Криасморский договор. Сделка с вечностью

Рошана резко прервала его, вскинув руку.

– Тихо. Идут.

В дверь постучали настойчиво, но вежливо. Учтиво дали время на раздумья, не дергали ручку, не барабанили в нетерпении. Знали, что Феш никуда отсюда не денется. Отчего-то он почувствовал себя узником в собственном же доме.

– Входите! – отозвалась Рошана.

Первой вошла Айша: волосы выбились из прически от быстрой езды верхом, одежда запылилась. Значит, точно добиралась до дворца. Разумеется, она выполняла поручение – сообщить о пробуждении Шано всем остальным незамедлительно. И все же она могла дать ему чуть больше времени. Могла, но не сделала этого. Оставалось понять, почему.

Боялась за свое положение? Зависела от эннийцев? Или, наоборот, хотела выслужиться и проявить послушание. Фештан помнил, сколь умело она вела игру при правлении Заливара нар Данша. Тогда она оказалась на их с Артанной стороне. Но как обстояло дело сейчас, еще предстояло выяснить.

Следом за Айшой, бряцая мечами, вошли двое гвардейцев Шано Оддэ в черных плащах, на которых серебром были вышиты все гербы правящих Домов Совета. Единственные, кому разрешалось оставаться при оружии в любом месте Ваг Рана. Почтительно поклонившись, воины безмолвно расположились по обе стороны от двери.

Последней, в сопровождении двух магусов – это Феш понял по их багровым длинным одеяниям – в показавшуюся очень маленькой комнату вошла Магистресса Дариния. Единственная из правящей знати Эннии, кто решил отправиться в Ваг Ран лично – остальные действовали через представителей. Даринию из рода Фикха Феш знал давно, еще с тех пор, когда они жили у Эсмия Флавиеса. Виделись они нечасто, но ее появление в гостях у Эсмия оставалось неизменно эффектным: любила она показать богатство и власть. Назвать эту даму преклонных лет старухой не поворачивался язык – жизнь и энергия сквозили в каждом ее движении, хотя молодость миновала десятки лет назад.

Дариния лишь мельком оглядела покои и улыбнулась.

– Фештан! Здравствуй, мой мальчик! – она шагнула к нему и поцеловала поочередно в обе щеки, вцепившись ему в плечи унизанными перстнями пальцами. – Как же ты ослаб, бедняжка. Ничего, не беспокойся. Мы быстро приведем тебя в чувство.

– Леди Дариния, – немного смутившись, ответил Феш и, покачнувшись, отступил назад. – Признаюсь, такого скорого визита не ожидал. Даже одет неподобающе.

– Поверь, я сама не в восторге от того, что приходится стаскивать с кровати нездорового человека, – с напускной скорбью произнесла эннийка, но тут же энергично взмахнула рукой. – Но времена отчаянные. С тобой хочет поговорить весь Шано Оддэ. А прежде этого хочу посоветоваться я.

– Вы? Посоветоваться со мной? – усмехнулся Фештан. – Что могу знать я, чего не знаете вы?

Дариния отмахнулась, отчего широкие рукава ее роскошного пурпурного одеяния взметнулись, как стая диковинных птиц.

– Ошибка большинства моих ровесников – не принимать молодую кровь всерьез. Я настаиваю на личной беседе. Есть новости, которые тебе следует узнать первому – как главе Дома. Во дворец поедем в моем экипаже. Одевайся – у нас мало времени.

Рошана тревожно переглянулась с Айшой, но женщины не стали возражать могущественной эннийке.

– Видимо, поем только вечером, – вздохнул Феш и обратился к гостям. – Я должен одеться. Пожалуйста, подождите меня внизу.

Айша кивнула Рошане и вышла вслед за остальными.

– Быстро работают, – заметил он, пока мать помогала ему справиться с одеждой.

– Есть догадки, почему Магистресса хочет поговорить с тобой лично?

– Попытается переманить на свою сторону, полагаю, – пожал плечами Феш и просунул голову в ворот сорочки. – Что-то предложит, чего-то потребует. Как всегда. Ты же знаешь их нравы.

– Сразу ни на что не соглашайся и ни от чего не отказывайся, – предостерегла Рошана. – Возьми время на раздумья. Чувств не проявляй – все они прекрасно умеют читать мысли по лицам.

– Буду осторожен, мама. Знаю, ты не особенно в это веришь, но я, и правда, буду. Я же отвечаю не только за свою судьбу.

Рошана ласково улыбнулась, подтянула потуже пояс – сын здорово похудел – и подала Фешу сапоги.

– Может, седина действительно как-то зависит от зрелости в твоем случае. Либо болезнь сделала тебя более вдумчивым, либо просто пришло время взрослеть.

– Если не буду справляться, всегда можно попробовать отыскать Артанну.

– За полтора года твоя тетка не прислала ни строчки, – сухо отозвалась мать. – Крепкая у нас семья, что ни говори.

– Она обижена на меня. Я… Ладно, можно уже и сказать. Я заставил ее передать мне браслет и сделать Шано. Это было не добровольное решение.

Рошана застыла с поднятой рукой.

– Что ты сказал?

Феш заставил себя говорить. Он долго скрывал правду от матери, но она заслуживала знать истину. Особенно сейчас. Если эта грязная история вскроется, и подробности попадут в руки эннийцев, Фештаном смогут управлять. Мать должна была знать, почему ему придется встать на их сторону.

– Я угрожал ей. Очень хотел этой власти и этого поста. Поступил неразумно и грубо, но времени было мало, – Феш отказался от помощи и натянул второй сапог самостоятельно. – Я отравил человека, которого она любила, и потребовал пост Шано в обмен на противоядие. Ритуал передачи был соблюден, но… Я ее заставил, и заставил жестоко. Конечно, после такого она будет от нас скрываться. Когда мы расставались, Артанна собиралась уйти на покой. Но если очень прижмет, думаю, мы сможем ее найти.

Мать выглядела растерянной, но быстро взяла себя в руки. Феш завидовал ее умению подавлять страсти внутри себя с такой легкостью.

– Это неблагородный поступок, – наконец, ответила Рошана. – Я всегда считала, что ты заслуживаешь быть Шано по праву, да и Артанна мне никогда не нравилась. Она вагранийка по крови, но в голове у нее имперская каша. И все же получать место таким способом… Недостойно потомка Толла Необоримого. Но об этом поговорим позже, ибо все уже давно случилось. Сейчас есть дела поважнее.

– Да.

Она резко поднялась, осмотрела одежду сына.

– Там сегодня будет без церемоний. Сойдет. Постарайся не задерживаться. По традиции тебе придется пригласить на сегодняшний ужин всех слуг и помощников, которые заботились о доме, пока ты болел. И это необходимо сделать: верность наших людей сейчас важнее всего.

– Понимаю.

– Иди.

По раздраженному жесту, каким она его поторопила, Фештан понял, что все же глубоко расстроил и разочаровал мать. Он и сам ненавидел себя за этот поступок, да излить душу было некому. Годами он жил мечтой вернуться домой и занять место, которое предназначалось его отцу. Его готовили к этому с малолетства. И когда появилась Артанна, Феш не смог проиграть достойно.

«Теперь главное – не сделать еще хуже», – подумал он и вышел к лестнице.

Попадавшиеся на пути слуги тихо приветствовали господина, пока тот добирался до нижнего зала. Люди были взволнованы не только его долгожданным пробуждением, но также визитом эннийцев. Феш видел, как смотрела на иноземцев челядь: ничего хорошего простолюдины от них не ждали.

– Готов? – увидев спускавшегося Фештана, Магистресса поднялась со скамьи. – Идем же, скорее!

– Где Айша?

– Уехала вперед, – Дариния задержала на Фештане взгляд и покачала головой. – Постараюсь, чтобы все прошло быстро.

Во дворе их уже ждал экипаж. Гвардейцы и магусы вскочили на лошадей, Магистресса жестом пригласила Феша в крытую повозку. Внутри все было отделано с роскошью и для комфорта: плотные ткани почти не пропускали ни света, ни уличных звуков, а в обилии подушек можно было утонуть. Убедившись, что они тронулись, Дариния стерла с лица любезную улыбку.

– Не знаю, чего могла наговорить тебе Рошана, но для начала хочу предупредить. Я очень уважаю твою матушку, однако в последнее время она ведет себя неразумно. Ей всюду чудятся заговоры, и винит в них она меня и мой народ.

– Поговаривают, эннийцев в этих краях становится все больше, – ответил Феш. – Местные тревожатся.

Магистресса вздохнула.

– Совет дал нам возможность изучать вагранийские древности. Страна у вас немаленькая, а история – богатая. Потому и людей нужно много. Мы почти год работаем над вагранийскими загадками, однако полученные знания полезны историкам, но не Магуссерии. И все же, к величайшей иронии, кажется, именно ты заставил лед тронуться. Потому с тобой и хотят поговорить. Я далека от всех этих колдунств – предпочитаю иметь дело с вещами более материальными. Однако даже моего скромного ума хватило, чтобы понять: ты, Фештан, нашел нечто удивительное. Возможно, ты поможешь нам понять, что именно.

– Постараюсь, но на вашем месте не стал бы особенно на меня рассчитывать.

– С этим разберемся. Но в свой экипаж я тебя засунула вовсе не за этим, – Дариния посерьезнела пуще прежнего. – Как давно ты получал вести от своей тетки?

– Ни разу с тех пор, как она покинула Ваг Ран.

– А Десария Флавиес, внучка покойного Эсмия, тебе не писала?

– Нет. Я знаю лишь то, что после смерти Магистра Эсмия Десари уехала в Миссолен. Император Демос ее приютил.

– Не просто уехала, а сбежала, как портовый босяк от работы! – раздраженно выругалась женщина. – Эсмий, этот старый пердун, вбил себе в голову, что после его смерти девчонку обязательно насильно выдадут за кого-нибудь замуж и поделят все богатства Флавиесов между Домами. Как будто я не могла этого сделать при его жизни… Вот и отправил ее к Горелому племяннику, наивно полагая, что в империи девчонке будет безопаснее. К слову, если тебе интересно, помогала ей в этом побеге твоя тетка.

Ваграниец кисло улыбнулся.

– Почему я не удивлен?

– Знаешь, что самое забавное: из Сифареса тогда бежали трое: Десари, ее отец-эмиссар Симуз и твоя Артанна. А в Миссолен прибыли только Симуз и Десари. Твоя тетка как в воду канула. И черт бы с ней, но позже услуги Артанны мне понадобились, и я стала ее искать. В общем, твоя тетка мертва. Тела не нашли, но отыскали следы сражения в Рикенааре и кое-какие ее вещи. Не знаю, какие у вас здесь заведены церемонии прощания, но вам стоит почтить память родича.

Фештан опешил. Дариния говорила быстро, сухо и напряженно. Было заметно, что она торопилась. Мысли ее уже неслись дальше, но Феш словно впал в ступор и почти перестал слышать слов собеседницы.

– Но…

– Мертва, Фештан, – отрезала эннийка. – Если тебя это утешит, то больше никто не угрожает твоему креслу советника. Соберись, мальчик, пока я не дала тебе оплеуху!

Дариния была права. Следовало обуздать чувства. К тому же Феш пока сам не понял, какие эмоции вызвала в нем эта новость.

– Артанна мастерица выживать, – предостерег советник.

Магистресса укоризненно на него взглянула.

– Надежда умирает последней, ага. Знаю, ваша Артанна уже несколько раз выбиралась из переделок, но, поверь мне, мальчик, не в этот раз. Судя по тому, что я знаю о том сражении, шансы выжить в нем были только у везунчика, поцелованного в макушку самим Гилленаем. Я соболезную тебе и обязательно дам время на скорбь, но сейчас мне нужно от тебя еще кое-что. Выслушай меня, Фештан, и выслушай внимательно.

– Да-да… Я готов.

Он солгал. Нисколько не был готов. Слишком сильную бурю внутри он переживал. Но советнику пристало вести себя соответствующим образом, и раз на то пошло, то советником следовало стать авторитетным и в кратчайшие сроки.

Дариния подалась вперед и понизила голос настолько, что ее почти не было слышно из-за шума копыт и скрипа колес.

– Первое, что тебе следует уяснить: ты остался последним Толлом. Если не обзаведешься наследниками в ближайшее время, судьба твоего рода будет на волоске. Это делает тебя и весь твой Дом уязвимым. Такое положение понимают все в Шано Оддэ, и кто-то может воспользоваться ситуацией. Ты понял намек?

– Да, госпожа.

– Хорошо. Начинай искать жену. Теперь второе. Мы с Эсмием часто вели дела. Во многом не соглашались и даже враждовали, но такова политика. Мы друг друга ценили и уважали. Этот старый хрыч увидел что-то в тебе и твоих предках, и я ему верю. Раз он потратил столько времени и средств на налаживание связей с Ваг Раном, значит, вероятно, знал больше, чем остальные. Однако, отправив свою внучку в империю, он ошибся. На остальном материке неспокойно. На империю движется огромное войско, и движется с двух сторон: по морю и по суше. Ваг Ран северяне обойдут стороной, но, если доберутся до империи, непременно дойдут до Миссолена. А там девчонка, Десария, и она мне нужна живой и здоровой, – Магистресса вздохнула. – Демос слышать ничего не хочет о том, чтобы отправлять ее в Сифарес – видимо, Эсмий и ему промыл мозги своими опасениями.

– Десари я помню, – ответил Фештан. – Милая девушка. Но при чем здесь я?

– При том, что ты – один из немногих в Эннии, кого она знала. Возможно, у тебя получится с ней связаться и донести до нее, что скоро в Миссолене станет очень жарко, и убедить покинуть империю. Не захочет в Эннию – могла бы поехать отсидеться сюда. Большую часть войска Грегора Волдхарда составляют рунды, но в Ваг Ран они не сунутся. Быть может, Десари даже лучше провести ближайшие луны здесь. Что скажешь?

Ваграниец чувствовал растерянность. Ничего против присутствия Десари в своем доме он не имел, но его не отпускала мысль, что Дариния пыталась действовать в своих интересах руками Толлов.

– Мы мало общались, – осторожно пояснил Фештан. – Не враждовали, но и не особенно дружили. Даже не знаю, что смогу сделать.

Женщина кивнула.

– Пока я прошу тебя лишь написать ей, предложить помощь, пригласить в гости. Это не ее война, Фештан. Через пару лет она станет Магистрессой и начнет вести свои сражения – изощренные и жестокие, потому как этого будет требовать ее статус. Но сейчас ей рано участвовать в битвах двух кузенов. Не хочу беспричинных трагедий.

– Хорошо, я попробую.

– Спасибо. Ты понятия не имеешь, что вскоре случится, Фештан. Когда столкнутся два великих войска, изменится весь материк. Это страшно, будет много крови. Но помни, что для выживших это будет означать и новые возможности, – Дариния отрешенно взглянула в окно повозки. – И потому наша задача – выжить.

* * *

Феш рассматривал резные двери подземелья, почти не слушая собравшихся советников. Яркое сияние не померкло, и весь зал был залит молочной белизной. Подземелье нынче было еще более оживленным, чем дворец: туда-сюда постоянно сновали эннийские Магусы – шуршали сапогами, путались в длинных мантиях. Таскали какие-то склянки, книги, свитки, выносили запертые сундуки.

Стража, хотя и присутствовала, но в эти эннийские дела не лезла. Феш как раз наблюдал за тем, как невысокая дама-магус прилаживала с помощью ремешков маску из темного стекла – это помогало увидеть хоть что-то в залитом ярким светом помещении. Без этих приспособлений люди внутри слепли.

– Вы его привели. Хорошо.

Феш обернулся на голос магуса Тертия. Он не знал, какую иерархию соблюдали эннийские колдуны, но замечал, что именно к этому Магусу остальные относятся с почтением, больше похожим на благоговение. Даже сама Дариния бросалась исполнять его просьбы сиюминутно, если уж магус снисходил до разговоров.

Впрочем, на колдуна Тертий был совершенно не похож. Высокий и широкоплечий, с хорошей осанкой и удивительно здоровым для книгочея цветом лица, он скорее походил на эмиссара в отставке. Жесткие темные волосы с проседью стриг коротко, почти по-военному, лицо скоблил. Говорил Тертий немного, держался несколько отстраненно, но обращался исключительно вежливо даже к кухонной девке. Эта черта Фешу нравилась. Все чаще он задумывался, что могущество и власть следовало выпячивать как можно реже.

Терций бодро спустился по каменным ступеням – мягкие кожаные туфли тихо шаркали при каждом шаге. Привычной для магусов длинной мантии он не носил, предпочитая просторные штаны да тунику с короткими рукавами. Лишь массивный круглый медальон на золотой цепочке казался слишком причудливым для простого украшения и наводил на мысли о каком-то колдовском артефакте. На поясе у Тертия также висел кинжал в богато украшенных ножнах. Видимо, на одно лишь колдовство рассчитывать не приходилось.

Фештан заметил, что в подземелье стало жарко. Обычно приходилось надевать теплые вещи перед спуском, но в этот раз он понял, почему Тертий предпочел одежды полегче.

– Магус Тертий, – Феш протянул руку, и энниец крепко ее пожал.

– Здравствуйте, Шано. Спасибо, что откликнулись так скоро. Мне нужно задать вам несколько вопросов о случившемся в ночь, когда мы вас нашли.

– Да, разумеется. Хотя сомневаюсь, что буду полезен, – он робко улыбнулся. – Боюсь, у меня вопросов еще больше, чем у вас…

Тертий растянул губы в ответной улыбке.

– Значит, доберемся до разгадки вместе.

Советники и магусы робко топтались за спиной эннийца. Он оглянулся на них и жестом предостерег:

– Думаю, вам лучше подождать снаружи. Я сам расспрошу Шано Толла, – он обернулся к Фешу. – Поскольку внутри заниматься изучениями почти невозможно, наши люди извлекают все предметы и переносят в другие залы. Не хотелось бы мешать работе. Кроме того, масок из темного стекла, что мы сделали, на всех не хватит.

Феш почувствовал благодарность к этому человеку. Делиться воспоминаниями перед такой толпой было бы гораздо тяжелее, и Тертий словно почувствовал растерянность советника. Так всем было проще.

– Позвольте, – магус остановил выходившего из залитого светом зала служку и помог тому расстегнуть ремешки маски. Действовать приходилось бережно: стекло, хоть и было темным, как сама ночь, оставалось хрупким и для долгого ношения не предназначалось. – Шано Толл, подойдите. Я помогу вам ее надеть. Внутри без этого приспособления находиться опасно. Честно говоря, я очень удивлен, что вы не лишились зрения, побывав там: стражники, что пошли на ваши поиски, ослепли. Мы не знаем, восстановятся ли их глаза. Поэтому, прошу, будьте аккуратны и лучше придерживайте приспособление рукой.

Фештан кивнул и позволил Тертию обойти себя. Стеклянные кругляшки, вшитые в кожаную полоску, были толстыми и мутноватыми, видел сквозь них он немного. Магус обернул полоски ремней вокруг головы вагранийца, подтянул туже и застегнул.

– Вот так, отлично.

Служка вызвался помочь, принес еще одну маску и помог Тертию с ней справиться.

– Ну, мы готовы. Идем.

Магус первым прошел через врата и остановился через несколько шагов.

– Нам ниже, – пояснил Феш. – В тот раз я ничего не осматривал наверху.

– Хорошо.

Тертий ускорил шаг. Эннийские слуги и Магусы почтительно прижались к стенам, прижимая к груди находки, которые следовало перенести, но старший колдун жестом попросил их не прекращать работу.

– Значит, той ночью вы были только внизу? – спросил он, добравшись до лестницы.

– Верно.

Фештан чувствовал себя неуверенно в этой маске. Темные стекла защищали глаза, но не особенно улучшали видимость. Он мог разглядеть лишь очертания крупных предметов, и шагал, держась строго за спиной Тертия и полагаясь на воспоминания об этом месте.

Они принялись осторожно спускаться.

– Нам нужна купель. В ту ночь я обследовал только ее.

– Я так и понял. Пока вы были без сознания, мы постарались изучить клинок, которым вы порезались. Прошу, расскажите все от начала и до конца.

Фештан снова поведал о том, как шарил руками по дну купели, о холоде, о том, как порезался и как вытаскивал клинок. Он почти завершил рассказ, когда они подошли к купели. В зале находилось несколько эннийцев. Завидев Тертия, они остановили работу и, поклонившись, отошли прочь от купели.

– Мы разобрали купель и нашли под ней некий предмет, природа которого нам не ясна, – глухо проговорил магус. – Но сначала я хочу спросить вас о клинке. Вы помните, каким он был?

Феш пожал плечами.

– Очень старым. Вряд ли железным. Какой-то сплав стали, вероятно?

– Я хочу проверить одно предположение с вашей помощью, Шано Толл. Местные историки по нашей просьбе подняли все архивы и нашли упоминание о клинке Толла Необоримого, вашего предка.

– Мой род очень стар. Считается, что Толл Необоримый был сильнейшим фхетушем своего времени. По легенде, его мощь была способна снять любое заклятье. Но все это – легенды, магус Тертий. Фхетуши действительно существуют, и я один из них. Но нам мало известно, на что мы способны. А меч… Он считался утраченным, если вообще существовал.

– Но вам известна легенда об этом мече? – настаивал колдун.

– Что Толл дал собственную кровь для его закалки? – уточнил Феш. – И что это, якобы, делало меч неуязвимым к любому колдовству? Да, знаю. Но не верю, что это возможно.

– Как выяснилось, Ваг Ран является местом, где возможно многое из того, во что и поверить трудно, – Тертий жестом подозвал служку. – Пожалуйста, принесите нам находку.

Слуга кивнул и отошел к стене. Там, на наспех сооруженном верстаке лежал сверток. Помощник принес его и подал Тертию. Магус бережно откинул ткань и взял клинок в руки.

– Сталь действительно с какими-то примесями, мы таких не знаем. Возможно, свет прольют вагранийские кузнецы. Но интересно другое, – он поманил за собой Феша и подошел к купели. – Сможете вспомнить, в какое место был воткнут клинок?

Феш сел на борт почти осушенного бассейна, погрузил руки в теперь теплую, почти горячую воду и принялся шарить пальцами в поисках нужного стыка камней на дне.

– Здесь, кажется.

– Хорошо. Прошу, отодвиньтесь немного.

Феш послушался. Тертий перегнулся через борт и вонзил клинок в сочленение плит, на которое указал советник. На всякий случай Феш зажмурился. Но не произошло ничего.

– Видимо, легенды лгут.

– Или нет, – улыбнулся магус. – Позвольте вашу руку?

Толл протянул ладонь и зашипел от боли.

– Черт! Зачем?

Порез горел: он получился слишком глубоким.

– Простите. Я должен проверить кое-что. У меня есть предположение, что клинку нужна кровь Толла. Быть может, способности фхетуша – это тоже своего рода колдовство, только наоборот. И как любое колдовство, может требовать соблюдения определенных условий. Если перед нами артефакт фхетуша, то, быть может, он и будет работать лишь в руках фхетуша?

Фештан нервно сглотнул, наблюдая за тем, как вытекающая из раны кровь покрывала поверхность клинка. Его замутило. Вида крови он никогда не боялся, но был еще слишком слаб после болезни. Кроме того, его не отпускало ощущение, что этот клинок словно пил из него жизнь.

– Может… Хватит? Мне немного дурно.

– Конечно, – Магус достал из поясного кошеля чистую тряпицу и знаком подозвал служку, чтобы тот перевязал рану советника. – А теперь давайте посмотрим, был ли я прав.

– Может, я сам в таком случае? – предложил Феш, поняв, что собирался делать колдун.

– Не возражаю.

Тертий передал окропленный кровью клинок Фешу. Тот дождался, пока слуга закончит перевязку, подполз по борту ближе и, привалившись к плечу Тертия, воткнул клинок в то место, откуда некогда извлек.

Вода в купели зашипела, словно в нее бросили известь, забулькала, превращаясь в пар. Купель потемнела. Свет вокруг начал стремительно слабеть. Феш едва не сорвался с борта, но магус крепко схватил его за плечи и оттащил от купели.

– Что это, магус?

– Не знаю, Шано. Но, видимо, я оказался прав.

Феш растерянно огляделся по сторонам. Слуги и магусы с разинутыми ртами наблюдали за тем, как угасает ослепительный свет. Тертий снял маску, но предостерег от того же Фештана.

– Теперь мы наконец-то можем его извлечь.

– Меч?

– Нет, но меч тоже уберем, конечно же. Но для начала достанем то, что нашли, разбирая дно купели. Это очень горячий предмет. – Тертий повернулся к магусам. – Приступайте немедленно.

Эннийцы принялись разбирать кладку дна бассейна. Некоторые сняли маски, чтобы разглядеть дно получше. Меч старались не трогать и не задевать, предполагая, очевидно, что он сдерживает губительно яркий свет. Работали быстро – такой слаженности Фештан не видел даже у гвардии и наконец-то понял, почему эннийских магусов так опасались. Они словно были единым организмом, хотя все это больше походило на какой-то сложный инженерный механизм, где каждой детали предназначалась особая роль.

– Магус Тертий! Вот она, – один из магусов взмахнул рукой. – Нашли!

– Прекрасно. Одий, извлекайте.

Человек, которого Тертий назвал по имени, положил маску на борт купели, натянул рукавицы и принялся за работу. Сияние в пещере погасло окончательно. Слуги зажгли факелы и поднесли ближе к людям. Впрочем, Одию свет не требовался: предмет, который он медленно и аккуратно извлекал из разобранного дна купели, источал слабое лунное сияние.

– Что это? – спросил Фештан, наблюдая за манипуляциями магуса.

– Да помогут нам все боги узнать, – отозвался Тертий и шагнул ближе. Толл заметил, что руки эннийца подрагивали от напряжения. – Но я предвкушаю великое открытие. Лишь бы эта древность нас не погубила.