Пробуждение последнего стража. Часть 2. Испытание верностью

– Знакомая фигура… – произнёс он, не углубляясь в детали. – Достойный человек. И умный. Только играет в долгую. Умеет ждать.

– Вы с ним знакомы? – спросил Андрей осторожно.

– Когда-нибудь потом поговорим об этом, – уклончиво ответил дедушка. – Не сегодня.

После ужина, когда Аня ушла на кухню за чаем, Андрей набрался смелости.

– Мирон Сергеевич… Я хотел бы попросить руку… точнее, руки вашей внучки. Я люблю Аню. И хочу быть рядом с ней. Всегда.

Мирон Сергеевич пристально посмотрел на него. Несколько секунд – тяжёлых, но честных.

– Любовь… – повторил он задумчиво. – Сложная штука. Порой требует жертв. Порой открывает глубины, о которых и не догадываешься. Но если ты действительно готов пройти через это – не просто любить, а быть рядом, несмотря ни на что – я согласен. Потому что я вижу: она в тебе уверена.

Он протянул руку, и Андрей пожал её с искренним уважением.

– Спасибо. Я сделаю всё, чтобы она была счастлива.

– Только одно предупреждение, – сказал Мирон, отступая на шаг. – У нашей семьи… есть свои особенности. И ты должен быть готов, что твоя жизнь изменится. Не только из-за брака.

Андрей чуть улыбнулся.

– Уже начал замечать.

В этот момент вернулась Аня с дымящимся чайником и радостной улыбкой.

– Ну что, вы тут уже без меня обо всём договорились?

– Почти, – сказал дед. – Осталось выбрать дату и место. А я, как полагается, оплачу свадьбу.

– Дедушка! – воскликнула Аня, бросаясь ему на шею. – Ты лучший!

Андрей просто смотрел на них, ощущая, как в груди разливается то самое чувство, ради которого он был готов идти хоть в бой, хоть в вечный снег.

После ужина, когда все уже сидели за чаем, и напряжение спало, Андрей, улучив момент, взял Аню за руку, слегка сжал и посмотрел ей в глаза:

– Ну что ж, завтра – подаём заявление. Отступать уже некуда.

– И не собираемся, – с улыбкой ответила Аня и, не отпуская его руки, добавила: – А после этого ты переезжаешь ко мне. Насовсем.

– Насовсем? – Андрей приподнял бровь, прикидывая, звучит ли это как приговор или как обещание счастья.

– Насовсем, – повторила Аня серьёзно, но в глазах сверкали смешинки. – Будем вместе просыпаться, вместе завтракать, вместе выгуливать твои тапочки по квартире.

– Главное – не вместе писать отчёты, – усмехнулся он. – А то у нас дома будет ещё один филиал министерства.

Они оба рассмеялись, а Мирон Сергеевич с одобрением покачал головой:

– Вот это уже разговор по-взрослому.

– Только один вопрос остался открытым, – сказал Андрей, немного подумав. – Что делать с бабушкиным домом?

– Пока оставь всё, как есть, – тихо ответила Аня. – Мы разберёмся. Дом – это память. Он подождёт. Главное – ты со мной. А остальное уладим вместе.

Он кивнул. Эта простая фраза – “Главное – ты со мной” – словно закрыла ещё одну важную страницу его прошлого, чтобы начать новую – уже общую. И внутри всё стало как-то спокойно, будто каждый элемент жизни встал на своё место.

3

На место старенького УАЗика, который трагически угодил под колёса лесовоза, администрация края неожиданно быстро выделила новенький УАЗ Патриот – чёрный, блестящий, с фирменными шинами и свежим запахом обивки. Машина, конечно, непривычно выделялась на фоне здешней деревенской техники, и Андрей первое время чувствовал себя в ней немного не в своей тарелке.

Водителя пока не назначили, и он сам, к удивлению сотрудников, с удовольствием управлял машиной сам. Правда, когда нужно было ехать куда-то вдвоём или с кем-то из группы, за руль неизменно просился Виктор:

– Ну ты посмотри, какая зверюга! – восхищённо хлопал он по капоту. – Да я в следующей жизни буду просить родиться Патриотом! Давай, дай проехаться, ну не мучай!

– Ты вроде как в этой жизни пока со мной, – усмехался Андрей, кидая ключи. – Только осторожнее, Патриот – не БТР, но и не велосипед.

– Да понял я! – сиял Виктор, устраиваясь за рулём. – Главное – держаться за дорогу, а не за руль с мёртвой хваткой.

Так и получилось, что «служебная единица» быстро превратилась в «боевого коня», на котором Андрей и Виктор срывались в рейды, выезды и встречи с населением. А в районе уже поговаривали: “Если Патриот мимо проехал – значит, что-то важное происходит”.

На следующий день Андрей улизнул с работы чуть пораньше под предлогом короткого обеденного перерыва. На самом деле, он держал путь к зданию загса, где его уже ждала Аня с лёгкой улыбкой на лице и документами в руках. Всё прошло удивительно спокойно и быстро: заявление приняли, дату назначили – конец августа, как и мечталось.

Сразу после этого Андрей написал Виктору:

«Вечером – кафе. Ты, Катерина. У меня новость. Большая. Даже две!»

Когда они вчетвером собрались в уютном местном кафе, Виктор, не дожидаясь даже закусок, пристально посмотрел на друга:

– Так… Ты или женишься, или улетаешь на Марс. Что там у тебя?

Андрей с важным видом поднял бокал и сдержанно улыбнулся:

– Мы с Аней подали заявление. Свадьба – в конце августа. А вы с Катей будете свидетелями.

Катерина от радости чуть не выронила вилку, а Виктор шумно выдохнул:

– О-о-о, ну наконец-то! А то я уж думал, не допросимся! Поздравляю, братан!

Он хлопнул Андрея по плечу, а Катерина, сияя, обняла Аню:

– Я всегда знала, что ты его расколешь!

– Это ещё не всё, – продолжил Андрей, отхлебнув глоток воды. – Я переезжаю к Ане. Так что теперь живу прямо над вами.

– Отлично! – радостно воскликнул Виктор и, как всегда, не мог удержаться от шутки:

– Ну раз ты съезжаешь, то предлагаю официально: твой дом становится штаб-квартирой «неуловимых стражей»! – торжественно провозгласил он, поднимая бокал. – Будем там собираться всем составом: ты, я, Берестов, Водоплясов, Ядвига Микулишна… короче, весь наш отряд стражей!

– Обсуждать дела, делиться информацией, – добавил Андрей, кивнув. – Проводить встречи, планировать действия… и, конечно, отдыхать после боевых будней. Будем строить стратегию борьбы со злом и пить чай из самовара!

– Только чай? – с прищуром уточнила Катя, и все дружно рассмеялись. Так родилась новая традиция – дом Андрея становился не просто местом памяти, но живым сердцем их маленькой, но сплочённой команды, куда каждый из них мог прийти за поддержкой, советом… или просто чашкой чая.

– А ещё, – добавил Виктор, – предлагаю узаконить традицию: субботняя баня у Андрея! Чистим не только тело, но и дух! Поддерживаете?

Аня с Катей переглянулись, и дружно закивали, полностью поддержав эту идею.

– Поддерживаем! Баня – святое!

– Ну и прекрасно, – заключил Андрей. – Дом остаётся, продавать не будем. Зато будет где собраться, когда нужно. И не только по службе.

– А мы с Катей присмотрим за ним, когда вас не будет, – сразу вызвалась Аня.

– Да-да, – подхватила Катя. – Сделаем там порядок, цветочки посадим. И пусть он станет местом силы – и для нас, и для тех, кому будет нужна помощь.

И в этот момент Андрей, глядя на своих близких, понял: у них не просто команда. У них – настоящая семья, которую никакая тьма уже не сломает.

4

Когда вышли из кафе, тёплый вечер уже начал укладываться в сон. Воздух был влажный, чуть прохладный, с лёгким ароматом лип и костра где-то на задворках. Шумная улица постепенно стихала, словно сама готовилась уступить место чему-то более важному – домашнему, личному.

– Ну что, за вещами? – кивнул Виктор, хлопнув Андрея по плечу.

– Поехали, – ответил тот. – Всё уже собрано, только закинуть в багажник.

Дом бабушки стоял тихий. Андрей прошёлся по комнатам, задержался на пороге, провёл ладонью по дверному косяку. Аня молча подошла, взяла его за руку. Он кивнул – всё правильно. Время идти дальше.

Виктор и Катя, без лишних слов, быстро и весело помогли загрузить вещи: коробку с книгами, деревянный сундук, и тот самый вязаный плед, который у бабушки всегда лежал у окна. Аня заметила его и с улыбкой сказала:

–Пусть будет у вас в гостиной. Как память.

Андрей прижал его к груди:

– Он пахнет бабушкой. Спасибо, Аня.

Позже, когда вещи были выгружены и расставлены в квартире, Виктор лениво потянулся в коридоре:

– Ну, сосед, поздравляю с заселением. Мы этажом ниже, если что – стучите в потолок.

– Только ночью не стучите, – подмигнула Катя. – Мы будем делать вид, что вас нет.

– Или, наоборот, что есть, – добавил Виктор. – И всё у вас… хорошо.

Андрей рассмеялся, хлопнул друга по плечу.

– Отдыхайте. До завтра.

– До завтра, молодожёны, – хором сказали они и скрылись за дверью.

В квартире наступила тишина. Андрей закрыл дверь, прислонился к ней спиной. Аня стояла в комнате, рассматривая в коробке книги.

– Ну вот и всё, – сказала она. – Теперь ты дома.

Он подошёл, обнял её сзади, прижался лбом к её волосам.

– Теперь мы дома, – тихо произнёс он.

Они долго стояли так. Без слов. Просто рядом.

– Мне с тобой спокойно, – сказала она, едва слышно. – Даже не верится, что всё настоящее.

Он взял её ладонь, посмотрел в глаза – и понял: да, всё стало на свои места.

Ночь пришла, не спрашивая. Без спешки. Без надуманных слов. В её взгляде было что-то невыразимо тонкое – сочетание доверия и трепета. И он понял: всё, что происходит, для неё – впервые. И нет ничего важнее, чем сохранить эту хрупкость. И всё, что будет сейчас, должно быть самым настоящим, бережным, тёплым.

Он касался её, как лепестков. Как памяти. Как сердца. Она дрожала – не от страха, от трепета. Он шептал, – Ты в моих руках, и я не отпущу. Я люблю тебя. Ты для меня – всё. Ты – моё сокровище… Я так долго ждал тебя…

Потом они просто лежали рядом, слушая, как тихо дышит дом.

– Спасибо, что ты – такой, – прошептала она.

– А ты – моя. Только моя, – ответил он.

– Навсегда?

– Навсегда.

***

Утро встретило их солнцем, разлившимся по комнате. Запах кофе и бутербродов наполнял кухню. Аня стояла у окна, закутавшись в плед, и улыбалась – так, как улыбаются те, у кого сердце спокойно.

– Слушай, а ты храпишь, – бросила она через плечо.

– Это клевета, – пробурчал Андрей, наливая себе кофе. – Это я защищаю твой сон священными звуками древнего рода.

Она рассмеялась, подошла и поцеловала его в висок.

– Поехали?

– Всегда готов, – ответил он, беря ключи и открывая дверь.

Через пятнадцать минут они уже катили по утренним улицам Устюга. Аня, с ним рядом, вдыхала свежий утренний воздух через приоткрытое окно, а Андрей, уверенно держа руль, чувствовал легкое, почти невесомое ощущение полета.

На перекрестке их нагнала “Нива Шевроле”. Из приоткрытого окна высунулся Виктор, и, чуть сбавив скорость, прокричал с театральным жестом: – Господи, ну и семейная идиллия на колесах! – Он картинно всплеснул руками, словно дирижер, разгоняющий тучи. – Только не забывайте, я живу под вами. Любой скрип – как на ладони!

Андрей усмехнулся и кивнул в ответ: – Потому и крались вчера, как ниндзя, разуваясь еще в прихожей. Все ходы просчитаны.

– Да не мешай ты счастливым людям жить! – возмущенно проговорила Катя, толкая Виктора локтем в бок. – Вечно ты со своими приколами!

– Посмотрим, кто тут счастливый, – засмеялся Виктор, не обращая внимания на укол жены. – До встречина работе! – И, прибавив газу, “Нива” рванула вперед, оставив за собой облако пыли.

“Патриот” мягко затормозил у входа в музей. Аня уже было потянулась к ручке двери, но вдруг повернулась к Андрею, задержав взгляд. В ее глазах плескалась нежность, смешанная с удивлением. Она подалась вперед и коснулась его губ легким, почти невесомым поцелуем.

– Знаешь… мне все это кажется невероятным. Словно сон.

Андрей нежно провел пальцем по ее щеке: – Тогда не просыпайся, – прошептал он. – Я буду рядом, чтобы твой сон не прерывался.

– Я… я правда счастлива, Андрей. Неужели это все происходит со мной?

– И я, Ань, – просто ответил он, глядя ей прямо в глаза. – До вечера.

– До вечера, – кивнула она, и, словно бабочка, упорхнула в прохладную полумглу музея.

Андрей еще несколько секунд смотрел ей вслед, улыбаясь. Затем включил поворотник и плавно тронулся с места. День только начинался, и впервые за долгое время, в этом дне чувствовалась какая-то правильность, какая-то гармония, которой ему так не хватало. Солнце ласково коснулось стекла, согревая его щеку. Он вздохнул полной грудью. Все было на своих местах.

Глава 2. Отчёты стражей. Начало

1

Прошло два месяца с тех пор, как Святобор отбыл в Москву. За это время многое изменилось. Животные начали вести себя странно, в лесах участились неестественные звуки, а в некоторых районах фиксировались всплески неизвестной энергетики. Андрей понял: тянуть больше нельзя. Он решил собрать всех стражей.

Для встречи он выбрал бабушкин дом в Великом Устюге – просторный и тихий. Теперь он стал их неофициальной штаб-квартирой.

– Этот дом – наш центр, – сказал Андрей. – Здесь будем собираться, обсуждать и делиться. Кто из иногородних – найдётся и крыша, и ужин, и место.

Субботнее утро выдалось тёплым и ясным. Сквозь окна уютной гостиной проникал солнечный свет, ложась полосами на деревянный пол и старинный комод. Аромат свежей выпечки и чая с чабрецом наполнял комнаты.

На кухне хлопотали Аня и Катя. Катя, живая и лёгкая, быстро влилась в круг «посвящённых». Она с радостью вызвалась помочь Ане, и теперь они вдвоём укладывали на подносы пироги, накрывали на стол, тихо переговариваясь и посмеиваясь над чем-то своим.

В зале уже собрались Берестов с Олесей, Водоплясов с Русланой, Ядвига Микулишна и Антон Михайлович. Последний по привычке смотрел на происходящее с долей скепсиса, но, кажется, начинал верить – хотя бы понемногу. Виктор, как всегда, оживлённо комментировал последние новости, попивая чай. Атмосфера была почти семейной – несмотря на повод для встречи.

Андрей вошёл в комнату с чашкой в руке, окинул всех взглядом и улыбнулся.

– Рад видеть вас, друзья. Спасибо, что пришли. Сегодня у нас не только рабочий разговор, но и немного личного. Он бросил взгляд на Аню, входившую с пирогами на блюде, и улыбнулся:

– Как многие уже слышали, в конце августа у нас с Аней свадьба. Официально приглашаем вас всех.

– Поздравляем! – первой откликнулась Ядвига. – Какая радостная новость.

– Прекрасная пара, – добавила Олеся, доброжелательно улыбаясь Ане. – Очень приятно познакомиться.

– А вы – тот самый загадочный водяной? – с лёгкой усмешкой спросила Аня, глядя на Водоплясова.

– Это уж как посмотреть, – приподнял бровь тот. – Если верить легендам – может, и правда я. А вы, значит, будущая госпожа стража?

– Я бы предпочла «куратор архива загадок». Скромнее звучит, – парировала Аня, вызвав улыбки.

Антон Михайлович, наблюдавший за обменом, всё-таки заметил:

– Если вы и правда с ним связались, Аня, у вас либо стальные нервы, либо хорошая родовая закалка.

– И то, и другое, – хмыкнула она. – А ещё – любовь. Без неё всё это бы не имело смысла.

Андрей поставил чашку:

– Да, я переехал к Ане. Теперь соседи с Виктором. Он уже предложил объединить балконы – для наблюдательной вышки. Я пока держусь.

– Да-да, я уже проект нарисовал, – вставил Виктор. – Будет наблюдательная вышка с телескопом и кофеваркой.

Все рассмеялись.

– А этот дом, – продолжил Андрей, – останется нашим центром. Здесь мы будем собираться. Здесь архив, записи, всё, что касается нашей работы. И здесь чувствуется сила рода – я хочу, чтобы вы это тоже ощущали.

Аня села рядом с Андреем, и он, не скрывая тёплой улыбки, взял её за руку.

– А теперь, – сказал он, ставя чашку на подставку, – перейдём к делу. Нам нужно обсудить, что происходит в наших землях. И составить план последующих действий.

В комнате повисла тишина. Часы на стене отмеряли ритм, сквозь окно слышался шелест листвы. Всё было готово к началу совещания.

Андрей кивнул:

– Да. Начнём с того, что уже знаем. А потом обсудим дальнейшие шаги.

Первым поднялся Берестов. Он отложил в сторону блокнот, выпрямился и обвёл всех спокойным, но сосредоточенным взглядом.

– Начну, как договаривались, – сказал он, чуть понизив голос. – За последний месяц я обследовал территории вокруг заповедника и саму Долину Чёрных Корней. Отклонения становятся всё отчётливее. Скверна проявляется не только визуально – она ощущается. Даже если не знаешь, куда смотреть.

Он подошёл к столу, развернул карту местности и указал на северо-восточную часть.

– В районе Стеклянного оврага земля местами почернела, особенно вблизи старых дубов. Корни вылезают наружу – как будто пытаются сбежать. Птицы в этих местах молчат, зверь избегает троп. Один раз я слышал, как ночью дерево будто выло – не ветер, не животное. Жуткий, искажённый звук.

Он достал из папки аккуратно исписанный лист и передал его Андрею:

– Здесь всё подробно. Координаты, замеры, наблюдения. Но главная новость – обереги. Вместе с Ядвигой Микулишной мы поставили вокруг Долины защитный круг. Руны, травы, кровь вепря – всё по старым рецептам. Это, конечно, не стена, но замедлить распространение скверны поможет.

Ядвига, до этого молча слушавшая, кивнула:

– В основе – древний обряд ограничения. Земля ещё держит. Скверна сопротивляется, но мы её связали. Пока. Главное – подпитывать обереги. Если ослабнут – защита рухнет сразу.

– Времени мало, – добавил Берестов. – И если раньше она затаивалась, то сейчас – шевелится. Глубже я не заходил. Слишком опасно одному.

Андрей внимательно изучал карту.

– Спасибо. Это важнейший рубеж. Пока скверна не пошла дальше, мы держим линию. Позже вернёмся к вопросу усиления оберегов.

Андрей перевёл взгляд на Водоплясова. Тот отставил чашку, почесал подбородок и поднялся, потянувшись всем телом – будто готовился не к докладу, а к долгому заплыву.

– Ну что ж, теперь моя очередь, – сказал он, кивнув в сторону карты. – Я, как и обещал, проехал вдоль рек. Проверил Брусенку – и большую, и малую, побывал у Юкорды, устья Сельменьги, и притока её – Вожемки. Места непростые, но знакомые. Там ещё живут старики, что с водой на «ты».

Он извлёк из сумки плотную тетрадь с потёртым корешком и бросил на стол. Обложка была исписана метками, в углу виднелась зарисовка – русалка в водорослях.

– Местные сразу сказали: «Вода обиделась». Рыба не ловится, вода – тёмная, но не мутная. Как будто тишина в ней поселилась. А в Заболотье одна старуха рассказала: в Купальскую ночь из воды пошёл красный пар, будто костёр в реке тлеет. Люди говорили, что слышали пение. Один мужик полез ночью в воду – вытаскивали всем посёлком. Глаза – стеклянные, сам как в забытьи.

Он замолчал на мгновение, глядя на карту.

– Я взял пробы воды. Химически – чистая. Ни слива, ни посторонних веществ. Но вкус… другой. Не железо, не болотина – глухота. Будто пьёшь мёртвую воду. И ещё одно: возле деревни Большая Сельменга начала гибнуть рыба. Только самки. И у всех – чёрное пятно у основания позвоночника. Словно кто-то перекусывает их изнутри.

Водоплясов перевёл дыхание и продолжил:

– В одном месте девочка, купавшаяся в заливе, вдруг сказала: «А речка сказала – мы уже идём». Без объяснений. Просто так. Родители до сих пор не в себе.

Он достал ещё один лист, развернул карту с пометками.

– Я поставил охранные знаки в местах, где вода стала «тихой». Это хуже бурной. Буря – живая. А тишина – это убежище. Там может прятаться Скверна. Якорные амулеты, старые узлы, активированы на древние слова. Держатся. Пока.

Андрей взял карту, внимательно изучая отметки.

– И твоё мнение?

– Моё мнение такое, – Водоплясов стал серьёзным. – Скверна уже пришла. Не с боем, не сразу, а по воде. Как тень. Она не атакует – она ждёт. И если в прошлом в этих водах было зло – оно просыпается. Нужно провести обряд сдерживания. В месте слияния. Там, где сходятся потоки – туда она стремится.

– Что для этого нужно?

– Четыре человека: три стража и ты, как носитель силы. Без тебя воды не послушают. Олеся с Русланой смогут вести. Ядвига тоже знает порядок. Главное – сделать до конца месяца. Пока не прорвалась. Пока всё ещё можно удержать.

Андрей кивнул:

– Подготовим всё. Обсудим позже детали обряда и выберем дату.

Он перевёл взгляд на остальных:

– Есть ещё информация?

Руслана Ивановна неспешно встала, поправила платок на плечах и посмотрела на всех сдержанно, но внимательно.

– Отчёт у меня короткий, но важный, – начала она. – Вместе с Олесей Степановной и Ядвигой Микулишной мы работали на болоте – том самом, что возле Сухонского.

Она подошла к столу, развернула лист с диаграммой и наложенной схемой оберегов.

– Очищение проводили в три этапа: осушение мшарей, сжигание гнилых пней по кругу и запуск водного потока по старому руслу. Болото ответило. Не сразу, но через неделю воронья стая резко сменила направление – а это знак. Мы начали слышать под корнями глухое урчание – будто кто-то внутри недоволен. И это хорошо. Значит, тревожим.

Она сделала паузу, давая остальным осмыслить сказанное, и продолжила:

– Самое главное – мы сдержали топтунов. Сформировали границу. Руны, костяные якоря, очищенные пни с солью и кровью. Работали втроём. Олесе – честь и хвала, держала заклинания стойко. Микулишна вела круг, я замыкала. Ритуал – старый, болотный, но действенный. Пока держится.

Олеся Степановна тихо кивнула, слегка тронув пальцами медальон на шее.

– Главная цель была не только оттолкнуть нечисть, – продолжила Руслана. – Мы перекрыли путь к алтарю Святобора. Есть ощущение, что через болото пытались пробраться именно туда.

Все переглянулись. Несколько секунд в комнате стояла тишина, пока не заговорила Ядвига:

– Подтверждаю. Была попытка. Незаметная, скользкая – не человек, а тень. Алтарь – под защитой, но кто-то пробовал нащупать путь. Болото – самый незаметный маршрут. Именно оттуда скверна шла слабым потоком. Как разведка.

Руслана кивнула.

– Мы усилили контур. Добавили крестики из багульника и гвоздики, вплели волосы младенца – как раньше делали в деревнях. Пусть старо, зато работает. Но этого мало. Я бы предложила провести закрепляющий обряд, как только луна пойдёт на убыль.

Андрей сделал пометку в блокноте.

– Зафиксировано. Обсудим дату и состав группы. Алтарь – ключевой объект. Потеряем его – нарушится вся система защиты.

Ядвига Микулишна подняла руку, прося слова, и встала. Взгляд её был одновременно тёплым и требовательным – как у наставницы, у которой с учеником ещё много работы.

– Моей основной задачей было, напомню, – научить Андрея видеть не глазами, а сердцем. Тотемы, предзнаменования, шепоты иных миров – всё это нити, идущие от одного клубка. Видеть их мало – надо понимать, куда они ведут.

Она перевела взгляд на остальных, но снова вернулась к Андрею:

– Мы начали. Да, всего несколько занятий – потому что ты, Андрей, по горло в делах. Но каждый раз ты открывался сильнее. Ты чувствовал, не зная, как описать. Видел, не зная, как назвать. Это первый шаг.

Ядвига села, и продолжила, теперь мягче:

– Мы не успели пройти и десятой части того, что нужно. А ведь Вижущество – не дар для украшения. Это оружие. Оно поможет, если ты научишься не только видеть, но и доверять себе. И если ты упустишь время – оно уйдёт.

Она вынула листок – не отчёт, а расписание.

– Вот. Я составила график занятий. Не загруженный – три раза в неделю. Утром, пока ты ещё не утонул в бумагах. Сначала – работа с восприятием: звуки, запахи, образы. Потом – сноведение. А потом – карта Иномирья. Ты должен понимать, где что шевелится.

Она замолчала, глядя в глаза Андрею:

– А после собрания я хотела бы с тобой поговорить.

После отчётов Русланы и Ядвиги, слово взял Андрей. Он встал, подошёл к столу, на котором уже лежали распечатки, карты, блокноты.

– Теперь – немного о том, что сделали мы с Виктором. – Он кивнул в сторону друга, который уже готовился дополнить. – Мы работали в отделе и населением – выезжали на места, встречались с жителями отдалённых деревень, собирали сведения.

– Я начал с дел Чернова. Всё, что вызывало сомнения, всё, о чём только догадывались, – я поднимал. Мы составили полную картину выбросов, сбросов, проверок. Восемь участков под наблюдением, четыре из них уже в «жёлтой» зоне – то есть на грани экологической катастрофы. Причина – халатность, а в некоторых случаях, как я теперь понимаю, и откровенный саботаж. Чернов прикрывал сбросы и вёл двойную бухгалтерию.

Он положил на стол папку с бумагами.

– Графики, таблицы, спутниковые снимки. Всё тут. Я подал запросы в область, часть данных получила гриф «внутреннее пользование». Но и этого достаточно, чтобы начать служебное расследование.

Виктор встал рядом, добавляя:

– Но отчёты – это только половина. Мы решили, что без людей никакие бумаги ничего не стоят. Я объехал почти весь район. Говорил с лесниками, охотоведами, егерями, с теми, кто в глуши живёт не по приказу, а по зову. Сначала, конечно, настороженно – бывший водитель Чернова, всё такое… Но, когда узнали, что мы в открытую, что слушаем, – пошло.