Пробуждение последнего стража. Часть 2. Испытание верностью

Виктор, листая планшет, продолжил:

– Обнаружили несколько несанкционированных захоронений. И передали координаты Руслане, думаю, надо копнуть глубже, сделать анализы почвы – слишком всё мутно.

– Параллельно, – вновь подхватил Андрей, – Аня работала в архиве. Нашла документы о древних капищах, местах силы – и особенно о местах, где когда-то фиксировалась активность Тьмы. Она составила карту, по которой мы попытались сравнить современную аномальную активность.

Он разложил две карты: одну – с отметками от Ани, вторую – с наблюдениями стражей.

– Вот что получилось, – сказал он, аккуратно наложив одну на другую. – Все точки, о которых говорили Берестов, Водоплясов, мы с Виктором, – совпадают с местами, где раньше были языческие капища. Некоторые – забытые. Но в архивах они есть.

Он обвёл маркером шесть точек.

– Это система, – сказал он серьёзно. – Не случайность.

– Вот здесь, – перебил Берестов, пододвигая карту, – я видел что-то… странное. Я тогда подумал, что просто игра света, но теперь… Нет. Нужно вернуться.

– И здесь, – добавил Водоплясов, указывая на другое место. – Речушка как будто текла не туда. Смотрел – списал на половодье. Но теперь сомневаюсь.

– Эти места тоже были капищами, – подтвердила Аня, взглянув на карту. – Мелкими, затерянными, но в архиве упоминаются.

Андрей выпрямился:

– Поэтому я предлагаю: заводим постоянный канал связи. Не просто «если что – звоните», а дневник наблюдений. Всё, даже странное поведение зверей, непонятные запахи, тени, голоса – всё фиксировать и наносить на карту. Сопоставлять. Тогда мы сможем видеть движение, не только эпизоды.

На мгновение воцарилась тишина. Затем Ядвига медленно кивнула.

– Умно, Андрей. Ты начал выстраивать мозаику. И знаешь, что важно? Всё это – не хаотично. Это – чья-то система. Кто-то действует по плану. И действует давно.

Она подошла к столу, положила руку на карту, как будто ощущая сквозь неё древние потоки.

– Всё указывает на одну цель, – произнесла она. – Кто-то ищет алтарь Чернобога.

Гулкое молчание повисло в комнате.

– Алтарь был запечатан. Древним родом. И не просто силой, а жертвой. Древний богатырь – Ратибор – отдал жизнь, чтобы закрыть проход. С тех пор путь забыт. Но если его откроют… если кто-то принесёт в жертву потомка Ратибора, его кровь – алтарь пробудится.

Андрей почувствовал, как всё внутри сжалось. Он бросил взгляд на Аню – та побледнела.

– Потомок… – прошептала она. – Но…

– Мы не можем быть уверены, кто именно, – сказала Ядвига спокойно, но жёстко. – Ратибор жил давно. Официально он не оставил потомков, вроде как род закончился на нем, но может быть и другое… скорее всего культ Чернобога «Дети тьмы» ищут. Это ясно. И, судя по всему, он всё ближе.

Виктор отставил чашку, встал и подошёл к столу с картами. Его лицо посерьёзнело.

– А я вот думаю, – сказал он, указывая пальцем на северо-восточный край, – надо смотреть, кто шевелится в тени. В районе за последний месяц появилось несколько подозрительных личностей. По документам – туристы, исследователи, этнографы-любители. А по факту – ведут себя странно. Не фотографируют, не спрашивают, всё записывают от руки, но молчат. Почти все были замечены у старых деревень, вблизи мест силы. Особенно рядом с капищами.

Он выпрямился, обвёл взглядом собравшихся:

– Я поговорю с участковыми, лесниками. Кто-то из них точно заметил, где они останавливались. Уверен, следы есть.

– Согласен, – отозвался Андрей. – Если культ Чернобога активен, он действует не в одиночку. У них есть наблюдатели и сборщики информации. И если они уже вышли на старые капища – значит, близко.

С глухим скрипом отодвинул стул Антон Михайлович. Он медленно поднялся, опираясь на стол, глаза при этом были сосредоточены.

– За последний месяц в районе – три исчезновения, – произнёс он хрипловато. – Двое подростков. Один взрослый. Официально – «ушли из дома», «пошли в лес». Пропали без следа. У всех троих – глубокие родовые корни. Один – внук старого пасечника из Вологодского тракта. Про того в деревне говорили, что он знал язык деревьев.

Андрей сжал губы:

– Почему ты не сказал раньше?

– Потому что сначала думал – совпадение, – отозвался детектив мрачно. – Но теперь вижу – нет. Слишком точечно. И слишком «вовремя».

Андрей снова подошёл к карте. Его голос звучал твёрдо:

– Тогда нам нужен план. Без паники, но быстро. Аня – продолжаешь работу в архиве, особенно по родовым линиям. Виктор – наблюдение, сбор сведений, отслеживание «туристов». Михалыч – пропавшие, допросы, неформальные источники.

Он повернулся к Ядвиге:

– Микулишна, нужно энергетически отследить след культа. Даже слабый. Ты чувствовала поток – сейчас можно попробовать его «схватить».

– Уже работаю над этим, – кивнула она. – Нужно собрать травы, кое-что из крови… и ясную ночь. Сегодня как раз такая.

Комната вновь наполнилась молчанием – но не от страха, а от сосредоточенности. У каждого теперь была своя задача.

Андрей взглянул на карту – и впервые за долгое время увидел в хаосе точек и линий не угрозу, а путь.

Путь к тому, чтобы успеть.

– Вот теперь – всё, – сказал он. – Спасибо. Завтра утром начнём координацию. Ядвига Микулишна, поговорим? Ты хотела что-то обсудить.

Он кивнул остальным, давая понять, что собрание окончено.

2

Когда все разошлись, Андрей разбирал бумаги. Ядвига стояла у окна, молча наблюдая за тем, как день переходит в вечер. Несколько мгновений тишины – и она обернулась.

– Андрей, я хотела с тобой поговорить. Это важно.

Он оторвался от заметок, посмотрел на неё с лёгкой тревогой:

– Конечно, что- то случилось?

– Помнишь, ты с Аней заезжал ко мне, а меня не было? – начала она спокойно. – Я была в отъезде. Ездила к одной женщине. Очень особенной.

– Ученица? – уточнил он, уже догадываясь.

Ядвига кивнула.

– Да. Моя будущая преемница. Я не могу больше откладывать. После истории с Топтунами я поняла – рисковать больше нельзя. Если со мной что-то случится, духу Макоши придётся искать первого встречного. А это может повторить ту же ошибку, что уже однажды была… – Она на мгновение замолчала, а потом добавила: – Как это было со мной.

Андрей удивлённо посмотрел на неё.

– Я думал, ты была готова…

– Нет, – покачала она головой. – Всё вышло случайно. Хотелось бы верить, что случайность была не совсем случайной… Но тогда я была просто ребёнком. И ничего не понимала.

Она помолчала, а потом начала рассказ:

– Это было в тридцать девятом. Мне было всего четыре года. Я увязалась за девчонками из деревни – они пошли в лес за ягодами, а я отстала и заблудилась. Долго бродила, плакала… И вдруг у оврага увидела женщину. Бледную, осунувшуюся. Она умирала. И протянула ко мне руку. Я подошла и… взяла её руку. В тот момент что-то вошло в меня, как будто буря пронеслась сквозь душу. Я потеряла сознание.

Очнулась дома, в постели. Мама говорила, что нашли меня без сознания у самой деревни. Как я туда добралась – никто не знал. После этого началась моя болезнь. Почти год меня таскали по больницам, никто не мог поставить диагноз. Слабость, лихорадка, сны… какие-то голоса.

И вдруг – однажды, как во сне, я оказалась в лесу. Нарвала трав. Попросила маму заварить их и напоить меня отваром. И вот чудо, поправилась… С тех пор – ни одной серьёзной болезни. А если что – лес всегда подсказывал, что нужно.

Люди начали ко мне приходить. За советом, за травами. А я не знала, откуда у меня это знание. Просто… знала. Так и жила, как травница.

Но всё стало серьёзно, когда мне исполнился двадцать один. Тогда мне приснился сон. Женщина, очень древняя, с глазами, как омут. Она назвалась Макошью. Сказала, что я её носитель. Что моё тело – её дом.

Я не поверила. Считала это просто сном. Да и время тогда было… сами знаете. С такими снами – в психушку попасть недолго.

Но сны продолжались. Она звала меня в Белогорье – так она называла Алтай. Говорила, что там хранится знание. Я тянула… И заболела снова. Сильно. Как будто тело протестовало. Муж ушёл. Детей так и не было. Всё рушилось.

Тогда она рассказала всё. Кто была та умирающая женщина в лесу. Что она – носитель Макоши до меня. Травница из Нюксеницы. Люди к ней шли, а в больницу – нет. Новая врачиха, ревнивая к её славе, написала донос. Обвинила в антисоветской агитации. Её арестовали, сразу вынесли приговор, так как факты были на лицо, люди подтвердили, что она лечила без диплома, можно сказать колдовала, вывезли в лес и там расстреляли. Она не умерла сразу. Уползла из оврага, где лежали тела других расстрелянных. И дотащилась до того места, где встретила меня. Передала дух. Последнюю надежду.

Я долго не могла это принять. Но всё стало на свои места, когда я поехала в Белогорье, на Алтай. Нашла ту самую хранительницу. И начала учиться. С нуля. Не просто травам – сути. Видению. Пониманию мира. Тьмы и Света. Макошь была со мной всё это время. Только теперь я знала – я не просто женщина с даром. Я сосуд. Носитель.

– И теперь ты хочешь, чтобы всё это не повторилось? – тихо спросил Андрей.

– Да. Я не хочу, чтобы духу снова пришлось вселяться в того, кто не готов. Это слишком тяжело. Это… разрушает. Поэтому и Марина. Она сильная. Одинокая. Готовая. У неё никого нет – и потому ничто не удержит её в этом мире, когда начнётся обучение. А это главное условие. И ты тоже, Андрей… не забывай, у нас с тобой ещё много работы впереди.

– Кто она, твоя последовательница?

– Бывший прокурор. Сильная, волевая. Недавно вышла на пенсию, и у неё впервые в жизни появилось время для чего-то настоящего. Для пути. Никто от неё не зависит. Ни семьи, ни детей. Она готова уйти из привычного мира. А главное – она слушает. Слышит.

Ядвига сделала шаг ближе и, понизив голос, добавила:

– Я хочу, чтобы она поселилась в твоем доме в Копылово. Чтобы училась, там, а я буду рядом, чтобы мы могли каждый день работать в той Роще, возле церкви, где алтарь Святобора. Это священное место, ты же знаешь. И ещё – тебе тоже нужно будет туда приезжать. Мы с ней вдвоём сможем вести тебя, обучать, когда ты будешь свободен.

– Хорошо, – ответил Андрей после короткой паузы. – Дом в Копылово – теперь её. Для меня главное, чтобы ты не уходила. И чтобы была рядом, когда снова появятся знаки. Я не хочу снова идти вслепую.

Ядвига мягко улыбнулась:

– Я никуда не исчезаю. Просто беру в ученицы ту, кто сможет однажды встать на моё место. А ты… ты уже начал путь. Не бойся идти дальше. Главное – не останавливаться.

– Я буду приезжать, – пообещал Андрей. – Как только появится свободная минута – сразу к вам. Будем работать.

– Вот и хорошо, – кивнула она. – У нас у всех – слишком мало времени.

Они помолчали. Вечер в доме Андрея становился особенно тихим. Словно всё вокруг затаилось, прислушиваясь к решённому.

3

Андрей, после «собрания» задержался с Виктором внизу у машины. Аня поднялась домой. Зайдя в квартиру, он разулся и прошёл на кухню, где Аня как раз наливала чай.

– У нас сегодня вечерний видеосюрприз, – с улыбкой сообщила она. – Мама, бабушка, Снежана и Василиса хотят пообщаться. Узнали про свадьбу – и всё, пропасть между странами им не указ.

– Когда? – спросил он, слегка напрягшись.

– В десять. Не волнуйся, это просто разговор. Только будь собой… и приготовься к внезапной любви трёх поколений женщин.

Ровно в десять они уселись за ноутбук.

– Готовься быть представленным Совету Великолепных Женщин моего рода, – сказала она с загадочной улыбкой и поднятой бровью.

– Что, прям все вместе? – усмехнулся он, ставя кружку на стол. – Не хватало только цветочного венка и обряда.

– Не шути! Они очень серьёзно к этому относятся. Особенно бабушка. Сканирует за секунду, – Аня подмигнула, бросая на диван плед.

– Ох… ну хоть дресс-код не объявили?

– Только душевная честность, – рассмеялась Аня. – И улыбка.

Аня быстро проверила звук и нажала “подключить”. Экран вспыхнул. Связь была хорошей, как будто расстояния вовсе не существовало – окно связи мгновенно заполнилось лицами. Все они, как по команде, попытались приблизиться к камере, и Андрей увидел, как несколько поколений одной семьи буквально толкаются за место перед монитором.

– О! Он тут! Мы вас видим! – весело воскликнула мама Ани.

Андрей застыл на мгновение: перед ним были женщины, одинаково красивые, хоть и разных возрастов. Лица светились живостью и внутренним светом. Бабушка, практически без морщин, с глазами лесной нимфы и мягкой, но царственной улыбкой, напоминала старинную сказку. Мама – словно кадр из модного журнала, с платиновыми волосами и выразительными чертами лица. Сестра – миниатюрная и дерзкая, с современным макияжем и блестящими глазами. А Василиса – светлый ангелочек, пристально и серьёзно изучающий Андрея, будто решала, можно ли его пускать в клуб.

– Ну здравствуй, Андрей, – первой заговорила бабушка, голос у неё был низкий, бархатный, но тёплый. – Теперь мы наконец-то видим того самого, кто украл сердце нашей девочки.

– Только не украл, – подхватила мама, – а с любовью унес в ладонях. Правда ведь?

Аня тихо прыснула, а Андрей смущённо улыбнулся:

– Добрый вечер. Очень рад познакомиться. И… если честно, немного нервничаю. Такое внимание – честь для меня.

Когда первый восторг от знакомства с Андреем чуть поутих, и обмен любезностями закончился, на лицах женщин появилось то самое выражение, которое Андрей мысленно окрестил как «допрос с пристрастием».

– Ну, дед нам, конечно, сообщил, – начала мама, подперев щёку рукой и глядя в камеру. – Сказал: «Аня выходит замуж». И всё. Ни фото, ни деталей! Мы чуть со стульев не попадали!

– А ты, Анюта, ничего не сказала! – подхватила Снежана. – Мы тут в Италии, а у тебя за два месяца – любовь, свадьба, заявление… У вас там в Устюге что случилось? Экологическая катастрофа?! Воздухом дышишь – и сразу под венец?

Андрей тихо усмехнулся, а Аня театрально закатила глаза:

– Да всё серьёзно. Я же не на автопилоте решила. Просто… это было сразу понятно. Нам хорошо вместе, спокойно и крепко. Он настоящий. Не просто мужчина, а человек, с которым можно – и хочется – строить жизнь.

– Ну-ну, – мама прищурилась. – А не потому ли такая спешка, что… эм, не ждём ли мы кого-то через девять месяцев?

Андрей чуть поперхнулся, а Аня даже слегка покраснела.

– Мам! Нет! Всё спокойно. Мы просто не хотим тянуть. Понимаем, чего хотим. Вот и всё.

– Мы переживаем, – мягко сказала бабушка. – У нас же в роду… мужчины не задерживались. А ты – первая, кто по-настоящему решила выйти замуж. Мы волнуемся. Так, где ты работаешь, Андрей?

– В Министерстве природных ресурсов, – ответил он. – Сейчас я исполняющий обязанности главного специалиста регионального отдела по контролю за экологической ситуацией. Работаю в Великом Устюге.

– Карьерист, – заметила Снежана. – Аня любит умных. Это видно.

– А вы чем занимаетесь? – вежливо поинтересовался Андрей.

– Бабушка – художница и флорист, живёт в Италии с Лео, – продолжила Снежана, усаживая Василису поудобнее. – А мама – у нас главный вдохновитель, – усмехнулась Снежана. – Она эколог, ведёт крупный просветительский проект о сохранении природы и устойчивом развитии. Администрирует одно очень известное место, куда каждый год съезжается куча детей и взрослых. Скажем так… немного волшебное направление. Вечно в делах: то семинар, то фестиваль, то подготовка к зимнему сезону. Её инициатива даже международную премию взяла.

– А Снежана у нас – бизнес-леди, – вмешалась мама с улыбкой.

– Ну да, – пожала плечами Снежана, – что-то вроде… У меня тоже «удалёнка», я веду праздничные и культурные проекты, работаю с детскими программами, занимаюсь организацией мероприятий. Особенно зимой – тогда у нас горячая пора. Всё должно быть красиво, с волшебством, костюмами, сказками… В общем, я немного фея, немного менеджер, немного стилист. А Василиса – моя главная муза и тест-группа, и наш генератор хаоса. Вот, смотри.

Племянница в это время уже успела испачкаться мороженым и, радостно махнула:

– Дядя! А ты красивый! Будешь моим другом?

– Конечно, буду! – рассмеялся он.

– Да, экологическое просвещение, озеленение, восстановление природы… всё в этом духе, – вставила Светлана Мироновна с улыбкой. – Мы этим живём.

– Аня вот у нас выбилась из семейного клана, – подмигнула Снежана. – Историк, музейный работник, хранитель древностей.

Аня пожала плечами:

– Не захотела идти по проторенной дорожке. Мне ближе прошлое, корни, память.

– Так что она у нас – хранительница северных тайн, – хихикнула бабушка. – Не пошла в “зелёное семейное дело”, зато теперь выходит замуж за защитника природы. Так что баланс восстановлен!

– Вот именно, – усмехнулся Андрей. – Так сказать, символический союз двух стихий.

– Ну, теперь мы точно спокойны, – кивнула мама. – Она пошла своим путём – но, кажется, правильно пошла.

– Так, дети, теперь серьёзно, – перехватила внимание мама. – Если свадьба – то свадьба. Снежана и я приедем за три- четыре недели, чтобы всё подготовить. Цветы, наряды, гости, еда.

– А я с Лео – за неделю до свадьбы, – добавила бабушка, и в кадре рядом с ней появился высокий, поджарый мужчина с тёплой улыбкой. – Это Лео. Он сказал, что свадьба – это почти как праздник урожая. Надо танцевать, пить вино и дарить радость!

– Бонжорно! – Лео помахал рукой. – Я сделаю вам самый красивый маршрут по Италии. Медовый месяц по городам любви! Венеция, Верона, Рим, озеро Комо – всё для вас!

– Звучит прекрасно… – осторожно сказал Андрей. – Но только не слишком надолго. Сейчас напряжённый период, не хочется надолго выпадать из поля зрения. Работа требует внимания.

– Значит, устроим краткое, но незабываемое путешествие! – воскликнула бабушка. – Я всё организую. Мы знаем, как превратить даже неделю в волшебство.

– Главное – чтобы вы были счастливы, – подытожила мама. – А всё остальное – дело наживное.

На экране вновь засияли тёплые улыбки, и даже маленькая Василиса, сидевшая всё это время с мороженым, наконец, включилась:

– А дядя Андрей будет мой дядя навсегда?

– Навсегда, Василиса, – мягко ответил он. – И ты будешь моей самой любимой племянницей.

– Ну всё, теперь точно одобрен, – бабушка хлопнула в ладоши. – Я чувствую людей. Этот – наш.

– Спасибо, – ответил Андрей. – Я обещаю – сделаю её счастливой.

В этот момент Василиса шепнула в камеру:

– Тогда поцелуй её!

Аня вспыхнула, а Андрей усмехнулся и поцеловал её в щёку. В ответ на экране – шквал одобрительного гомона и аплодисментов.

– Всё, – сказала Снежана. – Тебя официально приняли. До встречи, Андрей.

– До встречи, родные, – добавила Аня, и их связь медленно оборвалась.

На том и порешили.

После разговора, когда ноутбук захлопнулся, а дом погрузился в тишину, Андрей, сидя на диване с чашкой уже остывшего чая, задумался. Впечатлений было много – скайп-эфир с родственниками Ани из Италии, оказался неожиданно насыщенным. Но чем больше он вникал, тем больше чувствовал желание разобраться: кто есть кто в этом ярком, красивом и немного загадочном семействе.

С бабушкой всё было ясно. Её харизма чувствовалась даже через экран. Лео, её итальянский муж – воплощение галантности, обаяния и какой-то солнечной, почти сценической уверенности. Он выглядел как смесь Аполлона с телеведущим – стильный, харизматичный, настоящий мужчина из рекламных снов.

А вот мама… Андрей задумчиво уставился в пустую чашку. Светлана Мироновна была красива – по-настоящему. Такая женщина не может не быть окружена вниманием. Но почему она до сих пор одна? Почему никогда не говорила Ане о её отце, кроме старой истории про речника?

Аня, заметив его раздумья, подтянулась к нему на диване и положила голову на плечо.

– Думаешь о моей семье? – мягко спросила она.

Андрей кивнул.

– Просто интересно… твоя мама – такая эффектная. Почему она… ну, не устроила личную жизнь?

Аня вздохнула и немного помолчала.

– Всё началось, когда она познакомилась с Игорем. Он был военным, старший лейтенант. Парень был замечательный: романтик, щедрый, внимательный. Говорят, он буквально носил её на руках. Они собирались пожениться, всё уже шло к свадьбе. Но… мама в последний момент сбежала с другим.

– Сбежала? – переспросил Андрей.

– Да. Она объяснила это просто: испугалась. Не хотела быта. Не хотела, чтобы её жизнь превратилась в стирание рубашек, готовку борщей и зависимость от чужого мнения. Хотела свободы.

Андрей молча кивнул, а Аня продолжила:

– Только, как потом выяснилось, она уже была беременна… От Игоря. Он об этом, похоже, так и не узнал. Потом он попросился в Афганистан. Там и погиб.

– Вот так просто? – тихо спросил Андрей. – Неужели всё это она держала в себе?

– Наверное, да, – Аня пожала плечами. – Но она никогда не рассказывала об этом. Я узнала всё от деда. Он был в курсе. Он и воспитал Снежану.

Андрей кивнул, ощущая, как непросто и больно может быть история любой семьи, даже такой красивой и яркой на вид.

– А Снежана? Что с ней?

– Родила Василису, замуж так и не вышла. Сейчас, вроде, встречается с каким-то влиятельным мужчиной. Дед говорит, он «держит рычаги» у нас в районе. Кто он и что – мне не рассказывали, но, по словам деда, «решает всё на раз-два».

– А тебе он не нравится, да?

– Видела пару раз, – хмыкнула Аня. – Гладкий, уверенный в себе, с таким «всё под контролем» в глазах… Не люблю таких. От них веет властью и холодом. Не знаю, может, я предвзята.

Андрей усмехнулся, уголки губ едва заметно дрогнули:

– Или просто слишком хорошо чувствуешь людей.

– Возможно, – Аня слегка склонила голову, её голос стал тише, почти задумчивым. – Но тебе, Андрей, дед поверил. А это… редкость. Обычно он всё держит при себе, даже от меня. А ты – исключение. Про твой род, про Алешу Поповича и твой долг защитника… я никому еще не говорила. Думаю, ещё не время.

– Согласен, – кивнул он. – Сейчас это вызовет только непонимание и, возможно, осуждение. Но время придёт. И тогда всё расскажем. Вместе.

Андрей тихо обнял её, чувствуя, как постепенно вся эта невероятная история становится и его историей тоже. Историей его новой семьи.

4

Ночь спускалась медленно. Лес вокруг устья реки Сельменьги дышал влажно и глубоко, как живое существо. Место слияния рек – древнее, насыщенное силами. Они уже расставили метки, вбили костяные колья с травами, разложили зеркальные камешки у воды и окропили землю зверобоем. Всё было готово.

Обряд начнётся с восходом луны. А пока – тишина. Только потрескивание костра, да редкий звук падающих капель с влажных веток.

Андрей сидел у костра, подперев подбородок рукой. Рядом – Иван Петрович, Анатолий Всевлодович, Ядвига Микулишна, Руслана Ивановна, Олеся Степановна и Виктор. Хотя ритуал требовал лишь троих Стражей и носителя силы, остальные всё равно присоединились. Потому что было важно быть рядом. Потому что каждый из них – часть одного круга.

Пламя колыхалось, отбрасывая на лица то свет, то тень. Руслана передавала по кругу термос с тёплым, горьковатым настоем – он обострял восприятие и успокаивал мысли.

– Места, как это, – тихо сказала Ядвига Микулишна, – чувствуют. Если ты боишься – они боятся вместе с тобой. А если внутри у тебя – тишина… тогда они слушают и слышат тебя.

– Вы говорили, у воды есть память, – напомнил Андрей.

– И не только, – усмехнулась она. – У неё ещё и характер.

Пламя отразилось в её глазах. Она немного помолчала, потом поставила чашку на мох, выпрямилась, оглядела круг и заговорила:

– Раз уж ждём… расскажу тебе кое-что, Андрей. Давно хотела, да всё не складывалось.

Она снова посмотрела в огонь.

– Помнишь тот день на болоте? Когда вас с Виктором окружили волки, и трясина чуть не затянула?

Андрей кивнул. Это воспоминание было слишком ярко, чтобы его забыть.

– Тогда ты, наверное, думал, что всё случилось само собой. Что Иван Петрович просто оказался рядом, но нет, это была проверка.

Она замолчала. Пламя вспыхнуло ярче, будто поддерживая её слова.

– Мы с ним наблюдали за тобой. С тех пор как начались первые сдвиги, Святобор подозревал, что в тебе – родовая искра. Но проверить это можно было только в деле. И когда ты оказался на грани, когда взял мой оберег и поверил – пусть не до конца, пусть на половину – сила твоя проснулась, иименно тогда.

Андрей сидел молча, сжав ладони.

– Ты выбрал не только себя, – продолжала Ядвига. – Ты выбрал защиту. Ты не размышлял, ты просто сделал. А Виктора вытащил не разумом, а сердцем. Сила не пришла извне – она была в тебе всегда. Ей только нужен был повод проявиться. И ты его дал.

– Значит, всё это было подстроено? – медленно спросил Андрей, не отрывая взгляда от огня.