Академия Драгомир. Возрожденная

Я любила Лолу. В отличии от матери и приближенных слуг, вообразивших, что имеют право меня воспитывать наравне с родителями и наставниками, она никогда не ругалась, когда я воровала что-то с кухни посреди ночи или сидя рядом с ней, ела торты руками, облизывая пальцы. И даже иногда наливала мне полбокала вина, если я бродила ночами по дому, не в силах заснуть после очередного кошмара.

Мне удалось незаметно подняться на второй этаж, не попавшись на глаза maman. Она была бы в ужасе от моего растрепанного вида, а потом весь оставшийся вечер читала бы мне нотации. К счастью, сейчас она была занята более важными делами – контролировала работу слуг и подбирала цветовую гамму скатерти, подходящую под цвет посуды на столе. Ну, или наоборот.

Шагая по длинному коридору мимо жилых комнат и поедая яблоко, я слышала громкие голоса пребывающих гостей внизу. Но ни один из них не принадлежал Кристиану или его отцу. Конечно, я не видела младшего Лайтвуда уже несколько лет, с тех пор как ему исполнилось двадцать, и он уехал учиться в академию военно-магической подготовки. И хоть это было четыре года назад, не думаю, что его голос, впрочем, как и он сам, сильно изменились.

Могли ли ему отменить увольнительную вопреки указу его отца? Или он сам принял решение не появляться сегодня у нас? Все же, как я помню, Кристиан хоть и был гораздо благоразумнее меня, но также не горел желанием связывать со мной свою жизнь брачными узами.

Впрочем, ни одна из причин меня не волновала. Его отсутствие было мне только на руку. Я могла бы разыграть еще один спектакль. Только вот…

Я вновь прислушалась, стараясь из всего этого гомона вычленить родной голос брата. Но его тоже не оказалось в доме.

Приехал или тоже задерживается? Может, я его просто не услышала? Нет, это же Коллин. Будь он тут, мне не пришлось бы искать его по всему дому, он сам бы меня нашел, и я уже повисла бы на его шее. Не стал бы он прятаться от меня в такой день.

Конечно, он мог задержаться в академии вместе с Лайтвудом, ведь они вместе учились, но тогда бы Коллин предупредил. Брат всегда старался приехать раньше, только чтобы поздравить меня в числе первых, если не самым первым из всех. Тогда почему его все еще нет здесь?

Стараясь унять зарождавшееся внутри беспокойство, я мысленно закинула его поглубже и, подойдя к своей комнате, толкнула дверь. Приведу себя в порядок и после поищу Коллина. Возможно, он занят чем-то у себя в покоях или беседует с отцом.

Шагнув внутрь, я пересекла комнату и остановилась у большого настенного зеркала. Распустив растрепавшиеся волосы, наспех собранные лентой, я заплела косу. Но некоторые короткие пряди у лица выбились из прически и завились у висков. Перебросив волосы через плечо, я всмотрелась в свое отражение. Зеленые глаза с серыми крапинками, веснушки, разбросанные по щекам и собравшиеся на носу, длинные темно-рыжие пряди. И почти ни одной схожей с родителями или братом чертой. Мама – обладательница темно-каштановых волос, отец и Коллин – голубоглазые блондины. И только слегка я унаследовала папины черты лица – полные губы и ромбовидную родинку на шее.

Моя внешность была слишком яркой и непривычной для Луксории, где преобладал в основном натуральный светлый, либо же темный, почти черный цвет волос. А такие рыжие как у меня волосы были скорее редкостью. Но несмотря на это (а может и благодаря этому), я всегда считалась одной из красивейших девушек Луксории. И как по мне, мнение людей было вполне оправданным. При этой мысли я улыбнулась своему отражению, отчего серебристые блики в моих радужках засияли еще ярче.

Я отвела взгляд от зеркала как раз в тот момент, когда в мою дверь тихо постучали.

Мое сердце замерло в радостном ожидании.

– Войдите! – крикнула я, развернувшись на месте и раскрыв свои объятия навстречу брату.

Но когда дверь открылась, в проем вместо брата заглянула маленькая женская фигурка.

– Джослин! – выдохнула я одновременно разочарованно и удивленно.

– Привет, – с привычной обезоруживающей улыбкой, близкая подруга впорхнула внутрь комнаты, прикрыв за собой дверь, – Кажется, ты не очень-то рада меня видеть?

– Нет, что-ты, – я подошла к ней и заключила в объятия, уткнувшись носом в ее иссиня-черные волосы, которые девушка всегда носила распущенными. Джослин была ниже меня ростом и тонкого телосложения, отчего со стороны казалась очень хрупкой. И только близкие люди знали, что это лишь обманчивое впечатление, – Я очень рада, что ты приехала.

– Но?… – подруга отстранилась и посмотрела на меня.

Мы с Джослин дружили больше двенадцати лет, и я знала, что врать ей не имеет смысла. Она была чересчур проницательна для своего возраста.

– Я ожидала увидеть брата. Он должен был приехать домой еще вчера вечером, но кажется, его что-то задержало и …

– Коллин тоже не приехал? – перебила она, и в ее голосе я отчетливо различила тревогу.

– Тоже?… Значит, Кристиан…

– Не прилетел, да. Хотя должен был еще позавчера. Отец не смог связаться с ним по ментальной связи, и академия тоже молчит.

Джослин отстранилась от меня и присела на край кровати.

– Утром отец отправился в здание Совета. Хочет попробовать пробиться до связующих каналов академии. Мы с мамой приехали вдвоем.

Я слушала подругу, обняв себя за плечи и задумчиво уставившись в стену напротив. Значит, о Кристиане тоже ничего не известно. Что могло произойти? Знают ли об этом мои родители? Если да, то почему ничего не сказали мне о пропаже брата? Не хотели волновать?

Нервно теребя ткань платья, я присела рядом с подругой.

– Считаешь, что-то произошло? И их не просто задержали по учебе?

По напряженному выражению лица подруги, которая явно волновалась за своего брата также, как я за Коллина, я уже поняла, каков будет ее ответ. Но Джослин, так ничего и не сказав, обернулась и посмотрела на меня уже с улыбкой, от которой не осталось ничего от прежнего волнения.

– Нет смысла гадать, Аделин, и накручивать себя попусту. Мы еще точно ничего не знаем. Если бы и в самом деле случилось что-то ужасное, родители не стали бы это умалчивать. А даже если и так, Кристиан и Коллин – наследники двух сильнейших родов, они в состоянии постоять за себя.

Я прислушивалась к словам подруги в надежде унять отголосок плохого предчувствия, но не они, не мои собственные увещевания о том, что Джослин права, не возымели никакого результата.

Видя мои сомнения, подруга положила свою ладонь на мои пальцы и сжала их в ободряющем жесте.

– Отбрось дурные мысли. В такой день ты точно не должна грустить, – Джослин поднялась, и взяв меня за руки, поставила на ноги, – Тебе сегодня двадцать, Аделин. Поверить не могу…

– Ты старше всего на полгода, а говоришь, словно моя maman, – со смехом заметила я.

– Мне просто не верится, что мы с тобой уже совершеннолетние, и теперь никто не будет контролировать нашу жизнь и …

– Твою жизнь, Джослин, – поправила я ее, – Я же скоро сменю одного надсмотрщика на другого. Или ты забыла, что через месяц у меня свадьба с твоим братом?

Подруга сморщилась буквально на мгновение, после чего ее лицо снова приняло невозмутимый вид, и Джослин, потянув за руку, подвела меня в центр комнаты.

– Давай-ка приведем тебя в порядок. Где ты уже успела так испачкаться? – девушка открыла дверцы шкафа и принялась перебирать мою одежду. Пока я задумчиво пыталась оттереть пальцем мутное пятно на подоле, которое не заметила ранее, Джослин уже вытащила новое платье красивого изумрудного цвета с золотой вышивкой и протянула мне, скомандовав, – Переоденься.

Я скинула платье, в котором проходила с утра, и молча влезла в то, которое подобрала подруга. Подозрительно поглядывая на Джослин, я отметила, что по мере взросления в девушке стали проявляться черты ее брата. Даже командный тон голоса, по крайней мере тот, который я еще помнила, теперь звучал и в голосе Джослин.

Подойдя ко мне со спины, подруга принялась зашнуровывать корсаж на платье. Когда она дернула слишком сильно и из моих легких будто выпустили весь воздух, я хрипло выдохнула.

– Прости, – Джослин ослабила завязки и следующе ее движение было уже более аккуратным, – Аделин… Честно говоря, я надеялась, что ты поменяла мнение о Кристиане, – растягивая слова, произнесла подруга, – Да, я помню, что вы не ладили в детстве…

– Не ладили?! – услышав это, я обернулась к Джослин и посмотрела на нее недоуменным взглядом, – Джослин, он столкнул меня в овраг и я сломала руку!

– Аделин, вы были детьми…, – я спиной почувствовала, как подруга закатила глаза.

– Поправочка – я была ребенком. Кристиану на тот момент уже исполнилось тринадцать.

– …И, по его словам, – продолжила она, не обратив на меня внимания, – так он хотел помочь тебе высвободить магические способности.

– Да, у него великолепно это получилось, – теперь настала моя очередь закатывать глаза.

Потому что никаких магических способностей у меня тогда не проявилось. Так же, как и сейчас. Что, к слову, до невозможности озадачивало всех моих преподавателей и гувернеров. Я же прекрасно без них обходилась, потому что магия была необходима, в основном, старшим наследникам мужского пола, которые составляли военную силу Луксории. Женщин же, владеющих магией, отправляли в магические учебные учреждения, только чтобы те научились управлять своими способностями, а на защиту границ они могли отправиться по желанию. Я была второй наследницей и магией не владела от слова совсем, поэтому отец счел это еще одним обоснованным поводом, чтобы выдать меня замуж.

– Да, я знаю, что Кристиан время от времени может вести себя как последний засранец, и, поверь мне, он тоже не в восторге от вашей помолвки, – Джослин последний раз затянула завязки на платье и повернула меня к себе лицом, – Но он, как наследник старейшего рода, осознает всю ответственность перед семьей и не рушит свою репутацию в пух и прах лишь для того, чтобы избежать вашей свадьбы.

Я изумленно уставилась на подругу, пока та совершенно равнодушно распускала мою косу и пыталась уложить вьющиеся локоны по плечам.

– Да-да, я видела Лиама, выбегающего из конюшни с такой скоростью, будто ему подпалили зад и при этом он безуспешно старался удержать свои штаны.

Я хихикнула, когда мое воображение живо нарисовало в уме эту картину. Бедный Лиам.

– И с чего ты решила, что это я?

– Интуиция, – пожала плечами Джослин, и помедлив, шепотом произнесла, – Ну еще я видела Луизу у ворот конюшни за несколько минут до того, как оттуда выскочил Лиам. Пришлось ей заплатить, чтобы держала язык за зубами, – придержав меня за плечи, подруга подвела меня к зеркалу и выглянула из-за моего плеча, – Все. Вот теперь ты похожа на наследницу рода Хейден, достигшую совершеннолетия, а не на взбалмошного подростка, которому не хватает приключений на одно очень хорошенькое место.

Я улыбнулась нашему с Джослин отражению.

– Святая Аэронвен, какая же ты красавица, Аделин, – выдохнула она, и посмотрела на часы, – Так бы и любовалась тобой. Но нам пора, а то твоя мама там уже рвет и мечет в поисках тебя. Пойдем?

Я кивнула, и мы покинули спальню.

***

Коллин так и не пришел. Как и Кристиан. Лорд Лайтвуд все еще был в здании Совета.

Прошло уже два часа после нашего с Джослин разговора, но никто из этих троих так и не появился. Я всеми силами старалась отвлечься от тревожных мыслей, сидя за столом вместе с родителями и приглашенными гостями, краем уха слушая их беседу и обращенные ко мне речи. Время от времени согласно кивала и даже ненадолго вступала в разговор, хотя мой взгляд был неотрывно прикован к дверям столовой. Я слышала монотонное тиканье часов, и с каждым новым прыжком минутной стрелки чувство беспокойства все ближе подступало к моему горлу.

– Аделин, милая, – услышала я шепот матери справа от меня, – Хотя бы сделай вид, что тебе интересна беседа.

Я подняла на нее взгляд. Maman улыбалась двум своим собеседницам, смотрела на них, а не на меня, но я кожей чувствовала ее недовольство. Ведь показывать скуку и безразличие во время разговора – вверх неприличия. При воспоминании об одном из уроков этикета, я чудом сдержалась, чтобы не закатить глаза.

– Зачем, если это не так? – также тихим шепотом спросила я, но все же выдавила из себя улыбку.

Maman же в ответ на мои слова пронзила меня свирепым взглядом.

Неужели она не волновалась за своего сына? Отца-то я могу понять, место в Совете всегда было для него важнее собственных детей. Но мама… я вновь взглянула на нее и только сейчас смогла разглядеть мелкие тревожные морщинки у глаз. Нет, все-таки Оливия Хейден просто ловко умела скрывать свои чувства.

Еще пятнадцать минут спустя мы переместились в гостиную. Джослин расположилась за пианино, наигрывая старинную эльфийскую мелодию, а я присела на бархатную кушетку с бокалом вина, осматривая помещение в поисках знакомых лиц. Луиза еще в самом начале пиршества поднялась наверх и благоразумно скрылась в своей комнате, чтобы не мешать празднику господ. Но вот в углу комнаты обнаружился Лиам, общающийся с Мирабель Хатворт – дочерью помещика. Я смотрела на него достаточно долго, давая понять, что нам необходимо поговорить. И мужчина явно заметил мое внимание к его персоне, но отчаянно делал вид, что меня не существует. Что ж, ладно. Поговорим в другой раз.

– Аделин, – вдруг прямо надо мной раздался суровый голос отца.

Вздрогнув от неожиданности, я поднялась на ноги, немного склонила голову и присела в глубоком реверансе, традиционно выражая свое почтение родителю. Обычно я старалась всеми способами избегать всех этих устаревших, на мой взгляд, условностей, но делала это только в узком кругу семьи. Сейчас же на нас смотрели около двадцати пар чужих глаз.

– Папочка, – только теперь посмотрела на отца.

Отец скупым движением притянул меня к себе и поцеловал в лоб.

– С совершеннолетием, дочка! – произнес он, совершенно не обращая внимания на притихших зрителей вокруг, – Рад признать, что несмотря на то, что ты до сих пор не открыла в себе способности к магии, я очень тобой горжусь, – теперь же отец обернулся к гостям и уже громче произнес, – Потому что моя дочь всегда стремилась к тому, чтобы стать наследницей, достойной своей фамилии, даже без магического дара! Будучи ребенком, она наравне со своим старшим братом, изучала искусство владения мечом и стрельбу из лука, и последним овладела в совершенстве! В следствии чего я решил, что лучшим подарком на совершеннолетие станет оружие, изготовленное специально для тебя, Аделин.

Я смотрела непонимающим взглядом на отца, размышляя, с чего вдруг он решил снизойти до моей похвалы впервые за двадцать лет, и не сразу заметила, как к нам подошел один из слуг и передал что-то отцу. Медленно переведя взгляд на это «что-то», я удивленно выдохнула. Потянувшись, я приняла из отцовских рук запечатанный в кожаный чехол лук из темного дерева и колчан со стрелами. На древке лука мелким шрифтом была вырезана надпись. «I’st dael turhael leh pred’h».

В словах я узнала древнеэльфийское наречие. Но перевести его не смогла, потому что этот язык утратил свое значение четыреста лет назад после Объединения четырех государств. И в настоящее время древнеэльфийским владели только сами жители Долины Гилларель – первородные эльфы. Нам же, современному поколению, были доступны лишь послеобъединенные языки.

Но даже не гравировка имела для меня значение. Лук и стрелы были изготовлены из редкого лиорданского дуба – одного из редчайших материалов на всем Континенте. Он ценился своей прочностью, устойчивостью к огню и был невосприимчив к магии. Такие болты и стрелы невозможно отразить ни одним заклинанием.

Я аккуратно провела пальцем по гладкому древку лука.

– Спасибо! – присела в реверансе, склонив голову перед отцом, – Он прекрасен. Лучшего подарка я не могла и представить!

Когда я выпрямилась, папа снова притянул меня к себе, на этот раз гораздо нежнее, и поцеловал в лоб.

– Это от нас с мамой. Надеюсь, он тебе действительно понравился, – шепнул он мне на ухо, и уголки его губ дернулись в слегка заметной улыбке.

– А мне можно сейчас его опробовать? – предвкушение клокотало во мне до такой степени, что я чуть не начала подпрыгивать на месте.

– Конечно, – отец отстранился от меня и обратился к столпившимся гостям, – Аделин изъявила желание испытать свое новое оружие прямо сейчас. В связи с этим предлагаю всем желающим выйти в сад и увидеть своими глазами мастерство моей дочери. Возможно, кто-то из присутствующих желает посоревноваться с младшей госпожой Хейден в стрельбе из лука?

***

Выдох, и еще одна стрела из лиорданского дуба пронзила мишень с оглушительным свистом прямо по центру, едва не задев соседнюю.

Я опустила лук и с победной улыбкой воззрилась на отца.

– Удивительно, – воскликнул стоящий с ним рядом граф Лиорто, – Подобные меткость и уверенное владение оружием – редкость для представительниц женского пола, не служащих в армии. Я поражен до глубины души, мисс Хейден! Признаться, до сего момента я был уверен, что ваш отец сильно преувеличивает, но сейчас убедился в обратном. Вы достойны моего восхищения.

– Благодарю! Слышать эти слова от вас – большая честь для меня, майор Лиорто! – я присела в легком реверансе, и затем бросила взгляд на отца.

Он лишь сдержанно кивнул. Кажется, лимит его похвал для меня на сегодня исчерпан.

Я вытащила из колчана еще одну стрелу.

– Может, мой драгоценный папочка тоже желает посостязаться со мной? Только ради развлечения, разумеется, – я не смогла сдержаться, чтобы не подмигнуть отцу.

Казалось, что за такую вольность он вполне мог бы поставить меня на место, но вместо этого лишь покачал головой и дернул уголком рта в едва заметном подобии улыбки. Принял лук из рук графа Лиорто, и потянулся к колчану.

– Сколько попыток? – спросил отец, пристраивая стрелу на грифе.

– Ровно столько, сколько бывает в настоящем бою. Одна, – я чуть повела плечом, потому что правая рука уже ныла от напряжения. Но постаралась не показать вида.

Но мы успели только натянуть тетиву.

– Ваша Светлость!

Прямо позади нас послышался громкий возглас Рональда, направлявшегося к нам стремительным шагом. Мы с отцом одновременно обернулись, опуская оружие. Остальные присутствующие тоже обратили взгляд на управляющего.

Лицо Рональда казалось совершенно спокойным, но блеск в глазах выдавали тревогу и…слезы?

Я переглянулась с отцом.

– Что случилось? – спросил он, передавая мне лук.

– Прибыл лорд Лайтвуд. Его сиятельство настоятельно просит встретить его в вашем кабинете. С госпожой Оливией.

Просит? Я удивлена, что не приказывает. С его-то надутым драконьим самолюбием. Хотя, возможно, именно Рональд в своей речи чуть изменил слова, дабы не ударить по отцовской гордости в присутствии гостей. Потому что лорд Лайтвуд никогда за свою долгую бессмертную жизнь, я уверена, не снисходил до того, чтобы подбирать слова с той лишь целью, чтобы пощадить чужую гордыню во вред своей. Что ж, его право.

Ведь на самом деле несмотря на то, что «Совет объединения» – именно таким было полное название правящей ныне структуры, в которую входили мой отец, лорд Лайтвуд, и еще двое представителей других рас – эльфов и вампиров. Поправочка – представителей других официально признанных рас. Потому что, не считая их, на Континенте в общем, и в Луксории – в частности, существовало еще около десяти менее малочисленных народов. Но первые четыре считались сильнейшими из всех. И хотя членство в Совете приравнивало всех его участников законодательно, на самом же деле среди «первых четырех» до сих пор сохранялась строгая иерархия. И возглавляли ее – естественно, а как же иначе – драконы. Да-да, именно они, неприкосновенные, единственные и неповторимые, чванливые и… кхм… в общем, древнейшие, умнейшие и все в этом духе. Ну еще потому, что драконья раса была одной из немногих, кто обладал чрезвычайным долголетием – средний их возраст составлял около пятисот лет. А все потому, что их тело было практически неподвержено никаким болезням. Ранений и несчастных случаев, конечно, никто не отменял, хотя и тогда эти чешуйчатые снобы имели такую привилегию, как быстрая регенерация. Как они еще не перенаселили континент, остается загадкой века. Одаренные, шасс бы их подрал.

По логике, следующими на ступени величия должны были бы стоять эльфы, которые могли похвастаться вечной жизнью и ко всему прочему, являлись хранителями древней магии. Но маленькие эльфята рождались довольно редко, отчего народ был крайне малочисленный. А Луксории были необходимы сильные наследники на постоянной основе, которых в союзе с драконами могли обеспечить только маги. Вот они, точнее мы, и заняли почетное второе место. Самыми последними в иерархии находились вампиры, которые тоже не имели особого желания вести какие-либо дела с другими расами, вполне обходясь общением со своими сородичами. И место в Совете отвоевали только для того, чтобы избежать притеснения своих свобод и иметь право на участие в принятии законов.

Так вот это я к чему… лорд Лайтвуд… который и не Лайтвуд вовсе, кстати говоря, а Латвудтиллертакх – просто из-за сближения к более «примитивным» существам, как за спиной называли нас драконы, им пришлось сокращать свои имена и фамилии – буквально являлся первым человеком в Луксории, а то и на всем континенте, практически королем, и вел себя Райеггал Лайтвуд соответствующе.

– Прошу меня простить, – хрипло произнес отец и поспешил вниз к дому. Мама двинулась за ним, бросив на меня мимолетный взгляд.

От этого у меня по спине пробежал холодок плохого предчувствия. Отец отправился на встречу с членом Совета вместе с maman. Которую до этого момента никогда не вмешивал в свои дела. А она, в свою очередь, принципиально их не касалась, утверждая, что это мужское занятие. Значит, разговаривать они будут о чем-то, что касается их обоих. А из общего у них только семья и дети. И если я сейчас находилась здесь, значит…Коллин. С ним что-то произошло.

– Рональд, – я повернулась к управляющему. В уголках глаз затаились морщинки, и тревожная складка все-таки прочертила его лоб. Благодаря чему я убедилась в своих размышлениях, – Ты ведь в курсе того, что произошло. Я вижу это по твоему лицу. Лорд Лайтвуд не стал бы ставить тебя в известность, если бы это не касалось дел семьи. Что случилось? Что-то с Коллином?

– Простите, госпожа, – голос Рональда заметно срывался, – Я не могу посвящать вас в детали без разрешения вашего отца. Но думаю, вы все узнаете от него сами чуть позже. А сейчас вам, как виновнице торжества и хозяйке поместья, следовало бы развлечь своих гостей.

Какие, к шассу, гости?! О чем он вообще говорит, когда Коллин может быть ранен?… Сдержав в себе жгучее желание сорваться на управляющего, я уронила лук и, подобрав юбки, кинулась вниз с холма. Но не успела сделать и шага, как меня кто-то дернул за руку. Я обернулась с яростным выражением лица и увидела перед собой Джослин. Подруга крепко держала меня за рукав.

– Не надо, – она покачала головой, – Они сами тебе скажут, если посчитают нужным. Последнее, что тебе стоит делать – это подслушивать чужие разговоры.

– К сожалению, это единственное, что я могу сделать, Джослин, – выдохнула я, – Ты ведь сама прекрасно понимаешь, что мне ничего не скажут. Как и тебе. А если это касается моего брата? Мне необходимо это знать, иначе я просто сойду с ума, теряясь в догадках.

Да, из нас двоих Джослин была истинной наследницей высокого рода. В отличие от меня, ей даже в самых критичных ситуациях удавалось сохранить холодный рассудок. Я ведь прекрасно понимала, что она тоже переживает за брата, который пропал вместе с моим. Можно было, конечно, предположить, что Кристиан просто не захотел здесь присутствовать и предпочел компанию поприятнее меня, но, как будущий муж, он был просто обязан явиться сюда и лично поздравить невесту. И, каким бы вредным он ни был, ответственность перед своим родом и благоразумие всегда перевешивали его желания. Он бы не подвел своего отца. И меня, хоть мы друг друга и недолюбливали. А Джослин лучше меня знала своего брата. И также все это понимала.

– Родители не будут о таком молчать, Аделин. Мои – не будут, – подруга сделала еще одну слабую попытку удержать меня от бездумного шага, за который я могла быть жестко наказана. В нашем доме было запрещено подслушивать чужие разговоры. Но, к счастью, мне не впервой, – Да и я бы почувствовала, если бы Кристиан…

Если бы он умер. Подруге не нужно было договаривать, чтобы я ее поняла. Драконы имели особую крепкую связь со своей стаей. Особенно между членами семьи. Или теми, кого считали таковыми. Они могли общаться ментально, чувствовать эмоции друг друга. Или… смерть. Может, поэтому, Джослин была спокойна внешне. Она предполагала, что Кристиан мог быть ранен, но точно знала, что он жив.

У меня такой связи не было.

Видимо, Джослин заметила в моем взгляде что-то такое, что точно сказало ей, что я не отступлюсь. Поэтому отступила сама. Отпустила мой рукав и кивнула мне с грустной улыбкой.