Ядовитый плющ

В конце коридора, у окна, через которое я проник в здание, находится умывальник. Видно, его воткнули туда, чтобы рабочим сцены было где помыть руки. Но к городскому водопроводу он не подключен. Воду наливают в большой бак, прикрепленный к стене. Покрутившись в коридоре, нахожу стремянку, подтаскиваю к раковине, расставляю и залезаю. Ну, что я вам говорил? На крышке бака лежит плотно свернутый смокинг. Как и брюки Руди, он сшит из шерсти, а в петлице цветок. Помню, что этот цветок я видел, когда Руди впервые попал в поле моего зрения.

Присаживаюсь на ступеньку стремянки и выворачиваю правый карман смокинга. Вот она, дырка от пули. Моя догадка о том, каким образом убили Вилли Простофилю, блестяще подтверждается. Потом я сую руку в нагрудный карман смокинга и получаю подтверждение своей второй, более смутной догадки. Из кармана я выуживаю письмо, отправленное в клуб Джо Мадригола «Селект» и адресованное мисс Карлотте де ля Рю. Интересно, а что оно делает в кармане смокинга Руди?

Читаю письмо, написанное скверным, пляшущим почерком. Скорее всего, автор выбирался из похмелья. Однако мысли сформулированы довольно связно.

Карлотта!

У меня нет времени на обстоятельное письмо, но не далее как вечером я должен увидеться с тобой и поговорить. Сегодняшние открытия меня встревожили и напугали, однако еще сильнее я боюсь за тебя.

Не знаю, зачем тебе понадобилось водить меня за нос, когда ты уже связалась с Сальтьеррой. Возможно, из-за денег, но даже если это и так, если по жестокости и бессердечию ты не уступаешь наемникам, равно как и по коварству, о чем меня предупреждали, этим вечером я все равно должен встретиться с тобой.

Я никак не могу сообщить свои новости по телефону. Эти сведения слишком важны и чересчур секретны. Я обязательно приду сегодня в клуб и поговорю с тобой после твоего выступления.

Вилли

Убираю письмо в конверт и возвращаю в карман смокинга, после чего поднимаюсь на стремянку и кладу смокинг на место. Пусть дожидается, когда Сальтьерра явится за ним.

Потом спускаюсь, снова сажусь на ступеньку лестницы и продолжаю думать. Для меня ясно как божий день: письмо потому и оказалось у Сальтьерры, что Карлотта сама отдала ему послание Вилли Простофили. Вилли пришел в клуб, намереваясь о чем-то заявить. Руди этого вовсе не хотелось. Возможно, Карлотта намекнула Руди: дескать, пора бы угостить Вилли Простофилю горячим свинцом. Руди это выслушал и ответил «да».

Настроение мое становится чуточку лучше. Ситуация начинает хоть немного проясняться. Если подождать, глядишь, всплывет что-то, за что можно уцепиться.

Прислушиваюсь. Вокруг по-прежнему тихо. Рискую, но все же закуриваю сигарету, потом тихохонько бреду впотьмах в коридорчик с будками и захожу в самую первую. Снимаю трубку, микрофон прикрываю носовым платком, чтобы какой-нибудь умник не узнал мой голос, и прошу оператора соединить меня с отделением полиции, откуда я недавно выбрался.

Когда меня соединяют, прошу к телефону лейтенанта Райсслера. Жду. Наконец он берет трубку. Спрашиваю, он ли это. Лейтенант отвечает «да» и спрашивает, с кем говорит.

– Слушай, друг мой, – говорю ему, – я знаю, что ты первоклассный коп, только вот засиделся без дела. Того и гляди порастешь мхом. Но я тебя сейчас немного взбодрю.

Во-первых, если ты пошлешь полицейскую машину в клуб Джо Мадригола, то в одной из телефонных будок обнаружишь труп. Этого человека звали Харвест В. Мелландер. Сегодня ночью его убили тремя выстрелами. Во-вторых, мертвец до сих пор держит в руке телефонную трубку, так что номер в этой будке отключен с тех пор, как парня застрелили.

Я мог бы рассказать тебе еще кое-что, но не за просто так. Будь хорошим мальчиком: свяжись с телефонной компанией и узнай, в какое время они отключили номер из-за снятой трубки, потом сообщи об этом через колонку объявлений в «Нью-Йорк ивнинг миррор», а я завтра прочту твое объявление и, возможно, позвоню тебе еще раз как-нибудь.

И вот что. Советую начать верить в Санта-Клауса, потому что именно с ним ты сейчас говорил. Что бы вы делали без меня, дорогой лейтенант Райсслер?

После звонка быстро покидаю заведение Джо Мадригола, поскольку коп мешкать не станет. Вылезаю через то же окошко, прохожу пару кварталов, ловлю такси, еду в свой отель и заваливаюсь спать. Хотите верьте, хотите нет, но я очень устал. Моя старая матушка любила повторять, что мужчине для полного счастья необходимы три вещи: обильная еда, продолжительный сон и любовь хорошей женщины. Насчет еды и сна у меня получается отлично, а вот с третьим затык.

Как хочется, чтобы эта Карлотта оказалась хорошей женщиной, но мое безошибочное чутье (выражение, часто встречающееся в романах у писательниц) подсказывает обратное: Карлотта как раз из тех дамочек, что готовы умыкнуть золотую пломбу из зуба спящего парня.

Глава 3

Чушь собачья

Наутро просыпаюсь рано. Пока бреюсь перед зеркалом, задаюсь вопросом: долго ли еще мне оставаться в целости и сохранности, поскольку, вы уже поняли, мой род занятий не предполагает здоровый образ жизни. Я знал немало парней в нашем ведомстве, таких же крепких, как я. Кстати, вешу я двести фунтов, а физиономия у меня хоть и уродливая, но не лишенная харизмы, так что дамочки, попадающие в беду, всегда готовы на меня опереться. Так вот, крепкие парни, у которых было даже то, чего нет у меня, например образование, не убереглись от выстрела какой-нибудь гангстерской мрази.

Вот вам лишнее доказательство, что образование еще не все.

У меня есть качество, которое наш директор называет нюхом. Да, я люблю удовлетворять свое природное любопытство, и мои методы не всегда нравятся другим, отчего они считают меня наглецом, нахалом и так далее. В данный момент мое любопытство направлено на покойного Вилли Простофилю, которого на самом деле звали Чарльзом Фрином. Однако я не забываю, что расследую гангстерский шухер, связанный с перевозкой золотых слитков, и два вчерашних убийства должны меня интересовать лишь в той мере, в какой они имеют отношение к упомянутому шухеру.

И в то же время будет очень даже здорово, если нью-йоркские копы не станут проявлять излишнюю прыть в поисках убийц Майраса Дункана и Вилли, иначе все мои планы разлетятся в пух и прах.

В газетах пишут, что убийства Чарльза Фрина и Харвеста В. Мелландера, тело которого лейтенант Райсслер обнаружил через тринадцать минут после моего звонка, – дело рук гангстеров, орудующих в клубе. Копы считают, что не пройдет и двух-трех дней, как они схватят убийц.

Так думает любой коп в любой стране, и это ровным счетом ничего не значит.

Нигде ни строчки про Руди Сальтьерру. Понятное дело, копы поверили в его алиби, поскольку клубный электрик и осветитель в одном лице заявил, что в момент убийства Сальтьерра находился в гримерке Карлотты. Но я-то знаю, что Вилли Простофилю грохнул именно Сальтьерра. Похоже, электрик в доле или работает на него. Решаю непременно поговорить с этим типом и попытаться выудить из него правду. По-хорошему или по-плохому – уж как получится.

Обдумав все это, отправляюсь на телеграф и посылаю шифрованную телеграмму в канцелярию директора нашего ведомства.

ОТ СПЕЦИАЛЬНОГО АГЕНТА ЛЕМЬЮЭЛА ГЕНРИ КОУШЕНА ДИРЕКТОРУ ФЕДЕРАЛЬНОГО БЮРО РАССЛЕДОВАНИЙ ВАШИНГТОН (РАСШИФРОВАНО)

ДОКЛАДЫВАЮ ДВТЧ МАЙРАС ДУНКАН ЗАСТРЕЛЕН МИНУВШЕЙ НОЧЬЮ НЬЮ-ЙОРКЕ ЗПТ КЛУБЕ СЕЛЕКТ ПРИНАДЛЕЖАЩЕМ ДЖО МАДРИГОЛУ ЗПТ ПРЕДСТАВЛЕН МНОЙ НЬЮ-ЙОРКСКОЙ ПОЛИЦИИ КАК ХАРВЕСТ МЕЛЛАНДЕР ТЧК СООБЩАЮ ТАКЖЕ ДВТЧ МУЖЧИНА ОКОЛО ТРИДЦАТИ ЛЕТ БЛОНДИН ГЛАЗА КАРИЕ КРУПНЫЙ НОС И ОЧЕНЬ УРОДЛИВЫЙ РОТ ЗПТ ВЕС ПРИМЕРНО 185 ФУНТОВ РОСТ ПРИМЕРНО 5 ФУТОВ 8 ДЮЙМОВ ЗПТ ПРОЗВИЩЕ ВИЛЛИ ПРОСТОФИЛЯ НАСТОЯЩЕЕ ИМЯ ЧАРЛЬЗ ФРИН ЗПТ БЫЛ ЗАСТРЕЛЕН ТОМ ЖЕ КЛУБЕ СПУСТЯ ДВА ЧАСА ПОСЛЕ УБИЙСТВА ДУНКАНА ТЧК ПРОШУ ЗАМЕДЛИТЬ РАССЛЕДОВАНИЕ ОБОИХ УБИЙСТВ МЕСТНОЙ ПОЛИЦИЕЙ ЧТОБЫ НЕ МЕШАТЬ ЕСТЕСТВЕННОМУ ХОДУ СОБЫТИЙ ТЧК ПРОШУ ПРЕДОСТАВИТЬ МНЕ ПОЛНЫЕ СВЕДЕНИЯ ПО ЧАРЛЬЗУ ФРИНУ ПОД ВИДОМ РЕКЛАМЫ АКЦИЙ НАПРАВИВ ОТЕЛЬ КОРТ ИМЯ ПЕРРИ ЧАРЛЬЗА РАЙСА ТЧК ПРОШУ СООБЩИТЬ ВСЕ ПОДРОБНОСТИ СЛЕДУЮЩЕЙ ПЕРЕВОЗКЕ ЗОЛОТА СОЕДИНЕННЫХ ШТАТОВ АНГЛИЮ ЗПТ ТАКЖЕ СООБЩИТЕ ОТКУДА БУДУТ ВЗЯТЫ ЗОЛОТЫЕ СЛИТКИ ЗПТ ПРОБИРНОЙ ПАЛАТЫ СОЕДИНЕННЫХ ШТАТОВ ИЛИ ФЕДЕРАЛЬНОГО РЕЗЕРВНОГО БАНКА НЬЮ-ЙОРКЕ ТЧК НАСТОЯЩЕЕ ВРЕМЯ ВНЕ ПОДОЗРЕНИЯ МЕСТНОЙ ПОЛИЦИИ ПОВОДУ УБИЙСТВА ЧАРЛЬЗА ФРИНА ЗПТ ОДНАКО МОГУ НАХОДИТЬСЯ ПОД НАБЛЮДЕНИЕМ ТЧК ПРЕДПОЛАГАЮ МОЯ НАСТОЯЩАЯ ЛИЧНОСТЬ ПОКА ПОВСЕМЕСТНО ОСТАЕТСЯ НЕРАСКРЫТОЙ ТЧК

Сняв этот груз с себя, возвращаюсь в отель и выпиваю приличную порцию ржаного виски. Чую, скоро произойдет много чего интересного. Во всяком случае, надеюсь на это.

В половине одиннадцатого появляется Похмельщик, до краев наполненный новостями и бурбоном. Спрашивает, известно ли мне, что в заведении Джо Мадригола произошло еще одно убийство. Убит некто Мелландер, труп которого обнаружили в телефонной будке. Отвечаю, что читал про это в газетах. По словам Похмельщика, из такого материала можно сварганить отличный репортаж, чем он и собирается заняться. Конечно, для репортера такие события – лакомый кусочек.

Дальше он говорит, что понятия не имеет, за каким чертом я вчера поперся в клуб Джо Мадригола, но догадывается о причинах. В смысле, что я там был по делам службы. Если так и если он может быть мне чем-то полезен, то он всегда готов.

Слушаю Похмельщика и прихожу к выводу, что лучше рассказать этому парню об истинных причинах моего приезда в Нью-Йорк. Возможно, кому-то из вас моя откровенность покажется опрометчивой, но тогда она казалась мне оправданной. Выкладываю репортеру то, о чем успел узнать от Мелландера.

Сообщаю, кем на самом деле был Мелландер, и делюсь соображениями о том, что оба убийства каким-то образом связаны с намерениями гангстеров разжиться золотыми слитками. В случае Дункана связь несомненна; возможно, что и Вилли ухлопали по той же причине. Говорю Похмельщику, что он существенно облегчит мне работу, если добудет сведения по Руди Сальтьерре, и чем раньше, тем лучше.

Похмельщик очень доволен, отвечает, что ценит мое доверие. Все, о чем он услышал, останется при нем до тех пор, пока я не дам добро на разглашение, и когда это случится, он напечатает самый сенсационный репортаж за всю свою долгую карьеру криминального журналиста, любителя выпить, бабника и так далее. После этого мы выпиваем по маленькой порции бурбона, и он отправляется выполнять мое поручение.

На часах полдень. Надеваю свою фетровую шляпу и еду в клуб Джо Мадригола, где спрашиваю, на месте ли хозяин. Он выходит ко мне. Мадригол даже рад меня видеть. Оба убийства подействовали на него, но не скажу, чтобы особенно напугали. Он рассчитывает на наплыв посетителей, поскольку многим захочется увидеть место, где за ночь грохнули двоих. Людям вообще свойственно интересоваться другими, лишь когда те уже мертвы.

Я подыгрываю ему как могу. Мадригол ведет меня к себе в кабинет и расспрашивает о моих впечатлениях. Я отвечаю, что, когда вернусь в Мейсон-Сити, у моих друзей и знакомых волосы встанут дыбом от рассказов про жуткие вещи, которые творятся в Нью-Йорке. А уж когда они узнают, что я угодил в подозреваемые… ну и все такое. Далее рассказываю Мадриголу о своей любви к детективным романам, которые поглощаю по штуке в неделю. Будь я копом, я бы действовал очень умело. Говорю хозяину клуба, что у меня появилась куча теорий по поводу обоих убийств. Скорее всего, Вилли Простофилю убил человек, попавший в зал через служебную дверь справа от возвышения для оркестра.

Джо Мадригол ловится на это и начинает возражать. Дескать, такое попросту невозможно, поскольку по другую сторону двери есть еще одно возвышение, только поменьше. Там сидит электрик, одновременно являющийся клубным осветителем. Электрику видно все пространство за кулисами. Единственным, кто мог выйти через ту дверь и грохнуть Вилли Простофилю, был Руди Сальтьерра, но электрик утверждает, что в момент убийства тот находился в гримерке Карлотты.

Я изображаю интерес и спрашиваю, нет ли у электрика соображений по поводу случившегося. Мадригол ловится и на это. Он ведет меня к электрику, который сейчас проверяет осветительную аппаратуру на своей площадке. Фамилия этого парня Скендалл. Спрашиваю его насчет версий. Он подтверждает слова Мадригола: дескать, любой, кто оказался бы в служебном коридоре, сразу бы попал в поле его зрения.

Скендалл – парень рослый и крепкий на вид. Поговорив с ним, убеждаюсь: он первоклассный врун, умело сварганивший алиби для Руди Сальтьерры. Я поговорю с этим Скендаллом в другом месте и, возможно, воспользуюсь, для пущей убедительности, чем-нибудь тяжелым.

Что ж, утро у меня прошло не впустую. Предлагаю Мадриголу пропустить по стаканчику ржаного виски за мой счет. Это ему нравится. Возвращаемся в его кабинет и выпиваем.

Этот Джо Мадригол – типичный эмигрант в первом поколении. Их много таких, заправляют ресторанами и ночными клубами. В общем, неплохой человек. Поговорив с ним, прихожу к выводу, что он и понятия не имеет, какие делишки творятся в его заведении. Шайка Сальтьерры и Карлотты держит его за дурака, водит за нос. Чувствуется, гангстеры облюбовали клуб и частенько тут бывают.

Говорю Мадриголу, что Карлотта просто прелесть и я бы не прочь познакомиться с ней поближе. Хозяин клуба согласен с моей оценкой, но предупреждает: Карлотта – подружка Руди Сальтьерры и вклиниваться туда – все равно что играть в бейсбол с парочкой бенгальских тигров. Оказывается, Сальтьерра пристроил ее петь в заведение к Мадриголу и потому сам постоянно здесь торчит.

Мадригол сообщает мне, что Сальтьерра – парень крутой и крупный гангстер. С виду тихий и любезный, пока его не разозлишь. А характер у него прескверный. Не задумываясь расправляется с каждым, кто чересчур возбухает. Слушаю, о чем еще расскажет мне этот грек, которого виски делает разговорчивым. Руди всерьез запал на Карлотту. Мадригол признаётся, что его не удивит, если парень совершит какую-нибудь глупость вроде женитьбы на ней или еще что-нибудь в том же духе. Руди говорил Мадриголу, что на этот раз все по-другому и что Карлотта совсем не похожа на девчонок, которые у него были до нее. Красивые слова, только я считаю их сущей брехней. Я знаю бандитов и их дешевые приемчики в обращении с женщинами. Сначала наобещают невесть чего, чтобы добиться желаемого, а потом быстренько делают ноги.

Поболтав с захмелевшим греком, ухожу из клуба и заглядываю в ресторанчик, чтобы наскоро перекусить. Пока ем, продолжаю думать. Если я хочу встрять в то, что замышляют эти ребятки, пора прибавлять обороты. Сейчас лучше всего нанести визит самой Карлотте и посмотреть, каким боком эта дамочка причастна к гангстерским делам.

Возможно, вы сочтете мой поступок не самым умным. Но я всегда убеждаюсь: когда берешь быка за рога, это приносит результаты. Даже если эти результаты скорее в пользу быка.

Захожу в аптеку и узнаю название ближайшего к клубу цветочного магазина. Потом из будки звоню в «Селект». Мне отвечает какая-то девица. Представляюсь работником того самого цветочного магазина и говорю, что мисс де ля Рю заказывала у нас цветы себе на дом, но мы, к сожалению, потеряли ее адрес. Девица, не заподозрив подвоха, называет адрес. Карлотта живет в районе Риверсайд-драйв, в западной части Сто тринадцатой улицы. Ловлю такси и еду туда.

Скажу вам, ее гнездышко находится в шикарном многоквартирном доме. Должно быть, Карлотта неплохо зарабатывает своими песенками в ночных клубах. На первом этаже нахожу ее имя в списке жильцов, захожу в лифт, поднимаюсь, прохожу по коридору и останавливаюсь перед дверью нужной мне квартиры. Негромко стучусь. К двери подходит служанка из цветных, одетая так, будто сошла с экрана французской комедии.

Едва дверь открывается, замечаю в конце передней другую. Та закрыта. Скорее всего, Карлотта сейчас дома. Услышав, что я хочу видеть мисс де ля Рю, служанка советует мне прийти вечером в клуб «Селект», поскольку мисс де ля Рю не принимает посетителей у себя дома.

Говорю служанке, что мисс де ля Рю может поблагодарить себя за предусмотрительность. Девица отходит, чтобы закрыть дверь, но я выставляю ногу вперед, отталкиваю служанку и вхожу. Она начинает верещать. Прошу ее закрыть рот и не дергаться без повода, а сам пересекаю небольшую переднюю, стучусь в противоположную дверь, потом вхожу.

Попадаю в роскошную и довольно уютную гостиную, полную разных женских безделушек. Карлотта, в кокетливом домашнем платье, сидит за столом и пишет письмо. Услышав шаги, она оборачивается и смотрит на меня так, словно увидела змею, выползшую из-под камня.

– Что вам нужно? – не слишком-то вежливо спрашивает Карлотта. – Разве вам не сказали, что меня нет дома?

Молча кладу шляпу на столик, сажусь и закуриваю сигарету. Карлотта сердито топает ножкой. Мое появление ее взбесило. Попутно замечу, что ножки у этой дамочки просто потрясающие, а уж я повидал достаточно женских ног.

– Послушайте, мисс Карлотта, – отвечаю со всей учтивостью, на какую способен, – поймите меня правильно. Не хочется, чтобы у вас сложилось превратное представление обо мне, поскольку я ужасно уважаю женщин. Хотите верьте, хотите нет, но я видел, как мой отец относился к моей матери, и усвоил уроки уважительного обращения с противоположным полом. Он меня учил, что нет ничего отвратительнее, чем поднимать руку на женщину, даже если она довела тебя до белого каления. Можно просто тихо уйти.

И тут Карлотта устраивает мне шумный спектакль. Заявляет, что ее не интересуют уроки вежливости Райса-старшего. Требует назвать цель моего прихода, иначе она позвонит лифтеру и тот за ухо выволочет меня из ее квартиры. Напускаю на себя печальный вид и говорю, что мои недостаточные образованность и начитанность, бывает, портят все дело. Но если бы я знал, что судьба подарит мне встречу с такой женщиной, как она, я бы заранее пошел учиться на заочные курсы, чтобы говорить как диктор по радио.

Она снова топает ножкой, а я продолжаю. Говорю, что, когда увидел ее вчера в клубе, был сражен. Таких женщин я еще не встречал и просто потерял голову. Мой дружок Джерри Тирни обещал познакомить меня с ней и познакомил бы, не случись этого досадного пиф-паф. Я взял на себя смелость явиться к ней домой, поскольку дела могут в любой момент отозвать меня из Нью-Йорка, а я никак не могу уехать, не повидав ее.

Пока я плету эти кружева, дамочка смотрит на меня с большим подозрением, но вижу, что моя уловка постепенно срабатывает. Ее глаза слегка теплеют. Похоже, она ловится на все, что я ей тут сочиняю.

У женщин есть одна забавная особенность. Какой бы крутой и неприступной ни была дамочка, стоит ей услышать, что вы без ума от нее, как в девяти случаях из десяти она на это поймается. Знаете почему? Потому что с незапамятных времен женщинам хотелось, чтобы парни были от них без ума. Поверьте мне на слово: если б змий в Эдемском саду не учел этот факт, нас бы здесь не было. Адам до сих пор смотрел бы на Еву сквозь стекла темных очков и ничего не замечал бы. Во всяком случае, ничего стоящего.

Карлотта сменяет гнев на милость, но говорит, чтобы я оставил дурную привычку вламываться в чужие жилища и вести себя там как дома.

Я отвечаю, что у меня после вчерашней истории взвинчены нервы. Сдается мне, полиция до сих пор подозревает меня в этом убийстве, и хотя они меня отпустили, легче не стало. Мне тревожно, что у них в голове засела мысль, будто это я застрелил Вилли Простофилю, а для меня такое просто немыслимо, поскольку я и мухи не обижу.

Когда я заканчиваю свою взволнованную речь, Карлотта берет со столика пачку сигарет и щелкает дорогой зажигалкой с красивым орнаментом. Закурив сама, подает сигарету мне и снова щелкает зажигалкой.

Она стоит передо мной, я наслаждаюсь этим зрелищем, пока прикуриваю от ее зажигалки. Поверьте мне, эта дамочка – настоящая красотка. Фигура у нее такая – словами не опишешь, а ходит она как королева, обученная светским манерам. Запах ее духов мне знаком – так пахло в ее гримерке, пока я там рыскал в поисках смокинга Руди. Наверное, эти духи у нее предназначены для сцены. Пока она стоит и смотрит на меня своими большими прекрасными глазами сквозь полуопущенные ресницы, со мной что-то делается. Приходится себе напомнить, что я занимаюсь серьезной работой, иначе попался бы на это большое сентиментальное представление с кучей скрытых уловок.

Обычно так оно и происходит. Я убедился: всякий раз, когда ты на задании и тебе встречается хорошая женщина, из тех, что понравились бы твоей матери, у нее почему-то всегда туфли на низком каблуке, квадратная челка и напыщенная речь, отчего сразу чувствуешь необходимость пройти курс застольного этикета и научиться есть спаржу, не облачаясь при этом в непромокаемый плащ. Но если тебе попадается особа сомнительных добродетелей, вроде Карлотты, можешь поставить последний десятицентовик, что и ее духи восхитительные, и туфли на высоком каблуке, и одежда сидит как влитая, а голос такой, что тебя тянет немедленно жениться на ней и подарить стране новых избирателей, которые будут голосовать за инновационный курс мистера Рузвельта, пока тот еще не начал стареть.

Дав мне прикурить, Карлотта садится рядом со мной на диванчик и где-то через минуту говорит:

– Послушайте, Перри. По-моему, вы из породы мужчин, к которым меня всегда тянуло. Думаю, сама судьба послала мне встречу с вами вчера, направив вас в клуб Джо Мадригола. – Она вздыхает и продолжает: – Да… Думаю, это судьба послала мне вас, потому что я отчаянно нуждаюсь в помощи.

Дальше она вроде как извиняется, что подумала, будто это я минувшей ночью ухлопал Вилли Простофилю. Когда я явился к ней в гримерку, она вообще находилась в растрепанных чувствах, но потом до нее и остальных дошло: я никак не могу быть убийцей – ведь я не имел при себе пистолета. Сказав это, Карлотта печально смотрит на меня и спрашивает о моих соображениях насчет случившегося, поскольку видит во мне человека умного и сообразительного, а у нее есть кое-какие мысли насчет обоих убийств и ей от этих мыслей до чертиков плохо.

Я выкладываю то же, что говорил ночью в отделении полиции. Пока говорю, исподволь наблюдаю за Карлоттой в зеркале, висящем на противоположной стене. Вижу, как она смотрит на меня своим жестким кошачьим взглядом. Сейчас ей важно узнать мои догадки и еще важнее – понять, какие из них верные.

Говорю, что, по моему мнению, никто из находившихся в зале не мог застрелить Вилли Простофилю. Я стоял совсем близко от его столика, и хотя там было темно из-за неработающего настенного светильника, я бы все равно заметил потенциального убийцу. Значит, стрелявший находился не в зале, а вышел из служебной дверцы, что справа от сцены, и прихлопнул Вилли.

Спрашиваю ее про тот светильник: всегда ли его гасят, когда она выступает. Карлотта отвечает, что нет. Наверное, там перегорела лампочка, которую вовремя не заменили. Я склонен ей верить. Держу пари, этот электрик Скендалл намеренно что-то сделал со светильником, поскольку косвенно причастен к преступлению, а убийце требовалось, чтобы столик Вилли Простофили находился в темноте. У меня появляется настойчивое желание потолковать с этим Скендаллом.

Помолчав, Карлотта снова вздыхает и говорит, что, по ее мнению, я подозреваю в убийстве Руди Сальтьерру, но он Вилли не убивал. Отвечаю, что такой вывод напрашивается сам собой. Карлотта напоминает мне про электрика: дескать, тот, управляя освещением сцены, видел, что Руди Сальтьерра не покидал ее гримерку. К тому же у Руди не было при себе пистолета.

Вот так новость! Да, в отделении нас обыскивали и оружия у Руди не нашли, однако это еще ни о чем не говорит. Он мог спрятать пистолет, как спрятал свой смокинг. Времени на это у него было более чем достаточно. Наконец Руди мог передать оружие кому-то другому. Во мне возникает уверенность, что сообщников в этой игре у него больше, чем я думал до сих пор.

Но я подыгрываю малышке Карлотте. Раз она утверждает, что это не Руди, значит так оно и есть. Я же понимаю, какие слова ей хочется от меня услышать.

Она в очередной раз вздыхает, потом встает и говорит, что не смеет меня задерживать, но, если я останусь в Нью-Йорке, она будет рада меня видеть. И вдруг Карлотта выбрасывает коленце: повисает на моей шее, и я, не успев опомниться, крепко целую ее, как никого и никогда прежде. Мне кажется это правильным, и я ничуть себя не принуждаю. Вас это совсем не должно удивлять. Я всегда был не прочь поцеловаться с красивой женщиной – конечно, при условии, что это не мешало выполнению задания.

Словом, липнет ко мне Карлотта, как ракушка к днищу корабля. Признаётся, что очень несчастна и что попала в очень скверную историю. Руди Сальтьерра не так уж ей симпатичен, а ко мне ее тянет все сильнее.

Эту сладкую речь я обильно приправляю солью. Понятное дело, дамочка водит меня за нос.

Послушав ее признания еще немного, советую ей успокоиться. Говорю: если станет невмоготу, она всегда может рассчитывать на Перри Ч. Райса. Сегодня вечером я обязательно приду в клуб Джо Мадригола, чтобы еще раз насладиться ее пением, если дела не заставят меня покинуть Нью-Йорк. Карлотта просит извинить ее за этот внезапный выплеск, поскольку такие мужчины, как я, редко встречались ей в жизни. Я напоминаю ей прелестную загородную местность, где столько простора. О том, что́ мне напоминает она, я умалчиваю, поскольку нельзя портить начавшийся спектакль.