Изгои погасшего мира. Том 1: Вторжение с закатного края

На лице Адель застыла эмоция удивления смешанная со страхом.

– Только не говори, что ты это сейчас серьезно… – полуистеричным шёпотом сказала Адель, – я не позволю тебе отправиться в этот ад. Как ты можешь такое говорить… Говорить такое… Ты вообще в своём уме? Демоны… Они же… Они… это чудовища, что… Как ты вообще можешь… туда… – Адель не могла решиться закончить фразу, ведь за одним с ними столом сидела Элина.

– Прости Адель, – перебил Эрвин свою жену, – но там от меня будет больше пользы…

– Папа! Ты поедешь убивать демонов? Ты станешь героем как Людвиг? – с некоторым восхищением спросила Элина.

– Папа просто шутит, Элина, это шутка такая. Он на самом деле останется дома, с нами! – с истеричными придыханиями ответила Адель дочери, – ты уже покушала? Иди пока поиграй в своей комнате, маме с папой надо поговорить…

За обеденным столом повисла гнетущая тишина, Элина посмотрела на отца ища подтверждение шутке в его глазах, но увидела лишь каменное выражение лица.

– Ладно, ну и пусть! – с грустью в голосе и с надрывом ответила Элина, вышла из за стола и побежала в свою комнату.

– Ты вообще с ума сошёл?! – громким истеричным шепотом сказала Адель, – Какая Аргалия? Ты же умрёшь там, хочешь оставить меня вдовой и дочь безотцовщиной?

– Прости, Адель, но я врач…

– Так и лечи людей здесь! Зачем тебе отправляться к этим исчадиям ада?!

– Я должен знать правду! Я больше не могу слушать эти разнящиеся слухи и жить в постоянном страхе перед… да я даже не знаю перед чем! Если демоны настолько сильны и хотят истребить человечество. Почему до сих пор, они разрушили только один город? Почему не продвигаются дальше?

– Да зачем тебе это нужно? Значит, мы тебе не нужны? – с каждой репликой голос Адель становился всё громче.

– Я не могу больше, я не хочу продолжать жить в неведении, в этой загнивающей от беженцев провинции! – Эрвин начал повышать голос, уподобляясь Адель.

– А как же МЫ, мы тоже загнивающие? Мы тебе уже не нужны?!

– Не мешай всё в кучу, вас это вообще не касается. – отвечал Эрвин с явным раздражением, но стараясь всё же не снизить тон.

– Ах, значит не касается? Да что ты такое вообще несёшь? Что значит, нас не касается твоя судьба? Может, это тебя не касается, что будет с нами?

– Адель! – громко рявкнул Эрвин ударив кулаком по столу. Бряканье посуды, как колокольный перезвон, разлетелся по всей кухне. – не пытайся меня переубедить! Я люблю вас больше всего на свете. Но, во-первых, мой долг как врача – лечить раненых. Чем больше жизней я спасу там, тем больше шансов у людей на победу против демонов. Тем больше солдат сможет вернуться к своим семьям и детям! Я видел лагеря беженцев. Люди там умирают от грязи, холода и невежества. Сколько ещё это может продолжаться? Во-вторых, я САМ хочу убедиться в правдивости этих слухов, либо развеять эти мифы! Всё! Разговор окончен! – Эрвин встал из за стола и вышел из дома хлопнув дверью. Лишь приглушенный плач перерастающий в надрывистые, удушающие подвывания, доносился из глубин дома. Потом раздался глухой стук – Адель билась кулаками о стол заглушая собственный крик отчаяния, чтобы Элина не услышала.

Эрвин ушёл чтобы проветриться и остудить свои мысли. В послезакатном полумраке, он сначала бесцельно бродил по близлежащим улицам, обдумывая всё ещё раз. Потом присел на ближайшую лавочку, немного покрытую снегом, где он и погрузился полностью в свои мысли

“Может, не стоило мне так распаляться? Адель ведь права. Лечить людей я могу и здесь, исполняя свой долг как врача… Но… но мне никак не дают покоя эти слухи, эти явные преувеличения. Последствия этих преувеличений. Дети травят других детей по надуманным причинам, просто из-за того, что они бежали от войны, от страха. Они предпочли бежать настолько далеко, в нищету и сложные условия, чтобы защитить себя. Никто не знает наверняка, будут ли демоны нападать на другие города, но эти люди всё равно бежали. Получается, моё желание отправиться в Аргалию – тоже обусловлено страхом? Возможно… я хочу, чтобы последствия слухов не повлияли на Элину, вдруг, кто-то посчитает и её «зараженной демонской чумой»? Ведь у этой мнимой болезни нет никаких симптомов. По крайней мере, я их не встречал. Но как я смогу помочь там, в Аргалии. Что я смогу сделать, даже узнав всю правду? Рассказать её? Но кто мне поверит, если все эти слухи, на самом деле, лишь ложь и преувеличения? Они кричат громче голоса разума. Расскажу эту правду своей семье? Но как это сможет им помочь, чем это знание будет полезно? А что, если все эти слухи – правда? Что тогда? Нет, всё же, надо будет получше над этим подумать. Всё же, сейчас это только мой импульсивный порыв. Надо извиниться перед Адель…”

Эрвин встал и направился в сторону дома. Он вернулся уже поздней ночью. Адель всё так же сидела за столом, как-будто и вовсе не вставала из за него. Её лицо было красным от слёз, на руках виднелись ссадины. Эрвин, вместо извинений, в первую очередь, взял сумку с медикаментами, достал из неё мазь и бинты и подошёл к Адель, чтобы обработать её руки

– Не трогай меня! Отойди! – с нескрываемой обидой, но тихо сказала Адель.

– Дай мне обработать твои руки, – спокойно, но с болью от чувства вины на сердце ответил Эрвин.

– Не трожь, я сказала! Уходи. Если ты собираешься в Аргалию, то уходи сейчас, – Адель указала на свёрток, лежащий на столе недалеко от Эрвина. Судя по всему, она приготовила немного припасов в дорогу, – Если нет – оставайся, и даже не думай больше говорить об этом. Я не дам тебе уйти завтра или позже. Покинув эту кухню, ты либо уходишь прочь, либо отправляешься спать… Решай сам…

Её ультиматум повис в воздухе ледяным клинком. Остаться – значило навсегда заковать в себе эту назойливую мысль. Уйти сейчас, в ночь, без плана и практически с пустыми руками? Эрвин не был готов к такому повороту событий, он понимал, что Адель не лукавит.

– Но… Как же Элина, я же…

– Я передам ей, что ты попрощался и что вернёшься сразу, как только сможешь. Мы будем ждать тебя, сколько бы времени это не заняло. Но однажды вернувшись – пообещай больше не уходить.

На глазах Эрвина начали проступать слёзы. Он мог ожидать чего угодно, но только не такого решительного тона. Впервые за почти десять лет брака он увидел свою жену в таком свете. Строгой, решительной, твёрдой в своих словах. Всё это время он видел в ней только хрупкую, любящую и нежную, мягкую девушку, но сейчас перед ним сидел совсем другой человек. Словно в ней пробудилось какое-то альтер-эго. Эрвин не смог подобрать слова. Его сердце разрывалось. Он и сам понял, что если не уйдёт сейчас, в эту холодную зимнюю ночь, то другого шанса у него не будет. Завтра и в последующие дни он точно не найдёт в себе решимости отправиться в путь. А что будет через месяц – неизвестно. Война может закончиться, или демоны уже будут на пороге Зильберталя. Он метался в своих мыслях, его нерешительность накрывала глаза пеленой слёз. Он любил свою семью, свою жену и маленькую дочь. Он одновременно проигрывал в голове, как они будут плакать по нему, если Эрвин умрёт и как они радостно встречают его дома по возвращению.

Адель просто молча смотрела на своего мужа. Она сказала ему всё что хотела и сейчас просто ждала его решения.

– Я… я… я люблю тебя, Адель, – подавляя слёзы, дрожащими губами выдавил из себя Эрвин, – Я люблю вас с Элиной. Пожалуйста… пожалуйста, передай Элине, что я люблю её и напоминай ей об этом каждый день, пока я не вернусь…

– Ясно… – сухо ответила Адель, её лицо не выражало никаких эмоций, – я обязательно скажу ей. Прошу тебя, только возвращайся.

Адель сжала руку Эрвина в своих ладонях, в её глазах был блеск грусти, но слёзы так и не проступили. Она вложила в руки своего мужа свёрток с припасами и легким движением глаз указала Эрвину на дверь.

Эрвин встал из за стола и с тяжёлым грузом на сердце начал собирать всё необходимое в дорогу. Он достал из своей сумки мазь и поставил её рядом с Адель: «Обработай руки, пожалуйста, эта мазь зачарована, твои ссадины пройдут за пятнадцать минут».

Адель ничего не ответила, лишь кивнула. Её губы еле заметно дрогнули.

Ещё никогда Эрвину не было так тяжело уходить из дома. Входная дверь казалась неподъемной, он словно пытался отодвинуть городскую стену. Даже собранный и стоящий на пороге он колебался. Где-то в глубине души он желал, чтобы Адель сейчас ещё раз попросила его остаться. Уверен, тогда бы он рухнул на колени прямо здесь, на пороге и всё осталось бы как есть. Но за спиной стояла гробовая тишина. Адель лишь молча провожала мужа взглядом. Скорее всего, она надеялась, что Эрвин в последний момент сам откажется уходить. Но нет. Дверь захлопнулась, оставив после себя лишь остаточный холодок пришедший с улицы.

Выйдя на улицу, Эрвин ещё какое-то время мялся у порога. Казалось бы, он уже сделал первый шаг. Но вот на второй никак не мог решиться. Он присел на корточки. Поднял горсть снега и вытер им своё лицо чтобы охладить мысли. Не ожидал он, что отправится в путь поздней ночью, но уже всё сделано. Ещё не поздно отказаться от своего похода. Но что потом? Всё останется как есть…

“В нескольких часах пути от Зильберталя есть небольшая деревушка, как раз к утру должен туда добраться. Остановлюсь там, в постоялом дворе, и составлю план, – размышлял Эрвин, – Ах, ещё ж нужна карта, карта… надеюсь в той деревне будет хотя бы карта окрестностей…”

Пока Эрвин размышлял, он сам не заметил, как уверенным шагом почти вышел из города. А размышлять ему было о чём. Он раздумывал о том, как найти дорогу к Аргалии, ведь раньше он там никогда не бывал. Слишком далеко, да и шахтерский город его не интересовал. Но это было при мирной жизни, сейчас совсем другая ситуация.

– Стой! Кто такой? Куда собрался? – прервал размышления Эрвина страж у ворот.

– А? Я? Аааа, я Эрвин, врач, отправляюсь в деревню… Как же она называется… Мер… Мар… Марель…

– Эрвин, ты что ли? – перебил его стражник, – в Вермальт собрался? А что ты там забыл?

– Д. Да, а мы знакомы? – удивился Эрвин.

– Это же я, Арнц, в прошлом году помнишь? Казус со мной случился, я с коня упал и сломал руку, ты своими компрессами и магией за две недели её вылечил! Неужели забыл? – Эрвин задумчиво смотрел пытаясь вспомнить.

– А, Арнц, это ж ты тогда всё жалование в карты проиграл и за тебя матушка приходила, лечение оплачивала? – с показной улыбкой на лице спросил Эрвин

– Ну да, я, – виновато почесал затылок стражник, – Но… Но я с тех пор взялся за ум! В карты больше не играю и все деньги до последнего медяка матушке вернул!

– Ну хорошо, – уже с ухмылкой обронил Эрвин.

– Так ты чего это посреди ночи тут, зачем тебе в Вермальт?

– Да письмо получил, пациент у меня там, к утру нужно прибыть. Зима, многие болеют. Да и сам знаешь, какая сейчас ситуация, местный лекарь там один не справляется… – неуверенно соврал Эрвин. Не хотел он объясняться перед случайным стражником и рассказывать всю правду.

– Да, понимаю, эти чумные твари прибавили вам, врачам, работёнки… Даже сюда, казалось бы, в сотнях километрах от Аргалии, распространилась их зараза… У тебя удостоверение врача хоть с собой? Я то тебя знаю, но на втором посту могут развернуть, если не предъявишь документ.

– И не говори, больных сейчас много. А удостоверение да, всегда при мне. Показать?

– Нет, мне не нужно, я знаю что ты врач. Не стал бы ты просто так, без причины, посреди ночи город покидать. Тем более у тебя жена, дочка… – слова стражника словно нож ударили Эрвина в ещё открытую рану на сердце, – ну ты как вернёшься заглядывай. Угощу тебя пивом в нашей таверне!

– Ага, обязательно, – Эрвин вежливо улыбнулся Арнцу, чувствуя как обжигает щеки его фальшивая улыбка и ложь. “Вызвали… пациент…” Слова казались ему жалкими, ненужными, как и он сам, здесь, посреди ночи, – ну я пойду, а то время не терпит?

– Да, конечно, проходи!

Арнц немного отступил в сторону, показывая, что Эрвин может идти.

– Удачной дроги! – крикнул Арнц вслед Эрвину

– Спасибо, не болей! – ответил Эрвин, махнув Арнцу рукой на прощание.

На следующем посту всё прошло без проблем. Эрвин рассказал ту же выдуманную историю с письмом. Предъявил удостоверение и спокойно отправился в направлении Вермальта.

Ночь была не слишком холодной, яркая полная луна отражаясь от ровного чистого снега освещала путь. Тишь да гладь, вокруг царила тишина и спокойствие. Где-то вдалеке, из леса, еле слышно доносился вой волков и звуки ночных птиц. Гармонию природы нарушал лишь хруст снега под ногами Эрвина. Несмотря на штиль вокруг него, в душе Эрвина бушевала настоящая буря, штормовой ветер и сильнейшая метель что мелким колючим снегом разрывала его изнутри. С каждым шагом в сторону Вермальта, он хотел развернуться и бежать домой со всех ног. С каждым пройденным метром, Эрвину казалось, что его желание узнать правду о демонах, выглядит не более чем детское любопытство. В душе он колебался. Но ноги упрямо шли вперёд, будто спасая от чего-то позади. От этой глупой ссоры, от ультиматума Адель, да даже от Арнца, случайно встретившемся на его пути. От чувства стыда за всё, что случилось сегодня вечером. Желание правды горело где-то в глубине его души. Но сейчас Эрвин думал о другом, а ноги сами несли его вперёд…

Глава 2

Глава вторая: Путь на восток.

“Он шёл вперёд не ради славы. Он не искал признания, наград…” – бард Эмиль “Песнь о забытом герое”

Конец зимы. 844 год эры святого Алима.

Вермальт.

Путь до деревни занял не больше четырёх часов. На улице было ещё темно. На подходе к деревне было видно лишь четыре факела – сторожа, что следили за порядком в ночное время. В отличие от города, никаких стен вокруг деревни не было. Лишь небольшая ограда, отмечающая границы, да и та ещё была засыпана снегом. Между оградками снег был расчищен, там Эрвин и зашёл в деревню. На входе его встретил сторож:

– Стой! Кто такой, чего тебе надо у нас в такое время? – громко крикнул сторож, явно привлекая внимание других сторожей.

– Я Эрвин, врач из Зильберталя. Здесь проездом, остановлюсь на пару дней.

– Врач из Зильберталя? А чего посреди ночи к нам пришёл? До утра не мог в городе подождать? Чего в ночь попёрся? – сторож явно насторожился и положил руку на топор, что висел у него на поясе. – в деревне у нас знаешь кого?

– Старосту вашего знаю, Виктором звать. – спокойно ответил Эрвин. Он был здесь года два назад, его и ещё одного врача от больницы направили в командировку. Тогда местному лекарю нужна была помощь, эпидемия лихорадки накрыла деревню.

– Виктора здесь каждая собака за сто вёрст вокруг знает. Нам теперь всех их пускать? – строго ответил сторож. В это время Эрвин заметил, что к ним быстро приближаются другие сторожа. – Отойди на сто шагов от деревни и жди рассвета. Староста проснётся – поговорит с тобой. Не буду я его будить ради какого-то пройдохи!

– Я могу удостоверение врача показать. – в надежде сказал Эрвин. Вспоминая имя врача.

– Что мне твоё удостоверение? Подорожная карта есть, или командировочный лист? Может, пригласительное письмо? Если нет – проваливай я тебе говорю. Придёшь с рассветом. Мало ли у кого ты украл это удостоверение. – и тут Эрвин понял, что без Подорожной карты он сможет, разве что, вернуться в Зильберталь. В любой другой город ему придётся либо проезжать с обозом. Либо, что сложнее, пробираться нелегально. Ещё один недостаток его столь скорого и импульсивного отъезда. Надо было, на самом деле, дождаться утра в Зильбертале. В городской администрации он бы легко получил все разрешения. Тем более, что он врач, который направляется в Аргалию. За отправку врача на фронт, да еще и не принудительную, любой чиновник получил бы неплохую премию. А тому кто отказал, могли бы и жалование снизить, а то и того хуже – чина лишить.

В этот момент к Эрвину подошли еще двое сторожей с топорами наготове.

– Что тут случилось, кто это? – обратился один из пришедших сторожей к тому, кто разговаривал с Эрвином.

– Да бродяга какой-то, говорит что Виктора знает. Врачом из Зильберталя представляется.

– Врач? Здесь? Посреди ночи? Да быть не может. Ты кого тут облапошить хочешь? – обратился сторож уже к Эрвину. – гуляй давай отсюда, а не то как обухом топора по макушке вдарю!

– Но это правда! – с досадой произнёс Эрвин.

– Бывал уже у нас, когда, кого лечил? – продолжал второй сторож.

– Бывал, года два назад, когда у вас эпидемия лихорадки была. Многих лечил. Лекарь ваш запрос в город направлял, не справлялся он один. Я забыл его имя. Меня и Вальда, тоже врач, командировали к вам. – с надеждой выпалил Эрвин.

– Вальд… Вальд… – знакомое имя, но тебя я не помню. Ладно, – второй сторож повернулся к своему спутнику, который всё это время молча стоял и наблюдал, – иди Акрама разбуди, лекаря, пусть придёт. Если подтвердит – пустим, если нет – в сарай бросим и закроем до утра. Там староста пущай разбирается.

– Понял, – коротко ответил третий сторож и побежал куда-то в глубь деревни.

Некоторое время на входе в деревню повисла тишина. Сторожи внимательно смотрели на Эрвина. Эрвин же, в свою очередь, уже был согласен даже на сарай. Всё лучше, чем ждать утра зимой в чистом поле. Его усталость всё сильнее напоминала о себе.

Примерно через десять минут вернулся сторож с заспанным мужчиной в возрасте. На вид ему было около пятидесяти лет, может немного постарше. Он был укутан в тулуп поверх ночнушки и в валенках. Спросонья мужчина ещё щурил глаза.

– Кто там у вас пришёл? Я не жду никого из Зильберталя, – лениво говорил мужчина.

– Акрам, вот, этот говорит, что он врач из города. Припёрся тут посреди ночи… – заговорил первый сторож, – знаешь его? Говорит, два года назад, когда мы все лихорадкой тут свалились, приезжал, помогал. Но имени твоего не помнит.

Акрам проморгался, протер глаза и с прищуром посмотрел на Эрвина, внимательно рассматривая его лицо.

– Ну лицо мне его знакомо. Да, приезжал, – ответил Акрам сторожу и сразу обратился к Эрвину, – Эрвин, вроде? Или Вальд? Ты чего в такое время шляешься где попало? Зачем пришёл?

– Эрвин я. Долго рассказывать, в общем-то. Проездом я тут, хотел у вас в постоялом дворе остановиться на день – два, – надеждой в голосе ответил Эрвин.

– Постоялый двор – это к старосте. Только он сейчас спит, как и все нормальные люди. Не думаю, что он примет ночного гостя. Ладно, пошли. В дом я тебя, конечно, не могу сейчас пустить, супруга моя явно не обрадуется. Но в лазарете есть свободная койка. До утра перконтуешься там? Всё же лучше чем в поле или в сарае на околице, – отрешенно сказал Акрам.

Врач кивнул сторожам и махнул рукой Эрвину, приглашая следовать за ним.

– Да, спасибо, меня устроит, – мысленно выдохнув ответил Эрвин.

– Ещё бы тебя не устроило, – иронично сказал Акрам, – Сейчас я не буду тебя ни о чём расспрашивать. Вид у тебя явно уставший. Утром я приду, разбужу тебя и отправлю к Старосте. Там как устроишься, поможешь мне немного с работой. Заодно расскажешь, чего тебе дома не сидится ночью.

– Угу, – ответил Эрвин. Он ощущал себя нашкодившим подростком которого только что отчитали соседи, а сейчас отец ведёт его домой.

И почему он сразу пошёл в путь? Можно же было переночевать в больнице, или в гостинице Зильберталя, а наутро уладить вопрос с документами и спокойно уйти. Ещё и не предупредил никого. В больнице же его явно потеряют…

До лазарета Эрвин и Акрам дошли молча. Акрам открыл перед Эрвином дверь пропуская его вперёд. Эрвин зашёл внутрь.

Лазарет не был ничем примечателен. Небольшое помещение в дальнем углу которого стояло пять коек разделенных между собой простынями. Возле стены была печь, сейчас в ней лишь тлели угли. Перед зоной с койками стоял врачебный стол. В противоположном углу стояли разные шкафы и ящики.

Акрам жестом попросил Эрвина быть потише и начал говорить шёпотом.

– Ты это, не шуми только. Тяжелых больных, конечно, нет. Но всё же. Займи вон ту крайнюю койку и не шуми. Возле койки есть крючок, пуховик свой туда повесь. Сумку на стол поставь. Ничего с ней не станет. Иди, ложись, отдыхай пока, – сказал Акрам а сам направился к печке. Открыл нишу под столом и докинул несколько досок. Раздул огонь и собрался уходить. Перед выходом попрощался с Эрвином и закрыл за собой дверь.

Эрвин же снял только пуховик, поставил сумку на стол, как и сказал Акрам, и буквально упал на койку. День был долгим, поэтому заснул он быстро.

Лекарь Акрам вернулся утром, когда уже вся деревня начала просыпаться. Его единственный пациент в лазарете, лежащий на койке возле печки, уже шёл на поправку, но пока было рано отпускать его лечиться дома. В первую очередь Акрам пошёл разводить микстуру из целебных трав, чтобы дать её пациенту. Он подошёл к шкафу, достал из него баночки с сухими листьями мяты, листьями ромашки, ягодами черной сушеной бузины, собранной в саду Акрама прошлой осенью, и медом. Поставил их на свой больничный стол, аккуратно убрав сумку Эрвина к ножке стола, освобождая место для работы. Достал из тумбочки возле стола масляную горелку, дощечку, маленький нож, стеклянный мерный стакан, ложку и мялку. Сконцентрировавшись, щелкнул пальцами из которых, заискрившись выбился маленький магический огонёк. С его помощью зажег горелку, установил на ней максимальный огонь. Взял мерный стаканчик и подошёл к ведру с колодезной водой. Набрал пятьдесят миллилитров воды, поставил на огонь. Дождался закипания воды, подождал несколько секунд. После чего он убавил пламя горелки почти до минимума, чтобы просто поддерживать температуру и начал подготавливать ингредиенты. В первую очередь, взял баночку с мёдом и добавил половину чайной ложки его в горячую воду. Взял три листка мяты и начал перетирать их с горстью листьев ромашки на деревянной дощечке, практически до порошкообразного состояния. Дождался когда мёд растопится в горячей воде и тщательно перемешал содержимое мерного стакана, после чего добавил туда пять ягод черной бузины и высыпал порошок из мяты с ромашкой. Медленно помешивая он заваривал этот отвар около десяти минут. После чего из тумбочки он также достал воронку, бинт и обычный, деревянный стаканчик. Отмотав немного бинта, он сложил его в четыре раза, положил на воронку. Достал из кармана перчатку, надел её на левую руку. В правой руке он над стаканом держал воронку с бинтом, левой рукой Акрам взял ещё горячий мерный стакан и осторожно процедил через бинт его золотисто-зеленое, совсем немного вязкое содержимое. Закончив процеживание Лекарь поставил мерный стакан на стол и погасил горелку. Снял бинт с воронки, отжал его и выкинул в стоящий рядом глиняный горшок для отходов. Взял стакан со свежей микстурой и понёс её к пациенту.

Пациент ещё спал. Акрам аккуратно разбудил его легким покачиванием за плечо и сказал, что пора пить лекарство. Ещё сонный пациент с трудом приподнялся на койке, взял у доктора стакан с горячей микстурой и принялся медленно пить сладковатую, отдающую приятной прохладой микстуру.

– Доктор, когда я уже смогу пойти домой? – хриплым голосом спросил он.

– Ещё пару дней я за тобой понаблюдаю, если продолжешь идти на поправку, то выпишу тебе рецепт и отправлю домой. А пока пей лекарство и лежи, отдыхай. Скоро я принесу завтрак, – сказал Акрам и пошёл будить Эрвина.

– Эрвин, Эрвин, – легким шепотом, привычными, легкими покачиваниями за плечо, Акрам пытался разбудить своего ночного гостя. Эрвин лишь слегка посапывал выказывая недовольство на лице, – Эрвин, просыпайся уже давай! – немного повышая голос и усиливая толчки продолжал доктор.

Тем временем, Эрвин лишь начал недовольно мычать.

– Эрвин, просыпайся, пациенту становится хуже, температура поднялась, нужно срочно что-то делать! – не громко, но уже в голос продолжал Акрам.

Эрвин резко подскочил, и в панике, сонным голосом закричал:

– Какие показатели, симптомы, пульс прощупывается, насколько стабильный? Какие лекарства были назначены и как он их принимал, а принимал ли вообще?

– Всё, всё, всё… Успокойся, всё хорошо, я пошутил, нет никакого умирающего пациента, – сдерживая смех успокаивал Эрвина Акрам.

– Д… Да ты… Да я же чуть с ума не сошёл. Да… – Эрвин присел на койку и на секунду задумался, – А где это я?..

– Ты чего это, забыл уже свой ночной поход? – иронично спросил Акрам, – может призадержишься тогда? Я голову твою подлечу, раз у тебя проблемы с памятью.

– А, не, помню. Просто мне показалось, что это был лишь сон. Да и ты ещё, перепугал меня, – Эрвин зевнул и протер глаза, – уже утро, да? Такое чувство, что я вообще не спал.

Взгляд Эрвина упал на лёгкий беспорядок на медицинском столе Акрама.

– А что ты меня сразу не разбудил? Я бы помог приготовить лекарство. – виновато спросил Эрвин.

– Вот ещё, по таким мелочам я только помощи и не просил. Ты извини, но мне надо прибраться в лазарете и подготовить его к завтраку. Староста уже проснулся, ты же знаешь где его дом? Возле печки есть мойка с талой водой. Умойся и иди к старосте. Как поговорите – возвращайся. Помнишь я ночью говорил, что поможешь мне? Вот я и объясню, какая помощь мне нужна.