Мир Логосов. Города в поднебесье

Калитка за Гронги захлопнулась, а открывалась-то она наружу, о чём сколопендры, конечно не знали. Те, что попытались преследовать нас – просто влепились в забор. Долго он, конечно, не продержится, но ещё немного форы даст…

У дыры я оказался первым, но детский крик за спиной заставил меня остановиться. С той стороны забора уже начиналась давка, и пускать туда девчонку было рискованно.

– Стой! Раздавят! – сказал я, придерживая её рукой за плечо и не давая нырнуть в дыру.

Рядом, шумно дыша, остановился Гронги. Он хотел что-то сказать, но сбитое дыхание ему не позволило. Всё пространство перед подъёмником – между трущобами на севере и оградой склада на юге – было полностью запружено людьми. Сотнями и сотнями людей, что рвались к одинокой деревянной платформе, которая ползла по направляющим конструкциям, прикреплённым к стене скалы…

Ощущая приступ надвигающейся паники, я пытался что-нибудь придумать. И в этот самый момент со стороны центра города, круша здания своим тяжёлым телом, вырвалась большая сколопендра… Сминая людей, как тряпичных кукол, она пронеслась сквозь толпу – вся в брызгах крови, что взметнулась под её лапами – и попыталась вскарабкаться наверх прямо по подъёмнику. А следом на площадь выплеснулась и волна её собратьев – тех, что поменьше…

Стражи буквально закидали их логосами из посохов, но остановить так и не смогли. Сколопендры заполняли площадь, обращая в бегство ещё оставшихся в живых горожан. Люди кинулись прочь от огромных ног прорвавшегося гиганта, пытаясь перелезть через ограду склада, а я внезапно получил один-единственный шанс на спасение…

Сначала подъёмник не выдержал и начал обваливаться: вниз полетели брёвна, канаты и люди, поднимавшиеся в первой партии. Впрочем, большая сколопендра тоже не удержалась и рухнула на спину. Мимо нас с девочкой с приглушенным рёвом проскользнул Гронги и, оттолкнув в сторону пару горожан, кинулся к исполинской твари. Он вскинул посох, с которого срывались почти невидимые снаряды, и обрушился на страшного врага. Попавшие ему под горячую руку мелкие особи буквально разлетались ошмётками…

А я застыл, глядя на остатки конструкции подъёмника. Здесь надо сказать, что склон не был совсем уж монолитным: на высоте примерно сорока метров его пересекала целая вереница крупных трещин. Часть из них использовали строители, чтобы закрепить конструкции подъёмника. Следующая трещина находилась уже на уровне примерно восьмидесяти метров, а ещё выше, на уровне облаков, начиналось плато. Собственно, часть конструкции, бравшей на себя вес, удержалась в креплениях – не так-то просто их было вырвать. Однако дело было вовсе не в этом. Дело было в том, что от креплений первого яруса вниз, до самой земли, свисал прочный канат – примерно с моё запястье толщиной.

Вот это и был шанс! Единственный шанс спастись! Да, потом ещё можно десять раз с голоду умереть, но вот именно сейчас, в этот самый момент – был шанс сохранить свою драгоценную шкурку, которой, я к слову, всё-таки дорожил. Большая сколопендра повернулась к обрыву хвостом и теперь отбивалась от наседавшего на неё Гронги, а мелкие преследовали толпу, которая пыталась убежать на север и на восток. И если сейчас проскочить вдоль обрыва…

– Я с тобой! – сказала девочка, уловив перемену в моём настроении.

Вот только этого не хватало…

– Ты по канату лазать умеешь? – спросил я. – Придётся забираться наверх!

– Нет… Но я с тобой! – упрямо повторила моя случайная спутница.

Времени с ней спорить не было. Вот совсем! И я рванул в дыру, надеясь разобраться с этим вопросом потом, когда добежим. Одинокая мелкая тварь не успела заметить мой рывок – от резкого удара она свернулась, как гусеница, и покатилась прочь. А Гронги всё теснил противника! Хвост гигантской сколопендры бился о землю в опасной близости от обрыва скалы.

Я схватил девочку за руку и припустил что было силы. Сколопендра снова попятилась от Гронги с его посохом – и проскочить нам удалось лишь чудом, пригнувшись в последний момент. Прямо за нашими спинами огромный хвост твари опять обрушился на землю. Но мы смогли. Ещё несколько секунд бега – и мы уже были рядом с канатом.

Я подёргал его, а потом повис на нём всем телом – но нет, канат надёжно держал вес. Да и незаметно было, чтобы наверху что-то шаталось. Я снова посмотрел на девочку, а та внимательно взглянула на меня.

– Я не смогу, – сказала она очень серьёзным и немного грустным голосом.

Брось я её сейчас – и она сядет тут и начнёт реветь вместо того, чтобы убегать и спасаться. Сразу видно, вот именно так и сделает… А смогу ли я забраться наверх с её весом за плечами? Толстой она не выглядит, да и с чего бы – она из приюта, а там, небось, не самая изысканная кухня… Грузы я таскаю уже несколько месяцев и явно стал сильнее, чем когда впервые попал сюда. Рюкзак… Рюкзак выдержит, я сам пришивал лямки швейными принадлежностями, одолженными у хозяйки дома. Только надо будет их немного распустить – так, чтобы между рюкзаком и спиной поместилась девочка.

– А ты сможешь долго держаться за меня? – спросил я, начиная развязывать узлы, регулировавшие длину лямок.

Девочка молча кивнула.

– Тогда лезь на спину! – приказал я, опускаясь на колени и подвязывая рюкзак снизу так, чтобы он плотно примыкал к пояснице, а верхняя его часть отвисала примерно на тридцать сантиметров.

Девочка идею уловила и умудрилась уместиться на моей спине, обхватив меня ногами и крепко вцепившись руками в куртку. Я снова примерился к канату, тяжело вздохнул и начал своё восхождение. Ногами я упирался в скалу, а руками держался за спасительный трос – и шёл, шаг за шагом, всё выше и выше.

– Спасибо! – сказала девочка у меня за спиной.

– Не за что пока…

– Есть за что… Без тебя я бы совсем пропала. Меня бы уже съели или затоптали…

– Ты и со мной ещё можешь пропасть… – буркнул я в ответ.

– Нет, с тобой я не пропаду. Сегодня мне звонил шар. И сказал пойти с тем, кто не бежит за всеми и кто меня спасёт. Я думала, за воспитательницей… А ты потом тому чудищу как наподдал!.. И я поняла: надо с тобой. Да, точно с тобой!

– Почему ты… так… думаешь?.. – спросил я, хотя вообще собирался отмалчиваться всю дорогу. Позади осталось метров десять склона, и, если не врать самому себе, то придётся признать: да, руки начали уставать.

– Да точно ты!.. Мне уже написали, что просьба выполнена. Я люблю выполнять просьбы, правда… Я все просьбы этих шариков выполняю. У меня особо много и не просят – я же сирота, и что с меня взять…

– Слушай… А ты не могла бы… Помолчать? – запыхавшись, спросил я.

– Могла бы.

Девочка выдержала не слишком долго. Уже через десяток секунд она снова заговорила:

– А гра Гронги – молодец. Он почти добил эту тварь! Смотри, как всю её исполосовал! Недаром он правая рука командира, да? А ты тоже молодец – вот, вместе со мной наверх лезешь. Надо будет гра Гронги сюда позвать, к нам. С ним не так страшно прятаться. Он отдохнёт и убьёт всех тварей. Вообще всех! А новые не появятся, потому что таких, как эта, их немного. Она почти по вертикальному склону горы заползла, представляешь?.. Я сама видела и воспитательнице сказала, и та сразу повела нас в центр. Надо было мэру города сделать на том склоне ров безопасности. Тогда бы она не забралась…

Сзади неслось нервное щебетание ребёнка, а снизу крики боли и ужаса – и страшный грохот. Тем временем уступ всё приближался, и вот там мне придётся взбираться своими силами, держась только за канат. А это медленно, да и вообще страшновато. Переведя взгляд вниз, я увидел, что девочка была права – Гронги добивал сколопендру. К сожалению, она была не самой большой – самая большая в это время крушила трущобы Старого Экори. И, понятное дело, времени, пока чудища нас заметят и попытаются добраться – всего ничего.

Как бы ни была неприятна идея провести побольше времени с Гронги, но девочка права – страж с жезлом нам очень пригодится. И хорошо бы он успел забраться к нам. А то я даже зёрнышко пневмы почувствовать не могу. И да, я всё ещё старался не думать, что буду делать там, наверху. На улице было холодно, а замёрзнуть можно и за одну ночь. А ночь-то – вот она, совсем скоро… И где взять воды? Сплошные вопросы…

Последние десять метров были самыми сложными. Я добрался до выступающей части склона, оттолкнулся, позволяя канату выпрямиться под нашим весом – а потом обхватил его ногами и принялся ползти, подтягиваясь. Мышцы ныли от необходимости тащить лишний вес, но я постарался не обращать на них внимания. В мире вообще много того, что мне не очень нравится. И это всё можно временно проигнорировать…

В трещину в склоне я почти вползал… Как ни говори себе, что я не устал, но если устал – тут ничего не попишешь. Девочка слезла с моей спины и тут же кинулась назад, к краю обрыва.

– Давайте, гра, давайте!..

Я подошёл и присел рядом – стоять на самом краю пропасти было страшно. Гронги побеждал, и это было уже почти свершившимся фактом. Сколопендра отчаянно верещала и всё чаще старалась подставлять под удары неповреждённые участки брони, чем отвечать.

А в трущобах Старого города все ещё кричали люди, и из последних сил дрались с чудищами остальные стражи. И глядя на то, как самая большая особь раз за разом преодолевает их сопротивление, я понимал, что наблюдаю бесславный конец Экори. Будет ли он вообще когда-нибудь восстановлен?

Наверно, да, но точно нескоро… Город не был богатым – да что уж там, он мог содержать только десяток стражей. А чтобы зачистить скалу, требовался отряд из пяти десятков опытных бойцов. Конечно, жители, скорее всего, выживут – просто возродятся на других скалах, где каждый нормальный человек имеет привязку…

– У меня нет привязки на другой скале, – грустно сказала девочка. – А ты молодец, хоть и трусил…

– Трусил… – кивнул я. – Плохой из меня боец…

Ну ребёнку врать – последнее дело, люди!.. А трусить… Да на весь Экори разве что десяток стражей и не струсил! Все остальные лишь метались и паниковали…

– А у тебя есть привязка на другой скале?

– Нет, у меня тоже нет.

– Тогда ты не струсил. Ты всё-таки смелый. Не каждый сможет, как ты – зная, что потом снова окажешься на поверхности…

– Тогда ты тоже смелая, – сказал я.

– Мне звонили и сказали держаться тебя, – радостно улыбнулась девочка. – Я и не боялась!

Да мне бы её веру!.. Хоть толику!..

– Да! Победил! – крикнула моя спутница, указывая вниз.

И это было так. Гра Гронги стоял, оглядываясь и утирая пот со лба, а поверженная сколопендра свернулась колечком, мелко вздрагивая.

– Гра! Гра Гронги! – заорал я что есть мочи. – Канат! Сюда!

Страж услышал. Он посмотрел наверх, заметил нас и кивнул. Не отрывая от нас взгляда, уставший Гронги сделал пару шагов к канату, и тут поверженная тварь, видимо, окончательно издохнув, распрямилась в последней судороге. Её хвост пронёсся по земле, настигая стража – и продолжил движение, оставляя за собой кровавый след и растянутые внутренности. И только посох со звоном шлёпнулся на землю…

– Фу! Прям в лепёшку! – сказала девочка, сморщившись, но в её глазах застыл лёгкий восторг от увиденного.

Никогда к этому не привыкну… Не должны дети такому радоваться! Не должны! Да, понимаю: многие жители Терры могут себе позволить и десяток смертей… К тому же, местные дети взрослеют быстро. К шестнадцати нашим годам – и к местным девяти – они уже считаются вполне взрослыми. Конечно, в правах они слегка ограничены, но не критично: только по некоторым аспектам, почти как у нас на Земле… В яслях номер двадцать три. С тем, что моя родная Земля – это какие-то ясли, я тоже, наверно, никогда не смирюсь…

– Тебя как зовут? – спросил я.

– Нанна! – ответила девочка. – Можно просто Нан. А тебя?

– Фант, – представился я в ответ и раскрыл мешок. – Ты есть хочешь, Нанна?

– А у тебя есть еда? – удивилась та и тоже заглянула в мешок. – Чтоб меня раскорячило!.. Ты как специально запасался!

– Я просто купил еды на месяц, – признался я.

– Маловато… – заметила Нанна.

– Ну вот такой я небогатый!.. – я пожал плечами. Что, теперь ещё и перед ребёнком оправдываться?

– Ты, наверно, плохой работник. У нас в приюте говорили, что тот, кто мало ест, тот и работает плохо! – заметила девочка серьёзно, отчего я только глаза возмущённо выпучил.

– Нормальный я работник!.. – буркнул я, оставляя ей мешок, и вцепился в канат, чтобы вытянуть его наверх.

– Ну так говорят… Просто… – Нанна поняла, что глупость сморозила. Но всё ещё не могла понять, что именно меня так расстроило. – А что ты делаешь?

– Вытаскиваю… канат… чтобы… чудища не залезли! – пояснил я, отдышавшись.

Трос, спасший наши жизни, был весьма увесистым. Поначалу тянуть его было тяжело, но чем больше верёвки оказывалось на уступе, тем легче становилось. И только когда канат полностью оказался у моих ног, я, наконец, спокойно вздохнул.

– Фант! – позвала Нанна, и её встревоженный голос мне очень не понравился. – Эта монстрюга сюда ползёт!..

Я снова подошёл к краю и уставился на сколопендру-гиганта, которая неумолимо приближалась к обрыву. И отчего-то я был железобетонно уверен: она пришла по наши тела. Умная бестия – всё сделала, чтобы ни одна жертва не ушла: отсекала толпу от края скалы, убивала стражей…

Сколопендра неспешно подползла к обрыву и начала своё медленное восхождение.

– Фант, я боюсь! – дрожащим голосом сообщила Нанна.

– Не бойся, – я присел рядом и обнял её, попытавшись придать своему голосу уверенность. – Она сюда не заберётся!

В этот момент сколопендра рывком достигла уступа, и её огромная голова застыла всего в десяти метрах от нас. Огромные фасеточные глаза смотрели на нас очень внимательно, и это плотоядное внимание чувствовалось всем существом… Было страшно – внутри нарастал первобытный ужас, которому тяжело сопротивляться. Я будто собственную смерть увидел… А потом когти сколопендры заскребли по скале, высекая мелкую крошку – и она кувырком полетела вниз.

Я надеялся, что она разобьётся в лепёшку, но самое большое чудище было очень живучим. Какое-то время оно ещё полежало на земле, а потом вывернулось, вставая на многочисленные ножки – и деловито поспешило куда-то в сторону рынка и храма…

И только тогда я понял, что в городе стало слишком тихо. Разве что далёкие стоны говорили о том, что кровавая ночь Экори ещё далека от завершения…

Глава 6

В которой нам удаётся пережить ночь, меня учат пользоваться семечком пневмы, а потом мы чудом избегаем гибели, притворявшейся нашим спасением

Не знаю, сколько ещё мы просидели так, вглядываясь в пугающую темноту… Час, может быть, но вряд ли два. Ночь вступала в свои права, а в начале весны ночи всегда холодны. Температура быстро опускалась. А затем и ветер поднялся, нагоняя низкий слой туч и как бы намекая, что скоро можно ожидать снегопад.

– Холодно! – пожаловалась Нанна.

Я глянул на девочку и вздохнул. У неё была обычная приютская курточка, которая по своему качеству не слишком-то превосходила мою одежду… Пока Нанна не выглядела сильно замёрзшей, но это вопрос времени – и не такого уж и большого. Телосложение у неё было худощавое, одежда не слишком хорошая… В общем, замёрзнет она очень быстро. Да и я, видимо, скоро почувствую холод – несмотря на то, что сижу в перчатках и маске, которая позволяет хотя бы согревать дыхание.

Снова вздохнув, я внимательно огляделся, чтобы понять, что у нас вообще есть. А было у нас не то чтобы много: трещина, сухие кустарники, сумевшие укорениться на каменном склоне, остатки крепежа подъёмника – и, пожалуй, всё. Ещё была еда в моей сумке, но сколько ни ешь – это надолго не согреет. И спичек у меня не было, чтобы разжечь огонь.

– Давай-ка попробуем построить убежище… – предложил я. – Может, придумаю, как разжечь костёр.

Я помнил, что можно разжигать трением, но как это сделать лучше всего? Если честно, я понятия не имел. Ещё можно было высечь искру…

– Трением разожжём или искру высечем… – проговорил я.

– Я могу разжечь, – заметила Нанна. – Я умею делать бытовой Логос Огня…

Вот в этот момент – каюсь! – я испытал острое чувство зависти. Будучи человеком, не умевшим даже своё семечко пневмы ощутить, я был в этом мире сильно ограничен – прямо как инвалид. Любой ребёнок здесь с малолетства учится бытовым логосам, которые можно использовать и в экстренном случае.

Все они были слабенькие, но весьма полезные – зажечь на кончике пальца огонёк, сформировать каплю воды из воздуха, создать тонкий поток ветра, который мог даже переместить лёгкие предметы, закачать пневму в накопители… И для всего этого надо было работать со своим семечком, чем местные жители и занимались с детства. А я – только начал…

– Отлично! – деланно обрадовался я, постаравшись скрыть свою неблагородную зависть к ребёнку. – Давай-ка тогда уйдём подальше от края обрыва. Попробуем найти удобную щель, где ветер не будет так донимать нас.

В нашем распоряжении была площадка шириной почти пять метров, где последний метр, к сожалению, использовать не получилось бы – из-за нависающего свода. Щель в длину была метров двадцать – во всяком случае, с одной стороны от крепежа подъёмника. На другую сторону ещё надо было перелезть. Что я и сделал, подойдя к мощной деревянной балке – толщиной почти с мой рост – после чего подтянулся и залез на неё.

– Бинго! – радостно сообщил я Нанне.

– Я не знаю, что такое бинго, но ведь там что-то хорошее, да? – спросила девочка.

– Что-то очень хорошее. И… Сейчас! – кивнул я, продолжая улыбаться находке.

К сожалению, было в находке и грустное пятно в виде какого-то мужика на самом краю обрыва, который, падая с подъёмника, оставил тут свои бренные останки. Я сначала думал спихнуть их вниз, но потом решительно принялся освобождать несчастного от вещей, в которые он был одет. Дядька, видимо, был из зажиточных – при жизни он ходил в хорошей такой шубе. А мне и Нанне ещё надо было чем-то укрываться…

Я беззастенчиво забрал не только шубу, но и ботинки, штаны, а также длинный свитер, плотный камзол, варежки и шарф – всё, что мог. Оставил бедолаге только исподнее.

– Извини, дорогой, – пробормотал я. – Нам нужнее…

Вещи я отодвинул от края обрыва, а тело спихнул ногой в пропасть. К счастью, крови от него почти не было.

Зато были доски настила с подъёмника – много досок!.. Все они были не слишком большого размера, а ещё отличались по ширине и толщине, но если постараться, то можно было из них сделать нормальную стенку. Благо и другого мусора здесь хватало.

А в том месте, где балка, через которую я перелез, уходила в скалу, параллельно ей было создано искусственное углубление – и вот туда можно было войти, чуть пригнувшись. Глубина была примерно метра два. Дело за малым – организовать здесь удобное лежбище и развести костёр. И желательно не из досок – они ещё могут пригодиться…

– Иди сюда! Я помогу забраться! – позвал я девочку, снова залезая на балку.

Я помог Нанне перебраться на свою сторону и привёл её к будущему убежищу. А сам решил дойти до края щели в скале. Пробравшись через остатки подъёмника, я вылез на узкий карниз, шедший вперёд ещё метров на семь-восемь. Дальше трещина сужалась настолько, что пришлось ползти. А через пять метров она и вовсе сходила на нет. Снизу я видел, что буквально через метр начинается новая, но, перебираясь на неё, можно было сверзиться. А я как-то не горел желанием вот так бесполезно заканчивать свою жизнь…

Пройдясь до сужения, я сумел наломать сухого кустарника со склона – там, где дотягивался – и притащить его в наше убежище. Запасов топлива должно было хватить на несколько дней, даже если будем жечь круглосуточно. Но вот дальше придётся думать, что делать. Оттепель заканчивается, скоро опять начнутся снегопады, и мы без дров просто замёрзнем.

Я сложил сухие ветки, натаскал камней для очага и позвал Нанну. Её логос давал огонёк настолько слабенький, что его задувало легчайшим порывом ветра. И всё-таки с третьей попытки ей удалось запалить тонкую веточку. А потом в каменном очажке заполыхал настоящий костёр. Я притащил с другой стороны балки свой самодельный рюкзак с провизией, после чего начал перекрывать досками вход.

Система была проста – найти доску подходящего размера, чтобы она встала в распор от стены к стене, а потом вплотную к ней поставить следующую. И только внизу оставить место, куда бы я мог протиснуться сам, хоть и на корточках. Заодно я присмотрел деревянный щит, которым будет удобно перекрывать вход. Конечно, дырок в такой стенке хватало, но если оставить перед входом костёр, мы точно не должны замёрзнуть ночью.

Из двух широких досок я организовал лежак, где поместились бы и я, и Нанна. А ещё затащил в наше убежище шубу и камзол. Дядька был упитанный, так что камзол пошёл на простынь, а шуба – на тёплое одеяло.

– Чьи это вещи? – с опаской спросила Нанна.

– Какого-то мужика… – ответил я, пожав плечами. – Имени я не знаю, да ему всё это и не понадобится… Так, а у тебя свитер есть?

– Нет, – Нанна помотала головой. – Есть плотная рубашка и камзол…

– Тогда отдам его свитер тебе… – решил я. – Ты в нём утонешь, конечно, зато будет тепло.

Впрочем, в нашем убежище и так становилось теплее, хотя я ещё не закончил с перекрытием выхода, отвлекшись на благоустройство. Ветер тем временем налился такой силой, что начал пронимать до костей, едва я решился высунуть нос наружу.

«Эдак у нас половину строительных материалов посдувает! – подумал я. – Надо их сложить аккуратными стопками».

На глаза мне попались несколько досок из неизвестного дерева. Они были тонкие и очень лёгкие. Их я сразу отложил отдельно – посмотрим, на что сгодятся. Поодаль обнаружился и побитый жизнью бочонок, в котором лежали ржавые молот, лопата и кирка, завёрнутые в несколько слоёв какой-то ткани…

Пораскинув мозгами, ткань я прицепил на стену снаружи – в качестве дополнительного утепления. И бочку поставил рядом – что-то там ещё болталось на самом дне… Сам же забрался обратно в убежище, прикрыв вход деревянным щитом.

Нанна не спала, хотя я и думал, что, согревшись, она сразу задремлет. Но нет, девочка сидела и молча смотрела на огонь, горевший в очаге. Внутри нашего убежища было тепло. Даже захотелось расстегнуть куртку, но я понимал, что лучше не надо. В конце концов, жарко – это вам не холодно.

– Нас обязательно вытащат… – сказала она неожиданно. – К шахтам уходил дирижабль. Он должен завтра-послезавтра вернуться. И тогда нас подберут…

Видел я этот дирижабль – старая развалюха. Мэр давно обещал сконструировать новый, который позволит добывать больше железа, но это когда ещё будет!.. Часть деталей купили, а всё остальное – так и осталось в далёких планах и несбыточных мечтах.

– На верхнем плато должны были остаться люди, – продолжила Нанна. – И в городе, может быть, кто-то выжил… Фант, нас заберут?

– Заберут, – кивнул я, искренне надеясь, что именно так и будет.

– Ты не уверен? – удивилась девочка.

– Я не знаю, Нанна, – честно признался я. – Я в этом мире живу меньше твоего. Я ведь «подобрыш» и до сих пор многого не знаю.

– А я-то всё думала, почему ты ещё не привязался на других скалах… – вздохнула Нанна. – Поэтому до сих пор и не освоил пневму, да?

– Знаешь, я полгода пытаюсь… Иногда кажется, что вот-вот – и сейчас получится… – я развёл руками. – Старый Татри не слишком помогает.

– Татри и сам двадцать лет этому учился! – засмеялась Нанна. – Он вообще не умеет объяснять. И совсем плохо понимает пневму. Мне кажется, тебя обманули… Есть же хорошие наставники!

– Они, наверно, не очень бесплатные? – уточнил я, прикидывая в уме стоимость уроков у действительно хорошего наставника.

– Да, они все платные, – кивнула Нанна. – Смотри, а ведь я могу тебя обучать, пока мы ждём дирижабль! Правда-правда!..

– Давай попробуем, – улыбнулся я. – А теперь спи! Я пока посижу и послежу за огнём. Ближе к утру тоже вздремну.

Девочка улеглась и накрылась трофейной шубой. А потом снова приподнялась – видимо, хотела что-то сказать, но всё-таки смолчала.

И наконец уснула.

Ветер выл всю ночь, зато в нашем новом убежище было тепло. Конечно, не так тепло, как в моей съёмной комнате в трущобах Старого Экори. И всё же для этой холодной ночи над разрушенным и обезлюдевшим городом было вполне неплохо!..

До утра я, конечно, не досидел – начал задрёмывать и просыпался только для того, чтобы подбросить дров. А утром, когда проснулась Нанна, улёгся спать уже всерьёз – хотя бы на три-четыре часа…

Проснулся я поздним утром. Нанна куда-то вышла, но костерок горел бодро – видно было, что дрова в него подбросили совсем недавно. Спросонья очень хотелось пить, но пить было нечего – и вот это была насущная проблема, потому что без воды мы долго не протянем. Я взял из мешка сухарей и принялся их жевать. За этим безрадостным занятием меня и застала девочка.