Последний герой. Том 2

– Почему неожиданно? – спросила она негромко.

В голосе какая-то тревога, будто боялась, что я не приду.

– Ну… – пожал я плечами. – Не знал, что это ты мне писала. Как-то слишком загадочно. Хоть бы в сообщении подписалась. Зачем тайны?

– Как – не знал? – брови чуть поднялись. – Ты же мой номер сохранил тогда. Помнишь?

Я нахмурился, напрягая память. Было дело. Она тогда с улыбкой, вроде, невзначай, продиктовала номер, а я его вбил – но не в контакты, а в заметки, кажется. А может, и вовсе не туда ткнул. Шайтан-телефон-то только осваиваю, настроек море, чёрт ногу сломит.

– Да?.. – протянул я. – Блин… значит, криво сохранил. Извини.

– Бывает, – повела она плечом, но немного надула губы.

Номера такой девушки вообще-то парни добиваться должны, а тут такая оказия.

– Так что случилось? – спросил я, чувствуя, как где-то внутри начинает ворочаться неприятное предчувствие.

Неспроста ведь Алька назначила встречу, как Штирлиц. Не просто какой-то загадочностью заманивает.

А она в ответ молча расстегнула сумочку. У неё была модная, под потертую кожу, с латунными вставками по краям – что-то среднее между современной вещью и предметом вычурного театрального реквизита. Из недр этого предмета для девичьих тайн она извлекла небольшой бумажный прямоугольник – фотокарточку.

– Вот, – и протянула мне.

Я взял снимок. И понял, что разговор только начинается.

– Чёрт… Откуда она у тебя? – пробормотал я, рассматривая фотку. На глянцевой поверхности – знакомое лицо, но как будто чуть чужое. На фотокарточке был я, точнее, тот самый Максим Яровой, каким он был год назад, только после выпуска из Академии. Лейтенантские погоны, форма немного мешковата, не по плечам. Неуверенная, почти ребяческая осанка, и та самая улыбка – будто натянутая, как у человека, который старается выглядеть круче и серьёзнее, чем он есть на самом деле. Худющий, будто после больницы. Шея длинная, тонкая, как у курёнка, подбородок острый, щеки ещё не обветрены настоящей службой.

Я машинально дотронулся до своей шеи – плотной, крепкой, с уже выраженными мышцами. Провёл ладонью по плечам – нормально так раздались. Стало приятно. Расту…

Фотография будто показывала не просто прошлое – а слабость, из которой я выбрался. Стало даже как-то не по себе: то ли из-за самого снимка, то ли из-за того, что кто-то его хранил, держал в руках, может, рассматривал.

– Это фото дал мне один опасный человек, – пробормотала рыжая и невольно оглянулась по сторонам.

– Аля… – я смотрел на неё внимательно, спокойно, но твёрдо. – Мы сейчас в шарады играть будем или всё-таки по делу поговорим? Если тебе угрожает опасность – говори. Разберёмся.

Я взял её за руку, сжал пальцы – не крепко, но так, чтобы она переключилась, вынырнула из своих мыслей, почувствовала: рядом есть тот, кто может помочь. Не просто выслушать, а защитить, если надо. Угроза – понятие скользкое, но то, как дрогнул её голос, как тревожно забегали глаза, не оставляло сомнений – она чего-то опасается.

– Это дал мне Вальков. Герман Сильвестрович, – выдохнула она наконец.

В голове будто вспыхнул фитиль. Всё нутро дернулось. «Что?!» – кричало где-то глубоко, но снаружи я остался камнем. Не моргнул. Только коротко кивнул:

– Знаю этого персонажа. Мудак тот еще… А ты с ним что?

– Приходит на сеансы ко мне, гадать. Разбирается, как он сам говорит, в своей «заблудшей душе».

– Гадать? Серьезно? – я вскинул бровь.

Современный мир продолжал удивлять.

– Да, а что?

– Прости, я думал ты… ну, шарлатанка. Театр одного хитрого актёра, свечки, заклинания, дымок для атмосферы.

– Не совсем, – спокойно ответила она. – Конечно, я могу и вайба поддать – полумрак, шелест карт. Но это же не просто так примочки – это нужно, чтобы человек открылся. Чтобы чуть-чуть поверил. А дальше… дальше дело не в картах. Люди приходят ко мне не потому, что безоговорочно верят в магию. А потому, что им не с кем поговорить в современном муравейнике. Они хотят чуда, и я им его даю.