Мир Логосов. Города в поднебесье

«Эй-эй-эй! – закричал бы тот, кто умеет быстро считать в уме. – А куда ещё три делись?». А эти три я сразу несу в контору и отдаю в качестве рабочего налога. А как же. Надо же сказать спасибо городу за то, что разрешил мне здесь работать…

Зато теперь у меня в хранилище пневмы – двести единиц, и ещё девять в копилке! Я почти богатый человек! Тьфу… Отвратительно, в общем, я тут живу… Потому что цены здесь, ребята, немаленькие – несмотря на то, что вроде как посёлок и окраина. И доставка в эту глухомань автоматически повышает стоимость любого товара. Вот такие дела…

В первый же месяц мне четыре раза били морду! Четыре!.. И то лишь потому, что один раз бил я. Вот только из-за последней драки меня заставили отрабатывать свой грех перед обществом – целых пять выходных. А тех, кто пытался побить мне морду, всего лишь пожурили – мол, ну нельзя так…

Народ здесь шебутной и весьма агрессивный – особенно, как молоса налижется и все деньги в кости спустит, из-за чего на жрицу любви уже не хватает. Особенно в этом преуспели жители новых трущоб, где часто отдыхают старатели с шахт. Так что я теперь по городу лишний раз не хожу вечером. От работы до дома, от дома до работы, а по выходным – в архив, за новой порцией книг.

Друзей у меня в Экори всё ещё нет, а глупые ситуации сыплются, как из рога изобилия. Так что единственная отрада – книги. Они мои друзья и весь мой досуг. Из книг я узнал, что год здесь длится целых шестьсот дней. По сто пятьдесят дней на каждый сезон.

Месяцев здесь не знают, а у местных есть только трети. К примеру, я прибыл в Экори почти ясным двадцать третьим днём второй трети лета. А оставшиеся двадцать семь дней второй трети лета (и всю последнюю летнюю треть) мог любоваться видами поверхности Терры с обрыва. Ну а осенью всё затянуло тучами – и, как мне сказали, теперь до первой трети следующего лета не прояснится.

Из книг я узнал и историю воздухоплавания, и как там дальше всё развивалось (плохо всё развивалось!), и как основывались новые посёлки, и как устанавливалась единая власть. И как всё это благополучно застопорилось… На юге была Великая Пустыня без единой скалы на месяц пути. На севере и западе – Великий океан, и тоже без скал. А вот на востоке – Великие (а как же) горы, через которые и корабль не перелетит, и экспедиция не перейдёт. Всё!.. Тупик развития и белый пушной зверь всем планам жителей Терры на будущее…

Освоенных земель, правда, было немало. Да и свободных скал пока ещё хватало. Однако всё уже не то… В общем, не манит горизонт унылых придурков, которыми я в какой-то момент и начал считать местных жителей. Что, конечно, вообще-то не очень правильно… Ничего особо плохого они мне не сделали…

А самый главный придурок из всех – мой начальник Тацы! И вовсе не потому, что все начальники – придурки, совсем нет! Он – просто главный придурок в Экори. Если собрать легион придурков, то он бы стал их Цезарем! Тацызарем!..

Начальник мой – владелец склада, который снимает Торговая Палата. Работников у него три, а я – самый плохой из них. Потому что Тацы меня нанял, чтобы валить на меня косяки двух оставшихся грузчиков. И это притом, что я-то как раз почти и не ошибаюсь. А платит он мне не тридцать единиц, как остальным, а только пятнадцать за месяц, в смысле за треть. Удерживает, так сказать, в страховой фонд, ага…

Что бы я ни сделал – он недоволен. Когда бы я ни пришёл – всегда не вовремя. И ухожу я – всегда слишком рано. Руки у меня кривые, глаза у меня дурные – и только и ищут, где бы что стибрить у него на складе. Вот такой я отвратительный персонаж… Да ладно, он меня уже дважды ловил на выпивке, чтобы «удержать» всё те же пятнадцать единиц из зарплаты – хотя у меня не то что на выпивку, на еду еле денег хватает!..

Отвратительный тип… Но, к сожалению, приходится испытывать к нему определённую благодарность. Ведь он единственный в Экори, кто вообще согласился иметь со мной дело. Так что в лицо я ему своего недовольства, конечно, не высказываю… И даже не выскажу в конце весны, когда сюда прибудет дирижабль и унесёт меня далеко-далеко. А именно, на скалы исторического ядра, где я и попытаюсь начать новую счастливую жизнь.

Вот такой у меня план.

И пока он полностью разбивается о моё неумение управлять пневмой, из-за чего я не могу закатать на чешуйки всё то, что хранит моё внутреннее семечко пневмы. Это я тоже, кстати, узнал из книг – вечно нетрезвый наставник по управлению пневмой мало что объяснял…

– Фант!!! Фант, почему эти ящики стоят не по порядку?! – вот и мой начальник, ибо конец рабочего дня близок.

– Эти ящики стоят по порядку, Тацы! – ответил я, предварительно проверив.

– Ну как это по порядку, бестолочь? – Тацы, пузатый и лысоватый придурок (кажется, это я уже упоминал?), ткнул пальцем в надписи на ящиках. – Вот же пятый и шестой перепутаны!

– Разве? – я посмотрел ещё раз и попытался понять, почему я, попав сюда несколько месяцев назад, уже выучил местный счёт, а владелец склада всё ещё путается. – Это пятый снизу, а это – шестой…

– Что? – Тацы посмотрел на номера, как на личных врагов, но цифрам было на него наплевать. – Нет, вот шестой! А это пятый! Или ты хочешь сказать, что я цифры путаю?

– Да не, шеф! Это вроде всё-таки пятый, а это – шестой! – присоединился к перепалке Варра, пожалуй, самый адекватный здесь человек. После меня, конечно.

– Надо свериться! – гордо предложил Тацы, у которого в кабинете на стене висел плакатик с цифрами и нужным количеством жирных точек.

– Лень, шеф!.. Давайте по молосе накатим, а послезавтра проверим, – отозвался Варра.

– Я не могу! Это груз ткани для нового аэростата в шахты! – Тацы даже ногой притопнул.

– Ну так он здесь ещё долго будет лежать! – примиряюще подмигнул Варра.

– Ладно, – Тацы отмахнулся от подчинённого и ткнул в меня толстой сарделькой пальца с золотым перстнем. – Выучи цифры, Фант, мне за тебя стыдно! Позорище…

Вот так у них всегда… Ничего они проверять не будут. Они за выходной забудут обо всём – ну или, наоборот, вспомнят цифры. Зато мне ещё долго будут припоминать, что я якобы цифры перепутал. Ну как я могу их перепутать, если Тацы использует счёт от одного до двадцати в маркировке, а я уже давно знаю числа до миллиона? Они здесь похожи на арабские – и даже ноль имеется. Хорошая, правильная десятеричная система…

– Слышь, пацан! – это уже старик Пантун. Почти такой же придурок, как Тацы, только ласковый. – Давай-ка, закати бухты канатов на телеги. Осталось всего три!.. Давай-давай!

Так всегда происходит в четвертак вечером. Четвертак – это день такой. Четвёртый в неделе и предпоследний. Последний – это выходной, пятка. Потом идёт понедельник, вторняк, серёда (или среда), потом четвертак – и снова пятка. Ничего не напоминает? По-моему, очень напоминает ту, оставшуюся в прошлой жизни, неделю. Только обрезанную на два дня. И все здесь в последний рабочий день вечером квасят – почти традиция. И в пятку тоже квасят – просто начинают пораньше, чтобы успеть проспаться.

Вот и пошли все квасить в кабинете Тацы. А на меня свалили работу по загрузке. Канаты были на тяжёлых бобинах – у нас на такие кабель наматывали на Земле. И вот три таких огромных дуры надо ещё на телеги затолкать. Две Пантун закатил сам, но делал это долго, как и всегда. И оставшиеся три извозчика, дожидавшиеся груза, были уже на взводе.

Я честно постарался сделать всё побыстрее. Первую бобину закатил нормально. Вторую – тоже удачно. А последняя бобина криво встала: заклинилась между бортами телеги и ни туда ни сюда. Я её попытался откатить или повернуть – вообще бесполезно.

– Да чтоб тебя, парень! – не выдержал возница. – Тоже будешь возиться, как старый пердун?

Возница – если честно, существо такое же бесправное, как и я. Да к тому же, и не мой начальник. Так что долго я терпеть его понукания не стал.

– Слышь, я сейчас её так оставлю – и скажу, что нормально стоит! – пригрозил я. – Расселся там, а у самого нормального сходня нет!..

– Это у меня нормального сходня нет?! – возмутился возница.

– А ты что, считаешь, что если он у тебя зазор в треть фута оставляет – это нормально?! – заорал я в ответ. – Вот потому и соскочила катушка и заклинилась!

– Чтоб меня изначальный раком поставил… – выругался возница и перелез в кузов, осматривая место происшествия. – А как думаешь, она сама не расклинится по пути?

– А ты куда это везёшь-то? – уже более миролюбиво спросил я.

– Во второй подпортовый, – ответил он.

– И как ты это себе представляешь? – спросил я. – Едешь ты, значит, по подъёму, и тут эта дура срывается…

– Все шлюхи мира, да за что мне это?! – горестно вздохнул возница. – Туда ещё ехать, а парни там уже скоро по кабакам разбегутся.

– Давай, помоги. Вдвоём сдвинем, – предложил я.

– А твои чего? – возница покосился на здание склада.

– А мои уже разбежались!.. – ответил ему я. – И уже накатили.

Вот зачем он артачился, спрашивается? Мы за две минуты всё поправили, а я закрепил канат, вбил стопоры – и уехал счастливый возница в последний свой сегодняшний рейс, весело подгоняя меланхоличного шарка.

Кстати, о шарках… Вот я об этих животных вроде бы презрительно отзываюсь, а ведь они реально классные. Размеры большие – крупнее быков, но рогов нет. Только костяная шишка на лбу. Шерсть светлая, длинная, как у яков, и нежная, как у кашмирских коз. Ладно, вру – скорее, ближе к мохеру по мягкости. А вот подшёрсток – тот да, круче кашемира…

И ведь это ещё не все достоинства! Самки шарков дают молоко, жирное и плотное. Пить можно лишь самые лёгкие фракции, зато сыр, масло и всё прочее – пальчики оближешь. Жаль, я только сыр могу купить. И ведь мясо их тоже можно есть! Оно, правда, жёсткое: как ни готовь, почти как резина – зато дешёвое! Если нарезать тонким-тонким слоем, то есть его вполне можно. Нет, конечно, можно настаивать на сливках – тогда оно помягче будет. Жаль, что сливки – это слишком дорого…

Я посмотрел вслед вознице и закрыл ворота склада. Судя по стрелкам на часах башни арха, до конца рабочего дня оставалось десять минут. Не хочу больше ничего делать!

Но стоило мне отойти на десяток шагов, как в ворота настойчиво заколотили. Прямо как в большой барабан. Понимая, что извозчики так самозабвенно барабанить не станут, я кинулся открывать.

Если честно, настолько представительную делегацию на пороге нашего убогого склада я видел впервые… Один из трёх старших жрецов храма (между прочим, маг, то есть пневматик). А ещё секретарь главы Торговой Палаты (первый после пяти замов, ага). И даже младший страж Гронги. Кстати, стражей на весь посёлок – всего десять человек, и все они меня не любят. Впрочем, как раз они почти никого не любят – работа у них такая.

– Гра Этцо, – учтиво кивнул я секретарю, а потом жрецу и стражу. – Гра Велиа, гра Гронги…

– Парень, некогда! – оборвал меня Этцо. – Заказ-наряд!

Он протянул мне бумагу, зажатую в толстых пальцах-сардельках, полностью уверенный в том, что обычный грузчик умеет читать. Нет, вообще я умел! Хотя я, наверно, один-единственный такой грузчик на весь Экори… Я развернул бумагу и уставился на спецификацию. Ящик Торговой Палаты № 3498-хруп-цен. Удивительное дело – только сегодня мимо него проходил и запомнил. Он металлический, тяжёлый…

– Я знаю, где это, вот только…

– Раз знаешь, то тащи скорей! – взвизгнул Этцо.

– Надо заверить бумагу у начальника склада! – ответил я, представляя, что они сейчас устроят Тацы, который в кабинете бухает.

На такой случай его надо было предупредить громкими разговорами. И да, я всерьёз раздумывал, а стоит ли. Но благодарность придурку всё-таки взяла верх. Переведя взгляд на застывших передо мной гостей, я добавил (ну очень громко):

– Гра Этцо, надо заверить! Гра Тацы в кабинете на втором!!!

– Да что ты орёшь?! – возопил Этцо.

– Простите, гра! Голос под конец дня садится! Только так и могу! Сейчас с возницей ругался – могу только сипеть и орать!!!

Бог мой… Ещё никогда в жизни я себя сам, добровольно, не загонял в такое дурацкое положение. Будто одного моего невезения недостаточно…

– Прекрати орать! Тащи ящик! А я сейчас! – оборвал меня Этцо.

И я поспешил к стеллажу с искомым грузом, прихватив по пути телегу с рессорами – специально на такой случай. Интересно, кто потащит эту телегу? Неужели Гронги?

Из кабинета управляющего складом донеслись громкие голоса. Это Этцо обнаружил нетрезвую компанию и теперь разносил моё начальство. Но я сделал всё, что мог – и не моя вина, что Тацы не просто придурок, а глухой придурок.

– Я тебе руки оторву в следующий раз! – долетел до меня голос Этцо.

На самом деле ничего он Тацы не оторвёт: чай не чужие – троюродные братья. Собственно, как ещё Торговая палата могла доверить хоть что-то ценное такому придурку, как мой шеф? А к понедельнику все об этой пьянке забудут и больше не вспомнят. Я аккуратно снял контейнер и поставил его на тележку, которую и покатил к выходу. Удивительно, но Этцо ещё не закончил разговор, и младший страж со жрецом продолжали мяться у входа.

Я осторожно поднялся и заглянул в кабинет. В углу, сливаясь со стенами, сжались мои коллеги, за столом съёжился мой шеф – смешным таким колобком с блестящей лысинкой – а над ним тучей нависал Этцо, тоже лысиной блестя.

– Простите, гра… Тацы, рассчитай меня, пожалуйста. Мне домой пора…

– Потом, парень! Не видишь, я занят?! – возопил шеф, обретая былую самоуверенность.

– Рассчитай его! Сейчас же! – приказал Этцо. – И заверь бумагу!

– Бумагу заверю, а он пусть ждёт! – буркнул Тацы.

– Он повезёт ящик с запасными частями в храм! – рявкнул Этцо. – И ты доплатишь ему ещё единицу за эту работу! А теперь – живо!

– Да за что ему единицу!? – возмутился Тацы.

– За то, что сделал всё, чтобы ты, пень глухой, припрятал бутылку! – зарычал Этцы на родственника. – Живей давай!.. Или ты думаешь, гра Гронги хочется чинить Логос Огня из арха весь вечер?! Логос уже давно доставили в храм, и в полночь он должен быть возвращён!

Со страданием на лице мой шеф отсчитал положенные шестнадцать чешуек и махнул мне рукой – проваливай, мол. Вот спасибо, разрешил! А то я сам бы не догадался… Спустившись вниз, я взялся за ручки тележки и приготовился катить её к храму. Зато теперь понятно, зачем такая срочность! Малый Логос Огня! Не шутки, между прочим! Он тут один на весь посёлок – и всегда расположен в архе, обогревая всё каменное строение.

Накинув капюшон, надев перчатки и маску, я приготовился выйти в холодный Экори. Конец зимы не радовал теплом. Сейчас-то снег почти сошёл, но ещё ожидались весенние снегопады, и только потом подует ветер с юга и окончательно растопит все белые заносы. Только простенькая матросская одежда и спасала меня от простуд.

Одежда… Я всё ещё ходил в той же одежде, что выдали мне на корабле. Всё, на что я решился – так это подбить рукава и воротник мехом. На большее денег не хватило. Когда одежда пачкалась, я её стирал с мылом в большой лохани холодной воды, а затем полоскал и развешивал вдоль каменной трубы в своей комнатушке.

У моей комнатушки было два огромных плюса: она недорого стоила и принадлежала хозяйке, которая была очень теплолюбива, потому как перебралась сюда с юга (а мы на севере, если что). Она топила печь даже летом, и горячий воздух поднимался по трубе, которая занимала почти треть стены в моей комнате! Так что мне приходилось летом держать окно открытым. Но зато с осени по весну я круто экономил на отоплении! Свою печку я использовал, только чтобы приготовить поесть. Выстиранная одежда быстро высыхала, и утром я уже шёл в чистой.

Этцо спустился из кабинета шефа, махнул заказом-нарядом – и я кивнул, налегая на тележку. Это был, наверно, самый удобный транспорт, что имелся у Тацы. С большими колёсами, которые легко вращались на осях – просто мечта. Но её разрешали брать только для перевозки грузов с пометкой «хруп». Так что воспользоваться ей можно было нечасто…

До храма добрались быстро, и главное – мне было по пути. Чуть спуститься по улице, и я выйду на торговую площадь, где и закуплюсь едой на весь месяц. Вообще обстоятельства невероятно удачно сложились – значит, жди беды. Но беды всё не было и не было. Мы шли по сумрачным улицам, где фонарщики зажигали редкие фонари. И ничего – вообще решительно ничего не происходило…

Груз был доставлен в целости, а тележку оставили в храме, пообещав вернуть вместе с ящиком. И я радостно – с чистым сердцем! – отправился на рынок. Пусть большая часть торговцев и успела свернуть торговлю, но некоторые ещё продолжали работать, несмотря на то, что уже стемнело.

У меня был заплечный мешок (сам его сшил из мешка и двух лямок), который я набил сухарями, сыром, вяленым мясом, сушёными овощами и фруктами. Пусть они сушёные – размочу и приготовлю. Те же сухари я размачивал на пару́ и получал хоть и несвежий, но хлеб. Да, тот ещё вкус, но какая мне разница? Мне бы сэкономить… В результате и тащить было нетяжело, хоть и много – если кто привяжется, смогу сбежать. Мешок был забит под завязку. Впервые – потому что наконец появилась лишняя единичка, а мне очень хотелось получше питаться весной…

Вдруг сзади что-то загрохотало и завыло, а в новом Экори раздались отчаянные крики. Потом снова закричали – со стороны порта, а люди побежали в ту сторону – видимо, узнать, что происходит. Я тоже не смог удержаться от любопытства и решил подойти поближе, перед тем как отправиться домой. Снова раздался грохот, и крики стали громче… Вместе с другими припозднившимися жителями города я проскочил узкий проход между двух кварталов, отделявший Рынок от Площади Кари, находившейся прямо перед архом…

Мы заорали все одновременно – вместе с теми жителями, что бежали рядом… Моё невезение наконец-то дало о себе знать. В новом Экори прямо над крышами домов возвышалась шея чудовищно большого монстра с поверхности. И он вовсю громил город!..

Глава 5

В которой я бегаю, паникую, ругаюсь и пытаюсь спастись с необычным грузом за спиной. А ещё смотрю в глаза смерти.

Мы не сразу побежали. Толпа сразу не бегает, потому что она толпа… Ей ещё надо осознать, что произошло, и понять, как себя теперь вести. И вот эта инерция толпы сильно давит на способность здраво рассуждать. Чего уж там, давила толпа и на меня – ведь я тоже человек. Хотя… Отдам себе должное: в этой ситуации я одним из первых сообразил, что что-то идёт ну совсем не так…

Во-первых, крики и грохот доносились не только со стороны монстра – они вообще раздавались по всему Новому Экори. Сложно было в темноте разглядеть происходящее, но банальная логика подсказывала, что если кричат отовсюду, то и чудовищ должно быть больше, чем одно. И эти рассуждения заставили меня наконец выключить бессмысленную панику и включить голову.

Я видел, как десять стражей Экори занимают позицию напротив подъёма и лестницы. Я заметил, как с улиц внизу хлынули люди. И мельком рассмотрел в свете фонарей какие-то белесые росчерки… А потом резко развернулся и побежал в сторону арха. Если где и получится укрыться, то только там! Это выглядело разумным, но очень скоро я понял свою ошибку.

Оглянувшись шагов через двести, я понял, что толпа на краю обрыва пришла в движение… И бо́льшая часть людей тоже бежала к арху, а остальные – в сторону торговой площади. По подъёму и пешеходной лестнице снизу нескончаемым потоком спешили всё новые и новые люди, мешая стражам оборонять Старый Экори в самом удобном месте. Понимая, что могу оказаться банально растоптан, я прибавил скорости – и вот тут-то понял, что ворота арха закрыты…

Да, нас не собирались впускать внутрь – а значит, и искать спасения в этой стороне не стоило. Можно было обежать арх с севера по улице, параллельной площади Кари и рынку. Но куда я бегу? Вот в чём был главный вопрос. И ответ на него я очень скоро себе дал – моё спасение было в подъёмнике на верхнее плато. Обрыв там был не просто отвесный, но и местами нависающий, так что чудовищам на него было не забраться при всём желании.

И ведь я точно не один такой умный – значит, туда побежит немало людей. И чтобы успеть подняться, надо постараться быть в числе первых. Поэтому я рванул в сторону обрыва и складов, на одном из которых и работал. Именно там я смог бы срезать путь.

Крики позади переросли в панический вопль, в который вплеталось всё больше и больше голосов. Вдалеке засверкали вспышки оружия. На бегу я оглянулся и успел увидеть, как толпа, преследуемая белесыми тварями, похожими на земных сколопендр, рвётся к арху, увлекая за собой стражей. Часть людей бросается на запертые ворота, часть сворачивает за мной, а остальные продолжают слепо убегать на север, в сторону рынка.

А над обрывом, опираясь на грузовой подъём, поднимается всем сколопендрам сколопендра – огромная гусеница, длиной, наверно, метров тридцать! Её многочисленные лапки впиваются в камень скалы, удерживая чудище на весу и позволяя ему поднимать передние шесть-семь метров туловища над землёй. Она делает рывок и просто-напросто вбивает своё тело в ворота арха, вышибая их и давя попавших под удар людей. Грохот, пыль обрушившейся кладки – я не могу оторвать взгляд от происходящего, спотыкаюсь о камень на земле и растягиваюсь на мостовой…

Это приводит меня в чувство – ведь сзади, подгоняемая ужасом и паникой, накатывает толпа ополоумевших горожан. И мне ничего не остаётся, кроме как вскочить и броситься к стене ближайшего дома, чуть прихрамывая на ушибленную ногу. Нет ничего страшнее, чем оказаться на пути охваченной паникой толпы… И вообще нет ничего приятного в том, что тебя возьмут и случайно затопчут.

Арх – крепость, которая должна была сдержать чудовищ и защитить людей – пал… И это только за то время, пока я встраивался в поток паникующих людей. Маленькие сколопендры мгновенно ворвались в пролом, атакуя тех, кто ещё остался в живых. Как эти монстры вообще забрались на скалу? Вопрос не давал мне покоя, но я не мог позволить себе сейчас всерьёз раздумывать над этим.

Равно как и над выскочившей перед глазами надписью:

Просьба остаться в Экори: выполнена.

Я бы с удовольствием порефлексировал, зачем меня вообще так обидно подставили, но было немного не до того… Бежать приходилось в толпе, стараясь не упасть в темноте и не сбиться с дороги.

Несколько сколопендр выскочили с другой стороны от арха, отрезая путь испуганным горожанам. Они прыгали на людей, обвивались вокруг них – и почти мгновенно раздирали плоть, делая дальнейшие попытки убежать бесполезными. Несчастным жертвам оставалось лишь лежать на земле и истекать кровью. Детский визг откуда-то справа заставил меня дёрнуться в ту сторону. Никак я не мог изжить из себя земных моральных принципов – сам сдохни, а детей спаси…

Группа девочек из приюта пыталась вместе с воспитательницей убежать от очередной белесой твари. Сколопендра почти добралась до отставшей девчушки лет девяти-десяти (земных, конечно), но я с разбегу врезал монстру в бок ногой, отправляя полетать на пару секунд. Нога возмущённо стрельнула болью, но, в общем и целом, чудища оказались не такими уж и тяжёлыми. Метровая тварь была весом всего килограммов десять – не больше. Вот только шкура уж очень твёрдая…

Не став дожидаться, чем закончится полёт монстра, я рванул дальше. И по пути даже немного пожалел о своём благородном порыве, потому что улица теперь была практически перекрыта. Оглянувшись, я обнаружил, что спасённая девчонка воспользовалась моментом и тоже убегает прочь. А поскольку сам город и скала были не так велики, то все, кто бежал рядом, – двигались в одном направлении. В этот момент с севера ударили несколько туманных сгустков, раскидывая сколопендр в стороны и разрывая их на части. Я завернул за угол и вместе со спасённой девчушкой проскочил за спины пятерых стражей, занявших оборону и прикрывавших отход жителей. Позади них стоял Гронги, направляя всех дальше, и громко кричал:

– На подъёмник! Все на подъёмник, быстрее!

Идея была, несомненно, хороша, но как он себе представляет подъём всех жителей? Подъёмник не резиновый – больше пятидесяти человек за раз не выдержит. Там, конечно, стоят какие-то логосы, которые позволяют ускорить вращение, но шарков-то в упряжке наверху не ускоришь – и подъём как занимал две минуты, так и занимает. И ведь толпа уже на месте!

Я всё-таки попытался опередить основную часть людей, срезав путь через территорию склада. Я знал, что с той стороны в заборе есть дыра. Это позволит легко проскочить участок, густо запруженный народом. Главное – потом не зевать и оказаться поближе к подъёмнику.

– Подожди меня! – крикнула спасённая девочка, бросаясь следом, но я не собирался останавливаться. Чем мог, тем помог, а дальше ей будет куда безопаснее без меня. И моего невезения.

– Куда?! – закричал Гронги. – Надо к подъёмнику!

Если бы дело было лишь во мне, он не стал бы даже орать. Но девочка решила следовать за мной и резво рванула в калитку. А Гронги сорвался и побежал за ней. Именно в этот момент ещё пятеро стражей, отстреливаясь и пятясь под напором обезумевших от крови сколопендр, спиной вперёд отступили к подъёмнику. Есть такое свойство у чудовищ: как чуют кровь – так их не остановишь…