Неугомонная покойница

Глава 13

«Магазин алкогольных напитков Бетти» располагался в обветшалом строении, которое я приняла бы за старый амбар или заброшенный склад, если бы не знак, установленный в конце проселка в нескольких минутах езды от дома Дороти. Поскольку она регулярно туда заезжала, служба безопасности давно там все осмотрела, и теперь нам оставалось подождать всего несколько минут, пока офицер Чои (женщина с конским хвостом) быстро все обойдет. Она ехала на отдельной машине, а нас на черном «Линкольне» вез другой охранник – пожилой, с ежиком седых волос, куда больше соответствовавший моим представлениям о том, как должен выглядеть телохранитель. Его звали офицер Доннелли, и я сидела рядом с ним на пассажирском месте, потому что не хотела тесниться сзади с Дороти и Питером. За всю поездку никто не проронили ни слова.

– Все чисто, – внезапно объявил офицер Доннелли (полагаю, продублировав сообщение офицера Чои в наушнике).

– Вы не против, если я останусь? – произнес Питер. Я обернулась – он с извиняющимся видом держал в руке телефон. – Надо сделать деловой звонок.

Дороти наградила его долгим взглядом искоса, прежде чем выбраться из машины. Питер подмигнул мне.

– Развлекайтесь.

И я тоже вылезла на воздух.

* * *

– А чем конкретно занимается Питер? – спросила я, когда мы подошли к строению.

– Прекрасный вопрос, поинтересуйтесь у него. – Дороти открыла дверь, и на нас хлынул поток теплого влажного воздуха, который я нашла весьма приятным. – Если получите прямой ответ, расскажите и мне, я сама теряюсь в догадках.

Интерьер «Магазина алкогольных напитков Бетти» напомнил библиотеку моего колледжа или закоулки моих любимых книжных магазинов. Он представлял собой темный лабиринт узких проходов, вдоль которых от пола до потолка громоздились полки, прогибающиеся под весом алкоголя. Конечно, по сравнению с книгами выпивка – это шаг вниз. Но очень небольшой.

Раскланявшись со старой каргой с квадратной челюстью, заполнявшей какой-то гроссбух (самой Бетти?), Дороти с уверенностью направилась вперед. Вина были расставлены по сортам, и мне то и дело приходилось сглатывать слюну, пока мы прокладывали себе путь по внутренностям магазина.

– Как вы относитесь к каберне? – спросила Дороти, указывая на большую вывеску «КАБЕРНЕ СОВИНЬОН». Не имея возможности догадаться, какого ответа от меня ждут, я решила ответить честно:

– Я не фанат. Мне они кажутся скучноватыми.

Дороти замерла как вкопанная.

– Слава богу! Если бы мне пришлось выслушивать очередные восторги по поводу «Напа каберне»… Неужели нашелся человек, который меня понимает?

– Однозначно! – воскликнула я.

* * *

Мы стояли в отделе с мальбеком, синхронно склонив головы к плечу, как бывает, когда на небольшой площади перед тобой теснится слишком много соблазнов, но тут у нас за спиной раздались шаги, и мы обернулись.

У возникшей перед нами женщины на сгибе локтя висела пластиковая корзинка с металлической ручкой, словно некий аналог плетеной корзинки Дороти (другой, из «Волшебника Оз»). Сама женщина выглядела так, словно шла с тренировки, но с другой стороны, нынче все так одеваются – в штаны для йоги и облегающее худи («Лулулемон», судя по всему, или что-то в том же ценовом диапазоне). Незнакомка принадлежала к размытой категории «среднего возраста», которая может включить в себя и шестой, и седьмой десяток лет при условии соблюдения диеты, регулярного выполнения упражнений и обильного использования СПФ-кремов, особенно если деньги позволяют присовокупить сюда услуги святой троицы из диетолога, личного тренера и пластического хирурга. Изысканный тон ее волос, скорее медовых, чем светлых, не позволял угадать их истинный цвет. Идеально уложенная стрижка пикси заставила меня заподозрить, что незнакомка пришла сюда прямо из салона. Другими словами: она отлично выглядела, что, учитывая неверное мерцающее освещение магазина, говорило о многом. С другой стороны, выглядела она так же, как и тысячи богатых белых женщин, живущих в Южном Мэне, поэтому я не стала ее разглядывать – мне хватило общего впечатления от тренированного тела и хорошо увлаженной кожи.

Ох как скоро я пожалела о своем недостатке любопытства.

– Дороти!

По ее манере и интонации я предположила, что они знакомы.

Дороти слегка откинула голову назад, взмахнув рукой и улыбаясь: этот жест приятного удивления в ее исполнении я видела бессчетное количество раз – на собраниях или когда она общалась с публикой после дебатов. Но проведя с ней некоторое время, я поняла, насколько этот жест преувеличен: она играла жизнерадостность на публику точно так же, как все скалят зубы, услышав от фотографа: «Скажите “сы-ы-ыр”». Потому что если ты от природы интроверт, которому не так-то просто устанавливать какой-либо контакт, трудно удержаться и не переборщить.

– Привет! – хорошо поставленным глубоким голосом отозвалась Дороти.

– Не могу поверить, что вы проиграли! – воскликнула незнакомка. – Мое сердце просто разбито! – Она схватила не глядя первую попавшуюся бутылку и сунула ее в корзину.

– Спасибо, ваши слова очень много значат для меня. Очень жаль, что я вас подвела.

– Ой, да я не виню вас, я виню того идиота, который выиграл. И виню тех, кто за него голосовал!

– Как вас зовут? – с отработанной легкостью увела Дороти разговор в другое русло.

– Ох, как грубо с моей стороны! Вивиан Дэвис, так приятно наконец-то познакомиться с вами! Мы же соседи, вы не знали?

– Правда?

– У нас с мужем дом за Орчард-Ридж, рядом с баптистской церковью.

Она говорила с восходящей интонацией, которая набирает популярность в наши дни, так что половина ее фраз звучала, как вопрос.

В глазах Дороти зажегся огонек узнавания.

– Но несколько недель назад мы поселились в Хрустальном дворце.

Мне это название показалось таким же странным, как и вам, но Дороти энергично закивала, давая понять, что прекрасно понимает, о чем идет речь.

– Там так красиво, мы в восторге. Вальтеру – это мой муж – потребовалось место, где он смог бы черпать вдохновение. Он – врач, точнее, изобретатель. Сейчас он как раз заканчивает работу над очередным изобретением. Но мне не стоит больше болтать об этом.

Она поджала пухлые губы, явно напрашиваясь на расспросы, но Дороти вежливо ждала продолжения, и тут раздалась мелодия «Cheap Thrills» Сии. Вивиан повернула голову и принялась копаться в крошечной, висящей у нее на плече, сумочке, стоившей, должно быть, тысячу долларов (офицер Чои, стоявшая за ее спиной, сделала едва заметное движение вперед). Когда она вынула телефон, я мельком увидела экран – на фоне кадра с визжащей кошкой значилась надпись «Сука сестра».

Интересненько.

– Я не могу говорить… Что? – Последовала пауза. – Хм-м, дай мне минуту, сейчас подойду. – Вивиан завершила звонок и посмотрела на нас извиняющимся взглядом. – Моя сестра приезжает к нам завтра погостить, а то у нас недостаточно гостей. Одно слово – королева драмы. – Она опустила глаза на экран, возясь с телефоном, и продолжала: – В любом случае, я тут затеяла свой собственный небольшой проект. Чушь, конечно, но забавная. – Он торжествующе подняла телефон вверх. – Я подумала, почему бы не повеселиться, и зарегистрировалась на «Кикстартере». Ну знаете, сайт для краудфандинга?

– Да, конечно, – отозвалась Дороти.

– За пять баксов я пришлю вам видео, на котором на экране моего ТВ появляется будущий президент, а я посылаю его… ну, вы знаете… на три буквы.

– А, понятно, – кивнула Дороти.

Как долго будет продолжаться этот кошмар? А Вивиан тем временем уже зачитывала с экрана:

– За десять баксов я медленно разрежу кухонными ножницами один из его дурацких плакатов. За сто – швырну бокалом красного вина в его картонную фигуру. – Она подняла голову и жестом обвела магазин. – И думаю, стоит взять побольше бутылок, потому что такие фишки цепляют. Ну то есть, конечно, это затея для друзей и друзей друзей. И, конечно, все, что удастся собрать, я отдам на благотворительность.

– Как здорово! – воскликнула Дороти.

– Рада, что вы оценили. – Вивиан подняла телефон повыше. – Вы не против совместного фото?

Я ожидала, что Дороти откажется или по крайней мере предложит найти более нейтральный фон, нежели стена винных бутылок, но Дороти ни мгновения не колебалась.

– С удовольствием!

Она забрала телефон из руки Вивиан – про этот прием я уже успела узнать от предыдущих клиентов: уж если селфи неизбежно, следует взять ситуацию в свои руки и сделать фото самостоятельно, так вы создадите впечатление доброжелательности и благосклонности, но будете знать наверняка, что сделано всего одно фото, под выигрышным для вас углом и с нужного расстояния, плюс вам не придется ждать, пока владелец возится с настройками и ракурсом. Дороти придвинулась ближе к Вивиан, почти соприкоснувшись с ней щекой, но все же сохранив расстояние. Этот маневр она выполнила с несравненным профессионализмом.

Щелк.

Когда она передавала телефон обратно, Вивиан вцепилась в ее руку, и офицер Чои сделала шаг вперед, но Дороти мягко покачала головой.

– Он же покинет пост еще до начала лета, так ведь? – умоляющим тоном спросила Вивиан. – Все так говорят.

– Ну, не могу ничего утверждать…

– Да-да, он должен уйти. – Возможно, дело было в том, что она придвинулась ближе, но я почувствовала, как ее всю трясет от волнения. У нее даже губы тряслись. – Что ж, – она бросила быстрый взгляд на меня, впервые за все это время давая понять, что заметила мое присутствие, – простите, что побеспокоила вас, я просто хотела поздороваться.

– И я рада, что мы пообщались, – ответила Дороти.

Вивиан развернулась и исчезла за поворотом. Дороти демонстративно закатила глаза.

– Похоже, нам понадобится одна из этих корзин. Парой бутылок мы не ограничимся.

Глава 14

Следующие три дня – среда, четверг и пятница – прошли в упорной работе. Каждое утро я просыпалась в полпятого-пять и просматривала сделанные накануне записи. В семь вставало солнце, и как только тьма выпускала небо из своих объятий, я закутывалась и отправлялась в лес на прогулку, подобно тому, как совершала свой бодрящий моцион Элизабет Беннет[18], хотя промерзший неприветливый лес наводил скорее на мысли о Фанни Робин[19]. К счастью, Дороти одолжила мне одно из своих безразмерных пальто – огромное, похожее на шатер, доходившее мне до икр, сделанное из толстой, травянисто-зеленой шерсти, украшенное зигзагообразным узором и вышитыми на лацканах розовыми и пурпурными гиацинтами. Выглядело оно ужасающе, полностью соответствуя описанию, так что вы легко могли представить другую Дороти – Дороти Зборнак[20], – облаченную в подобный наряд во время ее поездок к северу от Майами. Это было настолько возмутительно, беспардонно уродливое пальто, что им нельзя было не восхититься. И замечательно теплое. (В среду один из подручных Лейлы взял ключи от моей нью-йоркской квартиры, слетал туда и, следуя моим указаниям по «фейстайму», упаковал в чемодан нужную мне одежду, включая черное зимнее пальто, которое я носила уже много лет. Но я все равно продолжала брать пальто Дороти.) После прогулки на свежем воздухе я принимала душ, загружала в себя сухой завтрак и следующие три часа работала без перерыва, постоянно подливая себе кофе в кружку. В полдень Труди подавала один из своих простых, но чрезвычайно вкусных обедов, и до пяти часов мы снова погружались в работу. Нас больше никто не прерывал – Питер, источник суматохи, улетел в Нью-Йорк утром среды, и даже те два загадочных происшествия, заметки о которых он выудил из газеты, лопнули как воздушный шарик. Скончавшийся бездомный оказался ветераном войны в Афганистане – газета опубликовала драматическое расследование, в подробностях изложив, как последние пять лет он катился по наклонной и погиб, по всей видимости, от передозировки (вскоре должна была приехать его сестра, чтобы забрать тело, отвезти в родной Огайо и похоронить с воинскими почестями). Что касается пропавшей женщины, то с помощью приложения «По соседству» (великолепный способ сунуть нос в чужие дела, к слову) я обнаружила, что она находится в городе и преспокойно оформляет временный запретительный приказ в отношении своего мужа, предварительно послав ему текстовое уведомление о том, что уходит от него. Судя по всему, он был еще тем козлом, и все, кому было что сказать по этому поводу, выражали радость от того, что Пола избавилась от супруга.

Так что мы привольно располагались каждая на своем конце пухлого дивана, и Дороти рассказывала, а я записывала.

Учитывая ее образ железной леди на публике, я опасалась, что она не захочет – или, хуже того, не сможет – раскрыться передо мной, но в среду она дважды расплакалась, рассказывая о своей матери, и я поняла, что Дороти Гибсон лишена качества, которым могут похвастаться многие мужчины-политики: способности сразу устанавливать личный контакт с большой толпой людей, в любое общественное взаимодействие вносить нотку открытости и доверия. Но многим ли женщинам выпал подобный дар? И разве поколение за поколением нам не вменялось строго разделять общественное и личное? Справедливо ли обвинять Дороти Гибсон в «негибкости», «роботоподобности», в то время как на другом конце спектра притаились обвинения в распущенности, бесстыдстве и легкомыслии, которые преследуют женщин с… да с самой зари цивилизации?

Но и с этим утверждением я не могу полностью согласиться – женщины все-таки не сделаны под копирку, вокруг полно «крутых девчонок», особенно в политике, которые дадут фору самым ловким и обаятельным мужчинам. Данная теория могла послужить прекрасным стержнем для первой части мемуаров (а возможно, и детектива), которая является самой сложной для написания.

Другими словами, работа у нас спорилась, и поэтому меня охватило раздражение, когда в пятницу утром раздался стук каблуков и в библиотеку вошла Лейла с планшетом в руках.

– Помнишь, ты фотографировалась с этой женщиной? – повернула она его экраном к нам. На нем было фото из винного магазина. И хотя его сделали при мне, я поразилась, как неугомонная соседка Дороти – как же ее звали? – умудрилась в нужный момент выпучить глаза и сложить губы в удивленное О. Получившееся выражение показалось мне слегка порнографическим. Еще она, очевидно, использовала фильтр, чтобы кожа выглядела более свежей. Даже винные бутылки на заднем плане казались ярче, эффектнее.

– Да, – без запинки ответила Дороти. – Вивиан Дэвис, живет на Орчард-Ридж, но временно остановилась в Хрустальном дворце. Мы встретились с ней у Бетти.

Все эти дни Дороти по полной демонстрировала чудеса своей памяти, так что я уже перестала удивляться.

– Оу. – Лейла убрала планшет. – Ну ладно, просто хотела удостовериться.

Я осознала, что, возможно, в мире существует столько же поддельных фото Дороти Гибсон, сколько подлинных.

Дороти вздохнула и подняла на Лейлу взгляд.

– Полагаю, я могла отказаться или заставить ее сфотографироваться снаружи. Но в чем дело? Что, опять пошли слухи о том, что я алкоголичка? Так не в первый раз.

– Не-е-ет, проблема не в выпивке. Я хочу сказать, люди и про это пишут, но я побеспокоила тебя не из-за такого пустяка.

– Так из-за чего тогда ты меня побеспокоила? – отрывисто уточнила Дороти.

Мы с Лейлой перекинулись взглядами. Я приподняла брови в, как я надеялась, сочувственном выражении – каким-то образом за эти пять дней я тоже вошла в совещательный комитет детей Дороти.

– Да ничего такого, – небрежно ответила Лейла. – Просто эта женщина умерла. – И она сделала шаг назад, наблюдая за последствиями брошенной ею гранаты.

Дороти широко распахнула глаза.

– Правда?

Лейла кивнула.

– Самоубийство. Муж нашел ее вчера в ванной с пустой баночкой из-под снотворного.

– Ого, – выдавила я.

Дороти медленно кивнула.

– Действительно «ого».

– Скоро об этом напишут и крупные издания. – Лейла водила указательным пальцем по планшету. – Похоже, она была зарегистрирована на «Кикстартере».

– Да, она упоминала, – подтвердила Дороти. – Но вроде бы больше ради забавы.

– Да, понимаю. – Лейла фыркнула. – Видела, что она обещала сделать за тысячу долларов?

– Нет, что?

– Одеться как Чудо-женщина и привязать себя с помощью лассо к ограде Белого дома. Впрочем, примечание гласит «по крайней мере, к ограде моего собственного дома». Прелесть какая. – Она пролистала дальше. – Планировалось собрать миллио-о-о-о-о-он долларов с шестью О. Полагаю, это Остин Пау… Ого! – Она подняла голову. – Вы знаете, сколько собрал этот проект?

– Десять тысяч? – попробовала угадать я, предположив, что смерть Вивиан привлекла к нему внимание.

– А не хочешь сто тысяч? И сумма растет. В буквальном смысле, пока мы разговариваем, накапало еще две. – Лейла покачала головой. – Ненавижу интернет. – Она заткнула планшет под мышку, как администратор ресторана – ламинированное меню. – Ну тогда мы просто подождем, пока дело не утихнет само.

Дороти кивнула.

Лейла направилась к дверям, а я начала разыскивать в записях, на чем мы остановились.

– У нее остались дети? – уточнила Дороти.

– Нет, я проверила.

– Ну и хорошо.

Лейла снова развернулась к выходу, но вдруг остановилась и пристально взглянула на меня.

Почти сорок лет неврозов выбили заглушку, и едкий огонь потек у меня по внутренностям, подобно горящему маслу, вылитому со стен осажденной крепости. Понимаю, сравнение патетическое, но я пытаюсь передать охватившую меня тревогу. С безошибочным инстинктом подростка, над которым глумились в школе, я поняла, что Лейла собирается каким-то образом поддеть или поддразнить меня.

– Так что, Горячий Телохранитель положил на тебя глаз?

– Ох, да ради бога, – перебила Дороти и все же посмотрела на меня с интересом. Теперь я оказалась под испытующим взглядом сразу двух пар глаз.

– Кто тебе сказал? – изобразила недоумение я.

Лейла пожала плечами.

– Да просто услышала. Но я смотрю, ты ничего не отрицаешь. Любопытно.

– Да нечего тут отрицать, – возразила я. Ну в самом деле, с той встречи на лестнице я всеми силами старалась избегать столкновения с Телохранителем и при каждом удобном случае обдавать его холодом – к этому у меня большой талант (не хочу хвастаться, но скажем так – я никогда не страдала от одиночества, хоть и не жаждала внимания).

– Ладно-ладно, не обращай на меня внимания. – Лейла подмигнула, и моя злость на нее только возросла. – У меня просто приступ сволочизма. – И она победно вышла за порог, закрыв дверь.

Я уставилась на экран с ключевыми моментами будущей книги, словно горящими у меня перед глазами, и решилась поднять голову только спустя несколько минут – чтобы обнаружить, что Дороти пристально смотрит на меня.

– Разве было похоже, что Вивиан Дэвис находится на грани самоубийства?

– Мне так не показалось, – ответила я.

– И мне тоже. То, как она спрашивала, как долго сами-знаете-кто будет занимать свой пост… О таком не рассуждают, если через несколько дней планируют наложить на себя руки.

– Но все-таки она явно была чем-то встревожена, – заметила я. – Почти одержима. Может, у нее было биполярное расстройство?

– Или веская причина находиться в депрессии.

Мы еще не настолько сблизились, чтобы я начала разубеждать Дороти, что смехотворно и эгоистично винить себя в самоубийстве постороннего человека.

Лейла снова просунула голову в дверь. Я поспешно опустила взгляд, притворяясь, что поглощена работой.

– Ожидаемо, звонили из Хрустального дворца, завтра там пройдет поминальная церемония, вас приглашают. Событие планируется камерное.

Дороти задумалась на мгновение.

– Полагаю, стоит поехать, – решила она. – Но я бы хотела, чтобы мы поехали вместе, хорошо?

– Конечно, – согласилась Лейла.

– Да я не об этом. – Я подняла голову – взгляд Дороти по-прежнему был сосредоточен на мне. – Я имела в виду вас, мы же вместе тогда встретились с Вивиан. Или вы бы предпочли отказаться?

Поверх ее плеча я увидела, как Лейла старательно пытается стереть с лица обиду и досаду. Я не хотела соперничать с ней, так что я тоже посмотрела прямо на Дороти и дала единственно правильный, на мой взгляд, ответ – и, как ни удивительно, одновременно с тем искренний:

– С радостью поеду.

Часть третья

Вскрытие

Глава 15

Мне всегда нравились похороны. Я понимаю, звучит жутковато, но как и в случае с интервью, для них существует регламент: все мы более или менее знаем, что следует – или не следует – говорить на похоронах. В отличие от большинства собраний здесь от вас не требуется с кем-то общаться, никто не упрекнет вас в социофобии. Добавьте к этому тот факт, что в сравнении с прочими ритуалами инициации (свадьбами, выпускными) похороны длятся недолго и не требуют сложного дресс-кода (например, половина моего гардероба – черного цвета. Вы в шоке, да?) – и вы получите максимально комфортную для меня церемонию.

Мы ехали даже не на похороны, а на поминки. К моему удивлению, Хрустальный дворец и правда располагался по соседству с домом Дороти, хотя их разделяло настолько обширное пространство (каждое владение окружали многие акры леса), что об этом невозможно было догадаться.

И вот спозаранку в воскресенье мы загрузились в «Линкольн», доехали до развилки и направились по левой тропе (можно, можно пойти по любой тропе, высоси, Роберт Фрост!). Она оказалась такой же узкой и извилистой, как и правая, но вдоль нее росло куда больше вечнозеленых деревьев, так что я решила, что их высадили по указанию ландшафтного дизайнера. Из-за них лес казался темнее, и щетинистые ветви бросали на дорогу куда более густую тень, чем любое листопадное дерево в это время года. Эффект усиливал снег, набившийся между иголок (за эту неделю он шел еще дважды, хотя и был не таким обильным, как в первый раз). Стоял один из тех пронзительно-солнечных дней, какие случаются во время резкого похолодания, но сюда солнечные лучи едва доходили, так что возникало ощущение, что мы едем по пещере. А поскольку мы направлялись на собрание по мрачному поводу, мне очень не нравилась тишина вокруг.

Всего два дня назад Вивиан Дэвис навсегда отошла в это безмолвие…

Но почему? Что заставило ее покончить с собой? Дороти была права – мы не заметили за Вивиан суицидальных настроений. Она казалась рассерженной и меркантильной, полной корыстного интереса, который я нахожу отталкивающим, потому что в глубине души не лишена его, пусть изо всех сил и изображаю обратное. Я не заметила уныния и отчаяния, которые вроде как должен проявлять человек, которому надоело жить. Я знала одну женщину, которая покончила с собой: ее душа словно впала в спячку и стала похожа на выдохшееся шампанское или потухший костер.

Но что я могла понимать? Возможно, в случае Вивиан Дэвис затея с «Кикстартером» явилась криком о помощи? Возможно, ее душа была более хрупкой, чем виделось со стороны, и перспектива четырех, а может и восьми лет под новой властью подкосила ее? Уж если я что и выучила за свою жизнь, так это то, как мало я знаю – и особенно как мало понимаю, когда дело доходит до чужих внутренних переживаний.

* * *

Сидевшая на заднем сиденье Дороти повернулась к Лейле (я снова оказалась спереди вместе с мрачным офицером Доннелли):

– Расскажи мне об этих людях. Муж какой-то изобретатель?

Лейла кивнула, и ее блестящая грива упала вперед, когда она наклонилась, чтобы свериться с заметками в телефоне. Или, возможно, она и так знала ответ, а в телефон смотрела просто потому, что привыкла держать перед глазами какой-то экран.

– Вальтер Фогель, родился в Польше, приехал сюда учиться в колледже, да так и остался.

– И где учился?

– В Гарварде. Там же закончил медицинскую школу. Специализируется на дерматологии. Открыл заведение здесь, в Портленде, что может показаться странным выбором, но он создал себе репутацию проверенного специалиста, к которому на косметические процедуры съезжаются возрастные дамы со всего побережья Мэна. По крайней мере, среднестатистические возрастные дамы.

– Эй-эй! Погоди, когда тебе сравняется семьдесят, посмотрим, какие у тебя будут ощущения. Вот эта возрастная дама из Мэна совершенно не против сделать небольшую подтяжку хоть сейчас.

– Да брось, тебе не дашь больше шестидесяти восьми.

Месяц назад Дороти исполнилось шестьдесят девять, поэтому в ответ она запрокинула голову и издала свой фирменный безумный смешок.

– Они с Вивиан поженились три года назад, и заметь – она была одной из его пациенток, именно так они и познакомились.

– На разделочном столе. – Эта фраза вырвалась у меня прежде, чем я задумалась, не слишком ли вышла дурная шутка – вернее, насколько подобная дурная шутка будет уместна. Но Дороти хихикнула, а Лейла подняла ладонь в жесте «дай пять», чем я решительно и ответила.