Кокон

Анатолий Важенин

Кокон

Вместо предисловия

Самая непознанная в мире тайна – это человек. Мы сколько угодно можем говорить, что изучили все привычки человека, умеем сканировать его мозг. Мы вышли на уровень нейронных связей и можем говорить о процессах, которые происходят в сознании человека в течение одной секунды и даже меньше. Мы научились определять характер человека по его позе, улыбке, жестам, но мы не научились понимать человека по его поступкам. Логика поведения любого человека настолько непредсказуема, что можно лишь догадываться, что может произойти в тот или иной временной период. Человек настолько совершенен и настолько беззащитен в этом мире, что все его природные инстинкты порой значат больше, чем научное истолкование поведения человека. Жизнь очень сложный механизм, который человек осваивает всю жизнь, но кроме газа и тормоза он пока не ушел дальше. Есть понимание того, что после наступления разрушительного монстра – искусственного интеллекта, победит живой, подвижный разум человека. Мы еще века будем открывать в человеке то, что заложено природой и ею же даны ростки к развитию разума.

Побег.

Михаил проснулся среди ночи. Встал с постели, достал из пачки сигарету, подошел к окну, закурил и впился глазами в ночную пустоту.

Город спал. Который сейчас час?! Для него это было не важно. Одна мысль ворошила его сознание, она укоренилась много дней назад, не давала покоя. Он включил свет, достал со шкафа дорожную сумку и начал укладывать в нее вещи. Он положил самое необходимое, впрочем, как он мог знать, что ему понадобится в ближайшее время, или на всю оставшуюся жизнь.

Михаил достал из тумбочки документы, положил их в файл и сунул в боковой карман сумки. Вот и все. Погасив свет, он вышел из квартиры, защелкнул замок входной двери, и быстро спустился по лестнице во двор. Подойдя к своей машине, он еще раз оглянулся на темные окна, сел в машину. Вопрос «куда ехать» перед ним не стоял. Мир велик, все пути открыты. Михаил вслух сказал себе: «Вперед!». Автомобиль сорвался с места и полетел по улицам города. Вот уже позади огни, позади друзья, темная одинокая квартира. Все это уже осталось в прошлом. Машина его то летела на темной трассе, освещая себе путь фарами, то проезжала населенными пунктами, где жили люди. В редких окнах домов горел свет.  Пока еще есть время – остановится, подумать и вернуться. Но нет. Решение принято – он едет.

Новый день лениво зарождался зарей. Солнце медленно поднималось из-за горизонта. Еще немного И все в природе проснется, проснется город, проснутся люди. А пока километр за километром удаляет его от дома. Нет, его там никто не ждет, но уютный обжитый уголок хранит его мысли, чувства и тепло.

Михаил проехал не одну сотню километров, он даже не запоминал названия населенных пунктов. Зачем?! Маршрут его машины не был рассчитан, поэтому не надо ждать конечную точку путешествия. Это ведь не как раньше в школе из пункта «А» в пункт «Б». Он ехал на машине уже изрядно уставший, но уверенный в своей правоте, что так будет лучше. А лучше для кого?! Об этом он еще не подумал. И даже останавливаясь на заправочных станциях, он гнал от себя прочь мысль о возвращении.

Машина съехала с трассы и остановилась. Михаил отвалился на спинку сидения и уснул. Спал он, должно быть долго, потому что, когда проснулся, за окном уже была ночь. Оказывается, пролетели сутки с того момента, как он сел в машину. Хотелось есть. Михаил доехал до ближайшей заправки, сел в кафе, заказал кофе и уставился в темноту, притаившуюся за окнами. И вновь в сознании невольно всплыл вопрос «куда?» А куда он едет, если даже не придумал область, город и село, где должен, в конце концов, остановиться. Он включил телефон, открыл карту и внимательно начал изучать, все что позади, и куда все же свернуть и затеряться. Можно уехать на север, уйти в лес и стать отшельником, где можно о многом подумать, многое переоценить. Конечно, можно было ему уйти в монастырь, но нельзя обманывать себя, он к этому не готов. А если на юг, в степи, где на сотни километров ни одной души. И он поехал на юг. Сколько километров проехал Михаил, знают только спидометр и двигатель машины. В дороге он провел весь следующий день, а ближе к сумеркам Михаил заехал в заброшенную деревню, где было не больше десяти дворов. Остановившись у последней избы, Михаил постучал в калитку. На окраине деревни жила восьмидесяти шестилетняя бабка Клавдия. Или как в деревне называли ее Клавдея. Жила она одна, дети давно уже уехали из деревни. Сын трагически погиб, а дочь неудачно вышла замуж и теперь мучается с мужем.

Бабка вышла из дома недовольная.

– Кто еще пришел по мою душу? – раздраженно спросила она.

– Вы меня уж извините, – постарался успокоить бабку Михаил, – я заблудился немного, нельзя ли переночевать у вас.

– У меня не постоялый двор!

– Да вы не обижайтесь, я ничего плохого не сделаю.

– А кто тебя знает?! Вдруг ты грабитель какой.

– Да нет, я сам вам деньги дам.

– Ну ладно, куда тебя гнать в ночь, проходи.

Михаил вошел в избу, где все жило советской эпохой. У порога

русская печь, вдоль стен деревянные лавки, в красном углу киот с иконами. В доме пахло стариной, но это не смущало Михаила. Он вспомнил деревню, где когда-то жила его бабушка, там, кажется, все было также.

– Я тебе чайник поставлю, а ты пока располагайся.

Бабка пошла в сени, но обернувшись, спросила.

– Да, а зовут тебя как?

– Михаилом меня зовут.

– Как моего сына.

– А где ваш сын?

– Он далеко, очень далеко.

Бабка не стала рассказывать гостю о трагедии, которая произошла лет двадцать назад. Михаил, сын Клавдии, поехал в город по делам, вечером зашел поужинать в ресторан. Пьяные парни стали приставать к девушке, он заступился, один из пристающих вынул нож и нанес Михаилу девять ножевых ранений. Клавдии не хотелось думать о том, что сын погиб, но память время от времени возвращает ей эту трагедию. Она принесла чайник, налила ему в кружку, положила на стол печенье и налила в блюдце варенье.

– Все, чем могу тебя угостить.

– Спасибо вам, бабушка, не знаю, как вас зовут.

– Клавдия я зовусь.

– А как по отчеству?

– В деревне меня по отчеству не зовут, мы все равные тут по возрасту,

А вообще-то я Сергеевна.

– Спасибо вам, Клавдия Сергеевна, вы не бойтесь меня, я честный.

–Где нынче встретишь честных?! Все врут друг другу. Деньги все испортили. За деньги теперь мать родную продадут.

– Я немного из вашей эпохи, я еще понимаю слово честь.

– Ну и хорошо, мне спокойней. А куда ты едешь на своей машине.

– Сам не знаю куда…

– Так не бывает. Человек, если едет, он знает, куда и зачем.

– Ладно, долго объяснять, утром расскажу.

– А ты рано утром уедешь, тебя разбудить?

– Да нет, не беспокойтесь. Ложитесь, отдыхайте.

– Кровать у тебя за шторкой, – Клавдия указала на ситцевую выцветшую шторку на веревке. Получалось, что за печкой была небольшая спаленка.

– Я все понял. Можно мне выйти покурить? Я тихо зайду обратно.

– Иди, кури. Я все равно долго не сплю.

– А пожилые, как известно рано ложатся.

– Мне уже время жалко…

– Понятно.

Михаил вышел из избы, посмотрел вдаль. Бескрайняя степь, поглощенная ночной бездной. Все слилось в безбрежную темную пустоту. Осторожно вошел в избу, но бабка Клавдия не спала.

– Туалет у меня на улице, умывальник в сенях.

– Спасибо, Клавдия Сергеевна, разберусь.

– Ты свет включи, выключатель слева на столбе.

– Хорошо, хорошо, не беспокойтесь.

Мужчина вышел в сени, нащупал на столбе выключатель, включил свет и оглядел помещение. Кадушка, лавки, сундук, ведра, огородный инвентарь, тряпки и даже старая шуба висит на гвозде. Все это напоминала о долгой деревенской жизни старушки. Она не спешила выбрасывать вещи, а хранила их, как говорят в деревне, на всякий случай. Когда Михаил зашел в избу, в ней было темно. Клавдия выключила свет. Он крадучись пошел к печке.

– Свет то включи, я не сплю, – сказала хозяйка.

– Ничего, я так найду кровать, – шепотом сказал Михаил.

Он лег в мягкую кровать и словно провалился в бездну. Все дневные переживания оставили его.

Проснулся он, когда солнце уже залило всю избу. Пахло блинами.

Клавдия хлопотала около электрической плитки. Она пекла блины.

Михаил выглянул осторожно из-за шторки.

– Доброе утро, Клавдия Сергеевна.

– Доброе, доброе.

– Вы блины печете?

– Пеку. Гостя надо угостить. А то уедешь голодным, плохо будешь обо мне вспоминать.

– Вас можно вспоминать только хорошими словами.

– Ты меня не знаешь, я ведь и вредной бываю. Садись, блинов отведаешь.

Михаил не мог поверить, что его так приветливо примет чужая женщина. Все же есть в русских людях то, что неведомо многим народам. Они даже чужого человека привечают как родного, не спросив документа, не боясь за свою судьбу. Михаил ел блины, и что-то теплое вместе с горячими блинами проникало в его душу. Он думал о том, как же отблагодарить эту добродушную старушку.

– Ты когда собираешься ехать? – спросила хозяйка.

– Ехать? ! – Не сразу сообразил Михаил, – да вот думаю все, когда отправиться, я решу, не беспокойтесь.

– Я не спросила тебя, откуда ты приехал небось издалека.

– Да, издалека.

– А куда путь твой. По нашим степям только в никуда можно уехать.

– Да, степи здесь бескрайние.

– Ты кто по профессии будешь? Строитель, инженер, а может и начальник большой? У тебя машина огромная, как у начальника. На таких машинах еще бандиты ездят.

– Бандиты?! А вы откуда знаете?

– Я не первый год на земле живу, все повидала.

– Да, вы все знаете, от вас не скроешь ничего.

– А ты скрываешь что-то, али сам скрываешься?

– Я вам так скажу, Клавдия Сергеевна, устал я от городской суеты. Я работаю начальником, но вот решил уединиться, побыть один. Мне надо о многом подумать. Если не возражаете, я бы пожил у вас несколько деньков, не бесплатно, конечно, сколько скажете, столько заплачу. Помогу вам по хозяйству, дыры залатаю, огород вскопаю. Не боюсь любой работы, вы только скажите. А соседям скажете, что друг сына приехал навестить вас, вы женщина не глупая, найдете что сказать. Ну, так что, сговорились?

– Ишь, какой шустрый! Даже опомниться не дал. Надо ведь подумать.

– А что думать? Документ могу показать, чтобы поверили, что не вор или мошенник.

– Документ после покажешь, а пока кушай.

– До чего вкусные у вас блины, Клавдия Сергеевна!

– Еду надо с любовью готовить, тогда никакие болезни не одолеют.

– Я с вами вполне согласен. Спасибо вам за такой вкусный завтрак, за прием. А теперь можете нагружать меня работой. Все, что скажете, сделаю.

– Ты вот что, заберись на крышу и посмотри, где надо подлатать.

Михаил забрался на крышу. И в это время к Клавдии пришла соседка.

– Кто это к тебе пожаловал на такой богатой машине? – поинтересовалась она.

– Да друг Миши моего приехал из города.

– Что-то раньше не приезжал, когда сын у тебя живой был.

– А он, Дуся, начальник большой, времени у него нет раскатывать по степи.

– Заботливый такой, сразу за дела, – уважительно сказала бабка Дуся.

– Он на несколько деньков, все хочет успеть.

– А у меня завтра внук приезжает, врачом в городе работает. Лет пять у меня не был.

– Вот и хорошо, подлечит нас с тобой.

– А что нас лечить, мы еще бегаем, а упадем, и помощь не понадобится. Пока сюда приедут, быстрее в гроб засунут.

– Ну ладно ты, живи и радуйся.

– А я радуюсь. Побегу домой, у меня погреб открыт, как бы коза туда не упала.

Соседка решительно вышла за калитку, и быстрыми шагами пошла в свой двор. В это время Михаил слез с крыши и подошел к Клавдии.

– Надо в одном месте крышу перебрать, а то потечет осенью.

– А ты перебери, если можешь.

– Стройматериалы нужны, надо в город съездить.

– А зачем в город, мы запасливые, пойдем в сарай, там все, что надо найдешь.

Когда Михаил вошел в сарай, то просто ахнул от удивления. Здесь был склад стройматериалов: шифер, листы железа, фанера, краски, доски, бруски, гвозди, металлические уголки, словом, склад строительных материалов.

– Клавдия Сергеевна, да вам можно магазин открывать.

– В город не наездишься, вот дочь мне всего заказала и привезла.

– Хорошая у вас дочь, заботливая.

– Заботливая, да не послушная. Ну, не будем про нее. Смотри сам что тебе надо, не торопись, все равно всю работу не переделаешь. В своем доме жить сложно, всегда дела находятся.

– Мне спешить некуда, помогу, чем могу.

– Вот что, Михаил, плату с тебя за проживание не буду брать, а если поможешь денежками на продукты, буду кормить тебя всем, чего только пожелаешь.

– Согласен с вами, Клавдия Сергеевна. Все решим.

Михаил остался у Клавдии. Помог ей залатать крышу, починил забор.

Мужская рука чувствовалась во всем. Соседка не могла налюбоваться, как постоялец с утра до вечера крутиться во дворе, и все у него получается складно. Не было у них в деревне молодежи, все приходилось делать старикам самим.

В один из вечеров Михаил вышел из избы с документами, хорошо завернутыми в пакет, вырыл яму и закопал их. Затем он тихонько вышел за калитку и направился в степь. Он не задумывался, куда ему идти, просто шел наугад. Шел он долго, пока не устал. Давно уже наступила ночь, и огромная луна лениво передвигалась по небу. Михаил присел на землю. И тут же всплыла в голове мысль: «Вот так же Иисус, уединялся в пустыне, чтобы душой разговаривать с небесным Отцом». Все мысли растворялись в пространстве и взор был направлен в небо. Сколько же их, этих мерцающих светлячков на небе?! Вот я смотрю на звезду, а, может, ее давно уже нет, она погасла, а свет ее все еще хранит Вселенная. Будучи подростком, Михаил размышлял о том, что каждая звезда – это место обитания душ одного рода. Ну, правда же, должны умершие жить вместе, вот им Господь и дарит каждой семье свою планету. Этот загадочный звездный мир. Мы никогда не узнаем его. А еще сложнее нам понять квантовый мир, который нам даже невозможно представить. Как влияет этот мир на человека?! Есть ли нейронные связи нашего сознания и Вселенной?! Этот необъяснимый мир всегда будет будоражить наш мозг. А что значим мы со своими пороками?! Погрязли в зависти, лжи. Мы отрицаем все, что нам непонятно, мы боимся выйти за пределы наших скудных знаний. Все мы живем в коконе, где нам хорошо и просто, у нас нет желания изменить свой мир, поломать свои взгляды и убеждения. Мы перестали верить всему, мы престали искренне верить в Бога, хоть и ходим в храм. Многие даже не знают ни одной молитвы. Михаил попытался вспомнить хоть что-то из «Отче наш», но тщетно. Ничего не приходило в голову, да и как могло прийти, если он забыл дорогу к храму. Он перестал понимать себя в суете сует. И что он мог сейчас сказать себе, понять свою опустошенную душу.

А если перечеркнуть все прошлое, как коряво написанную страницу сочинения. Перечеркнуть?! А возможно ли это сделать?! Возможно, ли прожить все события заново?! А если все начать с чистого листа?! Словно с флешки стереть всю прежнюю информацию, отформатировать и вперед. Легко сказать стереть информацию, а если из сознания все перетекло в душу?! Душа не может меняться, она накапливает наши радости, беды и ошибки. И все же, надо что-то придумать. Память. Она столько всего хранит в себе. Но если человек потерял память, значит, он потерял себя?! И есть тут выход – потерять память. Амнезия – патологическая утрата о прошедшем, потерянном. Должно быть, это болезненно трудно не помнить ничего. Но тогда новый день, как новый лист. Мне нужно понять, как человек, больной амнезией, ведет себя. По фильмам это выглядит не вполне естественно, но если иметь хоть долю актерского мастерства, то можно попробовать перехитрить себя и окружающих. Итак, если есть выход, то можно в него протиснуться, а дальше все решат обстоятельства. Но ведь я буду лгать, прежде всего, самому себе?! Пусть даже если я обману окружающих, то все равно я останусь тем же человеком со своими проблемами. Самоистязание – это тот путь, который выведет меня на необходимую дорогу. Лишить себя еды, сна, вымотать свое сознание и начать новый выбранный путь. Сон как-то незаметно уложил его на землю. Путник уснул.

Проснулся Михаил оттого, что тело его дрожало от холода. Он поднялся, и начал делать упражнения, чтобы согреть тело. Пробежавшись по степи, Михаил замедлил ход и задержал взгляд на горизонте, где солнце поднималось по небу, открывая двери в новый день. Михаил пошел встречать этот день, который оставался для него загадкой, он же не знал, сколько еще предстоит пройти, а главное-зачем?!

Бабка Клава не сразу заприметила, что нет постояльца. Утром она управилась по хозяйству, села пить чай, тут же позвала Михаила.

– Михаил, вставай завтракать, чай горячий.

Ей никто не ответил. Она подумала, что, возможно, ушел по хозяйству управляться. Допила чай и вышла из избы, тут же направилась к сараю. Но нет, сарай был закрыт, прошла на огород, там тоже не было гостя. За забором на участке работала соседка.

– Дуся, а Дуся, ты моего постояльца не видела?

– Нет, никого не видала, – крикнула в ответ Дуся.

– Странное дело, ушел, ничего не сказал.

– А, может, уехал?

– Да нет, машина стоит.

– Ну, так пошел прогуляться по деревне. Придет, не волнуйся.

Клавдия вернулась домой, отдернула шторку, кровать была заправлена, словно на нее не ложились. Бабка забеспокоилась. Вышла из избы и направилась к калитке, выйдя на дорогу, посмотрела по сторонам, Михаила не было видно. «Неужели ночью не спал?!– подумала она, – опять же куда он ночью мог уйти, если ничего здесь не знает».

Она вернулась в комнату, зашла за печку и увидела на табурете телефон. «Ну, значит никуда далеко не уйдет без телефона, по степи. Побродит и вернется».

Клавдия достала вязание, села на лавку у окна и успокоилась. За вязанием не заметила, что прошло больше двух часов, а Михаил не возвращался. Волнение переросло в тревогу. «А ну как пошел в степь, а там его сбили на машине, здесь много охотников бывает. Сбили и уехали, а он лежит, если живой еще, и помощи ждет». Эта мысль подхлестнула ее. Клавдия бросила вязание, соскочила с лавки и побежала к соседке. Прибежав к Евдокии, и прямо с порога выпалила.

– Дуся, пропал у меня постоялец, ей-богу пропал!

– Да уймись ты, куда он денется.

– Как это куда?! Ночью дома не спал, все утро его нет.

– Ну, не знаю, что тебе посоветовать. Внука просить, так он не пойдет в степь. Давай в полицию звонить.

– Давай вызовем.

– Ванюша, – позвала Евдокия внука, – иди к нам, есть разговор.

Из соседней комнаты вышел внук.

– Ванюша, помоги нам, – попросила бабка, – у бабы Клавы постоялец исчез. С ночи его нет, может, ушел куда.

– Да вы не беспокойтесь, вернется, он же не маленький.

– А вдруг ушел в степь, и плохо ему стало, – забеспокоилась Клавдия.

– Давайте еще подождем, нет смысла сейчас в полицию звонить, рано, там скажут, что три дня не прошло, ждите.

На том и порешили. Евдокия вернулась домой. Ничего не шло на ум. Она время от времени поглядывала на калитку, работа как-то не ладилась. Взялась за вязание, спицы начали путаться, или руки стали непослушными. Волнение не проходило весь день. Наступила следующая ночь, а Михаил не возвращался.

А в наступившую ночь после долгого передвижения по пустыне, он упал, обессилевший, на землю. Он лежал и смотрел на небо. Ему было холодно и голодно, но мысль все переменить в жизни, перебарывала остальные. Он боялся, но хотел умереть, потому что теперь был уверен, что силы оставят его, и голодные звери найдут его тело. Он боялся представить, что его могут не найти в степи. Но выбор сделан.

Ближе к вечеру Клавдия еще раз прибежала к соседям и упросила Ивана позвонить в полицию, тот не стал переубеждать бабку и позвонил. Были вызваны спасатели из МЧС.

Отдаленно Михаил услышал лай собаки. Он приподнялся. Нет, не показалось. Лай усиливался, и вот уже совсем близко он звучал отчетливо. Не прошло и минуты, как появилась такса. Она звонко лаяла и была готова броситься на человека. Михаил не понимал, как ему поступить, но ждать, когда она набросится, он тоже не хотел. Михаил вскочил и принял позу, когда готов к схватке с животным, вытянул вперед руки. Такса громко лаяла, подпрыгивала, и стукалась передними ногами об землю, принимая угрожающий вид. Но на удивление и радость Михаила вдруг показались огни и отдаленный звук двигателя.

И вот уже залитая огнями фар степь наполнилась жизнью. На квадроцикле подъехал хозяин собаки. Он быстро соскочил с авто и схватил таксу. Собака перестала лаять, но все еще урчала.

– Вы заблудились в степи? – спросил незнакомец.

–Я ничего не помню, как появился здесь, – зачем-то соврал Михаил.

– Откуда вы?

– Я не знаю, какая-то маленькая деревня была.

– Так вы не местный?

– Я сам не знаю, не помню…

– Погодите, а вас машина не сбивала?

– Какая машина, я один тут…

– И давно вы по степи бродите?

– Не знаю, может день, может неделю, у меня нет часов.

– Вы что, без телефона пошли?

– У меня нет телефона и часов нет.

– Странный вы человек. Давайте я вас подвезу.

– Куда вы меня повезете?

– Я сам не знаю, сейчас по карте посмотрю.

Незнакомец привязал собаку на поводок, а поводок пристегнул к сидению квадроцикла. Такса недоверчиво урчала, словно была недовольна поведением Михаила. Как – будто она догадывалась, что он обманывает ее хозяина.

– Так, смотрим, где мы, – по- деловому начал рассуждать незнакомец, – если отсюда вы пришли, то это километров тридцать. Может, ко мне поедем?

– Зачем? – удивился Михаил

– Переночуете, а завтра я что-нибудь придумаю.

– Нет, к вам не поеду.

– Тогда я вас довезу до деревни, а там попрошу местных присмотреть за вами и вызвать помощь. Едем?

– Не знаю….

– Вы замерзнете в степи, да и не ели, наверное, долго. Погодите, у меня бутерброды остались.

Спаситель Михаила вынул из рюкзака сверток и раскрыл его. Увидев бутерброды, Михаил чуть не потерял сознание. В животе заурчало, слюна потекла от вида пищи. Но он не хотел бы подавать вида, что не ел уже давно.

– Берите, не стесняйтесь. Я уже перекусил, это осталось.

Михаил жадно ел бутерброды, ему казалось, что он никогда в жизни не брал в рот вкуснее пищи. Бутерброды он проглотил в одно мгновение.

– Спасибо вам за моё спасение, – чуть не со слезами на глазах сказал Михаил.

–Ну, вот и хорошо, садитесь, поехали.

– А куда мы поедем?

– До ближайшей деревни Чамлык, тридцать километров отсюда, а там решим, что делать дальше.

Они поехали на квадроцикле в Чамлык, где и остановился Михаил у Клавдии, но об этом он пока не знал. Не доехав до деревни каких-нибудь десяти километров, их остановила машина спасателей.

– Вы не видели в степи человека, двое суток как потерялся.

– Здесь он, везу вам потерянного, только не знаю куда доставить. – А сам ты откуда?

– Я из Уваровска.

– Это далеко. Поезжай домой, мы его отвезем на место.

– Отойдем в сторону, разговор есть, – сказал начальнику отряда спаситель Михаила.

Начальник отряда и спаситель Михаила отошли в сторону.

– Только вы с ним осторожно, – шепнул незнакомец, – он ничего не помнит.

– Как не помнит?

– Такое впечатление, что он память потерял, или сам себе на уме.

– А как ты понял?

– Он все отрицает, ничего не помнит.

– Ладно, разберемся. Бывай.

Михаил все понимал, о чем у них идет беседа, но ему уже ничего не оставалось, как играть выбранную роль.

Михаил сел в машину спасателей, и она помчала в начальную точку побега Михаила от самого себя. Спасатели привезли Михаила к дому Клавдии. Она уже стояла за калиткой, ждала с волнением на душе.

– Вот, принимай, Клавдия Сергеевна, своего беглеца.

– Миша, ты куда пропал? Я тут места себе не нахожу.

– Вы кто?! – наигранно удивленно спросил Михаил Клавдию.

– Да ты что, Миша, ты же у меня живешь. Вон твоя машина.

– Моя машина? А что, у меня машина есть? – продолжал играть Михаил.

Все переглянулись. Странное чувство охватило спасателей, но еще больше разволновалась хозяйка.

– Миша, да что с тобой? Ты меня не узнал?

– Я вас никогда не видел…

– Вот те раз! Как же не видел?! Крышу мне починил, огород вскопал, забор поставил. А говоришь, что не видел.

– Погодите! – вмешался начальник отряда, – покажите ваши документы, – обратился он к Михаилу.

– У меня нет документов, – старался правдоподобно соврать Михаил.