Древо миров братьев Камковых. Том 5. Возрождение

Прибытие такого количества эльфов, тут же сказалось на всем окружающем пространстве, постепенно наполняя его жизнью, движением и аурами, что сплетались с окружающими растениями, добавляя им энергии и позволяя продуцировать новую животворную Силу, концентрической волной разбегавшуюся от центра к его периферии, по капле оживляя и пробуждая Золотой Лес, напаивая его новыми магическими соками. Деревья, трава, цветы, местные букашки и даже мелкие звери, словно просыпались от долгой спячки, добавляя движения и суеты, к потихоньку располагавшимся на новом месте эльфам. Я видел, что потребуются годы для полного восстановления всего этого растительного богатства Нового Дома, для сотен и сотен эльфов, моей жены и нашего с ней будущего ребенка.

Мы с Лучиэниэлью заняли центральное Древо, что возвышалось над всеми остальными, так же весьма немаленькими своими собратьями, и никто не стал не только возражать, но даже не видно было ни одного косого взгляда или каких-либо признаков недовольства. Старый Глава Дома Северной Звезды сложил с себя полномочия еще перед нашим отбытием из мира Пента, и теперь, на новом месте, уже мне с женой, предстояло основать новое, свое собственное Королевство…

…Эльсинор и Лендолас вошли в наши с женой покои Дворца Эльвинстоун, незадолго до нашего отбытия, когда все уже было готово и я как раз собирался выходить в астрал, чтобы там уже дожидаться Морона.

– Драгорт! – Эльсинор как-то совсем уж вяло поприветствовал меня и свою дочь, тяжело опускаясь в глубокое плетеное кресло, стоявшее у окна.

– Владыка! – Я склонил голову и, следуя его жесту, уселся напротив него, в точно такое ж кресло, взяв в руку кубок с нектаром, стоявшим на разделяющем нас, низком, круглом столике, а второй кубок протянул Владыке.

– Мне горько осознавать, что я вижу вас в последний раз. С тех пор, как я узнал тебя, Драгорт, прошло не так уже много времени, особенно по меркам моего народа, но за этот короткий период, случилось столько всего, что некоторым хватило бы на целую жизнь. Мы, лесной народ, привыкли жить в несоизмеримо более плавном и спокойном ритме, чем твоя раса, а твое появление в нашем королевстве привнесло в него элемент хаоса. Не стану отрицать, что я всеми силами пытался упорядочить и направить тебя и твою неуемную энергию в благоприятное для своего народа русло и в основном даже преуспел в этом. Но по законам мироздания, всякая созидающая Сила Порядка, идет рука об руку с деструктивной Силой. Возможно, что именно следствием этого и стал прорыв первородного Хаоса в наш мир, для которого ты стал своеобразным катализатором, разгоняя события до скоростей, чрезмерных даже для расы родных тебе людей.

– Смею предположить, что сейчас все последствия мной устранены, а с моим уходом, этот мир вернется к Равновесию.

– Возможно… Со временем…да, – Эльсинор медленно кивнул, при этом снова наклонив, едва заметно, свою голову к правому плечу, как делал это всегда, когда прислушивался к чему-то, слышимому только одному ему. – Но я здесь не по этому поводу!

Он дал знак стоявшему за его плечом сыну, и тот вытащил из-за пазухи и бережно протянул мне ярко светящийся, как полуночная звезда на ночном небосклоне, хрустальный фиал. Я пригляделся, стараясь магическим зрением отсечь струящееся из сосуда сияние, и, наконец, смог разглядеть внутри него истинный источник света. Это был крохотный, не больше мизинца, древесный росток. Он, словно живой, тянулся к запечатанной с помощью какой-то хитроумной магии крышке, расставляя для опоры, в бока фиала, свои крохотные листочки, упирающиеся своими кончиками в стенки, которыми он и удерживал себя в вертикальном положении. Едва заметные, полупрозрачные корешки, тонули в сверкающей живительной магией жидкости, которая плескалась на дне, от каждого движения руки наследного принца.

– Это побег самого первого Древа Великого Леса. – Промолвил Владыка, с нежностью во взгляде сопровождая фиал, который перекочевал из рук Лендоласа в мои. – Посади его в том месте, что он сам себе выберет, и частичка благодати моего народа прибудет с вами, дети мои, на все времена, что вам отпущены. – Эльсинор оглядел нас с женой, что подошла ко мне, чтобы поближе рассмотреть этот чудесный фиал.

Я бережно спрятал Дар у своего сердца и почувствовал, как от него распространяется Сила, густо замешанная на невообразимом букете из Любви, Радости бытия и Умиротворении. Эти чувства, что я испытывал каждый раз, когда оказывался внутри ауры Великого Леса, были сейчас сконцентрированы в небольшом сосуде, что нежно согревал самую мою сущность. Мне сразу стало намного легче, а тягость разлуки с мега разумом, что стал для меня более чем родным, немного отпустила, как отпускает своего отпрыска любая Семья, когда он достигает душевного совершеннолетия и сам почувствует в себе Силы уйти, чтобы основать, со временем, свою собственную Семью.

Лучиэниэль и Лендолас, как завороженные, наблюдали за перемещением этой крохотной частички своего прародителя и дружно выдохнули, как только фиал скрылся под моими одеждами, что приглушили свет от этого дитя Древа. Я же медленно поднялся и со всем возможным пиететом опустился на колено перед Владыкой:

– Благодарю Вас от всего сердца. Великий Лес сделал нам с женой лучший подарок, какой можно было бы только придумать. Я сохраню его, перенесу через астралы и лимб, чтобы дать этому ростку жизнь в новом для него мире. Уверен, что он найдет общий язык с тем Золотым Лесом, что ждет нашего в нем появления.

– И Золотой и Великий Леса – суть Первые обиталища расы эльфов, в том или нашем мире, независимо от того, лесные, речные, или даже высшие они, по своим предпочтениям к стихиям магии, а соответственно и среде своего обитания. Даже я не могу проследить в будущем судьбу подобного, по потенциальной мощи Создания, как этот росток, но искренне верю в то, что Великий Лес не ошибся, пожертвовав частичкой жизненной Силы одного из самых своих древних и сильных Древ, что сейчас заключена в этом крохотном Ростке.

Я еще раз склонил голову, принимая великий Дар, но в этот раз, уже в сторону шумевшего листвой Древнего Леса, который виднелся сразу за окном наших с Лучиэниэлью покоев. Сейчас он плавно раскачивал ветвями своего края опушки, словно маша нам всеми своими руками на прощание. В моем сознании тотчас растекалась приятная истома, как после удачно проведенной медитации, проходившей в месте, идеальном по благоприятности разлитой в нем Силы, при полной синергии оной и моей сущности. К моему огромному сожалению, с подобным мега разумом нельзя было просто взять и поговорить. Течение процессов в нем проистекало слишком медленно, и слишком сильно отличалось от мыслительного процесса людей и даже эльфов. Но общий фон, исходившей сейчас от него, я с ответной благодарностью, легко уловил.

Великий Древний Лес прощался со мной. Прощался, не о чем не сожалея. Он навсегда прощался с членом своей Семьи, подарив ему, то есть мне, самое дорогое что только смог – частичку самого себя…

Глава 8. Мир Аннатара. Новые знакомства со старыми знакомыми.

Следующие дни прошли в ожидании прибытия через пентаграмму иномирцев, что когда-то послужили вместилищем осколков памяти Аннатара. Конечно, ни он сам, ни Мортос не сидели в подвале Черной башни, сложа руки, в ожидании, когда же, наконец, пентаграмма сработает. Дел было море, и каждый выполнял тот объем работы, что был ему по плечу и соответствовал его силам и компетенции. Но прибытие пополнения становилось все более актуальным, ввиду того что рук и мозгов катастрофически не хватало, в постепенно развивающемся пространстве, его слишком медленно, но все же упорно возрождающейся страны.

Аннатар понимал, что для ускорения процессов необходим все больший штат работников, как для его штаба, так и для решения повседневных задач. Этот дефицит, особенно грамотных, способных руководить разнообразными процессами кадров, будет дальше становиться все более насущным и критически важным. В связи с этим, он еще раз посетил крепость Умар, и там подобрал несколько профильных работников и подмастерий, которым поручил часть строительных работ, для восстановления хозяйственных построек, а точнее для возведения их заново. К сожалению, этот едва живой мир, не мог предоставить не только нужное качество, но и даже минимально необходимое количество работников, что были ему необходимы.

Кроме того, во время этого визита, Аннатар еще раз поговорил с Хомуном, уже воплоти. Еще во время его первого визита в лавку купца, в памяти у него засела заноза, которая при каждом обращении его к этому участку разума, постоянно свербела и не давала покоя. Существовал определенный диссонанс, между поведением и речами купца в разные моменты времени, что только усилился, после того как Мортос поведал ему об их первой встрече в Гарте и о том поручении, что выдал ему тогда Хомун, для активации навершия его древнего жезла.

(подробнее об этих событиях можно прочитать в 3 и 4 томах данного романа)

Аннатар понимал, что простым совпадением, активация жезла, приведшая, по сути, к активации алтаря, который впоследствии стал центропунктом Трискелиона, быть не могла. А поскольку к этому просто не мог не приложить руку или еще что-то Орфенор, выходило, что Хомун явно либо знал что-то об этом, либо невольно послужил ненадолго аватаром божественной сущности. Следовательно, должны были остаться следы, а возможно и нити, что просто так, в одночасье не развеиваются, особенно если учитывать ту мощь, что представляла собой подобная личность, как бог Огня.

К сожалению, оперирование Силами на подобном уровне, было пока что Аннатару не под силу, хотя он и стремился всегда к совершенству, прилагая порой запредельные усилия, понимая, что только так сможет когда-нибудь если не сравняться, то хотя бы приблизится к сущностям подобного порядка. Вот и сейчас, стоя перед купцом и ведя с ним совершенно не важный по смыслу разговор, он до боли в глазах, причем не только физических, всматривался в ауру купца. Он пытался в мешанине естественных энергетических потоков, уловить мельчайшие следы воздействия на разум этого человека божественной силы, или хотя бы какой-то чужеродной магии.

Попутно, он отметил некогда упущенный потенциал купца, в виде потухшего в детстве, при физиологической перестройке юношеского организма во взрослую особь, крохотного дара, что мог, при надлежащем и своевременном развитии, превратить этого человека, пусть в совсем слабенького, но мага, или на самый худой конец – в знахаря. Этот дар, кто-то совсем недавно использовал, превратив потухшие угли в искру, что еще трепетала внутри его астрального тела, а точнее будет сказать, астрального зародыша. Это был след, но персонифицировать его, или тем более еще раз раздуть эту искру, чтобы прочесть былое воздействие, было под силу лишь богу.

Становилась все более актуальной проблема добычи из этого мира аналога манны, то есть божественного аналога магической энергии, что продуцирует население, при истовой вере и при персональных кому-либо молитвах. Такие планы тоже были в глобальном сценарии Аннатара, но в более отдаленной перспективе. Для получения праны, а именно об этом сейчас он думал, следовало покорить этот мир, причем не силой оружия, а скорее ярким светом культа его личности. Он, в этом мире, должен будет стать тем, кто возродит, заселит и наладит в странах жизнь, поведет их обитателей за собой, наметит им цели и задачи, заставляя не силой, но убеждениями, жить в этом мире по тем законам, что он уже наметил для него. Только в этом случае, если население этого мира возродится под его неусыпным контролем, под его чутким руководством и возблагодарит его за все то, что он ему дал, у него появится личная паства. И именно для неё он, Аннатар, со временем, культивируя и незаметно, исподволь обожествляя свою личность, продолжая заботиться о ней, помогать и защищать, он может стать богом. И вот тогда к нему, через воздвигнутые в его честь, по доброй воле самой паствы, храмы и алтари, потечет по крупицам, та самая долгожданная прана.

Та прана, что в отличие от манны, позволяет творить. Только ей подвластны те чудесные процессы, что отличали действия богов от заклятий, пусть даже самых сильных магов. Имея в своем распоряжении прану, можно будет с нуля создавать не только материальные объекты, но и даже существ, причем не только животных, но и даже наделенных душой и развитым сознанием. Тех же людей, гномов и даже, прости Создатель, эльфов. Имея прану, можно мановением своей длани, творить истинные чудеса, являя Волю свою, для сотен, тысяч, а может и миллионов восхищенных созданий, которые своей верой, напитают его в ответ, еще большей божественной энергией.

Аннатар скривился, стоило только его мыслям коснуться ненавистных ему, еще по его прошлым воплощениям, Первородных созданий. Конечно же, он отдавал себе отчет, что эльфы, как не крути, самые сильные и самые прогрессивные создания, для любого из магических миров. Благодаря их уникальным сущностям и практически неиссякаемому долголетию, они были способны создавать самые мощные артефакты, использовать высшую, то есть почти божественную магию, о которой иные расы, могли лишь мечтать. В своем искусстве, высшие эльфы достигли практически божественного уровня в магии стихий природы, уступаю лишь богам, в работе с одушевленными созданиями. Но в то же время, их характер и идеалы, прописанные под копирку всеми Творцами, в основе своей, чаще всего шли вразрез с его собственными представлениями об идеальном мире, который он, в очередной раз, решил построить здесь и сейчас.

Вспомнив, зачем он тут и отринув на время несвоевременные размышления, что увели его в сторону от текущей задачи, Аннатар снова углубился в исследование стоявшего перед ним торговца. Допустив не самую маловероятную, из видимых ему, возможных нитей развития будущего для данного индивидуума, он оставил крохотную, едва заметную закладку, в сознании купца. После чего, он покинул его лавку, завершая наконец-то, начавший его тяготить, своей бессмысленностью, их пустопорожний разговор. Он не сомневался, что тот, кто возможно, еще раз решит использовать этого человека для своих целей, увидит ее, а прочитав заложенную в ней информацию, выйдет с ним на связь.

Мортос, едва завидев вернувшегося порталом хозяина, побежал ему навстречу, уже издалека сигнализируя о том, что давно ожидаемый улов, наконец, попался в расставленную сеть. Аннатар поспешил внутрь Черной башни, следом за спускавшимся в подвальный зал, счастливым некромантом.

Внутри пентаграммы стоял воин, в кольчужном доспехе, явно гномьей работы, где вместо колец, плетение его было сделано с помощью тонких, стальных чешуек, цеплявшихся друг за друга своими расщепленными и загнутыми внутрь концами. Доспех, благодаря этому, оставался подвижным, не мешая воину во время боя, выполнять сложные движения, но в отличие от классической кольчуги, из-за своей монолитности, он хорошо защищал хозяина не только от ударов холодным оружием, но и от стрел, и даже от самых тонких стилетов.

Отдав должное тонкой работе подгорных мастеров, создавших этот явно уникальный, сделанный под конкретного человека предмет экипировки, взгляд его сместился ниже, задержавшись на полуторном мече. Оружие, висевшее на его поясе, было сделано из редкого металла, происхождение которого было бы понятным, хоть и редким, если бы не мелкие вкрапления силы, которые со временем, под воздействием сложных энергетических процессов, слились в тончайшие энергоканалы, превратив его хоть и в слабый, но магический предмет.

Благодаря памяти осколка, вернувшегося во время Ритуала к нему из того мира, из которого прибыл сюда этот воин, Аннатар знал историю создания меча. В процессе ковки, сам осколок приложил, если так можно было выразиться, свою руку, к созданию этого предмета. Но в том процессе, звездный металл еще не содержал магической составляющей. Тот мир, попросту не обладал, в своей энергетической структуре, свободной энергией, необходимой для оперирования ею, а потому любые, даже потенциально одаренные маги, по своему рождению, не имели возможности развивать свой дар, из-за невозможности накапливать манну. Но с мечом это правило почему-то не сработало.

Аннатар видел те каналы, что могли образоваться только под воздействием силы. Причем эти каналы были не в виде зародышей, а проработаны, а, следовательно, использовались, причем не единожды. Конечно, они были тонкие, слабые, и скорее даже рудиментарные, но они были, и более того, хозяин оружия пользовался ими, пусть даже не совсем по назначению, хотя сам магией и не обладал, что было видно Аннатару невооруженным взглядом. Возможно, ко всему этому, опосредовано, приложил силу проведенный Ритуал, а может кто-то, или что-то еще.

Он обратился к осколку своей памяти, но не увидел в нем ответа на этот вопрос. Его осколок покинул тот мир еще до того, как выброс остаточной силы Ритуала, мог оставить эти следы на мече. Оставив дальнейшие размышления об этом на потом, Аннатар бегло осмотрел самого воина. Он заметил присутствовавшие в энергетике его тела, следы от контролирующих энергоканалов своего осколка, выдернутых затем им же, за ненадобностью. Он увидел, оставшиеся от этого варварского извлечения шрамы на его теле, и поставил небольшой плюс воле этого человека, сумевшего пережить эту внезапную и наверняка, весьма болезненную операцию. Воин стоял, не двигаясь с места, вытянувшись во фронт.

– Стэн, как я полагаю? – Задал Аннатар вопрос, видя, что человек не спешит открывать рот первым.

– Барон Стэн, с Вашего позволения! – Глухо ответил воин, не меняя своего положения.

– Ты знаешь, кто перед тобой и где ты оказался? – Аннатар рассматривал воина, пытаясь пока без магии, составить о нем первоначальное впечатление.

– Догадываюсь. – Воин все еще продолжал стоять в первоначальной позе, словно находился на воинском смотре.

Человек был явно немногословен и Аннатар пока не понимал, было ли это чертой его характера, или следствием переноса в новый мир и соответствующее этому недоумение. А может быть, это была простая осторожность, вполне естественная, для непривычного окружения. Можно было бы оставить вводить в курс этого человека Мортоса, но Аннатар решил потратить еще немного времени, для взаимного знакомства с потенциальным помощником, который вполне мог получиться из этого хмурого воина, прошедшего пусть небольшую, но, тем не менее, немаловажную школу жизни, от простого сотника, до одного из руководителей общемировой войны.

– Меня зовут Аннатар, я хозяин этих земель. В этом мире, пока еще не слишком заселенном, нам предстоит много работы, и начинать ее приходится практически с нуля. Твои знания, опыт и наше заочное знакомство, говорят мне, что наше взаимодействие сложится успешно. В моих планах, тебе отводится роль полководца и моей правой руки, в вопросах, касающихся военного дела и подготовки неминуемых баталий. Сразу скажу, что война – это лишь крайний случай, если речь идет о населяющих этот мир людей. Воевать, по большей части, нам придется не против них, а скорее даже за них, планомерно уничтожая многочисленных тварей и порождений тех темных сил, что заполонили континенты за весь тот период, когда никто не мог, или не хотел дать им достойный отпор.

– Война – это моя жизнь. Я старый воин, прошедший многочисленные схватки, как с тварями, так и с бандитами. Но когда я захотел уйти на покой, завести семью и детей, она вновь пришла ко мне, уничтожив мою семью и снова став моей судьбой. Сейчас я понимаю, что в этом или любом другом мире, она вернется ко мне, а мои попытки поиграть с судьбой в прятки, приведут лишь к очередным потерям среди близких мне людей, которых я теряю, даже не успев привыкнуть к иной, мирной жизни. Мой старый мир разрушен, мой путь там окончен и уже покрыт тленом и пеплом, а сюда я прибыл по велению меча, сердца и своей судьбы.

Аннатар кивнул, принимая слова этого мрачного человека, за согласие. Он повернулся, обращаясь уже к неподвижно стоящему, за его правым плечом Мортосу, произнеся четко и повелительно:

– Подготовь покои и экипируй этого достойного воина, как полагается. Сегодня пусть он отдыхает, а завтра познакомь его с нашими владениями, дай ему карту, пусть он объедет все наши пограничные земли и посетит все древние укрепления. Я буду ждать список всего того, что ему понадобится, для организации военной инфраструктуры и восстановлению старых фортификаций. А также, я жду от вас обоих, предложений по постепенному наращиванию нашего будущего воинства, устройству складов, организации припасов, и созданию тыловых частей обеспечения.

Глава 9.

Мир Аннатара. Прибытие Стэна.

Теперь каждый день я слышал визгливые звуки пилы и стук топоров плотников, буханье молотка каменщиков и бравое гиканье строителей, поднимающих вверх очередной камень, пачку досок или тяжелое бревно. На юге от Черной башни возводилось одновременно с десяток построек, половина из которых будут впоследствии мастерскими, а чуть дальше уже поднимутся рубленые хижины для работников этих самых мастерских.

Я взял на свое попечение парочку расторопных людей, которые, наконец-то освободили меня от самых простых, но занимающих слишком много времени повседневных забот, связанных с обеспечением нас всех водой и горячей пищей. Готовить на всю нашу постепенно разрастающуюся ораву, у меня уже просто не было времени. Я целиком погрузился в проблемы строительства, контроль над подготовкой всех необходимых для этого материалов и отслеживанию самих работ по возведению деревянных и каменных лесопилок, столярных мастерских, кузней, складов и жилых домов для специалистов и каменщиков, уже добывающих камень из примыкающих к нам скал, а затем обрабатывающих его, для придания им нужных для строительства форм.

В первую очередь мы строили те мастерские, которые позволят нам уже не зависеть от поставок материалов извне, для все расширявшейся стройки. Добычу камня мы наладили быстро, а вот столярки, с их сложным инструментарием, приходилось возводить тщательно и скрупулезно, чтобы в небольших по размеру постройках, не только уместить, но и грамотно разместить, весь ассортимент оборудования для распилки и разгонки стволов на доски и брус.

В окрестных заболоченных низинах, наши специалисты нашли необходимую нам глину, а на плоскогорье Горгот, не было недостатка в песке, пусть не речного, но вполне годящегося для строительства. Единственное, чего действительно нам не хватало, так это рабочих рук и специалистов, для осуществления всех наших, даже самых ближайших планов, не говоря уже о дальнейшей перспективе.

Зато кроме текущих забот и проблем, уже следующий день, принес нам долгожданную радость. Аннатар, как это бывало в последние дни очень часто, снова портанулся в Умар, за очередной порцией инструментов и редких материалов, а главное – для поиска новых работников, недостаток которых в последние дни стал совсем уже катастрофическим. А я с утра пошел на нижние этажи башни, для инвентаризации наших быстро скудеющих остатков. Когда я спустился на подземный этаж, где мерно горела пентаграмма, то увидел, что ее цвет несколько изменился, а сияние постепенно усиливается, поднимаясь от пола уже на несколько футов.

Я выскочил наружу, чтобы позвать Аннатара, который как раз в это время должен был уже вернуться. Оглядевшись, я заметил его стоящего в отдалении, с небольшой группкой людей, которых он, со все большим трудом, но еще умудрялся находить в Умаре и уговорить переехать к нам. Я замахал руками, стараясь привлечь его внимание, и вскоре добился своего. Как только он достиг подножия лестницы, я повел его вниз, попутно рассказывая, что пентаграмма уже запустила процесс переноса.

Когда мы спустились в зал, внутри пентаграммы уже стоял человек, одетый в темный чешуйчатый доспех, полностью закрывающий его тело и конечности. Я не был специалистом в ковке, но даже меня поразила филигранность работы неизвестного мастера, очень точно и аккуратно подогнавшего броню по фигуре мечника. То, что это был именно мечник, явственно выдавал его полуторник, выкованный хоть и с куда меньшим мастерством, чем его броня, но, тем не менее, гораздо лучше, чем любое оружие, что я встречал в лавках Умара, или тем более Грохара. Самым интересным мне показался сплав из которого был сработан меч. Сталь была черной, с вкраплениями каких-то примесей, искрившихся в угасающем уже свете пентаграммы, подобно мелким звездочкам.

Фигура мечника выдавала в нем бывалого воина. Его плечевой пояс и ноги были развиты весьма характерно, а скупые, плавные движения, выдавали в нем мастера боя. Разглядывание мое прервал начавшийся диалог Аннатара и Стэна, как его назвал мой повелитель. В основном говорил Аннатар. Стэн же выдал не более пары слов за все это время, но в самом конце произнес достаточно длинную тираду, в которой, сетуя на свою судьбу, согласился на предложенную ему службу.

Аннатар кивнул в знак того, что принимает под свое покровительство нового слугу. А затем он развернулся ко мне и произнес: