разговору, однако… через мгновение послышался щелчок замка, скрип двери и всё стихло. Ни голосов, ни шагов, ни всплесков магии. Только слабый тёплый отсвет на полу и тишина, в которой я слышала собственное дыхание.

Любопытство – не порок. Особенно если не попадёшься.

Я крадучись вышла из-за колонны и подобралась к приоткрытой двери в стене.

Ожидала увидеть кого угодно, но к такому сюрпризу готова не была. Внутри кабинета спиной ко мне стояла девушка. Высокая, с копной тёмно-каштановых кудрей… и в тех самых фиолетовых туфлях, что вызвали у меня визуальную аллергию ещё на первой лекции.

– Что ты здесь делаешь? – максимально грозно вопросила я.

На девушку это однозначно произвело впечатление. Она подскочила от неожиданности, развернулась и запустила в меня заклинанием.

Оно летело мне прямо в грудь, но наткнулось на невидимый барьер и рассыпалось золотистыми искрами. Пахнуло жжёной мятой – типичный признак заклинания забвения.

– Сдурела, что ли, всякой гадостью швыряться?! – я стряхнула с плеча искры.

– Нечего подкрадываться так, – огрызнулась та и повернулась обратно к столу. – Это я ещё не сильно испугалась.

Я огляделась.

Судя по обстановке, это чей-то кабинет.

Полки с книгами, шкафы с запертыми секциями, массивный стол, заваленный бумагами, на котором хозяйничала «мисс кудряшка», тёмный кожаный диван в углу и потёртый, но добротный большой ковер в бордовых тонах.

– Нашла! – воскликнула девушка, выхватывая из кипы бумаг один-единственный лист.

Она повернулась ко мне с победной улыбкой.

– Ну, чего застыла? – уже весело сказала она. – Если не хочешь остаться тут в роли пойманного глупыша, лучше поторопись. Если грымза узнает, что кто-то лазил в её бумагах, будет очень неприятно.

– Какая грымза?

– Какая-какая… Хозяйка кабинета. Останешься здесь, познакомишься. Если выживешь, – подмигнула она и, не дав мне времени на возражения, схватила за руку и понеслась из кабинета.

Глава 3

Астрид Веленская

Спать этой ночью было делом абсолютно неосуществимым. Элеймистина, закопавшись лицом в подушку, выла, как раненая нечисть, не прекращая свои стенания даже на вдохах. Периодически она проклинала всё и всех: академию, преподавателей, магистра Салтона, меня, систему образования…Словом, обстановка не располагала ко сну.

Что ж, есть время покрутить в голове события сегодняшнего дня…

Девушку из кабинета звали Тиа́на. Как выяснилось, попадать в академию она не планировала вовсе. Родители, решив не усложнять себе жизнь, отдали её на воспитание наставнице – леди Дема́ре (хозяйке того самого кабинета). Леди, в свою очередь, втащила свою воспитанницу в академию буквально за руку, не обращая внимания на то, как та цеплялась за дверные косяки.

Что делала Тиана в том кабинете? Пыталась выкрасть свои документы. Надеялась, что если бумаги исчезнут, то её отчислят. Фокус не удался: пять попыток вынести, безуспешно. Потом она дважды пыталась их сжечь, трижды утопить и пять раз взорвать. Магия на документах, к великому сожалению для Тианы, вела себя, как занудный архивариус с чувством юмора: она всё восстанавливала. Даже из углей и пепла. В конце концов психанув, неудачливая воровка предложила перекусить и отметить наше знакомство в ближайшей таверне.

Сколько себя помню, я никогда не любила новые знакомства и в принципе девушек. Вся прежняя «дружба» с ними сводилась к их желанию погреться в лучах моего положения. Две из них были наёмными убийцами, а одна пыталась соблазнить моего папеньку. Но не взяла в расчёт мою маменьку, когда явилась в полуголом виде в покои отца. Выбежала из покоев она уже голая, мокрая, с коркой льда на голове. Ускорение в беге из дворца ей придавала парочка наведённых заклинаний, которые всё же настигли её за воротами. Я ещё тогда сильно удивилась скорости такого передвижения на высоченных каблуках.

Да, маменька умеет раскрывать таланты в других.

Моя мама – леди Лашаре́ль – не прощала ни слабости, ни дерзости. Говорят, она пробудила силу в Аббадоне и стояла за его спиной, пока тот восходил на трон. Страха перед ней не меньше, чем уважения. Сильная. Жёсткая. Неумолимая. Но верная до последней капли крови. Аббадон для неё не просто повелитель. Он её выбор. Её равный.

Любовь ли это? Думаю, да. Папенька готов порвать в клочья любого, кто дерзнул бы не так на неё посмотреть и тем более оскорбить.

А она стояла за него горой даже в вопросе моего наказания…

Маменька не хотела, чтобы Аббадон высылал меня из Долины, отобрав силы, но всё равно встала на его сторону:

– Астарта, мы с твоим отцом – единое целое. Мы не можем быть по разные стороны. Когда-нибудь ты это поймёшь.

Пойму ли? Сомневаюсь.

Вот ведь ирония: я – их дочь, а сплю в комнате с ноющей эльфийкой, долгом на плечах и запечатанной магией.

С Тианой оказалось удивительно просто находиться рядом. Она не зациклена на внешности, не болтает без умолку о «великой любви» и не мечтает поймать первого встречного в свои сети. Не пытается сблизиться, не копается в прошлом, не задаёт лишних вопросов. Просто существует рядом.

В таверне мы довольно быстро выяснили, что нас объединяет одно важное обстоятельство: обоюдное нежелание учиться в академии. Сначала были язвительные комментарии о «родителях – дарителях судьбы», потом пара кружек эля, после чего нас потянуло на пение.

Внезапное дуэтное исполнение какой-то древней баллады вызвало у посетителей смех и общее одобрение, а у меня ощущение странного облегчения. Будто я на пару часов позволила себе быть просто собой.

Разошлись мы молча. И это мне тоже понравилось.

И вот что ещё заметила: Тиана, скорее всего, полукровка. Внешне она ничем не отличалась от человека: раскосые карие глаза, курносый нос, стройная фигура, немного ниже меня – ничего необычного. Только легкая пружинистая и в то же время собранная походка – слишком правильная для человека. Я не уловила ни одного заклинания на теле, а значит, что-то в ней явно не так просто.

Но беспокоило даже не это.

Дело в том, что мне стало интересно. По-настоящему. Не ради выгоды, не из вежливости и даже не от скуки. Просто интересно.

И это настораживало больше всего.

Маменька когда-то говорила, что интерес – основа любого привязывания. У демонов, как и у всех, бывают родственные души, дружба, любовь… Она называла это силой.

А мой наставник – слабостью.

Он говорил, что чувства делают уязвимым. Что каждый, кого ты подпускаешь, рано или поздно воткнёт в тебя нож. Или прикажет кому-то сделать это за него.

Раньше я с ним спорила. Пыталась доказать, что всё это чушь. Но потом… потом произошёл случай, после которого и маменька перестала настаивать. Просто сказала: «Ты сама всё поймёшь. Когда будешь готова».

Я не готова. И не уверена, что когда-нибудь буду.

С этими мыслями я закрыла глаза, провалилась во тьму.

***

Как долго может длиться лекция?

Бесконечно.

Особенно если её ведёт мадам О́ушер – дама с голосом, напоминающим скрип рассохшейся двери. Монотонным, ровным, абсолютно лишённым интонаций.

«Магический резерв и распределение сил». Да, звучит громко. А по сути, скука смертная. С самого детства мне вбивали в голову: «Не растрачивай резерв впустую. Контроль – твоя крепость». Это базовое. Очевидное. Необходимое. Не выдыхаешься, если изначально умеешь думать.

Меня учили тратить энергии ровно столько, сколько нужно – не из страха остаться без магии, а из здравого смысла. Нет никакой доблести в том, чтобы вывалить весь резерв на первом встречном. Это не подвиг, а глупость. Так что пока кто-то внимает словам преподавателя с видом просветления, я только и делаю, что мысленно загибаю пальцы на её повторах. Уже третий раз за лекцию она произносит «магическая самодисциплина». Ещё два и я начну мечтать о пологе тишины.

Тиана за соседним столом что-то увлечённо обсуждает с Андрасом. Вот она в очередной раз посмотрела на меня и, улыбнувшись, наклонилась к аудиторному пюпитру. Через пару секунд на поверхности моего стола проявилась надпись: «Драс предлагает сегодня прогуляться в парке академии. Пойдёшь?»

Я слегка нахмурилась. Драс? Пара секунд ушла на осознание, что речь, вероятно, идёт об Андрасе. Видимо, Тиана не утруждает себя полными именами.

Возникла внутренняя дилемма. Рационально отказаться: мало ли зачем зовёт.

С другой стороны – странное чувство внутри. Будто кто-то тихо шепчет: «Иди. Просто посмотри».

Что ж, максимум, что может случиться – пополню список на «выколоть глаза».

Я коснулась пальцем надписи. Она исчезла, оставив лёгкий след. Тиана обернулась и, сияя, подмигнула.

До конца лекции – вечность.

Но тут дверь в аудиторию открылась, и на пороге появился мужчина. Высокий, с коротко подстриженными волосами цвета воронова крыла и шрамом, пересекающим висок. В чёрной мантии без единой лишней детали. Аккуратный, собранный и с такой осанкой, будто родился с жезлом в руках.

– Простите, мадам Оушер, – голос вежливый, с лёгкой хрипотцой. – Ректор вызывает вас. Срочно.

– У меня лекция, магистр… – с раздражением ответила мадам Оушер, будто её отрывали от любимого дела.

– Я подменю, – коротко прервал он её возражение.

Мадам Оушер покосилась на аудиторию, поправила мантию и, не сказав больше ни слова, вышла. А мужчина взошел на кафедру.

– Магистр Эльва́р Тре́нн, – представился он с кивком головы. – Преподаю управление потоками. Эта дисциплина у вас стоит следующей, так что раз уж мадам Оушер вырвали из лап лекционной судьбы, проведу свой курс сейчас. Можете не приходить ко мне позже. Благодарить не надо.

Адепты радостно зашептались.

– А теперь к делу, – продолжил магистр. – Как известно, магия – это энергия. И каждое магическое существо в Эридоне имеет уникальную связку потоков. Они, как живые нити, переплетаются, формируя ваш уникальный узор, то есть магический слепок. Ни одного повторения узора не будет даже у близнецов. И вот здесь начинается самое интересное.

Магистр провёл рукой над собой, и в воздухе возникла парящая сфера, из центра которой спиралями расходились тончайшие светящиеся нити. Они пульсировали и перетекали друг в друга, будто дышали. Сердцевина (яркое ядро) мерцала, переливаясь то синим, то белым цветом.

– Вот так выглядят потоки. Узор каждого из вас имеет свои цвета, которые зависят от преобладающих стихий и направлений.

Тренн двинулся по аудитории, и с каждым его шагом появлялся новый узор. Один – как крыло феникса, в котором играли цвета пламени и золота. Другой – закрученный в спираль водоворот, который переливался всеми оттенками морской глубины, от зелени прибрежной воды до чёрного, как бездна, ядра. Третий напоминал цветок с постоянно распускающимися лепестками. Четвертый, пятый, шестой и все остальные загоревшиеся узоры были разными, уникальными и неповторимыми.

– Вы можете быть ближе к воде или огню, к свету или тьме. У вас может и не быть преобладающей стихии. Это не делает вас плохим магом, ведь заклинания вам все равно подвластны, пусть и не стихийные, – его рука указала на два узора: у одного было черное обрамление, а у второго серебристое. – Помимо стихий, существуют два типа потоков. Потоки созидания светятся серебром, потоки разрушения темны, как чернила. И оба типа необходимы как вдох и выдох.